На "Плутоне" кроме зарифленных марселей подняли еще и штормовые стаксели - адмирал счел за лучшее лавировать против ветра, подальше от опасного мыса Креус. Разумная предосторожность, Хорнблоуэр приказал взять тот же курс. Четверо рулевых и матросы у вспомогательных талей едва смогли выполнить приказ. Орудийная прислуга крепила пушки двойными брюками, чтобы не сорвались, другие качали две кеттенс-помпы. Пока вода прибывала не быстро, но Хорнблоуэр предпочитал держать льяло сухим на случай, если придется откачивать всерьез. "Калигула" был далеко на ветре - Болтон сполна использовал отличные мореходные качества своего корабля и держался подальше от берега. Но и "Сатерленд" с "Плутоном" в относительной безопасности если не произойдет ничего непредвиденного. Сломанная мачта, сорвавшаяся пушка могут в корне изменить ситуацию, но пока все идет нормально.
Гром гремел без передышки, и Хорнблоуэр уже перестал его замечать. В черных тучах завораживающе играли молнии. Этот шторм ненадолго - скоро равновесие воздушных масс восстановится. Но будут еще сильные порывы. Ветер взбаламутил мелководное море - по палубе "Сатерленда" то и дело перекатывалась вода. После удушающей жары ветер бодрил, бодрили даже брызги и дождь, натянутый такелаж пел, и музыка эта была Хорнблоуэру по сердцу. Подошел Полвил сказать, что обед готов (увы, холодный, поскольку огонь на камбузе погасили с началом шторма), и Хорнблоуэр удивился, что прошло столько времени.
После обеда он снова вышел на палубу. Ветер заметно ослабел, с наветренной стороны кое-где проглядывало зеленовато-голубое небо, дождь перестал, но волны бушевали пуще прежнего.
- Ненадолго его хватило, сэр, - заметил Буш.
- Да, - отвечал Хорнблоуэр, но про себя отметил, что перед затишьем небо бывает голубее. Он не помнил, чтоб хоть один средиземноморский шторм улегся, не показав себя напоследок. А мыс Креус по-прежнему близко - с подветренной стороны на горизонте. Хорнблоуэр внимательно огляделся: "Плутон" под ветром, окутанный пеленой брызг, "Калигула" далеко на ветре, его паруса едва различаются над серым пенистым морем.
И тут это произошло - налетел ревущий шквал, накренил "Сатерленд" и в мгновение ока поменял направление.
Хорнблоуэр, цепляясь за бизань-ванты, выкрикивал приказы. В какую-то секунду ему показалось, что "Сатерленд" не выровняется, и тут ветер ударил в лоб и поволок упирающееся судно кормой вперед. Он визжал и ревел с невиданной прежде силой. Не сразу удалось привести корабль к ветру и положить в дрейф: волны сделались круче и беспорядочней, "Сатерленд" мотало из стороны в сторону, и даже бывалые моряки с трудом держались на ногах. Но ни один рей не сломался, не лопнул ни один трос - плимутские докеры потрудились на славу, Буш и Гаррисон тоже не зря ели свой хлеб.
Буш снова что-то кричал, указывая за корму. Хорнблоуэр повернулся туда. "Плутон" исчез - на мгновение Хорнблоуэр подумал, что он затонул со всей командой. Потом волна отхлынула: "Плутон" лежал на боку, серые волны перехлестывали через обнажившееся днище, реи торчали к небу, паруса и такелаж чернели под взбитой пеной.
- Силы небесные! - возопил Буш. - Их смыло!
- Поставить грота-стаксель! - заорал Хорнблоуэр.
"Плутон" еще не затонул - наверняка кто-то жив, кто-то уцелел в бушующем море и успеет ухватиться за спущенный с "Сатерленда" трос; если волны прежде не разобьют их о борт, возможно, их удастся втянуть на палубу. Надо попытаться, как ни малы шансы, спасти хотя бы одного из тысячи человек. Хорнблоуэр медленно вел "Сатерленд" к "Плутону". Тот еще держался на плаву, волны разбивались об него, как о торчащий из воды риф. Можно вообразить, что там творится: палубы стоят торчком, все, что могло сорваться, сорвалось и покатилось, не разбирая дороги. Пушки наветренного борта повисли на брюках - еще чуть-чуть, и они оторвутся, пробьют дыры в противоположном борту, и корабль затонет. В темноте под палубами карабкаются люди, на главной палубе те, кого еще не смыло, висят, цепляясь, как мухи на оконном стекле, под сокрушительными ударами волн.
В подзорную трубу Хорнблоуэр различил какое-то пятнышко на верхней, обнажившейся стороне "Плутона", живое пятнышко, уцелевшее в разъяренной стихии. А вот и другие пятнышки, быстрое, осмысленное шевеление. Какой-то смельчак повел людей рубить наветренные ванты; когда "Сатерленд" приблизился, перерублены были уже ванты грот и фок-мачты. "Плутон" содрогнулся и вынырнул, как кит, вода хлестала из шпигатов, а когда он накренился к "Сатерленду", упала и бизань-мачта, уже на другой борт. Избавившись от рангоута и такелажа, "Плутон" выровнялся - за то недолгое время, что корабль лежал на боку, флотская дисциплина и отвага подарили ему малый шанс на спасение. Матросы еще рубили последние ванты, удерживающие обломки мачт.
Но дела их были плохи. Короткие обрубки торчали на месте мачт, бушприт исчез совсем. Голый остов качался, как пьяный, то показывая медную обшивку правого борта, то переваливаясь на другую сторону с амплитудой больше девяносто градусов, и все это за несколько секунд. Удивительно еще, что он не перекатывается, как деревянная кегля. Тот ад, что творится внутри корабля, не привидится и сумасшедшему в страшном сне. И все же корабль жил, по крайней мере часть команды осталась цела. Над головой прокатился завершающим раскатом гром, на западе, под ветром, тучи разошлись и сквозь них проглянуло яркое испанское солнце. Ветер дул крепкий, но не более того. Бед натворил последний ураганный порыв стихающего шторма.
Однако длился этот порыв дольше, чем Хорнблоуэру показалось. Мыс Креус на горизонте заметно увеличился, и ветер гнал к нему оба корабля. Через час-два лишенный мачт остов выбросит на мели у подножия мыса, где его добьют если не волны, так французские пушки.
- Мистер Винсент, - сказал Хорнблоуэр. - Поднимите сигнал: "Сатерленд" - флагману. Иду на помощь"
При этих словах Буш подпрыгнул. В кипящем море, вблизи подветренного берега почти невозможно помочь вдвое более тяжелому судну без единой мачты. Хорнблоуэр повернулся к первому лейтенанту.
- Мистер Буш, пропустите носовой шпринг в кормовой порт. Побыстрее, пожалуйста. Я возьму флагман на буксир.
