Страница:
--Ева! -- негромко позвал юноша.
Она зашевелилась, села и откликнулась хриповатым спросонок голосом:
--Да?
--Я был уверен, что ты погибла.
--Ты почти угадал, я уцелела буквально чудом,-- ответила Ева.-- Я тоже решила, что ты погиб. Мне показалось, что пилоты недооценили мощь напалмовой бомбы и ненароком убили тебя. А может, и хотели твоей смерти. Совершенно не представляю себе, чего добивались те двое из вертолета.
Ева поведала все, что с ней происходило после прыжка с плота. Чтобы укрыться от пулеметного огня, она постаралась убежать как только можно дальше в джунгли. Она бежала, падала, поднималась и, пробиваясь сквозь чащобу, бежала дальше, и ей удалось до взрыва преодолеть добрых сто ярдов зарослей. К счастью, Ева оказалась не в эпицентре; взрывной волной ее зашвырнуло в какую-то низинку, и она успела задержать дыхание. Ей опалило волосы, руки, затылок; ожоги мучили ее несколько дней, но главное -- вовремя задержав дыхание, она уберегла легкие. Может, Ева оказалась в момент взрыва и достаточно далеко, чтобы ее легким не угрожал смертельный ожог, но в таких случаях невредно перестраховаться -- и она, крепко сжав зубы, удерживалась от вдоха, пока над головой бушевало пламя.
Оружие она обронила еще до взрыва.
В миле от места пожара Ева нашла неглубокий ручей; погрузившись в воду, попыталась оценить степень поражения ожогами. Ожоги -- вещь коварная; в первый момент из-за шока их можно недооценить, умираешь от них после. Но ее ожоги оказались вполне терпимыми, шоковое состояние было вызвано иной причиной -- дыханием близкой, чудом скользнувшей мимо смерти.
Вертолет несколько раз проходил над ее укрытием. Однажды пули изрешетили кусты всего в нескольких ярдах. Ева не двигалась, она знала, что невидима сверху. Пилоты палили вслепую, в надежде выманить дичь -- если та избежала напалма -- на открытое место.
--Мне невдомек, отчего они так привязались ко мне,-продолжала Ева,-- ведь я не представляю для них никакой угрозы. У меня нет почти ни единого шанса выбраться из долины. Может, они хотят воспрепятствовать нашему с тобой общению -по известной причине? Похоже, что так. Другого объяснения мне не придумать.
--Возможно, мы получим точный ответ на этот вопрос от Игзайбера, когда доберемся до него,-- вставил Рас. Ева фыркнула то ли с презрением, то ли считая такую возможность несбыточной.
К месту, где они разлучились, Ева вернулась лишь два дня спустя. По пути она безуспешно попыталась отыскать потерянный револьвер. Не увидев плота, решила, что либо Рас отправился дальше вниз по реке, либо Раса достал напалм, и плот уплыл без него.
Плутая в джунглях, переплывая речные излучины, Ева сумела не заблудиться и нашла обратную дорогу к стойбищу вонсу. Несколько раз по пути ей пришлось огибать скопища крокодилов. Ева долго питалась одними крокодильими яйцами, которые случалось выкопать на берегу. Затем удалось пришибить палкой небольшого питона, и его сырого мяса хватило Еве, чтобы дотянуть до полей вонсу, где она надеялась разжиться овощами. Но обезьяны, виверры, зайцы и птицы уже вовсю там похозяйничали, оставив за собою полный разор.
Осматриваясь в окрестностях, Ева нашла в силке мертвого зайца, слегка затронутого уже разложением. Несмотря на вонь, изголодавшаяся женщина съела все до последней косточки и, тяжело после этого захворав, три дня была на грани смерти. Чуть окрепнув, сумела зашибить палкой поросенка, но была загнана на дерево разъяренной мамашей. Ее надежды поесть свинины ухнули -- прожорливое стадо сородичей убитого не оставило ей ни косточки.
--Мне казалось, что я единственная в джунглях помираю с голоду,-- жаловалась Ева.-- Куды бы я ни бросила взгляд, повсюду звери и птицы либо ели, либо готовились к трапезе. Я же все худела и слабела, чтобы самой стать вскоре чьей-то добычей. И вдруг удача -- я нахожу олененка, детеныша антилопы, со сломанной ногой. Мне не составило труда прогнать антилопу-мать; та хоть и храбрилась, но была слишком мала против меня. Сложнее оказалось отогнать двух шакалов, но и это мне удалось. Я избавила малыша от страданий и испекла мясо на костре. Мне было так плохо от сырого мяса и так хотелось есть, что уже не заботило, увидит ли кто-нибудь дым от костра. После этого я долго питалась одними фруктами, которые, я заметила, приходились по вкусу обезьянам. Потом в силок -- тот самый, на котором я так обожглась сперва, наевшись тухлятины -- снова попался заяц.
Я вернулась к стойбищу поискать инструменты и наконечники копий. Мне пришло в голову самой построить плот и попытаться достичь болот. Я подумала: а вдруг ты все еще где-то в стране шарикту -- если остался жив, конечно. К тому же, предполагаемый маршрут спасения все равно вел в низовья реки. Мне слабо верилось в удачу, но я обязана была хотя бы попытаться. Затем появились шарикту, и вот я здесь.
Ева зевнула и, прежде чем Рас успел задать хотя бы один вопрос, провалилась в сон. Он пожелал спокойной ночи стражам, с тревогой прислушивавшимся к непонятной беседе. Проснувшись на рассвете, долго ждал запоздавшего завтрака -- похоже, рабы, пользуясь отсутствием накануне хозяев, тоже не упустили случая гульнуть в свое удовольствие. Ева спала еще несколько часов; разбудили ее неугомонные мухи. Нимало не смущаясь присутствием Раса, она воспользовалась посудиной -- куда только подевалась давешняя стыдливость? Нормальная еда и сон уже пошли ей на пользу -- круги под глазами почти сошли на нет.
Рас задал Еве вопрос, с вечера вертевшийся на кончике языка:
--Когда Гилак захватил тебя, он уже несколько дней обходился без женщины. И он достаточно бесцеремонен по сравнению со мной. Ты спала с ним?
--Нет. Хоть я и не понимала, о чем они говорят, но по некоторым признакам догадалась, что Гилак обсуждал это со своими людьми. Думаю, солдат мне нечего было опасаться -- они сами меня боялись. А возможные такого сорта поползновения со стороны Гилака я предвосхитила, дав им понять, что нечиста. Мне казалось, что шарикту, как все отсталые народы, соблюдают подобное табу. И я не ошиблась. Увидев, что я пользуюсь клочком рубашки как тампоном, они начали сторониться меня, стараясь вообще не прикасаться. А в конце каждого дня Гилак устраивал церемонию очищения -- из-за меня, по-моему. Вот так вот.
