Страница:
— Серые Плащи выступают на Арденкапль, чтобы раз и навсегда выбить Ярких Солдат из Блессема, — сообщил он. — Мегэн попросила меня связаться с тобой и узнать, не можешь ли ты привести волшебных существ леса к нам на подмогу, поскольку из Эррана стекаются все новые и новые орды ведьмоненавистников, жаждущие отомстить за все свои поражения. Вы сейчас далеко от нас?
— Я не знаю, где находится Арденкапль, — ответила Лиланте, — но я бы сказала, что мы сейчас по меньшей мере в паре недель ходьбы от края леса.
Дайд понизил голос.
— Мы выступаем на Арденкапль в лунное затмение после Бельтайна. Можете попытаться добраться до нас к этому времени? Было бы очень здорово снова увидеть тебя, Лиланте.
Она опять вспыхнула и неловко ответила:
— И тебя тоже, Дайд. Давненько мы не виделись.
— Да, — ответил он. — Трудно поверить, что прошло уже два с половиной года! Но я скучал по тебе.
Слова смешались у нее на языке. Не зная, что сказать, она промолчала. Он немного подождал, потом попрощался, и его изображение медленно рассеялось.
После этого армия обитателей леса повернула и направилась в Блессем, довольная тем, что после спокойной зимы им выпал еще один шанс поучаствовать в сражении. Но Лиланте не радовалась, хотя и часто думала о Дайде все две последующие недели, переходя от радости к беспокойству при мысли о предстоящей встрече.
Стая волков завыла, почуяв кровь, и Лиланте безотчетно ускорила шаг. Вскоре до них донесся звон оружия, и волшебные существа бросились вперед, очутившись на узкой дороге, вьющейся через лес. Она была усеяла телами лошадей и людей, и некоторые еще кричали от боли. Между деревьев отчаянно сражались маленькие группы людей, и солдаты в серых куртках просто терялись среди закованных в тяжелые латы противников.
В воздухе висел тяжелый запах крови, и сатирикорны возбужденно завопили. Лиланте прикрикнула на них, велев им не быть такими кровожадными.
— Убивайте только тех, на ком надеты белые плащи, — прокричала она, но рогатые женщины уже мчались вперед в предвкушении боя.
Беспокоясь, как бы они не принесли больше вреда, чем пользы, Лиланте снова позвала их, и сиили внезапно поднял золотистую голову и издал продолжительный вой. Сатирикорны повернули головы и возмущенно завопили, но не стали добивать раненых своими острыми рогами или драться над телами мертвых, чего опасалась Лиланте. Вместо этого они промчались дальше, захватив врасплох группу Ярких Солдат, которые шли по дороге, приканчивая всех раненых. Разразившись восторженными криками, сатирикорны принялись орудовать рогами и размахивать направо и налево своими дубинками, до тех пор, пока все Яркие Солдаты не упали замертво, после чего поскакали в густые заросли кустов в поисках новых жертв.
Обитатели леса последовали за ними, нападая на Ярких Солдат, сражавшихся среди деревьев. Некоторых загрызли волки или до смерти забили дубинами корриганы. На других набрасывались гравенинги с развевающимися длинными и грязными волосами, так и норовя выцарапать им глаза своими неряшливыми когтями. Изящные и безмолвные, точно гигантские кошки, шедоухаунды мелькали между деревьями, перегрызая горла врагам. Еще один отряд попался в огромные руки древяников, которые переломали им хребты.
Лиланте и Ниалл торопливо оказывали помощь раненым, множество из которых не успело даже обнажить мечи.
— Где Ри? — встревоженно спросил Ниалл.
Один из раненых показал на дорогу, прохрипев:
— Его Высочество ехал во главе кавалькады. Боюсь, его уже нет в живых. Я вообще не верю, чтобы кто-то мог выжить, так внезапно и яростно на нас напали. — Он без сил упал на плащ, который Ниалл подложил ему под голову.
Великан поднялся, ободряюще пробасив:
— Наше нападение еще более яростное, обещаю тебе. Отдохни немного, а мы вернемся и позаботимся о тебе, когда сможем.
Лиланте велела ниссам носить раненым воду, и малютки засновали от дороги к ручью и обратно с крошечными чашечками из листьев. До краев полных водой, их хватало измученным жаждой раненым лишь на глоток, но ниссы были такими проворными и их было так много, что вскоре все были напоены.
Тем временем Лиланте с Ниаллом побежали по дороге, перескакивая через тела павших. Среди деревьев они увидели Дайда и Гвилима, сражающихся спина к спине и окруженных стеной из мертвых тирсолерцев.
Ножи циркача, вращаясь, точно сами по себе рассекали воздух, мелькая там и сям и сверкая, словно колибри. Дайд был тяжело ранен, одна нога бесполезно повисла, глаз был залит кровью из раны на лбу. Он еле держался на ногах с помощью одноногого колдуна, который и сам опирался на зажатую под мышкой дубинку. Пальцы Гвилима метали синие молнии, уничтожавшие одного солдата за другим. Но те все прибывали и прибывали, и на месте одного павшего тут же возникало двое других. Лучник посылал в них стрелу за стрелой, но Дайду удавалось отражать их и отправлять в нападающих.
— Не убивайте этих мерзких колдунов! — закричал одетый в латы сержант, стоящий в центре схватки. — Они понадобятся нам для костра в Арденкапле. Захватите их живыми, и быстро!
Под усилившимся натиском Дайд пошатнулся, и Лиланте испуганно вскрикнула. Медведица, взревев, ринулась в бой, одним ударом мощной лапы вышибив дух из сержанта. Лиланте позвала на помощь, и из леса показалась роща древяников, угрожающе размахивавших ветвями и неистово ревущих. Их огромные узловатые корни взрывали землю, стреноживая солдат, которые в панике пытались бежать. Один за другим они были пойманы и раздавлены в могучих объятиях древяников. Тех, кому удалось бежать, схватили шедоухаунды, чьи зеленые глаза горели в сумрачном лесу, точно факелы.
Дайд ладонью утер кровь со лба.
— Похоже, ты взяла за правило спасать меня, — прохрипел он и сжал Лиланте в мощных объятиях. — Спасибо тебе еще раз!
Лиланте обняла его в ответ, и Гвилим сказал:
— Думаю, мы не продержались бы больше минуты. Благодарение Эйя, что вы появились именно в этот момент!
Лиланте вынырнула из объятий Дайда и наткнулась на взгляд Ниалла. Почему-то он заставил ее вспыхнуть и отстраниться от циркача. Дайд внезапно осел на землю, не удержавшись на ногах. Он удрученно осмотрел зияющую рану, потом поднял глаза на древяников, которые, качаясь из стороны в сторону, уходили в лес.
— Значит, ты нашла своих, — сказал он негромко.
