- О, это действительно серьезно...Тогда, пожалуй, я поделюсь с вами одним секретом. Но только кулинарным. Вы, ведь, на самом-то деле интересуетесь Катей, не так ли?
Гнудсон немного помаялся, но согласился:
- Увы, это моя работа...
Айша умудрено усмехнулась:
- Так работай тогда, а не забивай мне баки, инспектор.
- Я и не забиваю, - нервно защелкал пальцами Гнудсон, - Мне правда нравится китайская кухня.
Айша умудрено усмехнулась два раза:
- Запомни: Катя очень хорошая девушка. И больше я тебе о ней ничего не скажу. Она моя подруга...
- Но.., - попытался настоять инспектор.
Свидетельница, однако, не позволила ему это проделать, продолжив:
- А если ты сделаешь ей что-нибудь плохое, то я подмешаю тебе траву Дунь-сунь. Раз ты прочел энциклопедию, то должен знать, что это такое..
Гнудсон вздрогнул крупной мужской дрожью:
- Да, знаю. Это ужасная трава. Человек, съевший ее в количестве 300 граммов, умирает от двухмесячного беспробудного поноса...
- Верно, - преклонила перед ним голову Айша, - Но если честно, то я не хотела бы видеть твою мумию на унитазе. Подумай. Ты ведь такой симпатяшка, инспектор...
И надежда тут же расправила мужские плечи:
- Ты говоришь, симпатяшка. Значит, я тебе нравлюсь...
Айша просыпала соль из солонки на скатерть и задумчиво вывела на ней пятно от горчицы:
- Ты возможно и нравишься, но мне не нравятся твои вонючие делишки. И за что я только плачу налоги государству? Чтобы за мой счет ищейки втаптывали в грязь честных людей...
Гнудсону такой подход не понравился. И он запротестовал, сидя напротив:
- Я никого не втаптываю...
- Так втопчешь, - махнула на него гуттаперчевой рукой девушка. - Не ты, так с твоей помощью втопчут. - Ты не права.., - по-прежнему пытался протестовать инспектор.
Айша посыпала соль красным перцем, несознательно вырисовала пальцем разбитое сердце:
- Я бы хотела надеяться....
- Чертовы черномазые братья и сестры.., - выругался ни с того ни с сего инспектор. Айша чисто вылупилась на него:
- Ты о чем это, Гнудсон?
- Взгляни, - показал полицейский за окно на улицу, по обочине которой ползали Бобби, Чарли, Кристи и Молли. - Это мои братья и сестры...
- Какие миленькие... Но что они делают? - ужаснулась девушка.
Гнудсон простодушно объяснил:
- Так, собирают всякую дрянь для игры в "Угадай Обезьяну". Мы, понимаешь, частенько играем дома всей семьей. Вот они и находят для игры брошенных котят, черепашек, а также отлавливают всяких крыс и пауков.
- Как интересно.., - вновь подвинулась Айша.
- Правда? - почувствовал ее тепло Гнудсон, - Может быть и ты хочешь принять участие в нашей игре.
- Может быть и хочу, - заинтересованно почти притиснулась к нему девушка, - Я пока не знаю. И, если что, то, конечно, только в группе поддержки. Я могу прикасаться ко всякой гадости только в вареном или жаренном виде. Но Катя...
Гнудсон с горечью плюнул под соседний столик:
- Эх, Катя, Катенька, Катюша... Не ту дорогу она перешла и не в том месте...
- Не забывай: Катя - моя подруга.., - чуть отодвинулась Айша.
Гнудсон тут же учуял охлаждение и попытался навернуть ускользающее:
- Эх, была не была. Двум отставкам не бывать, а одной не миновать. Обещаю тебе, что завтра занимаюсь ее делом последний день. Оно мне, если честно, и самому уже давно не нравится.... А послезавтра приглашаю тебя на домашнюю игру "Угадай обезьяну". Может быть заодно и матушка отличится на кулинарном фронте: приготовит нам нечто, не уступающее китайскому "Блюду пяти ароматов, подернутых сизою дымкой..."
- А это еще, что за явление Антихриста народу, - перебила ему аппетит Айша, - Глянь-ка...
Гнудсон обернулся и увидел за окном чешущего вдоль них Отца Прокопия. Чесал он как-то странно, молча кропя по ходу всех окружающих: таксистов, проституток, дистрибьютеров, а также ползающих у них меж ног Бобби, Чарли, Кристи и Молли. Не глядя, окропил он и сидящих за стеклом Айшу с Гнудсоном.
Они перекрестились в один голос:
- Боже праведный, не иначе дело к дождю ..
Отец Святобартерный, ясно дело, промолчал...
Глава 14
"Чикита в проигрыше"
Катя едва добрела до дома. Авоська с нехитрым продовольствием и музыкальным сопровождением, казалась ей в миллион раз тяжелее коробки с платьем, что она несла домой не так давно. Тогда она летела в квартиру под собою ног не чуя. Теперь же Катя нехотя поднялась по лестнице. Нехотя вошла в прихожую и нехотя попала в обширные объятия Константина:
- Ты, видимо, забыла закрыть дверь на замок. И я на всякий случай проник...
Катя, как захваченная врасплох рыба, беззвучно зашевелила губами. Константин же не замечал ее немых попыток. Он был чрезвычайно распален:
- Свадьбы не будет. То есть будет - наша с тобой. Какая несправедливость могла случиться! Но на наше счастье потенциальная теща сегодня по утру мне проговорилась: "Чиките пришлось за тебе побороться, устранить соперницу. Что и говорить, дочь вся в меня и мужиков на ветер не бросает..." И я, конечно, тут же допросил Чикиту с пристрастием и она созналась, что лично устроила эту историю с бутылкой, фотографией и бельем "пупсика Ры". Только представь, Чикита утверждает, то пошла на это злодеяние из непосильной любви ко мне. Знаешь... Катя однако прервала Константина и даже довольно-таки грубо попыталась оттолкнуть его:
- Отпустите меня, пожалуйста, господин Пиль. О какой это свадьбе вы говорите? Я никогда, ни при каких обстоятельствах не выйду замуж за человека, который мне не верит...
Но Константин не опускал руки:
- Я верю. Как верил всегда. Я так страдал... Разум мне говорил одно: "Это коварная измена". А сердце тем временем твердило другое: "Этого не может быть, она честна перед тобой и перед миром". Да, я поверил разуму. Но что хочешь могу дать тебе на отсечение: такое случилось в последний раз. Я больше не буду доверять ему, я буду слушать только свое честное сердце. А оно говорит, что любит тебя и разорвется без тебя на мелкие кусочки. Катя, насколько могла, отвернулась в его объятиях:
- Вы обманываете меня. Так же, как обманывали десятки других простодушных девочек, слетевшихся как мотыльки на свет вашей зоопередачи. Многие пообжигали невинные крылышки о пламенного красавца Пиля. Хоть одно утешает: я не одинока в такой своей трагикомедии... Пиль внимал и трепетал и все пытался заглянуть в глаза Кати, добраться через них до ее доброго и отзывчивого сердца:
- Не говори так. Это не правда. Я люблю тебя.
