Ффорде Джаспер. Беги, Четверг, беги, или Жесткий переплет

   – А после отсрочки что?
   – Продолжение слушаний. Не помню, чтобы этот суд хоть кому-нибудь вынес оправдательный приговор. Но в следующий раз дело будет разбирать настоящий следователь, которого я выберу сам!
   – А что с Хопкинсом?
   – Ему придется нанимать очень хорошего адвоката! – рассмеялся Ньюхен
   – Отлично! – сказала Хэвишем и встала. – Пора на распродажу. Вперед!
   Мы уже уходили, когда отворилась дверь и следователь провозгласил:
   – Одиссей! Дело о нанесении тяжких телесных повреждений циклопу Полифему!
   – Он сожрал моих друзей!.. – зло прорычал Одиссей.
   – Это дело слушается завтра. Сегодня мы его обсуждать не будем. Вы следующие – и вы опоздали.
   И следователь снова захлопнул дверь.

Глава 19
Книговсяческая распродажа

 
Я никогда так быстро не училась, как в беллетриции. Кажется, все ее обитатели ожидали моего появления давным-давно. Мисс Хэвишем проверила мои способности к книгопрыганью вскоре после того, как меня к ней определили, и результат получился жалкий – тридцать восемь из ста. У миссис Накадзима показатель был девяносто восемь, а у самой Хэвишем – девяносто девять. Для прыжка мне всегда будет нужна книга, и мне придется из нее Учитываться, как бы хорошо я ни помнила текст. В этом есть свои неудобства, но и свои плюсы. В конце концов, я смогу читать текст, не опасаясь в нем исчезнуть…
 

(ЧЕТВЕРГ НОНЕТОТ. Беллетрицейские хроники)

   Когда мы вышли, Ньюхен притронулся к шляпе и исчез, отправившись защищать клиента, который в тот момент маялся в долговой тюрьме. День стоял пасмурный, но теплый. Я посмотрела с балкона вниз на играющих во дворе детишек.
   – Что ж, – изрекла мисс Хэвишем. – Ты взяла еще один рубеж и кое-чему научилась. Суиндонская Книговсяческая полная распродажа начинается в двенадцать, и я хочу немного поохотиться. Перенеси меня туда.
   – Как?
   – Подумай, девочка! – сурово ответила Хэвишем, схватив трость и несколько раз взмахнув ею в воздухе. – Давай-давай! Если не можешь перебросить меня прямо туда, перенеси нас к себе домой, а оттуда поедем на машине. Только торопись. Красная Королева опередила нас, а там будут собрания сочинений, на которые она спит и видит, как бы лапу наложить! Мы просто обязаны оказаться там раньше ее!
   – Прошу прощения, – заикаясь, начала я. – Я не могу…
   – Никаких «не могу»! – вскричала мисс Хэвишем. – Книги-то, книги тебе на что, девочка моя?
   И тут до меня дошло. Я извлекла из кармана беллетрицейскую книгу в кожаном переплете и открыла ее. На читанной уже первой странице помещалась информация о Великой библиотеке, на второй – отрывок из романа Джейн Остин «Разум и чувство», а на третьей – детальное описание моей квартиры в Суиндоне, очень подробное, вплоть до потеков на кухонном потолке и засунутых под диван журналов. На последних страницах мелким шрифтом были напечатаны правила и законы, советы и рекомендации, а также список мест, которых следовало избегать. Там имелись иллюстрации, а также карты, совершенно не похожие на виденные мною раньше. А еще там оказалось гораздо больше страниц, чем могло уместиться под такой обложкой.
   – Ну? – нетерпеливо сказала Хэвишем. – Мы идем или нет?
   Я открыла страницу с описанием моей суиндонской квартиры. Начала читать и ощутила, как Хэвишем костлявой рукой взяла меня под локоть, затем остроконечные крыши и ветхие здания стали расплываться и перед нами возникла моя собственная конура.
   – Ага! – сказала Хэвишем, с презрением оглядывая крохотную кухоньку. – И это ты называешь домом?