Свое возмущение Буш мог выразить только взглядом - возразить открыто он бы не посмел. Но все видели, что Хорнблоуэр рискует неимоверно и главное зазря. Затея практически неосуществима - хотя бы потому, что не удастся перебросить буксирный конец на беспорядочно кренящийся в подошве волны "Плутон". Тем не менее, Буш исчез раньше, чем Хорнблоуэр успел бы ответить на его недовольный взгляд. Ветер гнал их к берегу, нельзя было терять ни секунды.
При плоском днище и подставленном ветру рангоуте "Сатерленд" будет дрейфовать быстрее "Плутона". Прежде, чем обстенить паруса и лечь в дрейф, придется в бейдевинд лавировать против крепкого ветра. Малейший недочет, малейшая неприятность с парусом или реем могут оказаться гибельными. На пронизывающем ветру, под дождем, марсовые, тем не менее, скоро вспотели капитан требовал то наполнить, то обстенить паруса, то привести к ветру, то повернуть оверштаг. Они обходили покалеченный "Плутон", как чайка, которая кружит над обломками кораблекрушения. А мыс Креус все приближался. Снизу доносился топот ног и скрежет тяжелого двадцатидюймового каната: руководимые Бушем матросы, надрываясь, волокли по нижней палубе упирающийся шпринг.
Теперь Хорнблоуэр тщательно прикидывал расстояние между кораблями и направление ветра. Он не надеялся отбуксировать "Плутон" дальше в море "Сатерленд" и один еле-еле смог бы идти в бейдевинд - только оттащить в сторону от мыса, сразу увеличив расстояние до берега. Оттянуть крушение это уже хорошо. А там глядишь, ветер уляжется или поменяет направление, команда "Плутона" успеет поставить временную мачту и хоть отчасти взять судно под контроль. Мыс Креус на западе, ветер с востока и чуть-чуть с севера. Исходя из этого, легче буксировать "Плутон" на юг, и шансы обогнуть мыс больше. Однако на юге - залив Росас, и ветер вынесет их аккурат под французские пушки. В Росасе наверняка есть и канонерские шлюпки - нет, это уже верная гибель. На севере - Льянца, батарею восстановить еще не могли, да и в любом случае до оконечности мыса Льянца будет больше двадцати миль. На севере опасность меньше - если только удастся миновать мыс Креус. На основе явно недостаточных данных Хорнблоуэр лихорадочно пытался рассчитать: как быстро ветер будет сносить два сцепленных вместе корабля, и как далеко "Сатерленд" успеет отбуксировать покалеченный трехпалубник в отпущенное ему для этого время. Почти все параметры уравнения были ему неизвестны, и, как всегда в таких случаях, приходилось полагаться на интуицию. Он окончательно решил, что пойдет на север, когда на шканцы взбежал запыхавшийся матросик.
- Мистер Буш говорит, канат будет готов через несколько минут, сэр, доложил он.
- Отлично, - сказал Хорнблоуэр. - Мистер Винсент, сигнальте флагману: "Приготовьтесь принять буксирный конец". Мистер Моркел, позовите старшину моей гички.
Буксирный конец! Офицеры на шканцах переглянулись. "Плутон" беспорядочно переваливался с боку на бок и с носа на корму, то показывая медную обшивку днища, то уходя под воду белой полосой между орудийными портами, попеременно зарываясь носом и кормой, словно окончательно сбрендил. Приближаться к нему - все равно что в сильную качку ловить на палубе непривязанную пушку. Если корабли столкнутся, оба пойдут ко дну.
Хорнблоуэр окинул взглядом мускулистые плечи молодого старшины.
- Браун, - сказал он. - Я хочу поручить вам, когда мы будем проходить мимо флагмана, перебросить на него трос. Знаете ли вы кого-нибудь, кто мог бы сделать это лучше? Отвечайте честно.
- Нет, сэр. Не знаю, сэр.
Бодрая самоуверенность Брауна заражала.
- Как вы это сделаете?
- С вашего позволения, сэр, привяжу кофель-нагель к лот-линю.
Молодчина Браун - принимает решения мгновенно.
- Тогда готовьтесь. Я подойду кормой по возможности ближе к носу флагмана.
"Сатерленд" под штормовым кливером и узко зарифленными марселями был в двухстах ярдах на ветре от "Плутона". Хорнблоуэр с упорством счетной машины просчитывал относительный ветровой снос, давление ветра на паруса, вероятность встречной волны, пьяные метания "Плутона". Пришлось выждать целых две минуты.
- Мистер Джерард, - сказал Хорнблоуэр наконец - он был так занят расчетами, что не испытывал страха. - Обстените грот-марсель.
"Сатерленд" погасил и так небольшую скорость. Теперь ветер гнал его к "Плутону", полоска серой воды с бородатыми гребнями волн суживалась. К счастью, "Плутон" не уваливался под ветер, только дергался взад-вперед под ударами волн. Браун картинно стоял на гакаборте, ни за что не держась. Через руку он пропустил лот-линь, который одним концом тянулся к бухте на палубе, на другом болтался кофель-нагель - им Браун небрежно помахивал взад-вперед, как маятником. Он был великолепен на фоне неба, когда без тени волнения наблюдал за сходящимися кораблями. На какую-то секунду Хорнблоуэр позавидовал его физической силе и уверенности. "Сатерленд" приближался, на перехлестываемом волнами полубаке "Плутона" готовились принять линь. Хорнблоуэр поглядел матросов рядом с Брауном, убедился, что они готовы привязать к лот-линю конец покрепче.
- Получится, клянусь Богом! - сказал Джерард Кристэлу.
Джерард ошибался - сейчас "Сатерленд" снесет ветром и он пройдет от "Плутона" на десять ярдов дальше, чем Браун может перебросить кофель-нагель с привязанным к нему линем.
- Мистер Джерард, - холодно сказал Хорнблоуэр, - обстените крюйсель.
Матросы мгновенно исполнили приказ. Теперь "Сатерленд" приобрел слабый задний ход, и расстояние между кораблями сокращалось еще быстрее. Взмывший на волне нос "Плутона" был прямо напротив них. Джерард и Кристэл непроизвольно чертыхались вполголоса. Хорнблоуэру вдруг стало холодно. Он хотел бы крикнуть "Кидай!", и лишь с трудом сдерживался. Брауну виднее. И тут он кинул - как раз когда корма "Сатерленда" поднялась на волне. Кофель-нагель с привязанным линем просвистел в воздухе, долетел до бикхеда "Плутона" и зацепился за уцелевший стоячий такелаж бушприта. Ободранный матрос упал на него всем телом, через мгновение и матроса, и кофель-нагель накрыла вода, но он удержал и передал товарищам линь.
- Получилось! - завопил Джерард. - Получилось, получилось, получилось!
- Мистер Джерард, - сказал Хорнблоуэр. - Обрасопьте крюйсель круто к ветру.
