Филоненко Вадим. Гонка на выживание

   Бросаю последний взгляд на «Цирус» и иду к лифтам, двери которых сделаны в виде двух расходящихся в стороны золотистых полукругов, призванных олицетворять собою солнце. При моем приближении одно из «солнц» начинает эффектно сочиться лучами, двери разъезжаются, и приветливый женский голос жизнерадостно рекламирует:
   – Спасибо, что выбрали наш развлекательный комплекс. У нас вы найдете развлечения на любой вкус. Более тридцати залов казино предложат вам… а также рестораны, где вы сможете отведать блюда кухонь различных народов… стриптиз-бары… тотализаторы и спортивные кафе…
   – Ла-ла-ла, – хмуро передразниваю я. – Лучше бы наняли охранников на стоянку, жучары.
   – С какого зала вы хотели бы начать? – томным голосом спрашивает автоматика.
   – С ресторана «Гордая Лилия», – выбираю. – У них там очень неплохая кухня, а я сегодня еще не обедал.
   Скоростной лифт падает вниз, двери разъезжаются, и я оказываюсь в украшенном зеркалами и позолотой полупустом ресторанном зале. На мой взгляд, эти зеркала полная безвкусица, но я пришел сюда не для того, чтобы любоваться интерьером.
   Меня встречает метрдотель-человек, что говорит о не самом низком рейтинге данного заведения, и провожает к столику у аквариума с золотыми рыбками. М-да, это уже перебор. У меня уже в глазах рябит от всего этого «золота»!
   Но все внешние недостатки ресторана перевешивает кухня – шеф-повар здесь просто отличный. Он наш, приютский. Это не кто иной, как Чарли, тот самый, у которого Крыса едва не увел медальон с портретом матери. Я, собственно, к нему и пришел. Надеюсь, Чарли подскажет мне, где искать Крысу.
   Но сначала надо пообедать. Кстати, в качестве официантов здесь тоже люди, и это своего рода показатель – в дешевых забегаловках в качестве поваров и официантов используется автоматика, а чем респектабельнее и дороже заведение, тем больше людей в обслуживающем персонале. К примеру, в моем любимом ночном клубе «Прибежище Космических Бродяг» даже двери открывает не автоматика, а человек – швейцар. Но подобная роскошь, конечно же, редкость…
   Полчаса спустя я заказываю кофе и прошу официанта принести счет. Через мгновение у меня на столике оказывается электронный блокнот с сенсорным экраном и прикрепленное к нему стило. Не имею привычки терять время на проверку счета, просто вписываю сумму чаевых для официанта и метрдотеля и добавляю внизу еще одну строчку: «Для шеф-повара в знак восхищения от истинного гурмана», а рядом ставлю сумму, равную половине всего счета. Затем расписываюсь и прикладываю к сенсорному экрану блокнота подушечку большого пальца.
   Теперь надо немного подождать, пока идет обработка моего отпечатка. Как только произойдет идентификация, электроника ресторана пошлет запрос в банк о наличии на моем счете требуемой суммы, а затем банк перешлет мне на коммуникатор вопрос, согласен ли я заплатить. Вся процедура занимает несколько минут, у меня как раз есть время допить кофе. Ну, вот и все – браслет коммуникатора на запястье слегка вибрирует, сообщая, что кто-то хочет пообщаться со мной. Это, естественно, банк. Механический голос спрашивает о моем согласии на оплату. Подтверждаю, и в электронном блокноте с ресторанным счетом появляется ярко-красная надпись: «Оплачено».
   Поднимаюсь из-за стола и иду к барной стойке. Бармен узнает меня, просит автограф, и мы какое-то время болтаем с ним о гонках. Для вида заказываю виски, но не собираюсь его пить. Я жду здесь Чарли. Официант наверняка сообщит ему об огромной сумме чаевых, оставленных довольным клиентом, и подхалимски зачитает написанную мною строчку. Эти слова – своего рода пароль. Намек, понятный лишь тому, кому предназначен. Мы пользовались подобными в Игре, в которой Чарли был одним из лучших игроков. Чарли сразу поймет, что я в зале и хочу кое-что узнать у него, но без лишнего шума и не слишком афишируя наше знакомство.
