Эшли Аманда. Свет во тьме

   — Никаких «нас» не существует. Уходи, Сара.
   — Не могу. Последние три недели я каждый миг вспоминала свою прежнюю жизнь и в ту ночь, что мы провели с тобой здесь, в этом доме. Я люблю тебя, Габриель.
   Он закрыл глаза. Ее слова словно смыли его, прогнали всю желчь из его души. «Прекрасные слова, — думал Габриель, — самые желанные из всех, что есть в мире».
   Но, сделав над собой усилие, он отвернулся.
   — Сара, пожалуйста… уходи.
   — Тебе нужна кровь. — Она мгновенно поняла, что уже произносила эти слова однажды, сто лет назад.
   Он бы рассмеялся, если бы не страдал так чудовищно. Однажды он уже уговаривал ее уйти, но она не подчинилась ему, и вот теперь все повторяется. Неужели ему на роду написано находить ее и терять, находить и терять, и так без конца? Он снова возьмет несколькот капель ее крови, а потом ему снова придется видеть ее старение, она будет умирать на его руках?
   Хриплый стон вырвался из его горла. Он не желает повторений, не сможет снова пройти через все это…
   — Уходи домой, Сара, и забудь обо всем.
   Он вздрогнул, когда ее руки обвились вокруг него. Это являлось признаком его крайней слабости — то, что он не почувствовал, как она приблизилась к нему сзади. Если бы она была врагом, он был бы рад принять теперь смерть. Заостренный конец деревянного креста в сердце… Час назад, миг назад он бы приветствовал смерть, но теперь рядом была Сара, и ему казалось, что жить стоит.
   — Все это уже было с нами однажды, Габриель, — проговорила она, прижимаясь щекой к его спине. — Возьми то, в чем так нуждаешься.
   — А что, если я не остановлюсь вовремя, дорогая? Что, если возьму слишком много твоей крови? Если я возьму ее всю? — Он глубоко вдохнул, передергиваясь. — Если ты вновь решаешь остаться со мной, я уже не смогу вынести твою смерть. Такое повторение слишком ужасно. Ты чувствуешь себя готовой принять жизнь вампиров?
   — Я не знаю. Такая жизнь мне кажется слишком ужасной.
   — Ужасной? — Он уставился на ее руки, обвившиеся вокруг его талии. Ему эта жизнь прежде всего казалась одинокой. Он вспомнил, как это было на первых порах, когда он сделался вампиром. Он смотрел на перемены, происходившие в жизни, на то, как люди вокруг стареют, умирают… Как невыносимо страдал он, когда уходили те, кто был с ним дружен или знаком! Не хотелось жить.
   Но затем он встретил Сару-Джейн, и жизнь обрела для него смысл.
   И вот теперь она вновь с ним.
   Она хочет утолить его голод.
   Снова все как было.
   — Габриель, возможно, есть какое-то средство… Я уверена, что тебя можно излечить. Мы что-нибудь придумаем, нам это удастся…
   — Излечить? — Габриель нахмурился. Он слышал о таких вещах от других вампиров, но никогда не верил им. Ему даже не было интересно разузнать об этом побольше. Несмотря на одиночество, он наслаждался своим сущестованием и сверъестественными способностями.
   Излечиться? Возможно. Но он не в состоянии сейчас думать об этом. Ему нужно только одно — чтобы Сара ушла, пока не поздно, пока он еще может сопротивляться своему страшному голоду.
   — Поговорим об этом завтра, — предложил он. — А теперь, уходи! — Дрожь прошла по его телу. Кровь Сары. Один ее запах доводил его до изнеможения. Он почувствовал, как удлинились клыки… было бы так легко взять ее, сделать своей навсегда. — Сара… умоляю, уходи.
   Сара с неохотой отстранилась. Только теперь она заметила, что разразилась гроза. Молния прорезала черные тучи, грохотал гром. «Как все сходится, — подумала она, — в фильмах ужасов гроза всегда является предвестницей опасности для жизни героини».