Глава шестнадцатая. Побег
Черная лужица под Биджагу сперва была почти незаметна. Она росла помаленьку, словно душа капля за каплей, подобно струйкам дождя с края крыши, покидала тело. Эти черные капли были беззвучны, как тени. И с каждой каплей, казалось, испаряется плоть под кожей Биджагу, и кости прорываются наружу, на ясное солнышко. Глаза, потеснив уже, наверное, мозг, ввалились еще глубже. Лучик каждого нового рассвета согревал Биджагу все слабее и слабее, не порождая в нем никакого отклика.
--Биджагу! -- взывал к нему Рас.-- Не помирай! Не уклоняйся от поединка! Я должен своими руками убить тебя, свернуть тебе шею живому!
Биджагу не подавал признаков жизни. Его нижняя челюсть отвисла, и мухи спокойно заползали в рот, путешествовали по немигающим глазам.
--Что ты говорил сейчас? -- спросил, подходя ближе, Гилак. Рас повторил, и король милостиво улыбнулся.-- Ладно. Сегодня я добрый. Я дозволяю тебе прикончить твоего врага.
Гилак хлопнул в ладоши и отдал приказ. Копейщики выстроились дугой возле клетки Раса. Раб долго возился с тугими узлами запоров, и Гилак, отослав того в нетерпении прочь, разрубил веревки мечом. Распахнув дверцу, король отступил за спины воинов.
Рас медленно выбирался из клетки. Ошеломленный, он никак не мог взять в толк, что получил вожделенную возможность убить Биджагу.
--Ты должен радоваться -- теперь ты можешь осуществить свою месть! -- сказал король.
--Это как-то неожиданно,-- промямлил Рас.-- И Биджагу... он ведь даже не почувствует. Я надеялся сразиться с ним, полным сил, чтобы он понял: настал час расплаты... Но сейчас...
--Так ты не хочешь его убивать?
--Это мой долг...-- ответил Рас нерешительно.
Гилак, закатив глаза, расхохотался.
--Это ведь не похоже на убийство леопарда, задравшего твоих близких,-- рассудил Рас.-- Когда убиваешь зверя, нет к нему ненависти. Зверь есть зверь, и он делает, что ему назначено природой. Биджагу сейчас даже и не зверь. Он ничто, пустое место.
--Почему ты не сказал мне этого раньше, пока я не испортил отличные веревки? -- спросил Гилак.-- Зачем ты прожужжал мне все уши своей жаждой мести?
--Знаешь, это похоже на спуск с крутого песчаного обрыва,-заметил Рас.-- Ты уже передумал, ты хочешь вернуться назад, но тебя все несет и несет вниз.
Гилак нахмурился и закусил губу. Затем улыбнулся и отправил Раса назад в клетку. Запоры на двери заменили на новые. Зрители, включая мать короля и его жен, выглядели разочарованными в своих ожиданиях. Гилак продолжил разговор уже через решетку:
--Я давал тебе шанс. Больше не получишь, даже если снова передумаешь. Мне казалось, тебе нужна смерть вонсу, чтобы успокоить души родителей. Ты отказался. Я беру твой долг на себя.
Гилак отдал приказ, и в клетку Биджагу вошли два воина.
--Что ты собираешься с ним делать? -- спросил Рас короля.
--Увы, Бастмааса еще не проголодался,-- ответил Гилак.-- Всего три дня, как он получил Татниса. Но если потянуть еще немного, вонсу попросту не доживет.
--Вы швырнете Биджагу в бассейн? -- заключил Рас.
--Завтра. До того, как солнце коснется гор на закате. Но сначала мы проведем установленную церемонию, а на ночь оставим вонсу на платформе над бассейном. Пусть Бастмааса хорошенько рассмотрит наше приношение.
Четверо королевских родичей с трудом вынесли из покоев резной трон лимонного дерева, трон, весь изукрашенный барельефами крокодилов. На него усадили Биджагу; тот почти завалился набок.
Грянули барабаны, завизжали волынки; воины ударили по щитам копьями. Парадный строй сформировался по-походному быстро, но в строгом соответствии с регламентом. Королевский глашатай возглавил марш сквозь большие ворота; в двенадцати шагах за ним с мечом, крепко сжатым двумя руками прямо перед лицом, печатал шаг король.
Следом подняли трон с Биджагу. Когда трон почти поравнялся с воротами, Биджагу вдруг конвульсивно задергался и невероятным усилием выпрямил спину. Его крик был так страшен, что волынки и барабаны, сбившись с ритма, смолкли. Гилак резко обернулся.
Голос Биджагу был негромок и слаб по сравнению с ужасным криком. Но Рас расслышал его.
--Лазазу Тайгади! Ты слышишь меня?
Голова Биджагу откинулась на высокую резную спинку, глаза уставились прямо на солнце.
--Я слышу тебя, Биджагу! -- крикнул в ответ Рас.
Голос Биджагу пресекался от слабости и, если бы не гробовое молчание -- словно перед шарикту предстал во плоти сам дьявол,-- Рас так бы ничего и не услышал.
--Я не убивал твоих родителей! Никто из вонсу не убивал их! Ты должен...
--А кто убил? -- выкрикнул Рас.-- Кто убил их, Биджагу?
Ответа он не дождался. Биджагу обмяк с громким стоном, точно волынка, из которой выпустили последний воздух. Все четверо носильщиков пошатнулись от страха, но трон удержали.
Гилак в нарушение ритуала вернулся назад, к клеткам.
--У вонсу, по-моему, не оставалось уже причин для лжи,-сказал он.
--Он солгал,-- выдохнул Рас,-- он не мог не солгать!
Гилак коротко хохотнул:
--Ты перебил вонсу в отместку за то, чего они вовсе и не делали!
Рас внимательно вгляделся сквозь прутья решетки в лицо короля. И Гилак, и все, кто стоял за ним, внезапно подернулись сумеречной пеленой, как при солнечном затмении. В ушах зашумело, грудь сдавило удушье.
--Этот смех будет стоить тебе жизни,-- процедил Рас.
--Ты еще не устал от убийств? -- поинтересовался король. И, продолжая смеяться, он мановением руки возобновил прерванное шествие.
Только королева-мать приняла всерьез угрозу Раса. До тех самых пор, пока стул, на котором ее несли рабы, не скрылся за косогором, она не отрывала взгляда от пленника.
Наступила тишина, изредка нарушаемая отдаленным шумом городка у подножья холма.
--О чем вы тут говорили? -- полюбопытствовала Ева.
Рас грубовато отмахнулся от нее -- ему сначала самому хотелось обо всем как следует поразмыслить, но Ева оказалась настойчива.
И Рас вкратце перевел все на английский.
--Не переживай ты так сильно! -- посочувствовала Ева.-- Ты же не виноват. Откуда ты мог знать, что тебя провели? Что еще ты мог предположить, имея на руках такую улику?
--Я убил их всех,-- глухо вымолвил Рас.-- Даже тех, кого не убивал собственными руками.