Катя не нашла ничего лучше в этой ситуации, как попробовать сыронизировать:
- Боже какой тембр, какой надрыв. Да, вы прекрасный артист, господин Пиль. И, не теряли времени даром на репетициях. Признайтесь... И, надеюсь, по крайней мере я была вашей генеральной репетицией? Именно на мне вы окончательно отшлифовали свои жесты, лексикон, слезы, восторги, эскизы лучезарного, так сказать, будущего?
Константина прям таки затрясло:
- Нет. Все не так. Поверь мне. Я люблю тебя вплоть до миров далеких.
Но девушка глянула на него как на платье из химчистки:
- И давно с вами такая перемена? Или вы любили меня и на глазах у всех целуя, тиская Чикиту? Приговаривая ей при этом: "Ох, Чикита, дорогая, как же я люблю эту Катю"... А потом вы с ней гуляли, развлекались и ей так нравилось слушать ваши признания: "Прикинь, Чикита, как я люблю ту девчушку..." Константин обречено выпустил ее из рук:
- Да, я понимаю... Но все не так. Все это время я действительно любил только тебя. Я ничего не говорил Чиките. Как она не требовала от меня, но ни разу я не признался ей в своей любви. Потому что любил другую... Тебя... Но я целовал ее, да. Потому что был рассержен на тебя. И не хотел подавать вида, что страдаю. Хотел показать, раз ты с другим, так и я с другой. Я целовал ее, но не более. Все эти дни я провел практически в одиночку. Я провожал Чикиту домой и под предлогом каких-нибудь колик сматывался. Я уезжал на "Озеро сладких слез". Я бродил по местам нашего с тобой пребывания. Я целовал песок по которому ты ходила...
Но Катя, как будто осмотрев полученное из чистки платье и найдя на нем старое пятно, не прониклась:
- Не верю. Паяцам больше я не верю...
- Что ж, для меня из этого дома, видимо, есть только один выход.., всколыхнулся Константин и в душевном порыве выбежал на балкон.
- Ой-ой-ой. Только не разыгрывайте меня. И не делайте глупостей, господин Пиль.., - с внешней усмешкой выдавила из себя медленно опадающая на диван Катя.
Но Константин в этот день очевидно не был настроен на розыгрыши. Он без труда вспрыгнул на узкие и не по весу хлипкие перила. И со всей высоты второго этажа крикнул во все свое луженое телевидением горло:
- Мне не нужна жизнь без тебя, любимая. Я брошусь вперед головой. Как в омут нашей любви...
- Опять врете.., врешь.., - где-то в глубине души дрогнула отлеживающаяся на диване Катя.
Константин же еще на что-то надеялся и потому пытался балансировать.
Но это было не легко. С каждой секундой ветер все более раскачивал его. К тому же кто-то наверху поливал цветы и грязные струи заливали почти честные глаза Пиля. Из последних сил попытался он продолжить незаконченный разговор:
- Вот увидишь: я люблю тебя и я сейчас выброшусь без страховки. И это правда чистейшей воды. Как той воды из "Озера сладких слез"... Ты же помнишь... - Нет.., - схватилась за мигом вспыхнувшее лицо Катя. Константин сделал паузу и вынес суровый приговор:
- Тогда, действительно, нет смысла. Прощай...
И он сделал этот неосторожный и, увы, трагический шаг в сторону. С ужасным треском и апломбом рухнул вниз.
- О, мой любимый.., - наконец кинулась к балкону Катя.
И услышала снизу:
- Любимый?.. Значит, ты все еще любишь меня?
Катя так и присела на балконный пуфик:
- Ты жив...
Ответ последовал откуда-то явно не с земли:
- Чертовы стойки для белья... Я зацепился пряжкой ремня и вот болтаюсь тут как... Но ты правда еще любишь меня?
- Люблю.., - не раздумывая просунула она свою очаровательную головку между прутьев балконной решетки, - Дай мне руку...
Но Константин не торопился:
- Катя, но если ты меня любишь, как ты могла обниматься с помощником главного продюсера? На глазах у всей студии. У меня на глазах...
- Глупый, - разъяснила девушка, - я так же как и ты была рассержена. И также не хотела подавать вида, что страдаю. Хотела показать, раз ты с другой, так и я с другим. Мы обнимались, но не более. Все эти дни я провела наедине с собой, со своим мыслями о тебе. Ну дай же мне руку...
Держась за ее хрупкие пальчики Константин ловко взобрался обратно на балкон. И прижал Катю к своей напряженной груди. Сердце его билось необычайно и громко. Казалось, оно хочет выпрыгнуть из под его ребер. И забиться под ребра Кати. Прижаться к ее сердцу сразу и правым, и левым желудочком. И влюбленные тут же, как две капельки ртути, слились в едином поцелуе. В таком же страстном как и прежде. До того как.
А над городом зашелестел и крупно пролился на уже политые цветы ласковый дождь. Капли падали и на оставленную на балконе тарелку из под пиццы. Капли падали и звонко считали: "раз", "два", "три", "четыре", "пять", "шесть", "семь".., "двадцать семь".., "пятьдесят восемь"...
Однажды Константин и Катя все же устали и проголодались. И чтобы не проглотить случайно-любовно друг друга, развели свои губы.
- О, - помял свой бурчащий живот Пиль, - я бы сейчас съел кого-нибудь потолще... - Извини, что я не бройлерная, - в ответ прошлась руками по своей идельной фигуре Катя, - но как ты относишься к достаточно пухленькому сырокопченому лангусту?
- Всячески приветствую, - не моргнув глазом проглотил наживку Константин.
Катя распаковала лангуста. Следом выставила и бутылку:
- Думаю, и белое сухое не будет лишним? - Не будет, - просто задрожал мелкой дрожью томимый голодом и жаждой жених.
Увидев такое, невеста его довольно достала из авоськи маленький пакетик:
- И это еще не все. На десерт у нас будут романтические баллады "Утешение-47"... - Пусть, - согласился Пиль, - Нарезай. Наливай. Заводи...
***
Чикита знала отцовским умом и чувствовала материнским сердцем - он больше не вернется.
- Чем не повод? - спрашивала она себя, наливая очередную рюмку пунша. Ей нравился этот непройденный в отрочестве процесс. Пуншовливание проходило в легкой и непринужденной атмосфере. Никто ее не хватал за руки, никто не читал профилактик. Ни перед первой, ни между восьмой и десятой, ни после пятнадцатой.
