Форвард Ив. Анимист

   Он улыбнулся, чтобы показать, что шутит, хотя грызы все равно смутились.
   - Мы очень, очень сожалеем об этом. Флип опустил глаза.
   - Да ладно, дело прошлое, - улыбнулся Алекс.
   - Спасибо, добрый, - сказал Флип. Нук снова пискнула, и Флип перевел: - Она хочет знать, можно ли положить к ней малыша?
   - Пожалуй… если возможно обернуть ее одеялом так, чтобы малыш не мог сосать, - ответил Алекс.
   Флип рылся вокруг, пока не нашел большой кусок ткани, и осторожно обернул жену, закрыв розовые соски, проступающие через коричнево-белую шерсть, потом положил малыша рядом с ней. Нук обняла одной лапой крохотное тельце и, вздохнув, снова погрузилась в сон.
   - Он у нас первый, - гордо прошептал Флип. - Нук очень беспокоится о нем. Он был еще розовый, когда мы впервые встретили тебя, и мы были голодны, так голодны… иначе мы бы не попытались ограбить тебя, волшебный господин, - добавил он, просительно глядя на Алекса.
   - Не беспокойся об этом… и не надо называть меня господином. И ведь я обязан тебе жизнью.
   Алекс невольно зевнул.
   Флип ушел поискать еду и через некоторое время вернулся. Алекс уснул, сидя у стены, подобрав ноги в тесном пространстве рядом со спящей Нук. Флип принес несколько свежих булочек, выпеченных в форме крысы; очевидно, какой-то предприимчивый пекарь использовал сегодняшнее развлечение. Уплетая булку, Алекс размышлял, станет ли этот день традицией: с ежегодными «крысиными булочками», музыкой и ритуальным утоплением какой-нибудь несчастной крысы или даже грыза в реке. Он содрогнулся.
   Нук не проснулась, и Флип с Алексом решили не беспокоить ее. Пить было нечего, кроме разбавленного болеутоляющего, приготовленного Алексом, поэтому они его и выпили. У напитка был привкус аниса. Алекс подумал, что это пригодится для облегчения спазмов в ногах и спине. Пылинка обследовала комнату, потом уселась в дырке в общей стене, самодовольно принимая поклонение соседей-грызов. Алекса представили им: одинокой самке по имени Лиип и двум ее сыновьям, Лену и Триту; юным грызам было около десяти лет, что делало их в пересчете примерно ровесниками Алекса (грызы развивались и старели быстрее хуманов). Лен и Трит хорошо говорили на торге, и трое юношей тихо, чтобы не мешать Нук спать, разговаривали через стену. Наконец Алекс тоже начал клевать носом, и Лиип с трудом удалось угомонить сыновей.
   Флип свернулся поблизости, и Алекс сумел вытянуться на неровном полу. Время от времени из-за стены смутно доносились голоса из винодельни. Пылинка свернулась у него под подбородком, и он провалился в глубокий сон.
   Разбудил его через некоторое время жалобный, пронзительный плач малыша, испуганного холодом и неподвижностью тела матери.
   Флип вскочил на ноги, коснулся щеки жены, ее носа и тяжело осел рядом с ней, дрожа от горя. На мгновение у дальней стены появились несколько лиц и исчезли без единого слова или писка. Алекс, потрясенный и опечаленный, закрыл лицо руками. Голодный и замерзший малыш продолжал пищать, пока наконец Флип не прижал его к груди, где мех заглушил плач.
   - Мне жаль, мне так жаль… я думал… - пробормотал Алекс.
   - Я знаю, что это не твои лекарства, - прошептал Флип. - Ты сам пил их. И я тоже.
   - Наверное… внутреннее кровотечение, но я не мог быть уверен…
   Алекс не мог больше говорить; горло сжалось, и полились слезы. У него на плече Пылинка тыкалась ему в ухо и прижималась, стараясь успокоить.
   любовь забота утешение
   - Нас никогда не учили хирургии для… никто не знает хирургии для грызунов, потому что считается, что такого анима ни у кого не будет, и никому нет дела…
   Алекс поднял глаза и увидел в тонком лучике солнечного света на полу лужицу мочи, вытекшей из мертвого тела. Темную от крови и протеинов.