Он глянул себе под ноги, словно ожидая увидеть там черную лужицу. Ничего, кроме тени от решетки, на полу не было. Но ощущение, что он теряет душу, не оставляло его.
--А теперь наступила очередь Биджагу. И тоже из-за меня.
Помолчав, Рас добавил:
--Но кто же тогда сделал это? Кто убил мою мать стрелой вонсу? И зачем?
--Единственный, кто мог сделать все это,-- не знаю, правда, зачем,-- это автор тех листков, которые ты называл письмами Бога. Полагаю, его трюк должен был рассорить тебя с вонсу, что и произошло. Только вот зачем?
--Ты думаешь, что это сделал Бог, Игзайбер?
Ева досадливо помотала головой:
--Нет, это не Бог! Человек! Который зашвырнул тебя сюда, в эту забытую Богом долину, и позаботился, чтобы из тебя вышел настоящий Тарзан.
--Тарсан?
Ева повторила это слово тщательно; теперь явственно прозвучал звук "зэ":
--Тар-зан. Персонаж длинного цикла романов о...
--Персонаж? Романов?
Ева, стараясь избежать углубления в лабиринты, попыталась пролить свет на эти два понятия.
--Очень трудно объяснять тебе что-либо, выходящее за рамки твоего мира,-- просто не на что опереться. К тому же, я и сама не читала толком эти книги о Тарзане, в детстве видела фильм -- тайком от матери,-- но фильм это ведь не книга, он может сильно отличаться. Разумеется, все же я кое-что о Тарзане знаю -- что-то из фильма, что-то из других книг, что-то даже из газет. Тарзан был белым человеком, воспитанным в африканских джунглях какой-то разновидностью горилл. Своеобразный архетип свободы от табу и условностей цивилизованного мира. Благородный дикарь.
--И что все это значит?
--Это значит, что автор твоих листков, человек, ответственный за твою судьбу, одержим манией. Психопат, чокнутый, ненормальный, взбесившийся то есть. Он похитил тебя у родителей еще совсем малышом и доставил сюда, назначив на роль Тарзана. Только вот события сейчас выходят из-под его контроля.
Рас надолго замолчал. Даже если забыть о шоке, вызванном откровением Биджагу, переварить все сказанное Евой было непросто. Ему, по выражению Евы, было "не на что опереться".
Внезапно замычав, как от приступа зубной боли, Рас грохнул кулаком по решетке. Караульные строго прикрикнули, но он не обратил на них внимания.
--Я убью его! -- закричал Рас.-- Я убью Игзайбера!
--Ты только одно не забывай,-- сказала Ева,-- он не Бог, обычный человек.
--Я уничтожу его! -- прорычал Рас, опустился на пол и разразился слезами.
Подождав, пока юноша успокоится, Ева осторожно сказала:
--Этот тип наверняка прячется на вершине озерной башни.
Рас тяжело вздохнул и отвернулся от нее. Караульные, Такиш и Гамум, таращась на Раса, стояли бок о бок с копьями наизготовку, но поджилки у обоих слегка дрожали.
--Если у тебя есть план побега,-- сказала Ева,-- самое время пустить его в ход. Они ведь все сейчас на острове, ты мне сам рассказывал об их ритуалах.
Рас промычал что-то невнятное.
--Ну, так как же? -- настаивала женщина.
--Вообще-то я планировал бежать темной дождливой ночью, так больше шансов.
Рас раскрыл свою сумку и, достав из нее зеркальце и оселок, ударил точильным камнем в середину стекла. Зеркало покрылось сетью трещин. Стукнув еще разок, Рас вытряхнул один осколок и с его помощью выковырял длинную полоску стекла.
Гамум, подойдя вплотную к решетке, резко бросил:
--Ты это что там такое затеял?
--Готовлю магию -- для собственного освобождения,-- улыбнулся Рас, подняв на мгновенье взгляд.
Глаза у Гамума округлились, он шарахнулся было назад, но, взяв себя в руки, заорал:
--А ну, прекрати, не то убью!
--Можешь попробовать,-- мягко откликнулся Рас. Он уже закончил доводить оселком края стекла до нужной остроты и принялся перепиливать кожу запоров.
Гамум сделал выпад копьем, чтобы отогнать Раса от дверцы. Ожидая этого, Рас не зевал -- перехватив копье у самого наконечника, резко дернул на себя. Вцепившийся в копье стражник саданулся лицом об решетку, из носа брызнула кровь, глаза закатились, и он осел на землю. Копье тут же сменило владельца. Такиш набежал с воинственным криком и метнул копье сквозь решетку; Рас, успевший перехватить свой трофей, увернулся и ответил тем же, но поточнее -- его удар поразил Такиша в плечо. Тот упал, но сразу же поднялся, выдернул из себя копье и снова подступил к решетке. Из развороченных мускулов хлестала кровь.
Рас подхватил копье Такиша и тут же заметил, что очнувшийся Гамум пятится назад; не желая оставаться безоружным, Рас сделал короткий выпад копьем и всадил полдюйма медного наконечника Гамуму в бедро.
Тот с визгом откатился от клетки, поднялся и захромал к выходу из замка. Всхлипывая и всплескивая руками, верзила-охранник улепетывал с поля битвы.
Рас вонзил наконечник в кожу дверного запора; Гамум успел уже скрыться из вида, когда тот наконец лопнул.
Такиш окликнул Гамума; сообразив, что остался один на один, собрался с мужеством и принял бой. Распахнув дверь ударом ноги, Рас в один прыжок оказался снаружи. Такиш был искусен в копейном бое, но истекал кровью и сражался с могучим духом, который на его глазах с помощью чар преодолел стены, казавшиеся до сих пор непреодолимыми. Рас парировал несколько выпадов, оттеснил бойца назад, сделал обманное движение и всадил копье прямо под ложечку. Такиш упал на колени и, схватившись за живот, сложился пополам. Рас стукнул его для верности древком по голове и оставил в покое.
Следовало поторопиться; выскочив за порог замка, Рас увидел Гамума уже почти на полпути с холма. Семифутовый верзила подпрыгивал на бегу, как подраненный аист. В городке у подножья холма царило безлюдье; кроме нескольких малышей под присмотром пожилой седовласой матроны, Рас никого больше не заметил. Почти вся флотилия шарикту скучилась у острова-горы; голова процессии, растянувшейся от лодок на берегу до сооружения на вершине, уже вливалась в темноту высокого храмового портала. К берегу пришвартовывалась последняя запоздалая лодка, переполненная одетыми лишь в белые юбки рабами.
Копье, брошенное Расом издалека, поразило Гамума точно в спину; прокатившись несколько ярдов по инерции, он замер уже окончательно. Копье еще даже не долетело до цели, как снизу донесся пронзительный вопль -- женщина, приставленная к детям, всплеснув руками, застыла от ужаса к холму лицом. Затем опомнилась, повернулась и сломя голову бросилась к берегу. Некоторые из малышей заковыляли следом; остальные продолжили свои младенческие забавы.
