Страница:
никогда не вырвусь из этой клетки!
- Вы о госпитале? По-моему, здесь не так плохо.
- О своем теле.
Ясно... А серьга, оказывается, помогает не только ему, но и
собеседнику. Клиент прекрасно понимал Зейна.
- Значит, вы хотите умереть?
Старик искоса посмотрел на него:
- Что, сынок, новенький, верно?
От неожиданности Зейн чуть не поперхнулся.
- Откуда вы знаете?
Его собеседник растянул бескровные губы в улыбке:
- Однажды я уже столкнулся со Смертью. Тот был старше вас - на черепе
гораздо больше морщин. Зрелище так потрясло меня, что я как бы воскрес, и
операция, вопреки всем прогнозам, прошла успешно. На первый раз пронесло.
А вот сейчас...
- Я знаю, как страшно увидеть такое. - Перед глазами Зейна снова
возникло искаженное лицо матери.
- В то время мне очень хотелось жить, и это придало сил. Но сейчас все
скверно, очень скверно. Медицина, магия - ничто не помогает. Чтобы снять
боль, приходится постоянно использовать средства, от которых отключается
мозг, - последнее дело! Думаю, для таких, как я, смерть - просто переход к
иной форме существования, где душу не обременяет тело. Говорят, некоторые
даже не осознают, когда прекращают дышать. Мне-то все равно, как отдать
концы, лишь бы боль прекратилась. За жизнь я уже не цепляюсь, готов уйти.
Надеюсь, ты знаешь свое дело.
Зейн взглянул на часы. За разговором он не заметил, что упустил нужное
время и опоздал на целую минуту!
- Я тоже на это надеюсь. Я беседовал с вами дольше, чем следовало.
Старик снова улыбнулся:
- Ты меня поддержал. Смерть. И дал небольшую отсрочку. Хочешь совет?
Если когда-нибудь увидишь, что человек уже не желает жить, освободи его!
Наверное, мне пора...
Зейн снова вспомнил мать.
- Я так и поступил однажды, - вполголоса произнес он. - Каждый имеет
право уйти из жизни, когда захочет. Так я считаю. Хотя многие назовут это
убийством.
- Да, - кивнул клиент. - Но они просто дураки! - Неожиданно его лицо
исказилось от боли. - Пора, Смерть, - прошептал он, задыхаясь. - Скорее,
скорее!
Зейн протянул руку. Его пальцы прошли сквозь плоть и дотянулись до
шелковистой паутинки - души. На сей раз удалось аккуратно вытащить ее.
Глаза клиента потускнели, старик наконец получил то, что хотел.
Остальные обитатели палаты никак не отреагировали. То ли они не
сообразили, кто пришел навестить их товарища по несчастью, то ли поняли,
что бедолага уже умер и незачем звать сестру.
Зейн сложил душу и опустил ее в сумку. Он справился с задачей намного
лучше, чем в первый раз. Да и чувствовал себя теперь совершенно
по-другому, сознавая, что сделал доброе дело, избавил несчастного от
лишних страданий. Возможно, в подобной работе есть и светлые стороны.
Он посмотрел на часы. Красная стрелка снова двигалась, но у него в
запасе целых полчаса! Удлиненный зрачок на оранжевом камне был большим,
значит, цель где-то недалеко. В кои-то веки не придется спешить.
Зейн направил машину в пустынный парк за городом и остановился на
обочине. Открыл сумку, вытащил одну из душ, аккуратно развернул ее,
положил на ветровое стекло и осторожно расправил. "Пленка" не разорвана;
значит, это второй клиент.
Переливающаяся под светом фар, душа представляла собой сложное
переплетение светлых и матово-темных участков и узелков, образующих
настоящий лабиринт, словно предназначалась для тестов, которые так любят
психоаналитики. Зейн с трудом оторвал взгляд от завораживающей загадочной
картины. Но сколько ее ни рассматривай, делу это не поможет. Как
определить, в царство Бога или Сатаны должна отправиться душа?
Странный образ неожиданно выплыл из глубин подсознания. Словно по
наитию, Зейн отогнул краешек полупрозрачной "пленки" и открыл панель
приборов. Предчувствие не обмануло: внутри лежало еще несколько
талисманов. Как только Зейн вступил в должность, хроническая нехватка
средств к существованию сменилась переизбытком предметов роскоши!
Камни слабо мерцали. Он вытащил их и рассмотрел. Две гладкие полусферы:
тускло-коричневая и бледно-желтая. Зейн сложил их, и они образовали круг,
немного напоминавший спутник Земли, со светлой и темной сторонами.
Возможно, это были лунные камни. Понятно, что они должны работать вместе,
но как их использовать?
Снова повинуясь интуиции, он разъединил талисманы и поднес коричневый к
распростертой душе. Тот замерцал, словно впитывая исходящую от нее
эманацию. Зейн медленно исследовал всю поверхность. Камень светился над
каждым темным участком.
Понятно! Настал черед желтого талисмана. Как Зейн и думал, он
реагировал на светлые части.
Итак, если предположить, что черное - накопившееся зло, а белое -
добро, у него в руках приспособление для оценки неопределившихся душ. Он
способен теперь проводить строго объективный научный анализ с помощью
магических приборов. Неясно одно: как определить, каков результат?
Возможно, аккумулируя информацию, камни становятся тяжелее? Тогда
где-то в машине должны быть весы.
Он еще раз обшарил панель, но ничего не обнаружил. Что ж, остается
надеяться, что все прояснится в нужный момент. Сейчас нет времени на
раздумья.
Зейн начал равномерно водить коричневым камнем по полупрозрачной
пленке. Талисман отзывался вспышкой на каждую темную область. Когда он
проходил над какой-то частью души второй раз, то никак не реагировал -
любой совершенный грех учитывался лишь единожды. Камень постепенно темнел,
хотя, кажется, не тяжелел. Впрочем, Зейн мог просто не почувствовать
изменений.
Когда он закончил, камень стал почти черным.
Сколько грехов! Интересно, что именно он совершил, но как узнать
подробности? До того как рак уложил его в больницу, клиент прожил сложную
жизнь. Вероятно, больше Смерти знать ничего не положено.
Зейн отложил темный талисман, взял желтый. По мере того как тот
впитывал все добрые дела, камень становился все ярче, а в конце сиял,
будто полная луна.
Что теперь? Как определить, какой из двух изменился больше? Черный стал
тяжелее; значит ли это, что зло в душе превалирует? Светлый теперь казался
намного легче. Возможно, добро, которое впитала желтая полусфера,
стремится воспарить к Небесам. Первый тянет вниз, в Ад, второй - в
заоблачную высь, в Райские сады... Наверное, нужно подвести окончательный
итог. Но как?
