Страница:
Нескончаемый хохот и шум разговоров, доносившиеся снизу, мешали королеве эльфов уснуть. Так же как её муж, король Ллэндон, и большинство эльфов, Ллиэн не привыкла к бурной городской жизни, а ещё меньше – к ужасающей суете и тесноте гно-мовских городов. В Элиандском лесу всё было совсем иначе… У всего была другая протяжённость, в том числе у времени и пространства, и всё было куда проще. Увы, лес был слишком близок к Черным Землям, и многие эльфы утратили вкус к привольной лесной жизни.
Гаэль был одним из них…
Значит, глава эльфов Болотных Земель действительно убил Тройна?.. Возможно. Всё стало возможным. Несомненно, мир уже никогда не обретёт былой гармонии – ведь эльфы исчезнут, рано или поздно.
Предоставив гномам все дальше углубляться в горы в поисках ценных металлов, которые те так любили, люди понемногу завоёвывали все ещё остававшиеся свободными территории, во всеуслышание объявляя, что только они способны победить армии Чёрных Земель и загнать Безымянного обратно во мрак, породивший его… Хуже того, они сами искренне в это верили.
Потом Ллиэн подумала об Утере и о том, как затуманивались глаза рыцаря, когда он смотрел на неё. Потом – о своих братьях, Блориане и Дориане, о Ллэндоне, своём муже…
Скрежет, раздавшийся прямо у неё под дверью, вывел королеву из раздумий. Несмотря на доносившийся снизу шум, она расслышала обрывки разговора, ведущегося полушёпотом, и приглушённый металлический лязг.
Не одеваясь, Ллиэн тихо выскользнула из постели и подхватила лук и одну из стрел, подаренных ей Кевином-лучником. Она прошла мимо узкого окна – лунные лучи на мгновение осветили серебристо-голубоватые изгибы её тела – и затаилась в тёмном углу у стены, где осталась стоять совершенно неподвижно. Как и все эльфы, она с лёгкостью могла различать предметы в темноте – гораздо лучше, чем люди, которые плохо видели уже в сумерках, и даже чем гномы, привыкшие к тёмным подземельям. И сейчас она отчётливо видела, как ручка двери медленно поворачивается, сантиметр за сантиметром…
Завернувшись в длинный, до пят, серый плащ, Тан из Логра поднял единственную руку. В другом конце коридора два человека стояли возле комнаты гномов. Комнаты рыцаря и варвара были пусты… Блейду придётся довольствоваться теми, кого они застали на месте.
Тан сделал знак одному из убийц и слегка хлопнул по плечу человека, стоявшего рядом с ним.
– Давай…
Дверь бесшумно распахнулась, и Ллиэн увидела тёмный силуэт входящего в комнату человека, закутанного в плащ с капюшоном.
Несколько секунд он стоял неподвижно, дожидаясь, пока глаза привыкнут к темноте, затем одним прыжком оказался у кровати, сжимая в руке нож. Сквозь дверной проём Ллиэн увидела другого человека, стоявшего в коридоре, который в левой руке держал кривой меч.
– Её здесь нет! – закричал первый. – Нас обманули!
– Нет, отчего же? – тихо произнесла Ллиэн, выступая из темноты. – Я здесь, смотрите…
Человек обернулся и застыл на месте. Зрелище действительно было необычным – прекрасная эль-фийка, полностью обнажённая, вышедшая из ночной тьмы. Он не мог оторвать глаз от её грудей, живота, гибких длинных ног, переступающих медленно и мягко, словно кошачьи лапы, и совсем не замечал натянутого лука и поблёскивающей стрелы. Он что-то хрипло пробормотал и улыбнулся, делая шаг в сторону видения. Но тут в комнате появилась ещё одна эльфийка – точная копия первой, – и в руке у неё был длинный серебряный кинжал. Человек попятился. Он закрыл глаза и потряс головой; когда он снова их открыл, эльфий-ских женщин было три. Его охватила паника, он выхватил меч и бросился к ближайшей из них с гневным воплем. Но меч пронзил пустоту.
Когда убийца повернулся к другой, в воздухе просвистел длинный эльфийский кинжал и, вонзившись ему в грудь, пробил его тело насквозь.
Ллиэн бросилась к человеку, стоявшему в коридоре. В тот же момент со стуком распахнулась дверь комнаты Мьольнира, и рыцарь короля Болдуина появился на пороге с боевым криком, похожим на раскат грома. Тут же в коридоре раздался другой вопль, перешедший в хрип, – одновременно с ужасающим звуком топора, разрубающего плоть и кости. Человек, закутанный в плащ, резко развернулся и побежал к лестнице, преследуемый гномом, размахивающим своим смертоносным оружием.
Ллиэн расслабилась и глубоко вдохнула ночной воздух. Иллюзорные образы рассеялись. Простой убийца не заслуживал, чтобы она тратила на него серебряные стрелы, а без магии она не успела бы вовремя выхватить кинжал. Сейчас он торчал в груди убийцы, который глухо стонал и корчился на полу. Ллиэн поставила ногу ему на грудь, схватилась за округлую рукоятку кинжала и резким движением выдернула его. Тут же из раны хлынула кровь, заливая пол. Последнее, что он увидел в этой жизни, были обнажённые бедра королевы Ллиэн, поэтому он умер с улыбкой, похожей на гримасу. Только теперь Ллиэн вспомнила, что на ней ничего нет.
Шериф Тарот растерял всю свою спесь. Теперь это был всего лишь старый гном, съёжившийся и дрожащий, такой же жалкий, как замок из песка, разрушенный волнами. Его оказалось несложно отыскать – он забился в свою комнату, как побитая собака.