   Не подумайте, что мне охота играть в шпионов, но с некоторых пор я стал очень недоверчив и не хочу подставлять небезразличных для меня людей под удар…
   Время идет. Бар и ресторан постепенно заполняются народом. Я изнываю от нетерпения, машинально тереблю браслет коммуникатора на запястье и раздумываю, а не плюнуть ли на конспирацию и не позвонить ли Чарли напрямую, но тут он появляется собственной персоной. Садится рядом, но на меня не глядит. Кивает бармену:
   – Сделай-ка мне легкий коктейль, Боб, – и начинает трепаться с ним о пустяках.
   Они рассказывают друг другу анекдоты и всякие забавные случаи. Постепенно к разговору подключаются сидящие у стойки посетители, и даже я вставляю хохмочку об истеричной барышне, которая увидела в своем доме крысу.
   – Да, забавно, – откликается Чарли. – А я тут слышал на днях, что «У Джорджа» видели настоящую, живую крысу. Вроде ручную. Ее кто-то принес с собой, а потом забыл.
   – Хорошо, если забыл, – вступает в разговор один из посетителей. – А то, может, просто бросил. С этими брошенными домашними любимцами вообще беда. Слыхали, что недавно творилось в Гнилом Квартале?
   Разговор переходит на любимые народом страшилки, а я встаю и иду к выходу. Чарли уже сообщил мне все, что нужно: Тома Крысу следует искать «У Джорджа». Это роскошный ресторан, что называется, для своих – для черных дельцов, скупщиков краденого и прочих криминальных элементов.
   Поднимаюсь на крышу и с облегчением обнаруживаю свой мобиль там, куда его и поставил. Хотя… Набираю пароль, отключаю парковочную сигнализацию и распахиваю дверцу. Обнаруживаю на экране записку: «Поставил на место, как ты и просил. Удачи в „Огненной Серии“, я буду ставить на тебя».
   – Эй! Спасибо! – говорю в пространство и сажусь в мобиль.
 

* * *

 
   Ресторан «У Джорджа» занимает помещение на первом этаже, поэтому я игнорирую высотную парковку и сажусь на улицу, к обочине, среди других разномастных мобилей. Оставляю «Цирус» с легкой душой – припаркованные рядом с такими заведениями машины не угоняют. Все знают, что сюда заходят только очень крутые ребята, связываться с которыми себе дороже. Пытаюсь войти в ресторан, но меня тормозит амбал в дорогущем прикиде, кладет мне на плечо лапу и лениво спрашивает:
   – А ты часом не заблудился, турист?
   – Нет, я точно по адресу. – Буравлю его отнюдь не ласковым взглядом.
   – Ну-ну, – цедит он, но дорогу освобождает.
   Вхожу в темноватый, прокуренный зал и морщусь: громкая музыка просто долбит по ушам. Но это только общий фон. В каждый из столиков встроен «генератор тишины» – так что сидящим за ними людям музыка кажется негромкой, и они могут отлично слышать друг друга. Зато их разговор подслушать невозможно, даже если стоять в двух шагах. Генератор тишины – очень недешевая, но крайне популярная штучка не только в криминальной среде, но и среди бизнесменов, поскольку промышленный шпионаж на Земле-3 чрезвычайно в ходу.
   В ресторане «У Джорджа» ни метрдотелей, ни официантов нет, их заменяет автоматика, но это отнюдь не показатель бедности владельца, а всего лишь способ оградить себя и своих посетителей от лишних глаз и ушей.
   Как только вхожу в зал, свободные столики начинают призывно мерцать разноцветными огнями, но я игнорирую их и иду к барной стойке. Сажусь на высокий табурет, и тотчас музыка для меня смягчается, кажется, что становится тише – это заработал вмонтированный в сиденье генератор тишины.
