Фомичев Алексей Сергеевич. Цель оправдывает средства

   – Фантазия у тебя богатая! Работай дальше. Как группа выйдет, включай «сброс».
   – Зачем? Опасности нет.
   – На всякий случай. Это помещение надо превратить в пыль.
   – Понял. Сделаю.
   – И дай отбой тревоге.
   Эгенворт вышел из диспетчерской и включил инком. Следовало сообщить о находке женеверу. Пусть разбирается. Это в его компетенции.
 
   Главный врач кантона Зеру Новистра спешно переодевался в своем кабинете, одновременно слушая дежурного врача Эрвена Хэалдо. Молодой специалист докладывал споро и толково. Только нервничал немного. Что, впрочем, было вполне простительно. Не каждый день в клинику попадает человек из другого измерения. Да еще мертвый.
   – Значит, затылок и спина? Несовместимые с жизнью?
   – Да, – поспешно кивнул Хэалдо. – Реакция зрачка нулевая. Активность мозга также на нуле.
   – Тогда что же вас смущает, коллега?
   Новистра бросил на молодого врача внимательный взгляд. Тот пожал плечами и не очень уверенно ответил:
   – По словам техников, он мог пролежать в запредельной области около трех часов. И у нас полчаса. Болевая чувствительность и реакция зрачка на свет отсутствуют. Но тело держит температуру тридцать четыре и девять десятых градуса. Даже челюсть не отвисает. И нам неизвестно, в каком состоянии он попал туда…
   Новистра недовольно дернул плечом. Что-то слишком много загадок вокруг этого трупа. И Эгенворт, когда звонил, ничего толком не сказал, и женевер торопил приехать, тоже не введя в курс дела. А теперь еще и Хэалдо темнит…
   – Что ж, посмотрим на этот образец нелогичности. Возможно, аппаратура, которую мы на той неделе получили, поможет нам прояснить ситуацию.
   Хэалдо пожал плечами. Начальству виднее. На то оно и светило медицины, чтобы все знать. Сам же Хэалдо при всем желании не мог сказать, что за тип к ним попал. И в каком состоянии.
   Новистра закончил переодевание, взглянул на коллегу и спросил:
   – Бригада готова?
   – Да. Они прибыли на двадцать минут раньше вас.
   – Где тело?
   – В операционной. Одежду сняли, она вся в крови. Взяли для исследования.
   – Что ж. Я готов. Пора взглянуть на вашу загадку.
 
   Операционное отделение состояло из трех помещений. Собственно операционная, лаборатория и демонстрационный зал.
   В демонстрационном зале обычно сидели практиканты-медики. Они наблюдали за ходом операции по нескольким экранам, причем сразу с нескольких ракурсов. Микрокамеры были прикреплены к запястьям рук хирургов и их помощников. Вдобавок аппаратура по желанию на выбор показывала отдельный орган больного или все тело сразу.
   В лаборатории обрабатывались показатели аппаратуры и анализов. Здесь же готовили препараты, необходимые для работы.
   Сама операционная больше напоминала центр управления космическими полетами. Множество аппаратуры и техники, восемь экранов под потолком и на стенах, хирургические инструменты с электронной «начинкой» и целых два стенда с необходимым материалом. Колбы с искусственной кровью, инкубаторы для ускоренного роста клеток, формирующие ванны.
   В случае необходимости прямо здесь, не отходя от стола, можно получить новую конечность или орган взамен поврежденного. Причем сделан этот орган будет из материала пострадавшего.
   Все что угодно – рука, нога, печень, селезенка, легкие, сосуды… Только вот голову здесь не выращивали. Потому как с отрезанной головой человек почему-то не живет дольше мгновения. Не успевают довезти до клиники…
 
   К приходу Новистры в операционной уже собралось двенадцать человек. Оперирующая команда – второй хирург, три сестры, оператор компьютера и два помощника по заменяемым органам. Еще четверо – практиканты с медицинского факультета единственного пока в кантоне высшего учебного заведения.
