Эшер Нил. Звездный рубеж

   Апис ответил с явной неохотой:
   – Да что рассказывать? "Миранда" была автономной станцией, и там жили мои соплеменники, а теперь от нее остались одни обломки.
   Эльдина не дала ему опомниться и спросила:
   – А как же она была разрушена?
   – Наномицелий, – кратко ответил юноша, надеясь, что трудное слово вызовет замешательство и заставит его собеседницу замолчать.
   – У вас здесь растут грибы, – констатировала Мейка в своей обычной манере. Потом, словно опомнившись, задала вопрос: – У вас растут грибы?
   – Оропоры, – ответила Эльдина, не понимая, куда клонит Мейка.
   – Как они выглядят?
   – Такие круглые. – Девушка изобразила оропор в воздухе. – На севере ими кормят свиней.
   – Видимая часть этих оропор – плодовое тело, а в земле имеются тонкие нити, часто не видимые невооруженным глазом. Эти нити называют грибницей, или мицелием.
   – Грибы разрушили станцию, где жили люди, много людей? – недоверчиво уточнила Эльдина. – И у него внутри тоже есть грибы? – Она указала на Аписа.
   – На самом деле все немного сложнее, – ответила биолог.
   В это мгновение у двери бронемашины загорелась сигнальная лампочка, и женщина поспешно натянула дыхательную маску.
   Эльдина тоже последовала ее примеру. Она заметила, что Апису это приспособление не требовалось: очевидно, приборы в его костюме автоматически определяли снижение содержания кислорода в воздухе и в случае необходимости поднимали стекло.
   – Что-то они быстро… – Мейка повернулась к двери. Эльдина догадывалась, что приказ Кормака остаться в бронемашине очень расстроил Мейку. Наверное, ей тоже хотелось заняться поисками драконида. Девушка слышала, как агент что-то говорил об останках дракона, от которых ее придется тащить силой, если она опять увлечется своими исследованиями.
   Неожиданно дверь резко распахнулась, и Эльдина услышала глухой звук – словно большой нож ударил по кочану капусты. В первую секунду она не поняла, что происходит. Мейка согнулась, что-то стукнуло по стене позади нее. Когда сквозь дыру в ее костюме просочилась кровь, девушке стало ясно, что снаружи стреляли. С хриплым стоном Мейка опустилась на колени, она хотела что-то сказать, но изо рта у нее тоже потекла кровь.
   В дверном проеме появился солдат армии Теократии, он шагнул вперед, схватил Мейку и вышвырнул ее из машины. Затем он выстрелил в Аписа, и тот отлетел спиной к стене. Только когда Апис, вытаращив глаза, стал медленно опускаться на пол, Эльдина наконец вспомнила о своем оружии. Солдат тут же отбросил ее ружье ногой и ткнул дулом своего автомата под ее подбородок. Девушка вздрогнула, узнав автомат – точно такой же Фетан дал ей во время их побега с прудов в горы. Она знала, на что способно подобное оружие.
   – Что делать с этой? – послышался голос снаружи.
   – Брось ее. Она сдохнет через минуту, если еще жива, – ответил солдат, державший Эльдину под прицелом.
   Второй, а за ним и третий солдат вошли в бронемашину, через несколько минут появился четвертый и закрыл дверь за собой. Тот, что угрожал Эльдине, отвел от нее оружие и поднял стекло шлема. Как странно, подумала Эльдина, что по внешнему облику трудно бывает что-либо понять о человеке. Пухленькие и добродушные на вид прокторы с шутками и прибаутками готовы содрать шкуру с несчастных работников. Но этот человек с ястребиным носом и искривленным ртом походил на настоящего дьявола. Он указал оружием на Аписа.
   – Проверьте его. Может, он еще жив.
   – Выстрелить в голову – и дело сделано, Спилан, – ответил ему один из солдат.
   – Нет, думаю, наш дьякон захочет побеседовать с ними.
   – А как нам быть с теми четырьмя?
   – Оставим их. Я не хочу больше кружить по окрестностям. Будем уповать на то, что худер справится с ними, – сказал Спилан, глядя на главный экран.
   Эльдина молчала. По опыту ей было хорошо известно: тот, кто не держит язык за зубами, только привлекает к себе нежелательное внимание. Спилан медленно перевел взгляд на девушку и, словно вспомнив о ее существовании, приставил дуло к ее виску.