"Плутон" относило от "Сатерленда", линь быстро разматывался, скоро за ним побежал и трос покрепче. Но время торопило: из-за разной скорости дрейфа Хорнблоуэр не мог сохранять неизменное расстояние между кораблями это было бы опасно, да и просто невозможно. Пока "Сатерленд" лежал в дрейфе, его сносило быстрее, чем "Плутон"; теперь он рванул в бейдевинд, и надо было, учитывая оба фактора, добиться, чтоб корабли расходились возможно медленнее. Занятная алгебраическая задачка, которую предстоит перевести в арифметическую и решить в уме.
Когда "Плутон" ни с того ни с сего устремился к "Сатерленду" и все затаили дыхание, думая, что сейчас корабли столкнутся, Хорнблоуэру пришлось спешно перестраивать расчеты. Джерард выстраивал матросов с запасными реями у борта, чтобы те уперлись им в приближающийся "Плутон", как ни мала была надежда совладать с громадой весом в три тысячи тонн. По его же приказу другие матросы перебросили через борт кранец из набитого гамаками старого паруса. На полубаке "Плутона" тоже суетились, но в последнюю секунду под шквал проклятий трехпалубник откачнулся назад, и все вздохнули облегченно только не Хорнблоуэр. Если "Плутон" так устремился к "Сатерленду", он так же устремится прочь и наверняка разорвет привязанный к двадцатитрехдюймовому канату линь, тогда все придется начинать сначала, а мыс Креус все ближе и ближе.
- "Калигула" сигналит, сэр, - доложил Винсент. - "Чем могу помочь?"
- Ответьте "Ждите", - бросил Хорнблоуэр через плечо - он и позабыл про "Калигулу". Болтон будет дураком, если без необходимости подойдет так близко к подветренному берегу.
За кормой громко плеснула вода - Буш потравил канат на случай, если "Плутон" потащит его слишком резко. Тут легко переборщить - пеньковый канат тонет в воде и под его тяжестью может порваться линь. Хорнблоуэр перегнулся через гакаборт.
- Мистер Буш! - заорал он.
- Сэр! - донесся в открытый порт голос Буша.
- Стой травить!
- Есть, сэр.
Линь снова натянулся, канат гигантским морским червем медленно полз к "Плутону". Вот червь выпрямился - тут опять нужна тщательность и расчет. Хорнблоуэр приказывал Бушу, когда травить, когда ждать, следил за кораблями, за морем, за ветром. В канате двести ярдов, но пятьдесят из них приходятся на длину "Сатерленда" - надо успеть до того, как корабли разойдутся на сто пятьдесят ярдов. Хорнблоуэр вздохнул лишь когда канат вполз на нос "Плутона" и оттуда замахали флажками, сообщая, что буксирный конец закреплен.
Хорнблоуэр взглянул на близкий уже берег, прикинул направление ветра на щеке. Он рассчитал верно - даже если на этом галсе они обогнут мыс, их вынесет в залив Росас.
- Мистер Винсент, - сказал он. - Сигнальте флагману: "Готовлюсь сменить галс".
Джерард взглянул недоуменно. Ему казалось, что Хорнблоуэр понапрасну рискует обоими кораблями. Джерард не видит дальше мыса Креус, только враждебную землю и спасительное море. Инстинкт моряка подсказывает ему держаться подальше от берега, дальше он не загадывает. Он видит небо, чувствует море и реагирует безотчетно.
- Мистер Джерард, - сказал Хорнблоуэр, - идите к рулю. Как только канат натянется...
Джерарду не надо было объяснять. Ни одному из рулевых не приходилось править кораблем, который тащит за кормой три тысячи тонн; никто не знает, как поведет себя при этом "Сатерленд". Чтобы он не приводился к ветру, наверняка потребуются какие-то неожиданные и решительные меры.
Канат натягивался, медленно вылезая из моря, выпрямлялся, как палка, отряхиваясь от брызг. Захрустели, принимая напряжение, битенги. Потом канат немного провис, хруст прекратился - это "Плутон" набирал скорость. С каждым ярдом он бежал все быстрее, и его все меньше сносило ветром. Как только он начнет слушаться руля, рулевым на "Сатерленде" станет полегче.
Буш, закончив с канатом, поднялся на шканцы.
- Мистер Буш, сейчас вы будете поворачивать оверштаг.
- Есть, сэр, - сказал Буш. Он поглядел на землю, оценил направление ветра и подумал в точности, что перед тем Джерард, только Буш знал: не его это ума дело. В вопросах судовождения Хорнблоуэр всегда прав, и подчиняться надо, не рассуждая.
- Поставьте матросов к брасам, мистер Буш. Когда я скомандую, все должно произойти молниеносно.
- Есть, сэр.
"Плутон" набирал скорость, и теперь каждый ярд, пройденный на юг, работал против них.
- Обстенить крюйсель, - приказал Хорнблоуэр.
"Сатерленд" погасил скорость, "Плутон" неотвратимо надвигался на него. Хорнблоуэр увидел капитана Эллиота - тот бежал на бак своими глазами убедиться, что происходит. Намерений Хорнблоуэра он угадать не мог.
- Приготовьтесь поднять сигнал "Поворот оверштаг", мистер Винсент.
"Плутон" приближался.
- Обрасопьте крюйсель, мистер Буш.
Надо повернуть до того, как буксирный канат натянется - они только-только успеют разогнаться. Хорнблоуэр наблюдал за канатом и оценивал скорость.
- Ну, мистер Буш! Мистер Винсент, сигнальте!
Руль положили на борт, паруса перебрасопили, Рейнер на баке раздернул фок-стеньги-стаксель. Корабль пересекал линию ветра, паруса заполоскали, на борту "Плутона" прочли сигнал и догадались тоже повернуть руль. Инерция позволила остову развернуться, облегчая Хорнблоуэру маневр. Теперь "Сатерленд" набирал скорость на новом галсе, однако "Плутон" развернулся лишь наполовину. Сейчас рывком натянется буксирный канат. Он вставал из воды, распрямлялся, распрямлялся...
- Приготовьтесь, мистер Джерард!
"Сатерленд" содрогнулся от рывка. Натяжение каната выделывало с ним что-то невообразимое. Джерард выкрикивал приказы рулевым у штурвала, матросам у вспомогательных талей. В какую-то мучительную секунду показалось, что их потащит назад и развернет против ветра, но Джерард у штурвала, Буш у брасов и Рейнер на баке тянули его зубами и когтями. Дергаясь, "Сатерленд" уваливался под ветер, таща за собой "Плутон". И, наконец, оба корабля новым галсом двинулись на север, к относительной безопасности Лионского залива.