   – Пока да. Мой муж…
   – Это который неизвестно, существовал или нет, и ты даже не знаешь, женился ли он на тебе?
   – Да, – твердо ответила я. – Тот самый.
   Она улыбнулась и добавила, глядя на меня недобрым взглядом:
   – И у тебя нет никаких тайных причин поступить ко мне в стажеры?
   – Нет, – соврала я.
   – А может быть, ты движима какими-то тайными соображениями?
   – Ни в коем случае.
   – Ты не собираешься заниматься книжным каперством или чем-то подобным ради острых ощущений или денег?
   Я помотала головой. То, что мне необходимо сделать для спасения Лондэна, могло не понравиться мисс Хэвишем, а посему я решила не распространяться о своих истинных целях.
   – В чем-то ты привираешь, – процедила она. – Но никак не возьму в толк, в чем именно. Дети – непревзойденные лжецы. Твои служанки недавно попросили расчет?
   В раковине громоздилась гора немытых тарелок.
   – Да, – снова соврала я, стараясь не обращать внимания на ее пренебрежительный тон. – Домашняя прислуга в тысяча девятьсот восемьдесят пятом году – большая проблема.
   – Да и в девятнадцатом веке это те еще цветочки, – ответила мисс Хэвишем, опираясь на кухонный стол, чтобы не упасть. – Находила я хороших служанок, но они не задерживались у меня. Их соблазняли те самые, ну, ты понимаешь, злодеи.
   – Злодеи?
   – Мужчины! – прошипела Хэвишем. – Лживый пол. Попомни мои слова, дитя, если поддашься их чарам, до добра это тебя не доведет. А они умеют обольщать как змеи, поверь мне!
   – Попытаюсь удержаться, – пообещала я.
   – И строго храни целомудрие, – сурово сказала мне она.
   – Тут и говорить нечего.
   – Хорошо. Могу я одолжить у тебя эту вещь?
   Она указала на принадлежавшую Майлзу Хоку куртку «Суиндонских молотков». Затем, не дожидаясь ответа, надела ее, заменила фату форменной кепкой ТИПА и с удовлетворением спросила:
   – Выход здесь?
   – Нет, это дверца в чулан. А выход на улицу там.
   Мы открыли дверь и нос к носу столкнулись с моим домовладельцем, который как раз собирался постучать.
   – Ага! – прорычал он. – Нонетот!
   – Вы дали мне время до пятницы, – сказала я.
   – Я отключаю воду. И газ тоже.
   – Не имеете права!
   – Плати шесть сотен или гони дронта версии «один-два», – осклабился он, – тогда, может, и не отключу.
   Но его ухмылочка быстро сменилась страхом, когда мисс Хэвишем резким движением прижала его к стене, передавив тростью горло. Он закашлялся и попытался отбросить трость, но мисс Хэвишем умело его обездвижила – она чуть посильнее нажала, и он бессильно уронил руку.
   – Слушай меня! – рявкнула она. – Еще раз побеспокоишь мисс Нонетот – будешь иметь дело со мной. Она заплатит тебе в срок, дрянь, вот тебе слово мисс Хэвишем!
   Грубиян хрипел, силясь втянуть воздух, ведь трость мисс Хэвишем пережала ему дыхательное горло. Глаза его затуманились от страха, он только лихорадочно разевал рот и послушно тряс головой.
   – Хорошо, – кивнула мисс Хэвишем, отпуская его.
   Хозяин сполз на пол.
   – Все мужчины мерзавцы, – подытожила моя наставница. – Видишь, какие они?
   – Не все же они такие, – попыталась я разубедить ее.
   – Чушь! – отрезала мисс Хэвишем, спускаясь по лестнице. – Этот еще не худший. По крайней мере, не пытался подольститься. На мой взгляд, он вовсе не так уж и плох. Машина у тебя есть?
 
   При виде замысловатой раскраски моего «порше» у мисс Хэвишем брови полезли на лоб.
   – Я его уже таким купила, – объяснила я.