   Она взглянула на Габриеля. Он все еще стоял спиной к ней, прижимая сжатые в кулаки руки к бокам.
   — Завтра я тебя застану здесь?
   — О чем ты?
   — Не собираешься ли ты совершить какую-нибудь глупость?
   — Глупость? Нет.
   — Ты лжешь.
   Он повернулся к ней лицом:
   — Лгу?
   — Ты ведь решил умереть, так? Поэтому отказался от того, что питало тебя?
   «Она весьма проницательна, — подумал он, — впрочем, так было и раньше».
   — Я не хочу, чтобы ты умер, и не хочу, чтобы ты страдал. — Отбросив волосы с шеи, Сара склонила голову набок. — Возьми то, что тебе так нужно, Габриель.
   Он шагнул к ней, все еще не разжимая рук. Глаза его горели неземным огнем, губы приоткрылись настолько, что она видела вытянувшиеся клыки. Они казались смертельно острыми и очень белыми.
   — Беги, Сара, — хрипло прошептал он. — Беги, пока еще не поздно.
   — Нет. — Она уже сумела подавить свой страх. Он ни разу не сделал ей плохо, не сделает и теперь.
   Габриель навис над ней, глаза его полыхнули особенно ярко, когда, схватив ее за плечи стальным зажимом, он губами прижался к ее шее.
   Сердце ее ударяло дико и гулко, сильней, чем гром, бушеваший в небе. Она чувствовала каждую свою клеточку, каждое нервное окончание, подрагивавшее в предвкушении самого страшного. Острое напряжение сменилось затем странной расслабленностью…
   Он пил ее кровь. Сара удивлялась, почему сознание этого не внушает ей отвращения, не делает ее больной. Она словно начисто утратила способность мыслить, не осознавая ничего, кроме чувственного наслаждения. Оно разливалось в ее крови и бродило в ней горячим сладким вином. Она обняла Габриеля за талию, изо всех сил прижимаясь к нему так, словно весь мир вокруг нее поплыл, и ей необходимо было удержаться. Ей казалось, что сердце бьется у нее в ушах.
   Волосы его черным шелком лежали на ее щеке. Ей так хотелось прикоснуться к ним, но не было сил даже поднять руку. Пальцы замкнулись на его свитере, и Саре вдруг почудилось, будто она чувствует каждую нить волокна. В глазах плясали красные, лиловые и голубые огоньки.
   Голова ее откинулась назад, ей представлялось, будто она плавает в красном море, которое омывает волнами сладострастного наслаждения каждый дюйм ее тела.
   Она была опустошена и разочарована, когда он отнял свой рот.
   — Сара?
   Сара моргнула, глядя на него, лицо его расплывалось у нее перед глазами, и она снова моргнула, не понимая, в чем дело.
   — Сара? Сара?
   — М-м-м… — Она уставилась на него, собирая все свои силы, чтобы сфокусировать зрение. Кожа его не была больше бледной, на щеках играл румянец, голод ушел из глаз.
   Дальним уголком своего сознания она понимала, что причиной тому ее кровь.
   Габриель выругался сквозь зубы, проклиная свой нечистый голод. Что, если он взял слишком много ее крови?
   Взяв Сару на руки, он отнес ее на кухню и заставил выпить стакан воды. После этого перенес ее наверх в спальню.
   — Останься со мной, — молила она. — Останься до восхода.
   — Я буду с тобой.
   — Теперь я твоя раба?
   — Нет.
   — Ты знаешь, что я не хотела быть твоей рабой…
   — Знаю. Засыпай, Сара.
   — Ты вернешься завтра к ночи, не убьешь себя? Обещай мне.
   — Обещаю.
   — Мы придумаем, как тебя излечить… — пробормотала она, и веки ее сомкнулись. — Я знаю, что мы найдем… А если нет… если нет…
   Он прислушался к ровному дыханию — сон уже сковал ее.
   — А если нет, — сказал он, заканчивая за нее, — то мы умрем вместе, потому что я не выдержу новой разлуки с тобой.