   – Виски, – говорю бармену и смотрю на сцену с шестом, возле которого извивается полуголая танцовщица. Мне очень хочется осмотреть зал и поискать среди посетителей Крысу, но я знаю, что этого делать ни в коем случае нельзя. Я здесь чужак, и если буду неправильно себя вести, то вполне могу не уйти отсюда живым.
   Бармен ставит передо мной бокал и как бы невзначай спрашивает:
   – Впервые в наших краях?
   – Нет, уже бывал здесь однажды с приятелем.
   – То-то ваше лицо мне кажется знакомым, – тянет бармен.
   Еще бы! Моя физиономия неделями не сходит с экранов визоров, особенно в период проведения «Огненной Серии». Но я не спешу прояснять его память. Если не вспомнил меня сразу, стало быть, не болельщик.
   – Значит, ищете приятеля? – спрашивает бармен. – Он из завсегдатаев или случайно к нам залетел?
   – Понятия не имею. Да и не ищу его. Просто был неподалеку, в «Солнечной Короне», и вспомнил, как однажды Том… Его Томом зовут, моего приятеля. Том Вестон… Так вот, Том показал мне в этом районе вполне приличный ресторан. Ну, я и зашел сюда вечерок скоротать. На девочек посмотреть.
   – Да, девочки у нас высший класс, – кивает бармен и на некоторое время оставляет меня в покое, а я смачиваю губы виски и упорно пялюсь на сцену. Если Крыса в зале, бармен сообщит ему обо мне.
   Мои ожидания сбываются довольно быстро – передо мной появляется Том Вестон собственной персоной и вместо приветствия предлагает:
   – Пойдем ко мне, здесь шумно.
   – К тебе? В смысле?
   – Пойдем, сам увидишь, – ухмыляется он и протягивает руку. – Рад тебя видеть, Брайан.
   – Взаимно, Том. Взаимно.
   «К нему» оказывается в директорский кабинет.
   – Да, это мой кабак, – подтверждает Том. – Ты проходи, проходи.
   За те годы, что мы не виделись, он сильно изменился. Заматерел. Его движения стали расчетливыми и уверенными, а взгляд приобрел цепкость и жесткость. В общем, Том превратился в того, кого принято называть «очень крутым парнем». Судя по всему, Крыса довольно уверенно делает себе карьеру в криминальном мире, и я не удивлюсь, если через пару-тройку лет он составит конкуренцию самому Иго Милано.
   Вхожу следом за Томом в кабинет и с интересом осматриваюсь. Кабинет небольшой, но идеально спланирован и обставлен – роскошь не бросается в глаза, а создает приятное ощущение комфорта. Сразу видно, что поработал первоклассный дизайнер.
   Сажусь на обитый черной кожей диван и говорю:
   – Здорово тут у тебя.
   – Да, ничего… Давай-ка накатим за встречу. Я тут по случаю раздобыл бутылочку первоклассного пойла…
   Том достает из мини-бара бутылку самого настоящего марочного коньяка, черт-те скольких лет выдержки. Бутылка явно коллекционная и стоит чуть меньше мобиля экстракласса.
   – А ты все так же признаешь только коллекционные модели? – не могу удержаться от подковырки. – И не жалко открывать?
   – Для тебя, нет, – улыбается Том. – На прошлой «Огненной Серии» я поставил на тебя и выиграл. А на выигрыш прикупил на Хмельном Аукционе этот коньяк. Так с кем же мне еще его пить, как не с тобой?
   Он небрежно вскрывает драгоценную бутылку и разливает по бокалам янтарную жидкость.
   – А на лимон или лайм тебе выигрыша уже не хватило? – дразню его. – Хорошо бы к коньячку-то.
   Том смеется и говорит:
   – Приказ системе: закуска номер два.
   Стенная панель сдвигается, и к нам подъезжает сервировочный столик-автомат с фарфоровой тарелкой, на которой разложены присыпанные сахаром желтые и зеленые ломтики.
   – А закуска номер один, это что? – любопытствую я.