Рядом с ней совершенно молча валялись три пьяных кошки, два бульдога и одна кухарка. И телефон. Однако немота аппарата связи была не по душе Чиките. Она испытывала все обостряющийся дефицит общения и потому непослушными руками набрала первый же всплывший в памяти номер:
- Алло, "Скорая помощь"?.. "Светская хроника"? Редакция? Ничего не понимаю... Какого черта вы вмешивается в мой частный разговор! Я вас завтра же всех уволю, на мелкие кусочки покромсаю заодно с Катькой чертовой бабушкой... - Тьфу, - Чикита бросила трубку, полистала записную книжку и набрала другой номер, - Канцелярия его превосходительства Большого Оленя? Соедините меня с самим... Что?.. Его нет? Срочно отбыл на открытие конференции "Ягель в системе клиринговых расчетов"?.. Когда будет?.. Через четыре часа?.. Я не доживу...
Она вздохнула и раскрыла альбом со своими детскими фотографиями. Какой прелестный ребенок трогательно смотрел на нее из прошлого. Как он радовался вкусной как торт жизни. Какой здоровый оптимизм наполнял его кремовое тельце... Чикита не удержалась и налила себе еще рюмочку пунша. Снова взялась за телефон:
- Алло, клуб "Дипломат"? Дайте Зураба... Что?.. Его нет?.. Взял мешок и уехал охотиться на кроликов?.. Мама, я, кажется, схожу с ума...
Она вздохнула и полистала альбом со своими юношескими. Какой задорный блеск был в глазах у этой подрастающей тогда особы. С каким восторгом отражались в ее глазах молодые люди, пока еще только легко пощипывающие под столом. Впрочем до вполне идентифицируемых родителями синяков...
Чикита не удержалась и налила себе еще рюмочку пунша. Снова подняла трубку:
- Алло, дайте мне маму, мою мамочку, мамулю дорогую... Приоделась и отправилась в музыкальный магазин на презентацию своего нового диска? О, это надолго... Я сдохну прежде...
Она вздохнула и полистала альбом, предназначенный для ее свадебных фотографий. Пустой. И в нем уже никогда не будет Константина, ведущего ее к алтарю за руку. Целующего ее. Одевающего на ее палец кольцо. Несущего ее на руках по тротуару. По лестнице. В будуар...
- Катька, шлюха...
Чикита не удержалась и налила себе еще рюмочку пунша. Снова пододвинула телефон:
- Отца, папулю позовите... В алмазной шахте... Подписывает трудовой договор с профсоюзом шахтеров?.. Запретил соединять со всеми?.. На полтора часа?.. И Чикита опрокинула еще. И вновь сжала в руке трубку:
- Алло, Святой Отец?.. Кто там мычит?... Вы что: издеваетесь? Да вы не человек, вы - скотина... До чего докатилась святая церковь. Матерь твою божью...
И вместе с этими нелестными антиклерикальными словами Чикита бросила и трубку, и сам телефон. Заколбасила по комнатам:
- Да на кого же вы меня покинули?... Все меня позабыли-позабросили, лоботрясы и разгильдяи. Никому я отныне не нужна. Хоть повесься. Хоть застрелись...
- Да, - остановилась она как вкопанная возле мрачного сейфа отца, - А ведь это вполне трезвая мысль... Они ведь тогда все мигом слетятся. Будут хором причитать, гладить по головке, слова хорошие говорить. Но будет поздно. И всю оставшуюся жизнь придется им корить себя, что не оказались в нужный момент у телефона, не откликнулись на душевный порыв рабы божьей Чикиты Каплан...
Слезы брызнули из ее скорбных очей и она сбросила с себя старенький домашний халат, трогательные стоптанные тапочки.
Чикита осторожно распаковала шикарные коробки. Бережно одела приготовленное к свадьбе белье - шелковое, самой дорогой ручной работы. Оглядев себя в зеркале и аккуратно наплакавшись в платочек, Чикита вошла в роскошное, пышное сиреневое платье. Затем смело украсила свою головушку грациозной фиолетовой шляпкой.
Слезы вновь заструились из ее глаз, но она одела и эксклюзивные балабановые туфли в мелкую клеточку. В первый и в последний раз.
Чувствуя, что вот-вот лишится каких-нибудь чувств, Чикита выпила еще пунша:
- Нужно хоть раз в жизни довести что-нибудь до конца...
Раскачиваясь на высоких каблуках как праздничная телевизионная башня, она не без труда вскрыла сейф пилкой для ногтей. Достала из него наследственную гордость отца. Это был передаваемый из поколения в поколение Капланов золоченый мушкет с дарственной надписью: "В благодарность и с надеждой поставщику его императорского двора - торговцу Каплан".
Не без труда вчитавшись и въехав, Чикита задумалась:
- На мне прервется род Капланов... И что ж? И пусть. Я ведь так не похожа на своих родителей. И отец и мать с мясом вырвут из любых рук, из любых лап то, что посчитают принадлежащим им. А я? Я ничего не могу довести до победного конца. До чего докатилась: упустить такого жениха, ха-ха... Девушка кисло высмеялась и сделала ручкой:
- Прощайте, отец и мать. Прощай, Константин. Прощай, ручной Большой олень. И ты, курва прощай. Прощайте все...
Взведя курок и еще опрокинув пару раз пунша, Чикита кивнула себе в зеркало:
- Этим паршивым газетенкам будет о чем завтра написать.
Она долго прицеливалась, думая, как бы по ужаснее обезобразить себя:
- В лоб?.. В рот?..
Наконец решилась стреляться в глаз.
- Вот только в какой? - спрашивала она себя все более заплетающимся языком, - Женщины больше думают правым полушарием. Значит в правый...
И Чикита прицелилась в правый глаз. Двумя пальцами нажала на заржавевший спуск. Сначала раздался рвущий ее музыкально-образованную душу скрип, затем жуткий грохот. Чикиту выбросило из кресла на пол, покрытый шкурами барсов. Белыми как первый нетоптаный снег.
И разверзлась пропасть. Запахло жареным. Чикита в свадебном наряде мягко планировала на раскаленный противень с антипригарным покрытием. Тринадцать зеленых чертенят играли на губах и животиках в ее честь "Воздушную кукурузу". Большой замшелый черт указывал трехконечным жезлом место парковки под огромным транспарантом: "Добро пожаловать в экологически чистый мир. При нагревании не выделяйте, пожалуйста, нитратов и консервантов... "
Глава 15
"Визит к Пилеменосу"
Придя по утру на работу и, как всегда, удобно раскинувшись в кресле, старик Пилеменос подтянул к себе стопку газет, таких свеженьких и тепленьких прямо с печатного станка:
- Ну-с, что день грядущий нам нажарил?.. Ага, "Светская хроника": "Чикита поклялась зарезать Катю". Это, конечно, весьма интересно публике... Так-так, "Дочь ювелирного магната вчера позвонила в редакцию и сделала официальное сообщение о том, что собирается почикать бритвочкой Катю Андрееву - лучшего на сегодняшний день игрока популярной телепередачи "Угадай обезьяну".