   Подойдя к столу, Новистра окинул лежащего человека внимательным взглядом.
   По его знаку операционная бригада тоже подошла к столу. Практиканты против обыкновения не ушли в зал, а встали у стены. Интереснее смотреть так, вживую, чем по монитору.
 
   Незнакомец был молод. Двадцать или чуть больше лет. Высок, плотного телосложения. Видимо, спортсмен или воин. Мускулатура тела мощная, но не особо рельефная. Судя по всему, при жизни этот человек обладал огромной силой. На ладонях мозоли – много работал с железом. Мышцы рук развиты одинаково. Такое чаще встречается у левшей. Либо у тех, кто специально развивает обе конечности.
   Стрижка очень короткая, почти под ноль. Волосы темные. Крупные черты лица. Очень широкие скулы. Если ему когда-нибудь делали боксерскую капу, то подбирали максимальный размер формы.
   На одном из экранов хорошо видны травмы, полученные в последние часы и минуты перед гибелью. Самая большая на лопатке. Обширная гематома, поверхностные повреждения кожи, большой овал синяка.
   Через несколько часов после гибели человек выглядел очень хорошо. И больше походил на спящего, чем на умершего.
 
   – Сканформ, – скомандовал Новистра.
   Помощники быстро приложили к вискам и макушке незнакомца овальные датчики, соединенные гибким кабелем. Оператор отбил на клавиатуре короткий марш, и на экранах возник мозг, снятый с разных сторон. Еще на одном экране – мозг в шестимерном пространстве. Точнее – виртуальное изображение мозга.
   Новистра внимательно просмотрел снимки и задержал взгляд на последнем.
   – Пульс аппаратурой фиксируется?
   – На пределе чувствительности аппаратуры.
   – Странно. Какой пульс у трупа?! Температура?
   – Тридцать четыре и восемьдесят пять десятых. Дыхания нет, – по собственной инициативе добавил оператор.
   Новистра положил руку на грудь незнакомца. Разница почти в два градуса ощущалась вполне явственно. Но почему он остывает так медленно?..
   – Готовить инструменты для вскрытия? – спросил второй хирург.
   – Подождите. Получим полную картину внутренностей, тогда…
   Оператор услышал команду и запустил программу обследования всего тела. Через несколько минут на экранах прошла череда снимков. Сердце, легкие, печень, селезенка, почки, кишечник…
   Никаких внешних и внутренних повреждений, абсолютно здоровые органы. Хотя… В затылочной области головы небольшое утолщение. Словно некогда здесь были сломаны кости, а потом наросла костная мозоль. И у десятого позвонка такое же утолщение. Это что, перелом позвоночника?
   Новистра просмотрел и эти снимки, кинул взгляд на тело. Мозг не разрушен, органы целые, датчики показывают достаточное количество крови. От чего он погиб?
   – Странно, очень странно, – негромко проговорил Новистра, рассматривая шестимерное изображение мозга. – Мы, конечно, еще далеко не все знаем о строении и содержании серого вещества… Но такое впечатление, что в голове у этого парня…
   Он замолчал, пододвинул пульт управления сканформом к себе и начал регулировать параметры диагностики, изменяя диапазон измерений. Что-то в голове незнакомца было непонятным. Неправильным…
   Аппаратуру успели проверить на сотне добровольных помощников, получая развернутые изображения и характеристики. И все они в основном были схожи между собой. Отличия незначительны, отражают индивидуальные особенности человека. Но здесь…
   Второй хирург, кстати, тоже врач со стажем, заметил:
   – Такое впечатление, что его мозг существует сразу в шести измерениях. Причем не виртуально, как у всех, а целиком.
   – Да-да… – подхватил Новистра. – И что удивительно, судя по диаграммам, мозг до сих пор сохраняет активность. Минимальную… Как в фазе сна.