Хорнблоуэр глядел на зеленоватые склоны мыса Креус чуть впереди левого траверза. Путь предстоял рискованный - "Сатерленд" теперь не только сносило ветром, но и тянуло инерцией "Плутона", та же инерция замедляла скорость. В реве ветра Хорнблоуэр просчитывал дрейф и расстояния. Он оглянулся "Плутон" набрал скорость и раскачивался уже не так ужасающе. Буксирный канат шел не прямо по удлинению "Сатерленда", но под углом, под углом к канату располагался и "Плутон". Эллиот делает все, что может, и, тем не менее, нагрузка на "Сатерленд" огромная. Надо бы увеличить скорость, но опасно прибавлять парусов на таком крепком ветру. Если лопнет парус или оторвется рей, они охнуть не успеют, как окажутся на прибрежной мели.
Хорнблоуэр вновь поглядел на берег, оценивая быстро убывающее расстояние, и тут в кабельтове от них грозно взметнулся водяной столб. Шести футов высотой, он возник на гребне волны и так же загадочно исчез. Хорнблоуэр не верил своим глазам, однако, нарочито бесстрастные лица Кристэла и Буша убеждали, что ему не примерещилось. Это плеснуло о воду пушечное ядро, хотя на ветру они не слышали выстрела и не видели клубов дыма на берегу. Стреляли с мыса Креус, и расстояние уже небольшое. Скоро над ними засвистят сорокадвухфунтовые ядра.
- Флагман сигналит, сэр, - доложил Винсент.
На "Плутоне" ухитрились приладить блок к останцу грот-мачты и подняли сигнал, со шканцев "Сатерленда" можно было невооруженным глазом прочесть трепещущие флажки.
- "Флагман - "Сатерленду", - читал Винсент. - "Отцепите... буксир... если сочтете нужным".
- Ответьте: "Полагаю ненужным".
Надо прибавить скорость, теперь это уже не вызывало сомнений. Интересная задачка из теории вероятности, но скорее для игрока в кости, чем для игрока в вист. Прибавить парусов, значит увеличить риск для обоих судов, и одновременно увеличить шансы на благоприятный исход. Даже потеряв рей, он сумеет увести "Сатерленд" от опасности, "Плутону" же придется не хуже, чем если он позорно отцепит его прямо сейчас.
- Мистер Буш, отдайте рифы на фор-марселе.
- Есть, сэр. - Буш предвидел такую возможность и догадался, что капитан изберет более смелый путь. Молодец Буш, не всякий в его годы учился бы так быстро.
Марсовые побежали по вантам и по ножным пертам вдоль фор-марса-рея, цепляясь за рей локтями, в реве ветра отдали пиф-сезни. Парус с треском расправился, под его усилившейся тягой "Сатерленд" накренился круче. Хорнблоуэр увидел, что слабо изогнутый канат натянулся сильнее - однако пенька держала. Крен усилился, но рулевым у штурвала стало даже легче несущая сила большого марселя отчасти гасила обратную тягу буксирного каната.
Хорнблоуэр взглянул на берег - над мысом Креус клубился на ветру дым. Свиста ядер он не слышал и не видел, куда они упали - бурное море поглотило всплески. Но раз батарея стреляет, значит, они почти на расстоянии выстрела - они идут по лезвию. Тем не менее "Сатерленд" ускорился, на "Плутоне" готовились закрепить временную грот-мачту. Даже клочок паруса, поднятый на "Плутоне", неимоверно облегчит "Сатерленду" задачу. С мачтой управятся за час. А через час стемнеет, их станет не видно с батареи. Через час их судьба так или иначе решится.
Солнце пробилось через облака на западе и позолотило серые испанские холмы. Хорнблоуэр убеждал себя, что надо продержаться еще час, и час они продержались. Они миновали мыс Креус - теперь до берега было не полторы, а все пятнадцать миль. К ночи корабли были спасены, а Хорнблоуэр безмерно устал.
XVII
- Десантом будет командовать капитан Хорнблоуэр, - сказал в заключение адмирал Лейтон.
Эллиот и Болтон - они сидели за круглым столом в большой каюте "Плутона" - одобрительно кивнули.
Только капитан может командовать десантом в шестьсот человек, собранным с трех линейных кораблей, и Хорнблоуэр, как никто, годился на эту роль. Чего-то похожего ждали с тех самых пор, как из Маона вернулся после починки "Плутон", и Лейтон перебрался на него с "Калигулы". Частые отлучки полковника Вильены - он так и сновал между берегом и флагманом - тоже наводили на мысль. Три недели "Сатерленд" и "Калигула" курсировали вдоль берегов Каталонии. "Плутон", вернувшись, привез долгожданную свежую провизию, часть команды "Сатерленда", отправленную прежде с призами, и даже по двенадцать человек пополнения на каждый корабль. С такой командой можно нанести решительный удар, и предполагаемый захват Росаса, если удастся его осуществить, без сомнения смешает французам все карты.
- Замечания? - спросил адмирал. - Капитан Хорнблоуэр?
Хорнблоуэр оглядел большую каюту, подушки на рундуках, столовое серебро, сытые лица Эллиота и Болтона; Сильвестр не расставался с бумагами и чернильницей, Вильена в ярко-желтом мундире лениво озирался по сторонам, пропуская мимо ушей непонятный ему английский разговор. На противоположной переборке висел изумительно похожий портрет леди Барбары, Хорнблоуэру казалось, что сейчас он услышит голос. Интересно, куда девают картину на время боя? С усилием Хорнблоуэр оторвал мысли от леди Барбары и постарался как можно тактичнее объяснить, что ему не нравится план как таковой.
- Я думаю, - медленно произнес он, - что неразумно всецело полагаться на испанскую армию.
- Их семь тысяч, и они готовы выйти в поход, - сказал Лейтон. - Между Олотом и Росасом всего тридцать миль.
- Но им предстоит миновать Жерону.
- Полковник Вильена заверил меня, что войско без артиллерии легко пройдет окольными дорогами. Сам он проделал этот путь четыре раза.
- Да, - сказал Хорнблоуэр. Один всадник на горной дороге - это еще отнюдь не семитысячное войско. - Можем ли мы быть уверены, что там пройдут семь тысяч человек? И что они дойдут?
- Для осады хватит четырех тысяч, - сказал Лейтон, - и генерал Ровира определенно пообещал выступить.
- И все же они могут не дойти, - настаивал Хорнблоуэр. Он понимал: бессмысленно спорить с человеком, который не знает цены испанским обещаниям и которому не хватает воображения представить два войска, разделенные тридцатью милями гор, и все сложности взаимодействия между ними. Между бровями Лейтона пролегла выразительная морщина.
- Вы хотите предложить что-то иное? - спросил он с явным нетерпением.
- Я предложил бы, чтоб эскадра опиралась только на собственные силы и не зависела от испанской армии. Батарею Льянце восстановили. Почему бы снова ее не взять? Шестисот человек хватило бы.