   - Внутреннее кровоизлияние, - прошептал Алекс. - Эти ублюдки… они избили ее и…
   - Да, у нее текла кровь изнутри, - вздохнул Флип. - Я тогда боялся, что дело безнадежно, но не хотел тревожить ее. И тебе не сказал - боялся, что ты не станешь помогать. Ведь кровь течет не только при внутренних повреждениях, но и из-за чумы.
   - Я знаю, что у вас нет никакой чумы, - сказал Алекс, - и вся беда в тех ублюдках-хуманах, которые считают, будто жестокость оправданна, если направлена на кого-то другого.
   Флип печально вздохнул и протянул Алексу малыша.
   - Ты не подержишь его? - спросил он. - Я должен… позаботиться о том, что остается, когда другие покидают нас.
   Алекс взял малыша на руки. Он был тяжелый, теплый и мягкий, как хороший бархат. Пылинка наклонилась и обнюхала его. Малыш уперся лапками в Алекса. Алекс прикоснулся к лапке кончиком пальца, но в отличие от приматов младенец не ухватился за него.
   - Ты… ты доверяешь мне?
   Алекс вытер слезы.
   Флип завязал тело Нук в одеяло и. готовился вытащить его из комнаты. Услышав вопрос Алекса, он обернулся. Алекс никогда не думал, что глаза - просто черные бусинки - могут отражать эмоции, но прочел все: печаль, любовь, утрата - такие же настоящие, как у любого существа.
   - Я доверяю тебе, как доверял тебе ее. Ты - волшебник, у тебя есть мукчи , но я знаю, что ты еще и просто добрая душа. - Он ласково коснулся тела жены. - Ты сделал все, что мог, и все, что можно было сделать. Ты облегчил боль, и хотя она умерла, это было в покое, в любви и надежде. Очень немногим грызам выпадает такое счастье.
   Флип повернулся и вышел со своей скорбной ношей.
   Алекс сел, неловко прижимая малыша к груди. Пылинка посылала ему любящие мысли и слизывала слезы крохотным язычком. Малыш некоторое время слепо тыкался в него, но быстро понял, что еды не будет. Тогда он начал извиваться, пытаясь снова найти источник тепла и пищи, который знал всю свою слепую жизнь. Алексу пришлось все время поворачивать его, чтобы он не уполз.
   «Что с ним будет?» - пришла внезапная мысль. Ни матери, ни еды. Скорее всего он еще слишком мал, чтобы есть сухую пищу: Алекс пытался подсунуть ему остатки хлеба, но малыш оттолкнул их и, поймав палец Алекса, начал сосать его. Алекс вздохнул; крошечные, только прорезавшиеся зубки слегка царапали палец. Малыша это, кажется, немного успокоило, хотя он по-прежнему раздраженно попискивал, требуя молока. Задние ножки отбивали по Алексу дробь, похожую на заячью. Через некоторое время вернулся Флип, и Алекс увидел, как грыз снова вздрогнул от боли при виде опустевшего гнезда. Он вяло махнул Алексу лапой.
   - Пойдем, пожалуйста… неси малыша, - попросил он, и Алекс, пригнувшись, последовал за ним.
   Пройдя по нескольким переходам и поднявшись по нескольким лестницам, они оказались в закутке под крышей. Здесь, под нагретой солнцем черепицей, было тепло, и здесь их ждали трое грызов: серовато-желтый самец и две самки, черная и коричневая. Флип торжественно приветствовал их и представил Алекса, но они не знали торга и могли только пищать и постукивать зубами, наклоняя головы и прижимая уши в знак уважения. Алекс разобрал несколько слов и постарался ответить. Пылинка была предъявлена, вызвав всеобщий восторг.
   Флип взял у Алекса малыша и передал коричневой самке. Та крепко обняла его, потом положила на постель из пальмовых листьев, где уже лежали двое малышей примерно того же возраста. Черная самка тоже начала суетиться. Флип и другой самец отошли в сторону, тихо разговаривая, потом Флип вернулся к Алексу, и они пошли обратно.
