Энтони Пирс. Дракон на пьедестале

   В небе появилась черная точка. Гарпия! Гарпия каркнула — орган замолчал. Тишина наступила так внезапно, что Айрин едва не упала от неожиданности.
   Гарпия подлетела поближе и оказалась... ГАРПИЕМ! Такого красивого гарпия Айви в жизни не видала.
   — Глори! — простер крылья прекрасный гарпий.
   — Гарди! — устремилась навстречу красавица гоблинка.
   Гарди снизился, обернул свою возлюбленную крыльями, как плащом, и поцеловал. Он отличался от нее, она — от него, но оба они были так красивы, что только глупец удивился бы их любви.
   — Кто это с тобой? — спросил Гарди, оторвавшись от губ прекрасной девы и слегка воспарив над землей.
   — Мои друзья, — объяснила Глори. — Они-то и помогли найти тебя. Айви, Хамфгорг и дракон Стэнли.
   — Совсем дети, — заметил Гарди, искоса глянув на компанию.
   — Верно, мы и есть дети, — подтвердил Хамфгорг. Веселее всего на свете живется именно детям.
   — И дракон какой-то знакомый.
   — А... — Глори замялась. — Это провальный дракон. Но и он теперь ребенок, — быстро добавила она. — Теперь его зовут Стэнли. Стэнли настроил свой слух и помог найти органные меха.
   — Ну что ж, тогда все в порядке, — сказал Гарди. — А я все думал, почему в Провале в последнее время так тихо? Но ты-то как здесь оказалась, Глори? Если бы я знал, что ты собираешься ко мне, обязательно полетел бы тебе навстречу. Я так огорчился, когда не нашел тебя на нашем месте, на краю Провала. А вдруг, с ужасом подумал я тогда, ты упала в пропасть. Я спустился на самое дно, стал искать, но ничего не нашел...
   — А я попросту убежала. Заметила, что дракон исчез, и перебралась на другую сторону Провала, — начала объяснять Глори. — Ведь отец грозился выдать меня замуж, да-а, за какого-нибудь кривоногого гоблинского вождя.
   — Но ты рисковала жизнью, пробираясь сюда! — вскричал Гарди. — Ведь здесь на каждом шагу опасности — драконы, грифоны, даже оборотень есть...
   — Мы с ним повстречались.
   — Какой ужас!
   — Я должна была отыскать тебя. Без тебя я умерла бы с горя.
   — А я без тебя, — признался гарпий. — Что ж, друзья, милости прошу ко мне в гости. В благодарность за помощь я награжу вас безделушками, которые добыл недавно из одного драконьего гнезда. А потом настрою орган, и мы послушаем что-нибудь романтическое.
   Гарди полетел вперед, низко и медленно, остальные отправились следом. От его мощных крыльев веяло крепким, но приятным мужским запахом, так непохожим на вонь, обычно исходящую от гарпий.
   Вдруг что-то просвистело в воздухе и обрушилось вниз. Сеть! Она накрыла всех! Сеть смяла их в комок — зеленый хвост дракона оказался перед носом у Айви, сама она топтала ногой крыло Гарди, а Глори сидела на голове у Хамфгорга. Сквозь ячейки сети пленники увидели безобразных маленьких человечков. Они наступали со всех сторон, размахивая дубинками.
   — Вот и поймались! — завопил один.
   — Отец! — в ужасе вскричала Глори.
   Стэнли пыхнул своим любимым паром, но от этого пострадал только Гарди — потому что морда дракона была повернута внутрь, а не наружу.
   Наконец Айви поняла, кто перед ними. Гоблины! Гоблины-мужчины, черные, с огромными головами, с большущими плоскими ступнями, кривоногие, криворукие и злобные. Что они делают здесь, к югу от Провала?
   — Негодный гарпий в наших руках! — прорычал вождь — это и был сам Горби.
   — Вождь, все гарпии негодные, — отважился поправить старшего какой-то младший чин.
   — Да уж, — закаркал Горби. — Крылышки у них до того вонючие...
   — Подвесим его, а, шеф? — спросил третий гоблин.
   — Сорвется и улетит, — возразил четвертый. — Мы его лучше ножичком.
   — В смоле и перьях обвалять!