Женщина углядела Раса издали, и надежды остановить ее не было никакой. Четверть мили озера, отделявшие ее от островка, потребуют совсем непродолжительной гребли. Расу не оставалось ничего иного, кроме как поспешно вернуться и выпустить из клетки Еву. Он разрубил запоры медным ножом, позаимствованным у поверженного Такиша.
--А что сейчас? -- спросила Ева. Сквозь плотный ее загар проступила от волнения молочная бледность, но серые глаза лучились решимостью.
--Сначала я верну себе свой нож,-- ответил Рас,-- затем, как и Гилак в свое время, сожгу все дотла -- и клетки, и дворец.
--У нас мало времени! -- запротестовала она.-- Если убежим прямо сейчас, опередим шарикту и успеем скрыться за болотами.
Рас упрямо мотнул головой, повернулся и нырнул в ближайшие двери.
Истертые за многие поколения гранитные, в блестках кварцевых прожилок ступеньки вели в длинный коридор, по обе стороны которого располагались покои. В коридоре царил полумрак -дневной свет почти не пробивался сквозь занавешенные тростниковыми циновками входы комнат. Выдернув из гнезд в стене коридора несколько незажженных факелов, Рас велел Еве сделать то же самое и, оттолкнув дверную циновку, шагнул в большую залу. Несколько кроватей красного дерева с травяными матрацами и одеялами из шкур составляли почти всю ее обстановку. Вдоль одной из стен до самых потолочных балок вздымались каменные полки, заполненные сотнями черепов: как предков Гилака, прямых и побочных, так и более округлых, с выступающими вперед челюстями черепов вонсу -- жертв военных походов шарикту. Встречались также черепа горилл и леопардов.
Возле огромного окна стоял высокий резной трон, покрытый крокодильей шкурой, рядом с ним -- деревянная стойка для копий и палиц. На ней Рас и обнаружил висящим свой ремень с ножнами.
Последний предмет обстановки -- небольшая медная жаровня с мерцающими углями -- стоял в самом центре комнаты.
Перепоясавшись, Рас раздул угли и зажег факелы. Ева последовала его примеру.
--Почему мы теряем время? -- забеспокоилась она.
--Потому что Гилак должен понять, что я не чета обычному пленному. Он должен поплатиться.
Рас объяснил, что ей следует делать. Срывая занавески, они стали сваливать их под гигантским стропилом; груду увенчали кровати. Рас сунул в нее горящий факел, затем стал смахивать копьем черепа с полок, ногами подгребая раскатившиеся к огню.
Закончив с залой, они вдвоем обежали этажи, повсюду сажая огненные цветы. Перед возвращением во двор Рас выглянул из окна: излившись из храма, поток белых фигур шарикту уже устремился к челнокам и бамбуковым лодкам.
Пока Ева обкладывала клетки припасенными циновками, Рас при помощи тяжелой медной треноги-жаровни в несколько взмахов разрушил решетку своей клетки. Рас освобождал колесо.
--Что такое ты еще задумал? -- досадливо произнесла Ева. Ее лицо и волосы припорошил пепел, а глаза, широко от возбуждения распахнутые, покраснели от дыма и напряженных усилий. Но завидев диковатый взгляд Раса, испугалась: -- Молчу-молчу! Не обращай внимания!
Рас, действительно не обращая на нее пока никакого внимания, прошел сквозь занимающиеся огнем руины клетки в пристройку, мощным усилием мышц снял с основания колесо, которое устанавливали с превеликим трудом четверо одновременно, опустил и, тараня им остатки решеток, выкатил на свободу.
Дым, полностью уже пропитавший воздух во дворе замка, заставлял беглецов мучительно кашлять. Рас выкатил колесо за порог замка, немного развернул и утвердил перед самым гребнем холма.
Бросив в этот момент взгляд на берег, увидел, что три челнока и военное каноэ короля уже пристали к городскому берегу, а остальные быстро подтягиваются. Гигантская, облаченная в белую мантию фигура короля скачками неслась по улице, меч сверкал над головой; следом, поьлескивая копьями, бежали телохранители. За королевскими родичами спешила толпа вольных копейщиков.
Рас еще немного подправил колесо, установив его у северо-восточного угла дворцовой стены. Когда волна горького дыма накрыла их и здесь, они с Евой легли на землю и продолжили наблюдение за приближающимся воинством.
--Я хотела бы узнать, что ты собираешься делать,-- робко вымолвила Ева, коснувшись плеча юноши,-- но уже боюсь и спрашивать.
--Колесо докатит нас отсюда до городка,-- невозмутимо откликнулся Рас.-- Если повезет, так прямо и до озера, где стоят челноки.
Ее ногти непроизвольно впились Расу в бицепс.
--Ты хочешь...-- Женщина не решилась договорить.
--Вот именно! У нас будет в результате немалая фора,-- просиял Рас. Он просто лучился от удовольствия.-- Мы дождемся, когда преследователи почти поднимутся на холм. Затем пересечем озеро и уйдем в холмы, а оттуда -- в болото. Мы могли бы отправиться на лодке и вниз по реке, но, боюсь, шарикту опередят нас по суше, как только поймут, куда мы направились. А в холмах, я уверен, им нас не найти.
--Но мы уже давно могли отступить и скрыться в холмах по эту сторону озера,-- почти простонала Ева.
--Вряд ли. Здесь до холмов три мили голой равнины. Я, разумеется, успел бы убежать, но вот ты...
После короткой паузы Рас прибавил:
--А кроме всего прочего, мне хотелось провернуть побег именно таким способом.
--Что ж! -- Ева оставила рэсов бицепс в покое и нервно рассмеялась.-- Юмала! Видели бы меня сейчас мои ученые коллеги! Они бы просто не поверили своим глазам! Никто и никогда мне не поверит!
Рас следил сквозь клубы дыма за Гилаком, спешащим вверх по ступеням лестницы. Родичи короля отставали всего лишь на пару шагов. Копейщики же, разделившись на две примерно равные группы, цепью охватывали холм понизу, чтобы не дать уйти беглецам, если те все еще на холме.
Из города высыпала толпа мастеровых, крестьян и рабов и тоже устремилась на пожар, обгоняя по пути отставших женщин-шарикту. Кресло королевы-матери опасно накренилось в спешке на плечах рабов; Шикут, самостоятельно держа над собой зонт, беспокойно вертела головой.
--Ради всего святого, разве еще можно ждать? -- взмолилась Ева.
Рас ослепительно улыбнулся и поднялся на ноги.
--Пора! -- бросил он коротко.
Дым так сгустился, что Ева порой теряла Раса из виду, хотя разделяло их от силы два-три фута. Закашлявшись, она снова опустилась на землю, где дым был реже, и быстро поползла к колесу. Рас был уже внутри и тоже надсадно кашлял.
--Быстрее! -- скомандовал он.
