Страница:
– М-м… я очаровала тебя, приятель, и могу свести с ума любого.
Вот тебе!
Саманта сунула в пустую коробочку из-под риса остатки цыпленка. Конечно, Уайлдер придет и уберет, но Сэм все еще было не по себе, когда другие люди убирали за ней. Да, экономки и дворецкие – все это хорошо и удобно, но она терпеть не могла, когда кому-то приходилось устранять устроенный ею беспорядок.
Видя, что Рик по-прежнему ест, она встала и выпрямилась.
– Я иду спать. А завтра, пока ты будешь проводить совещание, я снова отправлюсь за покупками. Твоя светская жизнь почти истощила мой гардероб. – И поскольку она не могла продолжать спор, не зная точно, как он настроен, то, остановившись в дверях, добавила: – Если мы, конечно, по-прежнему собираемся посещать вместе светские тусовки.
Рик отшвырнул тарелку, молниеносно оказался на ногах и двумя шагами пересек комнату. Прежде чем Сэм успела опомниться, он схватил ее за руки, дернул на себя и закрыл рот поцелуем, горячим, жадным и слегка отдающим сливочным сыром.
У нее мгновенно закружилась голова. Сэм тут же забыла обо всем, как всегда, когда он был рядом, независимо оттого, какой бы пресыщенной она ни была, как бы много ни знала о потребностях и алчности и о том, на что способны люди для защиты своих интересов. Вероятно… нет, очевидно, он считал ее одним из своих интересов.
Сэм застонала, запуская пальцы в его черные вьющиеся волосы. В ответ он сжал ее попку и притиснул ее бедра к своим. Боже, как она может отказаться от всего этого?
– Мы еще не закончили, – бормотал он между поцелуями. – И вопреки здравому смыслу я, зная, что ты хочешь получить кое-какие ответы, готов дать их тебе при условии, что ты будешь вести себя смирно и не дашь Горстайну повода для подозрений.
Если повезет, Горстайн так и не узнает, что она задумала.
– Обещаю, Рик.
Он просунул ладони под ее футболку.
– А теперь можно и наверх, правда?
– Господи, поскорее!
Сэм надеялась, что он в конце концов поймет, почему она не может сидеть сложа руки. Было такое чувство, будто прежняя жизнь вздымается душной волной, чтобы похоронить ее, а она не может этого допустить: ради себя и ради Рика. Он верил ей. Но не верил ее прошлому. Да и она тоже…
Наутро она проснулась почти в девять. Вот это да! Но нужно же было восстановить силы!
Рика нигде не было видно: впрочем, он всегда вставал рано. Ждали дела. А ее прежняя жизнь редко начиналась раньше полуночи.
Саманта потянулась и направилась в ванную. К зеркалу была прилеплена записка:
«Занят. Покупаю отель. Пригласишь меня на ленч? Люблю, Рик».
Да, это ее парень, и она тоже любит его. Не для всякого она рискнет свободой и будущим. Правда, временами ей хотелось надавать ему оплеух и посоветовать перестать пытаться быть ее совестью… Она в этом доме не единственная, кто играет с законом, даже если ее игры легче распознать, а игрока предать суду.
Так и быть, она пойдет с ним на ленч, особенно если это поможет смягчить подозрения. Однако первый ее телефонный звонок за день был адресован другому.
Одевшись и наложив макияж, она немедленно схватила мобильный и. набрала номер Стоуни. Слава Богу, она смогла уговорить его купить сотовый; поскольку ее не арестовали, когда Рик подарил ей телефон, Стоуни рассудил, что это, возможно, вполне безопасно.
– Привет! – раздался «го ил ос…
– Привет, громила. Как поживаешь?
– По-моему, после ночи, проведенной на чертовом диване Делроя, мне еще долго придется вытаскивать «читос» из задницы, – проворчал он. – Я перебираюсь в отель.
– Только не в «Манхэттен», – предупредила, она. Представить страшно, что сбудет, если Стоуни остановится в отеле, который покупает Рик!
– Заметано! Где встречаемся? Саманта посмотрела на ближайшие часы.
– Давай минут через тридцать у входа в «Трамп-Тауэр» со стороны Амстердам-авеню.
– Договорились Я турист или бизнесмен?
Саманта немного подумала.
– Я одета для шоппинга на Мэдисон-авеню, так что ты будешь туристом. Сигналы прежние.
– Мартин их знает, – серьезно напомнил Стоуни.
– А вот копы нет. И поскольку им не слишком хотелось меня отпускать, может, они пустили за мной слежку. Главный детектив как-то пытался прижать Мартина. Не стоит еще больше усложнять положение.
– Да уж, – фыркнул он, – хватит и нынешних бед.
Она изобразила в трубку поцелуй.
– Эй. Я. даже, не упомянул о том, что до того, как ты исправилась, ни разу не попадала в подобные ситуации.
– Если не считать последнего дела. Того, где охранника взорвали и мне пришлось спасать жизни хозяев дома.
– Кстати, о хозяине: дома. Как поживает Аддисон?
– По-прежнему ни о чем не подозревает… А. я не собираюсь его просвещать. Представляешь, каково ему будет, когда он узнает, что Мартин жив?
– Если он жив. И ты-то тут при чем? Разве в этом твоя вина?
– Дело не в вине. Дело в том, что Мартин постоянно будет рядом.
– Повторяю: если: он жив. Говорил я тебе: преступление проще.
– Да, но здешние постели мягче.
– Понятно. Значит, увидимся в десять, солнышко.
Все ее вещи: ключи, зеркало, небольшая катушка скотча, скрепки, помада, наличные, кредитные карты – были в черной сумочке, которую она брала с собой прошлой ночью. Сэм вытащила из шкафа другую сумочку, пересмотрела каждый предмет, прежде чем перенесшего из прежней, и сунула черную сумку в мусорное ведро. Пусть она параноик, но после прошлой ночи лишняя осторожность не помешает. Вдруг за ней в самом деле ведется слежка?
Она никогда не думала, что честная жизнь обходится дороже преступной, но при этом не рассчитывала, что встретит парня, покупавшего отели просто так, для развлечения. Черная, сумка от Луи Бюиттона стоила четыреста сорок долларов, и купила она ее на благотворительном ленче в Палм-Бич всего два месяца назад.
– Дерьмо, – пробормотала она.
Как только такси, вызванное Уайлдером, отъехало от обочины. Саманта вынула зеркальце из новой сумочки и стала возиться с волосами. Вернее, делать вид. Через пару секунд, после того, как она свернула за угол, коричневый, «форд-таурус» повторил маневр. Возможно, совпадение… но стоит держать ухо востро.
К тому времени, как они добрались до Пятьдесят девятой улицы, «таурус» по-прежнему держался за ее такси. Дело дрянь.
Подавшись вперед, она постучала в перегородку, разделявшую водителя и пассажира.