   - Это… родственник? Твой друг? - спросил Алекс.
   Флип щелкнул зубами. Алекс видел, что он скорбит, но не позволяет себе поддаваться горю - пока. Сначала надо покончить с делами; у Алекса сложилось впечатление, что избавиться от него - одно из этих дел.
   - Нет… знакомый. Мы все всех знаем. Малыши у Джуук и Клип такого же возраста, что и у Нук, а с двумя женами Чету не придется лезть из шкуры, чтобы прокормить их.
   Флип привел Алекса во внутренний дворик между стенами без окон - грызский рынок, забитый грызами с коробками и расстеленными тряпками с разными мелочами; в воздухе звенели пронзительные крики. При виде Алекса многие остановились и уставились на него, потом голоса зазвенели снова, десятикратно усиленные сплетнями и удивлением.
   - Король не любит меновой торговли, но мы не можем пользоваться его монетами, - объяснил Флип, подводя его к продавцу. Внезапно Флип повернулся и посмотрел на Алекса. - Мне рассказали… почему ты не взял монеты и не обменял их на хуманских рынках на то, что тебе нужно?
   - Я… тогда я об этом не подумал, - смутился Алекс. - Там, откуда я приехал, мы тоже не пользуемся монетами. А он все равно надул меня, и я рассердился и… не подумал.
   Флип фыркнул сквозь зубы.
   - Ты хочешь удрать от его величества, да? - спросил Флип, и Алекс кивнул. - Тогда тебе надо идти в Деридаль.
   - А нельзя просто пробраться здесь на корабль? - с надеждой спросил Алекс. - Вы грызы, и на корабле грызы. У вас, наверное, есть связи…
   - Но ты - хуман, а солдаты его величества все равно ищут тебя. Даже в других городах, - сказал Флип. - Он владеет ими. Да. Деридаль не его, и там ты можешь найти кого-нибудь, кто поможет тебе попасть на корабль.
   - Сначала я хочу вернуться к Темиту, - сказал Алекс. - Он умеет удирать тайком, теперь я это знаю. Я не могу больше пользоваться твоей добротой, Флип. Мне только хотелось бы, чтобы я смог… смог… - Голос отказал ему.
   Флип ласково потрепал Алекса по руке.
   - Мне бы тоже хотелось. Но, как говорится, хотенья работают только у чародеев.
   Флип молча отвел его к дому доктора, и Алекс проскользнул в заднюю дверь. Флип в последний раз поклонился ему, потом Пылинке, оглянулся через плечо и исчез в тени.
 

* * *

 
   Алекс крался по коридору, потом остановился и задумался. После лихорадочных поисков лекарств он оставил здесь страшный беспорядок. Если он хочет попросить Темита о помощи, лучше навести порядок до возвращения врача…
   Он завернул за угол и остановился у спальни аллопата. Темит стоял посреди комнаты, оглядывая разгром. Он поднял голову, и при виде Алекса его лицо озарила радостная улыбка. Алекс, однако, смотрел на врача с ужасом: грязная, порванная одежда, глаз подбит, одна рука, очевидно, поврежденная, неловко прижата к груди.
   - Алекс! Ты сбежал! Благодарение богам! Я беспокоился. Они решили задержать и допросить меня, но я прикинулся, что ничего не знаю, и меня отпустили. Пришел домой и засел в кабинете: пытался лечить себя сам, - и только теперь заглянул сюда, и… да ты сам видишь. Они, наверное, что-то заподозрили; перерыли все вещи, пока меня не было. Видимо, искали тебя. - Он начал рыться на полках. - Но они кое-что украли, а у меня вывихнуты два пальца. Похоже, мои пальцы всегда… Куда я засунул эти пластыри? Я был совершенно уверен, что они в приемной, но…
   - Я… я взял их, - выдавил Алекс. - Это я тут копался.
   Темит обернулся, широко открыв глаза (хотя один глаз так заплыл, что почти не открывался).
   - Ты? Да для чего же?