Ева нащупала вход между прутьями, забралась вовнутрь и выдохнула:
Она зашевелилась, села и откликнулась хриповатым спросонок голосом:
--Да?
--Я был уверен, что ты погибла.
--Ты почти угадал, я уцелела буквально чудом,-- ответила Ева.-- Я тоже решила, что ты погиб. Мне показалось, что пилоты недооценили мощь напалмовой бомбы и ненароком убили тебя. А может, и хотели твоей смерти. Совершенно не представляю себе, чего добивались те двое из вертолета.
Ева поведала все, что с ней происходило после прыжка с плота. Чтобы укрыться от пулеметного огня, она постаралась убежать как только можно дальше в джунгли. Она бежала, падала, поднималась и, пробиваясь сквозь чащобу, бежала дальше, и ей удалось до взрыва преодолеть добрых сто ярдов зарослей. К счастью, Ева оказалась не в эпицентре; взрывной волной ее зашвырнуло в какую-то низинку, и она успела задержать дыхание. Ей опалило волосы, руки, затылок; ожоги мучили ее несколько дней, но главное -- вовремя задержав дыхание, она уберегла легкие. Может, Ева оказалась в момент взрыва и достаточно далеко, чтобы ее легким не угрожал смертельный ожог, но в таких случаях невредно перестраховаться -- и она, крепко сжав зубы, удерживалась от вдоха, пока над головой бушевало пламя.
Оружие она обронила еще до взрыва.
В миле от места пожара Ева нашла неглубокий ручей; погрузившись в воду, попыталась оценить степень поражения ожогами. Ожоги -- вещь коварная; в первый момент из-за шока их можно недооценить, умираешь от них после. Но ее ожоги оказались вполне терпимыми, шоковое состояние было вызвано иной причиной -- дыханием близкой, чудом скользнувшей мимо смерти.
Вертолет несколько раз проходил над ее укрытием. Однажды пули изрешетили кусты всего в нескольких ярдах. Ева не двигалась, она знала, что невидима сверху. Пилоты палили вслепую, в надежде выманить дичь -- если та избежала напалма -- на открытое место.
--Мне невдомек, отчего они так привязались ко мне,-продолжала Ева,-- ведь я не представляю для них никакой угрозы. У меня нет почти ни единого шанса выбраться из долины. Может, они хотят воспрепятствовать нашему с тобой общению -по известной причине? Похоже, что так. Другого объяснения мне не придумать.
--Возможно, мы получим точный ответ на этот вопрос от Игзайбера, когда доберемся до него,-- вставил Рас. Ева фыркнула то ли с презрением, то ли считая такую возможность несбыточной.
К месту, где они разлучились, Ева вернулась лишь два дня спустя. По пути она безуспешно попыталась отыскать потерянный револьвер. Не увидев плота, решила, что либо Рас отправился дальше вниз по реке, либо Раса достал напалм, и плот уплыл без него.
Плутая в джунглях, переплывая речные излучины, Ева сумела не заблудиться и нашла обратную дорогу к стойбищу вонсу. Несколько раз по пути ей пришлось огибать скопища крокодилов. Ева долго питалась одними крокодильими яйцами, которые случалось выкопать на берегу. Затем удалось пришибить палкой небольшого питона, и его сырого мяса хватило Еве, чтобы дотянуть до полей вонсу, где она надеялась разжиться овощами. Но обезьяны, виверры, зайцы и птицы уже вовсю там похозяйничали, оставив за собою полный разор.
Осматриваясь в окрестностях, Ева нашла в силке мертвого зайца, слегка затронутого уже разложением. Несмотря на вонь, изголодавшаяся женщина съела все до последней косточки и, тяжело после этого захворав, три дня была на грани смерти. Чуть окрепнув, сумела зашибить палкой поросенка, но была загнана на дерево разъяренной мамашей. Ее надежды поесть свинины ухнули -- прожорливое стадо сородичей убитого не оставило ей ни косточки.
--Мне казалось, что я единственная в джунглях помираю с голоду,-- жаловалась Ева.-- Куды бы я ни бросила взгляд, повсюду звери и птицы либо ели, либо готовились к трапезе. Я же все худела и слабела, чтобы самой стать вскоре чьей-то добычей. И вдруг удача -- я нахожу олененка, детеныша антилопы, со сломанной ногой. Мне не составило труда прогнать антилопу-мать; та хоть и храбрилась, но была слишком мала против меня. Сложнее оказалось отогнать двух шакалов, но и это мне удалось. Я избавила малыша от страданий и испекла мясо на костре. Мне было так плохо от сырого мяса и так хотелось есть, что уже не заботило, увидит ли кто-нибудь дым от костра. После этого я долго питалась одними фруктами, которые, я заметила, приходились по вкусу обезьянам. Потом в силок -- тот самый, на котором я так обожглась сперва, наевшись тухлятины -- снова попался заяц.
Я вернулась к стойбищу поискать инструменты и наконечники копий. Мне пришло в голову самой построить плот и попытаться достичь болот. Я подумала: а вдруг ты все еще где-то в стране шарикту -- если остался жив, конечно. К тому же, предполагаемый маршрут спасения все равно вел в низовья реки. Мне слабо верилось в удачу, но я обязана была хотя бы попытаться. Затем появились шарикту, и вот я здесь.
Ева зевнула и, прежде чем Рас успел задать хотя бы один вопрос, провалилась в сон. Он пожелал спокойной ночи стражам, с тревогой прислушивавшимся к непонятной беседе. Проснувшись на рассвете, долго ждал запоздавшего завтрака -- похоже, рабы, пользуясь отсутствием накануне хозяев, тоже не упустили случая гульнуть в свое удовольствие. Ева спала еще несколько часов; разбудили ее неугомонные мухи. Нимало не смущаясь присутствием Раса, она воспользовалась посудиной -- куда только подевалась давешняя стыдливость? Нормальная еда и сон уже пошли ей на пользу -- круги под глазами почти сошли на нет.
Рас задал Еве вопрос, с вечера вертевшийся на кончике языка:
--Когда Гилак захватил тебя, он уже несколько дней обходился без женщины. И он достаточно бесцеремонен по сравнению со мной. Ты спала с ним?
--Нет. Хоть я и не понимала, о чем они говорят, но по некоторым признакам догадалась, что Гилак обсуждал это со своими людьми. Думаю, солдат мне нечего было опасаться -- они сами меня боялись. А возможные такого сорта поползновения со стороны Гилака я предвосхитила, дав им понять, что нечиста. Мне казалось, что шарикту, как все отсталые народы, соблюдают подобное табу. И я не ошиблась. Увидев, что я пользуюсь клочком рубашки как тампоном, они начали сторониться меня, стараясь вообще не прикасаться. А в конце каждого дня Гилак устраивал церемонию очищения -- из-за меня, по-моему. Вот так вот.
