Федотова Надежда Григорьевна. Вождей не выбирают

   Вокруг нашей тройки зашелестел песок, подул пронизывающе холодный ветер, и чей-то скрипучий голос зловеще проговорил:
   – Они, собственно, нас уже вызвали! Посторонись, воин…
   Я завертела головой по сторонам. Со скамеек взлетели пыльные вихри, и из воздуха материализовалось пять разномастных фигур в одинаковых черных плащах. Одна из них, высокая, шагнула вперед и откинула капюшон. Меня чуть удар не хватил – на костистом лице женщины (если этот обтянутый кожей череп вообще можно было назвать лицом!) горели, как две галогеновые фары, ненормально синие глаза.
   – Это та самая… – цепенея от страха, пролепетало мое командирство, вцепившись в рыцаря, – которая «Испепеляюшая Взглядом»!..
   – Ты угадала, – оскалилась в улыбке колдунья. – Благодарю, что пригласила на пир…
   – На какой?..
   – Сейчас узнаешь! – зловеще расхохоталась женщина, скользнув в мою сторону. Я завизжала и спряталась за Ригана.
   Рыцарь выхватил меч.
   – Убирайся, откуда пришла, Илза! – еле сдерживаясь, зарычал он. – Сегодня ни ты, ни твои приспешники ничего не получат!
   – Ты забываешься, воин! – зашипела она, – Это наша добыча! Отойди, или ты присоединишься к ней!
   – Только попробуй…
   – Та-а-аврус!! – благим матом заорала я. – На помощь! Убивают!!
   Еще четверо призраков ожили и, не сговариваясь, бросились на нас. Меч рыцаря сверкал в воздухе, проходя сквозь черные плащи и не причиняя нападавшим никакого вреда.
   – Да им же по фигу!.. – истерично выкрикнул Мыш, вцепившись мне в плечо когтями. – Они же давно мертвые!..
   Мертвые не мертвые, но от клинка почему-то старались увернуться… Риган крутился волчком, но он был один, а их – пятеро! И ведь норовят со спины подкрасться, гады!..
   – Стася! – Из провала в стене вылез встревоженный полковник, на ходу размахивая тяжелой секирой. – Что тут…
   Женщина-призрак резко повернула голову, и из ее глазниц ударили два синих луча. Таврус успел отскочить в сторону, но камень у его ног разлетелся в пыль. На арену один за другим выскакивали кочевники… Ну, слава богу, уж против сотни-то пятерым занюханным привидениям ни за что не выстоять!..
   А вот с последним утверждением я сильно погорячилась… Да, их было меньше, но они были бесплотные!.. Они носились по воздуху черными воронами, уворачиваясь от боевых топоров и успевая тем не менее калечить варваров. Кочевники призраков не боялись, но и убить давно умерших колдунов не представлялось возможным…
   – Головы! – запоздало крикнул рыцарь. – Рубите головы, без них они теряют силу!..
   Засвистели секиры. Почуявшие опасность призраки совсем разошлись… Вокруг крики, стоны, проклятия… а я сижу здесь и трясусь, как заяц?! На моих глазах моих же парней уродуют, а я?!
   Мое командирство выползло из-под каменной скамьи и, подняв с земли выпавший у кого-то из рук топор, вознесло его над головой.
   – Эй, ты! – заорала я, потрясая оружием. – Илза!.. Наволочка нестиранная!
   – Как ты сказала?! – задохнулась ведьма, разворачиваясь ко мне. – Как ты посмела меня назвать?!
   – Повторить? – Я сделала шаг вперед. – Кончай глазками стрелять, мумия сушеная!.. Хотела разборок по понятиям – получай!..
   – Я сотру тебя в порошок! – замогильно взвыла оскорбленная мадам и шарахнула по мне своими лазерами. Как я только жива осталась – ума не приложу!.. Илза кружила вокруг меня, сверкая короткими очередями, а я, в свою очередь, скакала резиновым мячиком, стараясь, как учил Риган, снести злобной фурии голову. Ага, щас!.. Она-то летать может!..
