Филлипс Сьюзен Элизабет. Поцелуй ангела

   — Так я и знала! Я знала, что ты считаешь меня ханжой, но у тебя не хватило духу признаться в этом прошлой ночью.
   — Теперь мне все ясно. Ты сознательно выводишь меня из себя. Не важно, что я говорю, — все вызывает у тебя злость, правда? — Он искоса взглянул на нее, чем еще больше оскорбил.
   — Неостроумно. Ты слишком твердолобый, чтобы стать остроумным.
   К ее удивлению, Алекс, казалось, по-настоящему обиделся.
   — Ты и правда считаешь, что я твердолобый?
   — Не всегда, — призналась Дейзи. — Но по большей части ты бываешь на редкость толстокожим.
   — Спроси в цирке у кого хочешь, и все тебе скажут, что такого честного управляющего у них не было.
   — Ты действительно честен со всеми. — Она помолчала. — Кроме меня.
   — С тобой я тоже был всегда честен. — Он задумался. — Нет, в тот вечер с тортом я был не прав, но тогда я рассердился и немного растерялся — это, конечно, не может служить оправданием — я прошу прощения, Дейзи. Мне не стоило ставить тебя в такое неловкое положение.
   Она изучающе посмотрела на мужа и коротко кивнула:
   — Я принимаю твои извинения.
   — К тому же вчера ночью я не был толстокожим.
   — Я говорю не о вчерашней ночи. И я очень хочу, чтобы сегодня ты меня не соблазнял. Мне надо о многом подумать — одной и на кушетке.
   — Не понимаю, о чем тут думать. Ты не приемлешь секса вне брака. Ты замужем, так в чем проблема?
   — Я поставлена в такие условия, — тихо возразила Дейзи. — Это немного другое.
   Алекс непристойно выругался сквозь зубы Не успела Дейзи отчитать его за грубость, как он, круто вывернув руль, остановился у придорожного кафе.
   На этот раз официантка оказалась женщиной в годах, к тому же весьма малопривлекательной, поэтому Дейзи со спокойной душой отправилась в туалет. Однако ей следовало бы лучше знать своего мужа, — когда она вернулась, он оживленно беседовал со смазливой блондинкой за соседним столиком.
   Он прекрасно видел жену, но не стал возражать, когда красотка с чашкой кофе пересела за его стол. Дейзи было совершенно ясно, зачем он это делает. Алекс хотел удостовериться, насколько важно для Дейзи то, что произошло между ними ночью.
   Дейзи скрипнула зубами Хочет признавать это Алекс Марков или нет, но он теперь женатый человек, и нечего флиртовать Дейзи подошла к телефону-автомату недалеко от столика, где блондинка шумно восторгалась мускулами Алекса. Стараясь сохранять хладнокровие, Дейзи сняла трубку, прижала ее к уху и медленно посчитала до двадцати пяти. Повесив трубку на рычаг, она не спеша вернулась к столу.
   — Алекс, дорогой, угадай, что я узнала?
   Муж обернулся к ней и нахмурился.
   — Очень хорошая новость, — защебетала Дейзи. — Доктор говорит, что в этот раз у меня будет тройня Алекс заговорил с Дейзи, только когда они прибыли на новую стоянку Выйдя из машины и отцепляя трейлер, он сказал, что отныне она будет выполнять более легкую работу — перестанет работать с животными и займется подгонкой костюмов и конечно будет участвовать в представлениях.
   Дейзи нахмурилась.
   — Мне казалось, ты будешь счастлива отделаться от этой каторги, — произнес он. — Что я теперь сделал не так?
   — Почему ты ждал сегодняшнего утра, чтобы облегчить мою участь?
   — Нет никаких особых причин.
   — Это точно?
   — Не ходи вокруг да около, говори прямо, что у тебя на уме.
   — Я чувствую себя проституткой, с которой расплачиваются за ночные услуги.
   — Но это же смешно, я подумывал об этом еще до того, как мы стали спать вместе. Кроме того, кто сказал, что платить надо только тебе? Я, между прочим, тоже постарался на совесть.