   – Вижу, – проворчала, неодобрительно поджав губы, мисс Хэвишем. – Где ключи?
   – Может быть, не стоит…
   – Ключи, девочка! Помнишь правило номер один?
   – Делать все в точности так, как вы говорите.
   – Строптивая, – слегка улыбнувшись, заметила она, – но память у тебя хорошая!
   Я неохотно протянула ей ключи. Хэвишем, сверкнув глазами, схватила их и бросилась на водительское место.
   – Двигатель четырехцилиндровый? – возбужденно спросила она.
   – Нет, – ответила я. – Стандартный, один и шесть десятых литра.
   – Ничего! – фыркнула моя наставница, дважды нажав на педаль газа и повернув ключ. – И такой сойдет.
   Мотор взревел. Хэвишем улыбнулась мне и подмигнула, а потом разогнала двигатель до красной отметки, дернула переключатель передач и отпустила сцепление. Под оглушительный визг покрышек мы вылетели на дорогу. Машина виляла задом из стороны в сторону, пока бешено вращающиеся колеса не приземлились на асфальт.
   Нечасто мне приходилось испытывать страх. Когда мы шли в атаку под ураганным огнем русской артиллерии, меня охватило какое-то странное чувство нереальности, отстраненности, все происходящее казалось скорее неестественным, чем страшным. Не рискну назвать приятным свое первое столкновение с Аидом в Лондоне, да и второе, на крыше Торнфильд-холла, тоже. Так же неуютно я чувствовала себя во время погони за вооруженным преступником и не ощущала особой радости, дважды оказавшись под дулом пистолета.
   Но ни разу я не была так близка к неминуемой гибели, как во время поездки с мисс Хэвишем. Мы, наверное, нарушили все правила дорожного движения, какие только есть на свете. Едва не сбили нескольких пешеходов, чудом обошли машины и дорожные столбы и проскочили на красный свет три перекрестка, пока мисс Хэвишем наконец не остановилась, чтобы пропустить тяжелый грузовик. Она мечтательно улыбалась, и, хотя неслась, не соблюдая никаких правил, точно решив покончить счеты с жизнью, в ее манере вести машину присутствовала некая непостижимая утонченность и изящество. Когда я уже решила, что нам не миновать почтового ящика, она нажала на тормоза, переключила передачу – и мы впритирку прошли мимо огромной чугунной болванки.
   – Карбюратор немного разбалансирован! – крикнула Хэвишем, перекрывая испуганные вопли пешеходов. – Давай посмотрим, ладно?
   Она потянула ручной тормоз, и мы вильнули вбок, перевалив через бордюрный камень и едва не въехав в открытое кафе, так что сидевшая в нем стайка монахинь с визгом бросилась врассыпную. Хэвишем выбралась из машины и открыла капот.
   – Ну-ка прибавь обороты, девочка! – крикнула она.
   Я сделала, как мне велели, криво улыбнувшись одному из посетителей кафе, а тот в свою очередь злобно уставился на меня.
   – Ей так редко выпадает случай поразвлечься, – развела руками я, а Хэвишем тем временем села обратно на водительское место и завела мотор, обдав посетителей кафе облаком вонючего выхлопа.
   – Вот так-то лучше! – крикнула моя наставница. – Слышишь? Намного лучше!
   Но у меня в ушах стоял только вой полицейской сирены.
   – Господи! – прошептала я.
   Мисс Хэвишем больно ущипнула меня за руку.
   – За что?
   – За богохульство, вот за что! Только одно я ненавижу больше мужчин – богохульство! А ну с дороги, безбожные язычники!
   Несколько человек на пешеходном переходе в панике кинулись в разные стороны, возмущенно грозя нам кулаками, а Хэвишем как ни в чем не бывало пролетела мимо них. Я оглянулась и увидела голубой маячок полицейской машины, которая неслась за нами под вой сирены. Она, не сбавляя скорости, стала заворачивать за угол, а полицейские спешно начали пристегиваться. Мисс Хэвишем отпустила сцепление, мы сделали крутой левый разворот, пронеслись по тротуару, едва не сбив мамашу с коляской, и влетели на парковку. Промчались между рядами машин, но тут единственную дорогу нам перегородил фургончик. Мисс Хэвишем нажала на тормоза, дала задний ход и сумела развернуться на месте.
