Этанс Филип. Уничтожение

   Рилд удвоил усилия, но зверь сделал то же самое, и они не продвинулись ни на шаг, пока Рилд не услышал, как странно зарычала женщина, и не сообразил, что это Халисстра. Существо подалось вперед на ту самую до­лю дюйма, на которую рассчитывал Рилд.
   Кончик большого меча вонзился в горло зверя, и по клинку заструилась кровь. Тварь хрюкнула, чуть при­открыв пасть, и клинок продвинулся еще чуть дальше. Горячая красная кровь хлынула ручьем, потом начала бить из шеи существа толчками в такт ударам сердца — Рилд, как и надеялся, угодил ему в артерию.
   Он увидел башмаки Халисстры справа от себя и ус­лышал, как меч выскользнул из ножен. Она запрыгнула зверю на спину и, широко расставив ноги, занесла Лун­ный Клинок для смертельного удара.
   Рилд отпраздновал ее появление тем, что провернул Дровокол в глотке существа, кровь потекла еще обиль­нее, по густой шерсти зверя прокатилась волной дрожь.
   Фелиани подбежала к ним и, должно быть, с силой пнула тварь в бок. Халисстра охнула, и громадная туша начала заваливаться на бок. Рилд перерезал существу горло до конца: он не был уверен, что оно действитель­но мертво.
   Ботинки Фелиани прошаркали по снегу к нему.
   — Остановись. Во имя Эйлистри, Лунный Клинок был предназначен не для этого, — произнесла она.
   Рилд дал содрогающейся туше скатиться с него и неуклюже рухнуть в кусты. Морщась от боли в плече и под мышкой, он выдернул меч из шеи мертвого зверя и поднялся на ноги, сделав несколько неверных шагов, прежде чем ноги начали снова слушаться его.
   Халисстра и Фелиани стояли возле мертвого суще­ства. Жрица вцепилась в правую руку дроу.
   — Я не могла... — выговорила Халисстра дрожащим голосом, и с каждым словом в холодный воздух выры­валось облачко пара. — Я не могла позволить убить его.
   Обе женщины повернулись к Рилду, которому оста­валось только пожать плечами.
   — Она всего лишь защищала своих детенышей, — сказала Фелиани.
   Жрица Эйлистри смотрела на Рилда, но у Мастера Оружия было отчетливое ощущение, что говорит она это для Халисстры. Рилд не понимал. Кто защищал?..
   — Зверь?
   — Это гигантский земляной ленивец, — ответила жрица Эйлистри, отпустив руку Халисстры и отойдя от нее. — Был гигантский земляной ленивец. Они встреча­ются очень редко, особенно так далеко на севере.
   — Что ж, — бросил Рилд, — это существо оказалось упрямее, чем можно было думать.
   — Проклятье! — воскликнула Фелиани. — Она все­го лишь защищала своих детенышей. Ты не должен был убивать ее.
   Халисстра глядела на свой меч. Клинок светился в темноте.
   — Зачем ей вздумалось нападать на вооруженного дроу ради защиты детенышей? — спросил Рилд. — Она могла остаться жить и наплодить новых.
   Фелиани открыла было рот, чтобы ответить, но не сказала ничего. Выражение ее лица было странным, та­ким, какого Рилд никогда еще не видел у дроу.
   Халисстра посмотрела на мертвого ленивца и про­шептала:
   — Она...
   Рилд покачал головой. Он не понимал и начинал думать, что не сумеет понять никогда.

ГЛАВА3

   Минуло два дня с тех пор, как Фарон связывался со своим господином, а вести, которые пришли из дома, все еще давили тяжким грузом на пле­чи мага. Заклинание позволяло отправить от Озера Те­ней до Мензоберранзана лишь короткое сообщение и такое же получить в ответ.
   — Корабль хаоса наш, — передал Фарон, стараясь об­ходиться без лишних слов, что было совсем не в его натуре. — Посоветуйте, чем кормить. Капитану не дове­ряю. Что слышно про Рилда Агрита или Халисстру Меларн? Посланы домой для подробного доклада.
