Форсит Кейт. Проклятые башни

   Хотя три армейских дивизии находились под командованием клана Мак-Синна, Мак-Кьюинна и Мак-Танаха, большинство пехотинцев приносили клятву на верность непосредственно своим лордам. Это означало, что если лорды откажутся поддерживать Изолт и вернутся в свои земли, большая часть пехотинцев уйдет вместе с ними. Хотя все лорды признали Изолт искусной воительницей и ведьмой, вверить себя и своих людей полностью в ее распоряжение не решались.
   — Не женское это дело, — говорили они друг другу, ухмыляясь и пожимая плечами.
   Лахлан с самого начала отказался использовать насильственный набор в армию, поскольку это была одна из самых ненавистных тактик Майи и Красных Стражей. Поэтому им оставалось лишь надеяться на добровольцев и поддержку лордов, а после трех лет непрерывной войны эти источники оскудели.
   Лишь страх, что тирсолерцы снова могут пробраться в Эйлианан через болота, заставлял лордов и прионнс хранить верность Изолт и Шабашу, поэтому молодая Банри понимала, что в Эрране им нужна быстрая победа, если они хотят удержать армию. К счастью, Энгус Мак-Рурах пришел ей на помощь с почти тремя тысячами солдат, и его поддержка укрепила решимость Мак-Синна и Мак-Ахерна.
   Айен посоветовал им, что самое подходящее время для нападения на Эрран — зима. Если погода была достаточно холодной, болота частично замерзали, облегчая задачу проведения большого числа людей по их извилистым ненадежным тропинкам. И, что было более важно, в зимние месяцы золотая богиня находилась в состоянии покоя, а месмерды — в спячке, лишая Эрран двух самых серьезных средств защиты.
   Но в лесах уже начали мычать олени, а кабаны принялись искать опавшие орехи, прежде чем были заключены новые соглашения между Короной и лордами, а к тому времени, когда армия Ри добралась до границ Эррана, начал таять снег.
   Они разбили лагерь вдоль границы болота. Все еле сдерживали боязливую дрожь при виде зловещей стены тумана, который просто висел, не рассеиваясь и не уходя в Блессем, точно на границе двух земель, словно занавеска между соседними комнатами. Те из солдат, кто обладал живым воображением, утверждали, что туман постоянно тянется к ним тонкими призрачными пальцами. Даже наиболее приземленные натуры не могли не беспокоиться, что же за ним скрывается.
   Изолт попыталась прощупать туман своими ведьмиными чувствами, но он оказался полностью непроницаем для них так же, как и для глаз, поэтому и ее беспокойство росло тем быстрее, чем ближе подходило время пересекать границу. Тот факт, что ни один из колдунов, даже сама Мегэн, не мог заглянуть за туманную стену, лишь усиливал ее дурные предчувствия. Она знала, что ни разу за всю историю Эйлианана ни одно вторжение в Эрран не было успешным. Коварная местность, опасные обитатели болот и магические силы клана Мак-Фоганов приводили все попытки к краху, сопровождаемому огромными потерями. В ответ на опасения своих войск Изолт лишь снова и снова говорила:
   — Там, где остальные потерпели неудачу, мы одержим верх. Ведь с нами сам Айен Эрранский, который будет нашим проводником. Это единственная возможность спасти Лахлана и добиться прочного мира. Не надо рассказывать мне, почему мы потерпим поражение. Лучше скажите, как мы можем победить.
   Изолт вздохнула и медленно взяла свой арбалет, перекинув через плечо колчан со стрелами. Потом вышла в лагерь, мысленно повторяя то, что собиралась сказать солдатам. Увидев ее, они разразились приветственными криками и заколотили кинжалами по щитам. Она ответила на их приветствие, подняв руку, но ее строгое холодное лицо не смягчилось.
