Филоненко Вадим. Гонка на выживание

   – Отличная работа, ребята, – искренне говорит нам гонщик «Корсаров». Он спокоен и дружелюбен, словно это не мы только что подбили его напарника и едва не уделали его самого. – Предлагаю союз.
   Лонг растерянно молчит – похоже, его несколько ошарашило поведение «Корсара». Но Лонг новичок и не знает, что для гонщиков такие временные союзы в порядке вещей. Гонка есть гонка, и эмоциям в ней не место, а для победы почти все средства хороши…
   – Согласен на союз, – подтверждаю я. У меня к «каштану» подключен выданный Томом генератор искажения звуков, так что даже Мартин не смог бы с уверенностью сейчас опознать мой голос.
   – Против «Аргонавтов» и «Стрельцов»? – уточняет «Корсар».
   – Только против «Аргонавтов», – поправляю я.
   – Пусть будут «Аргонавты», – соглашается «Корсар».
   И начинается очередная потасовка, на этот раз с «Аргонавтами», которая заканчивается ничьей. Второй метеоритный поток остается позади, мы все привычно забываем про драки и начинаем состязание в скорости.
   Некоторое время мы с Лонгом летим молча, а потом он говорит:
   – Да-а… Пару раз видал по визору, как вы с Мартином делали этот трюк, «охота на охотника», но не думал, что придется участвовать в нем самому.
   – Ты молодец, Лонг, справился отлично.
   – Не совсем. У вас с Мартином получалось одновременно сбить и бегуна, и стрелка, а у нас с тобой только стрелка. Почему? Что я сделал не так?
   – Ты рано ушел с линии огня.
   – Что значит рано? Позже я бы не успел.
   – Ты да. А Мартин тянет до последнего и уходит всего за полсекунды до попадания. У бегуна противника просто не остается времени, чтобы среагировать, и он попадает под выстрел своего собственного стрелка.
   Лонг расстроенно молчит, а я, желая утешить его, говорю:
   – На такой уход способен только Мартин.
   – А ты? – недоверчиво переспрашивает Лонг.
   – Только Мартин, – повторяю. – Именно поэтому он бегун, а я стрелок.
   Вновь срабатывает «каштан».
   – Приближается поток, – говорит «Корсар». – Наш союз еще в силе?
   – Да.
   Мы обговариваем вилку для «Аргонавтов», а потом я на мгновение отключаю «каштан» и торопливо говорю Лонгу:
   – Сейчас будь предельно внимательным. Этот поток самый большой и в то же время последний. Потом до финиша будут лишь отдельные группки метеоритов, то есть практически чистая трасса, поэтому именно сейчас все сцепятся, как собаки. Именно сейчас произойдет четкое разделение на бегунов и стрелков. В конце потока бегуны постараются оторваться и рванут вперед. Ты сделаешь то же самое. Как только я скомандую: «Беги!», выходи из боя и мчись к финишу, что бы со мной ни происходило. Даже если все гонщики вдруг разом ополчатся на меня, не обращай внимания и беги, понял?
   Лонг молчит. Я знаю, он думает сейчас о моем аварийном двигателе, о его сбитой настройке. И о том, что первое же попадание в мой лайдер станет для меня смертельным. И вместе со мной погибнет безмятежно храпящий в десантном кресле настоящий пилот «Бешеных Псов». А еще Лонг сейчас думает о дочке Тома, маленькой девочке по имени Сабрина. И о Жанне – ее матери. Об отрезанных у нее пальцах. И о похитителях, которые – десять против одного – выполнят свою угрозу. И наверняка много еще о чем в эти секунды думает Лонг и делает выбор. Правильный выбор.
   – Я понял, – отвечает он. – Как только ты скомандуешь, я побегу.
   Внезапно вновь приходит вызов от Мартина, он якобы снова случайно нажал мой код. Подключаюсь и слышу:
   – …Нет, Курт, «Псов» мы пока трогать не будем. Они явно заключили союз с «Корсаром» и ополчились на «Аргонавтов», так что флаг им в руки. А мы поохотимся на «Кентавров».
   – Охота на охотника? – уточняет Курт.
   – Точно. Сможешь?
