Филлипс Сьюзен Элизабет. Неженка (Том 2)

   За эти последние шесть недель у Франчески было немало успехов, но и неудач с избытком. Одна из самых неприятных случилась накануне Дня благодарения, когда Клер обнаружила, что Франческа ночует на станционной кушетке, и орала на нее в присутствии всего штата до тех пор, пока у Франчески щеки не запылали от унижения. Сейчас они с Бистом жили в комбинированной спальне-кухне, расположенной над гаражом в Сульфур-Сити. В продуваемой со всех сторон комнате стояла только продавленная двуспальная кровать и кое-какая взятая со свалки мебель, но плата за наем была небольшой, и Франческа могла вносить ее понедельно, поэтому она была признательна за каждый убогий дюйм этого помещения. Девушке удалось отстоять за собой право пользоваться станционным "доджем", хотя Клер заставила ее платить за бензин, даже когда машиной пользовались другие. Это было изнурительное существование, жизнь впроголодь. В этой жизни нельзя было позволить себе непредвиденные финансовые расходы, в этой жизни не было места непредвиденным личным обстоятельствам. И уж никак нельзя было позволить себе родить ребенка!
   Франческа еще крепче сжала руль. Отказывая себе практически во всем, ей удалось скопить сто пятьдесят долларов, необходимых для оплаты аборта в клинике Сан-Антонио. Нужно заплатить, чтобы избавиться от ребенка Далли Бодина. Франческа не позволила себе всесторонне проанализировать это решение: она была слишком бедна, она была доведена до отчаяния, чтобы учитывать и моральную сторону вопроса. Назначенное на субботу посещение клиники позволит ей предотвратить еще одну жизненную катастрофу. Дальнейшего глубокого размышления над этой проблемой она себе не позволяла.
   Франческа затратила на все поручения немногим более часа и вернулась на станцию, где сразу же выслушала вопли Клер о том, что не должна была уезжать, предварительно не вымыв окно в офисе.
   В следующую субботу Франческа встала на рассвете и за два часа доехала до Сан-Антонио. В приемном покое клиники было мало мебели, но чисто. Она села на литой пластиковый стул, вцепившись в черный парусиновый рюкзак. Ноги Франчески тесно прижались друг к другу, словно бессознательно пытались спасти крошечный комочек протоплазмы, который в скором времени будет выдворен из тела. В комнате находились еще три женщины. Две из них были мексиканками, а третья - измученная блондинка с угреватым лицом и беспомощными глазами.
   Всех их объединяла бедность.
   В дверях показалась похожая на испанку женщина средних лет в аккуратной белой блузке и черной юбке и назвала ее имя.
   - Франческа, меня зовут миссис Гарсиа, - произнесла она по-английски с легким акцентом. - Пожалуйста, пройдите со мной.
   Франческа оцепенело проследовала за ней в маленький офис, обшитый панелями под красное дерево. Миссис Гарсиа уселась за свой стол и пригласила Франческу сесть на пластиковый стул, отличавшийся от стула в приемном покое лишь цветом.
   Женщина действовала приветливо и энергично и сразу перешла к бланкам, которые следовало подписать Франческе. Затем она объяснила, что процедура будет выполнена в одном из хирургических отделений внизу под холлом. Франческа слегка прикусила губу и старалась особо не вслушиваться в слова женщины. Миссис Гарсиа говорила медленно и спокойно, она все время использовала слово "ткань" и ни разу - "плод". Франческа испытала отвлеченное чувство признательности. Даже обнаружив свою беременность, Франческа отказывалась персонифицировать незваного гостя, поселившегося в ней.
   Она отказывалась связывать его в своем сознании с той ночью на болоте в Луизиане. Ее жизнь сократилась до такого предела, что в ней уже не осталось места для сентиментальности и фальшивых романтических картинок младенцев с пухлыми розовыми щечками и мягкими вьющимися локонами. Франческа вообще не должна была произносить слово "ребенок", даже в мыслях. Миссис Гарсиа стала говорить о вакуум-экстракции, и девушка, по аналогии, вспомнила о стареньком пылесосе, который каждый вечер гоняла по ковру радиостанции.
   - У вас есть какие-нибудь вопросы?
   Франческа отрицательно покачала головой. Кажется, лица этих трех женщин из приемного покоя врежутся в ее память навсегда - лица женщин без будущего и каких-либо надежд.