   Дейзи пропустила последнюю фразу мимо ушей.
   — Я сказала, что буду работать в зверинце, и буду это делать.
   — А я говорю, ты не должна это делать.
   — А я хочу это делать. — Дейзи говорила истинную правду Работать со слонами оказалось весьма тяжело, и она знала, что придется нелегко, но работа в зверинце гораздо легче того, что она пережила и выдержала. Несмотря на то что до кровавых мозолей приходилось копаться лопатой в навозе, грузить тяжелые тележки, что ее опрокидывали на землю взбалмошные дечишки-слонята. Она сумела взглянуть в лицо своему страху и устоять — пусть ее били, пусть тело покрывалось синяками — но она устояла, устояла всем назло!
   Во взгляде Алекса, кроме удивления и недоверия, промелькнуло нечто вроде восхищения, впрочем, Дейзи могло и показаться — Ты действительно собираешься там работать? Не сбежишь?
   — Не хочу загадывать. Я вполне могу заниматься этим в течение дня. — Она закусила губу и нахмурилась. — Единственное, что я знаю наверняка, — я должна это делать.
   — Дейзи, это слишком тяжелая работа.
   — Знаю. — Она улыбнулась. — Именно поэтому я должна ее делать.
   Он посмотрел на нее долгим взглядом, а потом, совершенно неожиданно, наклонился и поцеловал. Прямо на глазах рабочих, ставивших шатер, на глазах Брэйди, который разминался со своими сыновьями, на глазах жонглирующей Хедер Алекс приник к ней в долгом нежном поцелуе.
   Когда они наконец оторвались друг от друга, Дейзи испытала необыкновенно теплое чувство. Алекс поднял голову и осмотрелся. Она ожидала увидеть в его взгляде смущение, но ошиблась — Алекс и не думал стесняться. Может быть, этим поцелуем он попытался сгладить неловкое впечатление от своего поведения в первый вечер, а возможно, причины были сложнее, но, как бы то ни было, Алекс дал понять обитателям циркового городка, что Дейзи кое-что для него значит.
   Однако времени на подобные размышления не было — пора было приниматься за работу — звери не могут ждать. К Дейзи подошел молодой рабочий по имени Трей Скиннер и сказал, что его прислал Алекс — помочь в тяжелой работе. Дейзи велела ему переставить клетку с Синджуном в тень, натаскать сена и отпустила.
   Леденец на этот раз не проявляла никакого желания плеваться, но Дейзи на всякий случай держалась от нее подальше. Кроме ламы, Синджуна и Честера, в зверинце содержались еще леопард по кличке Фред, гриф с подрезанными крыльями и горилла. Жил там и удав, но, к радости Дейзи, его взяла Джилл и держала в своем трейлере.
   Следуя кратким наставлениям Диггера, Дейзи сперва накормила зверей, а потом принялась чистить их клетки, начав с Синджуна.
   Тигр разглядывал девушку своими царственно-снисходительными глазами, словно оказывал ей милость, позволяя поливать себя из шланга.
   — Ты мне не нравишься, — проворчала Дейзи, направив на тигра струю воды.
   Лжешь.
   Дейзи едва не выронила шланг.
   — Перестань, — злобно прошипела она. — Перестань вкладывать своя мысли в мою голову.
   Тигр лениво зевнул и, повернувшись, подставил другой бок под воду. Дейзи почувствовала себя непроходимой дурой.
   Закончив с Синджуном, она направилась под навес зверинца к клетке с гориллой по кличке Гленна. В темно-шоколадных глазах обезьяны застыло выражение грустной покорности судьбе.
   Она обреченно смотрела на Дейзи сквозь решетки клетки, которая была явно мала для столь крупной обезьяны. Своим спокойным смирением Гленна очаровала Дейзи — она подошла к клетке поближе.
   Гленна взирала на нее, как на одно из человеческих существ, которые ежедневно проходили мимо клетки бесконечной чередой.
