Фреза Роберт А. Синдром МакЛендона

   — Катарина! — крикнул я. Звук моего голоса тут же затерялся в пустых коридорах. Я повернулся к Чивсу: — Живее, включи эту штуковину. Мне нужен усилитель.
   — По-видимому, вам понадобится полная громкость, — пробурчал он, подкручивая ручки.
   — Катарина! — По всему кораблю разнеслось звучное эхо моего голоса. Я махнул рукой Козлику: — Заводи мотор. Сейчас я ее приведу.
   — Не надо. Ты меня так оглушил, что я еле на ногах удержалась, — задыхаясь, просипела Катарина. — Поехали!
   — Превосходная идея. — Чивс отключил звук своей голографической камеры.
   Но не успели мы переступить бортик, как услышали знакомый голос.
   — Не торопитесь. — Обернувшись, я увидел Генхиса, который держал в руках Сашу-Луизу, приставив ей к шее кинжал. — Сдавайтесь, или я перережу глотку вашей пособнице.
   — Я бы искренне не советовал вам этого делать, сэр, — хихикнул Чивс, исчезая внутри челнока.
   — Я тут ни при чем, — простонала Катарина и последовала за ним.
   — Генхис, не хочу вас разочаровывать, но в зоомагазинах кошки стоят двадцать четыре цента за фунт, — сообщил я, нажимая кнопку, чтобы задраить люк.
   Уже пробираясь на место, я услышал отчаянный вопль Генхиса, и в стремительно сужающееся отверстие влетела Саша.
   Бросив на меня сердитый взгляд, она принялась вылизывать свои лапки.
   Челнок был битком забит беженцами — Грызунами.
   — Подумать только, во что превратили корабль, — проворчал Козлик, когда мы отчалили.
   — Неужели все позади? — поинтересовалась Спунер.
   — Я бы пока не стал этого утверждать, — осторожно заметил Чивс.
   Я повернулся к Катарине:
   — Катарина, разве мы впервые выходим из такой переделки?
   — Нет, такое уже бывало, — согласилась она. Я поглядел на Чивса:
   — Чивс, на!Пликсси* всегда принято решать семейные вопросы таким варварским способом?
   — Да, сэр, даже в наш просвещенный век зачастую принято сокращать количество потенциальных наследников.
   — Позволь полюбопытствовать, а теперь, когда Генхис сошел с дистанции, кто же стал наследником?
   — Им должен быть доктор Бобр. Я поглядел на Катарину:
   — Тебе не кажется, что нас, вероятно, опять использовали?
   — С некоторых пор я уже подозреваю это.
   — Не желают ли господа офицеры вспомнить, что сейчас будет взрыв? — напомнила нам Спунер, бледная как полотно.
   На наружном мониторе Козлика было ясно видно изображение удалявшейся «Немезиды». Внезапно крейсер тихо разлетелся на куски. Я сосчитал до двадцати самых крупных.
   — По-моему, в таких случаях принято кричать «Ура!», — предложил Чивс.
   Что мы и сделали.
   Когда радостные возгласы утихли, я обратился к Катарине:
   — Пока мы не забыли, неплохо было бы, наверное, разобраться с транспортным кораблем.
   — Ой, верно. — Она включила передатчик. — Командир следующего без опознавательных знаков корабля Грызунов, говорит лейтенант Линдквист, командующая судном конфедеративных сил «Туфля Рустама». Остальные корабли вашей эскадры уничтожены. Приказываю приземлиться в космопорту Шенектади и сдаться властям, чтобы было кого репатриировать обратно на!Пликсси*.
   Мы обождали несколько минут.
   — А если они этого не сделают? — прошептал я. Катарина пожала плечами:
   — Тогда возьмем мел и напишем на борту что-нибудь неприличное.
   Вслед за этим послышался ответ с Грызуньего корабля:
   — Мы подчиняемся вашему приказу.
   — Не знаю, на сколько мне еще хватит нервов, — вздохнул я.
   — Кен, у тебя кровь на руке! — воскликнула вдруг Катарина.
   — Вас, очевидно, ранил адмирал Генхис, — предположил Чивс. — Вам положена нашивка за ранение.
   Я поглядел на размазанную по левой руке кровь.
   — Неприятно в этом признаваться, но это меня цапнула кошка.
   — Так как насчет денег, Чивс? — спросила Катарина после того, как мы проводили в космопорт корабль Грызунов.
