Филлипс Сьюзен Элизабет. Поцелуй ангела

   — Ешь. Я очень люблю смотреть, как ты открываешь свой очаровательный ротик. — В его голосе звучали нотки завзятого соблазнителя. — Мне это напоминает о многих других вещах, которые способен сделать этот ротик.
   Дейзи, побледнев, сосредоточилась на салате, чувствуя; как Алекс провожает взглядом каждый проглоченный ею кусок. Перед мысленным взором, против ее воли, замелькали эротические образы.
   — Ты прекратишь? — Дейзи в сердцах швырнула вилку на стол:
   Алекс провел пальцами по стенке бокала, пощупал его край.
   — Прекратишь — что?
   — Соблазнять меня!
   — А я-то думал, что тебе нравится, когда я тебя Соблазняю.
   — Но не тогда, когда я, одетая, сижу в ресторане.
   — — Я понял, в чем проблема. Наверное, у тебя под платьем бюстгальтер? И трусики ты тоже надела?
   — Конечно, надела.
   — И что еще на тебе есть?
   — Больше ничего. Я сегодня в босоножках, поэтому колготок нет.
   — Отлично. Знаешь, что я хочу, чтобы ты сделала? Сейчас ты встанешь и пойдешь в туалет. Ты снимешь все свое нижнее белье, сложишь его в сумочку и вернешься в, зал.
   Дейзи обдало жаром с ног до головы.
   — Я ни в коем случае не буду этого делать.
   — Ты знаешь, что случилось в последний раз, когда Петрова ослушалась Романова?
   — Кажется, я сейчас об этом узнаю.
   — Так вот, она лишилась головы.
   — Понятно.
   — А твоя голова все еще на плечах. У тебя десять секунд — время пошло.
   Для вида Дейзи продолжала хмуриться, хотя на душе стало жутко и весело от такого озорства.
   — Это приказ царя?
   — Клянусь твоей маленькой попкой, да!
   Этими словами он практически уже раздел ее, однако Дейзи ухитрилась поджать губки и изобразить покорность судьбе.
   — Вы, ваше величество, тиран и деспот!
   Выходя из зала, она слышала, как он усмехается.
   Через пять минут, выйдя из туалета, Дейзи едва ли не бегом кинулась к столику. Конечно, в зале было темновато, но сквозь тонкую шелковую ткань каждый желающий мог бы разглядеть, что под платьем Дейзи совершенно голая. Алекс пристально рассмотрел жену. В его взгляде была та надменность, которая лучше всяких слов говорила Дейзи о его царском происхождении. Да, Алекс действительно Романов, Когда она села рядом с ним, он положил ей руку на плечо и провел пальцем вдоль ключицы, — Вначале я собирался заглянуть в твою сумочку, чтобы убедиться, что ты выполнила приказ, но вижу теперь, что в этом нет необходимости.
   — Ты видишь сквозь платье? — Дейзи метнула тревожный взгляд по сторонам. — Теперь все знают, что под платьем ничего нет, и в этом виноват ты. Не надо было тебя слушать.
   Алекс крепко взял ее за затылок и приподнял голову.
   — Как мне кажется, у тебя нет выбора. Ты что, забыла — царский приказ.
   Игра доставляла ей невероятное наслаждение.
   — Я не подчиняюсь царским приказам!
   Алекс склонился к жене и коснулся губами ее ушка.
   — Солнышко мое, мне достаточно щелкнуть пальцами, и ты сгниешь в темнице. Но тебе еще не поздно покаяться.
   Приход официанта прервал игру. Он убрал остатки салата, пока Дейзи была в туалете, а теперь принес основной заказ — для Алекса копченую лососину, для Дейзи рулет, приправленный ароматными травами, и сочные большие креветки с овощами.
   Попробовав этот деликатес, Дейзи попыталась забыть о своей наготе, но не тут-то было, Алекс был начеку.
   — Дейзи!
   — Ммм, что?
   — Мне не хочется тебя нервировать, но…
   Он снял салфетку, прикрывавшую блюдо с горячими булочками, и стал их внимательно рассматривать. Булочки были одинаковыми, и Дейзи не понимала, зачем он так долго их изучает, — только чтобы раздразнить ее, решила она.
   — Так в чем дело? — не выдержала Дейзи. — Говори же наконец.
   Он не спеша разрезал булочку и начал намазывать ее маслом.
   — Если ты не удовлетворишь меня сегодня вечером… — он взглянул на жену с притворной жалостью, — то мне придется отдать тебя своим казакам.
   — Что? — Она едва не упала со стула.
   — Это просто маленький стимул, чтобы тебя немножко воодушевить.
   С дьявольской усмешкой он вонзил свои крепкие белые зубы в булочку.
   Кто бы мог подумать, что этот суровый, сложный человек окажется столь изобретательным любовником? Такой развращенной игры хватило бы на двоих, и Дейзи сладко улыбнулась мужу:
   — Я очень хорошо поняла вас, ваше величество. Я настолько устрашена вашей царской немилостью, что не смею и помыслить разочаровать вас.
   С той же дьявольской усмешкой Алекс приподнял одну бровь и, подцепив вилкой креветку, поднес ее к губам Дейзи.
   — Откройся, моя радость.
   Всасывая креветку, Дейзи провела ступней ноги по икре Алекса, благодаря Бога за то, что в зале царит полумрак и их игра не превращается в доступный всеобщему обозрению спектакль. Она с удовольствием ощутила напряжение его мышц, он явно не был столь равнодушен, как хотел казаться.
   — Ты сидишь нога на ногу? — спросил он.
   — Да.
   — Расставь ноги.
   Дейзи едва не подавилась креветкой.
   — Вот так и держи их до конца ужина.
   Еда внезапно потеряла всякий вкус — теперь Дейзи могла думать только об одном — как бы скорее добраться до трейлера и упасть в постель в объятия мужа.
   Она раздвинула ноги на несколько дюймов. Алекс дотронулся до ее колена и заговорил, при этом голос его звучал уже не так твердо, как раньше.
   — Очень хорошо. Ты умеешь повиноваться, это похвально.
   Запустив руку ей под юбку, он провел ладонью по внутренней поверхности ее бедра, От такой дерзости у Дейзи перехватило дыхание. Она почувствовала себя рабыней, отданной для развлечения человеку, которому Богом назначено быть царем. От этой фантазии появилась слабость в коленях, и разгорелось сильнейшее желание.
   Никто из них не проявлял явных признаков спешки, однако, быстро покончив с едой, они отказались от десерта и кофе и торопливо направились к выходу. Скоро они уже ехали обратно на стоянку цирка.
   Он молчал, пока они не вошли в трейлер. Только здесь Алекс бросил ключи на буфет и заговорил:
   — Ты еще не наигралась, солнышко?
   Ласковое прикосновение шелка к голому телу и их бесстыдный флирт в ресторане раскрепостили ее, но Дейзи настолько вошла в роль, что потупила глаза.
   — Всецело подчиняюсь воле вашего величества.
   Он улыбнулся.
   — Тогда раздень меня.
   Дейзи сняла с мужа пиджак, галстук, расстегнула рубашку и приникла губами к его груди. Шелковистые волосы щекотали губы, она почувствовала, как по его телу пробежал озноб и оно покрылось гусиной кожей. Дейзи дотронулась кончиком языка до его твердого коричневого соска, дрожащими пальцами расстегнула пряжку ремня и молнию на брюках.
   — Разденься сначала сама, — шепнул он. — И подай мне шарф.
   Дейзи торопливо развязала старинный, шитый золотом шарф " передала его Алексу, сняла серьги и сбросила с ног босоножки.
   Одним быстрым движением стянула через голову блузку, выпустив на волю грудь. Под пальцами тихо щелкнула застежка юбки, и она соскользнула вниз по бедрам. Дейзи переступила через упавшую на пол юбку и обнаженной предстала перед мужем.
   Словно подтверждая свое право собственности, он провел рукой сверху вниз по ее телу — от плеча до груди и от груди до бедра. От этого прикосновения по всему телу разлилось тепло, ее охватил жар желания — стало трудно стоять на месте. Удовлетворившись произведенным эффектом, Алекс медленно пропустил через ладонь тонкий длинный шарф, В глазах его сверкнула некая эротическая угроза, и Дейзи встревоженно смотрела на сверкавшую в его руке ткань. Что он собирается делать с шарфом?
   Дейзи шумно вздохнула, когда он перекинул шарф через ее плечи, прикрыв его концами грудь. Вот он начал медленными движениями двигать концы шарфа поочередно то вперед, то назад. Золотые нити ласково, как ноготки царапали соски. Тепло медленно охватило живот Дейзи.
   Глаза Алекса потемнели и напоминали теперь старый, выдержанный коньяк.
   — Кому ты принадлежишь?
   — Тебе, — прошептала она в ответ.
   Он кивнул:
   — Ты хорошо все понимаешь.
   Тем временем она закончила раздевать мужа. Когда он, в свою очередь, предстал перед ней обнаженным, она скользнула ладонями по его бедрам, ощутив плотную кожу и сильные мышцы. Он был великолепен. Груди Дейзи налились тяжестью, ей страстно захотелось большего, но игра еще не закончилась.
   — Что ты хочешь от меня? — спросила она.
   Стиснув зубы, Алекс произнес нечто нечленораздельное, затем сильно надавил ей на плечи.
   — Это!
   Сердце готово было выпрыгнуть из груди, когда Дейзи сделала то, что он хотел. Время остановилось. Несмотря на свою подчиненность, она еще никогда так полно не ощущала свою власть над мужем. Его восклицания подогревали ее возбуждение, а движения рук, которыми он ласкал ее волосы, без слов говорили о его желаниях.
   Дейзи почувствовала, как под ее руками напряглись его мышцы, как его кожа покрылась потом. Не говоря ни слова, он рывком поднял ее на ноги и понес к кровати.
   Откинув голову, он внимательно посмотрел ей в глаза:
   — Понравишься мне, я позволю тебе еще мне послужить.
   О Господи! Должно быть, он почувствовал, что ее тело охватила дрожь, потому что его глаза сузились. Дейзи раздвинула ноги.
   — Не так быстро. — Он ласково коснулся губами ее уха. — Сначала я тебя накажу.
   — Накажешь? — Дейзи мгновенно оцепенела, сразу вспомнив о кнутах, лежавших под кроватью.
   — Ты меня возбудила, но не закончила начатого.
   — Это потому, что…
   Он приподнялся и снова одарил ее надменным взглядом прямого наследника романовской династии.
   Дейзи облегченно вздохнула — нет, пожалуй, он не станет ее бить.
   — Когда я захочу узнать твое мнение, женщина, я спрошу тебя, но до этого очень советую придержать язычок, а то мои казаки слишком давно обходятся без женщин.
   Она подмигнула мужу, давая понять, что принимает его игру.
   У Алекса дернулся уголок рта, однако он не улыбнулся, а приник губами к внутренней поверхности ее бедра.
   — Есть только один вид наказания, подходящий для рабыни, которая не умеет молчать, — наказание языком.
   И он наказал ее. Потолок поплыл перед глазами Дейзи, ее охватили жаркое наслаждение и древний, первобытный экстаз.
   Тело Алекса стало влажным от пота, мышцы плеч бугрились под ладонями Дейзи, однако он продолжал сладко мучить ее, пока она не взмолилась о пощаде, — тогда Алекс вошел в нее одним мощным и сладостным движением.
   Все его озорство мгновенно улетучилось.
   — Я хочу любить тебя, — прошептал он.
   Жгучие слезы выступили на глазах Дейзи, когда до нее дошел смысл слов, которые она так жаждала услышать. Она тесно прижалась к Алексу, и ритм их движений слился с биением сердец. Дейзи чувствовала, как его любовь пропитывает все ее существо, проникая в самую душу.
   Мужчина и женщина, земля и небо слились в едином вихре первотворения…
   Когда все кончилось, Дейзи испытала неведомую доселе радость — у них с Алексом все будет хорошо. Я хочу любить тебя, сказал он, а не я хочу заниматься с тобой любовью. Он хотел ее любить, и он действительно любил ее, и не смог бы любить сильнее, если бы даже повторил бесценные слова сотню раз.
   Она посмотрела на лежавшего рядом мужа. Веки его были полуприкрыты, казалось, Алекс задремал. Дейзи ласково коснулась пальчиком его щеки, и он, прижавшись губами к ее ладони, запечатлел на ней нежный поцелуй.
   Она гладила его лицо, наслаждаясь легкой шероховатостью отросшей за день щетины.
   — Спасибо тебе.
   — Нет, это я должен тебя благодарить.
   — Значит, ты не отдашь меня своим казакам?
   — Я не отдам тебя никому.
   Эротическая игра совершенно выбила Дейзи из колеи, она забыла, что поклялась себе сказать ему о ребенке.
   — В последнее время ты перестал говорить о разводе.
   Алекс мгновенно насторожился и перевернулся на спину.
   — Знаешь, я как-то об этом не думал, Ее расстроила такая внезапная отчужденность, но она понимала, что путь будет труден и долог, поэтому решила ненавязчиво продолжать.
   — Я очень рада. Не стоит об этом думать.
   Он внимательно посмотрел на жену — в глазах затаенная боль.
   — Я понимаю, что ты хочешь услышать, но я пока не могу этого сказать. Дай мне еще немного времени.
   У Дейзи в горле застрял непрошеный ком, но она покорно кивнула.
   Алекс явно испугался, как дикарь, внезапно столкнувшийся с цивилизацией.
   — Мы будем двигаться медленно — шаг за шагом, — умоляюще произнес он.
   Дейзи поняла, что самое худшее сейчас — это намекнуть ему, что он оказался в ловушке. Ничего, в запасе есть еще два месяца, пока беременность не станет совершенно явной, так что можно немного повременить и не говорить пока о ребенке.
   — Хорошо, так мы и поступим.
   Алекс откинулся на подушку.
   — Ты знаешь, что лучшее, что было и есть у меня в жизни, — это ты?
   — Конечно, знаю.
   Он усмехнулся, и, казалось, его покинуло возникшее было напряжение. Дейзи перевернулась на живот и, играя волосами на его груди, спросила:
   — Екатерина Великая тоже была Романова?
   — По мужу да.
   — Я читала, что она была весьма похотлива.
   — Да, у нее было много любовников.
   — И еще у нее была очень большая власть. — Дейзи впилась зубами в грудь Алекса. Он подскочил от неожиданности, но Дейзи укусила его снова.
   — Ого! — Алекс взял жену за подбородок и приподнял ее голову. — Интересно, что за мысли бродят в этой маленькой хитрой головке?
   — Просто я подумала обо всех тех сильных мужчинах, вынужденных склоняться перед волей Екатерины Великой.
   — Ага.
   — Она заставила их служить ей. Заставила их подчиняться.
   — Ого.
   Она поцеловала Алекса в губы:
   — Теперь твоя очередь быть рабом.
   Он ошарашенно посмотрел на нее, а потом испустил глубокий вздох.
   — Мне почему-то кажется, что я только что умер и вознесся на небо.

Глава 21

   Всю следующую неделю Алекс был невыносим. С того самого дня, когда они, вернувшись из ресторана, затеяли эротическую игру, он, казалось, искал любой повод, чтобы начать ссору. Вот и сейчас, отерев рукой пот со лба, Алекс разразился упреками:
   — Ты что, не могла залить бензин в бак, когда ездила за продуктами?
   — Прости, пожалуйста. Я не заметила, что бензин кончился.
   — Ты никогда ничего не замечаешь, — зло ответил он. — Ты что думаешь — машина ездит на воздухе?
   От досады Дейзи скрипнула зубами. Они слишком сблизились в ту ночь, и теперь Алекс хотел во что бы то ни стало восстановить дистанцию. До сих пор ей удавалось успешно уклоняться от тех гранат, которые он время от времени швырял в нее.
   Но в конце концов у нее не железное терпение, скоро она начнет отвечать ему тем же. Вот и теперь Дейзи стоило немалых усилий сохранять спокойствие.
   — Я не знала, что ты хотел, чтобы я заправила машину.
   Обычно ты делаешь это сам.
   — А ты не замечала, что в последние дни я очень занят: у нас заболели лошади, в столовой был пожар, а теперь еще угрожает штрафом санитарный инспектор — чертов шантажист, я же Знаю, что мы не нарушили ни единого требования!
   — Я понимаю, что у тебя масса проблем. Если бы ты сказал, я была бы просто счастлива наполнить бак.
   — Отлично, кстати, ты когда-нибудь работала с насосом?
   Дейзи мысленно посчитала до пяти.
   — Я в глаза не видела этот насос, но могу научиться.
   — Не трудись. — Он отвернулся и пошел прочь.
   Дейзи не могла больше сдерживаться.
   — Желаю тебе прекрасно провести день! — крикнула она, хлопнув себя ладонями по бедрам, Алекс застыл на месте, обернулся и одарил жену мрачным взглядом.
   — Лучше не задевай меня.
   Дейзи выпрямилась и, скрестив руки на груди, вызывающе постучала по земле носком выставленной вперед ноги. Скажите пожалуйста, он не может справиться с потоком нахлынувших на него незнакомых чувств! А теперь решил выместить свою растерянность на ней! Хватит, она и так слишком долго проявляла ангельское терпение.
   Алекс стиснул зубы и направился к Дейзи.
   Она продолжала стоять прямо, не собираясь сдаваться.
   Алекс подошел вплотную к жене и остановился, нависая над ней всей своей громадой, стараясь устрашить ее.
   Мысленно Дейзи признавала, что Алексу это хорошо удается.
   — У тебя неприятности? — рявкнул Алекс.
   Со стороны ссора выглядела невероятно смешно, и Дейзи не смогла сдержать улыбку.
   — Не верь тем, кто говорит, что ты красив в гневе, — это ложь!
   Алекс вспыхнул до корней волос, и Дейзи показалось, что сейчас последует взрыв Но вместо того чтобы прийти в бешенство, Алекс приподнял жену за локти, прижал к стене трейлера и приник к ее губам в долгом поцелуе.
   — Прости, — прорычал он, поставив ее на землю.
   Это не очень-то походило на извинение, и, глядя в спину удалявшегося Алекса, Дейзи подумала, что сейчас он больше похож на разъяренного тигра, нежели на покаянного мужа. Она понимала, что он страдает, но ее терпения тоже не хватит надолго. Почему он все делает, чтобы отравить их совместную жизнь?
   Почему не может просто принять как факт свою любовь к ней?
   Она вспомнила, с какой мольбой в глазах просил он у нее в ту ночь дать ему еще немного времени, и поняла, что он просто-напросто боится назвать своим именем то, что испытывает по отношению к собственной жене. Конфликт между тем, что он чувствовал, и тем, что знал о себе, разрывал Алекса на части.
   Так Дейзи уговаривала себя, стараясь не думать о самом ужасном — о том, что Алекс вовсе не любит ее Страх усиливался и оттого, что она до сих пор ни слова не сказала ему о будущем ребенке.
   Она старалась изо всех сил подыскать оправдание своей трусости. Пока все шло хорошо, она не хотела нарушать установившуюся гармонию, но теперь, когда все, казалось, пошло прахом, она впала в панику. Однако надо признать правду — она проявляла трусость, не пошла навстречу опасности, а предпочла позорное бегство Она проверилась на беременность около месяца назад, следовательно, беременна уже в течение двух с половиной месяцев, но до сих пор не удосужилась показаться врачу, боясь, что Алекс догадается Она, конечно, соблюдает все известные ей меры предосторожности, но врачебный контроль необходим — хотя бы для того, чтобы узнать, не повредил ли младенцу прием противозачаточных таблеток, которые она пила до тех пор, пока не выяснилось, что они оказались неэффективными Дейзи сунула руки в карманы джинсов и задумалась Откладывать больше нельзя Жить так, как они сейчас живут, невозможно, так зачем тянуть? Сегодня перед сном она все расскажет мужу. Для того чтобы родить ребенка, нужны двое — и настало Время обоим осознать свою ответственность.
   После окончания дневного представления она отправилась на поиски Алекса, но он куда-то уехал. Дейзи начала нервничать.
   Она и так слишком долго откладывала серьезный разговор, и теперь минутная отсрочка казалась чрезмерно долгой Скорее бы все кончилось!
   Была еще возможность поговорить за обедом, однако у Алекса возникли новые проблемы с санитарным инспектором, и он отсутствовал до вечернего представления. Дейзи вошла в шапито со служебного входа и сразу увидела Алекса, стоявшего рядом с Мишей, — их выход был следующим Конь был привязан к стойке, кнут кольцами свисал с руки Алекса, рукоятка перекинута через плечо. Ветерок трепал темные волосы мужа, и на фоне закатного солнца четко вырисовывался его чеканный профиль.
   Он был совершенно один, словно между ним и всеми остальными, включая Дейзи — в особенности Дейзи, — проведена невидимая черта, переступать которую было не позволено никому. Алекс погладил жеребца по бокам, и на широком поясе сверкнули красные блестки. У Дейзи упало сердце. Ну почему он такой упрямый?
   Дейзи подошла к мужу. Публика разразилась хохотом от очередного клоунского трюка. Миша всхрапнул и замотал головой. Дейзи опасливо покосилась на него. Она так и не привыкла к номеру и каждый раз тряслась от страха, особенно в тот момент, когда Алекс подхватывал ее с арены и перекидывал через седло.
   — Тебя никто не подменит после представления? Нам надо поговорить, — начала она.
   Стоя спиной к Дейзи, Алекс проверил подпругу.
   — г Разговор подождет, у меня много дел после представления.
   Терпение Дейзи окончательно лопнуло. Их брак, столь необходимый им обоим, неминуемо рассыплется, если они станут вечно откладывать обсуждение проблем.
   — Твои дела могут подождать.
   Алекс стремительно обернулся — широкие рукава белой рубашки вздулись, как флаги.
   — Послушай, Дейзи, если речь пойдет о бензине, то за это я уже извинился. Я понимаю, что в последнее время со мной трудно, но уж очень тяжелая выдалась неделя.
   — У тебя было много тяжелых недель, но ты никогда не вымещал на мне свою усталость.
   — Как еще прикажешь мне извиняться?
   — Речь идет не об извинениях. Я хочу поговорить о причинах, из-за которых ты стараешься оттолкнуть меня.
   — Оставь это, ладно?
   — Не могу. — Клоунская реприза на арене между тем подходила к концу, и Дейзи понимала, что сейчас не время затевать ссору, но, начав, уже не могла остановиться. — Мы оба измотаны и поэтому мучаемся. Надо поговорить о нашем будущем. — Дейзи взяла мужа за руку, ожидая, что сейчас он отдернет ее. Однако он этого не сделал, и Дейзи продолжала. — Последние несколько месяцев стали самым чудесным временем в моей жизни. Ты помог мне осознать, что я за человек. Я помогла тебе в том же.
   Дейзи нежно прижала ладонь к его груди, чувствуя сквозь шелковую ткань, как бьется его сердце. В наступившей тишине стало слышно, как шелестят лепестки бумажной розы на груди Дейзи. Она провела пальцами по перекинутому через плечо Алекса свернутому кнуту.