   – Ну, я, конечно, не Брайан, – обиженно ворчит Курт, – но стрелять тоже умею.
   Связь прерывается, я поспешно вызываю Лонга:
   – Мартин сейчас сдаст нам Курта и подставится сам.
   – То есть мы не атакуем «Аргонавтов»? – уточняет Лонг.
   – Атакуем. Вы с «Корсаром» вдвоем атакуете их, а я делаю вид, что запутался среди метеоритов, ухожу в сторону и валю Курта.
   – Понял.
   Вызываю «Корсара»:
   – Ну что, пират? Зададим странникам жару?
   – Еще как!
   «Корсар» меняет курс, левым галсом обходя стрелка «Аргонавтов», а Лонг лавирует среди метеоритов, подлавливая бегуна. Я держусь чуть сзади, якобы прикрывая их обоих, а на деле все больше сваливаюсь в сторону «Кентавров», ожидая маневров Мартина. Сами «Кентавры» тоже не бездействуют. Они намерены продолжить дуэль со «Стрельцами». В результате всеобщих маневров Мартин оказывается между бегуном и стрелком «Кентавров», и этот самый стрелок опрометчиво готовится открыть огонь по «попавшему в ловушку» «Стрельцу».
   Впрочем, Мартин не собирается уходить от выстрела – стрелок «Кентавров» сейчас действительно собьет его, и будет поражен Куртом, а я, в свою очередь, завалю Курта. Таким образом, «Отвязные Стрельцы» выйдут из гонки, а Мартин останется вне подозрений – все спишется на неопытность Курта – как-никак он впервые участвует в «Огненной Серии», и потому ему можно простить многое.
   Бедняга Курт! Он, конечно же, страшно расстроится – терпеть не может проигрывать, но… На карту сейчас поставлено нечто большее, чем самолюбие и амбиции. И все же Билл, разрабатывая схему подставы Курта, буквально скрежетал зубами, а мы с Мартином соглашались на это, практически переступая через себя. Надеюсь, что Курт, если бы узнал правду, простил бы нас…
   …Мартин, Курт и «Кентавры» выходят на позиции. Мой палец замирает на гашетке. Еще мгновение, и мы все дружно откроем огонь…
   – А-а-а! – внезапно орет Лонг.
   – Что?!
   – Меня подбили, Брайан! Подбили!
   – Лонг, да ты чего?! Как это подбили?!
   – Едва я сбил бегуна «Аргонавтов», как «Корсар» отдал меня его стрелку. «Корсар», иуда! – стонет Лонг.
   Да нет, «Корсар» как раз сработал очень грамотно, к нему претензий нет. Он не нарушал союз – сам не стрелял в Лонга, а просто не стал его страховать. Ситуация привычная, мало-мальски бывалый гонщик на месте Лонга справился бы с ней легко. Но Лонга к гонке готовили всего три дня, и ему элементарно не хватило опыта.
   – Лонг, ты цел? Сам с трассы сойдешь?
   – Да.
   – Тогда уходи.
   – А как же?..
   «Вот именно, как же… – мелькает мысль. – В одиночку мне пройти не дадут… Навалятся скопом и сожрут… Мне просто необходим напарник… И если не Лонг, то… Остается Мартин. Хотя… его же сейчас собьют!»
   …Прицел стрелка «Кентавра» уже нащупал Мартина. Гашетка нажата и запущен трехсекундный процесс разгона плазмы. Мартин оказывается на линии огня, а прямо за ним ни о чем не подозревающий бегун «Кентавров». Впрочем, сейчас бегуну ничего не грозит, ведь Мартин и не собирается уходить от выстрела…
   …Курт вырастает за спиной стрелка «Кентавра» и ловит его в прицел. Эх, долго ловит! Так нельзя. Стрелять надо сразу, с ходу, почти не целясь. Стрелок «Кентавров», естественно, замечает Курта и пытается вывернуться из-под его удара…
   …До попадания в Мартина остается чуть больше полутора секунд…
   …Выскакиваю на позицию стрельбы, выпускаю по Курту заряд и одновременно врубаю «каштан» на волну «Отвязных Стрельцов».