Хотя достоверные источники и утверждают, что Чикита Каплан с детства не употребляет спиртного, наш специальный корреспондент не сомневается в том, что девушка была пьяна как..."
Пилеменос сплюнул в серебряную плевательницу:
- Вот, чертовка, нализалась... Ну да ничего, проспится. А редактору надо будет сказать, чтобы этой заметочкой и ограничился. Критика нашего класса нужна, конечно, но в разумных пределах... Так, а в "Разных новостях" у нас что: "Неудачное похищение Долорес Каплан"... Вот семейка - во всех газетах успевает... "Вчера в самом центре города была совершена неудачная попытка похитить известную скрипачку и жену крупнейшего ювелирного торговца Долорес Каплан. Киднеппер Зураб пытается увести следствие по ложному следу. В своих показаниях этот широко известный владелец престижного клуба "Дипломат" утверждает, что он на самом деле хотел украсть пленившую его своими прелестями Катю Андрееву. По версии незатейливого похитителя: с тыла, откуда он заходил, скрипично-ювелирная звезда была похожа телевизионную как две капли шампанского. И вышла Долорес из того же самого музыкального супермаркета, в который минутой раньше зашла Катя, ничуть не подозревающая о крадущемся за ней дипломатическом маньяке. Полиция подтвердила специфическую гормональную близорукость похитителя, а также фатальное стечение обстоятельств: обе дамы были облачены в идентичное платье, выпущенное модным домом "Пиноккио" всего в двух экземплярах. Проданы были эти великолепные наряды, соответственно накладным фирменного бутика, именно Долорес Каплан и Кате Андреевой... Долорес благодарит полицию за скорое освобождение. По ее личной версии Зураб не только пытался похитить, но и мечтал громко надругаться над ней, не снимая, накинутого на голову мешка. Меньшее, что теперь грозит бывшему хозяину и генеральному директору - десять лет одиночной камеры с принудительным круглосуточным показом порносериалов. Вряд ли его дипломатичные клиенты смогут смягчить наказание: Каплан, как известно, и в Африке, Каплан..."
Пилеменос отбросил "Разные новости":
- Шустра, старушка. Это прямо не репортаж, а реклама телесного антиквариата... Та еще, видно, штучка. М-да... Старик задумчиво надул щеки и подтянул к себе "Благие вести":
- "Отец Прокопий дает обет молчания и исчезает..." Что за черт?.. "Вчера Святой Отец во время традиционной вечерней проповеди сообщил своей пастве, что налагает на себя обет молчания в связи с переполнившейся греховной чашей. После сообщения он действительно заткнул свой рот и вышел на улицу, на которой собственно его и видел в последний раз наш собственный корреспондент. Ни о маршруте, ни о дальнейших планах передвижения Отца Прокопия ничего не известно. Тем не менее, мы надеемся пощекотать наших читателей какой-нибудь подходящей информацией. Ждите наш специальный репортаж о похождениях Блудного Прокопия в самое ближайшее время..."
Пилеменос поморщился:
- Чокнулся, святоша. Кто ж мне теперь будет грехи отпускать по дешевке?...
Ход тревожных мыслей старика нарушил пискнувший голодной мышью телефон:
- На связи Мойша Каплан. Соединить?
- Мойша?.. Соединяйте...
Голос Каплана явственно и неподкупно дрожал:
- Пилеменос, друг мой, ты знаешь, что вчера случилось?
Старик попытался не поддаваться панике и ответил как можно спокойнее:
- Да, как раз вот читаю газеты.
- Это все мелочи. На самом деле произошло нечто большее. Из-за того, что Константин ушел к этой блондинке-вертизадке, Чикита пыталась покончить жизнь самоубийством через расстрел. Слава богу, она была так пьяна, что стреляла в зеркало...
Тут Пилеменос не сдержался и в ярости стукнул чем-то по столу:
- Прости меня, Мойша. Я и не загадывал, что дело зайдет так далеко. Приму самые жесткие... - Я надеюсь на тебя, Пилеменос.., - со слезами в голосе попрощался Мойша.
- Я все улажу. Счастливо. Привет потерпевшим...
Успокоив Каплана, Пилеменос без сомнений окончательно разволновался и нажал красную кнопку:
- Срочно вызовите Гнудсона.
- Он здесь в приемной... - как всегда спокойной была только секретарь.
"Уволить, что ли, эту тварь бесчувственную" - мелькнула неказистая мысль в голове Пилеменоса, но сказал он по привычке другое:
- Прекрасно, пусть зайдет... Здравствуйте, Гнудсон. Нашли вы там что-нибудь подходящее по этой обезьяньей шлюхе?
Гнудсон ответил как-то подозрительно:
- Да, но...
- Какие еще "но", - сверкнул искусственным хрусталиком Пилеменос, -Давайте сюда...
Старик выдернул из рук Гнудсона папку, нервно зашелестел документами, фотографиями и выкройками:
- Ага, "Закончила среднюю школу с первой попытки... Сменила более трех десятков рабочих мест... Десять месяцев работала официанткой в подпольном игровом заведении - любимом местечке районных сутенеров и мафиози. Согласно контракта разносила напитки по пояс обнаженной..."
Вот так невестка... И недурно ведь выглядит после этого борделя... И те фотографии хороши, и эти - нынешние...Как там у нее с параметрами?... Девяносто-шестьдесят-девяносто..., - сквозь зубы процедил инспектор.
- М-да... Гнудсон, я хочу встретиться с ней...
Полицейский не очень понял:
- Как-как?..
- Как Пилеменос.., - разъяснил ухвативший на лету какую-то мысль старичок, - Она, наверняка, еще ничего конкретного обо мне не знает. Мой сын любит сюрпризы... Вот и я сделаю сюрприз. Думаю, что не стоит травмировать мальчика всеми этими компрометирующими материалами. Прожженная девица должна отказаться от Костаса сама. По доброй, так сказать, воле. Организуйте-ка нам встречу...
Гнудсон скривился - его все еще мучила изжога от вчерашней китайской пищи:
- Видите ли, господин Пилеменос, я больше не буду работать на вас в виду вновь отрывшихся обстоятельств.
Миллионер снова и тем же сверкнул:
- Каких еще к дьяволу обстоятельств?
Инспектор заблаговременно попятился к выходу:
- Я не могу сказать, но для меня это чрезвычайно важно и даже существенно...
Пилеменос жестом остановил его:
- Черт с тобой. Только не бросай дело посреди шоссе. К тому же по договору сегодняшний день ты обязан отработать полностью... Давай так: организуешь встречу с Катей, и катись копченой колбаской на все четыре стороны... И кто, интересно, сможет платить тебе так, как платил я?
Гнудсон, приложив руку к левому нагрудному карману, гордо произнес полную отчетливого пафоса речь:
- Не в деньгах счастье. Я истинный государственный служащий. И не хочу больше служить частным интересам. Ни вашим, ни нашим. Я должен помогать всему обществу. И буду честно выполнять свой долг, получая от этого глубокое моральное удовлетворение. А это, поверьте, дороже всех купюр на свете...