   — Это очень сложная и запутанная история, госпожа Линдквист. Приблизительно год назад принц Адольф вдруг ни с того ни с сего пожаловался на некоторые необъяснимые финансовые затруднения. Доктор Бобр великодушно предоставил ему мои услуги, чтобы разобраться в них. Я обнаружил, что принц Адольф желает втайне произвести платежи некоторым неизвестным мне лицам. От его имени я открыл счета на предъявителя, доступ к которым осуществлялся при помощи специальных жетонов.
   Катарина внимательно слушала.
   — У меня впервые возникли подозрения, когда принц Адольф попросил меня изготовить дубликаты жетонов. Это давало ему возможность, формально передав деньги другому лицу, самому снимать их со счетов. Я поступил сообразно его желанию. Однако, поскольку в семейных кругах принц Адольф славился исключительной способностью терять всякие мелочи вроде запонок, я изготовил и третий экземпляр, который поместил в сейф консульства на случай, если он вдруг когда-либо понадобится. Затем я сообщил доктору Бобру о своих подозрениях. Но так как я не имел никаких твердых доказательств неправомерности происходящего, доктор Бобр склонился к тому, чтобы разрешить мне действовать в том же направлении.
   Планируя свой отъезд, я заключил, что у меня могут возникнуть непредвиденные дорожные расходы, и подумал, что с моей стороны было бы упущением не вступить во владение этими средствами в качестве представителя моего правительства. Как только позволят обстоятельства, я намереваюсь предоставить доктору Бобру самый подробный отчет.
   — Чивс, — восхищенно произнесла наконец Катарина, — ты закончишь жизнь на виселице.
   Когда корабль готовился к приземлению, я тихо спросил ее:
   — Интересно, а что теперь с нами будет?
   — Несколько дней мы будем наслаждаться жизнью. А потом ты начнешь приводить в порядок свой корабль. В конце концов, мне же нужно как-то отсюда выбраться.
   — Разумеется. А экипаж набрать будет нетрудно.
   — Так что мы пока еще не прощаемся, Кен.
   — Но ты хочешь сказать, что лучше нам с тобой пореже встречаться? — грустно отметил я, прислушиваясь к затихающему шуму двигателей.
   — Почему бы тебе немного не отдохнуть? — предложила она. — Я дам тебе на три дня увольнительную.
   — Пожалуй. Завалюсь на пляж поплавать и погреться на солнышке. Я от всего этого чертовски устал.
   — Не говори гоп, пока не перепрыгнешь. Когда мы совершили посадку, первыми из дверей челнока вышли мы с Клайдом. Я почему-то ожидал, что нас будут встречать с конфетти и духовым оркестром. Вместо этого там был оператор из «Почтового курьера» и еще человек пять-шесть, включая Банки, Гарри и капитана Хиро с забинтованной головой. Рядом стоял микроавтобус. От разочарования у меня даже лицо вытянулось.
   — Я бы на вашем месте так не расстраивался, сэр, — утешал меня Клайд. — Ведь одновременно с нашим прибытием начались и соревнования по перетягиванию каната.
   — Я не ожидал, конечно, торжественного проезда по улицам города, но, честно говоря, думал, что мы заслуживаем большего, — признался я. Но потом заметил, что на лотках уже продавались футболки с надписью "Операция «Грызуний патруль» и изображением человека, отдаленно похожего на меня.
   Человек, стоявший у подножия трапа, сурово сдвинул брови:
   — Здравствуйте, это вы мистер Маккей? Я — Смит из таможенно-иммиграционной службы. Ко мне поступили многочисленные сообщения о прибытии на планету спасательных шлюпок, на борту которых находятся инопланетные граждане без документов. — Он дотронулся до нашивки на рукаве. — Вы являетесь официальным владельцем находящегося на орбите корабля, так что я подумал, что вам, возможно, что-нибудь об этом известно.
   Я удостоверился, что Катарина нас не слышит.
   — Понятия не имею, откуда они взялись, — с почтением доложил я. — У нас в челноке их еще около двадцати, и с кораблем еще кое-кто приземлится. Исполняйте свой долг.
   — Что ж, благодарю вас, мистер Маккей, — козырнул Смит, проходя мимо меня.
   Клайд вскинул на меня глаза:
   — На судне полным-полно Грызунов из штурмовой эскадры.
   — Я кивнул:
   — Они первые начали.
   Оттолкнув оператора, ко мне пробрался еще один человек:
   — Господин Маккей?
   — Да, это я.
   Он схватил мою руку и горячо пожал ее.