– Сворачивайте налево, на следующую улицу с односторонним движением, и высадите меня на середине. Не подъезжайте к обочине. Просто остановитесь.
– Que?[3] – переспросил он, оглядываясь.
Она повторила просьбу по-испански, и водитель кивнул.
– О'кей, сеньорита.
– Bueno, – поблагодарила она, сунув ему двадцатку. Он остановил машину посреди улицы, и Сэм, выпрыгнув на мостовую, пошла назад, навстречу движению. И как ее ни подмывало помахать рукой, прошла мимо «тауруса», ускорившего движение. Сейчас постараются вызвать вторую машину. Но Сэм, свернув за угол, остановила другое такси, идущее в том же направлении, что и полицейская машина.
– «Трамп-Тауэр», – велела она водителю-индусу в тюрбане.
– Без проблем, мисс.
Пусть-ка теперь копы поищут такси в Нью-Йорке, раз уж потеряли ее из виду. Ха! Но ее предчувствия оправдались. Горстайн пустил по ее следу своих ищеек. Теперь ей придется совсем несладко.
Три года назад она переехала в Палм-Бич, штат Флорида, и до того как ограничить свою деятельность только самыми интересными случаями, она совершила с полдюжины лихих ограблений в одном Нью-Йорке, не считая краж на аукционах «Сотбис» и «Кристис». Вряд ли эти воспоминания можно назвать счастливыми, но настроение они поднимали.
И все это она бросила ради Рика… то есть не только ради него, но и ради себя. Ради будущего, в котором не придется постоянно оглядываться в ожидании ареста. Впрочем, вокруг ничего не изменилось, разве что воровать стали еще яростнее. Ничего, за исключением того факта, что больше она не получала дохода от нарушений закона.
Стоуни захватил карту, камеру, нацепил на нос темные очки и прикрыл лысину бейсболкой с эмблемой «Детройтских тигров».
– Простите, – обратился он к ней, когда они поравнялись, – я ищу «Трамп-Тауэр». Не могли бы вы мне помочь?
– Я не «скорая помощь», – отрезала она, беря его за руку и уводя к обочине.
– А я думал, мы пользуемся кодом, – проворчал он, яростно взирая на нее поверх очков.
– Это ты пользуешься. А вот я обнаружила за собой «хвост». Правда, удалось оторваться. Идем быстрее.
– Куда именно? – поинтересовался Стоуни, энергично размахивая картой, чтобы остановить очередное такси.
– Откуда бы ты начал поиски Мартина? – спросила она, садясь в истрепанное черное такси.
– Он сам всегда меня находил. Если предположить, что ты не наелась испорченных морепродуктов и Мартин действительно жив, не думаю, что он захочет ответить на те шифрованные объявления, которые мы могли бы поместить в газете.
– От всей души надеюсь, что наелась каких-то галлюциногенов, но это еще не объясняет, кто именно взял Хогарта. И я согласна: учитывая обстоятельства, Мартин вряд ли хочет, чтобы его нашли. Мы много времени проводили в Нью-Йорке, прежде чем разлучиться. Иногда он водил меня по своим притонам, но я знаю далеко не все.
– Он отвел бы тебя в каждый, – вздохнул Стоуни, – если бы я ему позволил. Разве место десятилетней девочке в «Ханниганс»?
– Бар «Ханниганс», – велела Саманта водителю. – На пристани.
Отвращение в голосе Стоуни поразило ее. Собственно говоря, она куда реже жила с Мартином, чем со Стоуни, но никогда не сомневалась, что это для ее же блага.
– Я делала неплохие деньги, разнося напитки в «Ханниганс».
– Ну да, подслушивала других грабителей и мошенников, пока те пили, и рассказывала Мартину о намеченной ими добыче.
– Он отбивал хлеб у своих же друзей? – удивилась Саманта.
– Да, каждый раз, когда, по его мнению, это могло сойти ему с рук.
– Раньше ты никогда не говорил о Мартине в подобном тоне, – заметила она.
– Он попался как раз после того, как тебе исполнилось восемнадцать, а три года спустя отдал концы. Я рассудил, что ты уже сама взрослая и выбрала свой путь. А потому не обязана слушать о том дерьме, в котором всю жизнь плавал Мартин.
– Я многое знала. И по правде говоря, он научил меня всему, что только можно знать о ремесле взломщика.
– Он научил тебя основам. Так сказать, механике всего дела. Ты же возвела ремесло в искусство. И сохранила высокие моральные принципы. – Он долго смотрел в окно, прежде чем откашляться и обернуться. – Я сбывал краденое для многих воров. Ты единственная, кто всегда отказывался грабить музеи.
– Знаю, – поморщилась Саманта, – со мной нелегко работать.
– Не извиняйся, солнышко. Я… – Он снова откашлялся. – Я гордился тобой. И. как мне ни обидно видеть твое нынешнее занятие и терпеть твоего наглого миллиардера, я все равно тобой горжусь.
Саманта сильно прикусила губу, чтобы не расплакаться. И поскольку боялась открыть рот и сболтнуть что-нибудь сентиментальное, молча подалась вперед и поцеловала Стоуни в щеку.
– Спасибо, – прошептала она.
– Да. И знай, что я буду точно так же гордиться тобой, если решишь снова вернуться, в бизнес и взять те два европейских заказа, о которых я тебе твержу.
– Спроси меня еще раз, через неделю, – сказала Саманта. Гулять свободной и счастливой на набережной в Каннах или терпеть слежку и наглость нью-йоркских детективов! Если бы не Рик, решение было бы вовсе не сложно принять.
Стоуни повел ее в «Ханниганс». Четырнадцать, лет спустя бар казался меньше, обшарпаннее и вонял еще больше, чем раньше. Но некоторые лица даже в одиннадцать утра казались знакомыми.
– Будь я проклят, если это не Стоуни и не малышка Джеллико! – громко воскликнул бармен.
Услышав это, парочка посетителей, немедленно бросилась к черному ходу. Правда, среди них не было Мартина. Значит, кое-кто из старых приятелей не желает с ней общаться. Странно, но неудивительно. Что ни говори, а теперь она якшается с копами и адвокатами.
– Мы ищем нашего старого друга, – сообщил Стоуни, плюхнувшись на высокий табурет у стойки.
– И кто бы это мог быть?
– Он сам нас узнает, да и вы его узнаете тоже, если увидите, – вставила Саманта. – А в этом-случае позвоните мне.
Она протянула ему визитную карточку с номером сотового.
– «Джеллико секьюрити». Будь я проклят. Так это все для прикрытия, или ты теперь на стороне ангелов?
– Пока не решила. Но если выдадите нужную информацию, у меня найдется тонна баксов с вашим именем на каждом.
– Охотно верю. Я видел тебя в новостях. Здорово смеялся, когда тебя показали вчера утром в наручниках.
Саманта перегнулась через стойку.
– Да неужели, Луи? А у тебя не возникло предчувствие, что сегодня кто-то здорово отпинает твой зад?