   Она обратилась к войскам, сказав спокойно:
   — Сегодня мы отправляемся покарать Маргрит Эрранскую за ее вероломство. Слишком долго Ник-Фоган противостояла другим землям Эйлианана, пытаясь подорвать власть Мак-Кьюиннов и взять ее в свои руки. Пора Эйлианану стать единой страной, где мы все сможем жить в мире и дружбе. Маргрит Эрранская помогла нашим врагам-тирсолерцам вторгнуться в наши земли и принесла страдания нашим людям. Она похищала наших детей, подстрекала к мятежам и наложила проклятие на нашего законного правителя и Ри. Мы не можем и не хотим терпеть такие вероломные и предательские действия! Так что во имя Эйя мы отправляемся в путь с мечом и копьем, и во имя Эйя заклинаю вас сражаться храбро и мужественно, чтобы все мы могли жить в мире. Да пребудет с вами Эйя.
   — И с вами, Ваше Высочество, — пробормотали солдаты в ответ.
   Изолт кивнула и отдала приказ выступать. Диллон принес Изолт щит, и она взяла его, сказав строго:
   — Я хочу, чтобы ты остался здесь, Диллон, ты меня слышишь? И держи этот свой ужасный меч в ножнах. Мы уже потеряли слишком многих из Лиги Исцеляющих Рук. Приказываю тебе остаться и охранять Томаса, Джоанну и остальных целителей. Понял?
   Он молча кивнул, поглаживая пеструю голову Джеда. Хотя за прошедшие девять месяцев ужас и горе той битвы под Арденкаплем немного потускнели, к Диллону так и не вернулся его прежний задор. Несмотря на все уговоры Мегэн и Джоанны, он винил себя в гибели Парлена, Эртера и Аннтуана и очень тосковал по своим товарищам.
   Изолт подошла к Дункану и Айену, возглавлявшим двойную колонну. Мегэн и Гвилим тоже ждали ее здесь, опираясь на посохи, и оба очень хмурые. Они встали на свои места за Изолт, и она повела колонну в болото. Путь указывал молодой прионнса Эррана. За ними шагали Дайд и Ниалл, а также Телохранители Ри, большинство из которых лишь недавно получили назначения и горели желанием показать, на что они годны. За ними шли остальные лорды и прионнсы, каждый из которых возглавлял свой отряд. В неподвижном воздухе их знамена уныло повисли.
   После долгого спора лорды и прионнсы согласились оставить лошадей в лагере, поскольку дороги были узкими и ненадежными. Для лордов это стало больным вопросом, поскольку лишь простые солдаты шли в бой пешком. Ехать на войну верхом считалось знаком богатства и высокого положения. Покупка и содержание рыцарской экипировки обходились в такую же сумму, как пахотные лошади для двенадцати крестьянских семей. Многие лорды буквально разорили свои семьи, чтобы заплатить за своих коней, и никто из кавалеристов не отнесся благосклонно к предложению оставить столь ценное имущество в лагере. Но в конце концов здравый смысл все-таки победил, поэтому лорды и прионнсы шли пешком вместе со своими солдатами, взяв мечи на изготовку.
   Сначала все было тихо, и за клубящимся туманом скрывались лишь поросшие осокой и камышами островки. Вынужденная из-за густого подлеска и топких участков шагать по дороге армия передвигалась длинными колоннами по четыре человека. Все благодарили свои длинные серые плащи. Не только потому, что воздух был влажным и холодным, но и из-за того, что магически сотканные плащи скрывали их здесь от посторонних глаз намного лучше, чем на залитых солнцем зеленых полях Блессема. В тумане каждый видел своих соседей лишь на несколько шагов вперед, а остальные просто сливались с серым по-зимнему пейзажем.
   Они шли уже несколько часов, когда Гвилим внезапно замер, прислушиваясь и нюхая воздух. Айен тоже резко остановился, и костяшки на его руке, сжимавшей рукоятку меча, побелели.
   — Ты их чуешь? — хрипло спросил Гвилим.
   Айен кивнул.