– Почему вы пытались нас отравить? – ¦ устало спросил Цимми.
Ему пришлось сесть – так сильно болело колено, по которому пришёлся удар дубинкой. Впрочем, ломило все тело, а во рту ощущался привкус крови. К счастью, у Цимми были с собой целебные снадобья, а также курительная смесь, способная успокоить боль. Но все это осталось в гостинице, а сейчас надо было ещё о многом узнать…
Утёр, стоя немного поодаль, распутывал кожаные ремни, скреплявшие стальные нарукавники. Острия гвоздей, разодравшие кольчугу, к счастью, оставили неглубокие порезы, но рука все равно онемела и плохо слушалась. Фрейр довольствовался лишь тем, что перевязал свою рану куском фиолетового бархата, отрезанным от портьеры.
– Так почему? – повторил Цимми.
Тарот поколебался, но, видимо, решил рассказать все как есть.
– Вы убили гоблина, – пробормотал он. – Чёрный Властелин никогда бы мне не простил, если бы смерть одного из его воинов в моём городе осталась безнаказанной…
Утёр и варвар удивлённо переглянулись. Но Цимми остался невозмутимым.
– Так вы знакомы с Безымянным? – спросил он.
– Нет! К счастью, нет! – испуганно воскликнул шериф. Затем печально улыбнулся и продолжал:
– Но Лот очень далеко отсюда, мессир. Гораздо дальше, чем Границы. Как, по-вашему, может выжить наш город в такой близости от Чёрных Земель?
Он указал на Фрейра.
– Спросите его, что происходит в приграничных поселениях! Даже Скалистый Порог был разрушен, несмотря на всю силу варваров… Разве мы, несчастные гномы, можем бороться с таким противником?
– Но гоблин был пленником! Тот человек привёз его сюда в клетке!
– Вот именно, мессир, человек, а не гном. Я приказал, чтобы его арестовали, а гоблина освободили и отправили из Каб-Бага обратно на болота, извинившись перед ним. Но мои посланцы сообщили, что вы убили его.
С этими словами Тарот схватился обеими руками за голову и так громко застонал, что Утеру захотелось отвесить ему оплеуху.
– Господин Тарот, – мягко продолжал Цимми, – что вы знаете о Гаэле, сером эльфе?
Тарот ответил сразу же, ничуть не удивившись такому вопросу:
– Он был здесь. Я даже принимал его у себя во дворце.
– Где? – насмешливо переспросил Фрейр, но Цимми, слегка нахмурившись, сделал ему знак замолчать. Не было нужды ещё больше унижать шерифа гномов.
– Здесь, во дворце, – повторил Тарот, не замечая иронии варвара (а впрочем, что он мог знать о дворцах, если всю жизнь прожил в этих тесных комнатках, больше похожих на звериные норы?). – У нас в Каб-Баге такой обычай. Каждый знатный гость является ко мне с визитом.
– Что он вам сказал?
– Ничего особенного… Хотя…
Он замолчал, словно не решаясь продолжать, но это колебание было таким наигранным, что Утёр едва сдержался, чтобы не прикрикнуть на гнома и не заставить его бросить эти ужимки.
– Так что же? – настаивал Цимми.
– Мои шпионы донесли мне, что…
– Ну говорите же!
– Кажется, он хотел встретиться с людьми из Гильдии. Конечно, я сказал ему, что это невозможно, что мы все делаем для того, чтобы искоренять преступность, поэтому я не собираюсь ему помогать… Как вы могли усомниться!..
– Хватит! – закричал Утёр.
Он схватил шерифа гномов за воротник и прижал его к стене.
– Если ты солжёшь, я тебя убью. Ясно?
Тарот захлопал глазами, слишком испуганный, чтобы произнести хоть слово.
– Кажется, мы друг друга поняли, – продолжал рыцарь. – Нам известно, что Гаэль был в Каб-Баге. Теперь ответь мне всего на один вопрос: он действитель но хотел связаться с Гильдией?
Гном уже открыл было рот, но Утёр предостерегающе поднял палец:
– Подумай хорошенько.
– Клянусь вам, мессир! Он действительно этого хотел, но зачем – мне неизвестно.
Посланники Великого Совета мрачно переглянулись. То, что шериф лжёт, как зубодёр, или повторяет хорошо заученный урок, не имеет никакого значения. Если правитель эльфов Болотных Земель встречался с ворами из Гильдии, значит, хотел что-то им продать. Что-то очень ценное…
– Серебряная кольчуга, – прошептал Утёр. Цимми же прежде всего подумал о Мече Нудда и от волнения чуть не проговорился.
– Да, конечно, – пробормотал он, опомнившись. – Кольчуга…
– Какая кольчуга? – спросил шериф с таким невинным видом, что, пожалуй, смог бы обмануть ребёнка или простака.
– Цимми в знак благодарности хлопнул его по плечу, потом поднялся, не удержавшись от болезненной гримасы, и молча отошёл в сторону. Значит, Рогор был прав… Гаэль, скорее всего, украл меч или только кольчугу, а потом попытался продать её одному из многочисленных скупщиков краденого из Гильдии. Возможно, она уже продана, возможно, уже несколько раз перешла из рук в руки. Значит, чтобы её найти…
Цимми повернулся и задумчиво посмотрел на шерифа гномов.
Трус, лжец и к тому же плохой комедиант… Но кто заставил его играть эту роль?