Сэм жила среди этих людей, хотя многим из них и не снились ее доходы и те дела, которые она проворачивала. Но большей части про этих людей нельзя было сказать ничего хорошего. И возвращение к прежним манерам и способу выражаться казалось ей чем-то вроде возможности вновь надеть старую, удобную рубашку.
Бармен попытался презрительно фыркнуть, но вместо этого поперхнулся.
– Послушай, не злись. Но сама должна признать, не слишком часто доводится увидеть Джеллико в наручниках. Последний раз это было, когда закрыли твоего папашу.
– И что тут такого смешного?
– Он хвастался, что его никогда не поймают. На свете нет никого хитрее и проворнее Мартина. А кончилось тем, что он подох в каталажке. Какая ирония!
Тут он прав.
– Именно ирония. Но так или иначе, не забудь позвонить, если что пронюхаешь.
В глубине бара, где тени казались частью декора, громко скрипнул стул.
– Эй, Стоуни, мне нравится твоя камера. Никак, нанялся папарацци к знаменитой малышке Джеллико?
– Пойдем, – пробормотала Сэм. – Они ничего не знают.
– Ладно, – кивнул Стоуни, шагнув к двери и на всякий случай прикрывая спину Саманты. – Думаю, теперь нам нужно к Доффлеру.
Саманта, вздохнув, кивнула:
– Ненавижу этого типа.
Глава 9
Вот тебе!
Саманта сунула в пустую коробочку из-под риса остатки цыпленка. Конечно, Уайлдер придет и уберет, но Сэм все еще было не по себе, когда другие люди убирали за ней. Да, экономки и дворецкие – все это хорошо и удобно, но она терпеть не могла, когда кому-то приходилось устранять устроенный ею беспорядок.
Видя, что Рик по-прежнему ест, она встала и выпрямилась.
– Я иду спать. А завтра, пока ты будешь проводить совещание, я снова отправлюсь за покупками. Твоя светская жизнь почти истощила мой гардероб. – И поскольку она не могла продолжать спор, не зная точно, как он настроен, то, остановившись в дверях, добавила: – Если мы, конечно, по-прежнему собираемся посещать вместе светские тусовки.
Рик отшвырнул тарелку, молниеносно оказался на ногах и двумя шагами пересек комнату. Прежде чем Сэм успела опомниться, он схватил ее за руки, дернул на себя и закрыл рот поцелуем, горячим, жадным и слегка отдающим сливочным сыром.
У нее мгновенно закружилась голова. Сэм тут же забыла обо всем, как всегда, когда он был рядом, независимо оттого, какой бы пресыщенной она ни была, как бы много ни знала о потребностях и алчности и о том, на что способны люди для защиты своих интересов. Вероятно… нет, очевидно, он считал ее одним из своих интересов.
Сэм застонала, запуская пальцы в его черные вьющиеся волосы. В ответ он сжал ее попку и притиснул ее бедра к своим. Боже, как она может отказаться от всего этого?
– Мы еще не закончили, – бормотал он между поцелуями. – И вопреки здравому смыслу я, зная, что ты хочешь получить кое-какие ответы, готов дать их тебе при условии, что ты будешь вести себя смирно и не дашь Горстайну повода для подозрений.
Если повезет, Горстайн так и не узнает, что она задумала.
– Обещаю, Рик.
Он просунул ладони под ее футболку.
– А теперь можно и наверх, правда?
– Господи, поскорее!
Сэм надеялась, что он в конце концов поймет, почему она не может сидеть сложа руки. Было такое чувство, будто прежняя жизнь вздымается душной волной, чтобы похоронить ее, а она не может этого допустить: ради себя и ради Рика. Он верил ей. Но не верил ее прошлому. Да и она тоже…
Наутро она проснулась почти в девять. Вот это да! Но нужно же было восстановить силы!
Рика нигде не было видно: впрочем, он всегда вставал рано. Ждали дела. А ее прежняя жизнь редко начиналась раньше полуночи.
Саманта потянулась и направилась в ванную. К зеркалу была прилеплена записка:
«Занят. Покупаю отель. Пригласишь меня на ленч? Люблю, Рик».
Да, это ее парень, и она тоже любит его. Не для всякого она рискнет свободой и будущим. Правда, временами ей хотелось надавать ему оплеух и посоветовать перестать пытаться быть ее совестью… Она в этом доме не единственная, кто играет с законом, даже если ее игры легче распознать, а игрока предать суду.
Так и быть, она пойдет с ним на ленч, особенно если это поможет смягчить подозрения. Однако первый ее телефонный звонок за день был адресован другому.
Одевшись и наложив макияж, она немедленно схватила мобильный и. набрала номер Стоуни. Слава Богу, она смогла уговорить его купить сотовый; поскольку ее не арестовали, когда Рик подарил ей телефон, Стоуни рассудил, что это, возможно, вполне безопасно.
– Привет! – раздался «го ил ос…
– Привет, громила. Как поживаешь?
– По-моему, после ночи, проведенной на чертовом диване Делроя, мне еще долго придется вытаскивать «читос» из задницы, – проворчал он. – Я перебираюсь в отель.
– Только не в «Манхэттен», – предупредила, она. Представить страшно, что сбудет, если Стоуни остановится в отеле, который покупает Рик!
– Заметано! Где встречаемся? Саманта посмотрела на ближайшие часы.
– Давай минут через тридцать у входа в «Трамп-Тауэр» со стороны Амстердам-авеню.
– Договорились Я турист или бизнесмен?
Саманта немного подумала.
– Я одета для шоппинга на Мэдисон-авеню, так что ты будешь туристом. Сигналы прежние.
– Мартин их знает, – серьезно напомнил Стоуни.
– А вот копы нет. И поскольку им не слишком хотелось меня отпускать, может, они пустили за мной слежку. Главный детектив как-то пытался прижать Мартина. Не стоит еще больше усложнять положение.
– Да уж, – фыркнул он, – хватит и нынешних бед.
Она изобразила в трубку поцелуй.
– Эй. Я. даже, не упомянул о том, что до того, как ты исправилась, ни разу не попадала в подобные ситуации.
– Если не считать последнего дела. Того, где охранника взорвали и мне пришлось спасать жизни хозяев дома.
– Кстати, о хозяине: дома. Как поживает Аддисон?
– По-прежнему ни о чем не подозревает… А. я не собираюсь его просвещать. Представляешь, каково ему будет, когда он узнает, что Мартин жив?
– Если он жив. И ты-то тут при чем? Разве в этом твоя вина?
– Дело не в вине. Дело в том, что Мартин постоянно будет рядом.
– Повторяю: если: он жив. Говорил я тебе: преступление проще.
– Да, но здешние постели мягче.
– Понятно. Значит, увидимся в десять, солнышко.