Лиланте вспыхнула, охваченная внезапной злостью. Почему он вечно считает меня больше древяницей, чем человеком? — подумала она. — Я ведь и то и другое!
Но ничего не сказала, хмуро кивнув.
— Я рад, — сказал он просто, и ее злость куда-то исчезла.
— И я тоже, — отозвалась она.
— Идти можешь? — отрывисто спросил циркача Ниалл. — Яркие Солдаты бегут от нас, но я беспокоюсь за Его Высочество. Один из раненых сказал, что он был во главе кавалькады. Мы должны поспешить и попробовать спасти его.
— Он жив, — сказала Лиланте, мысленно прощупав лес. — И Изолт тоже. Но я чувствую боль…
Дайд попытался встать и снова упал, слишком изнуренный, чтобы удержать вес тела на уцелевшей ноге. Ниалл сделал короткий жест медведю, и тот подхватил Дайда в огромные лапы и нежно, словно ребенка, понес. Гвилим поковылял за ними, управляясь со своими костылями с поразительной сноровкой.
— Ты хромаешь? — спросил Дайд, заметив неровную походку Лиланте. — Тебя ранили?
— Кто-то ударил меня топором, еще в Лукерсирее, — коротко ответила она, и выражение ужаса, появившееся у него на лице, заставило ее почувствовать угрюмое удовлетворение.
— Кто? — требовательно спросил он.
Лиланте пожала плечами.
— Все произошло так быстро, а я спала. Я видела его лишь мельком… — Она вложила в рот два пальца и свистнула, и к ее ногам сбежались шедоухаунды, с клыков которых капала кровавая пена.
Наступление волшебных существ леса заставило Ярких Солдат постепенно отступить, тем не менее, упрямо не прекращая борьбы. Но Лиланте с товарищами, в окружении шедоухаундов и косматого медведя, никто не остановил.
Погибших солдат оказалось столько, что двигаться вперед было очень трудно. Им приходилось перебираться через тела, сваленные подобно бревнам, вынесенным на берег наводнением. Там оказалось немало знакомых Ниалла и Дайда, и их лица превратились в маски горя и ужаса. Лиланте знала немногих, но бредя и спотыкаясь о трупы, она плакала при виде немыслимо вывернутых рук и ног и искаженных страданием лиц, которые были везде, куда бы она ни взглянула.
Внезапно до них донесся цокот конских копыт. Из-за поворота дороги вылетел отряд Ярких Солдат, беспощадно подстегивающих своих взмыленных лошадей. Они небрежно скакали прямо по телам, лежавшим на дороге, не беспокоясь о том, живы ли те, кого они топчут. Сатирикорны развернулись и с ликующими криками набросились на них. Не замедляя галопа, солдаты принялись направо и налево размахивать мечами. Многие рогатые женщины пали под их клинками или под копытами несущихся лошадей. Несколько всадников упало, но никто из их спутников даже не оглянулся, исчезнув за новым поворотом.
— Видели? — воскликнула Лиланте. — Они кого-то везли. Думаю… боюсь, что…
— Да, — мрачно отозвался Ниалл. — Это был старый провидец. Я видел его даже сквозь все их путы. Это очень скверная новость.
За следующим изгибом дороги Ниалл и Лиланте наткнулись на огромные кучи мертвых и умирающих. Ниалл разглядел искалеченные тела Плешивого Диглена и Барнарда Орла и, не выдержав, разрыдался.
— Это Синие Стражи, — сказал он сквозь слезы. — Его Высочество должен быть где-то неподалеку!
Лиланте сказала настойчиво:
— Я чувствую Мегэн. Скорее! Они в очень тяжелом положении, я чувствую это.
Мегэн взмахнула рукой и поймала стрелу всего в нескольких дюймах от своей груди. Выругавшись, она отбросила ее прочь, поймав еще одну другой рукой. Потом быстро пригнула встрепанную седую голову, и мимо просвистела третья, вонзившаяся в скалу у нее за спиной.
Бросившийся на них Яркий Солдат внезапно без каких-либо видимых причин споткнулся, и пика вывалилась у него из руки, с шелестом проползла по земле и прыгнула в руку Мегэн. Старая колдунья заколола ею солдата, который спрыгнул на них с кучи валунов. Он с криком рухнул навзничь, и Мегэн со сверхъестественной силой швырнула пику, проткнувшую горло Яркого Солдата, который уже успел подняться.
Они снова пригнулись к земле. Изолт из последних сил боролась с волнами дурноты, которые грозили вот-вот захлестнуть ее.
— Смотрите, там Айен! — воскликнула Мегэн. С ее пальцев сорвалась синяя молния, испепелившая двух солдат, чуть было не раскроивших прионнсе голову своими мечами. От них осталась лишь кучка пепла, медленно осевшая на землю, и Айен ошеломленно оглянулся.
— Б-благодарение Эйя! — воскликнул он. — Или, скорее, благодарение М-мегэн.
Он подбежал к ним, пригибаясь и петляя под градом стрел, все еще летевших на них с деревьев. Он был ранен в ногу и в бок, но его меч был в крови.
— Где Лахлан? — закричал он. — Его Высочество жив?
Изолт молча показала вверх. Айен ахнул, увидев парящего среди веток Ри, с такой скоростью размахивавшего мечом, что за ним было трудно уследить. Позади него падало наземь тело за телом.
— Смотрите! — воскликнула Изолт.
Взгляды Мегэн и Айена метнулись туда, куда она указала. Далеко в лесу из земли на глазах вырос вьюн и удавил Яркого Солдата. Еще один вьюн гигантской змеей сорвался с дерева, в один стремительный миг стащил с коня бертильду и задушив ее.
— Мэтью! — воскликнула Мегэн. — Смотрите, это же Мэтью Тощий!
Они увидели долговязого колдуна, спрятавшегося за телом погибшей лошади. Его пальцы неистово метались, подчиняя себе лесные растения.
— Он так и не научился работать без рук, — осуждающе сказала Мегэн. — Колдун должен уметь повелевать одной силой мысли, не размахивая пальцами и не бормоча себе под нос.
— Битва в самом разгаре, а она все-таки находит время покритиковать, — сказала Изолт. Ее лицо было смертельно бледным; плед, который она прижимала к плечу, покраснел от крови.
— Вы ранены, м-миледи! — воскликнул Айен.
— Немного, — сказала она решительно. — Ты не видел Гвилима и Дайда? И я очень боюсь за Дункана, в последний раз, когда я его видела, он был на скале. — Она махнула рукой на бесформенную кучу валунов, и Айен обеспокоенно нахмурился.
— Нет, миледи, все произошло так быстро, что я не понял, что с кем случилось.
Внезапно они услышали стремительно приближающийся конский топот.