   — Натолкать в клюв отравленных ягод!
   — В пруду утопить!
   Так они толпились вокруг пленников, наперебой предлагая казни — одна другой страшнее.
   — Гарди! — заломила руки Глори. — Это мое племя! Сама того не ведая, я привела их за собой!
   Айви вдруг вспомнила, как Стэнли к чему-то принюхивался, и только теперь поняла, кого он почуял, — гоблины тайком все время шли за их отрядом, с тех самых пор, как они повстречали Глори. Если бы тогда она не оттянула дракона за уши, а позволила ему принюхаться как следует... Что ж, Айви было, в конце концов, всего три года, с людской хитростью она еще не познакомилась. Это первый урок.
   — Нет, надо сначала его прилюдно осудить, — решил вождь, — а уж потом примерно наказать, чтобы прочим птичкам-вонючкам неповадно было обманывать нас, гоблинов.
   Гоблины начали вытаскивать пленников из сети. Хамфгорга и Айви связали лозой. Стэнли снова закрутили в сеть — так плотно, что он не мог двинуться. К ногам Гарди привязали веревку, а потом накинули ее на вбитый в землю столбик. Только Глори не тронули. Какая-то гоблинская девчонка, смазливая и беспомощная, опасности, по их мнению, не представляла.
   — Обтяпаем так, что комар носа не подточит, — потер ручонки Горби. — Устроим суд, вынесем приговорчик, и тогда уж прости-прощай, красавчик. Ну, кто пойдет в присяжные?
   Гоблины дружно подняли руки. Их было двенадцать, один страшнее другого, один другого злее.
   — Ладно, вы суд, я судья. Начинаем!
   — Это нечестно! — крикнула Глори.
   — Цыц, — пригрозил Горби дочери, но незлобно, и она не стала спорить. У нее не было сил спорить с отцом.
   — Придумай что-нибудь, Хамфгорг, — шепнула Айви. — Ты умный, ты можешь их спасти.
   Хамфгоргу было очень страшно. Мальчик лучше Айви понимал, в какую беду они попали. Айви никогда прежде не сталкивалась с жестокостью и поэтому пропустила страшные угрозы гоблинов мимо ушей. Но Хамфгорг все расслышал и все запомнил. Он был все же в два раза старше Айви, опыта имел побольше и не сомневался: беда грозит не только Гарди, но всем им.
   И все же... раз Айви просит, надо попробовать.
   — Эй, гоблины! — стараясь не дрожать, крикнул он. — У вас ничего не получится. Мой папа говорит...
   — А твой папа кто, дракон, что ли? — насмешливо спросил Горби.
   — Мой папа — добрый волшебник Хамфри, — гордо ответил мальчик.
   Гоблины призадумались. Имя Хамфри, слава Хамфри дошли и до их косматых ушей. Уходят короли, уходят чудовища, но Хамфри жил, Хамфри жив, Хамфри будет жить.
   — Ой, врешь, парень, — в конце концов промычал Горби. — Гному уже, наверное, лет сто, а ты совсем сопляк. У него не может быть такого сына. Заткнись и не мешай нам судить. Суд начинается!
   — И... и суд у вас неправильный, — опять подал голос Хамфгорг. — На суде должны быть... должен быть этот... обвинитель... и еще защитник, и свидетели, а иначе...
   — Что иначе, щенок? — словно жаба, надулся Горби.
   Хамфгорг снова оробел, но Айви была рядом, Айви, которая верила, что ее друг, ее рыцарь, не отступит перед врагом и спасет друзей. Невидимая и неслышимая поддержка помогла ему обрести храбрость.
   — Иначе не считается! — сказал он твердо и уверенно.
   — Не считается? — грозно вопросил Горби. — Кто смеет указывать мне?
   Хамфгоргу опять понадобилась поддержка — и он ее сразу же получил.
   — Закон смеет, — храбро ответил Хамфгорг. — Людей, отказывающихся следовать законам земли, в которой они живут, можно называть как угодно — преступниками, мошенниками, убийцами, негодяями и... и гоблинами в том числе.
   — Чего-о? — прорычал вождь, сжимая черный кулак. — А гарпии что, паиньки? Банда негодяев и негодяек. А тебя, разумничек, я попросту в порошок сотру.