   Алекс сбивчиво рассказал, как его спасли грызы, как он пытался помочь им и не сумел.
   - Я не хотел оставлять такой разгром, - пробормотал он. - Просто очень торопился и не думал…
   - Алекс! - воскликнул Темит, недовольно всплеснув руками, потом поморщился и снова прижал вывихнутые пальцы к груди. - Почему ты просто не попросил у меня?
   - Тебя здесь не было! - возразил Алекс. - Наверное, тебя тогда били стражники.
   - Стражники, вероятно, не обратили бы на меня внимания, если бы ты не швырнул мне этот мешок с монетами, - ответил Темит. - Жаль, что ты сначала не завязал его. Монеты разлетелись повсюду. Я думал, меня затопчут до смерти. Вот почему я так выгляжу. Стражники спасли меня, вытащили из давки, отвели на допрос во дворец и на некоторое время задержали. Они хотели выяснить, знаю ли я дудочника. - Темит печально покачал головой. - Наверное, я не солгал, когда сказал, что не знаю тебя.
   - Кто бы говорил! - Алекс указал на по-прежнему разбросанные вокруг разноцветные одеяния. - Ты не врач! Ты просто шарлатан, который горазд шить и устраивать представления!
   Темит оглядел мантии.
   - Красивые, правда? - сказал он, словно в первый раз увидел их. - Я всегда думал, что мне лучше продать их или еще как-нибудь избавиться, но они такие красивые . Глупо, конечно. Самое драгоценное - это знания, но считается, что к ним обязательно должны прилагаться красивые одеяния.
   - Они не могут быть настоящими, - настаивал Алекс. - Если только не украдены. Это годы работы! Годы, годы и годы!
   - Я быстро учился, - спокойно сказал Темит, начиная собирать мантии и распихивать их по сундукам. - Всегда пытался найти истину. То и дело забегал вперед, потому что мне не терпелось узнать, что же дальше. И, накопив знания, я оказывался на берегу безбрежного, бесконечного моря невежества… и больше нечего было читать, учителя больше ничего не могли дать мне… а я был стар и так и не находил истину.
   Черная мантия астронома стекла у него с рук в сундук, как масло.
   - Я вернулся домой. Знаешь, я ведь родился здесь, на Мирапозе. Уютно устроился: простая работа в простой стране, с добрыми людьми, которые позволили мне продолжать учиться, экспериментировать, получать знания. Потерял ту работу и перебрался сюда, прихватив все, что смог. По-прежнему задавая вопросы, по-прежнему в поисках ответов.
   - Я не верю в это! - настаивал Алекс (но сомнение зародилось). - Ты не можешь доказать, что окончил все эти колледжи! Давай скажи мне что-нибудь, что знал бы дипломированный алхимик.
   - А откуда ты, анимист, узнаешь, что я прав? - печально улыбнулся Темит.
   - Какие три растения с противовоспалительным действием? - спросил Алекс. - Из чего делают сахар? Как лечить понос у капианы?
   - Чимган, сувидия и зеленый келп. Углерод, водород и кислород. Бактерии, вид «Ersinia pestis». И капиана - это не существо, - раздраженно сказал Темит. - На самом деле это слово означает «недоразвитый, характерный для неполовозрелого животного». Мне наплевать, веришь ты мне или нет. Ты пользуешься моим гостеприимством, пренебрегаешь моим советом и уходишь с дурацкой возней, подставляешь меня, бросаешь на растерзание жадной толпе, обворовываешь, разоряешь мой дом, а потом снова вторгаешься сюда и оскорбляешь меня. Я могу только пожалеть бедную Пылинку, оказавшуюся привязанной к тебе.
   Темит покачал головой. Пылинка подняла голову и тихо пискнула, услышав свое имя.
   Алекс тяжело привалился к стене.
   - Я не знаю, за что себя больнее стукнуть, - сказал он. - За неблагодарность или за то, что ты, вероятно, смог бы спасти Нук, если бы я пошел искать тебя. Прости. Я сейчас уйду.
   - Куда ты собираешься идти? - спросил Темит.