Все ее вещи: ключи, зеркало, небольшая катушка скотча, скрепки, помада, наличные, кредитные карты – были в черной сумочке, которую она брала с собой прошлой ночью. Сэм вытащила из шкафа другую сумочку, пересмотрела каждый предмет, прежде чем перенесшего из прежней, и сунула черную сумку в мусорное ведро. Пусть она параноик, но после прошлой ночи лишняя осторожность не помешает. Вдруг за ней в самом деле ведется слежка?
Она никогда не думала, что честная жизнь обходится дороже преступной, но при этом не рассчитывала, что встретит парня, покупавшего отели просто так, для развлечения. Черная, сумка от Луи Бюиттона стоила четыреста сорок долларов, и купила она ее на благотворительном ленче в Палм-Бич всего два месяца назад.
– Дерьмо, – пробормотала она.
Как только такси, вызванное Уайлдером, отъехало от обочины. Саманта вынула зеркальце из новой сумочки и стала возиться с волосами. Вернее, делать вид. Через пару секунд, после того, как она свернула за угол, коричневый, «форд-таурус» повторил маневр. Возможно, совпадение… но стоит держать ухо востро.
К тому времени, как они добрались до Пятьдесят девятой улицы, «таурус» по-прежнему держался за ее такси. Дело дрянь.
Подавшись вперед, она постучала в перегородку, разделявшую водителя и пассажира.
– Сворачивайте налево, на следующую улицу с односторонним движением, и высадите меня на середине. Не подъезжайте к обочине. Просто остановитесь.
– Que?[3] – переспросил он, оглядываясь.
Она повторила просьбу по-испански, и водитель кивнул.
– О'кей, сеньорита.
– Bueno, – поблагодарила она, сунув ему двадцатку. Он остановил машину посреди улицы, и Сэм, выпрыгнув на мостовую, пошла назад, навстречу движению. И как ее ни подмывало помахать рукой, прошла мимо «тауруса», ускорившего движение. Сейчас постараются вызвать вторую машину. Но Сэм, свернув за угол, остановила другое такси, идущее в том же направлении, что и полицейская машина.
– «Трамп-Тауэр», – велела она водителю-индусу в тюрбане.
– Без проблем, мисс.
Пусть-ка теперь копы поищут такси в Нью-Йорке, раз уж потеряли ее из виду. Ха! Но ее предчувствия оправдались. Горстайн пустил по ее следу своих ищеек. Теперь ей придется совсем несладко.
Три года назад она переехала в Палм-Бич, штат Флорида, и до того как ограничить свою деятельность только самыми интересными случаями, она совершила с полдюжины лихих ограблений в одном Нью-Йорке, не считая краж на аукционах «Сотбис» и «Кристис». Вряд ли эти воспоминания можно назвать счастливыми, но настроение они поднимали.
И все это она бросила ради Рика… то есть не только ради него, но и ради себя. Ради будущего, в котором не придется постоянно оглядываться в ожидании ареста. Впрочем, вокруг ничего не изменилось, разве что воровать стали еще яростнее. Ничего, за исключением того факта, что больше она не получала дохода от нарушений закона.
Стоуни захватил карту, камеру, нацепил на нос темные очки и прикрыл лысину бейсболкой с эмблемой «Детройтских тигров».
– Простите, – обратился он к ней, когда они поравнялись, – я ищу «Трамп-Тауэр». Не могли бы вы мне помочь?
– Я не «скорая помощь», – отрезала она, беря его за руку и уводя к обочине.
– А я думал, мы пользуемся кодом, – проворчал он, яростно взирая на нее поверх очков.
– Это ты пользуешься. А вот я обнаружила за собой «хвост». Правда, удалось оторваться. Идем быстрее.
– Куда именно? – поинтересовался Стоуни, энергично размахивая картой, чтобы остановить очередное такси.
– Откуда бы ты начал поиски Мартина? – спросила она, садясь в истрепанное черное такси.
– Он сам всегда меня находил. Если предположить, что ты не наелась испорченных морепродуктов и Мартин действительно жив, не думаю, что он захочет ответить на те шифрованные объявления, которые мы могли бы поместить в газете.
– От всей души надеюсь, что наелась каких-то галлюциногенов, но это еще не объясняет, кто именно взял Хогарта. И я согласна: учитывая обстоятельства, Мартин вряд ли хочет, чтобы его нашли. Мы много времени проводили в Нью-Йорке, прежде чем разлучиться. Иногда он водил меня по своим притонам, но я знаю далеко не все.
– Он отвел бы тебя в каждый, – вздохнул Стоуни, – если бы я ему позволил. Разве место десятилетней девочке в «Ханниганс»?
– Бар «Ханниганс», – велела Саманта водителю. – На пристани.
Отвращение в голосе Стоуни поразило ее. Собственно говоря, она куда реже жила с Мартином, чем со Стоуни, но никогда не сомневалась, что это для ее же блага.
– Я делала неплохие деньги, разнося напитки в «Ханниганс».
– Ну да, подслушивала других грабителей и мошенников, пока те пили, и рассказывала Мартину о намеченной ими добыче.
– Он отбивал хлеб у своих же друзей? – удивилась Саманта.
– Да, каждый раз, когда, по его мнению, это могло сойти ему с рук.
– Раньше ты никогда не говорил о Мартине в подобном тоне, – заметила она.
– Он попался как раз после того, как тебе исполнилось восемнадцать, а три года спустя отдал концы. Я рассудил, что ты уже сама взрослая и выбрала свой путь. А потому не обязана слушать о том дерьме, в котором всю жизнь плавал Мартин.
– Я многое знала. И по правде говоря, он научил меня всему, что только можно знать о ремесле взломщика.
– Он научил тебя основам. Так сказать, механике всего дела. Ты же возвела ремесло в искусство. И сохранила высокие моральные принципы. – Он долго смотрел в окно, прежде чем откашляться и обернуться. – Я сбывал краденое для многих воров. Ты единственная, кто всегда отказывался грабить музеи.
– Знаю, – поморщилась Саманта, – со мной нелегко работать.
– Не извиняйся, солнышко. Я… – Он снова откашлялся. – Я гордился тобой. И. как мне ни обидно видеть твое нынешнее занятие и терпеть твоего наглого миллиардера, я все равно тобой горжусь.
Саманта сильно прикусила губу, чтобы не расплакаться. И поскольку боялась открыть рот и сболтнуть что-нибудь сентиментальное, молча подалась вперед и поцеловала Стоуни в щеку.
– Спасибо, – прошептала она.
– Да. И знай, что я буду точно так же гордиться тобой, если решишь снова вернуться, в бизнес и взять те два европейских заказа, о которых я тебе твержу.
– Спроси меня еще раз, через неделю, – сказала Саманта. Гулять свободной и счастливой на набережной в Каннах или терпеть слежку и наглость нью-йоркских детективов! Если бы не Рик, решение было бы вовсе не сложно принять.