 
   Иногда трудно жить с рассудком, способным выстраивать четкие логические цепочки, когда вопросы жизни и смерти неожиданно возникают один за другим подобно болезненным нарывам. Дракон мертв, он погребен под слоем грязи по крайней мере в десять метров. Но какое это имело значение в преддверии предстоящих событий?
   – Никак не могу поверить, что Шрам до сих пор где-то там, внизу, – сказал Кормак, как всегда ничем не выдавая своих сомнений.
   Гант предпочел не согласиться.
   – Можете быть уверены: он не мертв.
   – В отличие от кое-кого другого, – ввернул Торн.
   – Я тоже не мертв, – ответил Гант. – Как я могу умереть? Я машина.
   – Какая разница? – Ян поспешил сказать свое слово. – Гант, почему вы так уверены, что дракон точно не умер?
   Тот пожал плечами и повернулся так, что дуло антифотонного ружья указывало прямо в кратер.
   – Вы же знаете, что ему не нужен кислород для дыхания. Я бы даже сказал, он себя лучше чувствует в среде других газов-окислителей, у него интенсивнее протекает обмен веществ. Он может дышать и в других типах атмосферы и продержаться какое-то время, а потом просто впасть в анабиоз.
   – И откуда только все это вам известно? – удивился Ян.
   – Мейка. Не от нее напрямую, а из ее базы данных по драконидам. – Кивнув в сторону кратера, Гант добавил: – Шрам может находиться в состоянии анабиоза там, внизу, а может быть, он уже сейчас выбирается на поверхность.
   – Подождем, чтобы выяснить это? – спросил Торн. Машинально изучая взглядом Торна, а затем Ганта.
   Кормак предавался размышлениям. Можно остаться и посмотреть, вылезет ли драконид из кратера, поскольку любые другие занятия сейчас казались ему бессмысленными. Теократия, конечно, разобьет армию восставших если не в открытом сражении на поверхности, то под землей – остатки скрывшегося там населения погибнут от кинетического ядерного заряда. Эта трагедия тоже была бессмысленна, как схватка гусей в загоне перед бойней. Ян ощущал всю безнадежность положения и не знал, сможет ли найти выход из этой западни.
   – Итак, мы ждем?.. – уточнил Торн.
   – И ради чего?.. – в свою очередь спросил Кормак. Друзья смутились, уловив горечь в его интонации.
   – Нам надо вернуться и помочь Леллан Стэнтон, – сказал Патран. – Она прекрасный командир, человек долга. И заслуживает того, чтобы мы помогли ей, хотя, возможно, от нас ей не много пользы.
   Кормак продолжал смотреть в кратер и вдруг неожиданно произнес:
   – Леллан Стэнтон!
   – Что?
   – Как удалось "Лирику-И" приземлиться незаметно?
   – Корабль снабжен хамелеон-оборудованием. Весьма…
   – И этот корабль сейчас где-то в горах?
   – Да…
   Кормак резко отвернулся от кратера и быстрым шагом направился к бронемашине. Друзья поспешили за ним, и Торн спросил:
   – Вы хотите с помощью него уничтожить "Рагнорак", да?
   Ян остановился и посмотрел на них.
   – Выходит, я не слишком ясно обрисовал вам и Леллан сложившуюся ситуацию. Просто я упустил один очень важный факт. – Взглянув на Ганта, он добавил: – Думаю, ваш друг понимает, о чем я, только еще не представляет картину во всей ее полноте.
   – Скеллор? – произнес Гант, и Кормака удивила бледность и мрачность лица голема: это выражение вполне соответствовало бы реакции живого человека.
   – Вот именно" – Скеллор. Он завладел крейсером с ИР с помощью джайнтехнологии, он напрямую присоединился к кристаллу матрицы ИР и остался жив. Я вам говорил об этом, как и Леллан, хотя не уверен, насколько хорошо она меня поняла.
   – Достаточно, чтобы осознать его опасность, – заметил Торн.
   – Он опасен, – мрачно подтвердил Ян.
   – Выследить и остановить его – это приоритет для ЦСБЗ: Он должен быть уничтожен. – Торн был исполнен мрачной решимости.
   – Да, – кивнул Кормак. – И если бы Земле было известно о нем, ЦСБЗ уже выследила бы его и уничтожила. Понимаете, только несколько человек знают все о Скеллоре. Это мы и те, кому мы успели рассказать о нем здесь, на этой планете.
   Когда Торн осознал смысл последней фразы, на его лице появился ужас.
   – Он направляется сюда… Он не может допустить, чтобы о нем узнали другие…
   – Он убил всю команду "Бритвы Оккама", – напомнил Гант.