   Он бесконечно долго ждал ответа, все это время га­дая, не настал ли миг, которого он ожидал, — миг, когда Громф Бэнр, Архимаг Мензоберранзана, не сможет ему ответить. И тогда Фарон будет знать, что они потерпе­ли неудачу, что у них нет больше города, куда можно вернуться, нет цивилизации, которую нужно защищать.
   Это время еще не пришло.
   — Кормите гривастыми, — отозвался Архимаг. — Чем больше, тем лучше. Капитан подчинится силе. Мастера Агрита и госпожи Меларн здесь нет. Кончайте прере­каться и отправляйтесь в путь.
   Фарон не переставал удивляться, откуда Громф узнал, что ненадежные союзники — члены экспедиции — по­стоянно ссорятся. В конце концов, Громф тоже дроу,— наверное, он просто предположил это. Будь у Фарона время, он заинтересовался бы этим вопросом более се­рьезно, чтобы попытаться выяснить, насколько Громф в курсе их действий, но ему и без того было чем заняться.
   Гривастый демон — не самое страшное существо, ни в смысле вызова, ни в смысле управления, тем не менее это все-таки демон. Фарону приходилось прибегать к мо­гущественным заклинаниям, чтобы вызвать их и подчи­нить себе, одновременно не теряя контроля над капитаном-уридезу, который назвался Раашабом. Для Фарона это были долгие, трудные и утомительные два дня. Он погружался в Дремление ровно настолько, чтобы быть в состоянии пополнять запас заклинаний, и делал все, на что был способен благодаря своей блестящей подготовке, чтобы довести дело до конца. Количество отвратитель­ных, подобострастных, огрызающихся младших демонов, вызванных им на корабельную палубу, начинало удив­лять даже его самого, и Фарон надеялся, что Квентл и остальные отметят это. На тех, кто способен оценить по­добный талант, это должно произвести впечатление, а если это произведет на них впечатление, они будут бо­яться. А пока они боятся, он в безопасности.
   Отправляя вереницу мерзко пахнущих демонов в ра­зинутую пасть корабельного трюма, Фарон снова обра­тился мыслями к тому посланию. Рилд не добрался до Мензоберранзана, но это могло значить что угодно. Мо­жете, он погиб где-то по дороге от наземной пещеры до Города Пауков, а может, все еще в дороге. В Подземье нет прямых путей, так что он мог оказаться в считаных милях от Мензоберранзана, но добираться до города по извилистым ходам дней десять.
   Возможно, Рилд все еще был зол на Фарона за то, что тот бросил его еще тогда, в городе, но маг знал, что в лице Мастера Мили-Магтира имеет сильного союзни­ка. Воин мог пасть, сраженный магией Первой Дочери Дома Меларн, но, если Халисстра все еще жива, она, конечно же, сама сейчас на пути к Мензоберранзану.
   Фарон не представлял, куда еще могла бы податься без­домная жрица.
   Теперь, когда Рилда не было рядом с ним, Фарон предоставил Квентл и ее племяннику-дреглоту столько места, сколько позволяла тесная корабельная палуба. Они не оценили того, что Фарон бросил их болтаться в смерче и сначала вернулся за Вейласом и Данифай. Да­же сами Вейлас и Данифай удивились, но Фарон дав­ным-давно понял, что предусмотрительному дроу при всякой возможности следует устраивать своим врагам встряски, чтобы напомнить им, на что он способен.
   И все же настоятельница Арак-Тинилита была силь­но недовольна, а Джеггред всерьез попытался нанести ему оскорбление действием. Квентл удержала племян­ника, хотя и нехотя, и поручила ему стеречь уридезу. Они были одного поля ягода: демоны с темных Уров­ней, вынужденные служить дроу, готовым отправить их обратно в породивший их Абисс. При этой мысли Фа­рон позволил себе вздохнуть. Он понимал, что на пер­вый взгляд идти в Абисс — скверная затея, но они дав­но уже перешли грань допустимого. Они забрели в но­вые места. Они добрались до самой Паучьей Королевы, и как раз тогда, когда Ллос, похоже, менее всего была расположена встречаться с ними.