   Дейзи остановилась на некотором расстоянии, словно ожидая разрешения Гленны подойти поближе, " — пусть у несчастного животного будет хотя бы иллюзия выбора.
   Горилла внимательно рассматривала Дейзи, потом приблизилась, медленно подняла руку и просунула ее сквозь прутья клетки. Внезапно девушка поняла, что горилла протягивает руку ей.
   Гленна терпеливо ждала с протянутой рукой. Сердце Дейзи бешено забилось. Она с трудом заставляла себя погладить безобидного котенка, неужели сможет прикоснуться к дикому животному? Она уже хотела уйти, но в горилле было столько человеческого, что просто покинуть ее означало бы нарушить правила хорошего тона. Поколебавшись, Дейзи подошла вплотную к обезьяне.
   Гленна терпеливо держала руку ладонью кверху, и Дейзи, преодолев робость, осторожно коснулась пальцев обезьяны — у гориллы оказалась наудивление мягкая и нежная ладонь. Набравшись храбрости, Дейзи погладила обезьянью кисть, от этой ласки Гленна прикрыла глаза и блаженно вздохнула.
   Дейзи гладила гориллу по руке, и душа наполнялась осознанием смысла существования.
   День вступал в свои права Господи, как же мало она знает о правилах ухода за животными — вопросы возникали один за другим. Несколько раз она бегала к Диггеру — спросить совета, как кормить и поить зверей, и каждый раз, завидев ее, Картофелина, задрав хобот, призывно трубил.
   На вопросы Диггер отвечал очень неохотно, и Дейзи поняла, что старик не забыл о том, что произошло между ними вчера Когда она собралась уходить, он сплюнул, едва не попав ей в ногу, и произнес:
   — Не ходите сюда больше со своими вопросами, мисс Я не хочу, чтобы меня обзывали лентяем.
   — Диггер, я же не говорила, что ты лентяй. Мне просто не понравились условия, в которых содержатся животные в зверинце.
   В душе Дейзи не могла не восхищаться знаниями и умением Диггера обращаться с животными Но он любил слонов и мало обращал внимания на остальных обитателей зверинца. К тому же он не знал, что тигры любят воду. Ну что ж, придется на досуге самой разбираться.
   В слезящихся глазах Диггера сверкнуло негодование.
   — Я занимаюсь зверями уже пятьдесят лет, а вы?
   — Всего две недели, поэтому мне и нужны твои советы.
   — Не стану я терять время на пустую болтовню — у меня слишком много работы.
   Внезапно его лицо расплылось в широкой улыбке, обнажившей редкие пожелтевшие кривые зубы.
   Дейзи поздно поняла причину неожиданной веселости.
   Обернувшись, она увидела, что Картофелина подкрался к ней и…
   Шлеп!
   Девушка ощутила весомый удар в грудь — словно кто-то со всего маху стукнул ее свернутым персидским ковром. Не ожидавшая такого коварства, Дейзи не успела собраться и отлетела на несколько ярдов, ударившись о тюк сена бедром. Боль пронзила спину и плечи, в ушах звучал сдавленный издевательский смех Диггера. Подняв голову, Дейзи увидела на морде слоненка самодовольную ухмылку.
   Все, с нее хватит!
   Не обращая внимания на боль в ноге, Дейзи вскочила и бросилась на слоненка, потрясая кулаками — Ты никогда больше меня не тронешь! Никогда! Слышишь?
   Слоненок неловко отступил под таким натиском, но Дейзи продолжала его преследовать.
   — Ты грубый, отвратительный и злой! Если ты еще раз посмеешь меня ударить, то горько об этом пожалеешь! Я не собираюсь тебе поддаваться! Ты меня понял?
   Картофелина опустил голову, но Дейзи уже закусила удила.
   Забыв о своем страхе, она ткнула пальчиком в его хобот.
   — Если ты хочешь обратить на себя мое внимание, то должен примерно себя вести. Не смей бить меня, когда я подхожу к тебе близко, понял?
   Слоненок виновато опустил хобот, свесил уши вперед и прижал их к голове. Дейзи гордо выпрямилась во весь свой маленький рост.