   Ян добавил:
   – И он явится сюда на корабле, способном уничтожить все на поверхности планеты, так что к чертям это дурацкое восстание и его душителей! Если передача Леллан не пройдет, я обязан выбраться с этой планеты и поднять тревогу в зоне Правительства. Если мне удастся бежать отсюда и Скеллор узнает об этом, появится надежда, что он не рискнет истребить все население в этой системе.
 
   Пару секунд Кормак осматривал поляну и следы колес, терявшиеся в зарослях, и не мог понять, каких богов он прогневал, что на него сыпалось одно наказание за другим.
   – Мейка! – крикнул Торн, склонившись над окровавленным телом, распластавшимся на земле.
   Жестом подозвав Ганта, Кормак бросил беглый взгляд на женщину: кровавые пятна указывали, куда вошла пуля и откуда вышла – ее прострелили навылет в правую часть груди.
   Положив оружие на плечо, Ян теперь смотрел в направлении следов бронемашины. Кто это сделал? Та девчонка? Фетан? Кто бы то ни был, он достоин смерти.
   – Эй, я в порядке.
   Обернувшись на голос, словно доносившийся из другой реальности, Ян вздрогнул: Торн помогал Мейке встать! Затем шагнул вперед и подхватил ее за локоть, потому что женщина едва держалась на ногах.
   – Я в порядке. Я в порядке, – твердила она.
   – Но в вас стреляли…
   Ян решил приглядеться повнимательнее: кровавое пятно вокруг пулевого отверстия под правой грудью, еще больше крови на спине, где лохмотья подкладки вздыбились наподобие головки чертополоха. Торн обхватил Мейку, она приникла к нему. Ян пальцем и дулом пистолета осторожно отклонил разорванную ткань возле дыры на спине. Крови было много, но под ней виднелась шишечка красновато-розовой живой ткани, похожая на небольшую опухоль.
   – Биолог сама себя лечит, – пробормотал он, отступив на шаг, и внезапно вспомнил о существе, с которым расправился в лаборатории Скеллора и которое Мейка так тщательно изучала.
   Женщина обернулась к нему и, сглотнув, после небольшой паузы сообщила:
   – Это были солдаты, солдаты Теократии.
   – Наверное, те, что остались в живых после той заварушки у кратера, – предположил Гант.
   – Вы сможете идти? – спросил Кормак и, дождавшись ее кивка, продолжил: – Тогда мы пойдем за ними, благо они движутся в нужном нам направлении.
   – А где Фетан? – спросил голем.
   – Полагаю, он нас догонит.
   Через некоторое время, когда стало ясно, что Мейка уже не нуждается в чьей-либо помощи, Торн и Гант пошли вперед, Кормак наклонился к ней и вполголоса спросил:
   – Вы принимали какой-то из препаратов аутлинкера?
   – Да.
   – И, похоже, не зря?
   – Не то слово! – И Мейка прикоснулась пальцем к индикатору своего кислородного баллона.
   Зеленый индикатор сменил цвет на красный, что означало: баллон пуст. Кормак не знал, что и думать: или она раньше пользовалась баллоном для вида, как Шрам на Куллоруме, или же действительно лучше себя чувствовала в атмосфере из газов-окислителей.
 
   Хотя Спилан доложил кратко и отчетливо, почти автоматически, все же Абериль почувствовал страх. Был ли тому причиной по-прежнему бродивший по равнине худер или вполне объяснимая досада из-за разрушения катера и гибели двадцати четырех солдат? Кроме страха он испытывал нечто вроде любопытства: интересно, что можно выведать от двух пленников, один из которых к тому же с автономной станции? Проктор Молат, которого привели к нему в тот день, не сообщил никакой полезной тактической информации и лишь расстроил Абериля. Только история о силуройне показалась ему интересной, поскольку было ясно, что Молат что-то скрывал. Стоило надавить на него, как проктор признался в том, что пожертвовал жизнью нижестоящего, – более чем безобидный проступок.
   – Где армия мятежников? – задал он вполне нейтральный вопрос.
   – По другую сторону болотистой низины, главнокомандующий, – ответил штабной офицер.
   – Выходит, они отступают в горы, не дав нам возможности развязать сражение на равнине. Что-то слишком просто.
   – Не думаю, что капитан Гранч думает так же, главнокомандующий. – Офицер повернул бледное лицо к Аберилю. – Он приказал оставшимся истребителям отступить.
   – Гранч, что вы там задумали?