   Дом был полон мертвого спокойствия. Проснувшись, Сара натянула одеяло до подбородка и уставилась в темное окно, гадая, где Габриель. Последнее, что она помнила, — был Габриель, склонившийся над ней и обещающий, что не убьет себя.
   Сара вздохнула. Последние три недели она провела, вспоминая прошлую жизнь и пытаясь убедить себя, что это лишь сны и она никогда не жила прежде. Но в глубине души Сара знала, что все, грезившееся ей и сказанное Габриелем, правда. Она жила прежде, любила его. И она любит его теперь.
   С этой, накрепко засевшей в ее мозгу идеей Сара сдала свой дом со всей обстановкой одной молодой семье. Затем упаковала вещи и явилась сюда. Трудно представить, что она находится здесь лишь несколько часов. Ей казалось, что прошли века с тех пор, как она вошла в этом дом. Пришла домой. К Габриелю.
   Самое невероятное представлялось ей теперь самым правильным.
   Она жила прежде. Габриель был ее мужем, и теперь она снова принадлежит ему.
   Она почти заснула, как вдруг ощутила его присутствие. Да, он был в комнате и вот уже скользнул к ней, привлекая к себе.
   — Скоро восход, — прошептал он, — будь моей, пока он не разлучил нас.
   — Но ведь мы всегда будем вместе.
   — Всегда.
   Удовлетворенно вздохнув, Сара прижалась к нему. «Дома, наконец-то я дома», — думала она.
   Она чувствовала его губы на своих волосах, слышала его голос, шепчущий ее имя на языке, которого она не знала, однако ей было понятно значение слов.
   Согретая, омытая потоком его любви, она заснула с мыслью о нем. Даже если эта жизнь разлучит их, она непременно отыщет его в следующей.
   Когда она снова проснулась, уже наступило утро, и Габриеля опять не было с ней. Но она хорошо знала, что он где-то поблизости в доме. Преисполнившись чувством радости, Сара выпрыгнула из постели и направилась в ванную. После легкого душа она расчесала волосы и, облачившись в свободный белый свитер, джинсы и теннисные тапочки, спустилась вниз.
   Быстро проглотив завтрак из чая и тостов, она покинула дом, отправившись в библиотеку.
   Сара искренне удивилась, увидев столь широкий ассортимент книг о вампирах, — «Полной руководство в мире бессмертия» Машетти, «Энциклопедия вампиров» Бунзона, «Факты и легенды о вампирах» Купера, «Ужас, который приходит ночью» Хаффорда, «В поисках Дракулы» Мак-Нелли и так далее. Список можно было продолжать долго. В книгах детально описывалось, как опознать вампира, как разрушить, как защититься от него. Но нигде ей не попалось счастливого рецепта, как вампиру вновь стать нормальным человеком.
   Согласно одной из книг, вампиры постоянно носят черные смокинги с длинными фалдами, черные шелковые плащи, которые как верят некоторые, сотканы самим вампиром после его обращения.
   Сара вздрогнула. Габриель как раз носил черное, но не смокинг и не накидку… «Нет, это невозможно, — вспомнила она вдруг. — Во Франции он всегда появлялся в длинном черном плаще, вот только не в шелковом, а шерстяном».
   Просматривая старые газеты, она замерла, потрясенная одним из заголовков 1980 года:
   «Убийства, совершенные вампирами, захлестнули Соединенные Штаты». В статье говорилось, что, по данным экспертов, вампиры ответственны по крайней мере за 6000 смертей в год и что полиция завалена делами о кошмарных убийствах, когда тела жертв находят обескровленными. Всех ужаснуло двойное убийство в Нью-Йорке-в найденных телах не осталось крови даже для медицинского анализа. В Калифорнии обнаружили сразу шесть обескровленных жертв.