   — Молодцы! Вы задали им жару! — Он достал из кармана толстый конверт и протянул его мне. — Вам повестка в суд. Те, кто владеют закладной на ваш корабль, поручили фирме Шмарбека, Шнайдера и Шварц-Аппендика возбудить против вас дело. Желаю удачи!
   Я проводил его убийственным взглядом. В двери челнока появилась Катарина.
   — Это, кажется, машина Лидии? — поинтересовалась она.
   Я вздрогнул:
   — Все, что угодно, только не Лидия. Она вздохнула:
   — Хорошо, я сама дам интервью. Кен, собери всех и давай в микроавтобус.
   Расталкивая продавцов футболок, я подошел к капитану Хиро и отдал честь:
   — Добрый день, сэр. Это было сражение что надо. — В моем голосе появилась нотка беспокойства. — Кто еще уцелел?
   — Это поразительно, мичман, — задумчиво произнес Хиро, отдавая мне честь. — Все живы. Двое наших ребят, Син и Труилло, получили серьезные ожоги, но их лечат. Как я понимаю, мы многим обязаны Чивсу.
   Чивс низко поклонился.
   — Мне нужно вернуться на базу и подумать, как все это отразить в отчете, — вздохнул Хиро, почесывая брови.
   Спунер буквально кинулась в объятия Гарри. Гарри, конечно, крупный парень, но не настолько же. Я на минуту испугался, что она собьет его с ног.
   Едва мы отъехали, как они завалились на заднее сиденье и начали целоваться. Клайд тихо сказал мне:
   — Я только хотел бы знать… Я похлопал его по плечу:
   — Поверь мне, Клайд. Тут ничего не поделаешь. В тебе либо есть нечто, на что они клюют… — Я поглядел на отражение Гарри в зеркале заднего вида. — Либо нет.
   — Сэр, возможно, мистеру Видерспуну стоит рассмотреть другие варианты, — подсказал Чивс, многозначительно глядя на меня.
   — Верно, — кивнул я. Взяв у него листочек бумаги и ручку, я нацарапал номер телефона Банки и передал его Клайду.

ПРИБЛИЖАЯСЬ К ЗАКАТУ

   Капитан Хиро подписал мне увольнительную на три дня. Мы с Клайдом отправились к нему на квартиру, и я первым делом кинулся в ванную. Стоя под душем, я сгрыз пакет печенья и завалился в постель — приблизительно в таком порядке. Разбудил меня телефонный звонок.
   — В чем дело, Банки? — сонным голосом возмутился я.
   — Сэр, вам назначен прием в больнице.
   — Сколько я спал? Какой прием? — Я попытался забраться под подушку.
   — Сорок пять минут. Нужно посмотреть вашу руку. И мне тоже нужны данные медосмотра, чтобы снять вас с действительной службы, — объяснила Банки. — Тогда вы и получите увольнительную.
   — Не слишком ли ты торопишься?
   — Знаете, сэр, у нас оказалось не так уж много лишних денег, а я заодно назначила на сегодня еще нескольких резервистов, — оттараторила Банки. — Одевайтесь, пожалуйста, и отправляйтесь в больницу, в кабинет номер 121.
   Белые стены кабинета номер 121 были разрисованы разными веселыми физиономиями, разительно отличавшимися от той, которая была у ожидавшей меня медсестры.
   — Мистер Маккей, я сестра Кларкин. Вы опоздали на пятнадцать минут.
   — Сегодня утром я был очень занят, — пробормотал я. Мне пришлось несколько раз подряд открыть и закрыть глаза. — А где же доктор?
   — Почему вы думаете, что доктор желает вас видеть? Все вы, космонавты, отвратительные твари. А теперь замолчите и высуньте язык.
   Она измерила мне пульс, температуру, осмотрела глаза, уши, горло. Взяв у меня кровь, она заметила:
   — Да, жаль — мельчает космофлот.
   Она снисходительно забинтовала мне руку и дала что-то противовоспалительное.
   — Что ж, в основном вы живы.
   — Спасибо, сестра Кларкин. Знаете, я умираю от голода. Где здесь поблизости можно раздобыть гамбургер или что-нибудь в этом роде?
   — В гамбургерах полно нитратов и других канцерогенов. Ничего удивительного, что вы такой бледный химетик. — Она покачала головой. — Если вы съедите что-нибудь вредное и недоброкачественное, то ваш организм может соответственно отреагировать, а при вашем состоянии я за последствия не отвечаю.
   — Сестра Кларкин, у вас, наверное, проблемы в личной жизни?