Гнудсон немного помаялся, но согласился:
- Увы, это моя работа...
Айша умудрено усмехнулась:
- Так работай тогда, а не забивай мне баки, инспектор.
- Я и не забиваю, - нервно защелкал пальцами Гнудсон, - Мне правда нравится китайская кухня.
Айша умудрено усмехнулась два раза:
- Запомни: Катя очень хорошая девушка. И больше я тебе о ней ничего не скажу. Она моя подруга...
- Но.., - попытался настоять инспектор.
Свидетельница, однако, не позволила ему это проделать, продолжив:
- А если ты сделаешь ей что-нибудь плохое, то я подмешаю тебе траву Дунь-сунь. Раз ты прочел энциклопедию, то должен знать, что это такое..
Гнудсон вздрогнул крупной мужской дрожью:
- Да, знаю. Это ужасная трава. Человек, съевший ее в количестве 300 граммов, умирает от двухмесячного беспробудного поноса...
- Верно, - преклонила перед ним голову Айша, - Но если честно, то я не хотела бы видеть твою мумию на унитазе. Подумай. Ты ведь такой симпатяшка, инспектор...
И надежда тут же расправила мужские плечи:
- Ты говоришь, симпатяшка. Значит, я тебе нравлюсь...
Айша просыпала соль из солонки на скатерть и задумчиво вывела на ней пятно от горчицы:
- Ты возможно и нравишься, но мне не нравятся твои вонючие делишки. И за что я только плачу налоги государству? Чтобы за мой счет ищейки втаптывали в грязь честных людей...
Гнудсону такой подход не понравился. И он запротестовал, сидя напротив:
- Я никого не втаптываю...
- Так втопчешь, - махнула на него гуттаперчевой рукой девушка. - Не ты, так с твоей помощью втопчут. - Ты не права.., - по-прежнему пытался протестовать инспектор.
Айша посыпала соль красным перцем, несознательно вырисовала пальцем разбитое сердце:
- Я бы хотела надеяться....
- Чертовы черномазые братья и сестры.., - выругался ни с того ни с сего инспектор. Айша чисто вылупилась на него:
- Ты о чем это, Гнудсон?
- Взгляни, - показал полицейский за окно на улицу, по обочине которой ползали Бобби, Чарли, Кристи и Молли. - Это мои братья и сестры...
- Какие миленькие... Но что они делают? - ужаснулась девушка.
Гнудсон простодушно объяснил:
- Так, собирают всякую дрянь для игры в "Угадай Обезьяну". Мы, понимаешь, частенько играем дома всей семьей. Вот они и находят для игры брошенных котят, черепашек, а также отлавливают всяких крыс и пауков.
- Как интересно.., - вновь подвинулась Айша.
- Правда? - почувствовал ее тепло Гнудсон, - Может быть и ты хочешь принять участие в нашей игре.
- Может быть и хочу, - заинтересованно почти притиснулась к нему девушка, - Я пока не знаю. И, если что, то, конечно, только в группе поддержки. Я могу прикасаться ко всякой гадости только в вареном или жаренном виде. Но Катя...
Гнудсон с горечью плюнул под соседний столик:
- Эх, Катя, Катенька, Катюша... Не ту дорогу она перешла и не в том месте...
- Не забывай: Катя - моя подруга.., - чуть отодвинулась Айша.
Гнудсон тут же учуял охлаждение и попытался навернуть ускользающее:
- Эх, была не была. Двум отставкам не бывать, а одной не миновать. Обещаю тебе, что завтра занимаюсь ее делом последний день. Оно мне, если честно, и самому уже давно не нравится.... А послезавтра приглашаю тебя на домашнюю игру "Угадай обезьяну". Может быть заодно и матушка отличится на кулинарном фронте: приготовит нам нечто, не уступающее китайскому "Блюду пяти ароматов, подернутых сизою дымкой..."
- А это еще, что за явление Антихриста народу, - перебила ему аппетит Айша, - Глянь-ка...
Гнудсон обернулся и увидел за окном чешущего вдоль них Отца Прокопия. Чесал он как-то странно, молча кропя по ходу всех окружающих: таксистов, проституток, дистрибьютеров, а также ползающих у них меж ног Бобби, Чарли, Кристи и Молли. Не глядя, окропил он и сидящих за стеклом Айшу с Гнудсоном.
Они перекрестились в один голос:
- Боже праведный, не иначе дело к дождю ..
Отец Святобартерный, ясно дело, промолчал...
Глава 14
"Чикита в проигрыше"
Катя едва добрела до дома. Авоська с нехитрым продовольствием и музыкальным сопровождением, казалась ей в миллион раз тяжелее коробки с платьем, что она несла домой не так давно. Тогда она летела в квартиру под собою ног не чуя. Теперь же Катя нехотя поднялась по лестнице. Нехотя вошла в прихожую и нехотя попала в обширные объятия Константина:
- Ты, видимо, забыла закрыть дверь на замок. И я на всякий случай проник...
Катя, как захваченная врасплох рыба, беззвучно зашевелила губами. Константин же не замечал ее немых попыток. Он был чрезвычайно распален:
- Свадьбы не будет. То есть будет - наша с тобой. Какая несправедливость могла случиться! Но на наше счастье потенциальная теща сегодня по утру мне проговорилась: "Чиките пришлось за тебе побороться, устранить соперницу. Что и говорить, дочь вся в меня и мужиков на ветер не бросает..." И я, конечно, тут же допросил Чикиту с пристрастием и она созналась, что лично устроила эту историю с бутылкой, фотографией и бельем "пупсика Ры". Только представь, Чикита утверждает, то пошла на это злодеяние из непосильной любви ко мне. Знаешь... Катя однако прервала Константина и даже довольно-таки грубо попыталась оттолкнуть его:
- Отпустите меня, пожалуйста, господин Пиль. О какой это свадьбе вы говорите? Я никогда, ни при каких обстоятельствах не выйду замуж за человека, который мне не верит...
Но Константин не опускал руки:
- Я верю. Как верил всегда. Я так страдал... Разум мне говорил одно: "Это коварная измена". А сердце тем временем твердило другое: "Этого не может быть, она честна перед тобой и перед миром". Да, я поверил разуму. Но что хочешь могу дать тебе на отсечение: такое случилось в последний раз. Я больше не буду доверять ему, я буду слушать только свое честное сердце. А оно говорит, что любит тебя и разорвется без тебя на мелкие кусочки. Катя, насколько могла, отвернулась в его объятиях:
- Вы обманываете меня. Так же, как обманывали десятки других простодушных девочек, слетевшихся как мотыльки на свет вашей зоопередачи. Многие пообжигали невинные крылышки о пламенного красавца Пиля. Хоть одно утешает: я не одинока в такой своей трагикомедии... Пиль внимал и трепетал и все пытался заглянуть в глаза Кати, добраться через них до ее доброго и отзывчивого сердца:
- Не говори так. Это не правда. Я люблю тебя.