   – Может быть, нам лучше остановиться? – спросила я.
   – Чушь, девочка! – отрезала моя наставница, ища пути к отступлению. Полицейские в это время чуть ли не носом тыкались в наш задний бампер. – Только не сейчас, накануне распродажи! Вперед! Держись!
   Удрать с парковки и не попасться мы могли, только протиснувшись между двумя цементными столбами, блокировавшими выезд, причем мне казалось, что моя машина там неминуемо застрянет. Но у мисс Хэвишем оказался более наметанный глаз, и мы проскочили между ними, вылетели на газон, впритирку обогнули статую Брунела,^[20] проехали в обратном направлении по улице с односторонним движением, затем вильнули в переулок, пронеслись мимо стелы в память самоотверженных медсестер и сиделок, вторглись в пешеходную зону и наконец, заскрежетав тормозами, остановились у огромной очереди на Суиндонскую Книговсяческую распродажу. Городские часы только что пробили полдень.
   – Вы чуть не задавили восемь человек! – выдохнула я.
   – По-моему, дюжину, – отозвалась Хэвишем, открывая дверь. – А потом, нельзя чуть не задавить. Либо давишь, либо нет, а я никого из них даже не поцарапала!
   За нами остановилась полицейская машина с вмятинами на боках – наверное, цементные столбы постарались.
   – Я больше привыкла к своему «бугатти», – поделилась моя наставница, отдавая мне ключи и захлопывая дверь. – Но машинка неплохая, правда. Лучше всего коробка передач.
   Я знала обоих полицейских, и преследование их явно не позабавило. Местная полиция не жалует ТИПА, и мы отвечаем им взаимностью. Они всегда рады подловить кого-нибудь из нас. Парни внимательно смотрели на мисс Хэвишем, соображая, как получше выразить словами свое возмущение ее наглостью: такого вопиющего пренебрежения правилами дорожного движения им давно видеть не приходилось.
   – У вас, – выдавил один, еле сдерживаясь, – да-да, у вас, мадам, будут большие неприятности. Очень большие.
   Она смерила молодого полицейского надменным взглядом.
   – Выбирайте выражения, юноша!
   – Послушайте, Роулингс, – вмешалась я, – может быть, мы…
   – Мисс Нонетот, – твердо и решительно ответил полицейский, – до вас очередь еще дойдет.
   Я выбралась из машины.
   – Имя?
   – Мисс Червонная Дама, – величественно соврала ему Хэвишем. – И не утруждайте себя расспросами о страховке или правах, поскольку у меня нет ни того ни другого!
   Полицейский на мгновение задумался.
   – Пожалуйста, сядьте ко мне в машину, мадам. Я должен отвезти вас на допрос в участок.
   – Я арестована?
   – Если откажетесь пойти со мной, то да.
   Хэвишем посмотрела на меня и одними губами произнесла:
   – На счет «три».
   Она глубоко вздохнула и направилась к полицейской машине, притворно дрожа и всем своим видом изображая дряхлую старушку, хотя до дряхлой старушки ей явно было далеко. Я посмотрела на ее руку – она незаметно подала мне знак: сначала показала один палец, потом два и наконец, помедлив мгновение у переднего крыла их машины, три.
   – Ой, что это? – заорала я, тыча пальцем в небо.
   Офицеры, не забывшие о недавнем случае с «испано-суизой», послушно вскинули головы, а мы с Хэвишем дернули со всех ног в голову очереди, притворившись, будто там наши знакомые. Полицейские, не тратя времени, рванули за нами, но едва двери Суиндонской Книговсяческой распродажи распахнулись, как толпа поглотила их, а море нетерпеливых библиофилов всех возрастов и вкусов хлынуло в книжные закрома, увлекая за собой нас с мисс Хэвишем.