— Яркие Солдаты! — закричал Айен, побледнев еще больше. Он схватил меч, но Изолт заставила его спрятаться за кучей каменных обломков.
— Там их больше трех десятков, Айен, — прошептала она. — Пропустим их, если получится.
Взгляд Мегэн был прикован к дороге.
— Йорг! — охнула она. — Нет!
Всадники выехали из-за поворота дороги и помчались прямо на нее. Хотя Изолт громко закричала, старая колдунья встала прямо у них на пути, подняв руку, как будто могла остановить их одним жестом. Лошади встали на дыбы и заметались, пытаясь сбросить своих седоков, но солдаты неумолимо продолжали хлестать их плетками. Изолт с ужасом поняла, что один из них вез туго связанную бесчувственную фигуру, перекинутую через седло. Мелькнуло бледно-голубое одеяние и длинная белая борода, потом лошади промчались мимо, обогнув Мегэн, как вода огибает камень.
Один из солдат замахнулся на нее хлыстом, но она схватила его худой смуглой рукой, вытащив обидчика из седла. Он мешком рухнул на землю и остался лежать неподвижно. Изолт наклонилась и взяла свой лук, выпуская стрелу за стрелой. Хотя шестеро всадников с криками упали наземь, остальные лишь поскакали быстрее и исчезли из виду.
По лицу старой колдуньи катились слезы. Она упала на колени, раскачиваясь взад и вперед.
— Нет, нет, — плакала она. — Мы должны спасти его! Изолт! Мы должны спасти его!
Изолт выхватила кинжал и принялась отбивать удары семерых тирсолерцев, выскочивших на них из-за кустов.
— Сначала придется спасать самих себя! — закричала она.
Мегэн так и осталась стоять на коленях. Она подняла искаженное страданием лицо к небу и закричала:
— На помощь, Кайллек Эйллин Эйри Теллох Кас! Время пришло!
Лахлан вцепился в ствол дерева, пытаясь отдышаться. Один из лучников, скрытых ветвями, выстрелил в него, и ему пришлось метнуться за ствол и пустить в ход крылья, чтобы не упасть. Из его наблюдательного пункта открывался вид на дорогу, и он видел, сколько его людей лежало мертвыми или умирающими на земле. Горе и ярость переполняли его. Издав пронзительный соколиный крик, он расправил крылья и взмыл над куполом леса, камнем упав на лучника, который минуту назад выстрелил в него, и задушив его голыми руками. Но его смерть не принесла Лахлану облегчения.
Ри услышал топот копыт и, посмотрев через листья вниз, увидел Ярких Солдат, галопом скачущих по телам его людей. Он увидел, как Мегэн попыталась остановить их, и с больно сжавшимся сердцем узнал связанную фигуру, перекинутую через круп одного из коней. Лахлан знал и уважал Йорга всю свою жизнь. Ужас пронзил его, точно ножом. Он издал нечеловеческий крик горя и отчаяния, который разнесся по всему лесу, словно звук горна. Не думая ни о чем, Лахлан расправил крылья и спикировал на врага. Лучник, затаившийся в ветвях, тщательно прицелился и выстрелил. Стрела попала Ри прямо в грудь и он с криком упал. Он летел вниз, ломая ветки и прутья, пока не рухнул на землю, подмяв под себя сломанное крыло и заливая кровью из раны на виске молодую траву.
ПЛАМЯ ВСПЫХИВАЕТ, СНЕГ КРУЖИТСЯ
— Я не знаю, где находится Арденкапль, — ответила Лиланте, — но я бы сказала, что мы сейчас по меньшей мере в паре недель ходьбы от края леса.
Дайд понизил голос.
— Мы выступаем на Арденкапль в лунное затмение после Бельтайна. Можете попытаться добраться до нас к этому времени? Было бы очень здорово снова увидеть тебя, Лиланте.
Она опять вспыхнула и неловко ответила:
— И тебя тоже, Дайд. Давненько мы не виделись.
— Да, — ответил он. — Трудно поверить, что прошло уже два с половиной года! Но я скучал по тебе.
Слова смешались у нее на языке. Не зная, что сказать, она промолчала. Он немного подождал, потом попрощался, и его изображение медленно рассеялось.
После этого армия обитателей леса повернула и направилась в Блессем, довольная тем, что после спокойной зимы им выпал еще один шанс поучаствовать в сражении. Но Лиланте не радовалась, хотя и часто думала о Дайде все две последующие недели, переходя от радости к беспокойству при мысли о предстоящей встрече.
Стая волков завыла, почуяв кровь, и Лиланте безотчетно ускорила шаг. Вскоре до них донесся звон оружия, и волшебные существа бросились вперед, очутившись на узкой дороге, вьющейся через лес. Она была усеяла телами лошадей и людей, и некоторые еще кричали от боли. Между деревьев отчаянно сражались маленькие группы людей, и солдаты в серых куртках просто терялись среди закованных в тяжелые латы противников.
В воздухе висел тяжелый запах крови, и сатирикорны возбужденно завопили. Лиланте прикрикнула на них, велев им не быть такими кровожадными.
— Убивайте только тех, на ком надеты белые плащи, — прокричала она, но рогатые женщины уже мчались вперед в предвкушении боя.
Беспокоясь, как бы они не принесли больше вреда, чем пользы, Лиланте снова позвала их, и сиили внезапно поднял золотистую голову и издал продолжительный вой. Сатирикорны повернули головы и возмущенно завопили, но не стали добивать раненых своими острыми рогами или драться над телами мертвых, чего опасалась Лиланте. Вместо этого они промчались дальше, захватив врасплох группу Ярких Солдат, которые шли по дороге, приканчивая всех раненых. Разразившись восторженными криками, сатирикорны принялись орудовать рогами и размахивать направо и налево своими дубинками, до тех пор, пока все Яркие Солдаты не упали замертво, после чего поскакали в густые заросли кустов в поисках новых жертв.
Обитатели леса последовали за ними, нападая на Ярких Солдат, сражавшихся среди деревьев. Некоторых загрызли волки или до смерти забили дубинами корриганы. На других набрасывались гравенинги с развевающимися длинными и грязными волосами, так и норовя выцарапать им глаза своими неряшливыми когтями. Изящные и безмолвные, точно гигантские кошки, шедоухаунды мелькали между деревьями, перегрызая горла врагам. Еще один отряд попался в огромные руки древяников, которые переломали им хребты.
Лиланте и Ниалл торопливо оказывали помощь раненым, множество из которых не успело даже обнажить мечи.
— Где Ри? — встревоженно спросил Ниалл.
Один из раненых показал на дорогу, прохрипев:
— Его Высочество ехал во главе кавалькады. Боюсь, его уже нет в живых. Я вообще не верю, чтобы кто-то мог выжить, так внезапно и яростно на нас напали. — Он без сил упал на плащ, который Ниалл подложил ему под голову.