   – Союз! – ору Мартину.
   …До попадания в него остаются считаные доли секунды…
   Лайдер Мартина делает немыслимый, невозможный рывок в сторону, уходя с траектории огня и открывая заряду путь к беззащитному бегуну «Кентавров».
   – Согласен на союз, – выдыхает Мартин.
   Перевожу дух и смотрю на тактический экран. Итог этой драки: Лонг и Курт подбиты, бегун «Кентавров» тоже, а его стрелку удалось-таки уйти от Курта, и он по-прежнему намерен преследовать Мартина. Но Мартин умело уклоняется, разрывает на коммуникаторе связь с Куртом и подключает меня:
   – Напарника вызывали?
   – Ага. Лонг подбит, а мне одному не пройти.
   – Как будем действовать? – уточняет Мартин.
   – Пока по привычной схеме: ты бегун, а я стрелок.
   Начинается свистопляска, по сравнению с которой все предыдущее было невинными детскими шалостями. Гонщики, будто озверев, набрасываются друг на друга так, что только клочья летят. В переносном смысле, разумеется, летят, но драка идет страшная. Пожалуй, с Лонгом у нас бы в ней шансов не было. А вот с Мартином…
   Мы с ним понимаем друг друга почти без слов и вместе выполняем такие маневры, которые и не снились большинству гонщиков. Мартин лишний раз подтверждает, что он действительно король – этого боя, этой трассы да и всей этой гонки, а я…
   – Вы только посмотрите на «Бешеного Пса»! – восторженно ревет комментатор. – Пожалуй, он сможет дать сто очков вперед самому Брайану Макдиллу! До сих пор именно Макдилл считался не только лучшим стрелком, но и самым отчаянным гонщиком космических трасс. Теперь же титул Гонщика Дьявола по праву перейдет к «Бешеному Псу»!
   – Брайан Макдилл, как пить дать, расстроится, – подначивает меня Мартин.
   – Еще бы! – поддерживаю шутку. – Валяешься тут на больничной койке, а какие-то отморозки у тебя из-под носа титул крадут!
   Приближаются последние глыбы потока, и накал борьбы растет. Близится момент истины.
   – Ну что, меняемся местами? Теперь ты бегун, а я стрелок, – предлагает Мартин.
   Это действительно единственный выход. Мартин свяжет боем самых опасных противников, и у меня будет шанс уйти. Вот только к Мартину после гонки возникнет множество вопросов: почему он не вышел из драки и не рванул со всей скоростью к финишу? Санчес может заподозрить, что Мартин вступил в сговор с букмекерами или еще хуже – с «Бешеным Псом». Начнется расследование, и у Мартина наверняка будут неприятности.
   – Брайан, беги! – повышает голос Мартин и начинает отсекать противников, расчищая мне путь.
   – Нет. – Отключаю аварийный двигатель, вновь сваливаясь во вращение. – Давай вместе. Отрываемся от них и бежим!
   – Ты не выдержишь, – имея в виду винтообразное движение моего лайдера, говорит он.
   – Выдержу.
   – Ладно, – после паузы откликается Мартин.
   Подстраховывая друг друга, мы рвемся вперед. Я легко ускользаю от преследования стрелков – их очень сбивает с толку мое вращение – меня сейчас практически невозможно поймать в прицел. Но и мне приходится несладко.
   – Ну, где там ген маоли? – ворчу. – Ему самое время проснуться!
   Но этот гад спит, сейчас я просто человек. Обычный человек. И вращение вкупе с ускорением постепенно убивают меня. От нарастающей перегрузки кровь отливает от мозга, перемещаясь к ногам. Начинает неприятно пощипывать уголки глаз, граница зрения резко сужается. Очертания приборов размазываются, цвета блекнут. Если продолжать наращивать скорость, наступит временная слепота, а там и до потери сознания недалеко. Но я вынужден «давить на газ», ведь по винту расстояние больше, чем по прямой, и, чтобы обогнать соперников, мне приходится двигаться на порядок быстрее, чем они.
   Я мчусь вперед, не разбирая пути. Все быстрее и быстрее. Не замечаю больше ни соперников, ни метеоритов. К счастью, первые и сами шарахаются от меня, а вторых на трассе почти нет.