Глава 8
Блейд
Почти кувырком скатившись с лестницы, Тан смешался с толпой постояльцев, пьянствующих на первом этаже. Мьольнир показался следом, одетый в одни лишь холщовые штаны, продолжая сжимать в руке топор. Горящими от бешенства глазами он осмотрел зал и, безнадёжно вздохнув, опустил топор. Как найти в такой толпе человека, пытавшегося их убить?
Тан сел на ближайшую скамью, поспешно закутываясь в плащ, чтобы никто его не узнал. Когда гном повернулся и ушёл к себе в комнату, сопровождаемый насмешками из-за своего воинственного вида, так нелепо контрастировавшего с ночным одеянием, он облегчённо вздохнул и потребовал пива.
Не успел он допить кружку, как дверь распахнулась, и вошли Фрейр, Утёр и Цимми. Все трое выглядели так, словно побывали в серьёзной передряге. Они пересекли зал, не говоря ни слова, подошли к подножию лестницы и остановились в нескольких шагах от стола, за которым сидел Тан.
– Рассказать обо всём королеве? – спросил Утёр.
– В такой час? – Цимми устало улыбнулся. – Она уже давно спит, не стоит её тревожить. Уже середина ночи, а завтра нам предстоит тяжёлый день…
Утёр совсем об этом позабыл. На обратном пути от шерифа он мечтал только о том, как бы получше перевязать руку и уснуть, слишком усталый для того, чтобы привести мысли в порядок. Что касается Цимми, то из-за его раненой ноги Фрейр всю дорогу нёс его на спине – должно быть, поэтому у гнома была возможность подумать о завтрашнем дне.
– Завтра, – продолжал гном, поднимаясь на несколько ступенек, чтобы оказаться вровень со своими спутниками, – нам придётся отыскать людей из Гильдии. Если Тарот говорил правду, то это наша единственная зацепка, ведь так?
Он повернулся к варвару и положил ему руку на плечо, втайне довольный, что хотя бы сейчас возвышается над ним.
– Фрейр, ты ведь знаешь этот город? Ты смог бы найти какого-нибудь скупщика краденого, достаточно богатого, чтобы купить серебряную кольчугу?
– Да, – ответил Фрейр, широко улыбаясь. – Самая богатая – это Маольт!
– Женщина? – удивился Утёр.
– Да. Она богаче всех! Я часто к ней захаживал.
Цимми усмехнулся в бороду, пожелал обоим друзьям спокойной ночи и, прихрамывая, отправился к себе.
– Ты ходил к скупщице краденого, Фрейр? – недоверчиво спросил Утёр, тоже начиная подниматься по Ну… бывало… После сражений мне иногда доставались…
– Нет, Фрейр, лучше уж мне об этом не знать, – перебил рыцарь.
Дойдя до верхней лестничной площадки, Фрейр внезапно остановился. Утёр, несмотря на темноту, тоже увидел лежавшее поперёк коридора тело, от которого тянулся уже потемневший кровавый след к двери королевы Ллиэн.
В другом конце коридора Цимми о чём-то вполголоса переговаривался с Мьольниром. Повернувшись к спутникам, он тревожно сказал:
– На них напали. Утёр резко распахнул дверь комнаты Ллиэн. Несколько секунд он, с бешено колотящимся сердцем, стоял на пороге, дожидаясь, пока глаза привыкнут к темноте. Тёмный кровавый след тянулся до середины комнаты, где в лунном свете поблёскивала кровавая лужа. – Утёр?
Ллиэн, лежавшая в постели, приподнялась на локте. Рыцарь мог видеть лишь смутные очертания её тонкой голубоватой руки.
– С вами ничего не случилось?
Он сам не заметил, как приблизился к кровати и взял прохладную руку эльфийки в свою.
– Ничего не случилось? – повторил он.
– Нет, – ответила Ллиэн, и Утёр увидел, что она улыбается. – На нас напали какие-то люди, но мы сумели с ними справиться. Ничего страшного.
Утёр невольно бросил взгляд на кровавую лужу и вспомнил о трупе, лежавшем в коридоре.
– Это вы его… – он прервал себя на полуслове.
– Я ли его убила? – закончила Ллиэн. – Ну конечно… И я же вытащила его из комнаты. Не хотела оставаться с ним всю ночь.
Она всё ещё улыбалась, но Утёр почувствовал, как по спине пробежал холодок. Льняная простыня соскользнула с груди Ллиэн, и теперь её очертания были отчётливо видны в лунном свете. Она слегка вздымалась от спокойного дыхания королевы, и порой в лучах луны оказывался тёмный ореол вокруг сосков. Слышно было лишь её дыхание и приглушённый шум, доносившийся с улицы и с первого этажа. Утёр не осмеливался ни отвести глаз, ни убрать руку, ни шелохнуться. Рука его болела, на лбу выступил пот, он чувствовал себя грязным, пропахшим потом. А тело Ллиэн пахло как свежескошенная трава, как роза, покрытая утренней росой.
Наконец Ллиэн мягко высвободила руку и вытянулась в постели, натянув на себя простыню.
– Теперь я в безопасности. Нам всем нужно поспать.
Утёр кивнул и резко поднялся, лязгнув доспехами. Он попятился к двери и закрыл её за собой, так и не повернувшись спиной. Выйдя в коридор, он в изнеможении прислонился к стене рядом с лежавшим на полу трупом. Она его убила, вытащила в коридор и снова заснула… Интересно, он тоже видел её обнажённой?.. Утёр слеша толкнул ногой труп и отправился к себе.
Тан дождался, пока все трое поднимутся наверх, потом встал из-за стола и вышел из гостиницы. Какой-то человек поджидал его во дворе.