   – Но во сне мозг…
   – Работает не так активно. А у него активность еще меньше. Смотрите, затылочная область. Под мозжечком. Что-то вроде уплотнения…
   Оба специалиста встали возле экрана, внимательно рассматривая изображение.
   – Ни у кого из нас такого нет… Словно дополнительная часть мозга.
   – Причем видна только в этом диапазоне сканирования. Может, ошибка настройки?
   – Раньше сканформ не ошибался. Делать исключение ради незнакомца он не станет.
   – Тогда это сенсация. Новая часть мозга. Можно сказать, виртуальная. Ее нет в трехмерном сканировании, зато она видна здесь…
   – Знаете, коллега, – протянул Новистра, – я бы назвал это не частью мозга, а характеристикой… Это – совокупное поле излучений. Как бы фокус. Сведенные в одну точку пиковые значения всех излучений.
   Второй хирург кусал нижнюю губу и переводил взгляд с Новистры на экран и обратно. Гениальность знаменитого врача не вызывала сомнений, но сейчас тот явно зашел в ту область, куда остальные даже не заглядывали.
   Новистра понял состояние помощника и сказал:
   – Думаю, имеет смысл провести отдельные исследования в данном направлении. А сейчас…
   Он подошел к телу, оттянул веко, тронул висок. Температура трупа была все еще очень высока для мертвого. Новистра опять перевел взгляд на экраны. Сравнил показания датчиков, прищурил глаз, что-то вычисляя в уме. Потом сам изменил настройку и опять сравнил.
   Потом дрогнувшим голосом произнес:
   – Его тело будто в глубоком анабиозе. Организм словно законсервирован. Но не умер. А мозг… работает.
   Помощники и практиканты подошли ближе к столу, рассматривая странный труп.
   – Да, – продолжил Новистра, – похоже, что он не мертв. Видимо, пережитый стресс заставил мозг отключить почти все функции организма и перевести его в режим ожидания. Но… Этот человек даже не терял сознание! Невероятно!
   Последние слова Новистра выкрикнул, вдруг вникнув в итоговые показания аппаратуры и диаграмм на экранах.
   – Отмечена микронная активность мозга! – подал голос оператор. – Но это невозможно! Его тело практически мертво!..
   – Нет. Оно работает в невероятно замедленном режиме. Второй хирург склонился над телом, глядя на лицо, и недоверчиво спросил:
   – Думаете, он слышит нас?
   – Вероятно.
   – И в любой момент может прийти в себя?
   Новистра взял кисть левой руки незнакомца и чуть приподнял ее:
   – Думаю, мозг еще не решил, можно ли перевести организм в обычный режим. Все-таки перенесенный стресс был слишком силен.
   – Я такого никогда не видел. Это даже не кома…
   – Да. Не исключено, что такое состояние – результат работы той виртуальной области мозга. Благодаря ее наличию этот человек получил невероятные способности…
   – И что нам теперь делать?
   Второй хирург тоже схватил руку лежащего и попробовал согнуть большой палец. Мышцы руки, до этого расслабленные и вялые, вдруг превратились в камень. Цепкие пальцы схватили отворот халата на груди хирурга и рванули вниз…
   Все ахнули. Умерший несколько часов назад человек ожил! Он, как пушинку, откинул второго хирурга от стола, потом схватил за халат Новистру и притянул к себе. А сам сел, открыл глаза и гаркнул:
   – Какого хрена!
 
   Темнота, тишина, невесомость… Нет ничего. Ни звуков, ни запахов, ни красочных картин. Ни единого ощущения. Пусто.
   Странное состояние затаенности. Сродни состоянию туго сжатой пружины, ожидающей того единственного мига, когда щелкнет предохранитель.
   Но в какой-то момент в мир пустоты вползает постороннее возмущение. Смутные невнятные шорохи, слабый аромат постороннего, тусклое видение размазанного абриса… Постепенно возвращается тактильная чувствительность, и мир понемногу оживает.