   На арене Колизея творился натуральный беспредел. Пока что – не в нашу пользу. Я пару раз почти достала Испепеляющую Взглядом, и она от ярости совсем потеряла контроль…
   – Поближе подпусти, – шепнул Мышель, – а как сунется…
   – Зажарит ведь! – разумно заметила я, пятясь назад… Чертов камень!! Зацепившись ботинком за неровный кирпич, я грохнулась на землю. Колдунья радостно захохотала и, вытянувшись ласточкой, ринулась на меня.
   – Низко летит… – ни к селу ни к городу брякнул Мыш.
   Я взмахнула секирой:
   – К дождю! – Наточенное лезвие рубануло костлявую шею, и голова с неровно мигающими, как сломанный светофор, глазами, отлетела в сторону. Амфитеатр вздрогнул от пронзительно-бессильного крика, и … ведьма исчезла.
   – Братва! – Я с победным воплем вскочила на ноги: – Одна есть!..
   – Мочи нечистых! – воодушевленно проорал Спиртус, с удвоенной энергией бросаясь на жилистого колдуна с торчащими ниже подбородка двумя острыми клыками.
   Кочевники с боевым кличем последовали его примеру. Рыцаря в общей толчее мне было не видно, только сверкающий серебристый клинок меча резал воздух. Взмах, еще взмах – снова дикий крик, и еще одним призраком стало меньше…
   Войдя в раж, я, размахивая топором, вклинилась в самую гущу кочевников, целясь в темечко горбатому дедуле, который, несмотря на возраст и наверняка радикулит (или призраки им не страдают?), швырялся ножами. То ли кинжалы у него были навроде бумерангов, то ли он их из воздуха делал – непонятно, но кидал метко, сволочь! Пока я к нему пробивалась, он успел всадить пару лезвий в ногу Таврусу и рассечь щеку одному из воинов. Ну погоди, жаба парагвайская, сейчас я до тебя доберусь… Я подкралась к колдуну со спины и уже размахнулась хорошенько, как проворный призрак обернулся и, ощерившись в гнусной ухмылке, взмахнул широким рукавом. Тоненько дзинькнул нож…
   – Стася! – взревел побледневший Таврус. Риган, разгоряченный боем, обернулся. Я уронила секиру и с удивлением посмотрела вниз. Из груди торчала черная рукоятка кинжала… из моей собственной груди! Меня что же… меня убили, что ли?..
   – Стаська! – тоненько запищал Мыш. – Сестренка!.. Ты держись, ты это… Да мы этому козлу сейчас!..
   – Все норммально… – пробормотала я. Больно не было, просто там, куда вошло лезвие, разливалась горячая волна.
   Меня качнуло в сторону.
   – Ой, мама… – жалобно сказала моя светлость, чувствуя, что падает. Последнее, что я успела увидеть, был меч зеленоглазого рыцаря, который, стрелой мелькнув над головами кочевников, снес башку хохочущему колдуну…
 
   – …Пойди хоть поспи! – увещевал чей-то неуловимо знакомый голос. Слышно было как сквозь вату.
   – Нет.
   – От того, что ты будешь здесь сидеть, она быстрее не поправится.
   – Нет. – Я узнала голос Ригана. Попробовала пошевелиться – шиш! Ничего не получилось. Зато заныло плечо.
   – Сыра хочешь?…
   –А, это Мыш!
   – Нет, спасибо.
   – А я говорю – хочешь! – наседал мой питомец. – Ты на себя посмотри – скелетина ходячая, который день не жрамши!..
   – Ну и что?
   – Ну и то! На фиг ты ей нужен – такой страхолюдиной?! Ешь, говорю!.. Просто как дите малое, право слово… Вот и умница… винишка?..
   – Отвяжись.
   – Ну запить-то надо?!
   – Мышель, – прохрипела я, – прекращай спаивать личный состав…
   – Стасенька! – единым духом завопили оба. Я с трудом разлепила веки. Тэк-с… Лежу, это само собой. В хижине, судя по соломенному потолку. В углу – глиняный очаг, пахнет травами и чем-то лекарственным. Окошко – шкурой занавешено…
   – Ну, как ты? – участливо спросил Мышель, заглядывая мне в лицо.
   – Есть хочу…
   – Жить будет! – решил хвостатый. – Так, ты лежи, я щас за врачом сбегаю…
   – Врач?