   Фарон был уверен, что не у него одного есть допол­нительные соображения насчет экспедиции, достаточно весомые, чтобы поддерживать решение идти дальше. Для Мастера Магика это была миссия, способная сделать его Архимагом Мензоберранзана. Квентл, со своей стороны, уже достигла высочайшего положения, на которое только могла надеяться. В качестве настоятельницы Арак-Тини­лита она являлась духовным лидером Мензоберранзана и была второй по могуществу женщиной в городе. Кое-кто утверждая, что на самом деле она сильнее своей се­стры, Триль.
   Из всех дроу Фаэруна она, несомненно, была бы наи­более желанна во владениях Ллос — если допустить, что и Ллос, и Паутина Демонов все еще существуют, — и все же верховная жрица ужасно нервничала. Ее обычное су­ровое хладнокровие сменилось едва ли не страхом, дви­жения сделались порывистыми и резкими. После всяко­го разговора о предстоящем путешествии она принима­лась метаться по палубе, не обращая ни малейшего внимания на младших демонов, частенько щелкавших на нее зубами или пытавшихся схватить ее.
   Даже Фарону, как бы циничен он ни был, не хоте­лось верить, что настоятельница Арак-Тинилита могла утратить веру.
   Оттого что Джеггред тоже заметил тревогу Квентл, магу было не легче. Выражение лица дреглота всегда не­просто было понять, хотя полудемон не мог похвастаться выдающимися умственными способностями по сравне­нию с другими участниками экспедиции, но с того вре­мени, как они пришли на Озеро Теней — а может, даже раньше, — Джеггред смотрел на свою тетку как-то иначе. Он видел ее беспокойство, но, возможно, считал его стра­хом, и ему это не нравилось. Очень не нравилось.
   Фарон закрыл глаза и глубоко вздохнул, когда пос­ледний на сегодня гривастый отправился в корабель­ную глотку. Он настолько устал, что готов был уснуть, как человек. Не утруждаясь даже пересечь палубу и по­дойти туда, где лежали его вещи, Фарон прислонился к мясистой корабельной обшивке и сел.
   — До того как ты уйдешь в Дремление, — сказал из-за его спины Вейлас Хьюн, — нам надо обсудить кое-какие практические вопросы.
   Фарон обернулся, взглянул на проводника Бреган Д'эрт и криво улыбнулся.
   — Практические вопросы? — переспросил маг. — В данный момент я слишком устал для любых обсуж­дений... кроме как... тех, что...
   Фарон закрыл глаза и помотал головой.
   — Ты в порядке? — спросил проводник, впрочем без особой озабоченности в голосе.
   — Остроумие изменило мне, — отозвался Фарон. — Наверное, я и правда устал.
   Проводник кивнул.
   — Нам нужно запастись едой, — заявил он, обраща­ясь ко всем четверым.
   Квентл не обратила внимания на его слова, а Джег­гред лишь на секунду отвлекся от прикованного цепью демона:
   — Я могу съесть капитана.
   Фарон не стал смотреть на реакцию уридезу, да тот, судя по всему, и не собирался отвечать.
   — Ну а я не могу, — возразил Вейлас. — И никто из остальных тоже.
   По пути не будет возможности остановиться? — спросила Данифай.
   Фарон, улыбаясь, поглядел на красивую загадочную пленницу:
   — Прямо с этого озера мы отправимся через Грань в Глубины Тени. Оттуда на бесконечный Астраль­ный Уровень. Оттуда в Абисс. На этом пути встретить придорожные гостиницы... маловероятно по меньшей мере.
   — То есть, — встрял Вейлас, — их там не будет вовсе.
   — Что ты задумал, Вейлас? — поинтересовался Фа­рон. — О чем речь?
   Проводник устроил очередное представление с по­жиманием плечами и повернулся к Квентл:
   — На сколько мы отправляемся?
   Квентл едва не шарахнулась от этого вопроса, и Джег­гред повернулся и злобно глядел ей в спину мгновение-другое, прежде чем снова переключить внимание на пле­ненного уридезу.
   — Месяц, — ответил вместо нее Фарон, — шестнад­цать дней, три часа и сорок четыре минуты... плюс-ми­нус шестнадцать дней, три часа и сорок четыре минуты.