   Среди сонма ощущений проявляется направленный поток образов и мыслей. Приходит осознание чего-то важного, главного.
   «Это все – я! Это я чувствую, слышу, вижу… Я… Кто – я?»
   Из глубин сознания, как из глубин океана, поднимается волна понимания. Знания. А вместе с ней окончательно спадает пелена забытья. И наконец, мозг буквально разносит от невероятного количества воспоминаний.
   А потом все это сливается воедино, и ставшее прежним самоощущение берет под контроль разум и тело. Приплыли, здравствуйте!..
 
   Касание к телу автоматически задействовало рефлексы, и прежде чем голова сообразила, что, собственно, происходит, тело отреагировало само.
   Беспокоящий фактор справа отлетел прочь. А тот, что слева, попал в тиски захвата. Глаза, еще не привыкшие к яркому освещению, вычленили лицо мужчины средних лет, раскрытый рот и удивленные глаза. Он безуспешно пытается разорвать захват, но расцепить сведенные судорогой намертво пальцы выше его сил.
   Суммарный итог увиденного и услышанного выразился в хриплом выдохе:
   – Какого хрена!
   Захваченный врасплох мужчина прекратил попытки освободить халат и смотрел на меня расширенными от удивления глазами. Уха коснулись взволнованные выкрики:
   – Он ожил!
   – Не может быть!
   Глаза быстро сканировали обстановку, а мозг выдавал результат обработки данных. Паршивых данных…
   «Помещение… похоже на операционную… Значит, я в больнице. Но в какой?..»
   – Кто вы?
   – Я врач, – ответил мужчина.
   – Это ясно. В каком мы городе?
   – Кантон Годиан.
   А вот это не ясно. Что за кантон? Так вроде называют округа в Швейцарии.
   – Какая страна?
   Врач чуть помедлил с ответом, словно прикидывая, стоит ли говорить. В этот момент к столу бросился человек в белом халате. Тот, кого я оттолкнул.
   Я мгновенно слетел со стола и прикрылся врачом:
   – Назад! Не подходить!
   Человек (судя по одежде, тоже доктор) замер на месте. Бросил растерянный взгляд на меня и на врача.
   – Всем выйти отсюда! Быстро!
   Всех, кто был в операционной, охватило оцепенение. Они смотрели на меня расширенными от удивления глазами, не зная, что делать. А я только сейчас сообразил, что стою полностью голый под взглядами десятка глаз. Впрочем, меня это сейчас не сильно и волновало.
   – Выйдите все, – сказал врач. – Ничего страшного. Не бойтесь.
   Насчет «ничего страшного» ему не особо и поверили. Вид голого здоровяка, держащего врача за шиворот, не внушал доверия. Но делать нечего. Первым это понял второй врач. Бросив на меня изумленный взгляд, он спиной вперед попятился к двери. Следом вышли остальные.
   Я рывком развернул врача к себе лицом:
   – Какая это страна?
   – Годиан.
   – Я уже слышал.
   – Так мы называем и планету, и наш кантон.
   Значит, меня выбросило в другой мир. В последнем усилии Периметр успел напакостить. Впрочем, ругать его не стоит. Хорошо, что не убил.
   С планетой ясно. Теперь не менее важный момент.
   – Вы имеете отношение к Анкивару?
   Если да – жить мне минут пять. Персонал вызовет подкрепление, и меня нашпигуют пулями.
   Услышав вопрос, врач вздрогнул. Название было явно ему знакомо.
   – Ну?
   – К Анкивару мы больше не имеем никакого отношения. Хотя когда-то там жили.
   – А к Датлаю или Равитану?
   – Нет.
   Уже лучше. Угроза немедленной смерти миновала. Хотя… Кто знает, как встречают незваных гостей здесь. В операционную меня приволокли явно не для оживления.