   — Вот-вот, — словно обрадовался Хамфгорг. — Именно так и поступают все негодяи и низкие люди.
   И снова Горби вынужден был, что называется, чесать в затылке. Он был не так глуп, чтобы не понимать: если кто-то называет тебя убийцей, не совсем разумно опровергать это утверждение при помощи убийства обвинителя. Хамфгорг мог поздравить себя: он одержал пусть небольшую, но все-таки победу.
   — Ладно, сморчок, — согласился Горби. — Будет тебе и обвинителишка, и защитничек, и эти, как их, свидетели. — Горби оглядел свой отряд, но гоблинов было только двенадцать, и все они уже ушли в присяжные. — А из кого ж я тебе их понаделаю? Нет у меня больше людей, — развел руками вождь.
   — Плохи дела, — строго сказал Хамфгорг. — Значит, настоящего суда сейчас быть никак не может.
   — Нет, суд будет, — не собирался сдаваться Горби. — Ты, умничек, и станешь на нем защитником! Та-а-к... Доченька моя сойдет за обвинителя. Так мы дельце и обтяпаем!
   — Не... — начала Глори, но Хамфгорг остановил ее.
   — Будешь обвинителем, — твердо сказал ей Хамфгорг. — Все правильно.
   — Глупости! — передернула плечиками Глори.
   — Слушайся Хамфгорга, — шепнула ей Айви. — Он умный и что-то придумал. Девица надулась, но спорить не стала.
   — Ну, давай, непокорная дщерь, начинай обвинять, — скомандовал Горби, самодовольно улыбаясь.
   С большой неохотой Глори подошла и встала перед связанным возлюбленным. Айви заметила, что рука гоблинки потянулась к ножу, но у самого пояса вдруг замерла. Хотела освободить Гарди, но передумала? Да, передумала. Гоблины кинутся толпой и растерзают его прежде, чем она успеет сделать первый взмах.
   — Я хочу... я намереваюсь доказать идиотским присяжным, что тот, кого... я обвиняю, в сто раз красивее, милее, умнее любого мужчины, а уж о кривых, безобразных гоб...
   — Не по правилам! — прервал ее папаша Горби, то есть судья Горби. — От тебя чего ждут, глупая? Ты должна обвинить это чудо в перьях в порочных наклонностях и в том, что он тайком вынашивал преступный план: соблазнить и похитить достойнейшую гоблинскую девицу. А потом ты должна сказать: достоин, мол, самой жестокой казни...
   А дракон Стэнли тем временем тихо жевал сеть. Он уже пережевал несколько веревок и трудился над следующими. Если никто не заметит, он вскоре завершит работу и выйдет на свободу. Глори заметила, все поняла и весело улыбнулась.
   Дракон освободится, гоблины займутся им, а она тем временем перережет путы.
   Глори чуть переместилась, увлекая за собой взоры гоблинов. Трюк удался красотке без труда. Суд благоговейно ловил малейшее ее движение: как она поправляет волосы, как поднимается и опускается ее грудь.
   — Обвиню, докажу, сделаю все и даже больше, — вдохновенно начала Глори. — Ни одна подробность не ускользнет. Итак, вызываю первого свидетеля — человеческого детеныша Айви. Кстати, для пользы дела свидетеля Айви следует освободить от пут.
   — Дудки! — крикнул судья. — Никаких развязываний. Рот у нее свободен.
   Айви подошла к свидетельскому месту со связанными руками.
   — Ну, пацанка сопливая, — прорычал Горби, — клянешься ли ты пищать правду, только правду и ничего, кроме правды, а?
   — Клянусь, — согласилась Айви, которая никогда раньше на суде не была и поэтому с большущим интересом следила за происходящим. — Мама мне всегда говорит: Айви, ты ведь правдивая девочка...
   — Отвечай, свидетельница, — вступила Глори. — Видела ли ты, как вышеозначенное чудо в перьях, сидя на насесте, совращало невинную гоблинскую девушку?
   — Не видела, — твердо возразила Айви.
   — Ух ты какая! — взъярился Горби.
   — Он ее просто поцеловал, — добавила принцесса. — Папа с мамой все время целуются, когда думают, что я не вижу.