Великан поднялся, ободряюще пробасив:
— Наше нападение еще более яростное, обещаю тебе. Отдохни немного, а мы вернемся и позаботимся о тебе, когда сможем.
Лиланте велела ниссам носить раненым воду, и малютки засновали от дороги к ручью и обратно с крошечными чашечками из листьев. До краев полных водой, их хватало измученным жаждой раненым лишь на глоток, но ниссы были такими проворными и их было так много, что вскоре все были напоены.
Тем временем Лиланте с Ниаллом побежали по дороге, перескакивая через тела павших. Среди деревьев они увидели Дайда и Гвилима, сражающихся спина к спине и окруженных стеной из мертвых тирсолерцев.
Ножи циркача, вращаясь, точно сами по себе рассекали воздух, мелькая там и сям и сверкая, словно колибри. Дайд был тяжело ранен, одна нога бесполезно повисла, глаз был залит кровью из раны на лбу. Он еле держался на ногах с помощью одноногого колдуна, который и сам опирался на зажатую под мышкой дубинку. Пальцы Гвилима метали синие молнии, уничтожавшие одного солдата за другим. Но те все прибывали и прибывали, и на месте одного павшего тут же возникало двое других. Лучник посылал в них стрелу за стрелой, но Дайду удавалось отражать их и отправлять в нападающих.
— Не убивайте этих мерзких колдунов! — закричал одетый в латы сержант, стоящий в центре схватки. — Они понадобятся нам для костра в Арденкапле. Захватите их живыми, и быстро!
Под усилившимся натиском Дайд пошатнулся, и Лиланте испуганно вскрикнула. Медведица, взревев, ринулась в бой, одним ударом мощной лапы вышибив дух из сержанта. Лиланте позвала на помощь, и из леса показалась роща древяников, угрожающе размахивавших ветвями и неистово ревущих. Их огромные узловатые корни взрывали землю, стреноживая солдат, которые в панике пытались бежать. Один за другим они были пойманы и раздавлены в могучих объятиях древяников. Тех, кому удалось бежать, схватили шедоухаунды, чьи зеленые глаза горели в сумрачном лесу, точно факелы.
Дайд ладонью утер кровь со лба.
— Похоже, ты взяла за правило спасать меня, — прохрипел он и сжал Лиланте в мощных объятиях. — Спасибо тебе еще раз!
Лиланте обняла его в ответ, и Гвилим сказал:
— Думаю, мы не продержались бы больше минуты. Благодарение Эйя, что вы появились именно в этот момент!
Лиланте вынырнула из объятий Дайда и наткнулась на взгляд Ниалла. Почему-то он заставил ее вспыхнуть и отстраниться от циркача. Дайд внезапно осел на землю, не удержавшись на ногах. Он удрученно осмотрел зияющую рану, потом поднял глаза на древяников, которые, качаясь из стороны в сторону, уходили в лес.
— Значит, ты нашла своих, — сказал он негромко.
Лиланте вспыхнула, охваченная внезапной злостью. Почему он вечно считает меня больше древяницей, чем человеком? — подумала она. — Я ведь и то и другое!
Но ничего не сказала, хмуро кивнув.
— Я рад, — сказал он просто, и ее злость куда-то исчезла.
— И я тоже, — отозвалась она.
— Идти можешь? — отрывисто спросил циркача Ниалл. — Яркие Солдаты бегут от нас, но я беспокоюсь за Его Высочество. Один из раненых сказал, что он был во главе кавалькады. Мы должны поспешить и попробовать спасти его.
— Он жив, — сказала Лиланте, мысленно прощупав лес. — И Изолт тоже. Но я чувствую боль…
Дайд попытался встать и снова упал, слишком изнуренный, чтобы удержать вес тела на уцелевшей ноге. Ниалл сделал короткий жест медведю, и тот подхватил Дайда в огромные лапы и нежно, словно ребенка, понес. Гвилим поковылял за ними, управляясь со своими костылями с поразительной сноровкой.
— Ты хромаешь? — спросил Дайд, заметив неровную походку Лиланте. — Тебя ранили?
— Кто-то ударил меня топором, еще в Лукерсирее, — коротко ответила она, и выражение ужаса, появившееся у него на лице, заставило ее почувствовать угрюмое удовлетворение.
— Кто? — требовательно спросил он.
Лиланте пожала плечами.
— Все произошло так быстро, а я спала. Я видела его лишь мельком… — Она вложила в рот два пальца и свистнула, и к ее ногам сбежались шедоухаунды, с клыков которых капала кровавая пена.
Наступление волшебных существ леса заставило Ярких Солдат постепенно отступить, тем не менее, упрямо не прекращая борьбы. Но Лиланте с товарищами, в окружении шедоухаундов и косматого медведя, никто не остановил.
Погибших солдат оказалось столько, что двигаться вперед было очень трудно. Им приходилось перебираться через тела, сваленные подобно бревнам, вынесенным на берег наводнением. Там оказалось немало знакомых Ниалла и Дайда, и их лица превратились в маски горя и ужаса. Лиланте знала немногих, но бредя и спотыкаясь о трупы, она плакала при виде немыслимо вывернутых рук и ног и искаженных страданием лиц, которые были везде, куда бы она ни взглянула.
Внезапно до них донесся цокот конских копыт. Из-за поворота дороги вылетел отряд Ярких Солдат, беспощадно подстегивающих своих взмыленных лошадей. Они небрежно скакали прямо по телам, лежавшим на дороге, не беспокоясь о том, живы ли те, кого они топчут. Сатирикорны развернулись и с ликующими криками набросились на них. Не замедляя галопа, солдаты принялись направо и налево размахивать мечами. Многие рогатые женщины пали под их клинками или под копытами несущихся лошадей. Несколько всадников упало, но никто из их спутников даже не оглянулся, исчезнув за новым поворотом.
— Видели? — воскликнула Лиланте. — Они кого-то везли. Думаю… боюсь, что…
— Да, — мрачно отозвался Ниалл. — Это был старый провидец. Я видел его даже сквозь все их путы. Это очень скверная новость.
За следующим изгибом дороги Ниалл и Лиланте наткнулись на огромные кучи мертвых и умирающих. Ниалл разглядел искалеченные тела Плешивого Диглена и Барнарда Орла и, не выдержав, разрыдался.
— Это Синие Стражи, — сказал он сквозь слезы. — Его Высочество должен быть где-то неподалеку!
Лиланте сказала настойчиво:
— Я чувствую Мегэн. Скорее! Они в очень тяжелом положении, я чувствую это.
Мегэн взмахнула рукой и поймала стрелу всего в нескольких дюймах от своей груди. Выругавшись, она отбросила ее прочь, поймав еще одну другой рукой. Потом быстро пригнула встрепанную седую голову, и мимо просвистела третья, вонзившаяся в скалу у нее за спиной.