И тут Зейна осенило. Он соединил полусферы. Они прилипли друг к другу,
как магниты, а линия соприкосновения причудливо изогнулась, превратив
окружность в символ китайской философии, противоположные начала "инь" и
"янь". Иссиня-черная и янтарно-желтая половинки слились воедино.
Он разжал руку, и сияющий как миниатюрная луна шар повис в воздухе.
Почти идеальное равновесие... Куда же отправится старик?
Наконец, очень медленно, шар начал подниматься. Добро все-таки
перевесило! Зейн с трудом перевел дыхание. Он только сейчас осознал, что
волновался не столько о том, как освоить свою работу, сколько о судьбе
симпатичного клиента.
Симпатичного? Не так уж он хорош, если на его совести столько дурных
поступков!
Сверкающий шар между тем достиг верха кабины и уткнулся в обивку.
Ничего страшного, окна закрыты, наружу вылететь он не мог.
Теперь надо отправить душу на Небеса. Как?
Зейн снова открыл приборную панель. Там лежал рулон прозрачной клейкой
ленты и два пакета шариков. Одни просто рвались из рук, грозя улететь, как
маленькие ракеты; другие были словно налиты свинцом.
Теперь все ясно! Зейн вновь сложил душу, так что получился совсем
маленький сверток, обернул его лентой и прикрепил к легкому шарику. Потом
открыл окно и выпустил драгоценную посылку из рук. Та поднялась в воздух и
через несколько секунд скрылась из виду.
Зейн от всей души надеялся, что старик благополучно доберется до Рая.
Вообще такой примитивный способ доставки совсем не подходил для самой
драгоценной субстанции на Земле. В эпоху магических ковров и роскошных
авиалайнеров следовало изобрести более надежный и безопасный метод. Но так
работал его предшественник; может быть, ему, новому Танатосу, удастся
придумать что-нибудь пооригинальнее, когда он освоится.
Слившиеся в единое целое камни распались, к ним вернулись блеклые
цвета. Что ж, дело сделано! Зейн положил их на прежнее место.
До следующего задания осталось всего десять минут. Перерыв кончился,
пора в путь.
Он определил направление и нажал на кнопку, сообщавшую автомобилю
сверхзвуковую скорость. Полет длился намного дольше, чем предыдущие. Зейн
выглянул в окно. Внизу расстилались бесконечные океанские просторы. Судя
по показаниям компаса (он лишь сейчас разглядел его на приборной доске),
цель находится на востоке.
Только что на небе мерцали звезды, а теперь сияло утреннее солнце. Зейн
вдруг вспомнил, что стал Смертью поздним вечером, первого клиента -
несчастную женщину - разыскал в полдень, а когда добрался до госпиталя в
Фениксе, снова наступил вечер! Мир продолжал жить по своим законам, но
Зейн, словно кузнечик, перескакивал из одного времени суток в другое...
Через несколько мгновений показалось побережье. Автомобиль стал резко
снижаться и приземлился на пляже, узкой полоской опоясывавшем море. Он
миновал стройку, группу гигантских ультрасовременных двадцатиэтажных
строений, тускло-коричневые отроги горного хребта, поселок с аккуратными,
словно игрушечными белыми домиками, уютно примостившийся в небольшой
долине, проехал мимо оливковой рощи, мирно пасущихся лошадей и оказался в
открытом поле.
Клиент где-то близко. Странно, почему нельзя нажать на кнопку и сразу
очутиться в нужном месте? Возможно, магические приборы на большом
расстоянии не способны точно определить цель?.. Нет, скорее причина в том,
что появление Смерти не должно привлекать внимания. Внезапное появление
таинственной машины возле места катастрофы или другого инцидента с
трагическими последствиями обязательно породит всевозможные слухи. Даже
самая мощная магия не совершенна. Тот, кто придумывает правила, решил на
всякий случай подстраховаться.
С помощью "кошачьего глаза" и талисмана со стрелкой Зейн быстро
сориентировался и прибыл даже раньше срока, имея в запасе целую минуту.
Он остановился возле полуразвалившейся фермы, окруженной запущенными
полями. Люди, живущие здесь, наверняка бедствуют.
Зейн открыл дверь и вошел в дом. Сказались старые привычки, и он чуть
было не постучал, но потом сообразил, что скорее всего никто на него не
обратит внимания. Здесь уже наступил рассвет; сонные члены семейства
натыкались друг на друга, бранились и кричали, шаркая по ледяному полу -
печку еще не растопили. Конечно, они говорили на незнакомом языке, однако
серьга, которую Зейн так и не вытащил из уха, мгновенно переводила каждую
фразу. Проклинали судьбу, ненастное промозглое утро, скудный завтрак,
крысу, нагло бегающую возле стола...
Магические камни привели Зейна в спальню. На кровати сидела женщина и,
закусив губу, пыталась натянуть на себя слишком узкие теплые чулки. Она
задрала ногу, согнула колено, так что Зейну открылась весьма интимная
картина... Нет, скорее ужасная: вся кожа на бедрах покрыта красной сыпью.
Да и в остальном бедняжка выглядела очень скверно - на щеках горят
лихорадочные пятна, волосы спутаны и неухожены, зубы гнилые. И хотя это
была молодая и недурно сложенная женщина, болезнь превратила ее в
настоящее страшилище. Круги под запавшими глазами казались кровоподтеками.
Нет, ее и в самом деле кто-то избил: всюду синяки и ссадины.
Что ж, смерть станет для такой избавлением от страданий.
Но стрелка на камне не показывала на несчастную! Она была направлена в
дальний угол комнаты, где стояли ясли со спящим младенцем.
Ребенок? Разве можно забрать невинную душу?
Зейн прошел мимо женщины, даже не повернувшей голову в его сторону,
склонился над маленьким тельцем. За ночь узенькое одеяло сползло с
ребенка, и теперь он лежал раскрытый, лицом вниз, с посиневшей кожей. На
пеленках расплылось мокрое пятно. Неужели это существо должно умереть,
даже не научившись говорить?
Но как же правило, о котором говорила Судьба? Ведь именно из-за него
приходится "обслуживать" людей, чья судьба после смерти не определена!
Большинство душ совершали переход без прямого вмешательства Танатоса. Лишь
тот, кто накопил столько зла, что его Спасение становилось проблематичным,
нуждался в персональной помощи. Новорожденный безгрешен, поэтому его душа
должна направиться на Небеса. Он ведь еще не "капитан своей души", как
выразилась Лахесис! Какие злые дела мог совершить младенец?