   Квентл мрачно уставилась на Фарона, лицо ее было бледным.
   — А мне казалось, остроумие покинуло вас, Мастер Магика, — сказала Данифай. Она тоже повернулась к Квентл. — На такой вопрос невозможно ответить точно, я понимаю, госпожа, но хотя бы примерно?
   Она глянула на Вейласа: белые брови крутыми ду­гами выделялись на гладком черном лбу. Вейлас кив­нул, продолжая смотреть на Квентл.
   — Дело лишь в том, что я понятия не имею, — про­изнесла наконец настоятельница Арак-Тинилита.
   Остальные дроу приподняли брови. Глаза Джеггреда сузились. Такого не ожидал никто.
   — И никто из нас не знает, — продолжала она, не обращая внимания на их реакцию. — Когда мы будем на Дне Дьявольской Паутины, Ллос поступит с нами так, как сочтет нужным. Если надо брать с собой про­визию, значит, нам потребуются припасы на дорогу ту­да и, возможно, обратно. Если Ллос решит позаботиться о нас, пока мы будем там, — да будет так. Если нет, пища нам не понадобится, по крайней мере такая, какой можно запастись в этом мире.
   Верховная жрица крепко обхватила себя руками за плечи. Все увидели, что ее трясет от нескрываемого ужаса.
   Фарон был слишком ошеломлен, чтобы следить за реакцией остальных. Наконец низкое, рокочущее рыча­ние Джеггреда привлекло его внимание, и он, обернув­шись, увидел, что взгляд дреглота прикован к Квентл, успешно игнорировавшей своего родственничка из Абисса.
   — Вы рассуждаете, будто люди! — прорычал дреглот. — Говорите об Абиссе, словно это какой-то злоб­ный пес, который может укусить вас за задницу, и по­этому вы на всякий случай никогда не оторвете ее от стула. Вы забываете, что для вас Абисс всегда был охот­ничьим угодьем, хотя вы чаще охотитесь между Уров­нями. Дроу вы или нет? Хозяева этого и других миров? Или же вы...
   Джеггред замолчал, стиснул челюсти и вновь обра­тил холодный взгляд на уридезу. Демон-капитан смот­рел вдаль.
   — Ты слишком категоричен, уважаемый дреглот, — заговорила Данифай, ее чистый голосок эхом отразился от водной глади. — Не страх ведет нас в путь, я уверена, а необходимость.
   Джеггред медленно обернулся, но смотрел он не на Данифай. Вместо этого глаза его вНовь отыскали на­стоятельницу Арак-Тинилита. Похоже было, что Квентл — по крайней мере так показалось Фарону — провалилась в Дремление. Джеггред коротко, резко выдохнул сквозь широкие ноздри и клыкасто улыб­нулся Данифай.
   — У страха, — сказал дреглот, — есть запах. Данифай тоже улыбнулась полудемону в ответ:
   Страх Паучьей Королевы наверняка пахнет луч­ше всего.
   — Да, — вмешался в разговор Вейлас, в то время как Данифай и дреглот продолжали смотреть друг на друга со странным выражением на лицах. — Ладно, все это замечательно, но наверняка кто-нибудь да знает, сколь­ко времени займет у нас дорога туда и сколько — об­ратно.
   — Десять дней, — заявил Фарон, не видя другого спо­соба покончить с этим, чтобы он мог отдохнуть и восста­новить свою магию. — В один конец.
   Проводник кивнул, и никто не стал спорить. Джег­гред снова уставился на капитана, а Данифай достала точильный камень и принялась править кинжал. Змеи в плетке Квентл нежно обвились вокруг верховной жрицы и одна за другой начали задремывать.
   — Тогда я пошел, — сказал Вейлас.
   — Пошел? — переспросил Фарон. — Куда?
   — Думаю, в Шамат, — отозвался проводник. — Он довольно близко, и у меня там связи. Если я пойду один, то быстро обернусь туда и обратно, и ни одна душа из тех, кто не боится Бреган Д'эрт, даже не узнает, что я там был.
   — Нет, — произнесла Данифай, изумив и Вейласа, и Фарона.