Бросившийся на них Яркий Солдат внезапно без каких-либо видимых причин споткнулся, и пика вывалилась у него из руки, с шелестом проползла по земле и прыгнула в руку Мегэн. Старая колдунья заколола ею солдата, который спрыгнул на них с кучи валунов. Он с криком рухнул навзничь, и Мегэн со сверхъестественной силой швырнула пику, проткнувшую горло Яркого Солдата, который уже успел подняться.
Они снова пригнулись к земле. Изолт из последних сил боролась с волнами дурноты, которые грозили вот-вот захлестнуть ее.
— Смотрите, там Айен! — воскликнула Мегэн. С ее пальцев сорвалась синяя молния, испепелившая двух солдат, чуть было не раскроивших прионнсе голову своими мечами. От них осталась лишь кучка пепла, медленно осевшая на землю, и Айен ошеломленно оглянулся.
— Б-благодарение Эйя! — воскликнул он. — Или, скорее, благодарение М-мегэн.
Он подбежал к ним, пригибаясь и петляя под градом стрел, все еще летевших на них с деревьев. Он был ранен в ногу и в бок, но его меч был в крови.
— Где Лахлан? — закричал он. — Его Высочество жив?
Изолт молча показала вверх. Айен ахнул, увидев парящего среди веток Ри, с такой скоростью размахивавшего мечом, что за ним было трудно уследить. Позади него падало наземь тело за телом.
— Смотрите! — воскликнула Изолт.
Взгляды Мегэн и Айена метнулись туда, куда она указала. Далеко в лесу из земли на глазах вырос вьюн и удавил Яркого Солдата. Еще один вьюн гигантской змеей сорвался с дерева, в один стремительный миг стащил с коня бертильду и задушив ее.
— Мэтью! — воскликнула Мегэн. — Смотрите, это же Мэтью Тощий!
Они увидели долговязого колдуна, спрятавшегося за телом погибшей лошади. Его пальцы неистово метались, подчиняя себе лесные растения.
— Он так и не научился работать без рук, — осуждающе сказала Мегэн. — Колдун должен уметь повелевать одной силой мысли, не размахивая пальцами и не бормоча себе под нос.
— Битва в самом разгаре, а она все-таки находит время покритиковать, — сказала Изолт. Ее лицо было смертельно бледным; плед, который она прижимала к плечу, покраснел от крови.
— Вы ранены, м-миледи! — воскликнул Айен.
— Немного, — сказала она решительно. — Ты не видел Гвилима и Дайда? И я очень боюсь за Дункана, в последний раз, когда я его видела, он был на скале. — Она махнула рукой на бесформенную кучу валунов, и Айен обеспокоенно нахмурился.
— Нет, миледи, все произошло так быстро, что я не понял, что с кем случилось.
Внезапно они услышали стремительно приближающийся конский топот.
— Яркие Солдаты! — закричал Айен, побледнев еще больше. Он схватил меч, но Изолт заставила его спрятаться за кучей каменных обломков.
— Там их больше трех десятков, Айен, — прошептала она. — Пропустим их, если получится.
Взгляд Мегэн был прикован к дороге.
— Йорг! — охнула она. — Нет!
Всадники выехали из-за поворота дороги и помчались прямо на нее. Хотя Изолт громко закричала, старая колдунья встала прямо у них на пути, подняв руку, как будто могла остановить их одним жестом. Лошади встали на дыбы и заметались, пытаясь сбросить своих седоков, но солдаты неумолимо продолжали хлестать их плетками. Изолт с ужасом поняла, что один из них вез туго связанную бесчувственную фигуру, перекинутую через седло. Мелькнуло бледно-голубое одеяние и длинная белая борода, потом лошади промчались мимо, обогнув Мегэн, как вода огибает камень.
Один из солдат замахнулся на нее хлыстом, но она схватила его худой смуглой рукой, вытащив обидчика из седла. Он мешком рухнул на землю и остался лежать неподвижно. Изолт наклонилась и взяла свой лук, выпуская стрелу за стрелой. Хотя шестеро всадников с криками упали наземь, остальные лишь поскакали быстрее и исчезли из виду.
По лицу старой колдуньи катились слезы. Она упала на колени, раскачиваясь взад и вперед.
— Нет, нет, — плакала она. — Мы должны спасти его! Изолт! Мы должны спасти его!
Изолт выхватила кинжал и принялась отбивать удары семерых тирсолерцев, выскочивших на них из-за кустов.
— Сначала придется спасать самих себя! — закричала она.
Мегэн так и осталась стоять на коленях. Она подняла искаженное страданием лицо к небу и закричала:
— На помощь, Кайллек Эйллин Эйри Теллох Кас! Время пришло!
Лахлан вцепился в ствол дерева, пытаясь отдышаться. Один из лучников, скрытых ветвями, выстрелил в него, и ему пришлось метнуться за ствол и пустить в ход крылья, чтобы не упасть. Из его наблюдательного пункта открывался вид на дорогу, и он видел, сколько его людей лежало мертвыми или умирающими на земле. Горе и ярость переполняли его. Издав пронзительный соколиный крик, он расправил крылья и взмыл над куполом леса, камнем упав на лучника, который минуту назад выстрелил в него, и задушив его голыми руками. Но его смерть не принесла Лахлану облегчения.
Ри услышал топот копыт и, посмотрев через листья вниз, увидел Ярких Солдат, галопом скачущих по телам его людей. Он увидел, как Мегэн попыталась остановить их, и с больно сжавшимся сердцем узнал связанную фигуру, перекинутую через круп одного из коней. Лахлан знал и уважал Йорга всю свою жизнь. Ужас пронзил его, точно ножом. Он издал нечеловеческий крик горя и отчаяния, который разнесся по всему лесу, словно звук горна. Не думая ни о чем, Лахлан расправил крылья и спикировал на врага. Лучник, затаившийся в ветвях, тщательно прицелился и выстрелил. Стрела попала Ри прямо в грудь и он с криком упал. Он летел вниз, ломая ветки и прутья, пока не рухнул на землю, подмяв под себя сломанное крыло и заливая кровью из раны на виске молодую траву.
ПЛАМЯ ВСПЫХИВАЕТ, СНЕГ КРУЖИТСЯ
Тени деревьев уже начали удлиняться, когда Диллон вывел свой маленький отряд из леса на поле битвы.