Катя не нашла ничего лучше в этой ситуации, как попробовать сыронизировать:
- Боже какой тембр, какой надрыв. Да, вы прекрасный артист, господин Пиль. И, не теряли времени даром на репетициях. Признайтесь... И, надеюсь, по крайней мере я была вашей генеральной репетицией? Именно на мне вы окончательно отшлифовали свои жесты, лексикон, слезы, восторги, эскизы лучезарного, так сказать, будущего?
Константина прям таки затрясло:
- Нет. Все не так. Поверь мне. Я люблю тебя вплоть до миров далеких.
Но девушка глянула на него как на платье из химчистки:
- И давно с вами такая перемена? Или вы любили меня и на глазах у всех целуя, тиская Чикиту? Приговаривая ей при этом: "Ох, Чикита, дорогая, как же я люблю эту Катю"... А потом вы с ней гуляли, развлекались и ей так нравилось слушать ваши признания: "Прикинь, Чикита, как я люблю ту девчушку..." Константин обречено выпустил ее из рук:
- Да, я понимаю... Но все не так. Все это время я действительно любил только тебя. Я ничего не говорил Чиките. Как она не требовала от меня, но ни разу я не признался ей в своей любви. Потому что любил другую... Тебя... Но я целовал ее, да. Потому что был рассержен на тебя. И не хотел подавать вида, что страдаю. Хотел показать, раз ты с другим, так и я с другой. Я целовал ее, но не более. Все эти дни я провел практически в одиночку. Я провожал Чикиту домой и под предлогом каких-нибудь колик сматывался. Я уезжал на "Озеро сладких слез". Я бродил по местам нашего с тобой пребывания. Я целовал песок по которому ты ходила...
Но Катя, как будто осмотрев полученное из чистки платье и найдя на нем старое пятно, не прониклась:
- Не верю. Паяцам больше я не верю...
- Что ж, для меня из этого дома, видимо, есть только один выход.., всколыхнулся Константин и в душевном порыве выбежал на балкон.
- Ой-ой-ой. Только не разыгрывайте меня. И не делайте глупостей, господин Пиль.., - с внешней усмешкой выдавила из себя медленно опадающая на диван Катя.
Но Константин в этот день очевидно не был настроен на розыгрыши. Он без труда вспрыгнул на узкие и не по весу хлипкие перила. И со всей высоты второго этажа крикнул во все свое луженое телевидением горло:
- Мне не нужна жизнь без тебя, любимая. Я брошусь вперед головой. Как в омут нашей любви...
- Опять врете.., врешь.., - где-то в глубине души дрогнула отлеживающаяся на диване Катя.
Константин же еще на что-то надеялся и потому пытался балансировать.
Но это было не легко. С каждой секундой ветер все более раскачивал его. К тому же кто-то наверху поливал цветы и грязные струи заливали почти честные глаза Пиля. Из последних сил попытался он продолжить незаконченный разговор:
- Вот увидишь: я люблю тебя и я сейчас выброшусь без страховки. И это правда чистейшей воды. Как той воды из "Озера сладких слез"... Ты же помнишь... - Нет.., - схватилась за мигом вспыхнувшее лицо Катя. Константин сделал паузу и вынес суровый приговор:
- Тогда, действительно, нет смысла. Прощай...
И он сделал этот неосторожный и, увы, трагический шаг в сторону. С ужасным треском и апломбом рухнул вниз.
- О, мой любимый.., - наконец кинулась к балкону Катя.
И услышала снизу:
- Любимый?.. Значит, ты все еще любишь меня?
Катя так и присела на балконный пуфик:
- Ты жив...
Ответ последовал откуда-то явно не с земли:
- Чертовы стойки для белья... Я зацепился пряжкой ремня и вот болтаюсь тут как... Но ты правда еще любишь меня?
- Люблю.., - не раздумывая просунула она свою очаровательную головку между прутьев балконной решетки, - Дай мне руку...
Но Константин не торопился:
- Катя, но если ты меня любишь, как ты могла обниматься с помощником главного продюсера? На глазах у всей студии. У меня на глазах...
- Глупый, - разъяснила девушка, - я так же как и ты была рассержена. И также не хотела подавать вида, что страдаю. Хотела показать, раз ты с другой, так и я с другим. Мы обнимались, но не более. Все эти дни я провела наедине с собой, со своим мыслями о тебе. Ну дай же мне руку...
Держась за ее хрупкие пальчики Константин ловко взобрался обратно на балкон. И прижал Катю к своей напряженной груди. Сердце его билось необычайно и громко. Казалось, оно хочет выпрыгнуть из под его ребер. И забиться под ребра Кати. Прижаться к ее сердцу сразу и правым, и левым желудочком. И влюбленные тут же, как две капельки ртути, слились в едином поцелуе. В таком же страстном как и прежде. До того как.
А над городом зашелестел и крупно пролился на уже политые цветы ласковый дождь. Капли падали и на оставленную на балконе тарелку из под пиццы. Капли падали и звонко считали: "раз", "два", "три", "четыре", "пять", "шесть", "семь".., "двадцать семь".., "пятьдесят восемь"...
Однажды Константин и Катя все же устали и проголодались. И чтобы не проглотить случайно-любовно друг друга, развели свои губы.
- О, - помял свой бурчащий живот Пиль, - я бы сейчас съел кого-нибудь потолще... - Извини, что я не бройлерная, - в ответ прошлась руками по своей идельной фигуре Катя, - но как ты относишься к достаточно пухленькому сырокопченому лангусту?
- Всячески приветствую, - не моргнув глазом проглотил наживку Константин.
Катя распаковала лангуста. Следом выставила и бутылку:
- Думаю, и белое сухое не будет лишним? - Не будет, - просто задрожал мелкой дрожью томимый голодом и жаждой жених.
Увидев такое, невеста его довольно достала из авоськи маленький пакетик:
- И это еще не все. На десерт у нас будут романтические баллады "Утешение-47"... - Пусть, - согласился Пиль, - Нарезай. Наливай. Заводи...
***
Чикита знала отцовским умом и чувствовала материнским сердцем - он больше не вернется.
- Чем не повод? - спрашивала она себя, наливая очередную рюмку пунша. Ей нравился этот непройденный в отрочестве процесс. Пуншовливание проходило в легкой и непринужденной атмосфере. Никто ее не хватал за руки, никто не читал профилактик. Ни перед первой, ни между восьмой и десятой, ни после пятнадцатой.