   — Завле-ек, опу-у-тал, — удовлетворенно загудел суд.
   — Никого он не опутывал, — возразила Айви. — Он же птица, а не путана.
   — А ТЕПЕРЬ ПУСТЬ СВИДЕТЕЛЬСТВУЕТ САМ ОБВИНЯЕМЫЙ, — провозгласила Глори.
   — Это не по правилам! — взревел папа Горби. — Не дам надругаться над законом. Да он просто не может...
   — Неужели, обвиняемый? — усмехнулась Глори. — Неужели ты не способен ругаться?
   И тут Гарди выдал такую руладу, что ближайшие растения мгновенно завяли и земля вокруг задымилась.
   — Вот о-отец, — покраснев до ушей и слегка заикаясь, повернулась Глори к судье. — Разве это не ругань?
   Горби, который и сам прослушал коленце с какой-то зачарованной улыбкой, пробурчал: — Ну что ж, ругаться гарпии действительно мастаки, не отнимешь.
   — Судья берет назад утверждение, что обвиняемый не умеет ругаться, — весело объявила Глори. — А раз так, я, со своей стороны, имею право обратиться к обвиняемому. Обвиняемый, целовал ли ты когда-нибудь гоблинских девушек?
   — Одну целовал, — признался Гарди.
   — Раскололся, преступник! — возликовали гоблины. — Ну, теперь приготовим веревочку...
   — А с какой целью ты, обвиняемый, целовал вышеозначенную девицу? Дальше-то что намеревался с ней сделать? — отнюдь не собиралась сдаваться Глори.
   — Я намеревался на ней жениться и увезти к себе, чтобы дать ей более счастливую жизнь.
   — Наглец! — взъярился Горби. — Казнить тебя мало! Надо бы что-нибудь похуже!
   — Вспомни, папа, — невинным голоском заявила Глори, — ты всегда говорил, что хуже смерти только одно — семейная жизнь.
   В толпе присяжных сдавленно захихикали. Горби единым взглядом утихомирил весельчаков.
   — Суд продолжается! — рявкнул он.
   — Думаю, мне больше нечего сказать, — промолвила Глори. — Уступаю место защитнику.
   Хамфгорг выступил вперед со связанными за спиной руками — а дракон тем временем грыз и грыз и достиг уже немалых успехов.
   Айви не сомневалась — Хамфгорг найдет выход из самого трудного положения. Ее уверенность передалась мальчику, и он сделался величественным и уверенным, несмотря на связанные руки. Шепоток сомнения пробежал среди присяжных. Мальчишка, щенок, ничего страшного... Они и представить не могли, что их ждет.
   — Скажите мне, господа присяжные, и ты, господин судья, есть ли в своде законов закон, запрещающий браки между гарпиями и гоблинами? — спросил Хамфгорг. Спросил, конечно, так, для красного словца. Войдя в роль знаменитого адвоката, мальчишка обрел и прославленное адвокатское красноречие. Айви одобрительно кивала. Она знала толк в разговорах, хотя, если бы ее сейчас спросили, почему красноречие, а не желто... или, допустим, сыне... она вряд ли бы ответила.
   При слове «закон» гоблины схватились за животы от смеха. Они просто плакали от гогота и ржания.
   — Воистину неприличный взрыв веселья, с которым был встречен мой вопрос, наводит на мысль, что никакого закона нет, — учтиво заметил Хамфгорг. Рыцарь обязан быть учтивым, и грубый смех невеж и невежд для него все равно что шум ветра. — История знает множество подобных браков, — продолжал он. — Каждый из вас, господа присяжные, может взять в жены гарпию, если, конечно, пожелает.
   Смех грохнул с новой силой. Взять в жены гарпию! Ой, не могу! Ой, уморил! Даже петушки шарахаются от этих старых мочалок!
   — А девушка из племени гоблинов может, если пожелает, стать женой гарпия, — блестяще завершил Хамфгорг. — Состава преступления, а тем более повода для казни здесь нет и быть не может. Поэтому суд должен быть отменен, а обвиняемый оправдан и освобожден. — Гоблины сразу помрачнели.