Райли умер во время перехода, внезапно уткнувшись носом в зеленый лесной ковер. Его повязка была алой от крови. Все ребята были ошеломлены и перепуганы, ведь солдат не издал ни слова жалобы, ни стона боли. Тирсолерцы преследовали их по пятам, и они не могли остановиться, чтобы Томас прикоснулся к нему своими исцеляющими руками. Убитый горем мальчик не заметил боли, исходящей от крепкого и сильного солдата, и был потрясен его неожиданной смерть. Он безутешно рыдал, и Аннтуану пришлось нести его на руках, а Джоанна подобрала меч Райли и заткнула себе за пояс, потом подняла его тяжелый щит. В грязном белом корсаже и панталонах она, казалось бы, должна была выглядеть нелепо, но вместо этого представлялась суровой и величественной.
— Пойдемте дальше, — сказала она просто, и они оставили Райли под деревом, как будто он просто заснул.
Все целители валились с ног от усталости, но как только Джоанна увидела раненых, лежавших в кустах и между деревьями, она принялась раздавать быстрые и четкие приказы, и целители немедленно подчинились ей, забыв про собственный страх и утомление. Томас сердито забрыкался, требуя, чтобы его опустили на землю, и бегал от одного тела к другому, касаясь руками всех подряд, не дожидаясь, пока Джоанна посмотрит, живы они или нет. Столь многие из тех, кого он касался, не отвечали ему, что малыш расстроился еще больше, и Джоанне пришлось успокаивать его.
Вдруг Парлен вскрикнул от ужаса, и они все прибежали на его крик. Мальчик обнаружил Дункана, придавленного огромной грудой разбитых валунов. Из-под кучи камней виднелись лишь его израненная и окровавленная голова и плечи. Непонятно каким чудом, но великан был еще жив, хотя при каждом мучительном вздохе на его губах вскипала кровавая пена. Оруженосцы охнули в один голос, поскольку все любили большого добродушного капитана, который возился с ними и учил их драться на мечах. Множество усердных маленьких рук оттащили камни, и его наконец смогли вытащить. Он был без сознания и стонал от боли.
Не было ни одной части его тела, которая не была бы раздавлена или сломана, и казалось чудом, что он до сих пор жив. Все еще дрожа и всхлипывая, Томас встал на колени и положил маленькие ладошки на окровавленную голову, и все раны начали медленно затягиваться. Но капитан так и не пришел в сознание, а Томаса явно измучила попытка его исцеления. Мальчик трясся и хрипел, пытаясь отдышаться. Джоанна опустилась рядом с ним на колени и попыталась влить ему в рот какое-то восстанавливающее снадобье. Наконец часть сил, видимо, все же вернулась к нему.
— Он очень сильный, — сказал мальчик. Его плечи все еще ходили ходуном. — Он поправится, хотя мне и пришлось позаимствовать довольно много его жизненной энергии, чтобы вылечить его.
— И слишком много своей собственной, — упрекнула его Джоанна. — Ты погубишь себя, пытаясь спасти других. Ты не должен забывать о себе.
Томас оглянулся на истерзанные и окровавленные тела и жалобно сказал:
— Я чувствую их боль, я чувствую ее!
Внезапно примчалась стайка нисс, которые принялись летать над головами целителей, точно шершни, дразня их своими пронзительными голосками. Большинство ребятишек никогда раньше не видели нисс, и они изумленно таращились на маленьких волшебных существ с радужными крыльями. Через миг из-за деревьев показалась Лиланте. Ее зеленое платье было изодрано и перепачкано кровью, лицо все в грязи. Целители слегка попятились, но Джоанна, знавшая ее, с криком бросилась вперед.
— Что случилось? — спросила она. — Ри попал в засаду? Откуда они знали, где поедут Серые Плащи?
— Ри предали, — печально сказала Лиланте. — Пойдем, Томас, Хранительница Ключа будет очень рада тебе, я знаю. Ри тяжело ранен. Ему не выжить без твоей помощи.
Джоанна вскрикнула и схватила мальчика за руку, не дав ему прикоснуться к еще одному из тысяч тел, лежащих между деревьями.
— Ну же, малыш, ты не сможешь помочь им всем. Мы сделаем для них все, что можно, и как только будет ясно, кто жив, а кто мертв, мы приведем тебя обратно, честное слово.
Томас слишком ослабел, чтобы идти, и Диллон понес его на спине, оставив Парлена и Аннтуана присматривать за Дунканом. Они пошли за Лиланте по дороге, не в силах сдержать восклицания ужаса и смятения при виде масштабов бойни. Они застали Мегэн склонившейся над неподвижной фигурой Лахлана. Ее лицо было опустошенным, глаза покраснели. Донбег тыкался ей в шею, жалобно похныкивая, но старая ведьма не обращала на него внимания. Она пыталась остановить кровь, хлещущую из раны на груди Ри, не безуспешно. При виде Томаса ее черные глаза озарила надежда.
— Благодарение Эйя! — воскликнула она. — Ох, Томас, мальчик мой, ты спасешь его? У него переломана спина и крыло, и голова тоже. Он очень близок к смерти.
Диллон опустил мальчика не землю. Томас не держался на ногах, но все же прерывисто вздохнул и поднял на Мегэн глаза.
— Не знаю, получится ли, — сказал он, — но я попробую.
Он наклонился и положил ладони на лоб Ри. Нескончаемо долгий миг ничего не происходило, потом края страшной раны на груди Лахлана начали затягиваться. Мальчик нахмурился и что-то пробормотал, руки у него затряслись. Сломанная арка крыла медленно срослась, синяк на виске посветлел, рваный разрез в его центре постепенно засох. Томас хрипло дышал, покачиваясь. Внезапно его тело обмякло, и он упал набок.
— Он умер? — закричал Дайд, а Джоанна завизжала и бросилась к мальчику. Джед заскулил и тревожно ткнулся в него мокрым носом.
— Нет, — сказала она, размазывая слезы по щекам. — Нет. Он дышит — едва-едва.
Мегэн закрыла лицо руками.
— Нет, нет, — хрипло прошептала она. — Это уже слишком! Изолт, Лахлан — а теперь еще и Томас.
Джоанна прижала мальчика к груди.
— Изолт тоже ранена? — испуганно спросила она.
Мегэн подняла измученное лицо.
— Она была беременна. Ее тяжело ранили, и когда она нашла Лахлана в таком виде, это оказалось уже чересчур. Она потеряла детей.
Джоанна положила голову Томаса на колени к Диллону и с угрюмой решительностью поднялась на ноги.
— Где она? Я пойду к ней.
Мегэн показала в сторону. В слабом свете заходящего солнца они увидели Изолт, лежащую под деревьями в коконе из плащей. Рядом с ней на коленях стоял Айен. Джоанна поспешила к ним, призрачно-белая в наступающих сумерках.
Гвилим наклонился и, подняв с земли ветку, силой мысли поджег ее и воткнул в землю, чтобы Джоанна могла видеть свою пациентку.
— Наступает ночь, — сказал он глухо.