   Капитан "Гавриила" не стал медлить с ответом:
   – Мои извинения, главнокомандующий, но истребители должны заправиться и довооружиться, а космопорт не функционирует.
   Абериль улыбнулся проктору Молату, который слушал разговор вместе со всеми, находившимися в штабном катере.
   – Но единственный оставшийся у нас бомбардировщик снабжен реактором, так что я не вижу причины в его отзыве. Точнее, я уверен, что он должен остаться.
   – Главнокомандующий, он не может приблизиться к врагу на достаточное расстояние, пока там орудуют эти машины из Правительства.
   – Гранч, мне известно, что ваш сьш управляет этим самолетом. Он останется на орбите до тех пор, пока в этом будет необходимость. Вам ясно?
   Гранч не ответил, но штабной офицер сообщил:
   – Бомбардировщик возвращается на орбиту. Абериль обратился к Молату:
   – Вот видите – мягкотелость, маловерие. Мы должны быть сильнее и жестче, если с Божьей милостью хотим занять подобающее место во Вселенной.
   Пока проктор собирался с ответом, Абериль снова послал в эфир:
   – Где вы сейчас, Спилан?
   – Главнокомандующий, я уже вижу штабное судно, прибудем на место через несколько минут, – кратко доложил Спилан.
   – Приведите пленных прямо ко мне. И не причиняйте им вреда.
   Вместо Спилана ему ответил другой голос:
   – Абериль, я рассчитьшаю, что ты не станешь отвлекаться на свои маленькие игры и будешь помнить о главной цели.
   Он мгновенно вскочил с кресла. От поразительной силы голоса иерарха зазвенело в ушах, и вряд ли это можно было объяснить только тем, что владыка обратился к бра– ¦ ту по верхним каналам, раньше используемым монахами Септархии.
   – Это не ради развлечения, иерарх. Я предвижу, что завтра к рассвету войска Леллан чудесным образом сосредоточатся в горах и мы сможем осуществить ядерную зачистку. Но меня весьма заботит, с какой стати на планете оказался аутлинкер, и прежде всего нам надо выяснить, как он сюда попал.
   Теперь Ломан перешел на нижний канал:
   – Не трать слишком много времени на допросы. Если ты действительно считаешь это важным, используй наркотики, а не пьипки.
 
   Абериль не осмелился роптать на то, что придется отказаться от причинения боли, как бы ни было приятно последнее занятие. К тому же он вдруг ощутил необходимость взвешивать каждое слово в разговоре с братом, потому что даже по нижним каналам голос иерарха производил ошеломляющее впечатление.
   – Твоя воля, иерарх.
   Связь прервалась, Абериль сглотнул слюну и глубоко вздохнул. На лицах Молата и других читались страх и смятение. Все отметили властную непреклонность, с которой говорил иерарх, хотя не могли понять причин своего замешательства.
 
   Уже в который раз Карл коснулся повязки, что приложил к ране на лице. Он смотрел вдоль заболоченных низин в сторону зарослей тростника. Если сейчас открыть огонь из импульсных ружей, конечно, можно убить нескольких солдат Теократии, но те, несомненно, откроют ответный огонь из автоматов. Количество боеприпасов не безгранично как у тех, так и у других. К тому же густая трава гасит силу любого снаряда, будь то стальная пуля или ионизированный алюминий.
   – У этих ублюдков панцири с теплоизоляцией, – сообщил Урис, глядя на экран небольшого термического детектора, который он успел захватить из танка до того, как машина взорвалась.
   – Может, и так, а может, это твои фантазии, – заметил Таргон.
   Вместо ответа справа от них по траве со свистом ударила очередь автоматных пуль. Пришлось лечь на землю ничком и прикрыться камуфляжными накидками, пока пули крошили высокие стебли на мелкие темно-зеленые кусочки. Неподалеку раздался крик. Какой-то боец выскочил из укрытия и попытался перебежать на другую сторону низины, поросшей подорожником, чтобы спрятаться на другой ее стороне. Автоматная очередь разорвала его на куски.
   – Откуда эта чертова пальба? – спросил Карл. Сгорбившись под камуфляжем, Урис проверил свой теплоискатель и махнул рукой.
   – Это там, в десяти метрах от дальней кромки, слева от канавы с подорожником!
   – Бекль! – крикнул Карл.