- Мне предписано, - важно произнес Лейтон, - действовать в теснейшем сотрудничестве с испанскими силами. В Росасе гарнизон менее двух тысяч человек, у Ровиры семь тысяч в каких-то тридцати милях. Главная часть семи французских корпусов стоит южнее Барселоны - у нас в запасе по меньшей мере неделя. Эскадра предоставит тяжелые пушки, артиллеристов и отряд, который первый пойдет в пролом. Мне это представляется исключительно удачной возможностью провести совместную операцию, и я затрудняюсь понять ваши возражения, капитан Хорнблоуэр. Но, может быть, они не так и бесспорны?
Гром гремел без передышки, и Хорнблоуэр уже перестал его замечать. В черных тучах завораживающе играли молнии. Этот шторм ненадолго - скоро равновесие воздушных масс восстановится. Но будут еще сильные порывы. Ветер взбаламутил мелководное море - по палубе "Сатерленда" то и дело перекатывалась вода. После удушающей жары ветер бодрил, бодрили даже брызги и дождь, натянутый такелаж пел, и музыка эта была Хорнблоуэру по сердцу. Подошел Полвил сказать, что обед готов (увы, холодный, поскольку огонь на камбузе погасили с началом шторма), и Хорнблоуэр удивился, что прошло столько времени.
После обеда он снова вышел на палубу. Ветер заметно ослабел, с наветренной стороны кое-где проглядывало зеленовато-голубое небо, дождь перестал, но волны бушевали пуще прежнего.
- Ненадолго его хватило, сэр, - заметил Буш.
- Да, - отвечал Хорнблоуэр, но про себя отметил, что перед затишьем небо бывает голубее. Он не помнил, чтоб хоть один средиземноморский шторм улегся, не показав себя напоследок. А мыс Креус по-прежнему близко - с подветренной стороны на горизонте. Хорнблоуэр внимательно огляделся: "Плутон" под ветром, окутанный пеленой брызг, "Калигула" далеко на ветре, его паруса едва различаются над серым пенистым морем.
И тут это произошло - налетел ревущий шквал, накренил "Сатерленд" и в мгновение ока поменял направление.
Хорнблоуэр, цепляясь за бизань-ванты, выкрикивал приказы. В какую-то секунду ему показалось, что "Сатерленд" не выровняется, и тут ветер ударил в лоб и поволок упирающееся судно кормой вперед. Он визжал и ревел с невиданной прежде силой. Не сразу удалось привести корабль к ветру и положить в дрейф: волны сделались круче и беспорядочней, "Сатерленд" мотало из стороны в сторону, и даже бывалые моряки с трудом держались на ногах. Но ни один рей не сломался, не лопнул ни один трос - плимутские докеры потрудились на славу, Буш и Гаррисон тоже не зря ели свой хлеб.
Буш снова что-то кричал, указывая за корму. Хорнблоуэр повернулся туда. "Плутон" исчез - на мгновение Хорнблоуэр подумал, что он затонул со всей командой. Потом волна отхлынула: "Плутон" лежал на боку, серые волны перехлестывали через обнажившееся днище, реи торчали к небу, паруса и такелаж чернели под взбитой пеной.
- Силы небесные! - возопил Буш. - Их смыло!
- Поставить грота-стаксель! - заорал Хорнблоуэр.
"Плутон" еще не затонул - наверняка кто-то жив, кто-то уцелел в бушующем море и успеет ухватиться за спущенный с "Сатерленда" трос; если волны прежде не разобьют их о борт, возможно, их удастся втянуть на палубу. Надо попытаться, как ни малы шансы, спасти хотя бы одного из тысячи человек. Хорнблоуэр медленно вел "Сатерленд" к "Плутону". Тот еще держался на плаву, волны разбивались об него, как о торчащий из воды риф. Можно вообразить, что там творится: палубы стоят торчком, все, что могло сорваться, сорвалось и покатилось, не разбирая дороги. Пушки наветренного борта повисли на брюках - еще чуть-чуть, и они оторвутся, пробьют дыры в противоположном борту, и корабль затонет. В темноте под палубами карабкаются люди, на главной палубе те, кого еще не смыло, висят, цепляясь, как мухи на оконном стекле, под сокрушительными ударами волн.
В подзорную трубу Хорнблоуэр различил какое-то пятнышко на верхней, обнажившейся стороне "Плутона", живое пятнышко, уцелевшее в разъяренной стихии. А вот и другие пятнышки, быстрое, осмысленное шевеление. Какой-то смельчак повел людей рубить наветренные ванты; когда "Сатерленд" приблизился, перерублены были уже ванты грот и фок-мачты. "Плутон" содрогнулся и вынырнул, как кит, вода хлестала из шпигатов, а когда он накренился к "Сатерленду", упала и бизань-мачта, уже на другой борт. Избавившись от рангоута и такелажа, "Плутон" выровнялся - за то недолгое время, что корабль лежал на боку, флотская дисциплина и отвага подарили ему малый шанс на спасение. Матросы еще рубили последние ванты, удерживающие обломки мачт.
Но дела их были плохи. Короткие обрубки торчали на месте мачт, бушприт исчез совсем. Голый остов качался, как пьяный, то показывая медную обшивку правого борта, то переваливаясь на другую сторону с амплитудой больше девяносто градусов, и все это за несколько секунд. Удивительно еще, что он не перекатывается, как деревянная кегля. Тот ад, что творится внутри корабля, не привидится и сумасшедшему в страшном сне. И все же корабль жил, по крайней мере часть команды осталась цела. Над головой прокатился завершающим раскатом гром, на западе, под ветром, тучи разошлись и сквозь них проглянуло яркое испанское солнце. Ветер дул крепкий, но не более того. Бед натворил последний ураганный порыв стихающего шторма.
Однако длился этот порыв дольше, чем Хорнблоуэру показалось. Мыс Креус на горизонте заметно увеличился, и ветер гнал к нему оба корабля. Через час-два лишенный мачт остов выбросит на мели у подножия мыса, где его добьют если не волны, так французские пушки.
- Мистер Винсент, - сказал Хорнблоуэр. - Поднимите сигнал: "Сатерленд" - флагману. Иду на помощь"
При этих словах Буш подпрыгнул. В кипящем море, вблизи подветренного берега почти невозможно помочь вдвое более тяжелому судну без единой мачты. Хорнблоуэр повернулся к первому лейтенанту.
- Мистер Буш, пропустите носовой шпринг в кормовой порт. Побыстрее, пожалуйста. Я возьму флагман на буксир.
Свое возмущение Буш мог выразить только взглядом - возразить открыто он бы не посмел. Но все видели, что Хорнблоуэр рискует неимоверно и главное зазря. Затея практически неосуществима - хотя бы потому, что не удастся перебросить буксирный конец на беспорядочно кренящийся в подошве волны "Плутон". Тем не менее, Буш исчез раньше, чем Хорнблоуэр успел бы ответить на его недовольный взгляд. Ветер гнал их к берегу, нельзя было терять ни секунды.