   - Мне посоветовали идти в Деридаль, - сказал Алекс. - Чтобы быть подальше от его величества.
   - Ты никогда не выберешься из города, - сказал ему Темит. - Без денег, без помощи. - Он вздохнул. - Я помогу тебе.
   - Что? Почему?
   - Я еще не закончил эксперименты и исследования анимизма, - сказал Темит. - Не знаю, когда у меня еще будет такая возможность. Я не могу заставить тебя остаться, да это и небезопасно, но я по крайней мере могу расспрашивать тебя по дороге.
   - Я… это была бы большая честь для меня. Спасибо. Темит покачал головой, но промолчал.
 

Глава 6

   Темит сумел нанять маленькую нагруженную соломой повозку и спрятал Алекса и Пылинку под сеном, снабдив едой для короткого - не более дня пути - путешествия в Деридаль.
   - Кто будет заботиться о варане, пока тебя не будет? - спросил Алекс, потому что анимисты обычно беспокоятся о таких вещах.
   - Я брал его у соседа, - объяснил Темит, - и теперь просто вернул.
   Алекс зарылся в сено, стараясь не чесаться. Пылинка расчистила небольшое пространство у него перед лицом и радостно грызла зернышко. Чтобы отвлечься от тряски, Алекс пытался мысленно беседовать с ней.
   - Хотел бы я знать, что делать, Пылинка.
   вопрос?
   - Понимаешь, это насчет возвращения на Жадеит. Жаль, что я не сохранил тех денег. Дурак я. Но кто бы мог подумать, что глиняные черепки могут быть ценными только потому, что кто-то приказал их такими считать?
   утешение
   - Я знаю, ты меня любишь. Но что ты думаешь? Это уже не только моя жизнь, но и твоя. Что мне, по-твоему, делать?
   любовь
   - Все правильно, ты не думаешь. Я все время забываю. Ты просто чувствуешь. - Он мысленно вздохнул. - Это, наверное, здорово.
   Темит правил повозкой, запряженной двумя траусами, и думал о Деридале. С его изгнания прошло три года. Он поселился в Бельтасе, потому что этот город был ближайшим к месту, которое он по-прежнему считал домом. Иногда, несмотря на запрет, его тайком навещали друзья из деридальского дворца. Гордость и своего рода законопослушание удерживали его от попыток вернуться. Он сам не был уверен, не оказался ли Алекс просто предлогом для посещения Деридаля. Возможно, никто не вспомнит о нем или об изгнании, а возможно, всем просто будет наплевать. В конце концов, может, он и потерпел неудачу, но ведь никто другой тоже не преуспел. Даже Чернан.
   Они подъехали к восточным воротам. Темит увидел, как стражники проверили нескольких путников, чтобы убедиться, что это не молодые парни, на каких в городе все еще шла облава. И несколько удивился, когда ему загородили дорогу.
   - Привет, офицеры, - сказал он, стараясь - и весьма успешно - напустить на себя невинный вид. - В чем дело?
   - Доброе утро, доктор, - уважительно ответил один из стражников. - Чем занят сегодня?
   - Еду в Бельмарль за кое-каким стеклом. Знаешь, всякие хрупкие штучки. Хочу на обратном пути запаковать их в сено, - объяснил Темит, указав большим пальцем на повозку. Одна рука была в лубке. - А откуда ты… Шан, не так ли? Насколько я понимаю, та маленькая проблема с мочой разрешилась?
   Шан передернулся и быстро огляделся, но, похоже, никто их не слушал.
   - Боюсь, - прошептал он, - по приказу его величества мы должны обыскивать все телеги с большими ящиками, бочками или бочонками и особенно кучи соломы. - Он, пожав плечами, указал на повозку. - Не беспокойся, господин, это минутное дело, - добавил он, поднимая копье с бронзовым наконечником, чтобы вонзить в сено.