Все верно, однако именно он через несколько мгновений станет клиентом
Зейна: ребенок угасал прямо на глазах.
Пора! Он протянул руку, осторожно потянул...
Мать была так поглощена возней с чулками, что ничего не заметила. Зейн
прошел мимо нее и быстро покинул мрачное жилище. Он чувствовал себя так,
словно сам заболел.
В машине он с помощью камней исследовал маленькую душу - совершенно
непохожую на ту, которую приходилось рассматривать раньше. Странная
структура, точнее, полное отсутствие таковой. Вместо причудливого
сплетения белых и черных узелков, составляющих светлые и темные участки, -
одинаковый серый цвет. Очевидно, при полном отсутствии жизненного опыта
душа просто еще не сформировалась.
Талисманы, благодаря которым Зейн решил судьбу предыдущего клиента,
тоже никак не помогли. Маленький шар завис в центре салона, словно
крошечная модель луны, отказываясь подняться или опуститься.
Что произошло? Какое зло сотворил младенец? И как он вообще мог
совершить что бы то ни было, прикованный к своей колыбели, на попечении
больной матери?
Ответа Зейн пока не знал. Он аккуратно сложил душу и опустил ее в
сумку.
Красная стрелка вновь начала двигаться. Господи, когда наконец это
кончится? Когда он получит хотя бы небольшую передышку, чтобы спокойно
обдумать все, что с ним произошло?
Увы, ответ напрашивался сам собой. На Земле каждую минуту кто-то
умирает, в том числе и те, кому нужно помочь. Рано или поздно случится
так, что клиенты, живущие на разных полушариях планеты, должны будут
скончаться в одно и то же время. И что тогда делать?
Зейн начал понимать, почему его предшественник утратил бдительность.
При такой спешке легко забыть об осторожности. Чтобы успеть вовремя,
приходится не думать о частностях, иначе можно опоздать. Что происходит с
Танатосом, если он допускает слишком большое отставание от графика?
Зейн стал внимательно разглядывать часы. С одной стороны находились три
кнопки. Очевидно, здесь они выполняют те же функции, что и у обычных
секундомеров: одна служит для пуска и остановки таймера, другая - для его
обнуления, а с помощью вот этой небольшой, посередине, при желании можно
установить обычное время и календарь.
Но ведь механизм каким-то непонятным, магическим способом настраивал
сам себя, откликаясь на исходящий откуда-то сигнал. Быть может, часы
впрямую связаны с Раем, Адом или еще каким-то местом, куда попадают после
смерти души?
Наверное, тут замешана и Судьба, ведь именно она измеряет длину нитей
жизни. В любом случае Танатос не определял, когда происходят события;
скорее наоборот, они определяли его действия. Зачем тогда нужны лишние
кнопки? Чем они управляют?
Проверить?
Он почти решился на эксперимент, однако в последний момент заколебался
- опасно играть с неведомым. Впрочем, как иначе узнать все премудрости
новой работы? Зейн всегда, вплоть до почти свершившейся смерти, действовал
под влиянием настроения. Так что надо по крайней мере оставаться верным
себе.
Он нажал на нижнюю кнопку. Ничего не произошло. Она легко утопилась в
металлический корпус и выскочила наружу. Может, ни с чем не соединена?
Вовсе не обязательно. Хороший секундомер должен быть защищен от ошибок.
Бывает, на скачках зритель, не в силах оторвать взгляда от скакунов,
которые через несколько мгновений завершат очередной забег, тычет пальцем
не на ту кнопку. Наверное, она служит для контроля обнуления и действует
лишь в определенное время, скажем, только после финиша...
Теперь он нажал на верхнюю. Щелчок. Обратный отсчет мгновенно
прекратился.
Зейн вгляделся. Перестали двигаться стрелки на двух миниатюрных
циферблатах, в том числе большая красная, показывающая, сколько осталось
жить очередному клиенту. Хотя третья по-прежнему отсчитывала секунды. Зейн
остановил обратный отсчет, а реальное время текло по-прежнему.
Как это понимать? От таймера зависело, когда расстанутся с душой
подопечные Танатоса. Значит, сейчас все они не могут уйти в мир иной?
Трудно поверить!.. А разве не выглядит невероятным все, что с ним
произошло после визита к продавцу талисманов? Судьба говорила, что, пока
он не приступит к своим обязанностям, ни одна душа не расстанется с телом.
Кстати, вот и ответ на вопрос, казавшийся неразрешимым. Если его
присутствие потребуется в двух местах одновременно, надо просто
"заморозить" смерть одного из клиентов, пока он будет работать с другим.
И, конечно, использовать эту кнопку можно, когда захочется отдохнуть: в
буквальном смысле отключиться, чтобы выспаться, поесть или обдумать что-то
важное.
Ну и часики! Они не просто показывали, когда что-то случится, но
замедляли или ускоряли события по желанию хозяина.
До следующего задания оставалось только две минуты двадцать три
секунды; зеленый камень показывал, что клиент находится на другом конце
Земли. Так не годится! Зейн нажал на среднюю кнопку, и стрелка таймера
немного сдвинулась. Теперь в его распоряжении десять минут: вполне
достаточно, чтобы не торопясь добраться до цели. Его чудо-автомобиль
успеет долететь до любого места на земном шаре.
Но зачем тогда нужен циферблат, показывающий часы? Если время
сдвигается только до десяти минут...
Ладно, не все сразу. Над этой проблемой он подумает позднее. Сейчас
надо наметить порядок действий. Как, например, поступить с душой младенца?
Нельзя дарить ее Сатане, но и ангелы скорее всего не примут такое
послание. Наверное, ее следует доставить в Чистилище, а там пусть решают
профессионалы. Ведь если Ад и Рай - реальность, значит, где-то должно быть
и вместилище для "спорных" случаев. Но как его найти?
Поглощенный своими мыслями, Зейн горько вздохнул:
- Господи, я ведь совсем ничего не знаю!
- И в этом тебе поможет только время, - раздался совсем рядом
незнакомый голос.
Зейн подпрыгнул от неожиданности. Рядом сидел мужчина лет пятидесяти. У
него были проницательные голубые глаза, усы, небольшая бородка. В руке
незнакомец держал странное приспособление - небольшой прибор в форме
восьмерки.
- Вы, должно быть, бессмертный, - выдавил из себя Зейн, когда к нему
вернулась способность соображать.
- В некотором роде, - согласился мужчина. - Точнее, инкарнация, подобно
Судьбе и Смерти.
Зейн внимательно изучил собеседника. Очевидно, следует самому
догадаться, за что отвечает его коллега. Но после напряженных размышлений
он сдался.