Рядом с ней совершенно молча валялись три пьяных кошки, два бульдога и одна кухарка. И телефон. Однако немота аппарата связи была не по душе Чиките. Она испытывала все обостряющийся дефицит общения и потому непослушными руками набрала первый же всплывший в памяти номер:
- Алло, "Скорая помощь"?.. "Светская хроника"? Редакция? Ничего не понимаю... Какого черта вы вмешивается в мой частный разговор! Я вас завтра же всех уволю, на мелкие кусочки покромсаю заодно с Катькой чертовой бабушкой... - Тьфу, - Чикита бросила трубку, полистала записную книжку и набрала другой номер, - Канцелярия его превосходительства Большого Оленя? Соедините меня с самим... Что?.. Его нет? Срочно отбыл на открытие конференции "Ягель в системе клиринговых расчетов"?.. Когда будет?.. Через четыре часа?.. Я не доживу...
Она вздохнула и раскрыла альбом со своими детскими фотографиями. Какой прелестный ребенок трогательно смотрел на нее из прошлого. Как он радовался вкусной как торт жизни. Какой здоровый оптимизм наполнял его кремовое тельце... Чикита не удержалась и налила себе еще рюмочку пунша. Снова взялась за телефон:
- Алло, клуб "Дипломат"? Дайте Зураба... Что?.. Его нет?.. Взял мешок и уехал охотиться на кроликов?.. Мама, я, кажется, схожу с ума...
Она вздохнула и полистала альбом со своими юношескими. Какой задорный блеск был в глазах у этой подрастающей тогда особы. С каким восторгом отражались в ее глазах молодые люди, пока еще только легко пощипывающие под столом. Впрочем до вполне идентифицируемых родителями синяков...
Чикита не удержалась и налила себе еще рюмочку пунша. Снова подняла трубку:
- Алло, дайте мне маму, мою мамочку, мамулю дорогую... Приоделась и отправилась в музыкальный магазин на презентацию своего нового диска? О, это надолго... Я сдохну прежде...
Она вздохнула и полистала альбом, предназначенный для ее свадебных фотографий. Пустой. И в нем уже никогда не будет Константина, ведущего ее к алтарю за руку. Целующего ее. Одевающего на ее палец кольцо. Несущего ее на руках по тротуару. По лестнице. В будуар...
- Катька, шлюха...
Чикита не удержалась и налила себе еще рюмочку пунша. Снова пододвинула телефон:
- Отца, папулю позовите... В алмазной шахте... Подписывает трудовой договор с профсоюзом шахтеров?.. Запретил соединять со всеми?.. На полтора часа?.. И Чикита опрокинула еще. И вновь сжала в руке трубку:
- Алло, Святой Отец?.. Кто там мычит?... Вы что: издеваетесь? Да вы не человек, вы - скотина... До чего докатилась святая церковь. Матерь твою божью...
И вместе с этими нелестными антиклерикальными словами Чикита бросила и трубку, и сам телефон. Заколбасила по комнатам:
- Да на кого же вы меня покинули?... Все меня позабыли-позабросили, лоботрясы и разгильдяи. Никому я отныне не нужна. Хоть повесься. Хоть застрелись...
- Да, - остановилась она как вкопанная возле мрачного сейфа отца, - А ведь это вполне трезвая мысль... Они ведь тогда все мигом слетятся. Будут хором причитать, гладить по головке, слова хорошие говорить. Но будет поздно. И всю оставшуюся жизнь придется им корить себя, что не оказались в нужный момент у телефона, не откликнулись на душевный порыв рабы божьей Чикиты Каплан...
Слезы брызнули из ее скорбных очей и она сбросила с себя старенький домашний халат, трогательные стоптанные тапочки.
Чикита осторожно распаковала шикарные коробки. Бережно одела приготовленное к свадьбе белье - шелковое, самой дорогой ручной работы. Оглядев себя в зеркале и аккуратно наплакавшись в платочек, Чикита вошла в роскошное, пышное сиреневое платье. Затем смело украсила свою головушку грациозной фиолетовой шляпкой.
Слезы вновь заструились из ее глаз, но она одела и эксклюзивные балабановые туфли в мелкую клеточку. В первый и в последний раз.
Чувствуя, что вот-вот лишится каких-нибудь чувств, Чикита выпила еще пунша:
- Нужно хоть раз в жизни довести что-нибудь до конца...
Раскачиваясь на высоких каблуках как праздничная телевизионная башня, она не без труда вскрыла сейф пилкой для ногтей. Достала из него наследственную гордость отца. Это был передаваемый из поколения в поколение Капланов золоченый мушкет с дарственной надписью: "В благодарность и с надеждой поставщику его императорского двора - торговцу Каплан".
Не без труда вчитавшись и въехав, Чикита задумалась:
- На мне прервется род Капланов... И что ж? И пусть. Я ведь так не похожа на своих родителей. И отец и мать с мясом вырвут из любых рук, из любых лап то, что посчитают принадлежащим им. А я? Я ничего не могу довести до победного конца. До чего докатилась: упустить такого жениха, ха-ха... Девушка кисло высмеялась и сделала ручкой:
- Прощайте, отец и мать. Прощай, Константин. Прощай, ручной Большой олень. И ты, курва прощай. Прощайте все...
Взведя курок и еще опрокинув пару раз пунша, Чикита кивнула себе в зеркало:
- Этим паршивым газетенкам будет о чем завтра написать.
Она долго прицеливалась, думая, как бы по ужаснее обезобразить себя:
- В лоб?.. В рот?..
Наконец решилась стреляться в глаз.
- Вот только в какой? - спрашивала она себя все более заплетающимся языком, - Женщины больше думают правым полушарием. Значит в правый...
И Чикита прицелилась в правый глаз. Двумя пальцами нажала на заржавевший спуск. Сначала раздался рвущий ее музыкально-образованную душу скрип, затем жуткий грохот. Чикиту выбросило из кресла на пол, покрытый шкурами барсов. Белыми как первый нетоптаный снег.
И разверзлась пропасть. Запахло жареным. Чикита в свадебном наряде мягко планировала на раскаленный противень с антипригарным покрытием. Тринадцать зеленых чертенят играли на губах и животиках в ее честь "Воздушную кукурузу". Большой замшелый черт указывал трехконечным жезлом место парковки под огромным транспарантом: "Добро пожаловать в экологически чистый мир. При нагревании не выделяйте, пожалуйста, нитратов и консервантов... "
Глава 15
"Визит к Пилеменосу"
Придя по утру на работу и, как всегда, удобно раскинувшись в кресле, старик Пилеменос подтянул к себе стопку газет, таких свеженьких и тепленьких прямо с печатного станка:
- Ну-с, что день грядущий нам нажарил?.. Ага, "Светская хроника": "Чикита поклялась зарезать Катю". Это, конечно, весьма интересно публике... Так-так, "Дочь ювелирного магната вчера позвонила в редакцию и сделала официальное сообщение о том, что собирается почикать бритвочкой Катю Андрееву - лучшего на сегодняшний день игрока популярной телепередачи "Угадай обезьяну".
Хотя достоверные источники и утверждают, что Чикита Каплан с детства не употребляет спиртного, наш специальный корреспондент не сомневается в том, что девушка была пьяна как..."