   – Икра к шампанскому для девочек, – поясняет Том и поднимает бокал. – Ну что, за встречу, Гонщик!
   – За встречу!
   Некоторое время мы молчим, наслаждаясь вкусом коньяка с лимоном, и я ловлю на себе его вопросительный взгляд: дескать, ты просто поболтать или по делу? Крыса всегда отличался прагматизмом, и я уверен, он не обидится, если мы пропустим лирическую часть детских воспоминаний и сразу перейдем к делу.
   – Мне нужен гипноизлучатель. Очень срочно. Лучше прямо сейчас, – говорю я.
   Том задумчиво разливает коньяк по бокалам, поднимает свой и греет в ладонях.
   – Вообще-то это не моя тема, но я попробую свести тебя с одним купцом…
   Он с головой уходит в переговоры, задействуя и коммуникатор, и визор-фон. Я жду и катаю между ладонями бокал с коньяком.
   Наконец, Том поворачивается ко мне:
   – Ну все, кажись, договорился. Сейчас двинем в Гнилой Квартал.
   – Куда скажешь.
   Том лезет в сейф и достает два бластера. Один вдевает в оказавшуюся под курткой заплечную кобуру, а второй протягивает мне и спрашивает:
   – Умеешь пользоваться?
   – Не то чтобы очень…
   Беру в руку. Интересная игрушка. Модель «Гризель 65» – любимое оружие уличных боевиков, незаменимая вещь при всякого рода криминальных разборках. Компактная, легкая, практически незаметная под курткой. Титановый корпус. Стреляет лучами и пулями. Обойма на двадцать патронов – боевых или парализующих. Лучевой зарядник не слишком мощный – луч смертоносен шагов на десять, не больше, и то поражает лишь открытые участки тела вроде лица, а достаточно плотная кожаная куртка сможет послужить отличной защитой. Впрочем, лучевиками пользуются редко – пуля, она надежнее. Тем не менее проверяю лучевой зарядник. Его индикатор горит желтым. Значит, под завязку. А обойма? М-да… Боевые. Полный комплект.
   – Мы что, будем брать гипноизлучатель с боем? – спрашиваю.
   – Да нет, – усмехается Том, – купим его честь по чести. А бластер так, для подстраховки. В Гнилом Квартале, сам знаешь, всякое может быть. Особенно ночью.
   Машинально смотрю на часы: время к десяти, но за окнами уже давным-давно темно – зимой, как известно, день короток. Долго же я провозился. Ну, ничего, если повезет, через пару часов вернусь в клинику с излучателем, а там уже поработать предстоит доку…
   – Как поедем? – спрашивает Том. – Каждый на своей колымаге или вместе?
   – Каждый на своей. Для подстраховки.
   Через десять минут приземляемся на заброшенной стоянке пустующих складов давно неработающей фабрики – в Гнилом Квартале таких полно. Вокруг темно – освещение, естественно, не работает. Единственный источник света – это фары наших мобилей. Но и его хватает, чтобы рассмотреть припаркованный темный «Бутвиль» вроде тех, что гоняли меня по «Сокольничьему Парку», а возле него трех человек, к счастью, в штатском, а то я уж было по старой памяти напрягся, ожидая увидеть черные комбинезоны и закрытые шлемы боевиков.
   Как только мы приземляемся, «Бутвиль» врубает круговое освещение и теперь сияет в ночи, словно рождественская елка. Бросаю настороженный взгляд на оружейный люк «Бутвиля», ожидая увидеть торчащий из него пулеметный ствол, но ствола не видно, и люк закрыт, что говорит о мирных намерениях его хозяев. Впрочем, люк недолго и открыть…
   Мы с Крысой покидаем свои мобили и идем к парням. Они обмениваются с Томом приветствиями, но руки друг другу не жмут. Крыса называет им мое имя – Брайан, а из них представляет только одного, как я понимаю, главного – Эрика. Этот Эрик сразу напоминает мне шарик ртути – скользкий и ядовитый. В общем, неприятный тип, но, как говорится, мне с ним не в разведку идти.