   Внутри бушевала настоящая драка, и меня вскоре оттеснили от наставницы. Передо мной двое немолодых мужчин боролись за экземпляр «В дороге» Керуака с авторским автографом. Книжка разорвалась пополам. Пробиваясь по первому этажу сквозь отделы картографии, путеводителей и самоучителей, я совсем было утратила надежду снова увидеть мисс Хэвишем, как вдруг заметила впереди шлейф красного платья, выглядывающий из-под строгого бежевого плаща. Сообразив, что краешек пурпурной ткани вот-вот исчезнет в лифте, я бросилась за ним и успела просунуть ногу в щель прежде, чем створки закрылись. Лифтер-неандерталец с любопытством взглянул на меня, открыл мне дверь, а потом снова закрыл. Красная Королева надменно воззрилась на меня и чуть приосанилась, дабы казаться еще более царственной. Статная и величественная, с блестящими рыжевато-каштановыми волосами, стянутыми в аккуратный пучок под короной, наспех прикрытой капюшоном плаща, она была с ног до головы в красном, и у меня закралось подозрение, что кожа под слоем пудры у нее тоже красноватая.
   – Доброе утро, ваше величество, – произнесла я как можно вежливее.
   Королева хмыкнула в ответ и хмуро сказала:
   – Стало быть, ты – стажер этой уродины Хэвишем?
   – С нынешнего утра, мэм.
   – Значит, утро прошло впустую, несомненно. У тебя есть имя?
   – Четверг Нонетот, мэм.
   – Если хочешь, можешь сделать книксен.
   Я сделала книксен.
   – Ты пожалеешь, что не попала в ученицы ко мне, дорогая. Но ты всего лишь дитя, а в таком нежном возрасте трудно отличить добро от зла.
   – На какой этаж, ваше величество? – спросил неандерталец.
   Лучезарно улыбнувшись, Красная Королева посулила ему герцогский титул, если он поставит на верную карту, и затем, спохватившись, изрекла:
   – Четвертый.
   Повисла одна из тех смешных пауз, какие возникают только в лифтах и в приемной у дантиста. Мы смотрели на указатель этажей, пока кабинка медленно ползла наверх. Наконец лифт остановился.
   – Третий этаж, – объявил неандерталец. – История, аллегория, историческая аллегория, поэзия, драматургия, теология, критика и карандаши.
   Кто-то попытался войти, но Красная Королева рявкнула «Занято!» таким тоном, что этот кто-то попятился.
   – И как поживает Хэвишем? – поинтересовалась она деланно безразличным тоном, когда лифт снова пополз вверх.
   – Думаю, неплохо, – ответила я.
   – Вы должны спросить ее о свадьбе.
   – Мне кажется, не стоит ее об этом спрашивать, – возразила я.
   – Конечно же стоит! – Красная Королева захохотала раскатисто, словно морской лев. – Зато потом будет умора. Насколько я помню, вроде извержения Везувия!
   – Четвертый этаж, – объявил неандерталец. – Фантастика, популярные книги, авторы от С до Я.
   Двери открылись, и нашим взорам предстала толпа библиофилов, самым неприглядным образом дравшихся за действительно неплохие книги по взаправду низким ценам. Мне и раньше доводилось слышать о приступах острой библиомании, но видеть – ни разу.
   – Вот это уже другой разговор! – Радостно потирая руки, Красная Королева выпрыгнула из лифта и сбила с ног какую-то старушку. – Где ты, Хэвишем? – завопила она, глядя по сторонам. – Она, наверное, тут… Да! Вот она! Эй, Стелла, старая кляча!
   Мисс Хэвишем застыла на месте и уставилась на Королеву. Одним движением она выхватила из складок своего изорванного подвенечного платья пистолет и выстрелила в нашу сторону. Красная Королева пригнулась, и предназначенная ей пуля отбила кусок штукатурки с карниза.
   – Полегче на поворотах! – крикнула Червонная Дама, но Хэвишем уже исчезла. – Ха! – вскричала венценосная особа, бросаясь в гущу драки. – Черт ее побери, она пробирается к любовным романам!