   — Бред собачий! — прорычал Горби. — Жениться на гарпии? А на зомби часом нельзя жениться?
   — Нет закона, запрещающего... — настаивал Хамфгорг. — Поэтому Гарди не может быть наказан...
   — А вот и может! — кричал Горби. — Наказан за похищение и совращение моей невинной дочурки. — Гоблины захлопали в ладоши.
   Айви понимала, что дело плохо, но продолжала, твердо продолжала поддерживать Хамфгорга. Все получится, молча уверяла она его. После самой темной темноты, после ночи, наступает рассвет, самая светлая светлота. И Стэнли уже наполовину освободился. Скоро совсем освободится и такого тут напустит дыма и пара, такого жара задаст противным гоблинам.
   — Я ВЫЗЫВАЮ ОБВИНЯЕМОГО В КАЧЕСТВЕ СВИДЕТЕЛЯ, — объявил Хамфгорг.
   — Птичка уже обгадила себя, — пробурчал Горби. — Пусть еще добавит, не помешает.
   — Птич... — начал Хамфгорг. — Обвиняемый, — сразу исправился он, — скажи, обвиняемый, говорили ли вы раньше о таком вопросе, как брак, с пострадавшей, то есть с этой вот гоблинской девушкой?
   — Говорили, — кивнул Гарди.
   — Разговор завел ты?
   — Пожалуй, она. Я и сам собирался, но она меня опередила.
   Горби насупился, но промолчал.
   — И ты принял предложение?
   — А как же, конечно, принял. Я был глубоко польщен. Такая девушка, с такими ножками...
   Хамфгорг повернулся к суду. Суд пожирал глазами ножки пострадавшей.
   — Прошу присяжных обратить внимание: она сделала предложение обвиняемому. Если кто-то здесь, как вы считаете, достоин наказания, то отнюдь не...
   — Нет! — воскликнул Гарди. — Не смей обвинять ее! Она чиста! Не хочу свободы такой ценой. Я виноват, меня судите.
   — Вот и молодчина, — закивал Горби, обрадованный признанием.
   — Подзащитный, ты отказываешься от прежних показаний? — спросил Хамфгорг, внимательно глядя на гарпия.
   — Нет, зачем же... — удивился гарпий.
   — Тогда ты свободен, — сказал защитник, потом вспомнил о веревках, смутился и добавил: — Образно выражаясь. ВЫЗЫВАЮ СЛЕДУЮЩЕГО СВИДЕТЕЛЯ — ДЕВОЧКУ АЙВИ.
   Айви опять вышла вперед. Она все время старалась освободить руки, но ничего не получалось.
   — Свидетель, кто кого искал? Как ты считаешь? Гарпий гоблинку или гоблинка гарпия? Глори открыла рот.
   — Не вмешивайся, — остановил ее Хамфгорг. — Сейчас не твой черед. Свидетельница, отвечай.
   — Да, Глори шла...
   — Она шла, но не просто шла, да? Она искала кого-то?
   — Глори искала гарпия, — подтвердила Айви. — Мы пошли вместе и нашли Гарди около органных мехов.
   — Свидетельница хочет сказать, что гоблинка искала гарпия, а не vice versa.
   — Чего-о? — набычился Горби.
   — Поясняю: твоя дочь искала гарпия, а не он ее.
   — Ну...
   — Это свидетельство меня вполне удовлетворяет, — сказал Хамфгорг и повернулся к присяжным: — Господа присяжные, гарпий готов, как видите, взять вину на себя, чтобы спасти девушку, но, как мы сейчас установили, всю кашу заварила действительно она, а не он. Обвиняемый невиновен в совращении, потому что... потому что фактически это его совратили. Вы просто обязаны освободить его.
   Присяжные выжидательно смотрели на главного.
   — Ерунда! — махнул рукой Горби. — Негодяи попросту задумали развалить наш суд. Суд, который обвиняет именно эту грязную птицу, суд, который накажет именно его!
   — Он не виноват! — крикнула Глори. — Это я, вс_ я! Я его совратила! Меня казните!
   — Обвиняемая, ты принадлежишь к племени гоблинов. Исходя из этого ты можешь отклонить признание гарпия, но в мнении своих соплеменников, то есть прочих гоблинов, сомневаться не имеешь права. Следовательно...