Стоуни повел ее в «Ханниганс». Четырнадцать, лет спустя бар казался меньше, обшарпаннее и вонял еще больше, чем раньше. Но некоторые лица даже в одиннадцать утра казались знакомыми.
– Будь я проклят, если это не Стоуни и не малышка Джеллико! – громко воскликнул бармен.
Услышав это, парочка посетителей, немедленно бросилась к черному ходу. Правда, среди них не было Мартина. Значит, кое-кто из старых приятелей не желает с ней общаться. Странно, но неудивительно. Что ни говори, а теперь она якшается с копами и адвокатами.
– Мы ищем нашего старого друга, – сообщил Стоуни, плюхнувшись на высокий табурет у стойки.
– И кто бы это мог быть?
– Он сам нас узнает, да и вы его узнаете тоже, если увидите, – вставила Саманта. – А в этом-случае позвоните мне.
Она протянула ему визитную карточку с номером сотового.
– «Джеллико секьюрити». Будь я проклят. Так это все для прикрытия, или ты теперь на стороне ангелов?
– Пока не решила. Но если выдадите нужную информацию, у меня найдется тонна баксов с вашим именем на каждом.
– Охотно верю. Я видел тебя в новостях. Здорово смеялся, когда тебя показали вчера утром в наручниках.
Саманта перегнулась через стойку.
– Да неужели, Луи? А у тебя не возникло предчувствие, что сегодня кто-то здорово отпинает твой зад?
Сэм жила среди этих людей, хотя многим из них и не снились ее доходы и те дела, которые она проворачивала. Но большей части про этих людей нельзя было сказать ничего хорошего. И возвращение к прежним манерам и способу выражаться казалось ей чем-то вроде возможности вновь надеть старую, удобную рубашку.
Бармен попытался презрительно фыркнуть, но вместо этого поперхнулся.
– Послушай, не злись. Но сама должна признать, не слишком часто доводится увидеть Джеллико в наручниках. Последний раз это было, когда закрыли твоего папашу.
– И что тут такого смешного?
– Он хвастался, что его никогда не поймают. На свете нет никого хитрее и проворнее Мартина. А кончилось тем, что он подох в каталажке. Какая ирония!
Тут он прав.
– Именно ирония. Но так или иначе, не забудь позвонить, если что пронюхаешь.
В глубине бара, где тени казались частью декора, громко скрипнул стул.
– Эй, Стоуни, мне нравится твоя камера. Никак, нанялся папарацци к знаменитой малышке Джеллико?
– Пойдем, – пробормотала Сэм. – Они ничего не знают.
– Ладно, – кивнул Стоуни, шагнув к двери и на всякий случай прикрывая спину Саманты. – Думаю, теперь нам нужно к Доффлеру.
Саманта, вздохнув, кивнула:
– Ненавижу этого типа.
Глава 9
Четверг, 12.25
Ричард стоял, прихлебывая горячий чай и глядя в окно своего нью-йоркского офиса на пятидесятом этаже. За спиной полдюжины его служащих спорили с полудюжиной служащих Хосидо насчет передачи аренды и налоговых льгот. Как он и подозревал, сегодня совещание проходило не так гладко: очевидно, противная сторона считала кражу Хогарта чем-то вроде вмятины в его доспехах.
– Знаете, отсюда Эдисон-Тауэрс на Сорок седьмой и Бродвее выглядят весьма привлекательно, – заметил он. – Кайл, позвоните в их дирекцию и устройте мне встречу с владельцем.
– Да, сэр, – кивнул Кайл, потянувшись к одному из телефонных аппаратов.
– Прошу прощения, – вмешался один из адвокатов Хосидо. – Не будет ли разумнее сначала закончить переговоры с нами, прежде чем покупать новый отель? Так или иначе «Эдисон» и «Манхэттен» – известные конкуренты.
– Совершенно верно. И если вы будете продолжать впаривать мне эту чушь собачью насчет собственности на парковку, можете возвращаться домой, а мы с Хосидо станем конкурентами, когда я куплю Эдисон-Тауэрс.
– Это переговоры, мистер Аддисон, – процедил адвокат сквозь зубы. – Ничего еще пока не высечено в камне.
– Хм… я только сейчас задался вопросом, чьи интересы вы защищаете: Хосидо или свои, мистер Рейлсмит.
– Но…
Индикатор первой линии того телефона, что стоял у края стола, замигал красным глазком.
– Простите, – буркнул Рик, подходя, чтобы взять трубку.
– Аддисон.
– Сэр, это я, Сара, – раздался мягкий голос с британским выговором, – Сегодня пришел финансовый отчет «Кингдом фиттингз». А вот «Омнинет» и «Афра» запаздывают. Хотите получить то, что есть, или подождете, пока не соберу все документы?
– Вы, надеюсь, объясняли, как мне нужны эти отчеты? – спросил он.
– Несколько раз, – заверила она. Даже по телефону было слышно, как она расстроена. – Очевидно, ваш секретарь для них не указ.
Верно. Они хотели все услышать именно от него. Немного лести, некоторое поощрение – и дело в шляпе: он мастер получать все, что хочет. Но в последнее время его преданность бизнесу немного ослабела, и подданные большинства его владений, похоже, знали и это, и степень его равнодушия.
– Я сам об этом, позабочусь, – пообещал он. – Подержите до завтра отчет «Кингдом», Да, позвоните Джону Сташлуэлу в офис «Санрайз» и попросите перезвонить на этот номер.
– Немедленно, сэр.
Пока ничто не ушло из-под контроля. Но если его жизнь с Самантой продолжится прежним порядком, ему придется столкнуться с кое-какими неприятными фактами. И самым главным оказывался тот, что, как бы он ни ценил свою независимость, способность появляться в тот момент, когда одна из его компаний нуждалась в хорошем пинке в зад, или наставлении на путь истинный, или некотором повышении морального уровня, важнейшим приоритетом становилась его личная жизнь. Как сказал бы Том Доннер, больше он не был человеком-оркестром. Может, если бы три года назад он думал или чувствовал так же, как сейчас, они с Патрицией до сих пор не развелись бы.
Однако Патриция была как бизнес-аксессуар, который принято брать с собой на светские мероприятия и тусовки. Бедняжка не виновата, что при виде ее у него не кружилась голова, не подгибались колени, не таяли кости. Для этого была необходима Саманта. И поскольку он помыслить не мог, чтобы расстаться с ней, и в то же время не собирался уступать конкурентам свои владения, значит, срочно нуждался в помощи.
Телефон снова зазвонил.
– Аддисон.
– Сэр, – сообщила секретарь, – на линии Джон Стиллуэл.
– Великолепно. Пусть немного подождет, пока я не найду пустой офис.
– Сегодня Карен Тайсон не вышла на работу.
– Вот и хорошо. Через две минуты переведите звонок туда.
Он повесил трубку и повернулся к адвокатам, все еще ссорившимся в другом конце комнаты:
– Леди и джентльмены, закажите себе ленч и немного успокойтесь. Сделка будет завершена, а мы должны этому радоваться, хотя бы умеренно.