   – Ну, лекарь местный… – Он убежал.
   Я перевела взгляд на рыцаря:
   – Кошмар!..
   – Что, больно? – Он с тревогой подался вперед.
   – Да не очень… я про тебя говорю – на кого ты похож?!
   – Ну, извини, какой уж есть. – Осунувшийся Риган улыбнулся. – Я уже думал, что ты никогда в себя не придешь…
   – И не надейтесь… – Я снова попыталась шевельнуться. – Черт, да что такое?.. Э?! Вы… зачем вы меня связали?!
   – Чтобы ты случайно не повредила самой себе. Рана плохо закрылась.
   – Шрам останется?! – ужаснулась я.
   – Скорее всего.
   – Ужас! Единственное достоинство – третий размер, так ведь и то изуродовали!.. А ну, развяжи меня, щас я им…
   – Не волнуйся, – успокоил меня рыцарь, аккуратно распутывая узлы. – Мы им уже объяснили, что они были не правы…
   – Всем?
   – Всем до единого. – Он бросил веревки в угол. – Ты только лежи спокойно, как бы швы не разошлись.
   – Швы?.. Ого! А кто меня штопал? Откуда здесь лекарь? Где мы вообще?.. – засыпала я беднягу вопросами. Он открыл было рот, чтобы удовлетворить мое любопытство, но тут полог из листьев, занавешивающий вход в хижину, откинулся, и внутрь вошел невысокий седой старик в холщовой рубашке и брюках.
   – Ну, здравствуйте, моя милая! – немного смущенно сказал он.
   Я вытаращила глаза:
   – Академик Попретинский?! Но… как?! Вы же… вы же умерли!
   – Ты его знаешь? – удивился Риган. – Откуда?..
   – Это мой сосед! То есть бывший сосед… ничего не понимаю, я же сама была на ваших поминках!.. И лично, извиняюсь, в гробу вас видела!
   – Где? – живо переспросил академик и покачал головой: – Ну надо же, а я думал, мне все это приснилось… то есть мне снилось, что я в Петербурге, еду из академии, и тут почему-то сильно закололо в груди… Помню, книга выпала из рук…
   – У вас случился сердечный приступ, – сказала я. – И «скорая» не успела… Стойте! Вы сказали – книга?!
   – Да.
   – Какая книга? Такая старинная, в кожаном переплете, с непонятными значками?!
   – Кажется, да… – Глаза академика блеснули: – Ты тоже ее читала?!
   – Читала!.. И вот результат…
   – Это неслыханно!.. – пробормотал Попретинский. – Ели бы я знал… Однако давайте-ка сначала вас осмотрим. Будьте добры, молодой человек, подождите за дверью.
   – Зачем?
   – Как – зачем?! – ахнул целомудренный Юрий Семенович. – Но… девушка, в некотором роде… не одета!..
   – Чего я там не видел?..
   – Риган! – Я покраснела до ушей. – Сгинь с глаз, похабник! Не позорь меня при людях!..
   – Как скажешь… – Ухмыляясь, нахал вышел.
   – Никакого воспитания! – сердился академик, осматривая мою рану.
   Да, в общем-то, «рана» – это слишком сильно сказано. Ничего особенно страшного. Слава богу, шрам не слишком большой, а то ходить бы мне до конца жизни в платьях «под горло»…
   – Ну что, все нормально? – осторожно поинтересовалась я, глядя, как лекарь мажет багровый шов какой-то липкой мазью.
   – Более чем, милочка, более чем! Жить будете… и даже хорошо! – Он наложил повязку и отошел, чтобы помыть руки. Я медленно села на матрасе. Общая слабость, под ключицей ноет, отдавая в плечо, но в конечном итоге, кажется, мне повезло.
   – Юрий Семенович, – снова спросила я. – Неужели вы не знали, что это за книга?! Вы же ужасно умный!