   Удивляясь, как легко вспоминаются такие вещи, Темит здоровой рукой схватился за рукоятку копья; Шан, потеряв равновесие, оступился и упал, а Темит, выхватив у него оружие, парировал удар другого стражника. Тем временем Шан, падая, ухватился за повозку и, к несчастью, ухитрился прищемить хвост Пылинки. Пылинка запищала, Алекс зарычал от ярости, вскинулся, бешено брыкаясь, и совершенно случайно боднул стражника головой. Стражник, ругаясь, свалился под повозку, а Алекс зашатался и тяжело плюхнулся в сено; в голове у него звенело. Он увидел, что Темит схватился с другим стражником, и, приглядевшись, узнал Лукена. Лукен тоже узнал Алекса.
   - Ты!
   - Ты!
   - Привет, - добавил Темит, аккуратно ткнув Лукена меж глаз тупым концом копья.
   Лукен зашатался, и Темит подтолкнул его, чтобы солдат свалился в повозку, потом тряхнул поводья, и траусы понеслись вперед быстрым шагом под удивленными взглядами зевак.
   - Почему ты захватил его? - спросил Алекс, перекрикивая скрип и грохот повозки.
   Пылинка забралась ему на плечо; хвост немного пострадал, но в остальном она была невредима и излучала
   удовольствие
   под ветерком, развевающим усы.
   - А ты его знаешь? - откликнулся Темит, стараясь удержать траусов на ровной дороге.
   Двухколесная повозка отчаянно раскачивалась.
   - Это просто стражник, один из тех, от кого я сбежал раньше! - крикнул Алекс.
   Лукен застонал и слабо поднял руку, пытаясь то ли потереть голову, то ли зацепиться за что-нибудь в трясущейся повозке.
   - Тогда нам лучше прихватить его, если ты не желаешь ему смерти, - отозвался Темит. - После того как он дважды упустил тебя, его сочли бы изменником и казнили в бычьей яме.
   - А другой?
   - Ты убил его?
   - Вряд ли! Я слышал, как он обозвал меня…
   - Тут уж мы ничего не можем поделать!
   - Но он видел нас! Видел тебя! Я слышал, как вы говорили…
   - Но это не причина убивать его!
   - Я же сказал, что не убил его!
   - Что?
   - Что?
   - У-у, - вставил Лукен и поморщился, приложившись головой о борт подскочившей на ухабе повозки.
   В нескольких милях от города они ненадолго остановились, чтобы привести все в порядок. Темит понял, что его узнали и возвращаться в Бельтас нельзя: он окажется в бычьей яме раньше, чем поймет, что происходит. Оставалось только идти вперед. Лукен - с рассеянным видом, свидетельствующим о сотрясении мозга - выслушал их историю и причины взять его с собой и, похоже, не слишком возражал (вероятно, ему было не до того). Алекс снова зарылся в сено, и Темит подхлестнул траусов, стараясь уехать как можно дальше, прежде чем за ними устремится погоня из Бельтаса.
   - Мы уже недалеко от границы, - сказал Темит двум - трем - пассажирам. - А дальше они сунуться не посмеют. Может, им и хочется повоевать, но они еще не готовы.
   - Что? - крикнул Алекс, ничего не расслышавший из-за ветра и сена.
   - Ничего!
   Алекс стоял в реке, разбухшей от дождей… или это был прилив на морском берегу и волны поднимались все выше? Он не мог пошевелиться; он искал Пылинку. Она была там… и там, и там, и там… множество маленьких серых фигурок неистово бултыхались в воде, и волна паники в уме не давала понять, которая из них настоящая. Он пытался вылавливать их, и они карабкались на него - масса мокрого меха и крохотных коготков, пытающаяся спастись от воды. Однако их становилось все больше и больше, и он все еще старался спасать их, а вода все поднималась, и он потихоньку слабел под весом отчаявшихся малюток. Длинные хвосты и грубая шерсть шлепали его по лицу и губам, поднимающаяся вода нагревалась от их тел. Он не чувствовал ни отвращения, ни страха - только вину, панику и стыд… ноги подкосились, и он погрузился в волны.
   Он вскинулся, задыхаясь, выкарабкался из сена, отплевываясь и кашляя. Повозка, подпрыгнув, остановилась, его мотнуло вперед, потом назад, и он скатился на дорогу, давясь и вытаскивая сено изо рта руками.