Глава шестнадцатая. Побег
Черная лужица под Биджагу сперва была почти незаметна. Она росла помаленьку, словно душа капля за каплей, подобно струйкам дождя с края крыши, покидала тело. Эти черные капли были беззвучны, как тени. И с каждой каплей, казалось, испаряется плоть под кожей Биджагу, и кости прорываются наружу, на ясное солнышко. Глаза, потеснив уже, наверное, мозг, ввалились еще глубже. Лучик каждого нового рассвета согревал Биджагу все слабее и слабее, не порождая в нем никакого отклика.
--Биджагу! -- взывал к нему Рас.-- Не помирай! Не уклоняйся от поединка! Я должен своими руками убить тебя, свернуть тебе шею живому!
Биджагу не подавал признаков жизни. Его нижняя челюсть отвисла, и мухи спокойно заползали в рот, путешествовали по немигающим глазам.
--Что ты говорил сейчас? -- спросил, подходя ближе, Гилак. Рас повторил, и король милостиво улыбнулся.-- Ладно. Сегодня я добрый. Я дозволяю тебе прикончить твоего врага.
Гилак хлопнул в ладоши и отдал приказ. Копейщики выстроились дугой возле клетки Раса. Раб долго возился с тугими узлами запоров, и Гилак, отослав того в нетерпении прочь, разрубил веревки мечом. Распахнув дверцу, король отступил за спины воинов.
Рас медленно выбирался из клетки. Ошеломленный, он никак не мог взять в толк, что получил вожделенную возможность убить Биджагу.
--Ты должен радоваться -- теперь ты можешь осуществить свою месть! -- сказал король.
--Это как-то неожиданно,-- промямлил Рас.-- И Биджагу... он ведь даже не почувствует. Я надеялся сразиться с ним, полным сил, чтобы он понял: настал час расплаты... Но сейчас...
--Так ты не хочешь его убивать?
--Это мой долг...-- ответил Рас нерешительно.
Гилак, закатив глаза, расхохотался.
--Это ведь не похоже на убийство леопарда, задравшего твоих близких,-- рассудил Рас.-- Когда убиваешь зверя, нет к нему ненависти. Зверь есть зверь, и он делает, что ему назначено природой. Биджагу сейчас даже и не зверь. Он ничто, пустое место.
--Почему ты не сказал мне этого раньше, пока я не испортил отличные веревки? -- спросил Гилак.-- Зачем ты прожужжал мне все уши своей жаждой мести?
--Знаешь, это похоже на спуск с крутого песчаного обрыва,-заметил Рас.-- Ты уже передумал, ты хочешь вернуться назад, но тебя все несет и несет вниз.
Гилак нахмурился и закусил губу. Затем улыбнулся и отправил Раса назад в клетку. Запоры на двери заменили на новые. Зрители, включая мать короля и его жен, выглядели разочарованными в своих ожиданиях. Гилак продолжил разговор уже через решетку:
--Я давал тебе шанс. Больше не получишь, даже если снова передумаешь. Мне казалось, тебе нужна смерть вонсу, чтобы успокоить души родителей. Ты отказался. Я беру твой долг на себя.
Гилак отдал приказ, и в клетку Биджагу вошли два воина.
--Что ты собираешься с ним делать? -- спросил Рас короля.
--Увы, Бастмааса еще не проголодался,-- ответил Гилак.-- Всего три дня, как он получил Татниса. Но если потянуть еще немного, вонсу попросту не доживет.
--Вы швырнете Биджагу в бассейн? -- заключил Рас.
--Завтра. До того, как солнце коснется гор на закате. Но сначала мы проведем установленную церемонию, а на ночь оставим вонсу на платформе над бассейном. Пусть Бастмааса хорошенько рассмотрит наше приношение.
Четверо королевских родичей с трудом вынесли из покоев резной трон лимонного дерева, трон, весь изукрашенный барельефами крокодилов. На него усадили Биджагу; тот почти завалился набок.
Грянули барабаны, завизжали волынки; воины ударили по щитам копьями. Парадный строй сформировался по-походному быстро, но в строгом соответствии с регламентом. Королевский глашатай возглавил марш сквозь большие ворота; в двенадцати шагах за ним с мечом, крепко сжатым двумя руками прямо перед лицом, печатал шаг король.
Следом подняли трон с Биджагу. Когда трон почти поравнялся с воротами, Биджагу вдруг конвульсивно задергался и невероятным усилием выпрямил спину. Его крик был так страшен, что волынки и барабаны, сбившись с ритма, смолкли. Гилак резко обернулся.
Голос Биджагу был негромок и слаб по сравнению с ужасным криком. Но Рас расслышал его.
--Лазазу Тайгади! Ты слышишь меня?
Голова Биджагу откинулась на высокую резную спинку, глаза уставились прямо на солнце.
--Я слышу тебя, Биджагу! -- крикнул в ответ Рас.
Голос Биджагу пресекался от слабости и, если бы не гробовое молчание -- словно перед шарикту предстал во плоти сам дьявол,-- Рас так бы ничего и не услышал.
--Я не убивал твоих родителей! Никто из вонсу не убивал их! Ты должен...
--А кто убил? -- выкрикнул Рас.-- Кто убил их, Биджагу?
Ответа он не дождался. Биджагу обмяк с громким стоном, точно волынка, из которой выпустили последний воздух. Все четверо носильщиков пошатнулись от страха, но трон удержали.
Гилак в нарушение ритуала вернулся назад, к клеткам.
--У вонсу, по-моему, не оставалось уже причин для лжи,-сказал он.
--Он солгал,-- выдохнул Рас,-- он не мог не солгать!
Гилак коротко хохотнул:
--Ты перебил вонсу в отместку за то, чего они вовсе и не делали!
Рас внимательно вгляделся сквозь прутья решетки в лицо короля. И Гилак, и все, кто стоял за ним, внезапно подернулись сумеречной пеленой, как при солнечном затмении. В ушах зашумело, грудь сдавило удушье.
--Этот смех будет стоить тебе жизни,-- процедил Рас.
--Ты еще не устал от убийств? -- поинтересовался король. И, продолжая смеяться, он мановением руки возобновил прерванное шествие.
Только королева-мать приняла всерьез угрозу Раса. До тех самых пор, пока стул, на котором ее несли рабы, не скрылся за косогором, она не отрывала взгляда от пленника.
Наступила тишина, изредка нарушаемая отдаленным шумом городка у подножья холма.
--О чем вы тут говорили? -- полюбопытствовала Ева.
Рас грубовато отмахнулся от нее -- ему сначала самому хотелось обо всем как следует поразмыслить, но Ева оказалась настойчива.
И Рас вкратце перевел все на английский.
--Не переживай ты так сильно! -- посочувствовала Ева.-- Ты же не виноват. Откуда ты мог знать, что тебя провели? Что еще ты мог предположить, имея на руках такую улику?
--Я убил их всех,-- глухо вымолвил Рас.-- Даже тех, кого не убивал собственными руками.