   – Ладно, Том, – говорит Эрик, – ты отчаливай, а мы дальше без тебя побазарим.
   – Так не пойдет, – возражает Том. – Давайте при мне.
   – При тебе разговора не будет! – отрезает Эрик и поворачивается, чтобы уйти.
   Крыса бросает на меня вопросительный взгляд. Едва заметно прикрываю веки: езжай, мол, я уж как-нибудь сам.
   – Ну, раз так… – Том пожимает мне на прощанье руку, поворачивается к Эрику и с нажимом говорит: – Брайан мой кореш и если что…
   – Понял, – растягивает в дружелюбной улыбке губы Эрик, но его глаза леденеют.
   Мы в молчании ждем, пока Том сядет в свой мобиль, провожаем взглядами взлетающую яркую каплю.
   – Ты тот самый Брайан Макдилл? Гонщик «Отвязных Стрельцов»? – спрашивает один из парней Эрика. В его голосе звучат напряженные, если не сказать враждебные нотки. Да, это точно не мой фанат. Хотя, его лицо мне кажется смутно знакомым…
   – Он самый, – с усмешкой киваю я. – Дать автограф?
   – Засунь свой долбаный автограф… – агрессивно начинает парень, но Эрик вовремя останавливает его: – Умолкни, Дик, вначале дело.
   Дик замолкает, дергает щекой и волком смотрит на меня. Я отвечаю ему тем же, а Эрик примирительно говорит:
   – Остыньте, мужики, все разборки потом… Так тебе нужен гипноизлучатель? Портативный или…
   – Портативный.
   – Цену знаешь?
   Киваю. Цена мне известна лишь приблизительно, но ему незачем знать об этом.
   – Платить будешь сразу? – уточняет Эрик.
   – Сразу, – отвечаю, – как только получу товар.
   – Это понятно. – Эрик делает знак второму из парней, высокому и худому, как жердь, спокойному и молчаливому.
   Тот достает из машины футляр и протягивает мне. Открываю и вынимаю игрушку, как две капли воды похожую на ту, что я отобрал у Ирэн. Нажимаю едва приметный бугорок на ручке, как меня учил док Рабиш. Раздается щелчок, и у меня на ладони оказывается диск. Все в порядке. Можно платить.
   – Восемьсот, – говорит Эрик.
   В первый момент теряюсь от такой наглости, а потом отрезаю:
   – Это не смешно! Говорю же, я знаю цену.
   – Моя цена восемьсот. – Эрик смотрит мне прямо в глаза, ясно вижу в них какое-то напряженное ожидание. Похоже, дело здесь не только в деньгах…
   – Сто, и то я переплачу как минимум тридцать кусков.
   – Ты не понял, я не торгуюсь, – хищно прищуривается Эрик. – Если тебе нужна эта игрушка, плати, если нет, не отнимай у меня время.
   «Восемьсот тысяч! Такую сумму не соберу ни за что», – мелькает отчаянная мысль. Это же целое состояние! Мой полугодовой заработок. А, к примеру, такому, как Рабиш – главврачу преуспевающей клиники, чтобы собрать эдакие деньжищи, пришлось бы не есть не пить года два. А медсестре вроде Ирэн и все десять лет.
   – Мне нужно позвонить, – говорю Эрику. Он равнодушно пожимает плечами.
   Отхожу в сторонку и набираю на коммуникаторе код Тома, радуясь, что он догадался сбросить мне его перед вылетом.
   – Проблемы, Брайан? – тотчас откликается Том.
   – Похоже на то. Он заломил такую цену, что… У тебя нет другого купца на примете?
   – Нет. Эрик в этой теме единственный. А сколько он хочет?
   – Восемьсот.
   Том замолкает и молчит довольно долго.
   – А у тебя сколько? – наконец, спрашивает он.
   – Сто. Я думал, что излучатель столько стоит.
   – Ты правильно думал, – откликается Крыса. – Тут что-то не так. Я давно знаю Эрика. Он, конечно, мразь еще та, но купец честный. Не понимаю, с чего он вдруг так зарвался.