Пилеменос сплюнул в серебряную плевательницу:
- Вот, чертовка, нализалась... Ну да ничего, проспится. А редактору надо будет сказать, чтобы этой заметочкой и ограничился. Критика нашего класса нужна, конечно, но в разумных пределах... Так, а в "Разных новостях" у нас что: "Неудачное похищение Долорес Каплан"... Вот семейка - во всех газетах успевает... "Вчера в самом центре города была совершена неудачная попытка похитить известную скрипачку и жену крупнейшего ювелирного торговца Долорес Каплан. Киднеппер Зураб пытается увести следствие по ложному следу. В своих показаниях этот широко известный владелец престижного клуба "Дипломат" утверждает, что он на самом деле хотел украсть пленившую его своими прелестями Катю Андрееву. По версии незатейливого похитителя: с тыла, откуда он заходил, скрипично-ювелирная звезда была похожа телевизионную как две капли шампанского. И вышла Долорес из того же самого музыкального супермаркета, в который минутой раньше зашла Катя, ничуть не подозревающая о крадущемся за ней дипломатическом маньяке. Полиция подтвердила специфическую гормональную близорукость похитителя, а также фатальное стечение обстоятельств: обе дамы были облачены в идентичное платье, выпущенное модным домом "Пиноккио" всего в двух экземплярах. Проданы были эти великолепные наряды, соответственно накладным фирменного бутика, именно Долорес Каплан и Кате Андреевой... Долорес благодарит полицию за скорое освобождение. По ее личной версии Зураб не только пытался похитить, но и мечтал громко надругаться над ней, не снимая, накинутого на голову мешка. Меньшее, что теперь грозит бывшему хозяину и генеральному директору - десять лет одиночной камеры с принудительным круглосуточным показом порносериалов. Вряд ли его дипломатичные клиенты смогут смягчить наказание: Каплан, как известно, и в Африке, Каплан..."
Пилеменос отбросил "Разные новости":
- Шустра, старушка. Это прямо не репортаж, а реклама телесного антиквариата... Та еще, видно, штучка. М-да... Старик задумчиво надул щеки и подтянул к себе "Благие вести":
- "Отец Прокопий дает обет молчания и исчезает..." Что за черт?.. "Вчера Святой Отец во время традиционной вечерней проповеди сообщил своей пастве, что налагает на себя обет молчания в связи с переполнившейся греховной чашей. После сообщения он действительно заткнул свой рот и вышел на улицу, на которой собственно его и видел в последний раз наш собственный корреспондент. Ни о маршруте, ни о дальнейших планах передвижения Отца Прокопия ничего не известно. Тем не менее, мы надеемся пощекотать наших читателей какой-нибудь подходящей информацией. Ждите наш специальный репортаж о похождениях Блудного Прокопия в самое ближайшее время..."
Пилеменос поморщился:
- Чокнулся, святоша. Кто ж мне теперь будет грехи отпускать по дешевке?...
Ход тревожных мыслей старика нарушил пискнувший голодной мышью телефон:
- На связи Мойша Каплан. Соединить?
- Мойша?.. Соединяйте...
Голос Каплана явственно и неподкупно дрожал:
- Пилеменос, друг мой, ты знаешь, что вчера случилось?
Старик попытался не поддаваться панике и ответил как можно спокойнее:
- Да, как раз вот читаю газеты.
- Это все мелочи. На самом деле произошло нечто большее. Из-за того, что Константин ушел к этой блондинке-вертизадке, Чикита пыталась покончить жизнь самоубийством через расстрел. Слава богу, она была так пьяна, что стреляла в зеркало...
Тут Пилеменос не сдержался и в ярости стукнул чем-то по столу:
- Прости меня, Мойша. Я и не загадывал, что дело зайдет так далеко. Приму самые жесткие... - Я надеюсь на тебя, Пилеменос.., - со слезами в голосе попрощался Мойша.
- Я все улажу. Счастливо. Привет потерпевшим...
Успокоив Каплана, Пилеменос без сомнений окончательно разволновался и нажал красную кнопку:
- Срочно вызовите Гнудсона.
- Он здесь в приемной... - как всегда спокойной была только секретарь.
"Уволить, что ли, эту тварь бесчувственную" - мелькнула неказистая мысль в голове Пилеменоса, но сказал он по привычке другое:
- Прекрасно, пусть зайдет... Здравствуйте, Гнудсон. Нашли вы там что-нибудь подходящее по этой обезьяньей шлюхе?
Гнудсон ответил как-то подозрительно:
- Да, но...
- Какие еще "но", - сверкнул искусственным хрусталиком Пилеменос, -Давайте сюда...
Старик выдернул из рук Гнудсона папку, нервно зашелестел документами, фотографиями и выкройками:
- Ага, "Закончила среднюю школу с первой попытки... Сменила более трех десятков рабочих мест... Десять месяцев работала официанткой в подпольном игровом заведении - любимом местечке районных сутенеров и мафиози. Согласно контракта разносила напитки по пояс обнаженной..."
Вот так невестка... И недурно ведь выглядит после этого борделя... И те фотографии хороши, и эти - нынешние...Как там у нее с параметрами?... Девяносто-шестьдесят-девяносто..., - сквозь зубы процедил инспектор.
- М-да... Гнудсон, я хочу встретиться с ней...
Полицейский не очень понял:
- Как-как?..
- Как Пилеменос.., - разъяснил ухвативший на лету какую-то мысль старичок, - Она, наверняка, еще ничего конкретного обо мне не знает. Мой сын любит сюрпризы... Вот и я сделаю сюрприз. Думаю, что не стоит травмировать мальчика всеми этими компрометирующими материалами. Прожженная девица должна отказаться от Костаса сама. По доброй, так сказать, воле. Организуйте-ка нам встречу...
Гнудсон скривился - его все еще мучила изжога от вчерашней китайской пищи:
- Видите ли, господин Пилеменос, я больше не буду работать на вас в виду вновь отрывшихся обстоятельств.
Миллионер снова и тем же сверкнул:
- Каких еще к дьяволу обстоятельств?
Инспектор заблаговременно попятился к выходу:
- Я не могу сказать, но для меня это чрезвычайно важно и даже существенно...
Пилеменос жестом остановил его:
- Черт с тобой. Только не бросай дело посреди шоссе. К тому же по договору сегодняшний день ты обязан отработать полностью... Давай так: организуешь встречу с Катей, и катись копченой колбаской на все четыре стороны... И кто, интересно, сможет платить тебе так, как платил я?
Гнудсон, приложив руку к левому нагрудному карману, гордо произнес полную отчетливого пафоса речь:
- Не в деньгах счастье. Я истинный государственный служащий. И не хочу больше служить частным интересам. Ни вашим, ни нашим. Я должен помогать всему обществу. И буду честно выполнять свой долг, получая от этого глубокое моральное удовлетворение. А это, поверьте, дороже всех купюр на свете...