   – Вы не хотите что-нибудь надеть? Или там, откуда вы пришли, все ходят голыми?
   – Что? Ах да. – Я глянул на себя и фыркнул. – Давайте одежду. Только, доктор, без фокусов.
   Не делая резких движений, врач подошел к высокому шкафу. Достал оттуда сложенную одежду.
   – Здесь только санитарная форма. Брюки и халат. Другого нет.
   – Сойдет.
   Форма была на размер меньше моего, но сидела неплохо. Брюки свободного покроя и длинный, почти до колен, халат. Ткань мягкая, невесомая. На халате два кармана.
   Пока я одевался, врач внимательно разглядывал меня. С его лица не сходило выражение удивления. Не каждый день мертвецы оживают прямо на операционном столе.
   – Как вы себя чувствуете? – осведомился он. – Ничего не болит?
   Вот кстати, вдруг сообразил я, откуда мне знать их язык? Ведь это не русский. Но говорю свободно. И понимаю! Еще одна загадка…
   – Спина немного побаливает, но это мелочь.
   – Что вы намерены делать дальше?
   – Для начала найти нормальную одежду. А потом поговорить с местным руководством и выяснить, смогут ли мне помочь вернуться домой.
   – Понятно. Но операционная не лучшее место для наведения справок. Давайте выйдем отсюда.
   – А меня не пристрелят на пороге?
   Врач улыбнулся. Пригладил измятый отворот халата и покачал головой:
   – Гостей, даже если являются таким странным образом, мы не убиваем. Вообще никого не убиваем. Вы верите?
   Я вздохнул и скривил губы:
   – А что мне остается?
 
   …Чувствовал я себя все еще неважно. Немного покалывал затылок, ныла спина. И в голове шумело. Но в принципе это ерунда. После трепки, устроенной Периметром, легкое недомогание – мелочь. Радоваться надо, что обошлось.
   Я даже не пытался вспомнить последние мгновения в Периметре. И то, чем угостили меня напоследок. Судя по общей слабости, организм как минимум восстанавливал треснувшие кости черепа. И хорошо, что мозг отрубил сознание, иначе сдох бы от болевого шока.
   Врач провел меня в просторный кабинет, буквально залитый солнечным светом. Вызвал помощника и велел подыскать подходящую для меня одежду.
   – Есть хотите?
   – Что? А-а… нет.
   Есть я хотел, причем сильно. Но сейчас было не до еды. Пока не выясню, где я и что, собственно, происходит, думать о чем-то другом не смогу.
   – А пить?
   – И пить тоже.
   – Вид у вас неважный.
   – Пройдет.
   Минут через пять принесли одежду. Брюки и футболку белого цвета. И что-то вроде кроссовок.
   – Вы переодевайтесь, а я сообщу о вас женеверу.
   – Кому?
   – Главе совета.
   – Понял.
   Сейчас станет ясно, насколько гостеприимно местное руководство. И радо ли оно визиту незваного гостя.
   Видимо, стоило озаботиться исходом предстоящей встречи и проблемой возвращения домой, но у меня все чувства были будто заморожены. Еще одна реакция организма на пережитое.
   Я подошел к окну и, щуря глаза от яркого света, выглянул на улицу. Трехэтажное здание с левой стороны. От него идет широкая дорога, покрытая светло-серым материалом. Явно не асфальт. Ровный ряд аккуратно подстриженных кустарников, лужайка с высокой травой. Вдали шеренга двухэтажных особняков в окружении плодовых деревьев.
   Что это за мир? Здесь есть «контур», но нет власти Анкивара. Еще один игрок на шестимерном поле? Четвертый, если не ошибаюсь. Интересно, у них такие же амбиции, что и у других? Тогда мне будет нелегко отсюда уйти…
   Врач появился через несколько минут.
   – Вы готовы?
   – К чему?
   – Я рассказал о вашей просьбе, и женевер нас ждет.
   – Так быстро?