Он глянул себе под ноги, словно ожидая увидеть там черную лужицу. Ничего, кроме тени от решетки, на полу не было. Но ощущение, что он теряет душу, не оставляло его.
--А теперь наступила очередь Биджагу. И тоже из-за меня.
Помолчав, Рас добавил:
--Но кто же тогда сделал это? Кто убил мою мать стрелой вонсу? И зачем?
--Единственный, кто мог сделать все это,-- не знаю, правда, зачем,-- это автор тех листков, которые ты называл письмами Бога. Полагаю, его трюк должен был рассорить тебя с вонсу, что и произошло. Только вот зачем?
--Ты думаешь, что это сделал Бог, Игзайбер?
Ева досадливо помотала головой:
--Нет, это не Бог! Человек! Который зашвырнул тебя сюда, в эту забытую Богом долину, и позаботился, чтобы из тебя вышел настоящий Тарзан.
--Тарсан?
Ева повторила это слово тщательно; теперь явственно прозвучал звук "зэ":
--Тар-зан. Персонаж длинного цикла романов о...
--Персонаж? Романов?
Ева, стараясь избежать углубления в лабиринты, попыталась пролить свет на эти два понятия.
--Очень трудно объяснять тебе что-либо, выходящее за рамки твоего мира,-- просто не на что опереться. К тому же, я и сама не читала толком эти книги о Тарзане, в детстве видела фильм -- тайком от матери,-- но фильм это ведь не книга, он может сильно отличаться. Разумеется, все же я кое-что о Тарзане знаю -- что-то из фильма, что-то из других книг, что-то даже из газет. Тарзан был белым человеком, воспитанным в африканских джунглях какой-то разновидностью горилл. Своеобразный архетип свободы от табу и условностей цивилизованного мира. Благородный дикарь.
--И что все это значит?
--Это значит, что автор твоих листков, человек, ответственный за твою судьбу, одержим манией. Психопат, чокнутый, ненормальный, взбесившийся то есть. Он похитил тебя у родителей еще совсем малышом и доставил сюда, назначив на роль Тарзана. Только вот события сейчас выходят из-под его контроля.
Рас надолго замолчал. Даже если забыть о шоке, вызванном откровением Биджагу, переварить все сказанное Евой было непросто. Ему, по выражению Евы, было "не на что опереться".
Внезапно замычав, как от приступа зубной боли, Рас грохнул кулаком по решетке. Караульные строго прикрикнули, но он не обратил на них внимания.
--Я убью его! -- закричал Рас.-- Я убью Игзайбера!
--Ты только одно не забывай,-- сказала Ева,-- он не Бог, обычный человек.
--Я уничтожу его! -- прорычал Рас, опустился на пол и разразился слезами.
Подождав, пока юноша успокоится, Ева осторожно сказала:
--Этот тип наверняка прячется на вершине озерной башни.
Рас тяжело вздохнул и отвернулся от нее. Караульные, Такиш и Гамум, таращась на Раса, стояли бок о бок с копьями наизготовку, но поджилки у обоих слегка дрожали.
--Если у тебя есть план побега,-- сказала Ева,-- самое время пустить его в ход. Они ведь все сейчас на острове, ты мне сам рассказывал об их ритуалах.
Рас промычал что-то невнятное.
--Ну, так как же? -- настаивала женщина.
--Вообще-то я планировал бежать темной дождливой ночью, так больше шансов.
Рас раскрыл свою сумку и, достав из нее зеркальце и оселок, ударил точильным камнем в середину стекла. Зеркало покрылось сетью трещин. Стукнув еще разок, Рас вытряхнул один осколок и с его помощью выковырял длинную полоску стекла.
Гамум, подойдя вплотную к решетке, резко бросил:
--Ты это что там такое затеял?
--Готовлю магию -- для собственного освобождения,-- улыбнулся Рас, подняв на мгновенье взгляд.
Глаза у Гамума округлились, он шарахнулся было назад, но, взяв себя в руки, заорал:
--А ну, прекрати, не то убью!
--Можешь попробовать,-- мягко откликнулся Рас. Он уже закончил доводить оселком края стекла до нужной остроты и принялся перепиливать кожу запоров.
Гамум сделал выпад копьем, чтобы отогнать Раса от дверцы. Ожидая этого, Рас не зевал -- перехватив копье у самого наконечника, резко дернул на себя. Вцепившийся в копье стражник саданулся лицом об решетку, из носа брызнула кровь, глаза закатились, и он осел на землю. Копье тут же сменило владельца. Такиш набежал с воинственным криком и метнул копье сквозь решетку; Рас, успевший перехватить свой трофей, увернулся и ответил тем же, но поточнее -- его удар поразил Такиша в плечо. Тот упал, но сразу же поднялся, выдернул из себя копье и снова подступил к решетке. Из развороченных мускулов хлестала кровь.
Рас подхватил копье Такиша и тут же заметил, что очнувшийся Гамум пятится назад; не желая оставаться безоружным, Рас сделал короткий выпад копьем и всадил полдюйма медного наконечника Гамуму в бедро.
Тот с визгом откатился от клетки, поднялся и захромал к выходу из замка. Всхлипывая и всплескивая руками, верзила-охранник улепетывал с поля битвы.
Рас вонзил наконечник в кожу дверного запора; Гамум успел уже скрыться из вида, когда тот наконец лопнул.
Такиш окликнул Гамума; сообразив, что остался один на один, собрался с мужеством и принял бой. Распахнув дверь ударом ноги, Рас в один прыжок оказался снаружи. Такиш был искусен в копейном бое, но истекал кровью и сражался с могучим духом, который на его глазах с помощью чар преодолел стены, казавшиеся до сих пор непреодолимыми. Рас парировал несколько выпадов, оттеснил бойца назад, сделал обманное движение и всадил копье прямо под ложечку. Такиш упал на колени и, схватившись за живот, сложился пополам. Рас стукнул его для верности древком по голове и оставил в покое.
Следовало поторопиться; выскочив за порог замка, Рас увидел Гамума уже почти на полпути с холма. Семифутовый верзила подпрыгивал на бегу, как подраненный аист. В городке у подножья холма царило безлюдье; кроме нескольких малышей под присмотром пожилой седовласой матроны, Рас никого больше не заметил. Почти вся флотилия шарикту скучилась у острова-горы; голова процессии, растянувшейся от лодок на берегу до сооружения на вершине, уже вливалась в темноту высокого храмового портала. К берегу пришвартовывалась последняя запоздалая лодка, переполненная одетыми лишь в белые юбки рабами.
Копье, брошенное Расом издалека, поразило Гамума точно в спину; прокатившись несколько ярдов по инерции, он замер уже окончательно. Копье еще даже не долетело до цели, как снизу донесся пронзительный вопль -- женщина, приставленная к детям, всплеснув руками, застыла от ужаса к холму лицом. Затем опомнилась, повернулась и сломя голову бросилась к берегу. Некоторые из малышей заковыляли следом; остальные продолжили свои младенческие забавы.