   Миссис Гарсиа придвинула ей буклет, лежащий на металлической поверхности стола:
   - В этой брошюре приведена информация о способах предотвращения беременности. Вам следует изучить ее, прежде чем снова вступать в половой контакт.
   Снова? Она вспомнила страстные горячие поцелуи Далли, но сейчас ей казалось, что та любовная близость, однажды воспламенившая ее чувства, была пережита кем-то другим. Франческа не представляла, что подобное можно будет пережить когда-нибудь еще.
   - Я не могу оставить этого.., эту ткань, - порывисто произнесла Франческа, обрывая на полуслове женщину, дававшую пояснения по рисунку с женскими детородными органами.
   Миссис Гарсиа прервала свой рассказ и повернулась к девушке, готовая слушать. Она, очевидно, привыкла за этим столом выслушивать самые сокровенные истории, изливаемые пациентками.
   Франческа знала, что вовсе не обязана оправдывать свои действия, но, казалось, она была не в силах остановить вырывающийся поток слов.
   - Разве вы не понимаете, что это невозможно? - Ее кулачки на коленях сжались еще сильнее. - Я вовсе не ужасный, бесчувственный человек. Но мне едва удается содержать себя и моего одноглазого кота.
   Женщина с сочувствием посмотрела на пациентку:
   - Конечно, вы не бесчувственны, Франческа. Это ваше тело, и вы сами должны принять правильное решение.
   - Я уже приняла решение, - сердито ответила Франческа, словно женщина пыталась с ней спорить. - У меня нет ни мужа, ни денег. Я вишу на волоске, работая на босса, которая меня ненавидит. Я не в состоянии даже оплатить медицинские счета.
   - Я понимаю, это трудно...
   - Вы не понимаете! - Франческа подалась вперед и с сухими горящими глазами стала говорить так, словно каждое слово давалось ей с большим усилием:
   - Всю свою жизнь я жила за счет других людей, но дальше я так жить не собираюсь. Я собираюсь сделать что-нибудь сама.
   - Думаю, ваши намерения можно только приветствовать.
   Вы, безусловно, молодая компетентная...
   Франческа прервала направленные в ее адрес слова сочувствия, пытаясь объяснить миссис Гарсиа, пытаясь объяснить себе самой, что привело ее в эту клинику абортов, построенную из красного кирпича в беднейшей части Сан-Антонио. В комнате было тепло, но Франческа обхватила себя руками, словно ее бил озноб.
   - Вы когда-нибудь видели картинки, которые делаются на черном бархате с помощью маленьких гвоздиков и разноцветных бечевок, - изображения мостов, бабочек и тому подобное? - Миссис Гарсиа утвердительно кивнула. Франческа смотрела на панели под красное дерево, не замечая их. - Одна из таких убогих картинок висит у меня над кроватью - ужасное подобие гитары из розовых и оранжевых бечевок.
   - Я не совсем понимаю...
   - Ну как может родить ребенка человек, живущий там, где на стене висит картинка из бечевы? Какая мать сама покажет маленькому беззащитному ребенку это уродство?
   Ребенку... Она произнесла это слово. Произнесла дважды.
   Франческа почувствовала, как на глаза накатываются слезы, но воли им не дала. В прошлом она достаточно пролила позорных, полных жалости к себе слез для того, чтобы продлить свое существование, и больше плакать не собиралась.
   - Знаете, Франческа, аборт вовсе не означает конец света. В будущем обстоятельства могут измениться.., время будет более удобным.
   Казалось, последнее слово повисло в воздухе. Значит, вопрос человеческой жизни сводится к соображениям удобства? Для нее сейчас неудобно иметь ребенка, следовательно, она от него просто избавится. Франческа посмотрела на миссис Гарсиа:
   - Мои подруги в Лондоне иногда делали аборты, чтобы не пропустить какой-нибудь бал или вечеринку.
   Выдержка впервые изменила миссис Гарсиа:
   - Сюда приходят женщины, беспокоящиеся вовсе не о том, что пропустят вечеринку. Сюда приходят пятнадцатилетние девчонки, у которых вся жизнь впереди, или замужние женщины, у которых уже слишком много детей, а мужья их бросили. Или приходят женщины без работы и без надежды ее получить.
   Но она вовсе не принадлежит к числу таких женщин, сказала себе Франческа. Она уже не так беспомощна и подавлена. За последние несколько месяцев она доказала это. Она выскребала туалеты, сносила оскорбления и, начав с нуля, обеспечила себе пищу и крышу над головой. Многих людей подобные ситуации сломили бы, но не ее. Она выжила.