   Запредельная перегрузка плющит и ломает мое тело так, что я слышу, как трещат кости. Я почти ослеп. Меня корежит, мутит и крутит. Я перестаю ощущать себя, превращаясь в хаотичный, неуправляемый поток взбесившихся частиц.
   – Только бы не потерять сознание… Только бы не сорваться с орбиты… – шепчу, рычу, кричу я и упрямо наращиваю, наращиваю скорость…
   – Подправь курс… – как сквозь вату, слышу голос Мартина. – Ты сходишь с трассы…
   И я подправляю. Потом еще. И еще. Голос Мартина ведет меня по трассе. Он, словно маяк в ночи, надежный якорь в бушующем море, единственная реальность в сошедшем с ума мире…
   – Тормози! Финиш…
   В полубреду гашу реактор и включаю тормозные двигатели, чувствуя, как вращающийся мир останавливается. Успокаивается. Приходит в норму. Обретает формы и цвета. Зрение потихоньку возвращается. Но тут бунтует мой организм – не успеваю сорвать шлем, и меня рвет прямо в скафандр. Я захлебываюсь рвотой и пытаюсь сформулировать единственно-важный вопрос:
   – Кто?.. Кто победил?
   – Ты! Ты, Брайан! – орет Мартин. – То есть «Бешеные Псы».
   – А ты?
   – А я сейчас сижу на Луне. Меня подбил «Аргонавт». Они с «Кентавром» поймали меня в вилку и…
   – Зачем же ты это сделал? Ведь теперь Санчес начнет подозревать тебя!
   – Не начнет, – возражает Мартин. – «Аргонавт» на самом деле подбил меня, по-честному, без поддавков.
   – Не может быть! Тебя еще ни разу никому не удавалось подбить!
   – Не удавалось, потому что меня прикрывал ты, – искренне говорит Мартин. – Ладно, тебе пора уносить ноги. Выигрыш «Бешеных Псов» официально зафиксирован. Их тренер, кажется, грохнулся в обморок от счастья… Брайан, скорее выходи из лайдера, у люка тебя ждут под видом техников люди Тома.
   – Сейчас, только посажу «Пса» в кресло пилота.
   – Ха! Представляю его реакцию при пробуждении!
   Мартин фыркает. Я тоже. Бедняге «Псу» придется приложить усилия, чтобы не повредиться рассудком. Представляете, просыпается человек и узнает, что только что выиграл гонку! Да как выиграл! Уверен, мой «вращающийся финиш» еще долго будет будоражить зрителей и гонщиков, а последние, как пить дать, ринутся учиться «летать по винту». Флаг им в руки. Я, к примеру, теперь даже на работающий миксер смотреть не смогу, а вращение сверла в дрели наверняка вызовет у меня тошноту. И вообще я решил для себя раз и навсегда – к неисправному лайнеру больше и близко не подойду!
 

* * *

 
   Пару часов спустя мы с Лонгом сидим у Тома и ждем вестей от похитителей.
   Билла и Мартина с нами нет – они вынуждены присутствовать на разборе полетов в клубе «Отвязных Стрельцов», потому что туда приехал Хьюго Милано с Санчесом и потребовал оправданий за проигрыш.
   На Тома страшно смотреть – у него не лицо, а маска. Маска тревоги и ярости. Если похитители не захотят сдержать слово и вернуть ему Саби и Жанну живыми, я уверен, Том жизнь положит, небо и землю перевернет, но поквитается с ними.
   Наконец, пиликает визор-связь. На экране Саби и Жанна. Они на скамейке в каком-то парке. Вечер, людей вокруг не видно, горят фонари, лениво падает снег.
   – Том, – говорит Жанна и плачет. – Забери нас отсюда, Том!
   – Вы где?
   – Не знаю… – У Жанны истерика. Сабрина смотрит на нее и тоже начинает плакать.
   – Жанна, успокойся, – просит Том. – Спроси у кого-нибудь, где вы?
   – У кого? Здесь никого нет! – Жанна срывается на крик. – Мне страшно, Том! Забери нас отсюда!