   — Так мы поняли друг друга или нет?
   Картофелина поднял голову и попытался положить ее Дейзи на плечо, но она не приняла этого мирного жеста.
   — Я не собираюсь делать вид, что ничего не произошло.
   Он снова попытался прикоснуться к ней, но Дейзи решила противопоставить ледяную холодность невероятному обаянию детеныша с загнутыми кверху трогательными ресницами.
   — Очень жаль, но мне потребуется время, чтобы Простить тебя. Придется искупать свою вину, а теперь. прошу меня извинить — у меня еще много дел в зверинце. — Дейзи повернулась и зашагала прочь.
   Слоненок затрубил — жалобно и надрывно. Он плакал, как мальчик, потерявший голову от безнадежной любви.
   Дейзи замедлила шаг, сердце ее смягчилось при виде полнейшего раскаяния — охваченный скорбью слоненок опустил уши и печально рылся кончиком хобота в куче пыли.
   — Ты сам виноват, — наставительно произнесла она.
   Картофелина издал печальный звук.
   — Я старалась не обижать тебя.
   Еще более печальный звук. В этот момент пораженная Дейзи увидела, что из глаз слоненка струятся слезы. Диггер как-то сказал ей, что слоны — самые эмоциональные животные на свете и иногда плачут, но Дейзи не поверила старику. Теперь, видя, как по морщинистой коже струятся слезы, девушка мгновенно перестала сердиться.
   Во второй раз за сегодняшний день Дейзи забыла о своем страхе к животным. Протянув руку, она погладила хобот.
   — Нехорошо, ты такой большой, а плачешь.
   Слоненок поднял голову и сделал несколько нерешительных шажков по направлению к Дейзи. Подойдя к ней вплотную, он остановился, словно прося разрешения потереться головой о ее плечо.
   Он опять едва не свалил ее — на этот раз, правда, от избытка чувств. Дейзи погладила его по лбу.
   — Не думай, что, если я простила тебя, ты снова сможешь безобразничать. Никаких шлепков и никаких обливаний — ты понял? Иначе дружбе конец!
   Картофелина терся о плечо Дейзи, как ласковый котенок. Он шумно вздохнул, и девушка сдалась.
   — Какой ты глупыш!
   Пока Дейзи млела и таяла от умиления, Алекс стоял на пороге заднего входа в шатер и наблюдал эту душещипательную сцену. Видя, как слоненок нежно обвил хоботом руку Дейзи, он улыбнулся. Знает об этом Дейзи или нет, но в этот момент она приобрела друга до гробовой доски. Еще раз усмехнувшись, Алекс вошел в красный шарабан.
 
   Никогда еще Хедер не чувствовала себя такой несчастной.
   Сидя за кухонным столом, она тупо смотрела на страницу школьного учебника, но буквы расплывались, и она не могла прочесть ни строчки. Хедер училась заочно в школе Калверта в Балтиморе — специальном учебном заведении для детей, которые по тем или иным причинам не могли посещать обычную школу. Каждую неделю почта доставляла в цирк пухлый конверт с книгами, тетрадями и заданиями.
   За занятиями Хедер взялась следить Шеба, но она сама была слабовата в науках и могла проверять только тесты. Успехи девочки в геометрии были весьма скромны, а по сочинению она недавно получила низший балл Она отложила в сторону учебник и уставилась на лист бумаги, исписанный крупным детским почерком: «Миссис Алекс Марков. Хедер Марков. Хедер Пеппер Марков».
   Черт! Почему он это сделал? Почему Алекс позволил Дейзи поцеловать себя при всех? Хедер хотелось умереть на месте, когда она увидела этот поцелуй. Она ненавидела Дейзи всеми фибрами души и очень радовалась, видя, как последние недели она роется в грязи, копает навоз и ворошит сено. Она это заслужила!
   Снова и снова пыталась Хедер преуменьшить свою вину перед Дейзи, уговаривая себя, что эта белоручка достойна своей участи. Нечего ей здесь делать. Она здесь как белая ворона. Она не должна была выходить замуж за Алекса. Он принадлежит Хедер по праву.