   – Ну, не умнее многих моих коллег… – отмахнулся он. Профессор был совершенно чужд всякого тщеславия. – Видишь ли, Стасенька, эта вещь попала мне в руки совершенно неожиданно! В тот день, утром, собираясь ехать в академию, я вспомнил, что забыл прочесть докторскую диссертацию Иванчука, отзыв о которой я должен был дать уже давно и все откладывал… Я принялся ее искать, перерыл все в квартире, но она как сквозь землю провалилась. Ужасно неудобно, подумал я, и полез на антресоли, в надежде, что, может быть, злосчастный труд каким-то образом окажется там… Докторскую я не нашел, но нашел странный кожаный том, который видел впервые в жизни!.. Я все свои книги наизусть помню, а эту видел в первый раз… Это было очень странно, но время поджимало, и я, решив поискать диссертацию вечером, уехал в академию. А там закрутился, словно белка в колесе, к тому же разругался в пух и прах с Карапузовым, который обвинил меня в закоснелости взглядов и посоветовал уйти на пенсию, и совсем забыл про книгу. Вспомнил о ней только когда за мной пришла машина, чтобы ехать домой. И вот, пока стояли в пробке, я ее открыл…
   – И все-все поняли?!
   – Напротив, девочка моя, – ничегошеньки не понял, и очень озадачился!.. Но настроение у меня, сколько помню, было не очень хорошее, и я не стал ломать голову над новым языком, хотя при тщательном рассмотрении, думаю, его можно было перевести – там много общего со старославянским… В общем, я принялся просто рассматривать иллюстрации, и на какой-то из них, кажется, на изображении лесной чащи, мне пришла в голову мысль бросить все и уехать куда-нибудь в деревню, писать новую книгу – в тишине, в покое, чтобы меня не выводили из себя всякие бездари вроде Карапузова!.. И тут, Стасенька, случилась какая-то странная вещь…
   – Вы смогли прочесть стих под картинкой и оказались здесь?
   – Совершенно верно! И ты тоже?..
   – Я прочитала одну страницу из вашей книги, и – вот. Но… подождите! – меня прошиб холодный пот. – Так что же выходит – я… там, дома… умерла?!
   – Не могу сказать точно… – наморщил лоб Попретинский. – Но все может быть.
   – Мамочки…
   – Правда, знаете, что? – вдруг сказал он. – Я припоминаю, было в том стихе, что попался мне на глаза, что-то такое… про смерть и «возрождение по ту сторону времен» – это я хорошо запомнил! Может, потому и умер – там?..
   – Наверное! – с облегчением сказала я. – У меня-то про это точно ничего не было! Зуб даю!.. У меня про месть что-то было и про Ареса. А про смерть – не было! Уф-ф, полегчало…
   – Ну вот, – улыбнулся он. – Тогда не стоит так волноваться. Все поправимо…
   Я успокоенно притихла.
   – Сейчас я попрошу твоих друзей изловить какую-нибудь живность в лесу, – сказал академик. – Сам-то я, если ты помнишь, вегетарианец, а тебе нужен крепкий мясной бульон.
   – Фу! – Я скорчила рожу. – Не хочу! Хочу мяса! Большой кусок! Свежезажаренный!!
   – Ни в коем случае! – отрезал лекарь. – Это слишком тяжело сейчас для твоего желудка, ты ведь почти неделю была без сознания…
   – Сколько?! – Я даже подпрыгнула на своем ложе. – Неделю?! Черт, черт, черт!.. Так долго?.. Юрий Семеныч, будьте любезны, срочно вызовите ко мне Тавруса! Это такой большой, с бородой…
   – Да уж знаю, познакомились, – кивнул Попре-тинский. – Ты лежи, сейчас я его пришлю…
   … Таврус, деликатно подушив меня в объятиях и утерев скупую мужскую слезу, рассказал следующее: после того как меня «убили», драка была недолгой. Не знаю, на что надеялись чернокнижники, но куча совсем озверевших от горя мужиков во главе с нашим отчаянным рыцарем уложила всех в считаные минуты. Обнаружив, что моя светлость еще дышит, Таврус свернул лагерь и, велев Спиртусу везти меня на руках (у него конь – иноходец, поэтому не так трясет), взял в галоп. Риган хотел разнести Колизей к чертовой бабушке, но его убедили оставить священную месть на потом… К обеду следующего дня наш отряд вырвался наконец из Мертвой Пустоши и добрался до леса, где Таврус и наткнулся на академика. Короче – я просто везунчик. Несмотря на оказанную полковником первую помощь, кинжал подлого старикашки занес в рану какую-то заразу, что было особенно паршиво в связи с близостью сердца, и, если бы не По-претинский, который по первому из четырех высших образований – медик, мне бы сейчас пришлось любоваться ромашками строго снизу… Слава богу, до этого не дошло. Неделю я провалялась в беспамятстве, а остальные, трудами Юрия Семеныча, подлечились и отдохнули…
   – У нас большие потери?