Женщина углядела Раса издали, и надежды остановить ее не было никакой. Четверть мили озера, отделявшие ее от островка, потребуют совсем непродолжительной гребли. Расу не оставалось ничего иного, кроме как поспешно вернуться и выпустить из клетки Еву. Он разрубил запоры медным ножом, позаимствованным у поверженного Такиша.
--А что сейчас? -- спросила Ева. Сквозь плотный ее загар проступила от волнения молочная бледность, но серые глаза лучились решимостью.
--Сначала я верну себе свой нож,-- ответил Рас,-- затем, как и Гилак в свое время, сожгу все дотла -- и клетки, и дворец.
--У нас мало времени! -- запротестовала она.-- Если убежим прямо сейчас, опередим шарикту и успеем скрыться за болотами.
Рас упрямо мотнул головой, повернулся и нырнул в ближайшие двери.
Истертые за многие поколения гранитные, в блестках кварцевых прожилок ступеньки вели в длинный коридор, по обе стороны которого располагались покои. В коридоре царил полумрак -дневной свет почти не пробивался сквозь занавешенные тростниковыми циновками входы комнат. Выдернув из гнезд в стене коридора несколько незажженных факелов, Рас велел Еве сделать то же самое и, оттолкнув дверную циновку, шагнул в большую залу. Несколько кроватей красного дерева с травяными матрацами и одеялами из шкур составляли почти всю ее обстановку. Вдоль одной из стен до самых потолочных балок вздымались каменные полки, заполненные сотнями черепов: как предков Гилака, прямых и побочных, так и более округлых, с выступающими вперед челюстями черепов вонсу -- жертв военных походов шарикту. Встречались также черепа горилл и леопардов.
Возле огромного окна стоял высокий резной трон, покрытый крокодильей шкурой, рядом с ним -- деревянная стойка для копий и палиц. На ней Рас и обнаружил висящим свой ремень с ножнами.
Последний предмет обстановки -- небольшая медная жаровня с мерцающими углями -- стоял в самом центре комнаты.
Перепоясавшись, Рас раздул угли и зажег факелы. Ева последовала его примеру.
--Почему мы теряем время? -- забеспокоилась она.
--Потому что Гилак должен понять, что я не чета обычному пленному. Он должен поплатиться.
Рас объяснил, что ей следует делать. Срывая занавески, они стали сваливать их под гигантским стропилом; груду увенчали кровати. Рас сунул в нее горящий факел, затем стал смахивать копьем черепа с полок, ногами подгребая раскатившиеся к огню.
Закончив с залой, они вдвоем обежали этажи, повсюду сажая огненные цветы. Перед возвращением во двор Рас выглянул из окна: излившись из храма, поток белых фигур шарикту уже устремился к челнокам и бамбуковым лодкам.
Пока Ева обкладывала клетки припасенными циновками, Рас при помощи тяжелой медной треноги-жаровни в несколько взмахов разрушил решетку своей клетки. Рас освобождал колесо.
--Что такое ты еще задумал? -- досадливо произнесла Ева. Ее лицо и волосы припорошил пепел, а глаза, широко от возбуждения распахнутые, покраснели от дыма и напряженных усилий. Но завидев диковатый взгляд Раса, испугалась: -- Молчу-молчу! Не обращай внимания!
Рас, действительно не обращая на нее пока никакого внимания, прошел сквозь занимающиеся огнем руины клетки в пристройку, мощным усилием мышц снял с основания колесо, которое устанавливали с превеликим трудом четверо одновременно, опустил и, тараня им остатки решеток, выкатил на свободу.
Дым, полностью уже пропитавший воздух во дворе замка, заставлял беглецов мучительно кашлять. Рас выкатил колесо за порог замка, немного развернул и утвердил перед самым гребнем холма.
Бросив в этот момент взгляд на берег, увидел, что три челнока и военное каноэ короля уже пристали к городскому берегу, а остальные быстро подтягиваются. Гигантская, облаченная в белую мантию фигура короля скачками неслась по улице, меч сверкал над головой; следом, поьлескивая копьями, бежали телохранители. За королевскими родичами спешила толпа вольных копейщиков.
Рас еще немного подправил колесо, установив его у северо-восточного угла дворцовой стены. Когда волна горького дыма накрыла их и здесь, они с Евой легли на землю и продолжили наблюдение за приближающимся воинством.
--Я хотела бы узнать, что ты собираешься делать,-- робко вымолвила Ева, коснувшись плеча юноши,-- но уже боюсь и спрашивать.
--Колесо докатит нас отсюда до городка,-- невозмутимо откликнулся Рас.-- Если повезет, так прямо и до озера, где стоят челноки.
Ее ногти непроизвольно впились Расу в бицепс.
--Ты хочешь...-- Женщина не решилась договорить.
--Вот именно! У нас будет в результате немалая фора,-- просиял Рас. Он просто лучился от удовольствия.-- Мы дождемся, когда преследователи почти поднимутся на холм. Затем пересечем озеро и уйдем в холмы, а оттуда -- в болото. Мы могли бы отправиться на лодке и вниз по реке, но, боюсь, шарикту опередят нас по суше, как только поймут, куда мы направились. А в холмах, я уверен, им нас не найти.
--Но мы уже давно могли отступить и скрыться в холмах по эту сторону озера,-- почти простонала Ева.
--Вряд ли. Здесь до холмов три мили голой равнины. Я, разумеется, успел бы убежать, но вот ты...
После короткой паузы Рас прибавил:
--А кроме всего прочего, мне хотелось провернуть побег именно таким способом.
--Что ж! -- Ева оставила рэсов бицепс в покое и нервно рассмеялась.-- Юмала! Видели бы меня сейчас мои ученые коллеги! Они бы просто не поверили своим глазам! Никто и никогда мне не поверит!
Рас следил сквозь клубы дыма за Гилаком, спешащим вверх по ступеням лестницы. Родичи короля отставали всего лишь на пару шагов. Копейщики же, разделившись на две примерно равные группы, цепью охватывали холм понизу, чтобы не дать уйти беглецам, если те все еще на холме.
Из города высыпала толпа мастеровых, крестьян и рабов и тоже устремилась на пожар, обгоняя по пути отставших женщин-шарикту. Кресло королевы-матери опасно накренилось в спешке на плечах рабов; Шикут, самостоятельно держа над собой зонт, беспокойно вертела головой.
--Ради всего святого, разве еще можно ждать? -- взмолилась Ева.
Рас ослепительно улыбнулся и поднялся на ноги.
--Пора! -- бросил он коротко.
Дым так сгустился, что Ева порой теряла Раса из виду, хотя разделяло их от силы два-три фута. Закашлявшись, она снова опустилась на землю, где дым был реже, и быстро поползла к колесу. Рас был уже внутри и тоже надсадно кашлял.
--Быстрее! -- скомандовал он.
Ева нащупала вход между прутьями, забралась вовнутрь и выдохнула: