Филлипс Сьюзен Элизабет. Поцелуй ангела

   Следуя раз и навсегда заведенному порядку, Дейзи первым делом направилась в слоновник, отвязала Картофелину и в его сопровождении пошла в зверинец. Обычно Синджун великодушно игнорировал присутствие слоненка, но в этот раз он поднял свою царственную голову и снисходительно посмотрел на него.
   Она любит меня больше всех, никогда не забывай об этом, малыш.
   Клетки Леденца и Честера были выставлены из палатки зверинца, и Картофелина двинулся туда, на свое обычное место, где для него была уже заботливо припасена охапка свежего сена.
   Дейзи подошла к Синджуну и, просунув руки сквозь решетку, погладила его за ушами. Тигр не любил, когда с ним по-детски сюсюкают, поэтому Дейзи молчала, стараясь не унижать королевское достоинство старого зверя.
   Дейзи очень ценила время, которое проводила с животными От ее забот Синджун буквально расцвел — его оранжевый мех теперь излучал здоровье. Иногда, рано-рано утром, когда цирк располагался на ночь в пустынном месте, Дейзи выскальзывала из уютной постели и тайком выпускала Синджуна из клетки, чтобы большая кошка могла побродить на свободе хотя бы несколько минут. Они вместе топтали покрытую чистейшей росой траву, при этом тигр тщательно втягивал когти, а Дейзи внимательно осматривалась, чтобы издали заметить того, кому не спится по утрам. Дейзи гладила Синджуна, и ею овладела странная сонливость.
   Синджун внимательно посмотрел ей в глаза.
   — Скажи ему:
   — Скажу.
   — Скажи ему.
   — Скоро скажу. Скоро, Сколько должно пройти времени до того, когда плод начнет шевелиться в утробе матери? Она беременна не больше шести недель, так что зашевелится ребеночек довольно не скоро. Дейзи добросовестно пила противозачаточные таблетки и поначалу списывала имеющиеся симптомы на стресс, но после того как ее вырвало в туалете придорожного кафе, она купила тестовые полоски и узнала правду:
   Гладя Синджуна, Дейзи напряженно думала. О беременности надо поскорее рассказать Алексу, но она пока не готова это сделать. Сначала он расстроится — на этот счет Дейзи не строила никаких иллюзий, — но потом, свыкнувшись с этой мыслью, будет просто счастлив. Он должен быть счастлив, твердо решила Дейзи. Он любит ее — просто пока не может в этом признаться, — значит, полюбит и ребенка.
   И не важно, что Алекс еще не произнес вслух слов, которые так хотелось услышать Дейзи, в глубине души она знала, что он испытывает к ней самые нежные чувства. Как иначе прикажете расценивать ласковый блеск, появляющийся в его глазах в самые, казалось бы, неожиданные моменты, или явное удовольствие, которое буквально излучал Алекс, находясь в обществе жены?
   Дейзи теперь с трудом припоминала, что к моменту их первой встречи Алекс практически не умел смеяться.
   Нет сомнений, ему очень нравится быть с ней. Если не считать часов, проведенных вместе в тесном помещении трейлера и в кабине пикапа во время долгих поездок, они проводили вместе гораздо больше времени, чем другие супружеские пары. Часто в течение дня Алекс разыскивал жену, чтобы рассказать интересную историю, пожаловаться на бюрократизм какого-нибудь местного чиновника или просто обнять ее. Их совместная трапеза между дневным и вечерним представлениями превратилась в важный ритуал. А по ночам после работы они предавались любви с такой страстью и свободой, о существовании которых Дейзи и не подозревала.
   Она не представляла, как будет жить без него, да и Алекс перестал каждый день твердить о неизбежном разводе, и Дейзи поняла, что он тоже не мыслит дальнейшей жизни без нее. Именно по этой причине она и не спешила сообщать Алексу о своей беременности — надо дать ему время привыкнуть к его любви.
 
   Неприятности начались на следующее же утро. Рано проснувшийся Алекс обнаружил отсутствие жены и, выглянув на улицу, увидел ее на пустыре в компании Синджуна Алекс ничего не сказал Дейзи сразу, но очень расстроился.
   В это утро была очередь Дейзи вести машину — супруги стали делить между собой эту обязанность после того, как Алекс удостоверился, что Дейзи не собирается ломать мотор и, кроме того, обожает сидеть за рулем.
   — Лучше я поведу машину сегодня, — сказал Алекс. — У меня будут заняты руки, а то так и хочется взять тебя за шиворот.
   — Алекс, успокойся.
   — Как же, успокоишься тут!
   Дейзи недоуменно посмотрела на мужа.
   Он ответил ей весьма сердитым взглядом.
   — Пообещай, что никогда больше не станешь выпускать Синджуна из клетки.
   — Мы были за городом, вокруг ни души, так что перестань, пожалуйста, волноваться.
   — Такой ответ не очень похож на обещание.
   Отвернувшись к окну, Дейзи с пристальным вниманием стала оглядывать бескрайние поля Индианы, раскинувшиеся по обе стороны двухполосного шоссе.
   — Ты заметил, что Джек и Джилл в последнее время проводят вместе довольно много времени? — заговорила Дейзи после недолгого молчания. — Вот будет забавно, если они поженятся!
   Джек и Джилл — смешно, правда?
   — Перестань увиливать и дай мне слово не подвергать себя бессмысленному риску. — Алекс отхлебнул кофе из глиняной кружки.
   — Ты что, всерьез полагаешь, что Синджун сможет напасть на меня?
   — Он тигр, а не кошка, хотя ты и ласкаешь его. Дикие животные непредсказуемы. Тебе не следует его выпускать, ты поняла? Ни при каких обстоятельствах!
   — Ты не ответил на мой вопрос. Ты действительно думаешь, что он способен напасть?
   — Это может произойти случайно. Я понимаю, намеренно он тебя не тронет — нет, зверь слишком сильно к тебе привязан.
   Но существует масса цирковых историй, когда даже дрессированные животные бросались на людей. А ведь Синджун не дрессирован.
   — Но он же со мной. А знал бы ты, как он ненавидит свою клетку. Я же говорила, что никогда не Выпущу его на волю вблизи жилья. Ты же сам видел, что вокруг не было ни единой души.
   Если бы там слонялся хоть один человек, я бы ни за что не открыла клетку.
   — Ты и так ее больше никогда не откроешь, так что дискуссия закончена, — подытожил Алекс и поставил пустую чашку на пол кабины. — Что Произошло с моей женой? Помнится, она искренне считала, что цивилизованные люди не поднимаются с постели раньше одиннадцати.
   — Она вышла замуж за циркача.
   Услышав его раскатистый смешок, Дейзи сосредоточила свое внимание на дороге. Кажется, Алекс посчитал вопрос о прогулках с Синджуном решенным, не заметив, правда, что Дейзи так ничего ему и не обещала.
 
   Хедер открыла дверь вагончика и шагнула в ночь. Слегка приподняв подол желтой ночной рубашки, она ступила босыми ногами в мягкую высокую траву. Шапито уже свернули, но Хедер было настолько плохо, что она не обращала внимания на знакомую картину полуразобранного цирка, — ее сейчас интересовал только отец. Брэйди сидел у входа в вагончик и курил сигару — грех, который он позволял себе только раз в неделю.
   Удивительно, но рядом не было ни одной женщины. Ни ассистенток, ни местных женщин, которые постоянно увивались за Брэйди на каждой стоянке. Хедер была глубоко противна мысль о том, что ее родной отец занимается с ними сексом, хотя она понимала, что он это делает. Во всяком случае, он делал это так, что она не видела, чего не скажешь о ее милых братцах.
   Хорошо, хоть отец следил, чтобы они поменьше выражались в ее присутствии.
   Отец не замечал, что Хедер вышла из вагончика, и сделал еще одну затяжку — в темноте разгорелся маленький красноватый огонек, осветивший лицо Пеппера. Хедер не ужинала, однако ей казалось, что ее сейчас вырвет. Тошнота подступала к горлу всякий раз, когда Хедер вспоминала, что ей предстоит сделать. Как было бы хорошо заткнуть пальцами уши, чтобы не слышать голос совести. Но он с каждым днем звучал все громче.
   Дошло до того, что Хедер перестала спать и есть. Сокрытие преступления стало горшим наказанием, чем признание.
   — Папа… э-э… можно я поговорю с тобой? — В горле застрял ком.
   — Я думал, ты давно спишь, — Я не могу спать.
   — Опять? Да что с тобой происходит?
   — Это… — Хедер ломала руки. Она превратится в ничтожество в глазах отца, как только все ему скажет, но что делать?
   Она не могла жить дальше с таким моральным грузом — легко было подставить Дейзи, да нелегко теперь исправить положение.
   Будь Дейзи последней сукой, Хедер наверное, чувствовала бы себя по-другому, но она оказалась самой чудесной на свете женщиной. Иногда девочка жалела, что Дейзи не поймала ее сразу. Сейчас все было бы далеким прошлым.
   — Что случилось, Хедер? Все переживаешь, что сегодня не получился кувырок?
   — Нет.
   — Но вообще-то могла бы и попереживать. Не понимаю, почему ты не можешь сосредоточиться. Мэтт и Роб в твоем возрасте…
   — Я не Мэтт и Роб! — У Хедер не выдержали нервы. — Вечно эти Мэтт и Роб! Они все делают превосходно, а я — неумеха!
   — Я этого не говорил.
   — Но ты так думаешь! Ты всегда нас сравниваешь. Если бы я жила с тобой сразу после смерти мамы, а не осталась бы у тетки Терри, то, наверное, сейчас все было бы намного лучше.
   Отец не разозлился. Он "потер локти, и Хедер вспомнила, что в последнее время его часто беспокоят боли в суставах.
   — Хедер, я тогда поступил так, как посчитал правильным. У циркового артиста тяжелая жизнь, а я хочу, чтобы твоя была лучше!
   — Но мне нравится здесь. Я люблю цирк.
   — Ты ничего не понимаешь.
   Девочке стало невыносимо тяжело стоять, и она села на стул рядом. Это было самое худшее и самое лучшее лето в ее жизни. Лучшая часть была связана с Дейзи и Шебой.
   Женщины не переваривали друг друга, но обе были очень внимательны к Хедер. Она не говорила об этом Дейзи, но ей очень нравились, ее нотации о ругательствах, курении, сексе и прочих вещах. Плюс ко всему Дейаи" была милашка и любила приласкать Хедер.
   Шеба проявляла заботу по-другому. Она защищала девочку от братьев, когда те окончательно наглели, и следила за тем, чтобы Хедер ела качественную пищу, а не консервированную дрянь или полуфабрикаты. Шеба помогала Хедер осваивать азы акробатики и не ругалась, когда у нее не получались прыжки и кувырки. Шеба тоже ласково прикасалась к Хедер — гладила по волосам, хлопала по спине и по плечу, особенно после, удачных попыток.
   Очень приятна была встреча с Кевином. Он обещал написать, и Хедер собиралась отвечать на его письма. В тот вечер он не поцеловал ее, но Хедер видела, что он очень хотел это сделать.
   Однако в остальном лето выпало ужасное. Боже, как она опозорилась с Алексом — при одном воспоминании о том случае Хедер покрывалась гусиной кожей. Отец постоянно на нее злится. Но самое худшее — это то, что она сделала Дейзи. С таким грузом Хедер не могла больше жить.
   — Папа, мне надо сказать тебе одну вещь. — Девочка стиснула руки в кулаки. — Это очень плохая вещь.
   Брэйди напрягся.
   — Ты, случайно, не беременна?
   — Нет. — Кровь отхлынула от лица. — Ты всегда плохо обо мне думаешь.
   Отец откинулся на спинку складного кресла.