Дверь офиса Карен Тайсон, менеджера по персоналу, была напротив его офиса. Едва он вошел, телефон зазвонил.
– Джон?
– Лорд Роули, – деловито приветствовал Джон. – То есть Рик. Добрый день.
– Джон, почему-то финансовые отчеты из двух компаний до сих пор не прибыли. Если сможете переслать их до воскресенья, я намереваюсь предложить вам место своего личного помощника. И я имею в виду не для того, чтобы приносить мне чай. Ваши обязанности будут почти такими же… только на более высоком уровне. Придется больше путешествовать и заниматься срочными проблемами моего бизнеса. Считайте себя моим начальником штаба.
– Сэр, я не знаю, что сказать.
– Я следил за вашей работой в «Санрайз», а Матумбе прекрасного о вас мнения. Для начала скажу, что жалованье будет составлять двести тысяч фунтов в год плюс накладные расходы. У вас есть постоянная действующая американская виза, не так ли?
– Разумеется.
– Если вы согласны, значит, жду вас в воскресенье в Нью-Йорке.
– Спасибо, ло… Рик. Я буду там…
– Минуту, Джон, – перебил Ричард. – Вы женаты?
– Нет, сэр.
– Встречаетесь с кем-то?
– В настоящий момент нет.
– Надеюсь, у вас не возникнут проблемы из-за необходимости много и часто путешествовать?
В конце концов, он нанимает помощника, с тем, чтобы свободно вести личную жизнь. Но вряд ли кто-то для этого пожертвует своей. Для него это было откровением, за которое нужно благодарить Саманту.
– Я жду прямого ответа, Джон. Не говорите то, что от вас ожидают услышать.
– У меня таких проблем нет, сэр. Честно говоря, именно такой возможности я и ожидал, когда устраивался на работу в одну из ваших компаний.
Ричард широко улыбнулся:
– Лесть совершенно не обязательна, разве что по специальному требованию. Сара, та, что работает в лондонском офисе, обладает полным объемом необходимой вам информации.
– Я все сделаю, Рик.
– Надеюсь.
Итак, одно дело улажено. Вернее, три. Теперь остается помешать адвокатам кидаться друг в друга булыжниками и спокойно приступать к работе.
В животе заурчало, Ричард посмотрел на настольные часы. Черт!
Вынув сотовый, он нажал кнопку ускоренного набора.
– Привет. Ты очень голодна?
– Пожираю глазами пиццерию, – донесся спокойный голос Саманты. – Как по-твоему, тебе долго ехать?
– Слишком долго. Закажу, пожалуй, пиццу в офис.
– Не забудь покормить своих сообщников.
– Да, любимая, – улыбнулся он. – Я уже велел им поискать крошек. Увидимся через несколько часов.
Это его Сэм, профессиональная воровка и защитник всех угнетенных в офисе.
– Договорились. Как идут дела сегодня?
– Неплохо. Я только что пригрозил отказаться от «Манхэттена» и купить другой отель.
– Недаром я никогда не играю с тобой в «Монополию», – хмыкнула она. – До вечера.
На этот раз он немного подождал и, не услышав ни слова, тяжело вздохнул.
– Я люблю тебя.
– И я люблю тебя, горячий пирожок.
«Терпение, Рик, – напомнил он себе. – Когда-нибудь она сумеет легко произносить эти три слова, не дожидаясь подсказки». Недаром их жизнь разительно изменилась с самой первой встречи, но они все еще учились быть партнерами. И если все будет, как он задумал, для этого у них есть целая вечность.
Саманта перегнула пополам корочку от пиццы и сунула в рот. Стоуни, сидевший напротив, аккуратно ел итальянский овощной салат. Со стороны парочка, возможно, выглядела недавно явившейся на землю из ада.
– Ты не рассказала Аддисону, как отделала Доффлера, – заметил бывший скупщик краденого.
– Сегодня я занимаюсь шопингом, а не драками с преступниками. – Саманта оглядела полупустую пиццерию. – Кроме того, Доффлеру не следовало говорить, что я потеряла кураж.
– Так чего ты пытаешься добиться? Найти Мартина или сохранить репутацию? Последнее, что я слышал, – ты отошла от дел. Во всяком случае, так считает тот парень, с которым ты болтала по телефону.
– Я действительно отошла от дел. Но теперь я конструирую системы безопасности для людей и не желаю, чтобы всякие мошенники и воры посчитали, будто я настолько расслабилась, что они вправе смело обчищать оборудованные моей сигнализацией дома.
– Вот как? Значит, это бизнес, а не эго.
– Ешь свой проклятый салат.
– Я так и подумал.
– Ладно, как насчет скупщиков краденого? – спросила она. – Конечно, Мартин в основном сбывал вещи тебе. Но некоторые были просто дешевкой.
– Те, кто покупает нечто подобное, недолго держатся в бизнесе.
– После ленча сделаю пару звонков и посмотрю, нельзя ли найти кого-то из них. – Саманта откусила кусочек пиццы и задумчиво нахмурилась. – Можно задать тебе вопрос?
– Только если он не касается тебя и Аддисона.
– Почему я выросла совершенно не похожей на Мартина?
Стоуни насмешливо фыркнул:
– Знай я это, солнышко, сберег бы кучу аргументов. Мартин обычно винил во всем твою мать.
Саманта замерла с открытым ртом.
– Почему?
– Она была умной леди. Он чуть ли не обманом вырвал у нее согласие выйти за него. И поскольку сам не мог понять, почему ты такая, легче всего было свалить вину на супругу. А ведь он не всегда исповедовал принцип «хватай и беги» Он…
– Знаю. Он был едва ли не лучшим в бизнесе, просто…
– Постарел, – донесся тихий голос слева.
Саманта замерла. Сердце на миг перестало биться: во всяком случае, она задохнулась. Темное лицо Стоуни приобрело серый оттенок, но Сэм все же не хотела оглянуться на соседний столик. Почему она не знала? Почему не почувствовала, когда он вошел в дверь и сел радом?
– Кошка украла твой язык, Сэм?
«Соберись, Сэм», – прикрикнула она на себя и, украдкой сжав кулаки, повернула голову:
– Привет, Мартин.
Он ничуть не изменился с того дня, когда в последний раз сидел с ней за столом. Нет, не так. Светло-каштановые волосы прошиты сединой, морщины на лбу и вокруг рта стали глубже. И он немного похудел. Но человек, сидевший за белым пластиковым столом, несомненно, был ее отцом. Мартином Джеллико.
– Ч-что? – заикаясь, выдавил Стоуни. – К-как?
Карие глаза скользнули по бывшему скупщику краденого и вновь уставились на Саманту.
– Сюрприз, – улыбнулся Мартин той уверенной, вкрадчивой улыбкой, которую она так хорошо помнила. – Сюрприз.