   Из книг она узнала старинные поверья о вампирах. Считалось, что вампиром может стать покойник, если через него перепрыгивает собака или кошка или если над ним пролетит летучая мышь. То же самое могло случиться, если накрыть чью-то тень, оставить тело незахороненным, или если земля не захочет принять в себя покойника, или его не разрешат похоронить в освященной земле.
   Сара мотнула головой. И как только люди могут верить в подобную чепуху.
   Да, но как она сама может верить в перерождения душ и в вампиров?
   Она не сомневалась в природе Габриеля, он успел доказать ей, кем является. Но если можно превратить в вампира, то почему нельзя превратить его обратно в человека? То и другое одинаково необычно. Она не даст себе отдыха, пока не докопается до способа, которым можно излечить Габриеля. Сейчас у нее были только две возможности — без конца в каждой новой жизни возвращаться к прошлому, связанному с Габриелем, или остаться с ним навсегда, уподобившись ему. Но последнее внушало ей стойкое отвращение. Вечная жизнь.
   Она была бы не против проводить ее на небе сах в раю ощущая непрестанные радость и счастье. Она не хочет быть отреченной от солнца и дневного света, не хочет быть чудовищем, высасывающим человеческую кровь ля же если в награду будет постоянно находиться с Габриелем. мш», я
   Большую часть дня Сара провела в библиотеке и лишь к вечеру вернулась домой. Весь дом был, казалось, пропитан его присутствием, хотя его и не было видно. Она пошла на кухню приготовить себе ужин
   Уже поев и сложив тарелки в мойку, Сара вдруг поняла, что Габриель находится у нее за спиной. В следующий момент, обхватив за та лию, он прижал ее спиной к себе
   Они стояли так довольно долго: она поглаживала его руки, а он покрывал поцелуями ее щеку и шею.
   — Итак, — сказала он наконец — что ты делала сегодня?
   — Провела небольшое исследование по вампирам.
   — Вот как! И что же ты узнала?
   — Все, за исключением того, как избавиться от этого кошмара, вновь вернувшись в человеческое состояние. Лекарства для тебя я не нашла.
   Он повернул ее к себе и поцеловал в губы
   — Я уверен, что читать подобные книги — пустая трата времени; не думаю, чтобы такое лекарство вообще когда-либо существовало
   — Да, мне не повезло, но разве ты никогда не слышал о вампирах, вернувшихся в свое изначальное состояние?
   Габриель пожал плечами:
   — Да, существуют разные легенды и слухи о вампирах, предпринимавших подобные попытки.
   — И у них получилось?
   — Есть легенды о некоторых удачных исправлениях.
   — Но ведь это же замечательно!
   — Это всего лишь сказки, Сара. Мне такие счастливые случаи неизвестны. — Он крепче сжал ее. — Чтобы стать вампиром, нужно оказаться на волосок от смерти. Перейти назад эту грань, отделяющую жизнь от смерти, нелегко. Это будет похоже на саму смерть.
   — Я не хочу, чтобы ты умирал. Он тихо рассмеялся, щекоча своим дыханием ее щеку.
   — Я и так почти мертвец.
   От этих слов у нее мороз пробежал по коже.
   — Но что же нам тогда делать?
   — Я знаю одного старого вампира, еще старее Нины. Он живет во Франции. Если такое лекарство есть, Киллан должен его знать.
   — А если лекарства нет?
   — Не знаю, Сара, но я не смогу больше видеть, как ты умираешь.
   — Я вернусь к тебе, Габриель, я нашла тебя в этой жизни, найду и в следующей.
   — Возможно, так и будет.
   — Как скоро мы можем отправиться во Францию?
   — Не знаю, я не уверен, что он еще существуют.
   — Но ты можешь это узнать?
   — Попытаюсь. Я напишу ему завтра, и нам останется лишь немного подождать.
   Она взглянула на него, смущенная нахлынувшими образами.
   — Могу я спросить тебя кое о чем?
   — Конечно
   — Ты спишь… в гробу?
   — Нет. Я так и не смог побороть отвращения к этому непреложному атрибуту быта вампиров. Я сплю в просторном сосновом ящике, и хотя он напоминает гроб своими размерами и формой, — это всего лишь ящик.