   — Прости, девочка. Ты становишься старше, к тому же ты такая хорошенькая. Я боюсь за тебя, вот и все.
   То были лучшие слова, которые Хедер когда-либо слышала от отца, но сейчас она не могла даже порадоваться — уж очень мерзкую новость собиралась она ему сообщить, Может быть, сначала стоило сказать Шебе, но боялась-то она не Шебу, а родного отца. Нет, деваться некуда. Глаза наполнились слезами, но Хедер усилием воли не дала себе расплакаться. Мужчины ненавидят женские слезы. Мэтт и Роб говорят, что только неженки плачут.
   — Я… я сделала одну вещь и не могу больше молчать об этом.
   Отец не проронил ни слова, ждал.
   — Это… это что-то ужасное, оно сидит внутри меня и растет, с каждым днем становится все больше и больше.
   — Может, ты лучше сразу скажешь, что это?
   — Я… — Хедер судорожно сглотнула. — Те деньги — ну, когда все подумали, что Дейзи украла деньги… Так вот, это была я, — одним духом выпалила Хедер.
   На мгновение Брэйди опешил, но затем тотчас вскочил на ноги.
   — Что?!
   Даже в темноте Хедер рассмотрела выражение ярости в его глазах. Она съежилась, но заставила себя продолжать.
   — Это была я. Я… взяла деньги, потом прошмыгнула в трейлер и спрятала их в ее чемодан, чтобы все подумали, что воровка — она.
   Брэйди был взбешен. Он грязно выругался и едва заметным движением ноги выбил из-под Хедер стул. Не дав ей упасть, он подхватил ее и поднял кверху.
   — Зачем ты это сделала? Черт! Зачем врала?
   Охваченная ужасом, Хедер попыталась вырваться, но отец держал ее крепко. Девочка дала волю слезам.
   — Я хотела сделать Дейзи пакость. Это…
   — Маленькая дрянь!
   — Я извинилась перед ней. Я сказала, что жалею об этом, и я правда жалею. — Хедер в голос зарыдала. — Мы с ней теперь подруги! Я не хотела…
   Брэйди изо всех сил встряхнул дочь.
   — Алекс знает?
   — Н-нет.
   — Все думали, что Дейзи воровка, а ты спокойно на это смотрела! Господи, зачем я только на свет родился?!
   Не говоря ни слова, он потащил ее за собой. Из носа у Хедер текло, она была так напугана, что у нее от страха громко стучали зубы. Она знала, что отец разозлится, но такой реакции не ожидала.
   Протащив дочь мимо трейлера Шебы, Брэйди приволок Хедер к вагончику Дейзи и Алекса. Решительным движением он поднял свой пудовый кулак и стукнул в дверь. В трейлере горел свет, и Алекс открыл сразу.
   — Что стряслось, Брэйди?
   Из-за плеча Алекса появилось лицо Дейзи. Заметив дрожащую, плачущую Хедер, она не на шутку встревожилась.
   — Что происходит?
   — Говори, — произнес Брэйди, вытолкнув вперед дочь.
   Всхлипывая, Хедер заговорила:
   — Я… это я…
   — Смотри ему в глаза. — Брэйди был беспощаден. Он взял Хедер за подбородок и заставил смотреть в глаза Алексу. Лучше бы ей провалиться сквозь землю или умереть.
   — Это я взяла деньги! — рыдая, прокричала Хедер. — Дейзи тут ни при чем. Это я! Я потом забралась в ваш трейлер и подложила деньги в ее чемодан.
   Алекс напрягся, и его лицо стало до того похоже на лицо ее отца, что Хедер невольно попятилась.
   Дейзи издала едва слышный возглас. Сумев, несмотря на свой малый рост, каким-то непостижимым образом оттолкнуть Алекса, Дейзи сбежала вниз по железным ступенькам и бросилась к Хедер, но Брэйди оттолкнул ее.
   — Не смей ей сочувствовать! Хедер вела себя подло и будет наказана, — Но я не хочу, чтобы ее наказывали! Это случилось несколько месяцев назад. Сейчас это уже не важно.
   — Когда вспоминаю, как я к тебе относился…
   — Сейчас это уже не, имеет значения. — У Дейзи был точно такой же упрямый вид, с каким она обычно читала Хедер лекции о чистоте английского языка. — Это мое дело, Брэйди.
   Мое и Хедер.
   — Ошибаешься. Она моя плоть и кровь, я несу за нее ответственность. Никогда не думал, что буду по ее милости испытывать такой стыд. — Брэйди посмотрел на Алекса:
   — Я знаю, что это касается цирка, но позволь мне самому разобраться в этом деле.
   Хедер поежилась от ледяного выражения глаз Алекса, когда тот согласно кивнул.
   — Алекс, нет! — Дейзи рванулась вперед, но муж оттащил ее назад.
   Не говоря ни слова, Брэйди поволок дочь домой, и, хотя он молчал, Хедер испытывала неописуемый страх. Отец никогда ее не бил, но она никогда и не совершала ничего подобного.
   Брэйди внезапно остановился. Из тени своего трейлера вышла Шеба. На ней было зеленое шелковое платье, расписанное китайским орнаментом. Хедер обрадовалась и была готова броситься в объятия хозяйки цирка, но в последний момент разглядела лицо Шебы. Выражение глаз было ужасным — ясно, что Шеба слышала весь предыдущий разговор.
   Хедер опустила голову, из глаз неудержимым потоком снова хлынули слезы. Теперь и Шеба ее ненавидит. Этого следовало ожидать — больше всего на свете Шеба презирает воровство.
   Голос хозяйки слегка дрожал.
   — Я хочу поговорить с тобой, Брэйди.
   — Потом. Сейчас у меня есть более важные дела.
   — Нет, мы поговорим сейчас. — Шеба нетерпеливо тряхнула головой — Иди спать, Хедер. Завтра утром мы с твоим отцом разберемся в твоем деле.
   Что ты задумала? Хедер хотелось завыть а голос. Ты ненавидишь Дейзи. Но девочка шестым чувством поняла, что кричать бесполезно. Шеба, как и ее отец, свято блюла неписаные законы цирка.
   Отец отпустил ее, и Хедер вырвалась на свободу. Сегодня она потеряла последний шанс завоевать любовь отца.

Глава 19

   Брэйди яростно сверкнул глазами:
   — Не вздумай совать свой нос в это дело — Я хочу дать тебе время остыть. Входи Он прогрохотал по ступенькам и толчком распахнул металлическую дверь, не обращая внимания на красивые безделушки и дорогую мебель, которые делали вагончик Шебы самым роскошным в цирке.
   — Воровка! Моя собственная дочь — поганая воровка! Она сознательно подставила Дейзи.
   Сдвинув в сторону набор гантелей, Брэйди уселся на диван.
   От отчаяния он был готов рвать на себе волосы Достав из встроенного кухонного шкафа бутылку виски, Шеба щедро плеснула алкоголь в два стакана. Они оба не были большими любителями спиртного, и Брэйди был немало удивлен, увидев, как Шеба, прежде чем передать ему стакан, осушила свой одним глотком. Когда она направилась к нему, платье настолько соблазнительно обтянуло ее бедра, что Брэйди на мгновение отвлекся от своего несчастья.
   Шеба точно знала способ превратить его мозги в никуда не годную кашу. Соблазн был велик, и его следовало немедленно побороть. Шеба — настоящая гроза мужчин: заносчивая, упорная и развращенная. В любой ситуации она терпеть не могла проигрывать — последнее слово должно оставаться за ней, а этого Брэйди не позволял ни одной женщине, какой бы привлекательной она ни была. А Шеба привлекала его сильно, в этом не было никакого сомнения, и это еще больше злило Пеппера.
   Шеба протянула Брэйди тяжелый стакан с виски и уселась рядом на диван. Подол платья распахнулся, обнажив ногу, длинную, гибкую и сильную, от бедра до щиколотки. Вагончик был буквально набит гантелями, гирями, штангами и тренажерами — Шеба старательно поддерживала свою физическую форму. В дверях, ведущих в спальню, была вделана перекладина, в углу виднелась бегущая дорожка.