Банри лежала неподвижно, прижав колени к груди, с сухими глазами, в которых плескалось горе. Как Джоанна ни старалась, Изолт не взглянула на нее, не ответила ни слова, поэтому в конце концов целительница дала ей макового сиропа, и Изолт заснула, все так же съежившись.
От утомления Лиланте впала в какое-то странное плывущее состояние. Безвольно повесив руки и чувствуя в горле горячий соленый ком, она тщетно пыталась заставить себя подняться и ухаживать за ранеными, но, казалось, просто не могла больше выносить запаха и вида смерти.
Ниссы порхали вокруг ее головы, громко вереща. Элала поймала одну из ее цветущих кос и прицепилась, бешено трепеща своими ослепительно блестящими крылышками. Лиланте утерла глаза и попыталась заглушить свое горе. Она посадила малышку на ладонь и посмотрела в ее сверкающие зеленые глаза.
В чем дело? — спросила она.
Пора есть лепестки цветка! Пора исцелять!
Лиланте остолбенело уставилась на ниссу. Усталый разум отказывался работать. Потом внезапно ее рука метнулась к мешочку на поясе, где был спрятан цветок Летнего Дерева. В сумятице боя она и думать о нем забыла.
Ты хочешь, чтобы я съела цветок? — прошептала она.
Нисса зашипела и оскалила острые клыки.
Лепестки цветка принадлежат Звездочетам. Их кровь проливается, чтобы благословить дерево, а это дитя умирает.
Лиланте недоуменно уставилась на маленькую ниссу. Но когда до нее дошло, о чем та говорит, у нее перехватило дыхание. Понимаю , — сказала она, подошла к лежащему Томасу, встала рядом с ним на колени и вытащила из мешочка большой цветок.
Хотя лепестки стали коричневыми и сморщенными, они все еще источали слабый аромат. Лиланте поднесла их к носу Томаса, и пряный запах привел его в себя. Его щеки слегка порозовели, он открыл глаза и безучастно посмотрел на Лиланте.
— Ты должен съесть это, — сказала древяница.
Томас озадаченно взглянул на цветок, потом послушно взял его и начал жевать увядшие лепестки. Он не задал ни единого вопроса и не выказал никакого отвращения. С минуту он лежал неподвижно, потом его щеки вспыхнули лихорадочным румянцем, и все тело начало содрогаться. Мальчик закричал, точно от боли, его тонкие руки скрючились, а зрачки начали расширяться до тех пор, пока глаза не стали совсем черными, а не голубыми, как обычно. Он бросил безумный взгляд на Лиланте, потом перевернулся, колотя руками и ногами и неудержимо тряся головой.
— Что случилось? Что ты сделала? — закричала Джоанна и подскочила к нему, хлестнув Лиланте обвиняющим взглядом.
Та ничего не ответила, полными ужаса глазами глядя на бьющегося в конвульсиях Томаса. Она услышала торопливые шаги Мегэн, раздающей приказания и задающей вопросы, потом смотрела, как они уложили мальчика и всунули ему между зубами палку, чтобы он не прикусил язык.
Мегэн обернулась к Лиланте и отрывисто спросила:
— Что ты ему дала? Я видела, как ты его чем-то кормила.
— Это был цветок Летнего Дерева. Мне его дала Облачная Тень.
— Она велела дать его Томасу? — сердито спросила Мегэн.
Райли умер во время перехода, внезапно уткнувшись носом в зеленый лесной ковер. Его повязка была алой от крови. Все ребята были ошеломлены и перепуганы, ведь солдат не издал ни слова жалобы, ни стона боли. Тирсолерцы преследовали их по пятам, и они не могли остановиться, чтобы Томас прикоснулся к нему своими исцеляющими руками. Убитый горем мальчик не заметил боли, исходящей от крепкого и сильного солдата, и был потрясен его неожиданной смерть. Он безутешно рыдал, и Аннтуану пришлось нести его на руках, а Джоанна подобрала меч Райли и заткнула себе за пояс, потом подняла его тяжелый щит. В грязном белом корсаже и панталонах она, казалось бы, должна была выглядеть нелепо, но вместо этого представлялась суровой и величественной.
— Пойдемте дальше, — сказала она просто, и они оставили Райли под деревом, как будто он просто заснул.
Все целители валились с ног от усталости, но как только Джоанна увидела раненых, лежавших в кустах и между деревьями, она принялась раздавать быстрые и четкие приказы, и целители немедленно подчинились ей, забыв про собственный страх и утомление. Томас сердито забрыкался, требуя, чтобы его опустили на землю, и бегал от одного тела к другому, касаясь руками всех подряд, не дожидаясь, пока Джоанна посмотрит, живы они или нет. Столь многие из тех, кого он касался, не отвечали ему, что малыш расстроился еще больше, и Джоанне пришлось успокаивать его.
Вдруг Парлен вскрикнул от ужаса, и они все прибежали на его крик. Мальчик обнаружил Дункана, придавленного огромной грудой разбитых валунов. Из-под кучи камней виднелись лишь его израненная и окровавленная голова и плечи. Непонятно каким чудом, но великан был еще жив, хотя при каждом мучительном вздохе на его губах вскипала кровавая пена. Оруженосцы охнули в один голос, поскольку все любили большого добродушного капитана, который возился с ними и учил их драться на мечах. Множество усердных маленьких рук оттащили камни, и его наконец смогли вытащить. Он был без сознания и стонал от боли.
Не было ни одной части его тела, которая не была бы раздавлена или сломана, и казалось чудом, что он до сих пор жив. Все еще дрожа и всхлипывая, Томас встал на колени и положил маленькие ладошки на окровавленную голову, и все раны начали медленно затягиваться. Но капитан так и не пришел в сознание, а Томаса явно измучила попытка его исцеления. Мальчик трясся и хрипел, пытаясь отдышаться. Джоанна опустилась рядом с ним на колени и попыталась влить ему в рот какое-то восстанавливающее снадобье. Наконец часть сил, видимо, все же вернулась к нему.
— Он очень сильный, — сказал мальчик. Его плечи все еще ходили ходуном. — Он поправится, хотя мне и пришлось позаимствовать довольно много его жизненной энергии, чтобы вылечить его.
— И слишком много своей собственной, — упрекнула его Джоанна. — Ты погубишь себя, пытаясь спасти других. Ты не должен забывать о себе.
Томас оглянулся на истерзанные и окровавленные тела и жалобно сказал:
— Я чувствую их боль, я чувствую ее!
Внезапно примчалась стайка нисс, которые принялись летать над головами целителей, точно шершни, дразня их своими пронзительными голосками. Большинство ребятишек никогда раньше не видели нисс, и они изумленно таращились на маленьких волшебных существ с радужными крыльями. Через миг из-за деревьев показалась Лиланте. Ее зеленое платье было изодрано и перепачкано кровью, лицо все в грязи. Целители слегка попятились, но Джоанна, знавшая ее, с криком бросилась вперед.