При плоском днище и подставленном ветру рангоуте "Сатерленд" будет дрейфовать быстрее "Плутона". Прежде, чем обстенить паруса и лечь в дрейф, придется в бейдевинд лавировать против крепкого ветра. Малейший недочет, малейшая неприятность с парусом или реем могут оказаться гибельными. На пронизывающем ветру, под дождем, марсовые, тем не менее, скоро вспотели капитан требовал то наполнить, то обстенить паруса, то привести к ветру, то повернуть оверштаг. Они обходили покалеченный "Плутон", как чайка, которая кружит над обломками кораблекрушения. А мыс Креус все приближался. Снизу доносился топот ног и скрежет тяжелого двадцатидюймового каната: руководимые Бушем матросы, надрываясь, волокли по нижней палубе упирающийся шпринг.
Теперь Хорнблоуэр тщательно прикидывал расстояние между кораблями и направление ветра. Он не надеялся отбуксировать "Плутон" дальше в море "Сатерленд" и один еле-еле смог бы идти в бейдевинд - только оттащить в сторону от мыса, сразу увеличив расстояние до берега. Оттянуть крушение это уже хорошо. А там глядишь, ветер уляжется или поменяет направление, команда "Плутона" успеет поставить временную мачту и хоть отчасти взять судно под контроль. Мыс Креус на западе, ветер с востока и чуть-чуть с севера. Исходя из этого, легче буксировать "Плутон" на юг, и шансы обогнуть мыс больше. Однако на юге - залив Росас, и ветер вынесет их аккурат под французские пушки. В Росасе наверняка есть и канонерские шлюпки - нет, это уже верная гибель. На севере - Льянца, батарею восстановить еще не могли, да и в любом случае до оконечности мыса Льянца будет больше двадцати миль. На севере опасность меньше - если только удастся миновать мыс Креус. На основе явно недостаточных данных Хорнблоуэр лихорадочно пытался рассчитать: как быстро ветер будет сносить два сцепленных вместе корабля, и как далеко "Сатерленд" успеет отбуксировать покалеченный трехпалубник в отпущенное ему для этого время. Почти все параметры уравнения были ему неизвестны, и, как всегда в таких случаях, приходилось полагаться на интуицию. Он окончательно решил, что пойдет на север, когда на шканцы взбежал запыхавшийся матросик.
- Мистер Буш говорит, канат будет готов через несколько минут, сэр, доложил он.
- Отлично, - сказал Хорнблоуэр. - Мистер Винсент, сигнальте флагману: "Приготовьтесь принять буксирный конец". Мистер Моркел, позовите старшину моей гички.
Буксирный конец! Офицеры на шканцах переглянулись. "Плутон" беспорядочно переваливался с боку на бок и с носа на корму, то показывая медную обшивку днища, то уходя под воду белой полосой между орудийными портами, попеременно зарываясь носом и кормой, словно окончательно сбрендил. Приближаться к нему - все равно что в сильную качку ловить на палубе непривязанную пушку. Если корабли столкнутся, оба пойдут ко дну.
Хорнблоуэр окинул взглядом мускулистые плечи молодого старшины.
- Браун, - сказал он. - Я хочу поручить вам, когда мы будем проходить мимо флагмана, перебросить на него трос. Знаете ли вы кого-нибудь, кто мог бы сделать это лучше? Отвечайте честно.
- Нет, сэр. Не знаю, сэр.
Бодрая самоуверенность Брауна заражала.
- Как вы это сделаете?
- С вашего позволения, сэр, привяжу кофель-нагель к лот-линю.
Молодчина Браун - принимает решения мгновенно.
- Тогда готовьтесь. Я подойду кормой по возможности ближе к носу флагмана.
"Сатерленд" под штормовым кливером и узко зарифленными марселями был в двухстах ярдах на ветре от "Плутона". Хорнблоуэр с упорством счетной машины просчитывал относительный ветровой снос, давление ветра на паруса, вероятность встречной волны, пьяные метания "Плутона". Пришлось выждать целых две минуты.
- Мистер Джерард, - сказал Хорнблоуэр наконец - он был так занят расчетами, что не испытывал страха. - Обстените грот-марсель.
"Сатерленд" погасил и так небольшую скорость. Теперь ветер гнал его к "Плутону", полоска серой воды с бородатыми гребнями волн суживалась. К счастью, "Плутон" не уваливался под ветер, только дергался взад-вперед под ударами волн. Браун картинно стоял на гакаборте, ни за что не держась. Через руку он пропустил лот-линь, который одним концом тянулся к бухте на палубе, на другом болтался кофель-нагель - им Браун небрежно помахивал взад-вперед, как маятником. Он был великолепен на фоне неба, когда без тени волнения наблюдал за сходящимися кораблями. На какую-то секунду Хорнблоуэр позавидовал его физической силе и уверенности. "Сатерленд" приближался, на перехлестываемом волнами полубаке "Плутона" готовились принять линь. Хорнблоуэр поглядел матросов рядом с Брауном, убедился, что они готовы привязать к лот-линю конец покрепче.
- Получится, клянусь Богом! - сказал Джерард Кристэлу.
Джерард ошибался - сейчас "Сатерленд" снесет ветром и он пройдет от "Плутона" на десять ярдов дальше, чем Браун может перебросить кофель-нагель с привязанным к нему линем.
- Мистер Джерард, - холодно сказал Хорнблоуэр, - обстените крюйсель.
Матросы мгновенно исполнили приказ. Теперь "Сатерленд" приобрел слабый задний ход, и расстояние между кораблями сокращалось еще быстрее. Взмывший на волне нос "Плутона" был прямо напротив них. Джерард и Кристэл непроизвольно чертыхались вполголоса. Хорнблоуэру вдруг стало холодно. Он хотел бы крикнуть "Кидай!", и лишь с трудом сдерживался. Брауну виднее. И тут он кинул - как раз когда корма "Сатерленда" поднялась на волне. Кофель-нагель с привязанным линем просвистел в воздухе, долетел до бикхеда "Плутона" и зацепился за уцелевший стоячий такелаж бушприта. Ободранный матрос упал на него всем телом, через мгновение и матроса, и кофель-нагель накрыла вода, но он удержал и передал товарищам линь.
- Получилось! - завопил Джерард. - Получилось, получилось, получилось!
- Мистер Джерард, - сказал Хорнблоуэр. - Обрасопьте крюйсель круто к ветру.
"Плутон" относило от "Сатерленда", линь быстро разматывался, скоро за ним побежал и трос покрепче. Но время торопило: из-за разной скорости дрейфа Хорнблоуэр не мог сохранять неизменное расстояние между кораблями это было бы опасно, да и просто невозможно. Пока "Сатерленд" лежал в дрейфе, его сносило быстрее, чем "Плутон"; теперь он рванул в бейдевинд, и надо было, учитывая оба фактора, добиться, чтоб корабли расходились возможно медленнее. Занятная алгебраическая задачка, которую предстоит перевести в арифметическую и решить в уме.