   — Разве не в этом заключается любовь? Когда быть вместе лучше, чем жить порознь? Нам очень хорошо вместе. — Дейзи не успела удержать слова, слетевшие с ее уст. — И нам придется стать хорошими родителями для ребенка, который скоро родится.
   Вначале ничего не произошло, но в следующее мгновение жилы вздулись на шее Алекса, а лицо исказилось от ярости. В глазах появилось выражение страха, который испытывает загнанный в угол зверь.
   Дейзи отдернула руку от груди мужа. Инстинкт подсказывал — надо бежать, но она осталась. Испытания последних месяцев закалили характер.
   — Алекс, я не собиралась беременеть. Даже не знала, когда это случилось. Но я не хочу лгать и говорить, что жалею об этом.
   — А я тебе доверял, — произнес Алекс, едва шевеля губами.
   — Мне не в чем винить себя.
   Алекс прорычал нечто нечленораздельное и с силой упер руки в бока. Дейзи показалось, что сейчас муж ударит ее.
   — И какой срок?
   — Около двух с половиной месяцев.
   — Ты давно об этом узнала?
   — С месяц назад.
   — Ты знаешь об этом уже месяц и только сегодня решила меня порадовать?
   — Я боялась.
   Клоунская музыка на арене грянула крещендо, возвещая об окончании номера. Следующими будут выступать они с Алексом.
   К ним подошел Диггер, который должен был в конце номера выпустить на арену Мишу.
   Алекс, схватив Дейзи за руку, резко оттолкнул ее от себя.
   — Никакого ребенка не будет, ты поняла?
   — Нет… Нет, не поняла.
   — Завтра утром мы с тобой отлучимся на сутки. Когда мы вернемся, никакого ребенка не будет.
   Потрясенная. Дейзи во все глаза уставилась на мужа. Ее затошнило, и она прижала руки ко рту. Под куполом цирка воцарилась тишина. Джек Дэйли драматическим голосом возвестил о выступлении казака Алексея:
   — Аааа тенееерь, почтенная публика, цирк братьев Квест с гордостью представляет…
   — Ты хочешь, чтобы я сделала аборт? — прошептала Дейзи.
   — Не смотри на меня, как на чудовище! Не смей так смотреть! Я тебе с самого начала говорил, тысячу раз твердил, как я отношусь к атому. Но ты, как всегда, решила, что тебе лучше знать. Ты же самая умная!
   — Не говори со мной так!
   — Я тебе доверял! — Он зарычал от бессильной злобы, когда раздались звуки балалайки, звавшей его на арену. — Я верил, что ты пьешь эти таблетки, а ты мне все время врала.
   Дейзи отрицательно покачала головой, борясь с подступившей к горлу горечью.
   — Я не буду избавляться от ребенка.
   — Черта с два! Сделаешь то, что я скажу!
   — Ты сам этого не хочешь. Это отвратительно и низко!
   — Не так низко, как поступила ты!
   — Алекс! — прошипел один из клоунов. — Твой выход!
   Он схватил рукой кнут и сдернул его с плеча.
   — Я никогда не прощу тебе этого. Слышишь? Никогда!
   Оттолкнув Дейзи в сторону, Алекс стремительно направился на арену.
   Застыв на месте, она была настолько охвачена отчаянием, что едва дышала Боже, какая же она дура? Вообразила, что он ее любит! А Алекс не знает и не понимает, что такое любовь. Он ведь честно говорил ей, что не может любить, но она не поверила, вот теперь и будет расплачиваться за свое неверие.
   Слишком поздно вспомнила она прочитанное о самцах-тиграх:
   «Это животное не имеет ни малейшей склонности к семейной жизни Он не только не принимает никакою участия в воспитании собственных детенышей, он может их просто не узнавать».
   Алекс пошел еще дальше, чем «это животное». Решил уничтожить маленькое существо, уютно устроившееся в лоне Дейзи, до того, как оно увидит Божий свет.
   — Очнись, Дейзи! Пора выходить. — Маделин буквально вытолкнула подругу на арену.