   — Где он?
   — В подвале. Ты хочешь взглянуть на него?
   — Нет, боюсь, что нет. — Она крутила прядь волос, стараясь скрыть замешательство. — У тебя есть видео?
   Он на миг нахмурился. «Видео? Ах да, — вспомнил он, — еще одно замечательное изобретение нового века».
   — Нет, а зачем?
   — Я думаю, кино развлекло бы нас.
   — Что ж, за чем дело стало!
   Через пару часов Сара, сидя на коленях у Габриеля, смотрела «Дракулу» Брэма Стокера, возмущаясь тем, как много упущений в сюжете.
   До этого они прошлись по магазинам, купив лучший видеомагнитофон и немало кассет к нему.
   Для Габриеля, впервые попавшего в магазин видеотехники, — это был настоящий опыт познания. Он просматривал стеллажи сверху донизу, пока не отыскал фильмы ужасов. Взгляд его заскользил от одного названия к другому, он был поражен подобным разнообразием и замешкался, в то время как Сара уже выбрала «Танцы с волками», «Бессонные ночи в Сиэтле», «Последний из могикан» и не собиралась останавливаться на этом.
   В довершение всего, они накупили попкорна, а также специальный агрегат для его жарки.
   Теперь Сара свернулась на коленях у Габриеля, прикрывая рукой глаза, когда экран заливали реки крови. Они уже видела «Дракулу» до этого и была очарована историей любви Минны и графа, однако пропустила добрую половину фильма, испытывая отвращение к насилию и крови. В конце, когда Минна отхватила голову Дракулы мечом, Сара вскрикнула.
   — Изумительно! — подытожил Габриель. — Просто изумительно!
   — Не посмотреть ли нам теперь что-нибудь смешное? — спросила Сара, соскальзывая с его коленей, чтобы сменить кассету.
   Габриель пожал плечами, глядя на следующие две кассеты с фильмами о вампирах.
   — Мы можем продолжать и дальше в том же духе, — сказала Сара, — хотя уверена, что меня ждут ночные кошмары.
   — Ты живешь с вампиром, Сара, — напомнил он ей с поблекшим видом. — Если это не путает тебя, что могут сделать глупые фильмы?
   Она состроила гримаску.
   — Очень забавно. Пожалуй, я приготовлю немного попкорна…
   Ненароком встретившись с ним взглядом, Сара поняла, что он подумал о том же, о чем и она. Приготовление попкорна. Еще один буд ничный пустяк, подчеркнувший пропасть, раз верстую между ними.
   — Принести тебе стакан вина?
   Габриель кивнул, и она направилась в кухню. «Мы обязаны найти это лекарство, — думала она, насыпая зерна кукурузы в раскаленную емкость. — Зачем ему вечная жизнь, раз он чувствует себя таким несчастным? Я хочу прогуливаться с ним в парке прохладным дождливым днем, прохаживаться вдоль берега океана, залитого солнечным светом, пойти в зоопарк, музей, исследовать Большой каньон. Я хочу, чтобы он любил меня при свете дня, хочу засыпать в его объятиях, пробуждаться от его поцелуев. Я хочу от него детей, хочу стареть рядом с ним».
   Загрузив попкорн, Сара уставилась на вино, которое налила для него. Вечно это красное вино. Цвета крови.
   Она смотрела в окно кухни, вспоминая свою прошлую жизнь с Габриелем. Это было чудесное время. Она любила замок, Испанию и Габриеля сильнее, чем это можно выразить словами. Он создал для нее целый мир, и разве то, что он не мог быть с ней днем, — не ничтожная плата за счастье, которое он дарил ей ночью? Но если первая часть ее жзни была прекрасна, в будущем ее подстерегали мучения. Было невыносимо стареть рядом с ним, когда он оставался таким же молодым.
   Она стала выглядеть, как его мать, а не как жена. Они не могли уже выходить из замка, боясь показаться кому-либо, потому что, как бы они смогли объяснить, что Габриель не стареет?