   – Двенадцать человек, – склонил голову Таврус. Я заскрипела зубами:
   – Все из-за меня! Какого лешего меня вообще понесло в этот римский театр?..
   – Нет, это я виноват, – покачал головой полковник, – надо было слушать Ригана. Он ведь предупреждал, что там опасно…
   – Но не сказал почему. – В хижину шагнул рыцарь. – Так что это моя вина. Прости, полковник.
   – А, ладно… – махнул рукой тот. – Лучше сядь с нами. Пора решать, что делать…
   – Стойте, стойте! – Вернувшийся Мышель пулей взлетел ко мне на руки. – Без меня пристроились разговоры разговаривать!..
   – Не бухти, – миролюбиво сказала я, погладив питомца по спине. – Ну, что, камрады, мы все в сборе!.. Итак. Время до Дня Полного Затмения?..
   – Семь дней, считая этот, – четко отрапортовал Риган.
   – Мы успеем?
   – Нет.
   – А сколько отсюда идти до Южных Пешер?..
   – Дня три-четыре, – прикинул полковник.
   – Так почему ж мы не успеем?!
   – Лекарь сказал, что тебе нужен отдых и постельный режим, – категоричным тоном ответил рыцарь.
   – Належусь еще! – отмахнулась я. – И не надо на меня зыркать, я в порядке! В полном…
   – Вижу!.. Зеленая вся!
   – На себя посмотри! – тихо огрызнулась моя светлость. – И вообще, это называется – «интересная бледность»!..
   – Не перечь болящей! – важно заступился за меня крыс. – А то мало ли… она девушка хрупкая… может и того… поленом по кумполу!..
   – Как хотите, – передернул плечами рыцарь.
   – Станислава, не забывай, – сдвинул брови Таврус, – нам ведь еще надо будет пройти через Илистое Озеро. Гидры – это серьезно. Один раз мы тебя и так чуть не потеряли…
   – Второй, – подсказал Мышель.
   – Тем более! Может, не будем искушать судьбу и подождем подхода армии его величества?..
   – Может, нам вообще вернуться в Гринмор, закрыть ворота и сидеть в осаде?.. – непримиримо фыркнула я.
   – А что, неплохая идея…
   – Стыдно, полковник!
   – Пускай мне будет стыдно, но ты – в твоем состоянии – сейчас небоеспособна, – упрямился кочевник.
   – Пока доберемся – приду в норму… Зато есть шанс попасть в Деймер в срок…
   – И что ты с ним будешь делать? – усмехнулся рыцарь.
   – Проберусь в Подземелье и прирежу в собственной спальне! – кровожадно заявило мое командирство. – Не задавай глупых вопросов!.. Ты же сам говорил, что в День Полного Затмения Черный Воин сможет обрести еще большую силу, чем прежде, и выпустить на поверхность…
   – Я помню, что я говорил.
   – Тогда зачем спрашиваешь?! Помолчи, будь любезен, и не нагнетай обстановку…
   – Пожалуйста… – гордо вздернул подбородок Риган.
   Ну вот, мне еще со всеми переругаться сейчас не хватало… Я потеребила его за рукав:
   – Ну, не дуйся!.. Я же все равно добьюсь своего…
   – Я знаю, – осуждающе ответил он. – Уж ты-то добьешься…
   – Ну вот и чудно! – Моя светлость обратила взор на Тавруса: – Полковник, сегодня – так и быть! – я еще в кровати поваляюсь, но с утра – на лошадей, и вперед, с песнями! Я доходчиво объясняю?..
   – Да, – вздохнул он.
   – Замечательно. – Я понизила голос: – Слушай, и принеси мне по-тихому нормальной человеческой еды! Этот изверг собрался кормить меня бульоном, а я его ненавижу!..