   — У молодой госпожи есть другое предложение? — осведомился Фарон.
   — Шиндилрин, — сказала она.
   — С чего бы это? — поинтересовался маг.
   — Он ближе, — ответила Данифай, — и им не правят варауниты.
   Она со значением взглянула на Вейласа, и Фарон позволил себе ухмыльнуться.
   — Я устал, — заговорил Мастер Магика, — так что моя речь в пользу Вейласа будет слабовата. Он из Бре­ган Д'эрт, молодая госпожа, и его преданность принад­лежит тому, кто платит. Я не верю, что наш проводник будет создавать нам проблемы, меняя богов. И если он может добраться до Шамата и обратно быстрее, так дай­те ему делать то, для чего его наняли.
   — Он пойдет в Шиндилрин, — сказала Квентл, так невыразительно и тихо, что Фарону показалось, будто он неправильно расслышал.
   — Госпожа? — переспросил он.
   — Ты слышал, — ответила она, наконец обернувшись к нему. Квентл Бэнр задержала на нем холодный взгляд, и Фарон выдержат его. Она повернулась к Вейласу. — ШиЛдилрин.
   Если проводник и собирался спорить, он быстро пере­думал.
   — Как изволите, госпожа, — отозвался Вейлас.
   — Я пойду с тобой, — заявила Данифай, обращаясь к Вейласу, но глядя на Квентл.
   — Один я смогу идти быстрее, — возразил тот.
   — У нас есть время, — сказала пленница, продолжая смотреть на Квентл.
   Верховная жрица медленно повернулась к Данифай. Взгляд ее холодных красных глаз потеплел, скользя по изгибам девичьей фигуры. Данифай едва заметно вы­гнулась, вызвав улыбку у Фарона, которого это столь же позабавило, сколь и поразило.
   — Шиндилрин... — сказал маг. — Я бывал там раз-другой. Порталы, да? Город, напичканный порталами, которые в одно мгновение могут перенести вас из одно­го конца Подземья в другой... или еще куда-нибудь.
   Данифай обернулась к Фарону и ответила ему такой же улыбкой — удивленной и довольной.
   — Сколько у нас времени? — спросил Вейлас, по-прежнему игнорируя все эти едва уловимые, беззвуч­ные диалоги «за сценой».
   Фарон пожал плечами:
   Пять дней... может, семь. За этот срок я, пожалуй, обеспечу корабль едой.
   — Я успею, — отозвался проводник Бреган Д'эрт. — Но только-только.
   Наемник смотрел на Квентл, ожидая ответа, и Фарон вздохнул, подавляя разочарование. Он тоже взглянул на Квентл, ласково поглаживавшую голову одной из своих змей. Остальные спали, а эта извивалась в воздухе возле гладкой эбеновой щеки жрицы. У Фарона было отчет­ливое ощущение, что змея разговаривает с нею.
   Внимание Фарона привлек некий звук, и он увидел, что Джеггред беспокойно заерзал. Взгляд дреглота пере­бега! с тетки на змею и обратно. «Интересно, — подумал Фарон, — не может ли дреглот слышать беззвучный, мен­тальный разговор верховной жрицы со змеей? Если да, значит, то, что он услышал, рассердило его».
   — Ты возьмешь с собой Данифай, — сказала Квентл, не сводя глаз со змеи.
   Если Вейлас и был раздосадован, он не показал ви­ду. Вместо этого проводник просто кивнул.
   — Выйдете, как только будете готовы, — добавила верховная жрица.
   — Я уже готов, — ответил Вейлас, может, чересчур поспешно.
   Змея изогнулась, чтобы посмотреть на него, и про­водник нахмурился, глядя в ее черные глазки. Фарон был в восторге от происходящего, но усталость брала свое, и тем быстрее, чем дольше затягивалась дискуссия.
   Квентл снова устроилась отдыхать у костяного по­ручня бессмертного корабля. Последняя из змей опус­тила голову на ее бедро.
   — Мы сейчас погрузимся в Дремление, Фарон и я,— сказала наставница Академии. — Джеггред останется на страже, а вы двое отправляйтесь в путь.