Когда "Плутон" ни с того ни с сего устремился к "Сатерленду" и все затаили дыхание, думая, что сейчас корабли столкнутся, Хорнблоуэру пришлось спешно перестраивать расчеты. Джерард выстраивал матросов с запасными реями у борта, чтобы те уперлись им в приближающийся "Плутон", как ни мала была надежда совладать с громадой весом в три тысячи тонн. По его же приказу другие матросы перебросили через борт кранец из набитого гамаками старого паруса. На полубаке "Плутона" тоже суетились, но в последнюю секунду под шквал проклятий трехпалубник откачнулся назад, и все вздохнули облегченно только не Хорнблоуэр. Если "Плутон" так устремился к "Сатерленду", он так же устремится прочь и наверняка разорвет привязанный к двадцатитрехдюймовому канату линь, тогда все придется начинать сначала, а мыс Креус все ближе и ближе.
- "Калигула" сигналит, сэр, - доложил Винсент. - "Чем могу помочь?"
- Ответьте "Ждите", - бросил Хорнблоуэр через плечо - он и позабыл про "Калигулу". Болтон будет дураком, если без необходимости подойдет так близко к подветренному берегу.
За кормой громко плеснула вода - Буш потравил канат на случай, если "Плутон" потащит его слишком резко. Тут легко переборщить - пеньковый канат тонет в воде и под его тяжестью может порваться линь. Хорнблоуэр перегнулся через гакаборт.
- Мистер Буш! - заорал он.
- Сэр! - донесся в открытый порт голос Буша.
- Стой травить!
- Есть, сэр.
Линь снова натянулся, канат гигантским морским червем медленно полз к "Плутону". Вот червь выпрямился - тут опять нужна тщательность и расчет. Хорнблоуэр приказывал Бушу, когда травить, когда ждать, следил за кораблями, за морем, за ветром. В канате двести ярдов, но пятьдесят из них приходятся на длину "Сатерленда" - надо успеть до того, как корабли разойдутся на сто пятьдесят ярдов. Хорнблоуэр вздохнул лишь когда канат вполз на нос "Плутона" и оттуда замахали флажками, сообщая, что буксирный конец закреплен.
Хорнблоуэр взглянул на близкий уже берег, прикинул направление ветра на щеке. Он рассчитал верно - даже если на этом галсе они обогнут мыс, их вынесет в залив Росас.
- Мистер Винсент, - сказал он. - Сигнальте флагману: "Готовлюсь сменить галс".
Джерард взглянул недоуменно. Ему казалось, что Хорнблоуэр понапрасну рискует обоими кораблями. Джерард не видит дальше мыса Креус, только враждебную землю и спасительное море. Инстинкт моряка подсказывает ему держаться подальше от берега, дальше он не загадывает. Он видит небо, чувствует море и реагирует безотчетно.
- Мистер Джерард, - сказал Хорнблоуэр, - идите к рулю. Как только канат натянется...
Джерарду не надо было объяснять. Ни одному из рулевых не приходилось править кораблем, который тащит за кормой три тысячи тонн; никто не знает, как поведет себя при этом "Сатерленд". Чтобы он не приводился к ветру, наверняка потребуются какие-то неожиданные и решительные меры.
Канат натягивался, медленно вылезая из моря, выпрямлялся, как палка, отряхиваясь от брызг. Захрустели, принимая напряжение, битенги. Потом канат немного провис, хруст прекратился - это "Плутон" набирал скорость. С каждым ярдом он бежал все быстрее, и его все меньше сносило ветром. Как только он начнет слушаться руля, рулевым на "Сатерленде" станет полегче.
Буш, закончив с канатом, поднялся на шканцы.
- Мистер Буш, сейчас вы будете поворачивать оверштаг.
- Есть, сэр, - сказал Буш. Он поглядел на землю, оценил направление ветра и подумал в точности, что перед тем Джерард, только Буш знал: не его это ума дело. В вопросах судовождения Хорнблоуэр всегда прав, и подчиняться надо, не рассуждая.
- Поставьте матросов к брасам, мистер Буш. Когда я скомандую, все должно произойти молниеносно.
- Есть, сэр.
"Плутон" набирал скорость, и теперь каждый ярд, пройденный на юг, работал против них.
- Обстенить крюйсель, - приказал Хорнблоуэр.
"Сатерленд" погасил скорость, "Плутон" неотвратимо надвигался на него. Хорнблоуэр увидел капитана Эллиота - тот бежал на бак своими глазами убедиться, что происходит. Намерений Хорнблоуэра он угадать не мог.
- Приготовьтесь поднять сигнал "Поворот оверштаг", мистер Винсент.
"Плутон" приближался.
- Обрасопьте крюйсель, мистер Буш.
Надо повернуть до того, как буксирный канат натянется - они только-только успеют разогнаться. Хорнблоуэр наблюдал за канатом и оценивал скорость.
- Ну, мистер Буш! Мистер Винсент, сигнальте!
Руль положили на борт, паруса перебрасопили, Рейнер на баке раздернул фок-стеньги-стаксель. Корабль пересекал линию ветра, паруса заполоскали, на борту "Плутона" прочли сигнал и догадались тоже повернуть руль. Инерция позволила остову развернуться, облегчая Хорнблоуэру маневр. Теперь "Сатерленд" набирал скорость на новом галсе, однако "Плутон" развернулся лишь наполовину. Сейчас рывком натянется буксирный канат. Он вставал из воды, распрямлялся, распрямлялся...
- Приготовьтесь, мистер Джерард!
"Сатерленд" содрогнулся от рывка. Натяжение каната выделывало с ним что-то невообразимое. Джерард выкрикивал приказы рулевым у штурвала, матросам у вспомогательных талей. В какую-то мучительную секунду показалось, что их потащит назад и развернет против ветра, но Джерард у штурвала, Буш у брасов и Рейнер на баке тянули его зубами и когтями. Дергаясь, "Сатерленд" уваливался под ветер, таща за собой "Плутон". И, наконец, оба корабля новым галсом двинулись на север, к относительной безопасности Лионского залива.
Хорнблоуэр глядел на зеленоватые склоны мыса Креус чуть впереди левого траверза. Путь предстоял рискованный - "Сатерленд" теперь не только сносило ветром, но и тянуло инерцией "Плутона", та же инерция замедляла скорость. В реве ветра Хорнблоуэр просчитывал дрейф и расстояния. Он оглянулся "Плутон" набрал скорость и раскачивался уже не так ужасающе. Буксирный канат шел не прямо по удлинению "Сатерленда", но под углом, под углом к канату располагался и "Плутон". Эллиот делает все, что может, и, тем не менее, нагрузка на "Сатерленд" огромная. Надо бы увеличить скорость, но опасно прибавлять парусов на таком крепком ветру. Если лопнет парус или оторвется рей, они охнуть не успеют, как окажутся на прибрежной мели.