   — Но надеюсь, что мое обоняние обманывает м-меня, — прошептал он в ответ. — Н-нимфам еще с-слишком рано сбрасывать з-зимнюю оболочку. Разве что…
   — Твоя мать не могла каким-нибудь образом ускорить процесс?
   Айен пожал плечами.
   — Если она соорудила что-то вроде инкубатора, то д-думаю, что это вполне возможно. Все, что им нужно, это наступление т-тепла.
   Изолт боязливо оглянулась. Туман распространял тяжелый запах сырости, как из только что вырытой могилы. Она тихо спросила:
   — Месмерды?
   — Боюсь, что да, — хмуро ответил Айен. — П-попробуем узнать.
   Он закрыл глаза и сосредоточился, сжав кулаки. Туман медленно отступил, обнажив бледно-голубое небо и серые бесцветные кусты и деревья. Перед ними простиралась зловонная трясина. В болотной жиже плавали сотни бледных вытаращенных глаз, которые не мигая смотрели на них. Те из них, кто находился ближе других к краю болота, протягивали длинные и тощие грязные руки. Один оказался всего в нескольких дюймах от башмака Изолт, и она, невольно вскрикнув, отступила назад.
   — Трясинники, — мрачно сказал Гвилим, и еще мрачнее добавил, — и месмерды, покарай их Эйя.
   Над болотом парили сотни бесплотных серых существ, стрекоча испещренными прожилками радужными крыльями. Их огромные фасетчатые глаза с безжалостным вниманием были устремлены на маленькую группу солдат и колдунов, только что вышедшую из подлеска. Единственным звуком был еле слышный гул их крыльев, и само их безмолвие было куда более угрожающим, чем обычная шумная бравада, исходящая от вражеской армии.
   — Еще несколько шагов, и мы оказались бы в трясине! — воскликнул Дайд. Его лицо было белее мела.
   Увидев, как тощая грязная рука вытянулась дальше из болота, Изолт отошла еще на несколько шагов.
   — Смотрите, там еще и люди, и ведьмы, — воскликнула она, своими сверхъестественно зоркими глазами разглядев в темноте на дальнем краю болота скрывающиеся фигуры. — Они поджидают нас. Мы не можем вести здесь битву, Айен. Эти ужасные трясинники всех нас утопят еще до того, как мы доберемся до армии твоей матери. Мы можем отступить на какую-нибудь более удобную позицию? На твердую землю, подальше от этих ползучих тварей?
   Айен открыл рот, чтобы ответить, но напряженную тишину разорвал звук боевого рога. Очевидно, болотные существа только и ждали сигнала. Они мгновенно бросились вперед, и разгорелся бой.
   Изолт, колдуны и Телохранители Ри приняли главный удар на себя, поскольку большая часть их солдат все еще не подтянулась. Зажатым между трясиной впереди и густым болотным подлеском сзади Телохранителям Ри было некуда отступать. Поэтому они стояли насмерть и отчаянно сражались, отрубая руки и головы трясинникам, пытавшимся затащить их в болото, и стараясь пронзать месмердов, которые сновали над ними, точно огромные злобные стрекозы. Но на смену каждому павшему приходило несколько живых, а вскоре подтянулась и армия Чертополох, напав на них с флангов. Высокие хмурые солдаты, вооруженные колами и косами, они не обладали ни выучкой, не вооружением войска Изолт, но зато гораздо лучше пришельцев знали местность. Там, где многие Синие Стражи поскальзывались и падали, они твердо стояли в своих подбитых гвоздями башмаках или легко перепрыгивали с одной заросшей травой кочки на другую. Отовсюду доносились вопли и стоны умирающих.