– Какого дьявола тут происходит, Мартин? – попытался возмутиться Стоуни.
– Подожди немного, через минуту я доберусь до тебя, – вместо ответа произнес Мартин. – Первое: что ты хотела сказать, Сэм? Что Мартин слишком постарел для высококлассной работы? Что он стал, обычным карманным вором? Полагаю, я еще достаточно хорош, чтобы вернуться из мертвых, не так ли?
– Не понимаю, – прошептала наконец Саманта. Голос дрожал так, что она никак не могла с ним совладать.
Мартин хлопнул ладонью по столешнице.
– Надеюсь, ты не всегда так медленно соображаешь, – хмыкнул он. – Что здесь главное? То, что я жив. Неужели тебе нужно тратить время на расспросы, как и почему?
– Нужно, и очень. Очевидно, у тебя было время освоиться на земле после трехлетнего пребывания в аду. Я видела твои похороны, Мартин!
– Считала, что видела. И в этом твоя ошибка. Я велел тебе и близко не подходить, если меня когда-нибудь заметут. Ты слишком мягкотела, Сэм. По крайней мере, я раньше так думал. Сколько ты выкачиваешь из своего брита каждый месяц? Миллион? Больше? Я узнал, что ты живешь с ним, и подумал: «Вот молодец, девчонка!» Может, ты наконец усвоила все то, чему я пытался тебя научить.
Ричард стоял, прихлебывая горячий чай и глядя в окно своего нью-йоркского офиса на пятидесятом этаже. За спиной полдюжины его служащих спорили с полудюжиной служащих Хосидо насчет передачи аренды и налоговых льгот. Как он и подозревал, сегодня совещание проходило не так гладко: очевидно, противная сторона считала кражу Хогарта чем-то вроде вмятины в его доспехах.
– Знаете, отсюда Эдисон-Тауэрс на Сорок седьмой и Бродвее выглядят весьма привлекательно, – заметил он. – Кайл, позвоните в их дирекцию и устройте мне встречу с владельцем.
– Да, сэр, – кивнул Кайл, потянувшись к одному из телефонных аппаратов.
– Прошу прощения, – вмешался один из адвокатов Хосидо. – Не будет ли разумнее сначала закончить переговоры с нами, прежде чем покупать новый отель? Так или иначе «Эдисон» и «Манхэттен» – известные конкуренты.
– Совершенно верно. И если вы будете продолжать впаривать мне эту чушь собачью насчет собственности на парковку, можете возвращаться домой, а мы с Хосидо станем конкурентами, когда я куплю Эдисон-Тауэрс.
– Это переговоры, мистер Аддисон, – процедил адвокат сквозь зубы. – Ничего еще пока не высечено в камне.
– Хм… я только сейчас задался вопросом, чьи интересы вы защищаете: Хосидо или свои, мистер Рейлсмит.
– Но…
Индикатор первой линии того телефона, что стоял у края стола, замигал красным глазком.
– Простите, – буркнул Рик, подходя, чтобы взять трубку.
– Аддисон.
– Сэр, это я, Сара, – раздался мягкий голос с британским выговором, – Сегодня пришел финансовый отчет «Кингдом фиттингз». А вот «Омнинет» и «Афра» запаздывают. Хотите получить то, что есть, или подождете, пока не соберу все документы?
– Вы, надеюсь, объясняли, как мне нужны эти отчеты? – спросил он.
– Несколько раз, – заверила она. Даже по телефону было слышно, как она расстроена. – Очевидно, ваш секретарь для них не указ.
Верно. Они хотели все услышать именно от него. Немного лести, некоторое поощрение – и дело в шляпе: он мастер получать все, что хочет. Но в последнее время его преданность бизнесу немного ослабела, и подданные большинства его владений, похоже, знали и это, и степень его равнодушия.
– Я сам об этом, позабочусь, – пообещал он. – Подержите до завтра отчет «Кингдом», Да, позвоните Джону Сташлуэлу в офис «Санрайз» и попросите перезвонить на этот номер.
– Немедленно, сэр.
Пока ничто не ушло из-под контроля. Но если его жизнь с Самантой продолжится прежним порядком, ему придется столкнуться с кое-какими неприятными фактами. И самым главным оказывался тот, что, как бы он ни ценил свою независимость, способность появляться в тот момент, когда одна из его компаний нуждалась в хорошем пинке в зад, или наставлении на путь истинный, или некотором повышении морального уровня, важнейшим приоритетом становилась его личная жизнь. Как сказал бы Том Доннер, больше он не был человеком-оркестром. Может, если бы три года назад он думал или чувствовал так же, как сейчас, они с Патрицией до сих пор не развелись бы.
Однако Патриция была как бизнес-аксессуар, который принято брать с собой на светские мероприятия и тусовки. Бедняжка не виновата, что при виде ее у него не кружилась голова, не подгибались колени, не таяли кости. Для этого была необходима Саманта. И поскольку он помыслить не мог, чтобы расстаться с ней, и в то же время не собирался уступать конкурентам свои владения, значит, срочно нуждался в помощи.
Телефон снова зазвонил.
– Аддисон.
– Сэр, – сообщила секретарь, – на линии Джон Стиллуэл.
– Великолепно. Пусть немного подождет, пока я не найду пустой офис.
– Сегодня Карен Тайсон не вышла на работу.
– Вот и хорошо. Через две минуты переведите звонок туда.
Он повесил трубку и повернулся к адвокатам, все еще ссорившимся в другом конце комнаты:
– Леди и джентльмены, закажите себе ленч и немного успокойтесь. Сделка будет завершена, а мы должны этому радоваться, хотя бы умеренно.
Дверь офиса Карен Тайсон, менеджера по персоналу, была напротив его офиса. Едва он вошел, телефон зазвонил.
– Джон?
– Лорд Роули, – деловито приветствовал Джон. – То есть Рик. Добрый день.
– Джон, почему-то финансовые отчеты из двух компаний до сих пор не прибыли. Если сможете переслать их до воскресенья, я намереваюсь предложить вам место своего личного помощника. И я имею в виду не для того, чтобы приносить мне чай. Ваши обязанности будут почти такими же… только на более высоком уровне. Придется больше путешествовать и заниматься срочными проблемами моего бизнеса. Считайте себя моим начальником штаба.
– Сэр, я не знаю, что сказать.
– Я следил за вашей работой в «Санрайз», а Матумбе прекрасного о вас мнения. Для начала скажу, что жалованье будет составлять двести тысяч фунтов в год плюс накладные расходы. У вас есть постоянная действующая американская виза, не так ли?
– Разумеется.
– Если вы согласны, значит, жду вас в воскресенье в Нью-Йорке.
– Спасибо, ло… Рик. Я буду там…
– Минуту, Джон, – перебил Ричард. – Вы женаты?
– Нет, сэр.
– Встречаетесь с кем-то?
– В настоящий момент нет.