   – Конечно, заберу, – ласково говорит Том. – Милая моя, хорошая, пожалуйста, успокойся, не пугай Саби. Скажи, вы в Мегаполисе? На Земле-3?
   – Нет… не знаю… Нас везли в космическом челноке… Потом на мобиле… У нас на головах были черные мешки… Нам их позволили снять только сейчас. Посадили на скамейку, оставили портативный визор-фон и уехали…
   Пока она говорит, мы жадно вглядываемся в экран. У них там зима, и в Мегаполисе сейчас зима… Темно, вечер, и в Мегаполисе вечер… Деревья в парке припорошены снегом, но скамейка и аллейка чистые, значит, искусственно нагреваются… Фонари под старину, вроде как чугунные… Что-то очень знакомое…
   – Это Парк Присутствия, – уверенно говорит Лонг. – Они в Мегаполисе, в двух кварталах отсюда.
 

* * *

 
   Еще полчаса спустя мы все разъезжаемся по домам. Вернее, поначалу я собираюсь вернуться в клинику, как и обещал Рабишу, но в последний момент передумываю и поворачиваю к «Преданью Старины». Мне хочется домой. Только сейчас ощущаю, до чего же, оказывается, я устал. Вымотался вдрызг, и не только, вернее, не столько от гонки. Хотя к изнеможению примешивается чувство радости от хорошо выполненного дела. Одной проблемой стало меньше. Осталось только разобраться с Пауком и вытащить Грига. Но я не хочу сейчас об этом даже думать. Все завтра. А сегодня будет теплая ванна, рюмка коньяка и спокойный, продолжительный сон в собственной кровати – короче, все, как бывает у нормальных людей, а то я уже почти забыл, как это делается!
   В прихожей меня встречает Сятя. Он вертится вокруг, верещит, «виляет хвостом». В общем, изо всех сил выказывает свою радость и преданность. И мне хорошо от его присутствия – оказывается, это здорово, когда дома тебя ждет кто-то близкий. Вот если б кроме Сяти меня ждала еще и Ирэн! Без нее моя квартира вдруг кажется пустой. Унылой. М-да. Ремонт, что ли, сделать?
   Отдаю Барабашке приказ приготовить ванную, а сам тереблю браслет коммуникатора. Мне хочется позвонить Ирэн. Просто так позвонить. Услышать ее голос. Пожелать спокойной ночи.
   Набираю код.
   – Ирэн?
   – Да. Ты прости, но я сейчас не могу разговаривать, – чуть запыхавшимся голосом откликается она и говорит несколько слов в сторону.
   Ей отвечает мужчина. Фоном играет медленная музыка. Я мрачнею, а она снова что-то говорит в сторону. Мужчина смеется, и я отчетливо слышу его слова:
   – Ну-ка дай клипсу, я с ним поговорю…
   Тут связь прерывается, а потом мой коммуникатор пиликает, и в строке абонента значится: «Ирэн».
   – Да? – сухо откликаюсь я.
   – Брайан, – с отчаянием говорит Ирэн. – Не слушай его! – Тут ее голос уплывает и доносится вроде как издалека: – Я не позволю вам больше использовать меня!
   Я слышу короткий мужской смешок, а потом мужчина говорит:
   – Брайан? Это Паук. Мы тут с Ирэн довольно мило проводим время. Я пригласил бы тебя присоединиться, но вначале ты должен кое-что сделать для меня. Надеюсь, ты не забыл, что именно? Сегодня вечер воскресенья, и у тебя осталось всего два дня.
   – Что с Ирэн? – Мой голос хрипит и дрожит.
   – С ней? Все в порядке. Пока. До двенадцати часов утра среды она будет жить, а что потом… Это зависит от тебя, Брайан. Только от тебя. Кстати, не пытайся найти ее или меня. Любая твоя попытка будет тут же караться. Например, смертью одного из твоих приятелей.
   – Мразь! – шипит Ирэн. – Брайан, не думай обо мне! Не слушай его! Ты знаешь, кто он. Это Би-ы-а-ах…
   Слышится звук удара и женский стон, а потом связь окончательно прерывается.