– Ну что? – спросил он.
– Наш план провалился, Блейд. То ли эльфийка и гномы были предупреждены, то ли у них такие чуткие уши…
Блейд смерил напарника презрительным взглядом.
– …то ли от твоих людей шума было как от стада
свиней, Тан из Логра.
Убийца побледнел от гнева.
– Никто не смеет так со мной разговаривать! Проклятье, я не собираюсь выслушивать поучений, даже от тебя, Блейд из Лота. Двое моих людей убиты, а нам не досталось даже завалящей монетки! Заплати мне мою долю, плюс по десять серебряных монет за
каждого убитого! Таков закон Гильдии.
– Я заплачу тебе, Тан… Но все придётся делать заново. Искать другой подходящий случай… К тому же теперь они будут под охраной.
– Этот случай может предоставиться быстрее, чем ты думаешь!
Блейд увлёк наёмного убийцу со двора на улицу, в темноту ночи.
– Рассказывай.
Тан улыбнулся и вместо ответа протянул Блейду раскрытую левую ладонь, Мгновение Блейд колебался, потом тоже улыбнулся.
– Что ж, годится…
Он сунул руку под плащ, отчего его кинжалы, ударяясь друг о друга, слегка зазвенели, и, отцепив от пояса кошелёк, бросил его убийце.
– Завтра они будут у Маольт, скупщицы краденого, – сказал тот, взвешивая кошелёк на ладони. – Она живёт в Скатхе – квартале проституток и воров. То есть в моём…
– Да, я её знаю, – задумчиво прошептал Блейд.
– Я могу прислать туда сколько угодно людей, – продолжал Тан. – Или эльфов, если тебе так больше нравится. Или даже кобольдов! Всё дело в цене.
– Твои люди, – произнёс Блейд, убирая руки за спину, – стоят не дороже собак, и ты не лучше их. Ты ничего не получишь, Тан… Даже моих денег.
Тан из Логра широко раскрыл глаза, пытаясь понять, что значат эти слова. Потом отшвырнул кошелёк и схватился за меч, но было слишком поздно. Прежде чем он успел вытащить меч из ножен, он был уже мёртв – кинжал Блейда по рукоять вонзился ему в шею.
Несколько секунд он ещё хрипел, захлёбываясь кровью, потом замер. Левая рука все ещё судорожно сжимала рукоятку меча
Блейд стоял неподвижно, прислушиваясь к малейшему шороху. Кровь стучала у него в висках. Потом он опустился на колени, подобрал с земли свой кошелёк и снял с пальца убитого кольцо Гильдии. Нельзя было допустить, чтобы его опознали – иначе Гильдия не прекращала бы поисков убийцы до тех пор, пока не свершила бы правосудия. Это тоже закон. Всего лишь снять кольцо тоже было недостаточно. Тело нужно было сделать неузнаваемым.
Кто сможет опознать бесформенный труп в лохмотьях, с изуродованным лицом, отрезанным носом? Столько людей расстаются с жизнью по ночам в Каб-Баге. Одним больше, одним меньше… Блейд достал короткий меч и полоснул лезвием по лицу жертвы.
– Прости, Тан, – прошептал он.
Он продолжал кромсать лицо убитого, и в этот момент у него над головой с резким криком пролетел сокол.
– Пошёл к дьяволу!
Словно подчиняясь приказу, сокол взмыл вверх и растаял в ночи. Он поднялся к самой вершине кратера, в котором был выстроен Каб-Баг, так что огни города остались далеко внизу, почти неразличимые. Сокол промчался сквозь нависшие ледяные облака, потом сложил крылья и камнем ринулся вниз. В нескольких метрах от земли он снова расправил крылья и принялся кружить в воздухе, потом устремился к зарослям можжевельника.
Тилль спал под кустом рядом со своей собакой, завернувшись в муаровый плащ, такой же чёрный сейчас, как ночная тьма. Когда сокол опустился на ветку рядом со следопытом, тот открыл глаза. Потом зевнул, потянулся и сел. Отщипнул от ветки и подбросил в воздух несколько чёрных ягод можжевельника, которые сокол поймал на лету. Потом вытянул губы и издал тонкий переливчатый свист.
– Я видел его, – отвечал сокол. – Он снова убил.
Над Лотом занимался день. Лучи зимнего солнца были слабыми и бледными, но, по крайней мере, не шёл дождь. Сенешаль Горлуа в хорошем настроении расхаживал по крепостной стене, приветствовал ночных стражников, сдающих посты, иногда наклонялся к бойницам, чтобы посмотреть на военные учения, проходившие внизу, возле крепостного рва. Каждое утро мастера по разным видам оружия с тяжёлыми свинцовыми жезлами в руках обучали военному искусству молодых людей со всего королевства.
Здесь были лучники, вооружённые луками пяти футов высотой, – малолетние новички, чей рост иногда не превышал размера этих луков, поднимали их с трудом. Такие упражнения не имели ничего общего с развлечением. Стрелы, выпущенные из луков, могли пролететь расстояние до пяти туазов и пробить доспехи. Лучшие лучники получали на королевской службе хорошие деньги за своё нелёгкое мастерство – до тех пор пока у них не слабели руки.