   Беклю не понадобилось уточнять приказ. Он быстро нацелил небольшой миномет, служивший ему сейчас заменой импульсной пушки, которой он управлял в танке. Последовали три выстрела. От первых двух взрывов взлетели только глина и корни, но, как заметил привставший Карл, после третьего в воздухе помимо грязи мелькнула и человеческая рука. Карл с Таргоном подняли оружие над головами и открыли огонь в том же направлении. Но теперь слева от них разрывались гранаты, а очереди из автоматов стали такими плотными, что в воздух поднялась настоящая туча грязи и растительных фрагментов. Солдаты опять бежали, пробиваясь сквозь густую траву, ступая по уже утоптанным и сырым красным листьям и проваливаясь в мокрых низинах, где рос только черный подорожник. Они падали… и погибали. В их маленьком отряде первым расстался с жизнью Таргон. Он повернулся назад с намерением открыть огонь, собрался схватиться за ружье и не успел опомниться, как у него уже не было обеих рук до локтей. Он закричал и упал на землю, и последовавшая огненная вспышка разнесла его в клочья.
   – Ублюдки!
   Бекль выстрелил из миномета, и его снаряд попал в едва различимую машину с тяжелой пушкой. После взрыва машина вовсе исчезла из виду; кто-то с воплем побежал в сторону в горящей униформе армии Теократии, когда лопнул кислородный баллон солдата, огонь вспыхнул ярче. Отдача миномета спасла Беклю жизнь, потому что он упал на спину и очередь пуль пролетела над ним как раз туда, где он собирался спрятаться. Карл открыл встречный огонь, лучи его выстрелов перерезали пополам того солдата, что стрелял в Бекля.
   – Дело худо! – воскликнул Урис, помогая приятелю подняться на ноги.
   – Нас превосходят числом и оружием, – успел сказать Бекль, когда они втроем нырнули в небольшую воронку за холмиком из вывороченных корневищ и грунта – очевидно, след недавнего взрыва.
   – Ты же знаешь, что мы не можем победить, нам просто надо протянуть как можно дольше, – проворчал Карл.
   – Скорей бы это закончилось.
   – Замолчи, Бекль, – сказал Урис.
   Схватив Карла за плечо, он развернул его к женщине, находившейся с ними в воронке. Это была работница с прудов, как можно было понять по сколи на ее груди. То, что женщина лишилась рук и ног, казалось, нисколько не затронуло сколь – она выглядела вполне здоровой, высасывая остатки крови своей хозяйки. Пригнув голову, Карл подполз к женщине и пальцем пощупал пульс на ее сильно обожженной шее. Он покачал головой и вернулся к товарищам.
   – Проклятые штуковины!
   Бекль дважды выстрелил в паразита. Испустив струйку дыма, сколь приподнялась на лапках, словно желая оторваться, а затем обвисла, источая ярко-красную, обогащенную кислородом кровь.
   Карлу показалось, что кровью была опрыскана и трава, но потом он понял, что стебли травы покрыты красными наростами. Что ни говори, а человеческие трагедии никак не влияли на неуклонные сезонные изменения в природе. Он попытался выглянуть из воронки, но тут же пригнулся, когда раздался новый взрыв и сверху посыпались остатки той самой растительности, к которой он присматривался еще минуту назад.
   – Теперь в любой момент они могут бросить сюда гранату, – предупредил Бекль.
   – Надо бежать в сторону гор. – Карл покачал головой. Он только что получил новый приказ.
   – Трудно не согласиться, бежать так бежать.
   – Леллан? – уточнил Урис – он потерял шлем.
   – Да.
   – Отлично, значит, у нее есть план, – обрадовался Бекль.
   И они выскочили из воронки и кинулись искать новое укрытие. Наконец среди этого хаоса и ужаса Карл почувствовал облегчение: кто-то где-то помнил о них и знал, что с ними происходит. Иначе можно было впасть в отчаяние.
 
   Когда Апис наконец пришел в сознание, то не сразу понял, где находится. Сначала ему показалось, что он опять проснулся в криококоне. Потом память постепенно вернулась к нему, и он предположил, что лежит на полу бронемашины. Но ни то ни другое не соответствовало действительности, и юноша осознал это, когда поднял голову и осмотрелся. Ясно, он находился в шлюпке, но не в той, в которой прилетел на эту планету. Здесь были тяжелые двери, пол обит каким-то волокнистым покрытием, а с потолка светил холодный голубой свет.
   Громко дыша, Кулант постарался сесть и прислонился спиной к прохладной стене. Эльдина сидела неподалеку, обхватив ноги руками и положив голову на колени. Она долго смотрела на него, а потом спросила:
   – Ты еще не понял, да?