   Данифай поднялась и тихо произнесла:
   — Благодарю вас, гос..
   Квентл остановила ее коротким взмахом руки, потом верховная жрица закрыла глаза и села очень прямо. Джеггред снова зарычал, негромко и глухо. Фарон тоже приготовился скользнуть в Дремление, но не мог отде­латься от беспокойства, видя, как дреглот смотрит на свою госпожу.
   Данифай надета заплечный мешок, и Вейлас тоже со­брал свои пожитки. Девушка подошла к Джеггреду и ле­гонько коснулась рукой вздыбленной белой гривы дреглота.
   — Все в порядке, Джеггред, — шепнула она. - Мы все устали.
   Джеггред едва заметно подался навстречу ее прикос­новению, и Фарон отвел взгляд. Рычать дреглот пере­стал, но Фарон чувствовал, что полудемон следил за каждым движением Данифай, пока та не исчезла вслед за Вейласом в созданном проводником пространствен­ном портале.
   «Почему Шиндилрин?» - спросил себя Фарон.
   Образ девушки, которая успокаивающе гладит гриву дреглота, сопровождал мага на пути в беспокойное Дрем­ление.

ГЛАВА4

   В подземелье, на глубине примерно в полумилю под развалинами наземного города Тилвертона, бежа­ли два темных эльфа.
   Данифай тяжело дышала, пытаясь поспевать за Вей­ласом, но все же отставала от него на несколько шагов. Проводник то ли бежал, то ли быстро шел, порой каза­лось, будто его ноги вовсе не касаются скользкого камен­ного пола туннеля. Когда они миновали последние из головокружительной, стремительной череды врат, Вейлас сказал ей, что им удалось преодолеть больше половины пути до Шиндилрина, и всего лишь за один день. Дани­фай восхищало мастерство, с которым проводник ориен­тировался в Подземье, хотя ей решительно не нравилась в нем явная нехватка честолюбия и настойчивости. Он, похоже, был доволен своим положением наемника-про­водника и мальчика на посылках при Квентл Бэнр — а сама мысль о подобном была Данифай абсолютно чужда.
   «В конце концов, — думала она порой, — Вейлас все­го лишь мужчина».
   Проводник вдруг остановился так резко, что Дани­фай неловко оступилась, чтобы не налететь на него. Ра­дуясь возможности передохнуть, она не стала выражать недовольство.
   — Что?.. — начала было она, но Вейлас поднял руку, призвав ее к молчанию.
   Данифай, хоть и прожила столько лет пленницей, рабыней глупой и бестолковой Халисстры Меларн, не привыкла к тому, чтобы ей затыкали рот. Она рассви­репела от бесцеремонности проводника, но быстро ути­хомирилась. Вейлас был сейчас в своей стихии, и если он требовал молчания, то от этого, возможно, зависела их жизнь.
   Он обернулся к ней, и Данифай с удивлением обна­ружила, что на его лице нет и намека на раздражение или досаду, хотя единственное произнесенное ею слово все еще отдавалось слабым эхом в холодном, неподвиж­ном воздухе пещеры.
   — Впереди еще один портал, — жестами показал Хьюн. — Он перенесет нас далеко, прямо к восточным вратам Шиндилрина, но я очень давно не пользовался им.
   — Ты ведь проходил через него раньше, — беззвучно напомнила девушка.
   — Порталы, а особенно такие, как этот, они, как трак­тиры, — объяснил Вейлас, — притягивают к себе.
   — Ты что-то чувствуешь? — спросила младшая жрица.
   Чуткий слух самой Данифай не улавливал никакого шума, а столь же чувствительный нос — никакого запа­ха, кроме запаха проводника и ее самой. Это не значило, что они одни.
   — В Подземье ты никогда не бываешь один, — слов­но прочитав ее мысли, ответил Вейлас
   — И что это такое? — осведомилась она. — Можем мы обойти его? Или убить?
   — Может, и ничего, — отозвался он, — наверное, ни­чего, надеюсь, что это так.
   Данифай улыбнулась. Вейлас склонил голову набок, удивленный и озадаченный ее улыбкой.
   — Оставайся здесь, — жестами показал он, — и не шуми. Я пойду вперед.