Чуть дальше упражнялись копейщики: уперев одно колено в землю, они раз за разом бросали копья, которые вонзались в землю в несколько рядов, образуя сверкающий стальной частокол; этим оружием можно было пробить броню тяжеловооружённого рыцаря. За ними многочисленные пехотинцы в кожаных нагрудных латах, поверх которых были надеты бело-голубые туники королевского войска, упражнялись в обращении с боевыми топорами, дубинами или короткими мечами. Поодаль от простолюдинов, на небольшом огороженном поле с тремя зрительскими трибунами, упражнялись рыцари-конники. На одной из трибун, под красным балдахином, были отведены места для короля и его свиты.
Целая армия, готовящаяся к войне…
Король Пеллегун тоже был там, облачённый в медные доспехи, – бился с каким-то рыцарем, которого Горлуа не мог узнать на таком расстоянии. Сенешаль быстро спустился с крепостной стены и направился к ним.
Когда он вошёл на арену, король уже оставил боевые упражнения и сейчас утолял жажду, прислонившись спиной к деревянной ограде. На арене тем временем расставляли манекены для отработки копейных ударов. Горлуа улыбнулся при виде огромного чучела в гоблинском вооружении – скорее всего, трофеи прежних войн… Рыцарь уже садился на коня, горя желанием показать королю своё искусство. Двое слуг насаживали манекен на шест, врытый в землю посреди арены, и проверяли, хорошо ли он вращается вокруг своей оси. В правой руке «гоблина» был боевой цеп – простой стальной шар, висевший на цепи, но достаточно тяжёлый, чтобы уложить наповал любого.
Горлуа приблизился к королю и приветствовал его наклоном головы.
– Подожди, – сказал Пеллегун.
Он сделал знак рыцарю. Тот пришпорил коня, выхватил меч и помчался к манекену, целясь в середину щита. Но удар оказался неудачным, «гоблин» резко повернулся на шесте и обрушил на рыцаря удар стального цепа, отчего тот, закричав от боли, свалился на землю.
Пеллегун расхохотался.
– Проклятье!.. Не хочешь показать ему, Горлуа, как это делается?
– В другой раз, – ответил сенешаль. – Мне нужно поговорить с вами.
Король поставил кубок на ограду и вместе со своим старым приятелем отправился под навес. Они сели в первом ряду трибун, искоса наблюдая за второй попыткой рыцаря. Каждый имел право на пять попыток, отчего манекены иногда называли «пятёрками».
– Что случилось? – спросил Пеллегун.
– Сегодня утром паж привёз тело Родерика.
Пеллегун резко повернулся к сенешалю.
– Родерик мёртв? Уже?
Горлуа утвердительно прикрыл свой единственный глаз.
– А что Утёр?
– Он просил передать, что отправляется дальше, в Каб-Баг.
– Понятно… Кто убил Родерика?
Горлуа не отвечал. Рыцарь на сей раз нанёс точный удар, и манекен с адским грохотом свалился с шеста.
– Теперь не так уж плохо, – пробормотал Горлуа, машинально поглаживая шрам, пересекавший его лицо. – Вам бы стоило посмотреть.
– Кто убил Родерика, Горлуа? – повторил король. – Твой человек?
– Откуда мне знать? Возможно… Или разбойничья шайка.
Пеллегун с силой ударил ладонью по деревянным перилам.
– Мне это не нравится. Совсем не нравится!
– Мне тоже. Но так могло случиться… Именно
поэтому мы и выбрали двух новичков.
Он сделал небрежный жест в сторону группы рыцарей, которые, сняв шлемы, смеялись или подбадривали своего приятеля, усаживающегося в седло.
– Иначе пришлось бы послать Ульфина или Родомонта… Но они бы отлично сумели справиться с заданием и привезли бы нам эльфа. Можете себе представить, что бы началось?
– Да уж…
– Впрочем, – продолжал сенешаль, – позвольте вам напомнить, что это вы попросили меня послать Родерика и Утера… Особенно Утера, из-за того, что ко ролева Игрейна…
– Хватит!
Король резко поднялся.
– Я весь продрог и провонял потом… Мне нужна
ванна. Найдёшь меня в парильне.
Двое рыцарей поспешно распахнули перед королём деревянные ворота ограждения и отправились следом за ним, держа в руках обнажённые мечи. Но внезапно Пеллегун обернулся и, подойдя к сенешалю, наклонился и прошептал ему на ухо:
– Мне нужны новости от твоего человека. И по
живей!
– Он сообщит нам их, как только сможет. Он зна
ет, чем рискует в случае провала.
Пеллегун глубоко вздохнул и выпрямился. Затем улыбнулся и махнул рукой рыцарю, готовящемуся к третьей попытке.
– Хорошо! – закричал он. – Бей как следует, прямо в сердце.
Рыцарь помчался вперёд, наклонив голову, словно разъярённый бык. Однако не сумел вовремя сдержать коня, и тот шарахнулся в сторону, испуганный огромным манекеном. Рыцарь всё же ударил – его меч вонзился ровно в середину гоблинского щита, разрубив его пополам. Но стальной цеп, крутанувшись, ударил его по голове. Он скатился на землю и остался лежать неподвижно.
– Видишь, я был прав, – сказал Пеллегун, покачав головой. – Он немногого стоит. Пошли его в пехоту, пусть командует отрядом. Этого с него достаточно…
Старый король снова вздохнул и долгое время стоял молча, прислонившись к перилам.
– А паж? – наконец спросил он, не глядя на Горлуа, – Тот, что привёз тело Родерика? Нельзя, чтобы он много болтал…
Сенешаль склонил голову с невесёлой усмешкой.
– Я приказал его задушить.
Тан сел на ближайшую скамью, поспешно закутываясь в плащ, чтобы никто его не узнал. Когда гном повернулся и ушёл к себе в комнату, сопровождаемый насмешками из-за своего воинственного вида, так нелепо контрастировавшего с ночным одеянием, он облегчённо вздохнул и потребовал пива.