   Гнев и отчаяние захлестнули Изолт, и она вызвала огромный шипящий шар огня, швырнув его над болотом. К ее изумлению, самый воздух мгновенно вспыхнул. Месмерды, парящие над ними, в одно мгновение сгорели дотла, а трясинники завопили и скрылись под водой. Огненный шар обрушился прямо на толпу людей, скрывавшихся на дальнем конце, и до Изолт донеслись дикие крики, а потом она увидела несколько охваченных пламенем фигур, мечущихся в попытках потушить огонь.
   — Болотный газ! — вскрикнул Гвилим. — Ну разумеется, он же горючий! — Подняв свой посох, он вызвал еще один огненный шар, швырнув его туда, где, точно стая мошкары, роились месмерды. Мегэн последовала его примеру, и через несколько мгновений те из них, кто не сгорел, улетели прочь.
   Но они не могли поджечь солдат Чертополох, поскольку это означало бы гибель и их собственных людей. Изолт и Дункан сражались плечом к плечу, и огромный капитан выдохнул:
   — Нам нужно… пространство для маневра, Ваше Высочество. Вы можете… опять… заморозить болото?
   Изолт сглотнула. Она так устала, что лишь благодаря годам выучки держалась на ногах, пригибаясь, подскакивая, бросаясь вперед и ускользая. Применение магии выматывало ее куда больше, чем борьба врукопашную, и тот гигантский огненный шар совершенно лишил ее сил. Она сказала отрывисто:
   — Я попробую. Прикроешь меня?
   Дункан кивнул.
   — Разумеется, Ваше Высочество, — почтительно отозвался он с теплотой в голосе.
   Она мрачно улыбнулась ему, склонила голову и сосредоточила всю свою волю на трясине. Медленно, мало-помалу, топь сгустилась и застыла, став тверже железа. Теперь Синие Стражи могли уклоняться от ударов, не опасаясь угодить в болото и утонуть. Поле битвы расширилось, и солдаты, все еще стоявшие на дороге, бросились на помощь своим товарищам.
   — Лед и пламя, — с уважением сказал Дункан. — У вас поистине необыкновенный Талант, Ваше Высочество.
   Снова заклубился туман, и сильно похолодало. Солдаты Маргрит с криком развернулись и убежали в свое болото, растворившись в густом тумане. Дункан быстро раздал приказы, и Синие Стражи бросились в погоню, а арьергард занялся носилками, чтобы можно было отнести раненых обратно в лагерь. В считанные минуты хаос на поле боя превратился в порядок, и армия Банри снова продолжила маршировать по болоту.
   Внезапно раздалось еле уловимое шипение, и люди с криками начали падать. Они бились в агонии, их лица побагровели, на губах выступила пена. Из их шей торчали тонкие черные шипы.
   Шипение послышалось снова, и Айен закричал:
   — Ложись! Ложись!
   Солдаты попадали на землю, и некоторые из них воспользовались все еще бьющимися в конвульсии телами своих товарищей как прикрытием. Айен крикнул:
   — Айииииии!
   В тот же миг воцарилась тишина, и до них донеслось нерешительное:
   — Айииии?
   — Ааааййииии, — ободряюще подтвердил Айен.
   — И-анн?
   — Да, это я, Айен. Кто там?
   Из болота отовсюду вокруг появились темные круглые головы, в широких ухмылках демонстрирующие острые клыки. Они выбрались на тропинку и сбились вокруг Айена, встав на цыпочки и обнимая его за пояс. В четырехпалых руках они сжимали тростниковые трубки, а за плечами у них болтались крошечные колчаны, набитые черными шипами.
   У них была темно-лиловая кожа, напоминавшая по цвету морской виноград, покрытая коротким плюшевым мехом. Большую часть их беспокойных лиц занимали огромные черные блестящие глаза. Они все разом защебетали на своем пронзительном языке, и Айен похлопал и погладил каждого, отвечая на том же самом завывающем наречии.
   Солдаты настороженно ждали, держа оружие на изготовку, а те, кого подстрелили отравленными дротиками, постепенно прекратив дергаться, затихли.