   Данифай поглядела назад, туда, откуда они пришли, потом вперед, в том направлении, куда они двигались.
   Оба конца туннеля — футов двадцать пять—тридцать в ширину и примерно столько же в высоту — терялись во тьме.
   — Если ты бросишь меня... — пригрозила Данифай жестами и холодным, жестким взглядом.
   Вейлас никак не отреагировал. Казалось, он просто ждал, когда она закончит.
   Данифай еще раз взглянула на кажущийся бесконеч­ным туннель впереди — всего на долю секунды. Когда она повернулась обратно, Вейлас уже исчез.
   * * *
   Рилд медленно водил точилом по острому как бритва клинку Дровокола. Магическое оружие вряд ли нужда­лось в заточке, но Рилд обнаружил, что ему всегда луч­ше думается, когда он занимается простой солдатской работой. Сам по себе меч не выказывал никаких призна­ков разума, но Рилд еще годы назад убедил себя в том, что Дровоколу приятно, когда ему оказывают внимание.
   Рилд был один в разваливающейся, оплетенной рас­тениями лачуге, которую они делили с Халисстрой. Зву­ки и запахи окружающего леса ухитрялись вторгаться сюда даже теперь, когда он остался наедине со своим мечом и своими мыслями. Рилд понимал, что сейчас рас­слаблен, насколько это вообще возможно, — на Поверх­ности, при дневном свете, под бескрайним небом — по крайней мере, когда рядом не было Халисстры.
   Мастер Мили-Магтира оказался один, потому что его не пригласили в круг, к которому должна была при­соединиться Халисстра. Эти чудные еретики — назем­ные эльфы — что-то затевали, а Халисстра и ее вновь обретенная забава — Лунный Клинок — явно играли в этом важную роль. Рилд убил свирепого зверя, который напал на него, и, как бы ни пыталась Фелиани объяс­нить ему, он не мог понять, почему это сделало его изгоем. Кроме того, Рилд знал, что его выдворили не только из-за этого.
   Он сидел в одиночестве потому, что, в отличие от Халисстры, не отрекся открыто от Паучьей Королевы не признал публично ее обожженную солнцем соперни­цу, Покровительницу Танца. Рилд не понимал эту их легкомысленную богиню. Покровительница Танца? Они что, намерены провести всю жизнь в плясках? Что за странное божество способно черпать — не говоря уж о том, чтобы использовать, — силу в столь бессмысленном занятии, как танцы? Ллос была жестокой и капризной повелительницей, и жрицы строго охраняли ее власть, но она была Паучьей Королевой. Пауки — сильные, изо­бретательные хищники и живучие. Рилд мог вообразить себя пауком. Пауки не знают жалости и никогда не про­сят пощады. Они плетут свои сети, ловят добычу — и живут. У пауков есть разум, у пауков есть сила, а сила — это все, что нужно любому дроу. Но, видимо, не любому.
   Однако Рилд знал, что есть и третья причина, но которой он сидит здесь и точит меч, в то время как женщины замышляют заговоры и строят планы: дело как раз в том, что он не женщина. В Мензоберранзане Рилд Агрит был высоко ценимым и уважаемым воином, солдатом, имеющим влиятельных друзей и должным об­разом зарекомендовавшим себя перед начальством. Он жил безбедно, владел кое-какими вещицами, напитанны­ми могущественной магией, — этот большой меч был не последней из них, — и ему даже доверили стать одним из основных участников жизненно важной экспедиции, направленной на поиски умолкнувшей богини. Но не­смотря на все это, Рилд Агрит был мужчиной. Поэтому он был обречен быть вечно вторым и отлично знал, что ему вряд ли удастся уравнять шансы. Он мог возглав­лять других мужчин, других воинов, но никогда не мог бы командовать женщиной. Его мнением могли поинте­ресоваться и даже порой принять его в расчет, но ему никогда не будет принадлежать решающий голос. Он мог быть солдатом — орудием, инструментом, — но ни­когда — лидером. Ни в Мензоберранзане, среди дочерей Ллос, ни в этом палимом солнцем лесу, среди танцую­щих жриц.