Не успел он допить кружку, как дверь распахнулась, и вошли Фрейр, Утёр и Цимми. Все трое выглядели так, словно побывали в серьёзной передряге. Они пересекли зал, не говоря ни слова, подошли к подножию лестницы и остановились в нескольких шагах от стола, за которым сидел Тан.
– Рассказать обо всём королеве? – спросил Утёр.
– В такой час? – Цимми устало улыбнулся. – Она уже давно спит, не стоит её тревожить. Уже середина ночи, а завтра нам предстоит тяжёлый день…
Утёр совсем об этом позабыл. На обратном пути от шерифа он мечтал только о том, как бы получше перевязать руку и уснуть, слишком усталый для того, чтобы привести мысли в порядок. Что касается Цимми, то из-за его раненой ноги Фрейр всю дорогу нёс его на спине – должно быть, поэтому у гнома была возможность подумать о завтрашнем дне.
– Завтра, – продолжал гном, поднимаясь на несколько ступенек, чтобы оказаться вровень со своими спутниками, – нам придётся отыскать людей из Гильдии. Если Тарот говорил правду, то это наша единственная зацепка, ведь так?
Он повернулся к варвару и положил ему руку на плечо, втайне довольный, что хотя бы сейчас возвышается над ним.
– Фрейр, ты ведь знаешь этот город? Ты смог бы найти какого-нибудь скупщика краденого, достаточно богатого, чтобы купить серебряную кольчугу?
– Да, – ответил Фрейр, широко улыбаясь. – Самая богатая – это Маольт!
– Женщина? – удивился Утёр.
– Да. Она богаче всех! Я часто к ней захаживал.
Цимми усмехнулся в бороду, пожелал обоим друзьям спокойной ночи и, прихрамывая, отправился к себе.
– Ты ходил к скупщице краденого, Фрейр? – недоверчиво спросил Утёр, тоже начиная подниматься по Ну… бывало… После сражений мне иногда доставались…
– Нет, Фрейр, лучше уж мне об этом не знать, – перебил рыцарь.
Дойдя до верхней лестничной площадки, Фрейр внезапно остановился. Утёр, несмотря на темноту, тоже увидел лежавшее поперёк коридора тело, от которого тянулся уже потемневший кровавый след к двери королевы Ллиэн.
В другом конце коридора Цимми о чём-то вполголоса переговаривался с Мьольниром. Повернувшись к спутникам, он тревожно сказал:
– На них напали. Утёр резко распахнул дверь комнаты Ллиэн. Несколько секунд он, с бешено колотящимся сердцем, стоял на пороге, дожидаясь, пока глаза привыкнут к темноте. Тёмный кровавый след тянулся до середины комнаты, где в лунном свете поблёскивала кровавая лужа. – Утёр?
Ллиэн, лежавшая в постели, приподнялась на локте. Рыцарь мог видеть лишь смутные очертания её тонкой голубоватой руки.
– С вами ничего не случилось?
Он сам не заметил, как приблизился к кровати и взял прохладную руку эльфийки в свою.
– Ничего не случилось? – повторил он.
– Нет, – ответила Ллиэн, и Утёр увидел, что она улыбается. – На нас напали какие-то люди, но мы сумели с ними справиться. Ничего страшного.
Утёр невольно бросил взгляд на кровавую лужу и вспомнил о трупе, лежавшем в коридоре.
– Это вы его… – он прервал себя на полуслове.
– Я ли его убила? – закончила Ллиэн. – Ну конечно… И я же вытащила его из комнаты. Не хотела оставаться с ним всю ночь.
Она всё ещё улыбалась, но Утёр почувствовал, как по спине пробежал холодок. Льняная простыня соскользнула с груди Ллиэн, и теперь её очертания были отчётливо видны в лунном свете. Она слегка вздымалась от спокойного дыхания королевы, и порой в лучах луны оказывался тёмный ореол вокруг сосков. Слышно было лишь её дыхание и приглушённый шум, доносившийся с улицы и с первого этажа. Утёр не осмеливался ни отвести глаз, ни убрать руку, ни шелохнуться. Рука его болела, на лбу выступил пот, он чувствовал себя грязным, пропахшим потом. А тело Ллиэн пахло как свежескошенная трава, как роза, покрытая утренней росой.
Наконец Ллиэн мягко высвободила руку и вытянулась в постели, натянув на себя простыню.
– Теперь я в безопасности. Нам всем нужно поспать.
Утёр кивнул и резко поднялся, лязгнув доспехами. Он попятился к двери и закрыл её за собой, так и не повернувшись спиной. Выйдя в коридор, он в изнеможении прислонился к стене рядом с лежавшим на полу трупом. Она его убила, вытащила в коридор и снова заснула… Интересно, он тоже видел её обнажённой?.. Утёр слеша толкнул ногой труп и отправился к себе.
Тан дождался, пока все трое поднимутся наверх, потом встал из-за стола и вышел из гостиницы. Какой-то человек поджидал его во дворе.
– Ну что? – спросил он.
– Наш план провалился, Блейд. То ли эльфийка и гномы были предупреждены, то ли у них такие чуткие уши…
Блейд смерил напарника презрительным взглядом.
– …то ли от твоих людей шума было как от стада
свиней, Тан из Логра.
Убийца побледнел от гнева.