   Она влюбилась в него полтора месяца назад — с первого взгляда. Он в отличие от ее отца всегда находил время поговорить с ней. Не возражал брать ее с собой в поездки и один раз, в Джексонвилле, даже сводил ее в картинную галерею, рассказав о картинах, которые там висели. Она поведала ему о своей матери, а он объяснил ей, почему отец такой упрямый.
   Несмотря на свою любовь, Хедер понимала, что Алекс относится к ней как к ребенку. Возможно, если бы он стал смотреть на нее как на женщину, то никогда не женился бы на Дейзи.
   Хедер снова охватило чувство вины. Она не собиралась брать деньги и прятать их в чемодан Дейзи, но надо же было такому случиться, что она пришла в красный шарабан, а Дейзи как раз говорила по телефону, ящик с деньгами был открыт и… произошло то, что произошло.
   Конечно, она поступила плохо, но не настолько плохо, чтобы жалеть об этом, — уговаривала себя Хедер. Алексу не нужна Дейзи, Шеба тоже так говорила. Дейзи сделает его несчастным, и хорошо, что она украла деньги, — Алекс теперь все поймет быстрее.
   Но сегодня Хедер стала свидетельницей жаркого поцелуя и поняла, что Дейзи так просто не отпустит Алекса. Как она бросилась на него! Но она не для Алекса! Ведь на свете есть Хедер!
   Но как он узнает о том, что она чувствует, если не сказать ему об этом? Она отбросила в сторону тетрадки и книжки, вскочила на ноги. Больше терпеть невозможно. Надо показать ему, что она не ребенок. Она должна заставить его понять, что он не нуждается в этой проклятой Дейзи.
   Не раздумывая больше ни секунды, она выскочила из трейлера и бросилась в красный шарабан.
 
   Алекс поднял голову, когда в кабинет вошла Хедер, изо всех сил старавшаяся придать себе гордый и независимый вид, — голова высоко поднята, большие пальцы засунуты в карманы шорт, почти полностью скрытых под белой длинной и широкой не по размеру футболкой. Вид у девочки был бледный и несчастный — она походила на сказочного эльфа с подрезанными крылышками. Алекс питал к Ней слабость — ей приходилось туго, но она не сдавалась, а ему нравились такие люди.
   — Что стряслось, детка?
   Хедер ответила не сразу. Сначала бесцельно расхаживала по кабинету, машинально касаясь то спинки кушетки, то дверцы шкафа. На щеке девочки красовалось оранжевое пятно — Хедер пыталась замаскировать некстати вскочивший прыщ. Алекс почувствовал прилив нежности. Со временем Хедер обещала стать настоящей красавицей.
   — Проблемы?
   Хедер резко вскинула голову.
   — Не со мной.
   — Это хорошо.
   Девочка с трудом проглотила слюну, — Я подумала, что… тебе не помешает кое-что узнать…
   Она склонила голову и начала отрывать заусенец с обгрызенного ногтя.
   — Узнать о чем?
   — Я видела, что сегодня сделала Дейзи, — торопливо произнесла Хедер, — и решила сказать тебе, что я знаю, что ты ничего не можешь с этим поделать и ну… все такое.
   — Так что сделала Дейзи?
   — Она… ну ты же и сам знаешь.
   — Боюсь, что нет.
   — Нет, знаешь. — Она впилась взглядом в пятно на ковре. — Она поцеловала тебя на глазах у всех, она тебя смутила.
   Насколько Алекс помнил, он поцеловал Дейзи. Ему не нравилось, что все в цирке смотрят на талию Дейзи и, загибая пальцы, считают месяцы до родов. Не нравилось, что люди смеются над ней за ее спиной, в особенности потому, что он сам отчасти был этому виной.
   — Не совсем понимаю, какое все это имеет отношение к тебе, Хедер.