   Это был новый выстраданный взгляд на саму себя. Франческа выпрямилась на стуле, руки на коленях понемногу разжались.
   Миссис Гарсиа произнесла неуверенным тоном:
   - У вас сейчас такая ненадежная жизнь...
   Франческа подумала о Клер, об ужасной комнате над гаражом, о невозможности обратиться за помощью к Далли, даже когда она так отчаянно в ней нуждается.
   - Да, ненадежная, - согласилась она. Наклонившись вперед, девушка взяла свой парусиновый рюкзак. Затем она встала со стула. Кажется, импульсивная, оптимистичная часть ее натуры, похороненная несколько месяцев назад самой Франческой, поднимается на ноги и толкает девушку на то, что может привести к катастрофе, толкает на что-то нелогичное, глупое...
   На что-то чудесное.
   - Могу я забрать свои деньги, миссис Гарсиа? Вычтите, пожалуйста, сколько положено за потраченное вами время.
   Миссис Гарсиа выглядела обеспокоенной.
   - Вы уверены в своем решении, Франческа? Срок беременности составляет уже десять недель, и у вас не останется времени на ее безопасное прерывание. Вы абсолютно уверены?
   Ни в чем в своей жизни Франческа не была так слабо уверена, как в этом, но она утвердительно кивнула головой.
   Выйдя из клиники, Франческа не выдержала и бросилась бежать, одним прыжком преодолев последние несколько футов, отделявшие ее от "доджа". На губах ее появилась улыбка. Из всех глупых поступков, совершенных ею в жизни, этот был самый глупый. Улыбка стала еще шире. Далли был абсолютно прав - у нее нет ни грамма здравого смысла. Она беднее церковной мыши, у нее нет приличного образования, она живет на грани отчаяния. Но как раз сейчас это не имело никакого значения, поскольку некоторые вещи в жизни гораздо важнее здравого смысла.
   Франческа Серрителла Дей потеряла значительную часть чувства собственного достоинства и практически всю свою гордость. Но она не собиралась терять своего ребенка.
   Глава 20
   В последующие несколько месяцев Франческа обнаружила в себе нечто действительно стоящее. Теперь, когда судьба зажала ее в угол, когда у виска замаячил револьвер, а в животе начала тикать бомба с часовым механизмом, она поняла, что вовсе не глупа. Франческа легко схватывала новые идеи, запоминала то, что узнавала, и, поскольку образование не отяготило ее предрассудками, способна была мыслить раскованно и непредубежденно. Первые месяцы беременности выявили у нее и неожиданную выносливость, преимущества которой она сразу же начала использовать, продолжая работать далеко за полночь. Она читала газеты и журналы по радиовещанию, прослушивала записи, готовясь к своему первому небольшому шагу в окружающий мир.
   - У тебя найдется свободная минутка. Клер? - спросила Франческа, заглядывая в библиотеку звукозаписей, зажав во влажной от волнения ладони маленькую бобину с записью. Клер просматривала одно из справочных изданий "Биллборда" и даже не потрудилась поднять голову.
   Библиотека звукозаписей фактически представляла собой большой кабинет, на многочисленных полках которого хранились альбомы с прикрепленными к ним разноцветными полосками липкой ленты. Цвет полоски указывал, к какой категории относится альбом: мужской вокал, женский вокал или группы.
   Франческа намеренно выбрала данное место, поскольку это была нейтральная территория, лишавшая Клер дополнительного преимущества хозяйки, восседающей за своим столом словно Бог, тогда как собеседнику на стуле напротив отводится участь робкого просителя.
   - Конечно, у меня весь день свободен, - саркастически произнесла Клер, продолжая просматривать книгу. - Честно говоря, я сижу тут часами, изнывая от скуки, и мечтаю, чтобы кто-нибудь зашел со мной поболтать.
   Начало было не самым обнадеживающим, но Франческа проигнорировала сарказм в голосе Клер и вошла в комнату. На ней было надето ее последнее приобретение: серый мужской хлопчатобумажный свитер, спускающийся просторными мешковатыми складками почти до колен. Под свитером скрывались расстегнутые пояс и застежка джинсов, державшиеся на Франческе благодаря шнурку, пришитому на живую нитку поверх застежки. Девушка посмотрела Клер прямо в глаза:
   - Когда уволится Тони, я хочу занять его место.
   От удивления брови Клер поднялись до середины лба.