   Айви знала, что Горби не желает смерти своей дочери. Он хочет выдать ее замуж за гоблина. Этим и решили воспользоваться адвокат Хамфгорг и обвиняемая Глори.
   Но вождь Горби тоже был не лыком шит.
   — Приговор вынесет суд присяжных, а не обвинителишка и защитничек, — заявил Горби. — Суд, вали приговор! — приказал он своим солдатам.
   — Виновен! — гаркнули молодцы, секунду посовещавшись.
   — Нет, так нельзя... нечестно, — залопотал адвокат Хамфгорг, позабыв величавую позу.
   — Спокуха, — отстранил его папаша Горби, — разделаемся с птичкой, а потом займемся тобой. Так вот, петух общипанный, мы обвиняем тебя во всем, что ты совершил, и в совращении невинной гоблинской девицы вдобавок. И приговором тебе будет... — Гоблин задумался, перебирая в уме всевозможные казни. — Приговором тебе будет... Ага, придумал... Поджарим на костерке и съедим! А ну, ребятки, тащите хворост! Попируем!
   Гоблины помчались в лес.
   — Нет! — закричала Глори. — Нет, отец, ты не сделаешь этого! Отпусти его! Я согласна...
   — Согласна, не согласна, все равно выйдешь замуж. За вождя гоблинов. Как Голди. Но сначала закусим курятинкой.
   Стэнли почти перегрыз сетку, но Гарди, кажется, уже ничем нельзя было помочь. Его слишком быстро осудили.
   Гоблины навалили хворосту вокруг Гарди. Еще секунда — и вспыхнет огонь. Горби уже извлек одно из своих сокровищ — громадную обыкновенскую спичку. Обыкновены, абсолютно бездарные в магии, умеют волшебно быстро высекать огонь.
   — Ну, солдатушки-ребятушки, кто из вас костерок разведет? — кривляясь, спросил вождь.
   — Отныне мы с тобой враги навеки, отец, — бросила Глори.
   Но отец, ничуть не испугался, наоборот, повернулся к дочке и сказал: — А-а, обвинителишка. Вот ты и подожжешь. — И протянул ей спичку.
   — Сумасшедший! — крикнула она. — Ни за что...
   — Если не подожжешь, сделаем с птичкой такое! Знаешь, что?
   Глори задрожала. Она знала, на какую жестокость способны ее соплеменники. Нельзя позволить им издеваться над Гарди. Но что же делать?
   Что же делать? — думала Айви, озираясь по сторонам. Она связана. Хамфгорг тоже. Стэнли только выбирается. И кругом гоблины.
   Глори приблизилась к куче хвороста — и выхватила нож. Перерезать путы! Но Горби предвидел такой поворот и схватил дочь за руку. Нож упал на землю.
   — Настоящая дочь своего отца, — похвалил Горби, — хитрая, коварная. Мы, гоблины, все такие. Твой будущий муж, вождь гоблинов, когда-нибудь узнает, где раки зимуют. Ну, зажигай спичку.
   Глори уронила голову и зарыдала. Она нашла какой-то камень и чиркнула об него спичкой. Спичка зашипела и вспыхнула. Глори бросила спичку... и бросилась сама. Прямо в пламя!
   — Нет! — завопил Горби. — Тащите ее оттуда!
   Но Глори не давала себя тащить, а пламя становилось все выше. Она хотела умереть вместе со своим возлюбленным.
   Айви неуклюже двинулась к огню. Она не знала, как быть. До нее вдруг дошло, что ей всего три года. Но нельзя же просто так стоять...
   Гоблины прыгали вокруг костра, сбивая пламя. Хитрой гоблинке Глори удалось перехитрить своих соплеменников.
   С одной стороны пылало жарко, с другой еще не занялось. Глори стояла там, крепко держась за Гарди.
   — Спасай Гарди! — крикнула Айви. Она вдруг поняла, что любовь творит чудеса. — Спасай, ты можешь!
   Гоблинка глянула на девочку. Гарпий глянул на девочку. Потом пошел такой густой дым, что Айви закрыла глаза, а когда открыла, обнаружила — ГЛОРИ И ГАРДИ ИСЧЕЗЛИ!