   Она обхватила себя руками и быстро заговорила, давясь словами:
   — Все знают, как ты к ней относишься и все такое. Все знают, что она тебе не нравится. И когда папа сказал, что она не беременна, то… ну… я не могу понять, зачем ты на ней женился То есть я не могла понять, но потом вспомнила… ну, в общем, когда девушка нравится и ты ее хочешь, а она говорит, что не может до свадьбы… Вот поэтому-то ты и женился. Я все поняла.
   Но я хочу сказать другое — словом, если ты захочешь, чтобы она уехала и все такое…
   Хедер посмотрела ему прямо в глаза, и Алекс увидел во взгляде девочки неприкрытое отчаяние. Она потерла щеку и снова заговорила — горячо и страстно:
   — Я знаю, ты думаешь, что я еще ребенок, но я не ребенок, мне уже шестнадцать лет. Я знаю, что я не такая красивая, как Дейзи, но я женщина, и ты можешь заниматься со мной любовью, так что тебе не нужна больше для этого Дейзи.
   Алекса словно огрели обухом по голове — он растерялся и не знал, что сказать. Щеки Хедер пылали, впрочем, и Алекс залился жарким румянцем. Девочка снова уставилась на пятно.
   Алекс медленно поднялся из-за стола. Ему не раз приходилось иметь дело с задиристыми пьяницами и размахивающими ножами водителями грузовиков, но с подобным он сталкивался впервые. Хедер перепутала дружбу с любовью, и ее следовало сразу поставить на место.
   — Хедер… — Алекс прокашлялся и, обойдя стол, приблизился к девочке. В этот момент в кабинет вошла Дейзи, но Хедер ее не заметила. Дейзи сразу поняла, что происходит нечто из ряда вон выходящее, и, не говоря ни слова, застыла в ожидании.
   — Хедер, когда молоденькая девочка увлекается…
   — Это не увлечение! — Хедер подняла голову, в глазах стояла немая мольба. — Я влюбилась в тебя с первого взгляда и думала, что тоже тебе нравлюсь, но я слишком молода и все такое… поэтому я думала, что ты боишься заговорить со мной об этом. Поэтому я решила все сказать сама.
   Алекс молил Бога, чтобы Дейзи пришла ему на помощь, но она молчала, словно воды в рот набрала. Ради самой Хедер следовало сразу раскрыть ей глаза на истинное положение вещей.
   — Ты не любишь меня Хедер.
   — Люблю!
   — Ты только так думаешь. Ты молода, я это всего лишь глупое увлечение. Ты его перерастешь. Поверь мне, через пару месяцев мы с тобой будем смеяться над этим происшествием.
   У Хедер был такой вид, словно он ее ударил, и Алекс понял, что сказал что-то не то. У девочки перехватило дыхание, глаза наполнились слезами. Растерявшись, Алекс лихорадочно соображал, как поправить положение.
   — Ты мне очень нравишься, детка, в самом деле нравишься.
   Но тебе всего лишь шестнадцать лет, а я взрослый мужчина, и для меня ты — ребенок. — По ее лицу он понял, что окончательно все испортил последними словами. Никогда еще Марков не чувствовал себя таким беспомощным. Умоляющим взглядом он попросил у Дейзи поддержки.
   Он с раздражением заметил, что жена посмотрела на него так, словно он был последним на свете дураком. Затем угрожающе двинулась к Хедер.
   — Так я и знала, что ты припрешься сюда, поганка! Ты что думаешь, если ты молода и смазлива, то я позволю тебе увести у меня мужа? Как бы не так, посмей только, я тебя поколочу!
   От изумления Хедер открыла рот и непроизвольно отступила на несколько шагов. Ничего не понимая, Алекс уставился на жену. И это Дейзи?! Из всех своих идиотских штучек она сейчас выбрала самую идиотскую. Даже полный дурак мог понять, что она притворяется.
   — Мне наплевать на твою молодость и красоту! — продолжала Дейзи. — Я не позволю тебе разрушить мою семью! — Драматическим жестом она показала Хедер на дверь. — Убирайся отсюда, а то я за себя не ручаюсь!
   Хедер закрыла рот и стремительно выбежала из кабинета.