   – Мы вообще стараемся решать все вопросы быстро. От этого зависит наша жизнь. Кстати, – добавил он, – позвольте представиться. Зеру Новистра.
   – Артур Томилин.
   – Очень приятно. Итак, в путь.
 
   До места встречи мы не ехали, а летели. На небольшой машине, схожей размерами и формой с автомобилем. Чуть более сглаженные контуры, не такой длинный и более широкий корпус. Аппарат двухместный. Удобные кресла, широкое обзорное стекло, компактный пульт управления, состоящий из штурвала и двух педалей. Прямо-таки игрушка.
   – Книпер, – пояснил Новистра. – Прогулочная машина. Базовая модель спортивная, а на этой есть вооружение.
   Летели мы на высоте всего десяти метров и не очень быстро. Я успел рассмотреть дома, дороги, сады и даже людей на земле. Вообще кантон напоминал сказочный городок – весь в зелени и цветах.
   Минута в воздухе – и мы приземлились у входа в четырехэтажное здание. Со стороны оно выглядело как одно большое зеркало, скрепленное металлическими полосами. И только вблизи я разобрал, что это была облицовка.
   – Нам на третий этаж, – сказал Новистра и первым подошел к дверям.
   При его приближении сработали сенсорные датчики, и двери отошли в стороны. Мы миновали вестибюль, поднялись на лифте на третий этаж и прошли к самой крайней слева двери.
   Новистра без стука раскрыл ее и жестом пригласил меня пройти первым. Кабинет напоминал офис технического директора какого-нибудь промышленного гиганта. Все выдержано в стиле модерн. Просто и функционально.
   Из-за большого стола в углу кабинета поднялся высокий сухощавый мужчина лет сорока пяти. Аристократические черты лица, цепкий взгляд и крепко сжатые губы. Дядя здорово напоминал английского лорда, чопорного и высокомерного. Женевер?
   – Здравствуйте, господин Артур. – «Лорд» подошел ко мне и протянул руку. – Рад приветствовать вас в нашем кантоне.
   Я пожал его руку, автоматически отметив крепость пожатия и ширину ладони. Кисть-то у «лорда» крестьянская, широкая. Здоровый дядечка.
   – Позвольте представиться. Женевер кантона Рунген Битрая.
   – Как? Битрая? – не поверил я своим ушам. – Профессор Битрая? Знаменитый ученый и беглец?
   Кусочки мозаики встали на свои места, и передо мной раскрылась картина происходящего. Выходит, я угодил к беглецам с Анкивара, возглавляемым мятежным профессором, о котором еще рассказывал покойный разведчик Барил. А этот мир – пристанище беглецов.
   Почему-то раньше я думал, что кучка бедных ученых сбежала из-под опеки тайной полиции куда глаза глядят и если смогла выжить, то прозябает в нищете и голоде в каком-нибудь забытым богами уголке. И ведет первобытный образ жизни. Но этот город меньше всего походил на пристанище убогих и голодных.
   «Но если я угодил к беглецам, значит, опасения быть выданным Анкивару или кому-то другому сведены к нулю, – мелькнула мысль. – И мне ничего не угрожает».
   Осознав это, я испытал огромное облегчение и, не выдержав, рассмеялся.
   Битрая и Новистра с удивлением посмотрели на меня. Смех странного гостя выглядел как истерика.
   – Простите, – выдавил я, – последствия пережитого. Но… это слишком много для человека, едва не ставшего мертвецом. Смерть под обломками Периметра, странное забытье и пробуждение в новом мире. Такое не каждый переживет.
   – Вы слышали обо мне? – спросил Битрая.
   – Да. От одного типа из замечательной организации ГТП.
   При упоминании ГТП глаза Битраи сузились, а на скулах заиграли желваки.
   – Он довольно подробно объяснил, кто вы. Только… упоминал обо всем как о далеком прошлом. Поэтому я полагал, что вам гораздо больше лет.