- А кто...
- Я Хронос, или, попросту. Время. - Мужчина наклонил свое
приспособление. Из одного стеклянного конуса в другой посыпался чистый
мелкий порошок. Да это обычные песочные часы!
- Но вы так молоды! По крайней мере, не седовласый старец, - быстро
добавил Зейн, сообразив, что юношей собеседника назвать никак нельзя.
- Я не имею возраста, - поправил его Хронос. - С легкой руки
невежественных ремесленников меня представляют древней развалиной; мне
удобнее работать в таком облике.
- Значит, это из-за моей возни с часами...
- Да, Смерть, вы вынудили меня явиться, когда переставили обратный
отсчет на десять минут и "заморозили" свои вызовы. Хронос отмечает все
манипуляции со временем, особенно если их источник - одно из воплощений
вечных начал. Как правило, Смерть либо останавливает таймер, либо
переставляет его, чтобы успеть обслужить клиента, но делать одновременно и
то и другое не принято. Естественно, я пришел узнать, в чем причина - ведь
мы, инкарнации, стараемся всегда согласовывать свои действия. В конце
концов, живем на одном небе!
- Но я понятия не имел, что вызываю вас, - смущенно произнес Зейн. - Я
только что приступил к работе и многого не знаю... Честно говоря, всегда
думал, что время - абстракция, а не существо из плоти и крови.
- Инкарнация, - поправил его Хронос. - Воплощение одного из важнейших
начал бытия. Персонификации приходят и уходят, но сущность остается
неизменной.
- К этому я тоже пока никак не могу привыкнуть. Время и Смерть -
обычные должности, а не физические законы или что там еще... Просто уму
непостижимо!
- Инкарнации - это и законы, и должности, и многое-многое другое, -
объявил Хронос. - Кстати, мы, кроме прочего, обычные люди, что также очень
важно!
- Я не хотел никого отрывать от дела, только пытался выяснить, как
работает механизм. Непонятно, зачем понадобился циферблат для часов на
таймере.
- Он фиксирует задержку графика работы. - Хронос короткой фразой
объяснил загадку, над которой тщетно ломал голову Зейн. - Вы перенесли
смерть очередного клиента на семь минут тридцать семь секунд и заморозили
все, что относится к вашей деятельности. Это, конечно, ваше право, вы ведь
Смерть. Можете даже остановить само время, если вытащите вот эту кнопку в
центре. Однако, если отставание превысит тридцать минут, оно будет
отмечено на часовых делениях циферблата. Его потом необходимо
ликвидировать. Когда оно составит больше двенадцати часов, уполномоченные
лица в Чистилище проведут служебное расследование инцидента, что может
серьезно снизить общие показатели работы.
- А что произойдет, если они ухудшатся?
- Подобные вещи приравниваются к грехам и при окончательном расчете
отягощают душу, увеличивая шансы попасть после смерти в Ад. Конечно, пока
вы осваиваетесь на новом месте, соотношение добра и зла будет абсолютно
одинаковым; каждому из нас дается время для проб и ошибок. Когда же этот
период закончится, оплошности станут фиксировать, и как только вы по той
или иной причине расстанетесь с должностью, плохие показатели могут очень
навредить!
Ясно. Хоть он и стал инкарнацией, но продолжал жить, словно
обыкновенный смертный, а значит, подводить какие-то итоги еще рано.
- А мой предшественник - куда он попал?
- В целом он выполнял свои обязанности добросовестно. Я уверен, что его
душа сейчас там, где находят приют все порядочные и старательные - в Раю.
У Зейна отлегло от сердца.
- И если я буду работать добросовестно, смогу попасть на Небеса, когда
придет время?
- Если оно вообще придет. Почему же нет? Поскольку, когда вы стали
Танатосом, соотношение добра и зла в вас было равным, не так уж трудно
изменить положение в свою пользу.
- Как вы узнали о состоянии моей души?
- Разве к вам не явилась Смерть?
Зейн рассмеялся:
- Знаете, мне почему-то это раньше в голову не приходило!
Действительно, моя судьба в загробном мире оставалась неясной, и когда я
решил покончить счеты с жизнью, то стал клиентом вроде тех, которых
обслуживаю сам. Сейчас лежал бы в гробу - если бы не увидел перед собой
живой скелет. Нелепо!
- Необычная ситуация, - согласился Хронос. - И в то же время вполне
нормальная для вашей работы. Каждый Танатос убивает своего
предшественника, отягощая душу новым злом, однако откладывает собственную
кончину на неопределенное время и получает возможность исправить ситуацию.
Да, вам не позавидуешь. С таким порядком вступления в должность...
- А у вас иначе?
- Несомненно. У каждой инкарнации свои правила; где-то они мягче,
где-то, как у вас, более жесткие. Но все мы сотрудничаем и с должным
уважением относимся к обязанностям коллег. Я в долгу перед вашим
предшественником, он в свое время оказал мне важную услугу. Очень жаль,
что ему пришлось оставить службу. Теперь я постараюсь помочь новому
Танатосу. Уверен, бедняга хотел этого.
- Разве он не ненавидит меня?
- На Небесах нет места ненависти.
- Но ведь я убил его!
- Вам предстоит испытать то же самое. Вы ненавидите своего будущего
преемника?
- Да я его даже не знаю!
- Он тоже не знал вас. Иначе принял бы меры предосторожности.
Зейн решил сменить тему.
- Я только что забрал душу младенца. Она вся серая, ни единого светлого
участка. Не понимаю, откуда там столько греха, почему зло распределилось
равномерно. Что с ним делать, тоже неясно. Вы мне можете что-то
подсказать?
- Да, конечно. Ребенок, вероятно, печальный результат кровосмешения или
изнасилования, поэтому несет на себе печать особо тяжкого первородного
греха. Такие дети не начинают жизнь с чистого листа.
- Первородный грех! - воскликнул Зейн. - А я-то думал, что от этой
доктрины давно отказались!
- Увы, нет. Возможно, она не имеет силы в нехристианских областях мира,
но здесь, несомненно, действует. Вера - одна из основ человеческого
существования, а понятие греха - важная часть религии, поэтому он
передается из поколения в поколение.
- Это несправедливо! - воскликнул Зейн. - У ребенка нет свободной воли,
тем более если он еще не появился на свет. Он не может выбирать, как
произойдет зачатие.
- К несчастью, вы не творец, а всего лишь составная часть системы. У
всех нас есть свои возражения по поводу отдельных аспектов, однако наше
влияние весьма ограничено.
- Но куда отправить душу ребенка? Я не знаю, как добраться до
Чистилища, если, конечно, подобными случаями занимаются именно там.