   Прошло несколько долгих секунд, прежде чем Алекс, придя в себя, плюхнулся на кушетку.
   — Я опять все сделал не так?
   Дейзи посмотрела на него с чувством, похожим на жалость.
   — Такой умник, как ты, мог бы и сообразить.

Глава 12

   Алекс проводил взглядом Хедер и посмотрел на жену.
   — Это было самое слабое представление, какое я видел. Ты и вправду собиралась с ней драться?
   — Она мне поверила, а это главное. После всего того, что ты ей наговорил, Хедер нужно было, чтобы хоть кто-то обошелся с ней, как со взрослым человеком.
   — Я не хотел ее обидеть, но что я мог поделать? Она же не взрослая женщина, а всего-навсего ребенок.
   — Она дарила тебе свое сердце, а ты сказал, что это не имеет никакого значения.
   — Она предлагала не только сердце — ты вошла слишком поздно, — ее тело тоже входило в комплект.
   — Она же в отчаянии. Если бы ты попробовал овладеть ею, то напутал, бы до смерти.
   Он содрогнулся.
   — Баловство с шестнадцатилетними не входит в число моих излюбленных извращений.
   — А что входит? — Дейзи с опозданием прикусила язычок.
   Когда же она начнет думать, прежде чем говорить?
   От его улыбки по коже Дейзи пробежали мурашки.
   — Ты получишь гораздо больше удовольствия, если испытаешь их на себе.
   — Почему бы тебе просто не рассказать о них?
   — Почему бы тебе не подождать и не попробовать самой?
   Она изучающе посмотрела на него:
   — Оно имеет что-то общее с… Хотя нет, конечно же, нет.
   — Ты опять испугалась кнутов?
   — В общем-то нет, — солгала она.
   — Вот и хорошо. Тебе нечего бояться. — Он помолчал. — Если я все сделаю правильно, то вряд ли ты почувствуешь боль.
   У Дейзи от ужаса расширились глаза.
   — Ты перестанешь наконец?
   — Перестану что?
   Его невинный взгляд не одурачил Дейзи.
   — Сеять семена подозрения в моей душе, вот что.
   — Я ничего не сею. Ты сама сеешь в своей душе подозрения.
   — Только потому, что ты играешь со мной в странные игры.
   Ты с самого начала стал меня пугать, а мне это не нравится.
   Ответь мне на один вопрос — просто скажи да или нет: ты когда-нибудь бил женщину кнутом?
   — Да или нет?
   — Это единственное, о чем я тебя прошу.
   — Без подробностей?
   — Да.
   — Ну ладно. Да. Определенно мне приходилось бить женщину кнутом.
   Дейзи побледнела, ноги ее подкосились.
   — Я беру назад свои слова о подробностях, — с трудом произнесла она.
   — Прошу прощения, моя радость, но ты упустила свой шанс. — Усмехнувшись, он сел за стол. — У меня полно дел, так что говори, зачем пришла.
   Несколько секунд Дейзи лихорадочно припоминала? ради чего она пришла к менеджеру цирка Алексу Маркову.
   — Я хотела поговорить о Гленне.
   — Что с ней случилось?
   — Она крупное животное, а содержится в очень маленькой клетке. Ей нужна другая — побольше.
   — И это все? Ты хочешь, чтобы мы купили ей новую клетку?
   — Это бесчеловечно — держать ее в такой тесноте. Она так грустит, Алекс. У нее мягкие и нежные пальчики, и она постоянно протягивает руки сквозь прутья решетки, словно хочет дотронуться до другого живого существа. И это не единственная проблема. Все клетки настолько стары, что я всерьез опасаюсь за безопасность посетителей. На клетке с леопардом сломан замок, и дверь крепится проволочкой.
   Слушая жену, Алекс машинально постукивал карандашом по исцарапанной столешнице, — Я с тобой согласен. Я ненавижу этот проклятый зверинец — он у нас просто варварский, но клетки очень дороги, и Шеба все время ломает голову, кому бы продать зверей. Так что работай с тем, что есть.