   Апис подумал, что она, должно быть, намекает на окровавленную повязку на своей голове. Он поднял онемевшую руку и почувствовал боль в затылке: да, он ведь ударился о стену бронемашины, когда тот солдат Теократии… ударил его. Он опустил руку и посмотрел на нее, затем прижал к груди и пощупал ее другой рукой.
   – Я предупредила их, что снять костюм для тебя равносильно смерти, – сказала Эльдина.
   В него стреляли, но наружный скелет не пропустил пули, и вот теперь костюма на нем не было. Он ощупывал свою грудь, живот, бицепсы, бедра. Неужели это его тело? Оно должно быть костлявым, с хрящами прямо под кожей, но вместо них Кулант чувствовал мягкие ткани и рельефные мышцы, наросшие на костях. Непривычное ощущение! При каждом движении мускулы ходили ходуном, и он никак не мог поверить, что они движутся не сами по себе, а подчиняются его командам, являясь неотъемлемой частью его тела.
   – Почему ты не погиб? – спросила девушка. Апис задумался: может, попробовать встать? Однако счел эту задачу слишком сложной и опасной и потому решил пока повременить с таким экспериментом.
   – В моем теле работает мицелий, он перестраивает его и превращает меня в человека, способного выносить нормальную силу тяжести. Мейка говорила, что костюм брал на себя все меньше нагрузки, но я не совсем понимал, что она имела в виду. А где Мейка? – поинтересовался он, боясь услышать правду.
   – Убита, – угрюмо ответила Эльдина. – Они стреляли в нее, а потом выкинули из машины, как мешок с мертвыми сквермами.
   Кулант смотрел на девушку и никак не мог заставить себя заплакать. Он потерял своих родных, мать, а Мейку знал так недолго… На нее уже не осталось скорби.
   – А где мы сейчас находимся?
   – По пути сюда я видела сотни десантных судов и что-то похожее на огромную палатку между ними. Мы в одном из катеров, что рядом с палаткой. Мы попали в плен к теократам.
   – И что они с нами сделают?
   Эльдина долго молчала, потом пожала плечами и ответила:
   – Наверное, замучают до смерти. Здесь нет тюрем.
   – Они просто… безумцы… – начал Апис.
   Но Эльдина уже смотрела на лампочку рядом с воздушным шлюзом: та сменила цвет с красного на оранжевый и потом на желтый. Юноша почувствовал прилив адреналина и решил подняться на ноги. Хотя… он явственно ощущал свой вес и боялся, что кости не выдержат возросшей нагрузки, подвижные мышцы оторвутся от костей, и тогда ему суждено умереть в страшных мучениях. Пугал его и треск в суставах, и покалывание в ногах – но, несмотря на это, ему удалось встать без особых затруднений.
   В помещение вошел тот самый солдат, который ворвался в машину и стрелял в него. Без костюма Апис почувствовал себя сейчас страшно уязвимым перед направленным в него ружьем, которое тот небрежно держал в руке.
   – Вижу, ты можешь стоять. – Солдат посмотрел на Эльдину и добавил: – Значит, ты соврала мне.
   Кулант счел себя оскорбленным и хотел вступиться за девушку, но она уже поднялась на ноги и, поймав его взгляд, едва заметно покачала головой. И только тогда он осознал сложность их положения. Апис Кулант должен был вести себя как зрелый человек – наверное, как в тот момент, когда он решился открыть люк и избавиться от двадцати трех солдат. Он должен успокоиться и оценить ситуацию, поэтому лучше промолчать. Сейчас важнее было разобраться, насколько послушно его тело при этой силе тяжести. Если у него действительно появились новые возможности, надо не упустить случая, чтобы воспользоваться ими.
   Вошедший солдат так и не получил ответа на свое замечание, да, вероятно, и не нуждался в выяснении истины. Левой рукой он бросил юноше какой-то комок, отошел в сторону и пропустил внутрь другого охранника. Апис поймал и встряхнул смятый комок: то был комбинезон, который ему дали, очевидно, чтобы прикрыть наготу.
   – Одевайся, – приказал солдат.
   Кулант осторожно, задумываясь над каждым движением, надел комбинезон. Когда он закончил, с трудом застегнув примитивные пуговицы своей новой одежды, то был практически без сил. Солдат махнул рукой, давая пленникам понять, что им пора выходить. За дверью их ждали другие охранники с пластиковыми веревками, и Апис понял, что шансов на побег у них с Эльдиной не много.