- Вы о госпитале? По-моему, здесь не так плохо.
- О своем теле.
Ясно... А серьга, оказывается, помогает не только ему, но и
собеседнику. Клиент прекрасно понимал Зейна.
- Значит, вы хотите умереть?
Старик искоса посмотрел на него:
- Что, сынок, новенький, верно?
От неожиданности Зейн чуть не поперхнулся.
- Откуда вы знаете?
Его собеседник растянул бескровные губы в улыбке:
- Однажды я уже столкнулся со Смертью. Тот был старше вас - на черепе
гораздо больше морщин. Зрелище так потрясло меня, что я как бы воскрес, и
операция, вопреки всем прогнозам, прошла успешно. На первый раз пронесло.
А вот сейчас...
- Я знаю, как страшно увидеть такое. - Перед глазами Зейна снова
возникло искаженное лицо матери.
- В то время мне очень хотелось жить, и это придало сил. Но сейчас все
скверно, очень скверно. Медицина, магия - ничто не помогает. Чтобы снять
боль, приходится постоянно использовать средства, от которых отключается
мозг, - последнее дело! Думаю, для таких, как я, смерть - просто переход к
иной форме существования, где душу не обременяет тело. Говорят, некоторые
даже не осознают, когда прекращают дышать. Мне-то все равно, как отдать
концы, лишь бы боль прекратилась. За жизнь я уже не цепляюсь, готов уйти.
Надеюсь, ты знаешь свое дело.
Зейн взглянул на часы. За разговором он не заметил, что упустил нужное
время и опоздал на целую минуту!
- Я тоже на это надеюсь. Я беседовал с вами дольше, чем следовало.
Старик снова улыбнулся:
- Ты меня поддержал. Смерть. И дал небольшую отсрочку. Хочешь совет?
Если когда-нибудь увидишь, что человек уже не желает жить, освободи его!
Наверное, мне пора...
Зейн снова вспомнил мать.
- Я так и поступил однажды, - вполголоса произнес он. - Каждый имеет
право уйти из жизни, когда захочет. Так я считаю. Хотя многие назовут это
убийством.
- Да, - кивнул клиент. - Но они просто дураки! - Неожиданно его лицо
исказилось от боли. - Пора, Смерть, - прошептал он, задыхаясь. - Скорее,
скорее!
Зейн протянул руку. Его пальцы прошли сквозь плоть и дотянулись до
шелковистой паутинки - души. На сей раз удалось аккуратно вытащить ее.
Глаза клиента потускнели, старик наконец получил то, что хотел.
Остальные обитатели палаты никак не отреагировали. То ли они не
сообразили, кто пришел навестить их товарища по несчастью, то ли поняли,
что бедолага уже умер и незачем звать сестру.
Зейн сложил душу и опустил ее в сумку. Он справился с задачей намного
лучше, чем в первый раз. Да и чувствовал себя теперь совершенно
по-другому, сознавая, что сделал доброе дело, избавил несчастного от
лишних страданий. Возможно, в подобной работе есть и светлые стороны.
Он посмотрел на часы. Красная стрелка снова двигалась, но у него в
запасе целых полчаса! Удлиненный зрачок на оранжевом камне был большим,
значит, цель где-то недалеко. В кои-то веки не придется спешить.
Зейн направил машину в пустынный парк за городом и остановился на
обочине. Открыл сумку, вытащил одну из душ, аккуратно развернул ее,
положил на ветровое стекло и осторожно расправил. "Пленка" не разорвана;
значит, это второй клиент.
Переливающаяся под светом фар, душа представляла собой сложное
переплетение светлых и матово-темных участков и узелков, образующих
настоящий лабиринт, словно предназначалась для тестов, которые так любят
психоаналитики. Зейн с трудом оторвал взгляд от завораживающей загадочной
картины. Но сколько ее ни рассматривай, делу это не поможет. Как
определить, в царство Бога или Сатаны должна отправиться душа?
Странный образ неожиданно выплыл из глубин подсознания. Словно по
наитию, Зейн отогнул краешек полупрозрачной "пленки" и открыл панель
приборов. Предчувствие не обмануло: внутри лежало еще несколько
талисманов. Как только Зейн вступил в должность, хроническая нехватка
средств к существованию сменилась переизбытком предметов роскоши!
Камни слабо мерцали. Он вытащил их и рассмотрел. Две гладкие полусферы:
тускло-коричневая и бледно-желтая. Зейн сложил их, и они образовали круг,
немного напоминавший спутник Земли, со светлой и темной сторонами.
Возможно, это были лунные камни. Понятно, что они должны работать вместе,
но как их использовать?
Снова повинуясь интуиции, он разъединил талисманы и поднес коричневый к
распростертой душе. Тот замерцал, словно впитывая исходящую от нее
эманацию. Зейн медленно исследовал всю поверхность. Камень светился над
каждым темным участком.
Понятно! Настал черед желтого талисмана. Как Зейн и думал, он
реагировал на светлые части.
Итак, если предположить, что черное - накопившееся зло, а белое -
добро, у него в руках приспособление для оценки неопределившихся душ. Он
способен теперь проводить строго объективный научный анализ с помощью
магических приборов. Неясно одно: как определить, каков результат?
Возможно, аккумулируя информацию, камни становятся тяжелее? Тогда
где-то в машине должны быть весы.
Он еще раз обшарил панель, но ничего не обнаружил. Что ж, остается
надеяться, что все прояснится в нужный момент. Сейчас нет времени на
раздумья.
Зейн начал равномерно водить коричневым камнем по полупрозрачной
пленке. Талисман отзывался вспышкой на каждую темную область. Когда он
проходил над какой-то частью души второй раз, то никак не реагировал -
любой совершенный грех учитывался лишь единожды. Камень постепенно темнел,
хотя, кажется, не тяжелел. Впрочем, Зейн мог просто не почувствовать
изменений.
Когда он закончил, камень стал почти черным.
Сколько грехов! Интересно, что именно он совершил, но как узнать
подробности? До того как рак уложил его в больницу, клиент прожил сложную
жизнь. Вероятно, больше Смерти знать ничего не положено.
Зейн отложил темный талисман, взял желтый. По мере того как тот
впитывал все добрые дела, камень становился все ярче, а в конце сиял,
будто полная луна.
Что теперь? Как определить, какой из двух изменился больше? Черный стал
тяжелее; значит ли это, что зло в душе превалирует? Светлый теперь казался
намного легче. Возможно, добро, которое впитала желтая полусфера,
стремится воспарить к Небесам. Первый тянет вниз, в Ад, второй - в
заоблачную высь, в Райские сады... Наверное, нужно подвести окончательный
итог. Но как?