   — Я не отвечаю на подобные вопросы от незнакомых мужчин. А теперь встаньте и вдохните, — медленно приказала она.
   Я обнаружил, что у медсестер очень холодные руки.
   — Все, осмотр окончен, — наконец объявила она. — Результаты вам пришлют по почте.
   — Спасибо, — от всей души поблагодарил я. Потом немедленно отправился на поиски кафетерия и обнаружил таковой прямо у входа. Заказав бифштекс и пиво, я быстро понял, почему они здесь говорят «штекс», а не «бифштекс», и в конце концов выбросил большую часть того, что было у меня на тарелке.
   Мысленно проклиная сестру Кларкин, я взял салат и молочный коктейль.
   Выходя из этой забегаловки, я бросил взгляд на газетные заголовки. «Снова Маккей!» и «Мичман разгромил военный флот Грызунов» — гласили они, и на большее я, вероятно, не мог бы и рассчитывать, принимая во внимание чувство юмора Катарины. Очевидно, Лидия Дэр наконец переварила информацию из рапорта Катарины, поскольку, пока я стоял там, заголовки на экране изменились на новые: «Вампир выигрывает войну с Грызунами и спасает планету» и «Пролилась Грызунья кровь — не пора ли перекусить?».
   Когда я добрался до дому, то сон с меня уже как рукой сняло. Клайд все еще блаженно похрапывал, так что я, взяв полотенце и плавки, позвонил Банки и попросил ее отвезти меня на пляж.
   Пляж оказался неприглядной полоской серого песка, усыпанного детишками, которые играли в мяч и строили песочные крепости. Удалившись на некоторое расстояние от кучки туристов, я расстелил полотенце, улегся на него и умиротворенно закрыл глаза, рассчитывая, что если отдохнуть немного да еще погреться на солнышке, то я быстро приду в порядок. Прийти в порядок мне так просто не удалось. Очнувшись, я, вместо песка, увидел больничные стены с веселыми рожицами и сестру Кларкин.
   — Хорошо поспали? — мурлыкнула она.
   Я чувствовал себя выжатым как лимон, к тому же дико болело сердце.
   — Не могу понять, жив я или умер, — признался я.
   — Ничего удивительного. Я искоса поглядел на нее:
   — Надеюсь, что я не умер. Да, это точно. Так что же случилось?
   Она фыркнула:
   — Алкогольные напитки — орудие дьявола.
   — Так что же со мной все-таки случилось?
   — Я посмотрю, какие у вас перспективы, и мы обсудим это, когда вы привыкнете к условиям больницы. — Она намеренно не взглянула на электронный блокнот на кровати, в котором было написано все, что нужно.
   — Скажите мне правду, сестра. В этой больнице еще кто-нибудь работает и что это у меня на руке?
   — Это капельница с глюкозой. Не двигайте рукой. Вы обезвожены. У вас нарушен кислотный баланс, что усиливает вашу природную раздражительность.
   — Да вовсе я не раздражительный! Просто мне неудобно и хочется есть. — Я свободной рукой поправил подушку. — А подушка у вас как мешок с песком.
   — Жалуйтесь себе на здоровье! Все пациенты всегда на что-нибудь жалуются, что же им еще делать?
   Если вы голодны, у меня здесь для вас чудесный ужин.
   Она сунула мне под нос тарелку. Я совсем позабыл, что больницы закупают еду, оставшуюся у авиалиний и тюрем.
   Я ткнул пальцем в набухшие побеги брокколи:
   — Это что, овощи? А где же еда? В ответ она громко фыркнула.
   — Помимо других обязанностей, я работаю в больнице еще и диетологом.
   Очевидно, эту дрянь держали на пару ровно девяносто семь секунд, чтобы сохранить витамины. В течение последующих десяти минут я слушал многочисленные сигналы, которые посылал мне мой желудок под сопровождение пространной лекции сестры Кларкин об ужасах излишней кулинарной обработки овощей. Но только когда она начала объяснять, какое отвращение испытывает к мягкой моркови, до меня наконец дошло, что же имел в виду старик Фрейд.
   Я терпел, сколько мог, и в конце концов не выдержал:
   — Послушайте, сестра Кларкин, может, вы просто принесете мне пачку печенья? Умираю — печенья хочу.
   — Сожалею, но вы не получите десерта, пока не съедите все, что у вас на тарелке. В этой полноценной еде содержится точно отмеренное количество питательных веществ, необходимое для такого человека, как вы.
   — Сестра Кларкин, у вас что, нет друга, чтобы выпустить пары?