   – К любовным романам? – переспросила я, вспомнив ненависть Хэвишем к мужскому полу. – Что-то на нее не похоже!
   Красная Королева пропустила мои слова мимо ушей и ринулась в обход фэнтези, минуя свалку у прилавка с Чейзом. Я знала магазин лучше ее и протиснулась между Хаггардом и Цвейгом как раз вовремя, чтобы заметить первую ошибку мисс Хэвишем.
   Она второпях толкнула маленькую старушку, которая покупала современную прозу, предлагавшуюся в рамках акции «Купи две книги и получи третью бесплатно». Старушка, хорошо знакомая с тактикой книжных боев, искусно парировала удар мисс Хэвишем и подцепила ее за щиколотку ручкой зонтика. Моя наставница рухнула, глухо ударившись об пол, да так и осталась лежать, еле дыша. Я опустилась на колени рядом с ней, а мимо нас, громко смеясь и бодро напевая, проскакала Красная Королева.
   – Четверг! – охнула мисс Хэвишем, когда через нее перепрыгнули несколько пар ног в одних чулках. – Подарочное издание сочинений Дафны Фаркитт вон там, в витрине орехового дерева… Бегом!
   И я пустилась бегом. Фаркитт была так плодовита и популярна, что под ее книги выделили особый шкаф, а последние ее романы с продолжением быстро сделались раритетом – неудивительно, что за них разгорелась настоящая битва. Я бросилась в оголтело дерущуюся толпу следом за Красной Королевой, и мне тут же заехали по носу. От удара я отлетела в сторону, кто-то сильно стукнул меня сзади, а другой – наверное, соучастник – в ту же секунду огрел меня по ногам тростью. Я потеряла равновесие и шлепнулась на жесткий деревянный пол. Это было не самое безопасное место. На четвереньках я выбралась из свалки и нырнула к мисс Хэвишем, которая пряталась под витриной с опусами Шелдона, продававшимися с большой скидкой.
   – Не так просто, как кажется, да, девочка? – улыбнулась моя наставница. А улыбалась она редко. Пожилая леди поднесла кружевной платочек к моему разбитому носу. – Ну что, как близко к Фаркитт пробилась эта венценосная карга?
   – Видела ее в бою где-то между Уайльдом и Уитменом.
   – Черт! – выругалась Хэвишем. – Послушай, детка, я выбыла из игры. Нога подвернута, и, думаю, мне хватит. Но ты, может быть, и сумеешь пробиться.
   Я посмотрела на дерущуюся толпу, и тут неподалеку от нас на пол упал револьвер.
   – Так я и думала, – продолжала она, – на этот случай и взяла карту.
   Моя наставница развернула листок почтовой бумаги из Сатис-Хауса и показала, где мы сейчас, по ее мнению, находимся.
   – Через весь этаж ты живьем не пробьешься. Придется перелезть через шкаф с уголовно-процессуальной литературой, пробраться за кассой и отделом возврата, проползти под бестселлерами, а потом пробить себе дорогу через оставшиеся шесть футов к Фаркитт. Это ограниченный тираж в сто экземпляров, мне никогда больше не выпадет такого шанса!
   – Это безумие, мисс Хэвишем! – возмутилась я. – Не стану я драться за романы Дафны Фаркитт!
   Пожилая леди сердито посмотрела на меня, но тут раздался выстрел из малокалиберного ружья и что-то с глухим стуком упало на пол.
   – Ну так и есть! – хмыкнула она. – Штаны уже мокрые! И как же ты собираешься усмирять чуждые сущности в беллетриции, если не в состоянии справиться с несколькими ошалевшими фанатами, охотящимися за дармовыми книгами? Ваша стажировка окончена. Удачи, мисс Нонетот.
   – Подождите! Это что, проверка была?
   – А ты как думала? Чтобы я, обеспеченная женщина, тратила время, сражаясь за книжки, которые могу прочесть в библиотеке даром?