   - Ты шутишь, детка?
   - Вовсе нет. - Франческа приподняла подбородок и продолжила с видом безграничной уверенности в себе. - Я очень долго тренировалась, и Джерри помог мне подготовить ленту звукозаписи. - Она протянула бобину. - Мне кажется, я справлюсь с этой работой.
   Уголки рта Клер скривились в безжалостной насмешливой улыбке. "Если учесть твое британское произношение и тот факт, что ты ни разу в жизни не находилась перед микрофоном, твои намерения довольно интересны! Впрочем, и та капитанша болельщиков, что заняла мое место в Чикаго, также никогда не была в эфире, да и голосок у нее был почище, чем у Бетти Буп, так что мне опять, по-видимому, следует опасаться за свое место".
   Франческе с усилием удалось сохранить спокойствие.
   - Во всяком случае, дайте мне шанс. А благодаря британскому выговору я не буду походить на других дикторов.
   - Ты чистишь туалеты, - продолжала издеваться Клер, прикуривая сигарету. - Тебя ведь наняли именно на эту работу!
   Но Франческа не собиралась сдаваться:
   - И я ведь отлично справляюсь с ней, не так ли? Чищу туалеты и выполняю всю грязную работу, которую на меня здесь наваливают. Так испытайте меня еще раз.
   - Забудь об этом.
   Франческа уже не могла продолжать осторожную игру.
   - Знаете, Клер, я начинаю вам по-настоящему сочувствовать.
   - Что ты хочешь этим сказать?
   - Вы, разумеется, слышали старую пословицу, что нельзя понять другого человека, не пройдя и мили в его мокасинах. Я поняла вас, Клер, и теперь точно знаю, что значит, когда к тебе относятся несправедливо просто так, независимо от того, сколько и как ты работаешь. Я поняла, что значит, когда тебе отказывают в работе не потому, что у тебя нет способностей, а из-за личной предубежденности твоего хозяина.
   - Предубежденности! - Облако дыма вырвалось изо рта Клер, словно пламя из пасти дракона. - Никогда в жизни ни к кому не относилась предвзято! Я сама была жертвой предвзятого отношения.
   Пути назад не было, и Франческа усилила натиск:
   - Вы отказываетесь уделить мне пятнадцать минут, чтобы прослушать запись. И это называется непредвзятым отношением?
   Подбородок Клер напрягся, демонстрируя ее решимость.
   - Хорошо, Франческа, я уделю вам пятнадцать минут. - Она вырвала бобину из руки девушки. - Только особо не обольщайтесь!
   Оставшуюся часть дня Франческа чувствовала, будто внутри у нее беспокойно шевелится клубок змей. Она должна получить эту работу. Не только в связи с тем, что ей отчаянно нужны деньги, но главным образом потому, что ей крайне необходимо достичь где-нибудь успеха. Особенность радио была в том, что оно функционировало без изображения, и здесь ни малейшего значения не имели ни глубокие зеленые глаза, ни идеальный профиль. Радио для нее было испытательным полигоном, ее шансом никогда больше не зависеть от того, как она выглядит.
   В половине второго Клер выглянула из своего офиса и кивком головы пригласила девушку зайти. Франческа, складывавшая в это время в картонную коробку рекламные объявления, поднялась на ноги и направилась в офис, пытаясь сохранять полное спокойствие. Но у нее даже не хватило сил закрыть за собой дверь.
   - Не могу сказать, что запись ужасна, - сказала Клер, усаживаясь на свой стул. - Но удачной ее также не назовешь. - Она отодвинула бобину к краю стола.
   Франческа смотрела на пленку, пытаясь скрыть глубокое разочарование.
   - В вашем голосе слишком много придыхания, - продолжала Клер бодрым бесстрастным тоном. - Вы говорите чересчур быстро и расставляете в своей речи абсолютно непонятные мне акценты. Вся ваша индивидуальность сводится к британскому произношению. А в остальном запись звучит как жалкая имитация заурядных диск-жокеев мужского рода, работавших у нас на станции.
   Франческа пыталась отыскать в голосе начальницы какой-либо след личной неприязни, свидетельство того, что Клер движет мстительность. Но все, что она слышала, было объективной оценкой искушенного профессионала.
   - Позвольте мне записать другую пленку, - взмолилась девушка. - Дайте мне еще одну попытку!
   Когда Клер тяжело откинулась на спинку, стул под ней заскрипел.