И тут Зейна осенило. Он соединил полусферы. Они прилипли друг к другу,
как магниты, а линия соприкосновения причудливо изогнулась, превратив
окружность в символ китайской философии, противоположные начала "инь" и
"янь". Иссиня-черная и янтарно-желтая половинки слились воедино.
Он разжал руку, и сияющий как миниатюрная луна шар повис в воздухе.
Почти идеальное равновесие... Куда же отправится старик?
Наконец, очень медленно, шар начал подниматься. Добро все-таки
перевесило! Зейн с трудом перевел дыхание. Он только сейчас осознал, что
волновался не столько о том, как освоить свою работу, сколько о судьбе
симпатичного клиента.
Симпатичного? Не так уж он хорош, если на его совести столько дурных
поступков!
Сверкающий шар между тем достиг верха кабины и уткнулся в обивку.
Ничего страшного, окна закрыты, наружу вылететь он не мог.
Теперь надо отправить душу на Небеса. Как?
Зейн снова открыл приборную панель. Там лежал рулон прозрачной клейкой
ленты и два пакета шариков. Одни просто рвались из рук, грозя улететь, как
маленькие ракеты; другие были словно налиты свинцом.
Теперь все ясно! Зейн вновь сложил душу, так что получился совсем
маленький сверток, обернул его лентой и прикрепил к легкому шарику. Потом
открыл окно и выпустил драгоценную посылку из рук. Та поднялась в воздух и
через несколько секунд скрылась из виду.
Зейн от всей души надеялся, что старик благополучно доберется до Рая.
Вообще такой примитивный способ доставки совсем не подходил для самой
драгоценной субстанции на Земле. В эпоху магических ковров и роскошных
авиалайнеров следовало изобрести более надежный и безопасный метод. Но так
работал его предшественник; может быть, ему, новому Танатосу, удастся
придумать что-нибудь пооригинальнее, когда он освоится.
Слившиеся в единое целое камни распались, к ним вернулись блеклые
цвета. Что ж, дело сделано! Зейн положил их на прежнее место.
До следующего задания осталось всего десять минут. Перерыв кончился,
пора в путь.
Он определил направление и нажал на кнопку, сообщавшую автомобилю
сверхзвуковую скорость. Полет длился намного дольше, чем предыдущие. Зейн
выглянул в окно. Внизу расстилались бесконечные океанские просторы. Судя
по показаниям компаса (он лишь сейчас разглядел его на приборной доске),
цель находится на востоке.
Только что на небе мерцали звезды, а теперь сияло утреннее солнце. Зейн
вдруг вспомнил, что стал Смертью поздним вечером, первого клиента -
несчастную женщину - разыскал в полдень, а когда добрался до госпиталя в
Фениксе, снова наступил вечер! Мир продолжал жить по своим законам, но
Зейн, словно кузнечик, перескакивал из одного времени суток в другое...
Через несколько мгновений показалось побережье. Автомобиль стал резко
снижаться и приземлился на пляже, узкой полоской опоясывавшем море. Он
миновал стройку, группу гигантских ультрасовременных двадцатиэтажных
строений, тускло-коричневые отроги горного хребта, поселок с аккуратными,
словно игрушечными белыми домиками, уютно примостившийся в небольшой
долине, проехал мимо оливковой рощи, мирно пасущихся лошадей и оказался в
открытом поле.
Клиент где-то близко. Странно, почему нельзя нажать на кнопку и сразу
очутиться в нужном месте? Возможно, магические приборы на большом
расстоянии не способны точно определить цель?.. Нет, скорее причина в том,
что появление Смерти не должно привлекать внимания. Внезапное появление
таинственной машины возле места катастрофы или другого инцидента с
трагическими последствиями обязательно породит всевозможные слухи. Даже
самая мощная магия не совершенна. Тот, кто придумывает правила, решил на
всякий случай подстраховаться.
С помощью "кошачьего глаза" и талисмана со стрелкой Зейн быстро
сориентировался и прибыл даже раньше срока, имея в запасе целую минуту.
Он остановился возле полуразвалившейся фермы, окруженной запущенными
полями. Люди, живущие здесь, наверняка бедствуют.
Зейн открыл дверь и вошел в дом. Сказались старые привычки, и он чуть
было не постучал, но потом сообразил, что скорее всего никто на него не
обратит внимания. Здесь уже наступил рассвет; сонные члены семейства
натыкались друг на друга, бранились и кричали, шаркая по ледяному полу -
печку еще не растопили. Конечно, они говорили на незнакомом языке, однако
серьга, которую Зейн так и не вытащил из уха, мгновенно переводила каждую
фразу. Проклинали судьбу, ненастное промозглое утро, скудный завтрак,
крысу, нагло бегающую возле стола...
Магические камни привели Зейна в спальню. На кровати сидела женщина и,
закусив губу, пыталась натянуть на себя слишком узкие теплые чулки. Она
задрала ногу, согнула колено, так что Зейну открылась весьма интимная
картина... Нет, скорее ужасная: вся кожа на бедрах покрыта красной сыпью.
Да и в остальном бедняжка выглядела очень скверно - на щеках горят
лихорадочные пятна, волосы спутаны и неухожены, зубы гнилые. И хотя это
была молодая и недурно сложенная женщина, болезнь превратила ее в
настоящее страшилище. Круги под запавшими глазами казались кровоподтеками.
Нет, ее и в самом деле кто-то избил: всюду синяки и ссадины.
Что ж, смерть станет для такой избавлением от страданий.
Но стрелка на камне не показывала на несчастную! Она была направлена в
дальний угол комнаты, где стояли ясли со спящим младенцем.
Ребенок? Разве можно забрать невинную душу?
Зейн прошел мимо женщины, даже не повернувшей голову в его сторону,
склонился над маленьким тельцем. За ночь узенькое одеяло сползло с
ребенка, и теперь он лежал раскрытый, лицом вниз, с посиневшей кожей. На
пеленках расплылось мокрое пятно. Неужели это существо должно умереть,
даже не научившись говорить?
Но как же правило, о котором говорила Судьба? Ведь именно из-за него
приходится "обслуживать" людей, чья судьба после смерти не определена!
Большинство душ совершали переход без прямого вмешательства Танатоса. Лишь
тот, кто накопил столько зла, что его Спасение становилось проблематичным,
нуждался в персональной помощи. Новорожденный безгрешен, поэтому его душа
должна направиться на Небеса. Он ведь еще не "капитан своей души", как
выразилась Лахесис! Какие злые дела мог совершить младенец?