   - О, наш маленький ураган просыпается, - проворчал Лукен, по-прежнему развалившийся в повозке.
   Темит снял с него украшенный быком плащ и намочил водой, и Лукен осторожно прикладывал этот холодный компресс к голове. Лоб его украшал синяк, потихоньку расползающийся на глазные впадины, из-за чего он казался пострадавшим больше, чем было на самом деле. Темит воспользовался остановкой, чтобы взять кувшин пива из запасов провизии. Он потел под жарким полуденным солнцем, лицо начало обгорать.
   Лукен поднял голову.
   - Пахнет пивом. Дай-ка сюда, во имя богов.
   - Нет, - возразил Темит и рыгнул. - Пациентам с травмами головы болеутоляющие средства запрещены. Ты можешь впасть в кому и умереть. Вон в том синем кувшине вода.
   - Там, откуда я пришел, с узниками не обращаются так жестоко, - пожаловался Лукен, когда Алекс встал и сунул руку в сено, отыскивая Пылинку. Лукен на минуту задумался. - Ну, на самом деле с ними обращаются хуже. Не важно.
   - Почему ты назвал меня ураганом? - спросил Алекс, пока Пылинка карабкалась вверх по его руке.
   приветствие
   - Потому что ты появляешься, и вокруг тебя начинается тарарам: ты крушишь все вокруг, вламываешься в чужие жизни, разрываешь налаженные связи и утаскиваешь жертвы за собой, оставив позади измочаленные обломки, - сказал Лукен, делая большой глоток воды. - Меня, вот этого твоего жестокого друга и боги знают кого еще. Это все, черт побери, твоя вина. Возможно, ты утопил и тот забытый богами корабль, о котором говорил. Алекс вздрогнул.
   - Я никогда не хотел всего, что произошло, - выдавил он.
   - Очень поэтично для копейщика, - заметил Темит Лукену, не обращая внимания на реплику Алекса.
   - Ну, я явно способней к поэзии, чем к копьям, раз аллопат смог свалить меня так быстро.
   На самом деле Лукен уже некоторое время работал над своей метафорой, примирившись с путешествием в компании этой парочки. О возвращении назад при нынешней политической обстановке не могло быть и речи.
   - Во всяком случае, в повозку тебя затащил я, а не Алекс, - сказал Темит.
   - А почему? Почему ты просто не сбил меня с ног и не оставил позади?
   - Хочешь вернуться? Любишь свою работу? Да ты вообще-то когда-нибудь хотел служить в армии, поэт? - пристально посмотрел на него Темит.
   Лукен открыл было рот, потом тяжело вздохнул.
   - Нет, не хочу и не люблю. И нет, не хотел, и ты знаешь это. Меня призвали из Бельранны, и у меня просто не было выбора. Но это была работа, у меня было положение, а теперь нет ничего.
   - Побьюсь об заклад, Бельранна раньше была Меллиранной, - сказал Темит.
   - Да, будь ты проклят! Да и мы тоже были прокляты, когда не послушали богов, которые велели нам не воевать с Бельтасом. Не поверили тогда, что это Бык из Пророчества.
   - Какого пророчества? - спросил Алекс, осторожно забираясь обратно в повозку.
   Пылинка для надежности вскарабкалась ему на плечо.
   - Есть пророчество, что придет великий повелитель, объединит все королевства острова в одно и с силой огромного быка снова вытянет его к славе, хоть крысы и могут попытаться разорвать его на куски, - сказал Лукен, освобождая для Алекса место в повозке. - Ты же видел флаги. Вот почему его величество приказали убивать грызов при каждом удобном случае и вот почему он охотно заплатил тебе за избавление от крыс. Он их ненавидит.
   - Я тоже ненавижу его, - сказал Алекс с жаром. - И тебя тоже, если ты убивал грызов.
   - Никогда, - устало возразил Лукен. - Мне повезло: сидел в той сторожевой башне, пока не появился ты. Потом меня понизили до поста у ворот. А посмотри на меня теперь.