   - А я не хочу слушать другую пленку - ничего нового не услышу. Средневолновое вещание рассчитано на то, чтобы рассказывать о людях. Если слушателям нужна музыка, они настроятся на УКВ-станцию. Средневолновое радио должно быть радио личностей, даже на такой паршивой станции, как наша.
   Если хотите хоть что-то сделать на средних волнах, нужно помнить, что вы разговариваете с людьми, а не с микрофоном. В противном случае будете всего лишь еще одной твинки!
   Франческа взяла бобину и повернулась к двери, чувствуя, как исчезают остатки ее самообладания. Как она могла вообразить, что сможет ворваться на радио без всякой подготовки?
   Еще одно разочарование. Еще один замок на песке, построенный слишком близко от края моря.
   - Все, что могу для вас сделать, это использовать в качестве вспомогательного диктора во время уик-энда, если все остальные откажутся.
   Франческа обернулась:
   - Вспомогательным диктором! Вы попробуете меня как вспомогательного диктора?
   - Боже мой, Франческа! Не надо вести себя так, будто вам делают особое одолжение. Все, что вам предлагается, - это поработать в дневную смену пасхального воскресенья, когда радио никто не слушает.
   Но брюзжание Клер уже не способно было уменьшить энтузиазм Франчески, не удержавшейся от радостного вопля.
   В этот вечер она достала из своего единственного кухонного шкафчика банку с кошачьим кормом и начала традиционную вечернюю беседу с Бистом.
   - Я собираюсь сделать что-то свое, - сказала она ему. - И не важно, как тяжела для меня окажется работа и что мне предстоит совершить. Я собираюсь стать самым лучшим диктором Кей-ди-эс-си всех времен! - Бист задрал заднюю лапу и начал себя вылизывать. Франческа сердито посмотрела на него:
   - Это самая отвратительная из всех твоих привычек, и, если ты собираешься вести себя так в присутствии моей дочери, тебе следует хорошенько подумать.
   Бист проигнорировал ее замечание. Франческа взяла ржавый консервный ключ, закрепила на краю банки, но не стала сразу поворачивать. Вместо этого она мечтательно заглянула в свое будущее. Интуиция подсказывала ей, что у нее будет дочка - маленькая, осыпанная звездами американская девчушка, которую она с самого начала будет учить полагаться в жизни на нечто большее, чем физическая красота, перешедшая по наследству от родителей. Ее дочь будет принадлежать к четвертому поколению женщин Серрителла - к самому лучшему.
   Франческа поклялась научить свою дочь всему тому, что ей пришлось узнать самой, - всему тому, что должна знать маленькая девочка, чтобы в конце концов не оказаться посреди грязной дороги, не понимая, как она туда попала.
   Ее мечты прервал Бист, колотивший лапой по туфле, стараясь напомнить о своем обеде. Франческа продолжила открывать банку.
   - Я окончательно решила, что назову ее Натали. Это такое чудесное имя - женственное, но характерное. Что ты об этом думаешь?
   Бист смотрел на миску с едой, которая так медленно приближалась к нему, и все его внимание было сосредоточено на обеде. Взглянув на кота, Франческа почувствовала маленький комок в горле. Женщина не должна заводить детей, когда свои мечты о будущем она может разделить лишь с котом. Но затем она решительно прогнала чувство жалости к себе. Никто не заставлял ее иметь этого ребенка. Она сама приняла решение и теперь не собирается жалобно скулить по этому поводу. Опустившись на старый линолеум, Франческа села рядом с миской и, протянув руку, погладила кота.
   - Отгадай, что сегодня произошло, Бист? Это была самая чудесная вещь. - Ее пальцы утонули в шелковистой кошачьей шерсти. - Я почувствовала, как пошевелился мой ребенок...
   ***
   Примерно через три недели после прослушивания пленки во время эпидемии гриппа заболели три диктора Кей-ди-эс-си, и Клер была вынуждена выпустить Франческу в эфир в среду утром.
   - Старайся помнить, что ты разговариваешь с людьми, - бросила она вслед Франческе, направлявшейся в студию. Сердце у девушки билось так часто, словно в груди с бешеной скоростью вращались лопасти пытающегося взлететь вертолета.