   — Спокойно, ребята, — сказал Гвилим, опираясь на посох. — Это болотники, и они никогда не сделают того, чего не захочет Айен. Они ни за что не напали бы на нас, если бы знали, что с нами Айен.
   Прионнса Эррана с улыбкой поднял глаза.
   — Они рассказали мне, что моя м-мать устроила з-засаду совсем недалеко отсюда. Они покажут нам д-другую дорогу через б-болото. И еще одна хорошая н-новость. О т-том ужасном управляющем моей м-матери, который меня так б-беспокоил. Майя п-превратила его в жабу! П-подходящий конец, верно, Гвилим?
   Колдун мрачно улыбнулся.
   — Именно такой, какой придумал бы я сам. Кто бы мог подумать, что у Колдуньи такая хорошая интуиция?
   К закату они уже углубились в самое сердце болот. Хотя по пути произошло немало мелких стычек как с солдатами, так и с волшебными существами, главное противостояние развернулось между войском и погодой. Маргрит Эрранская пыталась сохранить воздух теплым, влажным и неподвижным, чтобы не рассеялся туман. Изолт и колдуны употребили все свое искусство, чтобы вызвать холодный ветер, развеять туман и заморозить землю. На некоторое время это им даже удалось, и месмерды, которые не выносили холода, перестали летать над ними и вернулись к теплым водам. Но чем дальше они заходили в болото, тем труднее было сдерживать туман. Это была территория Маргрит и ее главное умение, к тому же ей помогала команда хорошо обученных колдунов.
   После захода солнца ветерок утих, и их окружила душная болотная атмосфера. От тяжелого запаха Изолт было не по себе, и она сидела, хмуро глядя в болото. Она так устала, что не могла заснуть, чувствуя себя натянутой, точно тончайшая шелковая нить. Мегэн принесла ей чашку валерианового чая и велела выпить его.
   — Как думаешь, нам удастся найти в этом мерзком болоте способ снять проклятие? — спросила Изолт, послушно глотая ароматный чай.
   — Очень на это надеюсь, — сказала Мегэн. — Я пыталась снять его, но оно держится очень крепко, а я не могу определить его источник. Я чувствую, что Маргрит Эрранская как-то связана с ним, хотя это не она навела его, я уверена в этом. У Маргрит острый и изобретательный ум, и хотя проклятие наложено очень хитро, не похоже, что это дело рук человека, который обучался в Башне. Скорее уж какая-нибудь злыдня или, возможно, знахарка, обладающая большой силой. Но кто бы его ни навел, он сделал это через что-то, принадлежащее Лахлану, что-то густо пропитанное его жизненной силой.
   — Опять Финли? — вымученно спросила Изолт.
   — Он клялся, что ничего не знает о проклятии и что никогда не давал Майе ничего принадлежавшего Лахлану, что могло бы помочь ей навести его. Как ни странно, мне кажется, что он честный человек и не стал бы лгать…
   — Да уж, честный как болотная крыса, — резко сказала Изолт. — Он так очарован Майей, что стал бы говорить неправду из последних сил, зеленобрюхая змея!
   — Ты перепутала все свои метафоры, — с улыбкой отозвалась Мегэн. — Попробуй заснуть, Изолт. Завтра будет трудный день. Тебе понадобятся силы.
   Изолт уткнулась головой в ладони.
   — Оставь меня, Мегэн. Я слишком устала, чтобы спать.
   Старая ведьма наклонилась и коснулась ее между бровей. Веки Изолт затрепетали и сомкнулись, и голова упала на колени. Мегэн очень осторожно уложила ее, потом сняла плед со своих плеч и укутала им Банри.
   — Спи, милая, — сказала она тихонько.
   Рассвет принес с собой стаю только что вылупившихся нимф месмердов. Еще влажно поблескивавшие, с загнутыми на концах крыльями, они висели в воздухе над поляной, где солдаты Изолт разбили лагерь, и негромко гудели. Туман стоял над самым болотом, но небо было ясным, и их огромные фасетчатые глаза мерцали переливчатой зеленью, а прозрачные крылья радужно сияли. Солдаты тоже застыли, охваченные ужасом. Изолт и Мегэн стояли вместе с ними, пораженные их числом.