   – Я пришлю Спиртуса, – улыбнулся варвар. – Кстати – вот твоя трубка…
   – Не потеряли?! – изумилась я. – Ой, спасибо!
   – Кури на здоровье! – съязвил Мыш. Я показала ему кулак, с наслаждением раскуривая трубочку. Жизнь начинает налаживаться… определенно!..
   Утром я встала свеженькая и бодренькая, как пионер на зорьку, несмотря на то, что мы с профессором проболтали до глубокой ночи. Он рассказал, что со времени своей «смерти» жил здесь, в лесу. Хижину не строил – нашел уже готовую, но порядком заброшенную. Заново покрыл крышу, подлатал стены, соорудил небольшой огородик. Ловил в небольшой речушке рыбу, занимался изучением местной флоры и фауны, дышал свежим воздухом – и, в общем-то, был счастлив!.. Иногда к нему приходили жители заозерного городка (он так и назывался – Заозерный) – за лечебными снадобьями и просто спросить совета. Они же в благодарность снабжали его бумагой и чернилами, чтобы академик мог вести записи… Но вот уже чуть ли не полгода никто не заходил – с тех пор, как в озере завелись гидры. Собственно, об этом печальном факте Попретинский узнал от городского паренька, который едва смог добраться до хижины, весь израненный и перепуганный до смерти. Парень рассказал, что в городе серьезные проблемы с водой, люди гибнут от лихорадки, но, кроме как в Илистом Озере, воды взять негде, а четырехголовые гады сожрали всех смельчаков, что попробовали туда сунуться… К Южным Пещерам идти было еще страшнее, тем более что тамошняя сухая и горячая почва вряд ли располагала водными ресурсами. Поэтому город потихоньку вымирал. В довершение ко всему из-за засухи и недополива погиб весь урожай. Пока люди держались на прошлогодних запасах, но…
   – Не понимаю! – сказала я. – Не могли они, что ли, собраться да один раз напинать земноводным как следует?..
   – Они не воины, а обыкновенные крестьяне, – пояснил лекарь. – Кроме того, практически все мужское население было уничтожено гидрами, так сказать, поодиночке. А когда им пришла в голову идея, подобная твоей, – их осталось всего ничего…
   – Там так много этих тварей?
   – Парень сказал – около двух десятков. Но это было ночью, в темноте, так что вполне возможно, что – больше.
   – М-да, радости мало… А что стало с горожанином? Он выжил?
   – Умер у меня на руках, в бреду, – опустил плечи старик. – Я ничего не смог сделать, как ни старался. Яд гидр слишком силен. Если бы чутье раньше!.. Хотя я и так удивляюсь, как он смог до меня добраться в таком состоянии…
   – Не вините себя, – сказала я. – Иногда медицина бессильна. Нельзя всех спасти…
   – Но пытаться нужно!
   – Так ведь вы и пытались. Не думайте об этом… – Я помолчала. – Так, значит, гидры еще и ядовитые ко всему прочему?
   – Да. И очень.
   – Это не есть хорошо… – огорчилась я, подсчитывая в уме: отряд сейчас, это если со мной и рыцарем, – около ста человек, даже меньше, мы ведь еще в Колизее столько потеряли… Значит, где-то, примерно, восемьдесят. Гидр, грубо говоря, – двадцать. Четыре воина на одну гадину?.. Оптимизма не внушает… а что делать?
   – Не лезли бы вы туда, Стасенька, – предостерег Попретинский. – Гиблое это место. Сами пропадете, и людям не поможете!
   – Нам деваться некуда, Юрий Семеныч. Если идти окольными путями, мы не успеем до Дня Полного Затмения добраться к Южным Пещерам.
   – А зачем вам это?!
   Я пространно поведала ему – зачем. И почему. И как так вышло. И – вообще все… Он умный, может, посоветует что?.. Жить охота все-таки, несмотря на предсказания!
   – Вряд ли я тебя утешу, – сказал академик, выслушав мой рассказ. – Тем более в этом мире связь человека с Богом – не важно, язычник он или христианин, несоизмеримо крепче, чем в нашем. И раз уж Бог Огня послал тебя…
   – Значит, ничего тут не сделаешь?..