   Шеба откинулась на подушку дивана и прикрыла глаза. Ее лицо скривилось, словно она собиралась заплакать. Неужели она способна на это?
   — Шеба?!
   Она открыла глаза.
   — В чем дело?
   Бесстыдным движением Шеба положила ногу на ногу — щиколотку на колено, но при этом сохранила невероятную женственность.
   Бросив взгляд на узенькую полоску красного шелка между ног Шебы, он наконец дал волю своей ярости:
   — Веди себя прилично! Сидишь тут, как шлюха!
   — Я тебе не дочь, Брэйди. Как хочу, так и сижу.
   Брэйди ни разу в жизни не ударил женщину, но сейчас почувствовал, что лишится разума, если не причинит Шебе боль.
   Молниеносным движением он схватил подол ее платья и натянул его женщине на колени.
   — Ты сама напрашиваешься на это, детка.
   — Какой же ты мужчина, если не можешь мне этого дать?
   Брэйди не помнил, чтобы его так унижали, и выплеснул на Шебу все бушевавшие в его душе эмоции.
   — Решила заняться благотворительностью? Найди кого-нибудь получше. Я же всего-навсего сын бруклинского мясника.
   — Ты грубый, громогласный ублюдок.
   Она же сознательно над ним издевается! Такое впечатление, что она сама хочет, чтобы он сделал ей больно, а он, как последний дурак, исполняет ее волю. Ну погоди… Одним движением он грубо сорвал с нее платье.
   Под ним не было ничего, кроме трусиков из пурпурного шелка. Груди оказались большими, тяжелыми, с темными сосками, окруженными смуглыми кругами размером с полудолларовую монету. Живот был не таким уж плоским, да и бедра округлились несколько больше, чем положено воздушной гимнастке. Шеба цвела зрелой чувственной красотой — никогда еще Брэйди так не желал женщину.
   Она не пыталась прикрыться — наоборот, с беспредельной отвагой, отчего у Пеппера перехватило дыхание, не спеша поправила волосы, потом, выгнув спину, неторопливо закинула ногу на ногу и положила руку на ягодицу. Груди ее вызывающе торчали кверху. Брэйди был окончательно уничтожен.
   — Черт бы тебя побрал!
   Шеба продолжала издеваться над ним.
   — Заработай это сокровище, Брэйди, ну, заработай же!
   Он потянулся к ней, забыв, что у нее мгновенная реакция воздушной гимнастки. Она стремительно увернулась в сторону — волосы метнулись, как огненные языки, вздрогнули груди. Он бросился за ней, но она снова увернулась, издевательски хохоча — Что, Брэйди, постарел для таких дел?
   Ее надо немедленно обуздать. Не важно, чем придется пожертвовать, но Шебу надо подчинить своей воле.
   — У тебя нет шансов, — насмешливо оскалился Брэйди.
   — Ну, это мы еще посмотрим. — Толкнув рукой одну из гантелей, она покатила ее на Пеппера, как кегельный шар.
   Несмотря на удивление, он ловко увернулся. В глазах Шебы он прочел вызов, на ее округлых грудях заблестел пот.
   Игра продолжалась.
   Сделав обманное движение влево, он рванулся вправо. Но не успели его сильные пальцы схватить ее за руку, как Шеба, ухватившись за вделанную в дверной проем перекладину, резко взмыла вверх.
   Издав торжествующий вопль, она принялась раскачиваться на перекладине. Вперед. Назад. Снова вперед. Выгибая спину, она работала ногами, не давая Брэйди приблизиться к себе. Груди призывно тряслись, а пурпурные трусики сбились вниз, обнажив темно-рыжие завитки За всю свою жизнь Пеппер не видел более красивого зрелища — Шеба Кар доза Квест устроила лично для него представление.