   В панике терзаю бедный коммуникатор, снова и снова пытаясь вызвать Ирэн, но она молчит, а потом вдруг откликается механический секретарь и сообщает, что этот номер больше не существует.
   – Не существует… не существует… – бормочу я, а мои руки машинально набирают код Мартина.
   – Уф, Брайан, – устало откликается он. – Нас с Биллом только что отпустили. Этот Санчес настоящий бульдог, так вцепился со своими вопросами, что я уж думал: конец! Но, спасибо Биллу, отбились. Свалили все на неопытность Курта. А он, бедный, так убивался, так себя казнил, что Хью ему даже премию отвалил, чтоб поддержать морально. И про тебя Хью сказал. Что вот, мол, без Макдилла гонку хрен выиграешь. Билл тут же выторговал для тебя более выгодный контракт…
   Он говорит что-то еще, а я пытаюсь осознать несуразицу происходящего. Ирэн сказала: «Ты знаешь, кто он. Это Би…» Или «Бы», прозвучало не очень отчетливо. Билл? Но он был с Мартином. Как же так?!
   – Мартин, ты можешь сейчас приехать ко мне?
   – Ну… я вообще-то спать хотел завалиться… но если очень нужно…
   – Нужно. Очень.
 

* * *

 
   – Это не Билл. – Мартин развалился на диване в моей гостиной и пьет крепкий кофе, чтоб взбодриться. – Он же не мог быть в двух местах одновременно.
   – Но он единственный из моего окружения на «Би», которого знает Ирэн.
   – А про Лонга ты забыл? – прищуривается Мартин.
   – А при чем здесь Лонг? – не понимаю.
   – Ну, его же фамилия Бинг. Джордан Бинг.
   – Че-го?! Это как?!
   Мартин удивленно смотрит на меня:
   – А ты что, не знал?
   – Нет. Я думал, Лонг его фамилия.
   – Лонг – это прозвище. Еще с армейских времен. А настоящее имя у него Джордан Бинг.
   – Ты откуда знаешь? – Я напрягаюсь и смотрю на Мартина с подозрением. Теперь я готов подозревать любого!
   – Лонг сам нам с Ирэн рассказал. Когда они с Сятей вернулись из «Сокольничьего Парка», мы ждали тебя, пили кофе и разговаривали.
   – Ах, он, мразь! – Сгоряча бросаюсь набирать на коммуникаторе код Лонга, а потом останавливаюсь. Нет. Мне сейчас нельзя совершать ошибки, ведь, как сказал Паук, мои неправильные действия будут караться. – Мартин, езжай-ка ты домой и выспись как следует.
   – А ты?
   – И я сейчас лягу спать. Нам обоим надо отдохнуть. И вообще утро вечера мудренее.
   Он уезжает, а я начинаю нервно метаться по квартире и думать, что перво-наперво нужно разузнать у Грига местонахождение этих чертовых карт, потому что если за два отпущенных мне Пауком дня я не найду иного способа спасти Ирэн, то…
   С силой тру руками лицо, не решаясь даже наедине с собой произнести эти страшные слова.
   Если я не найду способа, то через два дня…
   Плюхаюсь в кресло у камина и смотрю, не мигая, на полыхающий огонь, на нежащегося в пламени Сятю.
   Через два дня я…
   Я…
   Я предам Грига. Я отдам Пауку эти проклятые карты, чтобы спасти жизнь Ирэн!
   Вот так, понятно?!
   Через два дня… я предам… чтобы спасти…
   Тошно мне, ребята, ох и тошно! Хочется то ли напиться, то ли застрелиться. А лучше и то, и другое, и немедленно. Наверное, я так и сделаю. Чуть позже. Но сначала я должен спасти Ирэн…

Глава 8
 
ПАУК

   Устраиваюсь в кресле поудобнее и пытаюсь вступить в ментальный контакт с Григом. Вернее, я хочу проникнуть в глубь его разума, чтобы добраться до нужных мне сведений.
   Теперь я знаю, что Паук ошибся – ген маоли активируется во мне не во время стресса, а при определенном состоянии сознания, и я сейчас намерен искусственно вызвать его у себя.