   Я едва удержалась от соблазна брякнуть: «Да запросто!» и вместо этого ответила:
   – Вы подождете меня тут, мэм?
   – Подожду, – ответила она, зачем-то подставив ножку оказавшемуся рядом библиоману. – А теперь иди!
   Я развернулась, быстро пробежала по ковру и забралась на шкаф с юридической литературой прямо у касс, где агенты книжных магазинов наперебой заключали по телефону сделки, демонстрируя почти религиозное рвение. Прокравшись за их спинами через пустой отдел возвращенного товара, я проползла под столиком бестселлеров и вынырнула в каких-нибудь двух футах от подарочного издания Дафны Фаркитт. Чудом никто еще не успел схватить заветный многотомничек. А скидки оказались действительно немалые – вместо трехсот фунтов всего пятьдесят. Краем глаза я заметила, как слева от меня сквозь толпу продирается Красная Королева. Она перехватила мой взгляд и крикнула:
   – Только попробуй меня опередить!
   Я глубоко вдохнула и бросилась в водоворот покупателей, образовавшийся вокруг популярной прозы. Почти сразу же получила в челюсть и по почкам, вскрикнула от боли и быстро отступила. У шкафа с Фарреллом мне на глаза попалась женщина с глубокой ссадиной над бровью. Она потрясенно сообщила мне, что майор Арчер появляется и в «Беспорядках», и в «Сингапурском капкане». Красная Королева прокладывала себе дорогу сквозь толпу, разбрасывая всех, кто попадался ей под ноги, и явно надеясь меня обставить. Она торжествующе усмехнулась и боднула даму, попытавшуюся ткнуть ее в глаз отделанной серебром закладкой. Я хотела уже нырнуть в бешеную людскую круговерть, но вспомнила о своем положении и рассудила, что беременным лезть в распродажные драки не след.
   Поэтому я набрала в грудь побольше воздуха и выкрикнула:
   – Мисс Фаркитт подписывает свои книги на цокольном этаже!
   На миг воцарилась тишина, а затем начался массовый исход к лестницам и лифтам. Попавшую в поток Красную Королеву толпа бесцеремонно увлекла за собой. В несколько секунд зал опустел. Дафна Фаркитт, как всем известно, ведет уединенный образ жизни и редко появляется на публике, а значит, вряд ли найдется хоть один фанат, который не ухватился бы за шанс ее лицезреть. Я спокойно подошла к романам Фаркитт, совершенно беспрепятственно взяла их, расплатилась и вернулась к мисс Хэвишем, которая лениво перелистывала «Ребекку» за полками с Дюморье. Я продемонстрировала добычу.
   – Неплохо, – ворчливо похвалила меня наставница. – Чек взяла?
   – Да, мэм.
   – А где Красная Королева?
   – Где-то между этим этажом и цоколем.
   Губы мисс Хэвишем на мгновение тронула едва заметная улыбка. Я помогла ей встать. Вместе мы не торопясь миновали толпу дерущихся библиофилов и направились к выходу.
   – Как это тебе удалось?
   – Я сказала, что Дафна Фаркитт на цокольном этаже подписывает свои книги.
   – Правда подписывает? – выдохнула мисс Хэвишем, рванувшись к лестнице.
   – Нет-нет-нет! – Я схватила ее за руку и потянула к выходу. – Просто я им так сказала.
   – О, поняла! – воскликнула моя наставница. – Очень, очень хорошо. Остроумно и находчиво. Миссис Накадзима была права: стажер из тебя получится неплохой.
   Мгновение она смотрела на меня, думая о чем-то своем. Наконец кивнула, еще раз улыбнулась, что с ней бывало нечасто, и надела мне на мизинец простенькое золотое колечко.
   – Это тебе. Никогда не снимай! Поняла?
   – Спасибо, мисс Хэвишем, оно очень красивое.
   – Самое обычное, Нонетот. Прибереги изъявления признательности для настоящих благодеяний, не растрачивай их по пустякам, девочка моя. Пойдем. Я знаю отличную кофейню в «Крошке Доррит». Угощаю!