Все верно, однако именно он через несколько мгновений станет клиентом
Зейна: ребенок угасал прямо на глазах.
Пора! Он протянул руку, осторожно потянул...
Мать была так поглощена возней с чулками, что ничего не заметила. Зейн
прошел мимо нее и быстро покинул мрачное жилище. Он чувствовал себя так,
словно сам заболел.
В машине он с помощью камней исследовал маленькую душу - совершенно
непохожую на ту, которую приходилось рассматривать раньше. Странная
структура, точнее, полное отсутствие таковой. Вместо причудливого
сплетения белых и черных узелков, составляющих светлые и темные участки, -
одинаковый серый цвет. Очевидно, при полном отсутствии жизненного опыта
душа просто еще не сформировалась.
Талисманы, благодаря которым Зейн решил судьбу предыдущего клиента,
тоже никак не помогли. Маленький шар завис в центре салона, словно
крошечная модель луны, отказываясь подняться или опуститься.
Что произошло? Какое зло сотворил младенец? И как он вообще мог
совершить что бы то ни было, прикованный к своей колыбели, на попечении
больной матери?
Ответа Зейн пока не знал. Он аккуратно сложил душу и опустил ее в
сумку.
Красная стрелка вновь начала двигаться. Господи, когда наконец это
кончится? Когда он получит хотя бы небольшую передышку, чтобы спокойно
обдумать все, что с ним произошло?
Увы, ответ напрашивался сам собой. На Земле каждую минуту кто-то
умирает, в том числе и те, кому нужно помочь. Рано или поздно случится
так, что клиенты, живущие на разных полушариях планеты, должны будут
скончаться в одно и то же время. И что тогда делать?
Зейн начал понимать, почему его предшественник утратил бдительность.
При такой спешке легко забыть об осторожности. Чтобы успеть вовремя,
приходится не думать о частностях, иначе можно опоздать. Что происходит с
Танатосом, если он допускает слишком большое отставание от графика?
Зейн стал внимательно разглядывать часы. С одной стороны находились три
кнопки. Очевидно, здесь они выполняют те же функции, что и у обычных
секундомеров: одна служит для пуска и остановки таймера, другая - для его
обнуления, а с помощью вот этой небольшой, посередине, при желании можно
установить обычное время и календарь.
Но ведь механизм каким-то непонятным, магическим способом настраивал
сам себя, откликаясь на исходящий откуда-то сигнал. Быть может, часы
впрямую связаны с Раем, Адом или еще каким-то местом, куда попадают после
смерти души?
Наверное, тут замешана и Судьба, ведь именно она измеряет длину нитей
жизни. В любом случае Танатос не определял, когда происходят события;
скорее наоборот, они определяли его действия. Зачем тогда нужны лишние
кнопки? Чем они управляют?
Проверить?
Он почти решился на эксперимент, однако в последний момент заколебался
- опасно играть с неведомым. Впрочем, как иначе узнать все премудрости
новой работы? Зейн всегда, вплоть до почти свершившейся смерти, действовал
под влиянием настроения. Так что надо по крайней мере оставаться верным
себе.
Он нажал на нижнюю кнопку. Ничего не произошло. Она легко утопилась в
металлический корпус и выскочила наружу. Может, ни с чем не соединена?
Вовсе не обязательно. Хороший секундомер должен быть защищен от ошибок.
Бывает, на скачках зритель, не в силах оторвать взгляда от скакунов,
которые через несколько мгновений завершат очередной забег, тычет пальцем
не на ту кнопку. Наверное, она служит для контроля обнуления и действует
лишь в определенное время, скажем, только после финиша...
Теперь он нажал на верхнюю. Щелчок. Обратный отсчет мгновенно
прекратился.
Зейн вгляделся. Перестали двигаться стрелки на двух миниатюрных
циферблатах, в том числе большая красная, показывающая, сколько осталось
жить очередному клиенту. Хотя третья по-прежнему отсчитывала секунды. Зейн
остановил обратный отсчет, а реальное время текло по-прежнему.
Как это понимать? От таймера зависело, когда расстанутся с душой
подопечные Танатоса. Значит, сейчас все они не могут уйти в мир иной?
Трудно поверить!.. А разве не выглядит невероятным все, что с ним
произошло после визита к продавцу талисманов? Судьба говорила, что, пока
он не приступит к своим обязанностям, ни одна душа не расстанется с телом.
Кстати, вот и ответ на вопрос, казавшийся неразрешимым. Если его
присутствие потребуется в двух местах одновременно, надо просто
"заморозить" смерть одного из клиентов, пока он будет работать с другим.
И, конечно, использовать эту кнопку можно, когда захочется отдохнуть: в
буквальном смысле отключиться, чтобы выспаться, поесть или обдумать что-то
важное.
Ну и часики! Они не просто показывали, когда что-то случится, но
замедляли или ускоряли события по желанию хозяина.
До следующего задания оставалось только две минуты двадцать три
секунды; зеленый камень показывал, что клиент находится на другом конце
Земли. Так не годится! Зейн нажал на среднюю кнопку, и стрелка таймера
немного сдвинулась. Теперь в его распоряжении десять минут: вполне
достаточно, чтобы не торопясь добраться до цели. Его чудо-автомобиль
успеет долететь до любого места на земном шаре.
Но зачем тогда нужен циферблат, показывающий часы? Если время
сдвигается только до десяти минут...
Ладно, не все сразу. Над этой проблемой он подумает позднее. Сейчас
надо наметить порядок действий. Как, например, поступить с душой младенца?
Нельзя дарить ее Сатане, но и ангелы скорее всего не примут такое
послание. Наверное, ее следует доставить в Чистилище, а там пусть решают
профессионалы. Ведь если Ад и Рай - реальность, значит, где-то должно быть
и вместилище для "спорных" случаев. Но как его найти?
Поглощенный своими мыслями, Зейн горько вздохнул:
- Господи, я ведь совсем ничего не знаю!
- И в этом тебе поможет только время, - раздался совсем рядом
незнакомый голос.
Зейн подпрыгнул от неожиданности. Рядом сидел мужчина лет пятидесяти. У
него были проницательные голубые глаза, усы, небольшая бородка. В руке
незнакомец держал странное приспособление - небольшой прибор в форме
восьмерки.
- Вы, должно быть, бессмертный, - выдавил из себя Зейн, когда к нему
вернулась способность соображать.
- В некотором роде, - согласился мужчина. - Точнее, инкарнация, подобно
Судьбе и Смерти.
Зейн внимательно изучил собеседника. Очевидно, следует самому
догадаться, за что отвечает его коллега. Но после напряженных размышлений
он сдался.
- А кто...