   С сотой или двухсотой попытки у меня получается. Я начинаю чувствовать Грига. Ощущаю его удивление, потом минутное сомнение, а затем вдруг все меняется – будто до сих пор я летал по узким извилистым каньонам и внезапно вырвался в космос, к звездам. Я словно превращаюсь в лайдер, скользящий по вселенной чужой души среди не принадлежащих мне мыслей и воспоминаний. Сейчас Григ полностью открыт для меня. Я знаю про него абсолютно все. Могу забраться в самые потаенные уголки его души. Но я хочу знать лишь одно – где спрятаны энергетические карты и каков код доступа к хранилищу.
   Да-а… Только теперь начинаю понимать, что же такое на самом деле означает «поменяться душами». Это не только передать свои навыки и память другому, но и полностью довериться ему, раскрыться целиком – до самой сокровенной тайны, до последней даже самой постыдной мыслишки, до самого низменного побудительного мотива.
   Не знаю, решился бы я кому-нибудь «отдать свою душу». Даже Мартину. Ведь для такого недостаточно быть друзьями. Нужно большее, гораздо большее. Должна быть уверенность, что этот человек никогда не предаст тебя, не воспользуется обретенными знаниями. Не высмеет, не начнет презирать. А примет тебя так, как ты сам принимаешь себя, – со всеми страхами, слабостями и недостатками, со всеми мерзостями и пороками, со всеми тайными мечтами и желаниями. Но людям свойственно стараться в глазах окружающих выглядеть как можно лучше. Особенно в глазах друзей и любимых. Нет, не знаю, решился бы я когда-нибудь отдать другому свою душу…
   Мне вдруг становится невыносимо стыдно перед Григом. Они со Стином поменялись душами сознательно, по обоюдному согласию, а я вломился к ним, как наглый беспардонный взломщик. Предатель. Грабитель, пусть и не по собственной воле…
   Мне кажется, я слышу то ли вздох, то ли короткий смешок. Нет, мне не кажется – я действительно слышу и то, и другое. Вернее, чувствую. Интересно, кто из них вздыхал, а кто смеялся?
   …Теперь смеются оба.
   – Я думал, ты знаешь, Брайан, – говорит Григ. – Односторонний обмен невозможен. В обмене всегда участвуют оба.
   – Это я понял. Вы оба: ты и Стин… – Я осекаюсь. До меня медленно, но доходит. – Уж не хочешь же ты сказать… Нет, не может быть! Ведь мы с тобой не менялись… Это Игроки вынудили нас… Вернее, они поставили тебе передатчик, а мне приемник, и поэтому нельзя говорить об обмене: я получал, а ты отдавал.
   – Да, до сих пор так все и было, – соглашается Григ. – Но только что ты сам все изменил.
   – То есть ты хочешь сказать, что я…
   – Да. Ты только что «попросил» мою душу, и я добровольно отдал ее тебе в обмен на твою.
   – А-а-а! Э-э-э… – Я смущен, и это еще мягко сказано. Это, как внезапно оказаться голым среди толпы. Или еще похуже. Наконец, смятение проходит. И возникает вопрос: – Теперь ты знаешь обо мне все?
   – Как и ты обо мне.
   – Тогда ты знаешь, что Паук завербовал меня?
   – Да.
   – И о том, что Ирэн у него?
   – Да.
   – И о том, что через два дня я… предам тебя?
   Григ молчит.
   – Я скажу Пауку код, чтобы спасти жизнь Ирэн, потому что ни одни карты на свете не стоят даже ее мизинца! – ору я.
   Григ молчит.
   – Ты слышишь?! Вся эта ваша секретная военная хрень не стоит и слезинки на ее щеке! Понятно вам это?! Понятно?!
   Григ молчит. Зато объявляется Стин.
   – Может, хватит орать? Задолбал! – раздраженно говорит он. – И вообще, ты можешь не произносить слова вслух, а просто отчетливо думать, и мы прекрасно поймем тебя.
   – Точно, Брайан, нам лучше перейти на мысленное общение. Тогда Игроки не смогут подслушать наш разговор, – добавляет Григ.
   – Какая теперь разница: смогут – не смогут, – мысленно говорю я. – Все равно Игра уже окончена.