– Надеюсь, у вас не возникнут проблемы из-за необходимости много и часто путешествовать?
В конце концов, он нанимает помощника, с тем, чтобы свободно вести личную жизнь. Но вряд ли кто-то для этого пожертвует своей. Для него это было откровением, за которое нужно благодарить Саманту.
– Я жду прямого ответа, Джон. Не говорите то, что от вас ожидают услышать.
– У меня таких проблем нет, сэр. Честно говоря, именно такой возможности я и ожидал, когда устраивался на работу в одну из ваших компаний.
Ричард широко улыбнулся:
– Лесть совершенно не обязательна, разве что по специальному требованию. Сара, та, что работает в лондонском офисе, обладает полным объемом необходимой вам информации.
– Я все сделаю, Рик.
– Надеюсь.
Итак, одно дело улажено. Вернее, три. Теперь остается помешать адвокатам кидаться друг в друга булыжниками и спокойно приступать к работе.
В животе заурчало, Ричард посмотрел на настольные часы. Черт!
Вынув сотовый, он нажал кнопку ускоренного набора.
– Привет. Ты очень голодна?
– Пожираю глазами пиццерию, – донесся спокойный голос Саманты. – Как по-твоему, тебе долго ехать?
– Слишком долго. Закажу, пожалуй, пиццу в офис.
– Не забудь покормить своих сообщников.
– Да, любимая, – улыбнулся он. – Я уже велел им поискать крошек. Увидимся через несколько часов.
Это его Сэм, профессиональная воровка и защитник всех угнетенных в офисе.
– Договорились. Как идут дела сегодня?
– Неплохо. Я только что пригрозил отказаться от «Манхэттена» и купить другой отель.
– Недаром я никогда не играю с тобой в «Монополию», – хмыкнула она. – До вечера.
На этот раз он немного подождал и, не услышав ни слова, тяжело вздохнул.
– Я люблю тебя.
– И я люблю тебя, горячий пирожок.
«Терпение, Рик, – напомнил он себе. – Когда-нибудь она сумеет легко произносить эти три слова, не дожидаясь подсказки». Недаром их жизнь разительно изменилась с самой первой встречи, но они все еще учились быть партнерами. И если все будет, как он задумал, для этого у них есть целая вечность.
Саманта перегнула пополам корочку от пиццы и сунула в рот. Стоуни, сидевший напротив, аккуратно ел итальянский овощной салат. Со стороны парочка, возможно, выглядела недавно явившейся на землю из ада.
– Ты не рассказала Аддисону, как отделала Доффлера, – заметил бывший скупщик краденого.
– Сегодня я занимаюсь шопингом, а не драками с преступниками. – Саманта оглядела полупустую пиццерию. – Кроме того, Доффлеру не следовало говорить, что я потеряла кураж.
– Так чего ты пытаешься добиться? Найти Мартина или сохранить репутацию? Последнее, что я слышал, – ты отошла от дел. Во всяком случае, так считает тот парень, с которым ты болтала по телефону.
– Я действительно отошла от дел. Но теперь я конструирую системы безопасности для людей и не желаю, чтобы всякие мошенники и воры посчитали, будто я настолько расслабилась, что они вправе смело обчищать оборудованные моей сигнализацией дома.
– Вот как? Значит, это бизнес, а не эго.
– Ешь свой проклятый салат.
– Я так и подумал.
– Ладно, как насчет скупщиков краденого? – спросила она. – Конечно, Мартин в основном сбывал вещи тебе. Но некоторые были просто дешевкой.
– Те, кто покупает нечто подобное, недолго держатся в бизнесе.
– После ленча сделаю пару звонков и посмотрю, нельзя ли найти кого-то из них. – Саманта откусила кусочек пиццы и задумчиво нахмурилась. – Можно задать тебе вопрос?
– Только если он не касается тебя и Аддисона.
– Почему я выросла совершенно не похожей на Мартина?
Стоуни насмешливо фыркнул:
– Знай я это, солнышко, сберег бы кучу аргументов. Мартин обычно винил во всем твою мать.
Саманта замерла с открытым ртом.
– Почему?
– Она была умной леди. Он чуть ли не обманом вырвал у нее согласие выйти за него. И поскольку сам не мог понять, почему ты такая, легче всего было свалить вину на супругу. А ведь он не всегда исповедовал принцип «хватай и беги» Он…
– Знаю. Он был едва ли не лучшим в бизнесе, просто…
– Постарел, – донесся тихий голос слева.
Саманта замерла. Сердце на миг перестало биться: во всяком случае, она задохнулась. Темное лицо Стоуни приобрело серый оттенок, но Сэм все же не хотела оглянуться на соседний столик. Почему она не знала? Почему не почувствовала, когда он вошел в дверь и сел радом?
– Кошка украла твой язык, Сэм?
«Соберись, Сэм», – прикрикнула она на себя и, украдкой сжав кулаки, повернула голову:
– Привет, Мартин.
Он ничуть не изменился с того дня, когда в последний раз сидел с ней за столом. Нет, не так. Светло-каштановые волосы прошиты сединой, морщины на лбу и вокруг рта стали глубже. И он немного похудел. Но человек, сидевший за белым пластиковым столом, несомненно, был ее отцом. Мартином Джеллико.
– Ч-что? – заикаясь, выдавил Стоуни. – К-как?
Карие глаза скользнули по бывшему скупщику краденого и вновь уставились на Саманту.
– Сюрприз, – улыбнулся Мартин той уверенной, вкрадчивой улыбкой, которую она так хорошо помнила. – Сюрприз.
– Какого дьявола тут происходит, Мартин? – попытался возмутиться Стоуни.
– Подожди немного, через минуту я доберусь до тебя, – вместо ответа произнес Мартин. – Первое: что ты хотела сказать, Сэм? Что Мартин слишком постарел для высококлассной работы? Что он стал, обычным карманным вором? Полагаю, я еще достаточно хорош, чтобы вернуться из мертвых, не так ли?
– Не понимаю, – прошептала наконец Саманта. Голос дрожал так, что она никак не могла с ним совладать.
Мартин хлопнул ладонью по столешнице.
– Надеюсь, ты не всегда так медленно соображаешь, – хмыкнул он. – Что здесь главное? То, что я жив. Неужели тебе нужно тратить время на расспросы, как и почему?
– Нужно, и очень. Очевидно, у тебя было время освоиться на земле после трехлетнего пребывания в аду. Я видела твои похороны, Мартин!
– Считала, что видела. И в этом твоя ошибка. Я велел тебе и близко не подходить, если меня когда-нибудь заметут. Ты слишком мягкотела, Сэм. По крайней мере, я раньше так думал. Сколько ты выкачиваешь из своего брита каждый месяц? Миллион? Больше? Я узнал, что ты живешь с ним, и подумал: «Вот молодец, девчонка!» Может, ты наконец усвоила все то, чему я пытался тебя научить.