   А я, кажется, понимаю. Похоже, Эрик и не собирается продавать мне гипноизлучатель. Почему? Ответ очевиден: потому что так хотят таинственные «игроки». Они предвидели, что я так или иначе выйду на Эрика, и запретили ему продавать мне «игрушку». Может, и не впрямую запретили, а с помощью того же гипноизлучателя, но от этого не легче.
   – Знаешь что, давай пока отложим это дело, – предлагает Том. – Через недельку-другую все устаканится, и я куплю для тебя излучатель за сотку у того же Эрика через подставных лиц.
   – Не пойдет, – отказываюсь. – Он нужен мне прямо сейчас.
   – Тогда… Я могу дать тебе четыреста кусков. Сможешь собрать остальное?
   – Еще триста, – прикидываю. – Нет, боюсь, не наскребу.
   – Значит, все-таки придется отложить, – говорит Том. – Другого выхода нет.
   Придется отложить, выхода нет… Эти слова стучат в моей голове пулеметным стаккато – смертельным и горячим… Придется отложить. Но это означает убить Ирэн! Как наяву, слышу слова Рабиша: «…в их планы входит непременная, я подчеркиваю, непременная гибель Ирэн…» Чувствую, как тяжело, яростно ударяет сердце, а перед глазами встает кровавая пелена. Падлы! Ну что она вам сделала?! За что вы ее?!
   Ирэн… Неэффектная серенькая мышка. Она сумела чем-то зацепить меня. Глубоко зацепить, по-настоящему – так, что ради нее я, что называется, «готов стрелять».
   Нащупываю под курткой рифленую рукоять бластера и несколько секунд всерьез прикидываю, а не забрать ли гипноизлучатель силой. Их трое, и на пай-мальчиков они совсем не похожи. Мой единственный шанс – застать их врасплох и завалить всех троих, пока они не очухались. Такой вот размен – их жизни против жизни Ирэн. Что ж, раз так, значит, так, но без гипноизлучателя я отсюда не уйду!
   Выхватываю из-под куртки бластер, теряю драгоценное мгновение, чтобы нащупать предохранитель, и опаздываю – три ствола смотрят мне точно в грудь. Я замираю, держа палец на спусковом крючке.
   – Зря ты так, – щурится Эрик. – Мы с тобой вроде по-честному.
   – По-честному?! Это восемьсот-то кусков по-честному?!
   – Товар мой, я назначаю цену, а тебе решать, брать или нет, – парирует Эрик.
   – У меня нет таких денег, – говорю и чувствую, как от напряжения потеет сжимающая рукоять бластера ладонь.
   – Тогда приходи, когда будут, – нагло усмехается он.
   Еле сдерживаюсь, чтобы не влепить в него всю обойму, но тогда его дружки ответят мне тем же. Особенно в этом смысле постарается Дик. Не знаю уж, за что он на меня так взъелся, но в решето будет превращать явно с большим удовольствием.
   – Послушай, Эрик, – стараюсь, чтобы мой голос звучал как можно спокойнее. – Эта вещь нужна мне прямо сейчас. Хочешь долговую расписку? Под проценты. Сколько там берут ростовщики? Десять? Я дам тебе двадцать.
   Эрик с интересом рассматривает мое лицо, переводит взгляд на бластер в моей руке и задумчиво тянет:
   – Значит, чтобы получить его, ты готов на все?
   – У тебя есть предложение?
   – Да. Только вначале убери ствол. И больше не доставай, если не собираешься стрелять.
   Ха! Я-то как раз собирался. А они, видно, решили, что просто попугать. Что ж, так оно сейчас и к лучшему.
   – Лады. – Защелкиваю предохранитель и прячу бластер под куртку. Они делают то же самое, хотя Дик явно разочарован таким поворотом. Да что я ему такого сделал-то?! Может, он ставил против меня в «Огненной Серии» и проиграл?