   — М-моя м-мать как-то ускорила их п-появление на свет, — сказал Айен. Как и каждый раз, когда он говорил о своей матери, его заикание стало более заметным. — Т-такое раннее п-появление нимф н-ненормально.
   — Что мы можем сделать? — уныло спросила Изолт. — Мы не сможем здесь с ними сражаться. Здесь нет ни болотного газа, который можно было бы поджечь, ни места для маневра. Нас всех перебьют.
   — Н-ну ладно! — воскликнул Айен. — Думаю, пора настала. Я пойду и п-поговорю с ними.
   — Нет, это слишком опасно! — возразила Изолт.
   Он улыбнулся ей.
   — Я разговаривал с м-месмердами еще совсем м-малышом, — ответил он. — Не бойтесь за меня.
   Он сделал солдатам знак оставаться на месте и подошел к первой группе серых крылатых существ. Он вытянул руки ладонями вверх и встал, не произнося ни слова. Месмерды уставились на него, и стрекот их крыльев замер. Они просто висели в воздухе, глядя на него своими огромными фасетчатыми глазами.
   — Что он делает? — после долгого молчания прошептал Дункан. — Мне показалось, он сказал, что собирается поговорить с ними.
   — Он этим и занят, — сказал Гвилим, пристально глядя на Айена. Его руки судорожно сжимали посох. — Месмерды не говорят в нашем понимании. У них нет ни ушей, ни языка.
   — Но Айен же сказал, что поговорит с ними — а сам просто стоит и смотрит на них.
   — Они читают его мысли, или, пожалуй, точнее будет сказать, его энергетические колебания. Айен знает, что старшие месмерды тоже будут смотреть и слушать. Именно с ними он хочет пообщаться. Эти только что вылупившиеся нимфы еще не полностью созрели и не могут принимать какие-либо решения. Старшие будут решать, продолжать ли им поддерживать Маргрит, лишить ее своей помощи или даже помочь нам.
   — Но разве месмерды не служат Чертополох?
   — Месмерды никому не служат, — раздраженно ответил Гвилим. — Они свободные и могущественные, и оказывают услуги Маргрит лишь потому, что между их народом и кланом Мак-Фоганов существуют многовековые соглашения. Они уже много раз лишали ее своей поддержки, и Маргрит изо всех сил старается не раздражать их.
   — Если они не умеют говорить, как Айен узнает, что они надумали?
   — Они скажут ему, — ответил Гвилим все так же раздраженно. — Если они не говорят на нашем языке, это еще не означает, что они не могут общаться. Если они ухаживают за самкой или хотят отпугнуть другого самца со своей территории, то потирают лапки и крылья, и с нами тоже так общаются, хотя и свысока. Они считают людей очень примитивными и слабыми.
   Внезапно снова послышалось гудение, и месмерды задвигались: одни подались назад, вытянув лапы, другие склонили головы и опустили крылья. Некоторые жужжали так пронзительно, что Серым Плащам пришлось заткнуть уши.
   — Плохо, — сказал Гвилим. — Некоторые из них отказываются прекратить вендетту.
   Айен стоял все так же неподвижно, глядя на них, и гул стал более громким и переливчатым. Прошло еще несколько долгих минут, и месмерды скрылись в тумане. Прионнса медленно вернулся к ним, его лицо было задумчивым и печальным. Он сел и попросил одного из солдат принести ему поесть.
   — Что произошло? — нетерпеливо осведомилась Изолт. — Почему они ушли?