   И все же Габриель любил ее до самого конца. Она никогда не знала отказа ни в чем.
   Стоило лишь намекнуть — и необходимая вещь была у нее. В последние годы жизни, когда она стала совсем дряхлой и болезненной, он заботился о ней так нежно, как только может мужчина заботиться о женщине. Он умолял ее не покидать его, принять его Черный Дар, но было уже поздно. Она была слишком старой, и хотя не хотела умирать, ее не привлекала перспектива вечно пребывать старушкой. В итоге она мирно скончалась на руках Габриеля, уверенная в своем правом выборе. Его лицо, ничуть не изменившееся за те пятьдесят четыре года, что они провели вместе, было последним, что она видела на земле.
   И вот она опять с ним. И хотя нет средства обратить его в нормального смертного, у нее снова есть выбор — умереть во второй раз или стать такой, как он.
   Она вдруг ощутила, что он стоит у нее за спиной. Заставив себя улыбнуться, Сара повернулась к нему лицом.
   — Тебе не обязательно решать сегодня, Сара, — спокойно сказал он, — ни сегодня, ни в этом году, ни в следующем.
   — Я знаю, но… но не могу решить, что же мне делать.
   — Идти и смотреть кино.
   Она последовала за Габриелем и устроилась у него на коленях, пытаясь сосредоточиться на Мэг Райэн и Томе Хэнксе, но их слова казались ей ничего не значащими, юмор — убогим. Попкорн был невкусным. Она не хотела ждать целый год, разрываясь между двумя вариантами, не имея ни минуты покоя. Не хотела, чтобы этот тяжкий груз повис на ней. Она должна решить все сейчас.
   Отодвинув попкорн, Сара выключила видео и посмотрела в лицо Габриелю.
   — Боюсь, если мы не найдем способа твоего излечения, мне придется стать такой как ты.
   — Ты в самом деле намерена так поступить?
   — Не знаю. Мне не хочется ничего решать пусть лучше ты сделаешь это за меня.
   — И если я решу, что ты должна стать такой, как я?
   — Я не смогу возненавидеть тебя за это
   — Возможно и нет. Но вдруг это будет для тебя неверный выбор, Сара? Я не вынесу если ты будешь страдать, ведь нам предстоит очень долгий путь… Мне придется проклинать себя за то, к чему я вынудил тебя. — Взяв ее лицо в свои ладони, он поцеловал ее. — Уж лучше я подожду, что скажет на этот счет Киллан Мы будем решать наше будущее только после встречи с ним.
   Сара кивнула. Она и сама склонялась к этой мысли, едва услышав о древнем вампире, живущим во Франции. А до той поры можно успокоиться. Она улыбнулась Габриелю и, взяв его за руку, повела наверх в спальню. Пока она намерена насладиться каждой минутой с этим необыкновенным человеком ее мужем.

ГЛАВА VII

   Сара не могла проводить дни в полном безделье и, решив, что должна попытаться найти себе работу, объявила об этом в пятницу вечером, когда они сидели в кухне, играя в карты.
   Она не думала, что Габриель будет против, и все же он возражал. И очень упорно.
   — Я знаю, что женщины в твое время не работали, — сказала Сара. Она тряхнула головой, ей так необходимо было, чтобы он понял ее чувства. — Но не могу же я валяться целыми днями на диване, глядя мыльные оперы.
   — Прости меня. — Габриель швырнул свои карты на стол и встал. — Я и не представлял, как ты несчастна.
   — Я не несчастна, — поспешно отозвалась Сара. — Просто скучаю. — Она взглянула на него с внезапным любопытством. — Ты живешь на земле уже сотни лет. Чем тебе удавалось занимать себя все это время?
   — Самым разным, ты не поверишь.
   — Ну и что же это было, например?
   — Несколько лет я шпионил для одного французского короля, теперь даже не вспомню, какого именно. Выслеживать кого-то в потемках — разве не прекрасное занятие для существа призванного жить в темноте? Одно время я был рыцарем, потом менестрелем.