Хорнблоуэр вновь поглядел на берег, оценивая быстро убывающее расстояние, и тут в кабельтове от них грозно взметнулся водяной столб. Шести футов высотой, он возник на гребне волны и так же загадочно исчез. Хорнблоуэр не верил своим глазам, однако, нарочито бесстрастные лица Кристэла и Буша убеждали, что ему не примерещилось. Это плеснуло о воду пушечное ядро, хотя на ветру они не слышали выстрела и не видели клубов дыма на берегу. Стреляли с мыса Креус, и расстояние уже небольшое. Скоро над ними засвистят сорокадвухфунтовые ядра.
- Флагман сигналит, сэр, - доложил Винсент.
На "Плутоне" ухитрились приладить блок к останцу грот-мачты и подняли сигнал, со шканцев "Сатерленда" можно было невооруженным глазом прочесть трепещущие флажки.
- "Флагман - "Сатерленду", - читал Винсент. - "Отцепите... буксир... если сочтете нужным".
- Ответьте: "Полагаю ненужным".
Надо прибавить скорость, теперь это уже не вызывало сомнений. Интересная задачка из теории вероятности, но скорее для игрока в кости, чем для игрока в вист. Прибавить парусов, значит увеличить риск для обоих судов, и одновременно увеличить шансы на благоприятный исход. Даже потеряв рей, он сумеет увести "Сатерленд" от опасности, "Плутону" же придется не хуже, чем если он позорно отцепит его прямо сейчас.
- Мистер Буш, отдайте рифы на фор-марселе.
- Есть, сэр. - Буш предвидел такую возможность и догадался, что капитан изберет более смелый путь. Молодец Буш, не всякий в его годы учился бы так быстро.
Марсовые побежали по вантам и по ножным пертам вдоль фор-марса-рея, цепляясь за рей локтями, в реве ветра отдали пиф-сезни. Парус с треском расправился, под его усилившейся тягой "Сатерленд" накренился круче. Хорнблоуэр увидел, что слабо изогнутый канат натянулся сильнее - однако пенька держала. Крен усилился, но рулевым у штурвала стало даже легче несущая сила большого марселя отчасти гасила обратную тягу буксирного каната.
Хорнблоуэр взглянул на берег - над мысом Креус клубился на ветру дым. Свиста ядер он не слышал и не видел, куда они упали - бурное море поглотило всплески. Но раз батарея стреляет, значит, они почти на расстоянии выстрела - они идут по лезвию. Тем не менее "Сатерленд" ускорился, на "Плутоне" готовились закрепить временную грот-мачту. Даже клочок паруса, поднятый на "Плутоне", неимоверно облегчит "Сатерленду" задачу. С мачтой управятся за час. А через час стемнеет, их станет не видно с батареи. Через час их судьба так или иначе решится.
Солнце пробилось через облака на западе и позолотило серые испанские холмы. Хорнблоуэр убеждал себя, что надо продержаться еще час, и час они продержались. Они миновали мыс Креус - теперь до берега было не полторы, а все пятнадцать миль. К ночи корабли были спасены, а Хорнблоуэр безмерно устал.
XVII
- Десантом будет командовать капитан Хорнблоуэр, - сказал в заключение адмирал Лейтон.
Эллиот и Болтон - они сидели за круглым столом в большой каюте "Плутона" - одобрительно кивнули.
Только капитан может командовать десантом в шестьсот человек, собранным с трех линейных кораблей, и Хорнблоуэр, как никто, годился на эту роль. Чего-то похожего ждали с тех самых пор, как из Маона вернулся после починки "Плутон", и Лейтон перебрался на него с "Калигулы". Частые отлучки полковника Вильены - он так и сновал между берегом и флагманом - тоже наводили на мысль. Три недели "Сатерленд" и "Калигула" курсировали вдоль берегов Каталонии. "Плутон", вернувшись, привез долгожданную свежую провизию, часть команды "Сатерленда", отправленную прежде с призами, и даже по двенадцать человек пополнения на каждый корабль. С такой командой можно нанести решительный удар, и предполагаемый захват Росаса, если удастся его осуществить, без сомнения смешает французам все карты.
- Замечания? - спросил адмирал. - Капитан Хорнблоуэр?
Хорнблоуэр оглядел большую каюту, подушки на рундуках, столовое серебро, сытые лица Эллиота и Болтона; Сильвестр не расставался с бумагами и чернильницей, Вильена в ярко-желтом мундире лениво озирался по сторонам, пропуская мимо ушей непонятный ему английский разговор. На противоположной переборке висел изумительно похожий портрет леди Барбары, Хорнблоуэру казалось, что сейчас он услышит голос. Интересно, куда девают картину на время боя? С усилием Хорнблоуэр оторвал мысли от леди Барбары и постарался как можно тактичнее объяснить, что ему не нравится план как таковой.
- Я думаю, - медленно произнес он, - что неразумно всецело полагаться на испанскую армию.
- Их семь тысяч, и они готовы выйти в поход, - сказал Лейтон. - Между Олотом и Росасом всего тридцать миль.
- Но им предстоит миновать Жерону.
- Полковник Вильена заверил меня, что войско без артиллерии легко пройдет окольными дорогами. Сам он проделал этот путь четыре раза.
- Да, - сказал Хорнблоуэр. Один всадник на горной дороге - это еще отнюдь не семитысячное войско. - Можем ли мы быть уверены, что там пройдут семь тысяч человек? И что они дойдут?
- Для осады хватит четырех тысяч, - сказал Лейтон, - и генерал Ровира определенно пообещал выступить.
- И все же они могут не дойти, - настаивал Хорнблоуэр. Он понимал: бессмысленно спорить с человеком, который не знает цены испанским обещаниям и которому не хватает воображения представить два войска, разделенные тридцатью милями гор, и все сложности взаимодействия между ними. Между бровями Лейтона пролегла выразительная морщина.
- Вы хотите предложить что-то иное? - спросил он с явным нетерпением.
- Я предложил бы, чтоб эскадра опиралась только на собственные силы и не зависела от испанской армии. Батарею Льянце восстановили. Почему бы снова ее не взять? Шестисот человек хватило бы.
- Мне предписано, - важно произнес Лейтон, - действовать в теснейшем сотрудничестве с испанскими силами. В Росасе гарнизон менее двух тысяч человек, у Ровиры семь тысяч в каких-то тридцати милях. Главная часть семи французских корпусов стоит южнее Барселоны - у нас в запасе по меньшей мере неделя. Эскадра предоставит тяжелые пушки, артиллеристов и отряд, который первый пойдет в пролом. Мне это представляется исключительно удачной возможностью провести совместную операцию, и я затрудняюсь понять ваши возражения, капитан Хорнблоуэр. Но, может быть, они не так и бесспорны?