- Я Хронос, или, попросту. Время. - Мужчина наклонил свое
приспособление. Из одного стеклянного конуса в другой посыпался чистый
мелкий порошок. Да это обычные песочные часы!
- Но вы так молоды! По крайней мере, не седовласый старец, - быстро
добавил Зейн, сообразив, что юношей собеседника назвать никак нельзя.
- Я не имею возраста, - поправил его Хронос. - С легкой руки
невежественных ремесленников меня представляют древней развалиной; мне
удобнее работать в таком облике.
- Значит, это из-за моей возни с часами...
- Да, Смерть, вы вынудили меня явиться, когда переставили обратный
отсчет на десять минут и "заморозили" свои вызовы. Хронос отмечает все
манипуляции со временем, особенно если их источник - одно из воплощений
вечных начал. Как правило, Смерть либо останавливает таймер, либо
переставляет его, чтобы успеть обслужить клиента, но делать одновременно и
то и другое не принято. Естественно, я пришел узнать, в чем причина - ведь
мы, инкарнации, стараемся всегда согласовывать свои действия. В конце
концов, живем на одном небе!
- Но я понятия не имел, что вызываю вас, - смущенно произнес Зейн. - Я
только что приступил к работе и многого не знаю... Честно говоря, всегда
думал, что время - абстракция, а не существо из плоти и крови.
- Инкарнация, - поправил его Хронос. - Воплощение одного из важнейших
начал бытия. Персонификации приходят и уходят, но сущность остается
неизменной.
- К этому я тоже пока никак не могу привыкнуть. Время и Смерть -
обычные должности, а не физические законы или что там еще... Просто уму
непостижимо!
- Инкарнации - это и законы, и должности, и многое-многое другое, -
объявил Хронос. - Кстати, мы, кроме прочего, обычные люди, что также очень
важно!
- Я не хотел никого отрывать от дела, только пытался выяснить, как
работает механизм. Непонятно, зачем понадобился циферблат для часов на
таймере.
- Он фиксирует задержку графика работы. - Хронос короткой фразой
объяснил загадку, над которой тщетно ломал голову Зейн. - Вы перенесли
смерть очередного клиента на семь минут тридцать семь секунд и заморозили
все, что относится к вашей деятельности. Это, конечно, ваше право, вы ведь
Смерть. Можете даже остановить само время, если вытащите вот эту кнопку в
центре. Однако, если отставание превысит тридцать минут, оно будет
отмечено на часовых делениях циферблата. Его потом необходимо
ликвидировать. Когда оно составит больше двенадцати часов, уполномоченные
лица в Чистилище проведут служебное расследование инцидента, что может
серьезно снизить общие показатели работы.
- А что произойдет, если они ухудшатся?
- Подобные вещи приравниваются к грехам и при окончательном расчете
отягощают душу, увеличивая шансы попасть после смерти в Ад. Конечно, пока
вы осваиваетесь на новом месте, соотношение добра и зла будет абсолютно
одинаковым; каждому из нас дается время для проб и ошибок. Когда же этот
период закончится, оплошности станут фиксировать, и как только вы по той
или иной причине расстанетесь с должностью, плохие показатели могут очень
навредить!
Ясно. Хоть он и стал инкарнацией, но продолжал жить, словно
обыкновенный смертный, а значит, подводить какие-то итоги еще рано.
- А мой предшественник - куда он попал?
- В целом он выполнял свои обязанности добросовестно. Я уверен, что его
душа сейчас там, где находят приют все порядочные и старательные - в Раю.
У Зейна отлегло от сердца.
- И если я буду работать добросовестно, смогу попасть на Небеса, когда
придет время?
- Если оно вообще придет. Почему же нет? Поскольку, когда вы стали
Танатосом, соотношение добра и зла в вас было равным, не так уж трудно
изменить положение в свою пользу.
- Как вы узнали о состоянии моей души?
- Разве к вам не явилась Смерть?
Зейн рассмеялся:
- Знаете, мне почему-то это раньше в голову не приходило!
Действительно, моя судьба в загробном мире оставалась неясной, и когда я
решил покончить счеты с жизнью, то стал клиентом вроде тех, которых
обслуживаю сам. Сейчас лежал бы в гробу - если бы не увидел перед собой
живой скелет. Нелепо!
- Необычная ситуация, - согласился Хронос. - И в то же время вполне
нормальная для вашей работы. Каждый Танатос убивает своего
предшественника, отягощая душу новым злом, однако откладывает собственную
кончину на неопределенное время и получает возможность исправить ситуацию.
Да, вам не позавидуешь. С таким порядком вступления в должность...
- А у вас иначе?
- Несомненно. У каждой инкарнации свои правила; где-то они мягче,
где-то, как у вас, более жесткие. Но все мы сотрудничаем и с должным
уважением относимся к обязанностям коллег. Я в долгу перед вашим
предшественником, он в свое время оказал мне важную услугу. Очень жаль,
что ему пришлось оставить службу. Теперь я постараюсь помочь новому
Танатосу. Уверен, бедняга хотел этого.
- Разве он не ненавидит меня?
- На Небесах нет места ненависти.
- Но ведь я убил его!
- Вам предстоит испытать то же самое. Вы ненавидите своего будущего
преемника?
- Да я его даже не знаю!
- Он тоже не знал вас. Иначе принял бы меры предосторожности.
Зейн решил сменить тему.
- Я только что забрал душу младенца. Она вся серая, ни единого светлого
участка. Не понимаю, откуда там столько греха, почему зло распределилось
равномерно. Что с ним делать, тоже неясно. Вы мне можете что-то
подсказать?
- Да, конечно. Ребенок, вероятно, печальный результат кровосмешения или
изнасилования, поэтому несет на себе печать особо тяжкого первородного
греха. Такие дети не начинают жизнь с чистого листа.
- Первородный грех! - воскликнул Зейн. - А я-то думал, что от этой
доктрины давно отказались!
- Увы, нет. Возможно, она не имеет силы в нехристианских областях мира,
но здесь, несомненно, действует. Вера - одна из основ человеческого
существования, а понятие греха - важная часть религии, поэтому он
передается из поколения в поколение.
- Это несправедливо! - воскликнул Зейн. - У ребенка нет свободной воли,
тем более если он еще не появился на свет. Он не может выбирать, как
произойдет зачатие.
- К несчастью, вы не творец, а всего лишь составная часть системы. У
всех нас есть свои возражения по поводу отдельных аспектов, однако наше
влияние весьма ограничено.
- Но куда отправить душу ребенка? Я не знаю, как добраться до
Чистилища, если, конечно, подобными случаями занимаются именно там.