— Что случилось? — спросила она. — Ри попал в засаду? Откуда они знали, где поедут Серые Плащи?
— Ри предали, — печально сказала Лиланте. — Пойдем, Томас, Хранительница Ключа будет очень рада тебе, я знаю. Ри тяжело ранен. Ему не выжить без твоей помощи.
Джоанна вскрикнула и схватила мальчика за руку, не дав ему прикоснуться к еще одному из тысяч тел, лежащих между деревьями.
— Ну же, малыш, ты не сможешь помочь им всем. Мы сделаем для них все, что можно, и как только будет ясно, кто жив, а кто мертв, мы приведем тебя обратно, честное слово.
Томас слишком ослабел, чтобы идти, и Диллон понес его на спине, оставив Парлена и Аннтуана присматривать за Дунканом. Они пошли за Лиланте по дороге, не в силах сдержать восклицания ужаса и смятения при виде масштабов бойни. Они застали Мегэн склонившейся над неподвижной фигурой Лахлана. Ее лицо было опустошенным, глаза покраснели. Донбег тыкался ей в шею, жалобно похныкивая, но старая ведьма не обращала на него внимания. Она пыталась остановить кровь, хлещущую из раны на груди Ри, не безуспешно. При виде Томаса ее черные глаза озарила надежда.
— Благодарение Эйя! — воскликнула она. — Ох, Томас, мальчик мой, ты спасешь его? У него переломана спина и крыло, и голова тоже. Он очень близок к смерти.
Диллон опустил мальчика не землю. Томас не держался на ногах, но все же прерывисто вздохнул и поднял на Мегэн глаза.
— Не знаю, получится ли, — сказал он, — но я попробую.
Он наклонился и положил ладони на лоб Ри. Нескончаемо долгий миг ничего не происходило, потом края страшной раны на груди Лахлана начали затягиваться. Мальчик нахмурился и что-то пробормотал, руки у него затряслись. Сломанная арка крыла медленно срослась, синяк на виске посветлел, рваный разрез в его центре постепенно засох. Томас хрипло дышал, покачиваясь. Внезапно его тело обмякло, и он упал набок.
— Он умер? — закричал Дайд, а Джоанна завизжала и бросилась к мальчику. Джед заскулил и тревожно ткнулся в него мокрым носом.
— Нет, — сказала она, размазывая слезы по щекам. — Нет. Он дышит — едва-едва.
Мегэн закрыла лицо руками.
— Нет, нет, — хрипло прошептала она. — Это уже слишком! Изолт, Лахлан — а теперь еще и Томас.
Джоанна прижала мальчика к груди.
— Изолт тоже ранена? — испуганно спросила она.
Мегэн подняла измученное лицо.
— Она была беременна. Ее тяжело ранили, и когда она нашла Лахлана в таком виде, это оказалось уже чересчур. Она потеряла детей.
Джоанна положила голову Томаса на колени к Диллону и с угрюмой решительностью поднялась на ноги.
— Где она? Я пойду к ней.
Мегэн показала в сторону. В слабом свете заходящего солнца они увидели Изолт, лежащую под деревьями в коконе из плащей. Рядом с ней на коленях стоял Айен. Джоанна поспешила к ним, призрачно-белая в наступающих сумерках.
Гвилим наклонился и, подняв с земли ветку, силой мысли поджег ее и воткнул в землю, чтобы Джоанна могла видеть свою пациентку.
— Наступает ночь, — сказал он глухо.
Банри лежала неподвижно, прижав колени к груди, с сухими глазами, в которых плескалось горе. Как Джоанна ни старалась, Изолт не взглянула на нее, не ответила ни слова, поэтому в конце концов целительница дала ей макового сиропа, и Изолт заснула, все так же съежившись.
От утомления Лиланте впала в какое-то странное плывущее состояние. Безвольно повесив руки и чувствуя в горле горячий соленый ком, она тщетно пыталась заставить себя подняться и ухаживать за ранеными, но, казалось, просто не могла больше выносить запаха и вида смерти.
Ниссы порхали вокруг ее головы, громко вереща. Элала поймала одну из ее цветущих кос и прицепилась, бешено трепеща своими ослепительно блестящими крылышками. Лиланте утерла глаза и попыталась заглушить свое горе. Она посадила малышку на ладонь и посмотрела в ее сверкающие зеленые глаза.
В чем дело? — спросила она.
Пора есть лепестки цветка! Пора исцелять!
Лиланте остолбенело уставилась на ниссу. Усталый разум отказывался работать. Потом внезапно ее рука метнулась к мешочку на поясе, где был спрятан цветок Летнего Дерева. В сумятице боя она и думать о нем забыла.
Ты хочешь, чтобы я съела цветок? — прошептала она.
Нисса зашипела и оскалила острые клыки.
Лепестки цветка принадлежат Звездочетам. Их кровь проливается, чтобы благословить дерево, а это дитя умирает.
Лиланте недоуменно уставилась на маленькую ниссу. Но когда до нее дошло, о чем та говорит, у нее перехватило дыхание. Понимаю , — сказала она, подошла к лежащему Томасу, встала рядом с ним на колени и вытащила из мешочка большой цветок.
Хотя лепестки стали коричневыми и сморщенными, они все еще источали слабый аромат. Лиланте поднесла их к носу Томаса, и пряный запах привел его в себя. Его щеки слегка порозовели, он открыл глаза и безучастно посмотрел на Лиланте.
— Ты должен съесть это, — сказала древяница.
Томас озадаченно взглянул на цветок, потом послушно взял его и начал жевать увядшие лепестки. Он не задал ни единого вопроса и не выказал никакого отвращения. С минуту он лежал неподвижно, потом его щеки вспыхнули лихорадочным румянцем, и все тело начало содрогаться. Мальчик закричал, точно от боли, его тонкие руки скрючились, а зрачки начали расширяться до тех пор, пока глаза не стали совсем черными, а не голубыми, как обычно. Он бросил безумный взгляд на Лиланте, потом перевернулся, колотя руками и ногами и неудержимо тряся головой.
— Что случилось? Что ты сделала? — закричала Джоанна и подскочила к нему, хлестнув Лиланте обвиняющим взглядом.
Та ничего не ответила, полными ужаса глазами глядя на бьющегося в конвульсиях Томаса. Она услышала торопливые шаги Мегэн, раздающей приказания и задающей вопросы, потом смотрела, как они уложили мальчика и всунули ему между зубами палку, чтобы он не прикусил язык.
Мегэн обернулась к Лиланте и отрывисто спросила:
— Что ты ему дала? Я видела, как ты его чем-то кормила.
— Это был цветок Летнего Дерева. Мне его дала Облачная Тень.
— Она велела дать его Томасу? — сердито спросила Мегэн.