   – И сколько, по-вашему, мне?
   – Ну-у, – поколебался я, глядя на него и вспоминая слова Барила. – Должно быть, лет шестьдесят пять, может, семьдесят. Хотя я бы дал меньше…
   На лице профессора впервые проступила слабая улыбка.
   – Не угадали. Через два месяца будет сто.
   Видя, что я не очень-то верю услышанному, Битрая добавил:
   – Это правда. Наша медицина научилась творить настоящие чудеса, и теперь человек доживает почти до двухсот лет. И второй век он живет не развалюхой, а полным сил и здоровья. Вот наш главный медик, профессор Зеру Новистра. Он подтвердит сказанное. Тем более и ему скоро сто.
   Новистра, поймав мой взгляд, кивнул. Я пожал плечами, решив ничему не удивляться.
   – Прошу присаживаться, – указал на кресла Битрая. – Хотите чего-нибудь выпить?
   – Воды, если можно.
   Профессор подошел к большому шкафу и достал оттуда полулитровую бутылку с водой.
   – Благодарю.
   Он и Новистра заняли соседние кресла. Подождав, пока я утолю жажду, Битрая сказал:
   – А теперь я хотел бы услышать, откуда ты пришел к нам, Артур. Из какого мира? И что с тобой произошло?
   – Я пришел с Земли. Так называется моя планета.
   – Она под властью Анкивара? Или Равитана или Датлая?
   – Нет. К ним она не имеет никакого отношения.
   – Тогда как же?.. – удивленно произнес Новистра. – Ты хочешь сказать, что в твоем мире тоже построили «контур»?
   Я покачал головой и вздохнул. Судя по всему, придется выложить всю историю своих скитаний по мирам начиная с Аберена. Иначе эти «старцы» не поверят. А мне очень нужно, чтобы они поверили. Потому что никто, кроме них, не поможет попасть домой.
   – У вас есть время? – спросил я.
   – Достаточно, чтобы выслушать тебя.
   – Отлично. Тогда запаситесь терпением. Это долгая история.
 
   Рассказывал я действительно долго. Не углубляясь в подробности, обрисовал картину скитаний, особо выделив все контакты с представителями Анкивара. Вплоть до последних стычек с оперативниками ГТП.
   В разгар беседы в кабинет вошел еще один «старец». Дюк Эгенворт, как он представился. Сел неподалеку и стал внимательно слушать.
   Видно было, что услышанное их поразило. Меня забросали вопросами, на половину из которых я не смог ответить. Особенно усердствовал Битрая. Вид у него при этом был довольно мрачным.
   Когда я закончил, в кабинете еще с минуту стояла тишина. Хозяева кантона усваивали информацию. И она пришлась им не по вкусу…
   – Что-то еще вы хотели бы узнать? – спросил я, нарушая молчание.
   – Пока хватит.
   – Тогда, может, вы ответите на мои вопросы?
   – Спрашивай.
   – Вы сможете помочь мне вернуться домой?
   Битрая посмотрел на своих товарищей, хмыкнул и скрипучим голосом произнес:
   – Это не просто, Артур… Мы не знаем, из какого мира ты пришел. Аппаратура не засекла координат отправной точки. И я пока плохо представляю, как начинать поиск.
   – То есть? – опешил я. – Вы не можете отыскать Землю? Но как это сделал Анкивар?
   – Вот то-то и оно… Сам факт, что Анкивар смог найти твой мир, очень странный мир… – судя по твоему рассказу, поставил нас в тупик.
   – Почему?
   Битрая пожал плечами. Как объяснить очевидные для ученого вещи дилетанту?
   – Вы хотите сказать, что я не смогу попасть домой? – нахмурился я.
   – Нет. Этого я не говорил.
   Битрая встал, разминая ноги, прошел несколько шагов.
   – Мы сделаем все, чтобы отыскать твой мир. Но это займет некоторое время.