   В студии было тесно и слишком жарко. Пульт управления располагался вдоль перпендикулярной к окну студии стены, а напротив были установлены полки с ячейками для записей, приготовленных на эту неделю. В комнате находились также вращающаяся деревянная полка для бобин с записями и большой серый ящик для готовых к эфиру рекламных объявлений. Кроме того, на все свободные места на стенах студии были наклеены листки с объявлениями и предупреждениями, Франческа уселась перед пультом управления и неловко нацепила наушники, руки у нее дрожали. На маленьких радиостанциях вроде Кей-ди-эс-си инженеров, работающих за пультом управления, не было, поэтому дикторам приходилось справляться самим.
   Франческа часами изучала, как пускать в эфир запись, работать с переключателями микрофонов, регулировать уровень громкости и пользоваться тремя катушечными деками, из которых только к двум она могла дотянуться со стула перед микрофоном.
   Когда новости стали подходить к концу, Франческа посмотрела на ряд регуляторов на пульте управления. Она так нервничала, что регуляторы у нее перед глазами меняли свою форму, плавясь, как часы на картине Дали, прежде чем она успевала вспомнить их назначение. Она заставила себя сконцентрироваться. Ее рука легла на селекторный переключатель. Оттянув рычажок, Франческа включила свой микрофон и с помощью расположенного ниже регулятора установила уровень громкости. По ложбинке между грудями потекла струйка пота. Она должна все сделать хорошо. Если она сегодня не справится, другого шанса Клер ей никогда не даст.
   Открыв рот, чтобы начать говорить, Франческа почувствовала, что язык словно прилип к небу.
   - Привет! - выдавила она из себя. - С вами Франческа Дей в музыкальной передаче Кей-ди-эс-си в среду утром.
   Она произнесла эту фразу слишком быстро, не разделяя слов, и умолкла, не в силах сообразить, что ей говорить дальше, хотя сотни раз проигрывала этот момент в мыслях. В панике Франческа включила запись, установленную на первой деке, и стала регулировать громкость, но она подвела ленту слишком близко к началу песни, так что в эфир пошел квакающий звук. Франческа громко застонала, после чего обнаружила, что не отключила свой микрофон и стон ее тоже пошел в эфир. Она судорожно завозилась с переключателем.
   Клер, стоя в приемной, наблюдала через окно студии и недовольно качала головой. Франческе показалось, что она слышит слово "твинки", просочившееся в студию через звуконепроницаемые стены.
   Понемногу она успокоилась, и дела пошли лучше. Но за последние несколько месяцев Франческа прослушала достаточное количество записей хороших дикторов, чтобы понять, насколько посредственной была ее работа. Спина от напряжения начала болеть. Когда время в эфире истекло, она вышла из студии настолько измученной, что с трудом передвигала ноги. Кэти ей сочувственно улыбнулась и пробормотала что-то о волнении первого раза. Клер с шумом распахнула дверь офиса и объявила, что эпидемия гриппа добралась до Пола Мэйнарда и она вынуждена будет выпустить Франческу в эфир и завтра днем. Едкий тон начальницы не оставил никаких сомнений относительно того, как Клер оценила работу новичка.
   Ковыряя в тот вечер кривой кухонной вилкой пережаренный омлет, Франческа в тысячный раз пыталась разобраться, что же она делает не правильно. Почему ей не удается говорить в микрофон так, как она говорит с людьми?
   Люди... Франческа отложила вилку, пораженная внезапно пришедшей мыслью. Клер все время твердит о людях, но где эти люди?
   Франческа резко выскочила из-за стола и начала листать журналы, принесенные со станции. Наконец она выбрала и вырезала фотографии четырех человек, которые, по ее мнению, вполне могли оказаться среди слушателей ее завтрашнего шоу: молодая мать, седая почтенная леди, косметолог и водитель большегрузного грузовика из тех, что ездят по дорогам округа и ловят сигнал Кей-ди-эс-си в сорокамильной зоне приема. Остаток вечера Франческа рассматривала их лица, придумывая истории жизней этих людей, их тайные слабости. Они будут аудиторией ее завтрашнего шоу!
   Только эти четверо...
   На следующий день Франческа прикрепила фотографии на краю пульта управления, дважды уронив на пол непослушными от волнения пальцами пожилую леди. Утренний диск-жокей приступил к чтению новостей агентства Ассошиэйтед Пресс, и Франческа потянулась к наушникам. Никаких подражаний диск-жокеям! Она собирается сделать все по-своему. Франческа посмотрела на фотографии перед ней - молодая мать, старая женщина, косметолог, водитель грузовика. "Говори для них, черт побери! Будь самой собой и забудь обо всем остальном".