   – Думаю, что ничего. Пока ты не выполнишь то, для чего ты здесь, – тебе домой не вернуться.
   – Понимаю… просто… видите ли, я не хочу возвращаться!
   – Как это?..
   – Мне тут нравится, – призналась я. – Конечно, по отношению к родителям это – свинство. Но… я их всех так люблю! И Тавруса, и Спиртуса, и… и… ну…
   – Этот черноволосый, дурно воспитанный молодой человек?.. – проницательно улыбнулся профессор. – Хм… Где замешаны чувства, там разум бессилен!.. С другой стороны – если после победы ты вернешься домой, а ты этого не хочешь – не дерись с ним вовсе!
   – Тогда он уничтожит всю страну.
   – Да… замкнутый круг…
   – Хуже. Арес сказал, что мы не победим.
   – Так и сказал?!
   – Прямым текстом…
   – Но тогда… я не понимаю – в чем смысл?!
   – Кто бы мне это объяснил, – вздохнула я, – только, кроме самого Ареса, это вряд ли кто сможет. А ему наши терзания до фонаря!
   – Мне так жаль…
   – А мне-то!.. Ой, Юрий Семеныч, я что-то вас совсем загрузила!
   – Ну что ты!..
   – Нет, правда. Ночь уже, а я на уши села и не слезаю… Добрых снов!..
   Легко было сказать – добрых. Весь остаток ночи меня мучали кошмары. Снился Деймер – в виде жуткого черного пятна, из которого торчали щупальца, снился Мыш, почему-то в мотоциклетном шлеме и с мечом в лапе, снился сам академик, рубящий голову гигантскому крокодилу, причем я знала, что это гидра, и удивлялась, почему у нее все-таки одна голова?.. В общем, ерунда снилась полнейшая. Поэтому с рассветом я проснулась и дальше спать не захотела. Тихонько оделась, хотя рана все еще побаливала, левой рукой пока' шевелить трудновато. А, не важно, я все равно правша… Мыш посапывал на подушке. Не буду будить, пусть понежится.
   Привычно сунув трубку в зубы,, я вышла из хижины… и остолбенела! Никто не спал!.. Я тут стараюсь, на цыпочках хожу, а они, оказывается, давно поднялись!.. Кочевники с улыбками, но несколько удивленно уставились на меня.
   – Я думал, ты спишь! – с недоверием протянул Спиртус. – Что-нибудь не так?..
   – Да все о'кей… За неделю отоспалась, больше не хочу. Но вы-то тихони!.. Я-то, наивная, думала, что встала раньше всех!
   Моя светлость прошлепала к костру, ежась от утренней прохлады. Вставало солнце… Из гущи леса вышел Риган. Вид у него был еще бледней обычного, а глаза сонные. Он зевнул и сел рядом со мной на пенек.
   – Как себя чувствуешь?.. – заботливо поинтересовался рыцарь.
   – Я – замечательно! А вот ты мне не нравишься… Они тут без меня тебя хоть кормили?!
   – Накормишь его, как же! – с обидой прогудел Спиртус, ставя мне на колени плошку с мясной похлебкой (коронное блюдо, вкусно – язык проглотить можно! Ему в повара прямая дорога…). – Я уж и уговаривал, и грозился – а он?.. Не хочу, и все! А сам дрянь всякую трескает… я вчера видел, как он белку из силка вынимал. Это ж разве еда?! На один зуб…
   Я критически осмотрела более чем упитанного Спиртуса:
   – Тебе-то конечно!.. В самом деле, Риган, ты почему с нами никогда не ешь? Боишься, что отравим, что ли?..
   – Глупости какие, – проворчал рыцарь, отворачиваясь. Я решительно опустила ложку в густое варево:
   – А ну, открой рот!
   – Зачем?!
   – Кормить буду!
   – Не хочу, – отодвинулся рыцарь, пряча голодные глаза. Как же, не хочет он! Вроде как я слепая, не вижу…
   – Слушай, ну что ты, ей-богу?.. Вкусно ведь!
   – Я… э-э… мяса не ем!
   – Ага, а белка – это, типа, овощ!.. Ну, будь паинькой, давай ложку за маму, ложку за папу…