   — Мы получили что-то вроде помилования, — отозвался Айен. — Я просто стал думать о моей м-матери и о том, какой коварной и в-вероломной она может быть. Потом я подумал о том, кто является истинной властью в с-стране, способной принимать решения относительно г-границ и территорий. Вы же знаете, что моя м-мать уже много лет обещает им, что как только она возьмет власть в с-свои руки, то сделает так, чтобы б-болота снова распространились по стране. Я ясно д-дал им понять, что только М-Мак-Кьюинн обладает властью сделать это. Я сказал, что мы уже говорили с Ник-Танах, и она согласилась отдать им з-земли, которые клан Мак-Танахов осушил, и позволить, чтобы там снова были болота.
   — Надеюсь, ты дал им понять, сколько уступок нам пришлось сделать этой Ник-Танах, чтобы получить ее согласие, — фыркнула Изолт. — Кто бы мог подумать, что такая соплячка так хорошо умеет торговаться?
   Мегэн улыбнулась.
   — Мак-Танахи всегда очень практичны, когда речь заходит о защите их интересов. Это у них в крови.
   — И все-таки мы заплатили слишком д-дорогую цену за землю, которая никогда не была особенно п-плодородной, — сказал Айен. — П-почвы здесь всегда были слишком болотистыми, особенно т-теперь, когда разрушили мол и их постоянно заливает приливом. Ник-Танах пришлось бы п-потрудиться, чтобы сделать землю достаточно плодородной. А так она получает выгодные т-торговые соглашения с Эрраном, равно как с Рионнаганом и Клаханом.
   — Не говоря уж о богатом приданом для пяти ее сестер, — со смешком заметила Мегэн. — Да уж, эта девушка своего не упустит. Надеюсь, она станет прекрасной Ник-Танах.
   — Так что сказали месмерды? Они согласились помочь нам в обмен на обещание не чинить мол и больше не осушать эти земли? Это существенная уступка.
   Айен устало покачал головой.
   — Они з-заинтересованы, но не убеждены. Ведь моя м-мать обещала им то же с-самое, а они, по крайней мере, з-знают и уважают ее. Вы же здесь ч-чужаки, и им это не нравится. Единственное, что нам на руку, это то, что они с-сердиты на мою м-мать, поскольку она слишком рано их разбудила. М-месмерды не переносят холода, а весь этот лед, который вы наморозили, в-вызвает у них сильное раздражение.
   — Так что нам делать, чтобы убедить их? Без их помощи у нас не слишком много шансов на победу.
   Изолт изо всех сил старалась, чтобы голос не выдал ее отчаяния. Несмотря ни на что, она надеялась, что им удастся договориться по меньшей мере о том, чтобы месмерды держали нейтралитет. Айен объяснил, что эти болотные существа оказывали поддержку его матери лишь потому, что она пообещала превратить земли, которые осушил клан Мак-Танахов, обратно в болота. Но теперь оказалось, что корни верности месмердов Маргрит Чертополох скрывались глубже.
   — Они не откажутся от своей м-мести с т-такой легкостью, — сказал Айен хмуро. — Они считают вас с Лахланом убийцами их сородичей, не говоря уже о Мегэн, Гвилиме и Изабо.
   — Изабо?
   — Да, думаю, это ее они имели в виду. Довольно трудно понять каждый нюанс их гудения, но они четко указали, что этот человек — ваш родственник, и мне пришла в голову только Изабо.
   — Но как Изабо могла убить месмерда на Хребте Мира? — не подумав, сказала Изолт, немедленно став объектом пристального взгляда Мегэн. Но колдунья промолчала, лишь принялась задумчиво крутить кольца на узловатых пальцах.
   — Если м-мы хотим получить их п-поддержку, — сказал Айен, — они требуют жизни т-тех, кто убил м-месмердов. Я сказал, что это н-невозможно. Они д-дали нам время подумать. Если мы не с-согласимся, они вернутся, когда поднимется солнце, и возьмут жизни всех нас.
   — Но почему? — воскликнула Изолт. — Они напали на нас, а мы просто защищались. Неужели это ничего не меняет?