   — Менестрелем?
   — Да. Мой голос находили довольно приятным.
   — А не мог бы ты спеть для меня? — опросила Сара, заинтригованная.
   Он скользнул взглядом по ее лицу. Вид его при этом был более чем довольным.
   — Я уже пел для тебя однажды
   — Спой мне еще, пожалуйста. Подумав немного, Габриель запел старинную итальянскую балладу о вечной любви.
   Голос его был полнозвучным, мелодичным завораживающим. Пел он на итальянском, вкладывал в слова столько чувства что Сара без труда угадывала содержание. Голос его обволакивал, как любовная ласка. Воспоминания захлестнули ее. Она видела Габриеля, приходившего к ней черными ночами, напевавшего ей, приподнявшего ее и вальсирующего с ней по комнате. Она тогда впервые почувствовала себя любимой. Какой же он был! Габриель! Как она могла забыть силу и красоту его голоса?
   Он вдруг протянул ей руку и заставил подняться на ноги. Взгляд его завораживал голос не переставал обволакивать. Он притянул ее к себе и начал вальсировать
   Время потекло вспять. Сара вновь ощутила себя девочкой, жизнь которой была отравлена из-за того, что она не могла ходить, прикованная к инвалидному креслу. Но явился Габриель и все переменилось, мир распахнулся
   — Это было прекрасно, — прошептала она, когда песня закончилась. — Ты, наверное, был самым лучшим менестрелем своего времени. Не сомневаюсь, что женщины так и падали к твоим ногам.
   — Мне хорошо платили за мой талант, — согласился Габриель. — Кто-то платил царской монетой, а кто-то… — Он пожал плечами — все и так было очевидно.
   — Не сомневаюсь, что ты умел поймать удачу, — сухо отметила Сара.
   — Да, мне не приходилось много трудиться…
   Взяв Сару за руку, он повел ее в гостиную.
   Сев в единственное кресло, притянул ее к себе на колени. Настроение его внезапно испортилось, когда он вспомнил о Нине, ее власти над ним, которую она столь успешно продемонстрировала ему. С той поры он сильно поумнел, это был хороший урок для него, и потом он многому научился… но деньги… Это было последним из того, что составляло предмет его беспокойства.
   — Я понимаю, что мне тоже нет необходимости работать, — сказала Сара. — Но нужно же мне что-то делать, как-нибудь занять себя! Можешь ты это понять?
   Он понимал, но ему не нравилась ее идея вырваться от него, быть в окружении смертных… Но он знал, что его желание удержать ее дома, было таким же отжившим и старомодным, как езда в карете, запряженной лошадьми, или газовое освещение. Но, оказывается, не все новшества он принимал так легко.
   — Неужели тебе совсем нечем занять себя? — спросил он.
   — Отлично, думаю, что могу заняться убранством дома. — Сара оглядела спартански обставленную гостиную. — Большинство комнат пусты.
   — Делай что угодно, это твой дом, — ответил Габриель, обрадованный ее решением. — Трать сколько пожелаешь, покупай что хочешь. Все, что мне нужно, — это, чтобы ты была здесь, когда я просыпаюсь.
   Саре мгновенно захотелось возразить. Разве она не была независимой женщиной, которая может приходить и уходить, когда ей вздумается? Если она захочет работать, никто не сможет остановить ее. Современные женщины не мо-ут считаться собственностью своего мужа, не могут подчиняться любой его команде, как это было во времена Габриеля.
   И все же, почему она должна возражать? Разве он сама не хотела бы быть рядом с ним, когда он просыпается? Разве ей не хотелось бы провести с ним каждый миг своей жизни, если бы только это было возможно? В глубине души она отлично понимала, что у нее нет желания устраиваться на работу, хотя и знала, что это старомодно и не популярно среди современных женщин. Но что поделаешь, ей нравилось быть домашней хозяйкой. Что может быть важнее, чем забота о человеке, которого любишь!