   – Хочу предложить тебе сделку, – говорит мне Эрик. – Ты поучаствуешь в Ночной гонке. Если победишь, отдам тебе гипноизлучатель за сотню.
   Вот так-так! Я задумываюсь. Ночная гонка проводится подпольно. Она запрещена в официальных спортивных кругах, и если станет известно, что я участвовал в ней, моей карьере придет конец. Ладно, не будем о грустном. Что еще я знаю об этой гонке? Проводится она на мобилях спортивных классов, таких, как «Эрроу» или любимых мною «Сантвиллах», в запутанном лабиринте улиц безлюдного «Гнилого Квартала» ночью, в полной темноте – при выключенном городском освещении и без прочих источников света вроде мобильных фар. Пилоты ориентируются в основном по приборам и редким тусклым вешкам, которые обозначают трассу и мобили гонщиков. Именно обозначают, а не освещают. Больше того, такие огни скорее мешают, не позволяя глазам привыкнуть к темноте.
   Насколько я знаю, скорости в Ночной гонке приличные, а трасса изобилует поворотами и сюрпризами, вроде туннелей или низко висящих мостов, так что нужна потрясающая реакция, чтобы вовремя среагировать на препятствие и не влететь со всего маху в бетонный свод туннеля, полуразрушенное здание или соседний мобиль. Надо ли говорить, что смертность в Ночной гонке примерно один к трем, в смысле из трех пилотов только один добирается до финиша живым. А мне, чтобы получить гипноизлучатель, нужно не просто дойти до финиша, а победить.
   – Так как? – торопит меня Эрик. – Рискнешь или отправишься домой собирать кредиты?
   Дик смотрит на меня презрительно, смачно сплевывает и бормочет что-то о чистоплюях из гоночных клубов, которые настоящих, мужских трасс боятся, как огня. Но я не обращаю на него внимания, думаю об Ирэн.
   – Рискну, – говорю Эрику. – Только сперва хочу услышать от тебя конкретный ответ: тебе-то что за радость от моего участия?
   – Я заявлю тебя, как своего пилота, – лыбится он, – и если ты победишь, сорву на тебе приличный куш.
   – Тогда три условия. Во-первых, мне нужен закрытый шлем, чтобы никто из тамошней публики не видел мою рожу. Во-вторых, ты скрываешь от всех мое настоящее имя, я буду выступать под псевдонимом. И, в-третьих, в случае победы излучатель отдашь бесплатно. По рукам?
   – По рукам, – радуется он. Еще бы! Если я выиграю в Ночной гонке, он получит не восемьсот кусков, а, по крайней мере, на пару сотен больше. Если бы на моем месте был любой другой наемный пилот, Эрику пришлось бы отдать ему минимум половину, а я обойдусь в сущий пустяк – в реальную стоимость излучателя.
   – А мобиль? – спохватываюсь. – Надеюсь, ты не выгонишь меня на трассу в «Цирусе»?
   – Я дам тебе машину, – успокаивает Эрик. – Какую предпочтешь: «Эрроу» или «Сантвилл»?
   – «Сантвилл».
   – Будет, – кивает Эрик и командует: – Лонг, подсуетись.
   – И гоночный костюм, – добавляю я.
   Молчаливый парень со странным именем Лонг меланхолично кивает, отходит в сторону и начинает разговаривать с кем-то по коммуникатору, заказывая шлем, костюм и «Сантвилл».
   – А когда заезд? – спрашиваю.
   – Через два часа с небольшим, – почти дружелюбно отвечает Дик. Похоже, теперь его отношение ко мне резко изменилось. Дик, конечно, не стал моим фанатом, но вражда из глаз ушла, сменившись легким налетом уважения.
   – Я смогу предварительно посмотреть трассу? – спрашиваю.
   – Только по карте, на остальное времени нет, – разочаровывает меня Дик. – Но я могу дать тебе парочку советов.
   – Ты и сам участвовал? – догадываюсь.
   – Ага, несколько раз, пока к Эрику не прибился. Надо ж было мне как-то бабло рубить после того, как меня вышвырнули из клуба пинком под зад.