   Веревка, секунду назад крепко державшая ноги гарпия, теперь обвивалась вокруг пустоты и прямо на глазах у Айви медленно разматывалась.
   Гоблины тоже смотрели на шевелящуюся веревку и ничего не могли понять.
   — Где птица? — крикнул один.
   — Где моя дочь? — проревел вождь. — Найдите ее!
   Солдаты бросились искать.
   Айви так увлеклась происходящим, что чуть не упала в костер. Кто-то оттолкнул ее в безопасное место. КТО? Чья-то рука коснулась Айви и развязала веревки. ЧЬЯ РУКА?
   Хамфгорг, стоящий рядом с ней, получил свободу тем же таинственным образом.
   А тут и Стэнли окончательно вылез из сетки.
   — Дракон на свободе! — завопили гоблины.
   Гоблины устремились на дракона, подняв дубинки. Дракон пыхнул на них, и они так и покатились.
   БЕГИТЕ!
   Кто это крикнул? Похоже на Глори, но где же она?
   МЫ ОТВЛЕЧЕМ ИХ! БЕГИТЕ! ВЫ ПОМОГЛИ НАМ, ТЕПЕРЬ НАШ ЧЕРЕД!
   Айви, Хамфгорг и Стэнли послушались и побежали. Гоблины заметили и помчались следом. Но не тут-то было — какая-то упавшая ветка поднялась с земли — сама собой — и преградила путь. А другая — горящая — уже зависла над покинутым костром, готовая лететь.
   Гоблины в ужасе отступили. Они подумали, что сама неодушевленная природа поднялась на них.
   — Ну и чудеса! — на бегу воскликнула Айви. — Я таких чудес еще не видала!
   — Их творят невидимки, то есть невидимые Глори и Гарди, — пояснил Хамфгорг, ужасно поумневший за последнее время. — Погляди на Стэнли. Он их и слышит, и чует, но при этом ни капли не беспокоится.
   — А мне папа говорил, ни гоблины, ни гарпии не умеют делать чудеса, — возразила Айви.
   — Гарди и Глори раньше тоже не могли, а теперь могут, — объяснил Хамфгорг.
   — Нет, только люди могут делать чудеса, — настаивала принцесса, — и наполовину люди, — добавила, вспомнив о кентаврах.
   — Но гоблины ведь тоже наполовину люди, и гарпии. Гарди и Глори несли в себе слабые половинки неведомого им самим таланта, а когда они соединились, получился один яркий талант, настоящий — невидимость.
   Но Хамфгорг позабыл еще одну причину, самую важную — талант самой Айви. Когда она приблизилась к съежившимся на костре влюбленным и крикнула Глори: «Спасай Гарди!» — вот тогда-то половинки таланта и соединились в одно мощное целое, и влюбленные растворились в воздухе. Превратившись в невидимок, они спокойно освободили Айви и Хамфгорга.
   Но Горби, тоже не дурак, сообразил, что случилось.
   — Это они! — крикнул вождь. — Вон их следы! Наверняка среди сучьев оказалась какая-нибудь хитрая невидимая ветка. Она-то своим дымом и помогла им раствориться. Вперед, братцы, по следу!
   — Невидимая ветка? — удивилась Айви. — А я все ветки видела.
   — Горби не подозревает, какой у тебя талант, — пояснил Хамфгорг. — Он думает, что его дочь и Гарди сделались невидимками из-за какой-то ветки. Ну и пусть себе думает.
   Гоблины бежали, уставясь в землю. Но отпечатки ног беглецов вдруг исчезли.
   — Гарди поднял Глори в воздух! — весело крикнул Хамфгорг. — Для не слишком сильного гарпия тяжеловата она, но от гоблинов, я думаю, они сумеют оторваться. Нам тоже надо сматываться, и побыстрее.
   И они побежали быстрее. Органные меха заиграли вновь, наполняя округу звуками — мягкими и величавыми, словно смывающими все мелкое и некрасивое.
   Погоня осталась позади.
   — Я так рада, что Глори и Гарди убежали, — сказала Айви.
   — А я рад, что мы сами убежали, — добавил Хамфгорг. — Ведь Горби грозил расправиться и с нами.