– Никто не смеет так со мной разговаривать! Проклятье, я не собираюсь выслушивать поучений, даже от тебя, Блейд из Лота. Двое моих людей убиты, а нам не досталось даже завалящей монетки! Заплати мне мою долю, плюс по десять серебряных монет за
каждого убитого! Таков закон Гильдии.
– Я заплачу тебе, Тан… Но все придётся делать заново. Искать другой подходящий случай… К тому же теперь они будут под охраной.
– Этот случай может предоставиться быстрее, чем ты думаешь!
Блейд увлёк наёмного убийцу со двора на улицу, в темноту ночи.
– Рассказывай.
Тан улыбнулся и вместо ответа протянул Блейду раскрытую левую ладонь, Мгновение Блейд колебался, потом тоже улыбнулся.
– Что ж, годится…
Он сунул руку под плащ, отчего его кинжалы, ударяясь друг о друга, слегка зазвенели, и, отцепив от пояса кошелёк, бросил его убийце.
– Завтра они будут у Маольт, скупщицы краденого, – сказал тот, взвешивая кошелёк на ладони. – Она живёт в Скатхе – квартале проституток и воров. То есть в моём…
– Да, я её знаю, – задумчиво прошептал Блейд.
– Я могу прислать туда сколько угодно людей, – продолжал Тан. – Или эльфов, если тебе так больше нравится. Или даже кобольдов! Всё дело в цене.
– Твои люди, – произнёс Блейд, убирая руки за спину, – стоят не дороже собак, и ты не лучше их. Ты ничего не получишь, Тан… Даже моих денег.
Тан из Логра широко раскрыл глаза, пытаясь понять, что значат эти слова. Потом отшвырнул кошелёк и схватился за меч, но было слишком поздно. Прежде чем он успел вытащить меч из ножен, он был уже мёртв – кинжал Блейда по рукоять вонзился ему в шею.
Несколько секунд он ещё хрипел, захлёбываясь кровью, потом замер. Левая рука все ещё судорожно сжимала рукоятку меча
Блейд стоял неподвижно, прислушиваясь к малейшему шороху. Кровь стучала у него в висках. Потом он опустился на колени, подобрал с земли свой кошелёк и снял с пальца убитого кольцо Гильдии. Нельзя было допустить, чтобы его опознали – иначе Гильдия не прекращала бы поисков убийцы до тех пор, пока не свершила бы правосудия. Это тоже закон. Всего лишь снять кольцо тоже было недостаточно. Тело нужно было сделать неузнаваемым.
Кто сможет опознать бесформенный труп в лохмотьях, с изуродованным лицом, отрезанным носом? Столько людей расстаются с жизнью по ночам в Каб-Баге. Одним больше, одним меньше… Блейд достал короткий меч и полоснул лезвием по лицу жертвы.
– Прости, Тан, – прошептал он.
Он продолжал кромсать лицо убитого, и в этот момент у него над головой с резким криком пролетел сокол.
– Пошёл к дьяволу!
Словно подчиняясь приказу, сокол взмыл вверх и растаял в ночи. Он поднялся к самой вершине кратера, в котором был выстроен Каб-Баг, так что огни города остались далеко внизу, почти неразличимые. Сокол промчался сквозь нависшие ледяные облака, потом сложил крылья и камнем ринулся вниз. В нескольких метрах от земли он снова расправил крылья и принялся кружить в воздухе, потом устремился к зарослям можжевельника.
Тилль спал под кустом рядом со своей собакой, завернувшись в муаровый плащ, такой же чёрный сейчас, как ночная тьма. Когда сокол опустился на ветку рядом со следопытом, тот открыл глаза. Потом зевнул, потянулся и сел. Отщипнул от ветки и подбросил в воздух несколько чёрных ягод можжевельника, которые сокол поймал на лету. Потом вытянул губы и издал тонкий переливчатый свист.
– Я видел его, – отвечал сокол. – Он снова убил.
Над Лотом занимался день. Лучи зимнего солнца были слабыми и бледными, но, по крайней мере, не шёл дождь. Сенешаль Горлуа в хорошем настроении расхаживал по крепостной стене, приветствовал ночных стражников, сдающих посты, иногда наклонялся к бойницам, чтобы посмотреть на военные учения, проходившие внизу, возле крепостного рва. Каждое утро мастера по разным видам оружия с тяжёлыми свинцовыми жезлами в руках обучали военному искусству молодых людей со всего королевства.
Здесь были лучники, вооружённые луками пяти футов высотой, – малолетние новички, чей рост иногда не превышал размера этих луков, поднимали их с трудом. Такие упражнения не имели ничего общего с развлечением. Стрелы, выпущенные из луков, могли пролететь расстояние до пяти туазов и пробить доспехи. Лучшие лучники получали на королевской службе хорошие деньги за своё нелёгкое мастерство – до тех пор пока у них не слабели руки.
Чуть дальше упражнялись копейщики: уперев одно колено в землю, они раз за разом бросали копья, которые вонзались в землю в несколько рядов, образуя сверкающий стальной частокол; этим оружием можно было пробить броню тяжеловооружённого рыцаря. За ними многочисленные пехотинцы в кожаных нагрудных латах, поверх которых были надеты бело-голубые туники королевского войска, упражнялись в обращении с боевыми топорами, дубинами или короткими мечами. Поодаль от простолюдинов, на небольшом огороженном поле с тремя зрительскими трибунами, упражнялись рыцари-конники. На одной из трибун, под красным балдахином, были отведены места для короля и его свиты.
Целая армия, готовящаяся к войне…
Король Пеллегун тоже был там, облачённый в медные доспехи, – бился с каким-то рыцарем, которого Горлуа не мог узнать на таком расстоянии. Сенешаль быстро спустился с крепостной стены и направился к ним.