   Все вело к одному Брэйди лихорадочно сорвал с себя футболку, сбросил сандалии, сделав переворот в упор Шеба пристально смотрела, как раздевается Пеппер, — он наконец снял шорты, под которыми не оказалось больше ничего, — он не любил обременять себя лишней одеждой. Ощупав взглядом каждый квадратный дюйм его тела, Шеба осталась довольна, это было видно по ее лицу.
   Брэйди сделал шаг вперед и ухватил Шебу за щиколотки — Посмотрим теперь, что мы имеем здесь Он растянул ноги Шебы на шпагат.
   — Ты настоящий дьявол, Брэйди Пеппер.
   — Тебе следовало знать это раньше.
   Он коснулся губами внутренней стороны ее бедра и двинулся кверху, покусывая ее мускулистую плоть. Вот и пурпурная полоска. Брэйди на секунду приостановился, поднял голову, посмотрел в глаза Шебы и мягко вонзил зубы в нежную плоть, скрытую шелком.
   Шеба застонала и положила бедра на плечи Пеппера. Он ухватился ладонями за ее ягодицы, продолжая целовать Шебу.
   Она сместилась вниз, отпустила перекладину и осталась сидеть у него на плечах, тесно прижавшись к Брэйди Шебе пришлось пригнуть голову, когда Брэйди понес ее через проход к просторной кровати, на которую они и упали. Шеба обезумела, когда он сорвал с нее трусики и, погрузив в нее, пальцы, занялся ее грудями.
   Извернувшись, Шеба вскочила верхом на Брэйди, пытаясь его оседлать. Но он не собирался уступать ей первенство.
   — Здесь ты не хозяйка!
   — Ты думаешь, здесь распоряжаешься ты?
   — Не думаю, а знаю.
   Он перевернул ее на живот, поставил на Колени и уже собирался войти в нее сзади, но передумал. Нет, он обязательно должен видеть при этом ее надменное лицо.
   Однако он недооценил партнершу. Шеба зарычала, стремительно перевернулась на спину и, резко ударив его ногой по голове, освободилась от его хватки. Несколько мгновений она лежала на спине и молча смотрела на него Брэйди почувствовал, что она возбуждена не меньше его самого.
   Грудь Шебы бурно вздымалась.
   — Тебе не удастся меня заломать.
   — Да я и не хочу.
   Он сам удивился своим словам. Наступило молчание.
   Шеба облизнула губы.
   — Конечно, не хочешь… Потому что не можешь.
   Она неожиданно схватила его за руки и повалила на себя.
   Брэйди оказался в доминирующем положении, но она сама выбрала такую позу, и это лишило его главенства, на какое он рассчитывал. В отместку он вошел в нее сильным размашистым движением.
   Она ответила тем, что сильно раздвинула бедра и прошептала гортанно:
   — Не жалей на меня сил, гаденыш, а не то я убью тебя.
   — Ты просто язва, Шеба Квест. Настоящая язва, — рассмеялся он.
   Шеба от души стукнула его кулаком по спине.
   Соревнование продолжалось. По молчаливому соглашению, тот, кто выдохнется первым, считается проигравшим.
   Акробат и воздушная гимнастка — их гибкость и тренированность предоставляли неограниченные возможности в любовной технике. Состязаясь в ловкости, они наказывали и сами себя.
   Пришлось призвать на помощь острые, как бритвы, языки.
   — Я позволила тебе все это делать, чтобы ты не обидел Хедер.
   — Черта с два!
   — Это был единственный способ охладить твой праведный пыл.
   — Ты все врешь. Тебе просто нужен жеребец. Все же знают, как малютке Шебе нужны здоровенные жеребцы.
   — Ты не жеребец. Ты просто получил от меня милостыню.
   — Алекс был единственным человеком, от которого ты захотела чего-то большего. Но он отказал тебе; правда?
   — Как я тебя ненавижу!
   Битва продолжалась. Наказания и возмездия следовали одно за другим и, достигнув апогея, прекратились. Прижавшись друг к другу, они одновременно воспарили к высотам наслаждения и истощились, растворившись друг в друге.