Когда он вошёл на арену, король уже оставил боевые упражнения и сейчас утолял жажду, прислонившись спиной к деревянной ограде. На арене тем временем расставляли манекены для отработки копейных ударов. Горлуа улыбнулся при виде огромного чучела в гоблинском вооружении – скорее всего, трофеи прежних войн… Рыцарь уже садился на коня, горя желанием показать королю своё искусство. Двое слуг насаживали манекен на шест, врытый в землю посреди арены, и проверяли, хорошо ли он вращается вокруг своей оси. В правой руке «гоблина» был боевой цеп – простой стальной шар, висевший на цепи, но достаточно тяжёлый, чтобы уложить наповал любого.
Горлуа приблизился к королю и приветствовал его наклоном головы.
– Подожди, – сказал Пеллегун.
Он сделал знак рыцарю. Тот пришпорил коня, выхватил меч и помчался к манекену, целясь в середину щита. Но удар оказался неудачным, «гоблин» резко повернулся на шесте и обрушил на рыцаря удар стального цепа, отчего тот, закричав от боли, свалился на землю.
Пеллегун расхохотался.
– Проклятье!.. Не хочешь показать ему, Горлуа, как это делается?
– В другой раз, – ответил сенешаль. – Мне нужно поговорить с вами.
Король поставил кубок на ограду и вместе со своим старым приятелем отправился под навес. Они сели в первом ряду трибун, искоса наблюдая за второй попыткой рыцаря. Каждый имел право на пять попыток, отчего манекены иногда называли «пятёрками».
– Что случилось? – спросил Пеллегун.
– Сегодня утром паж привёз тело Родерика.
Пеллегун резко повернулся к сенешалю.
– Родерик мёртв? Уже?
Горлуа утвердительно прикрыл свой единственный глаз.
– А что Утёр?
– Он просил передать, что отправляется дальше, в Каб-Баг.
– Понятно… Кто убил Родерика?
Горлуа не отвечал. Рыцарь на сей раз нанёс точный удар, и манекен с адским грохотом свалился с шеста.
– Теперь не так уж плохо, – пробормотал Горлуа, машинально поглаживая шрам, пересекавший его лицо. – Вам бы стоило посмотреть.
– Кто убил Родерика, Горлуа? – повторил король. – Твой человек?
– Откуда мне знать? Возможно… Или разбойничья шайка.
Пеллегун с силой ударил ладонью по деревянным перилам.
– Мне это не нравится. Совсем не нравится!
– Мне тоже. Но так могло случиться… Именно
поэтому мы и выбрали двух новичков.
Он сделал небрежный жест в сторону группы рыцарей, которые, сняв шлемы, смеялись или подбадривали своего приятеля, усаживающегося в седло.
– Иначе пришлось бы послать Ульфина или Родомонта… Но они бы отлично сумели справиться с заданием и привезли бы нам эльфа. Можете себе представить, что бы началось?
– Да уж…
– Впрочем, – продолжал сенешаль, – позвольте вам напомнить, что это вы попросили меня послать Родерика и Утера… Особенно Утера, из-за того, что ко ролева Игрейна…
– Хватит!
Король резко поднялся.
– Я весь продрог и провонял потом… Мне нужна
ванна. Найдёшь меня в парильне.
Двое рыцарей поспешно распахнули перед королём деревянные ворота ограждения и отправились следом за ним, держа в руках обнажённые мечи. Но внезапно Пеллегун обернулся и, подойдя к сенешалю, наклонился и прошептал ему на ухо:
– Мне нужны новости от твоего человека. И по
живей!
– Он сообщит нам их, как только сможет. Он зна
ет, чем рискует в случае провала.
Пеллегун глубоко вздохнул и выпрямился. Затем улыбнулся и махнул рукой рыцарю, готовящемуся к третьей попытке.
– Хорошо! – закричал он. – Бей как следует, прямо в сердце.
Рыцарь помчался вперёд, наклонив голову, словно разъярённый бык. Однако не сумел вовремя сдержать коня, и тот шарахнулся в сторону, испуганный огромным манекеном. Рыцарь всё же ударил – его меч вонзился ровно в середину гоблинского щита, разрубив его пополам. Но стальной цеп, крутанувшись, ударил его по голове. Он скатился на землю и остался лежать неподвижно.
– Видишь, я был прав, – сказал Пеллегун, покачав головой. – Он немногого стоит. Пошли его в пехоту, пусть командует отрядом. Этого с него достаточно…
Старый король снова вздохнул и долгое время стоял молча, прислонившись к перилам.
– А паж? – наконец спросил он, не глядя на Горлуа, – Тот, что привёз тело Родерика? Нельзя, чтобы он много болтал…
Сенешаль склонил голову с невесёлой усмешкой.
– Я приказал его задушить.
Глава 9
Маольт из Скатха
В глубоких закоулках Каб-Бага лежал Скатх – Квартал Теней. Днём и ночью здесь царил одинаковый полумрак – настолько далёким казалось небо и настолько огонь светильников, сальных свечей, факелов и масляных ламп преобладал над солнечным светом. Зимой Скатх наполнялся удушливым влажным жаром, а летом превращался в настоящее пекло. Он состоял всего лишь из нескольких улиц (если можно было так назвать узкие кривые тропинки, петляющие среди саманных и деревянных развалюх, а то и просто полотняных палаток, которые то появлялись, то исчезали), но его границы хорошо знали и уважали все жители Каб-Бага, в особенности гномовская полиция.