   — Неужели вас ничему не научило посещение кафетерия?
   — Послушайте, почему бы вам просто не отдать мне одежду, и я тихо исчезну?
   — Никуда вы не пойдете. Доктор сказал, что вам нужен постельный режим, и я вас не могу отпустить. А носить свою одежду по больничным правилам воспрещается. К тому же ваша мамочка вас очень забавно одевает. — Она смерила меня холодным взглядом. — Вас там ждут посетители. Раз вы проснулись, я скажу, что к вам можно войти.
   Она вышла, захлопнув за собой дверь, оставив меня наедине с тарелкой холодных овощей.
   Я брезгливо отодвинул поднос и начал размышлять о превратностях судьбы. Минут через двадцать в дверях показалась Макхью.
   — А, привет, Аннали. Спасибо, что заглянула. Я надеялся, что Катарина вытащит меня отсюда. Они не отдают мне одежду.
   — Она тебе и не понадобится.
   — Только не давай им запудрить себе мозги. Кормят здесь настоящей отравой, да и той дают очень мало. Я уже начал с ума сходить — просто умру сейчас, если не съем шоколадного печенья.
   — Забавно, но именно это я должна была сказать, Кен. Ты сейчас умрешь.
   До меня не сразу дошло.
   — Мне, конечно, очень не повезло, что я застрял на этой планете, но до самоубийства я еще не дошел.
   — Ты меня неправильно понял, Кен. — Улыбнувшись, она достала пистолет. Я бы не сказал, чтобы мне было приятно видеть эту улыбку. — Я имела в виду убийство. Ну ладно, ворюга. Куда ты девал деньги?
   — Какие деньги? За «Шпигат», что ли? Да их от космофлота сто лет не дождешься.
   — Брось эти штучки, Кен. Ты взял мои полмонетки и снял со счета все подчистую. Где деньги? Ты мне должен вернуть их! — упорствовала Макхью.
   — Макхью, брось эту игрушку и приди в себя. Я не понимаю, о чем ты.
   — Не притворяйся, что ты глупее, чем на самом деле. Мне нужны мои деньги. У тебя в распоряжении десять секунд.
   Наконец у меня в голове что-то начало проясняться.
   — Ах вот оно что. Так вот для чего была эта монетка. А я-то никак не мог понять. — Чуть подумав, я продолжил: — Это Чивс снял деньги со счета во Втором Банке Шенектади, а я не удосужился спросить его, что он сделал с наличными.
   Пистолет медленно опустился.
   — А ты не врешь? — недоверчиво спросила Макхью.
   — Я рад, что все прояснилось, Аннали. А теперь вытащи у меня из руки эту штуку, я хочу пробраться на кухню и стащить какой-нибудь нормальной еды. Так хочется шоколада.
   — А свинца тебе не хочется? — Она вновь направила на меня пистолет.
   — Да ладно тебе, Аннали. Мне сейчас и так паршиво, и нет времени играть в эти игры. Ты что, хочешь сказать, что после всего, через что мы вместе прошли, ты способна меня пристрелить?
   — Еще как.
   В конце концов я сообразил, что она не шутит.
   — Ну что ж, расскажи мне, как ты все это придумала, — попросил я, надеясь, что она не станет стрелять в меня без объяснений, как обычный преступник.
   — Разумеется, я расскажу, как все было. Твердобокого и Бо-бо я использовала с самого начала. Манипулировать ими не стоило никакого труда. — Она злобно захихикала.
   И она рассказала мне обо всем: о сделках, о предательствах, об изменах.
   Я попытался вспомнить, что мне теперь положено говорить.
   — И как давно ты этим заправляешь, Аннали?
   — Уже несколько лет, — гордо сообщила она. Потом, прищурившись, пристально поглядела на меня. — Еще один-два рейса, и я бы вышла из дела.
   — Ну и как, Аннали, овчинка стоила выделки? — равнодушно спросил я, думая о том, как же хочется есть.
   — Да уж конечно, ублюдок, — проронила она, покачивая пистолетом в поисках подходящей цели.
   — Объясни мне еще кое-что напоследок. Тебя видели, когда ты сейчас входила. Как ты намереваешься улизнуть отсюда?
   Она направила пистолет мне в грудь.
   — Я сказала на входе, что я — Элайн О'Дей.
   — А, тогда понятно. — Я решил, что задам ей последний вопрос и больше не буду ни о чем думать, потому что у меня дико болела голова. — Аннали, почему ты это делаешь?
   — Давай разберемся. Ты разрушил созданную мной безупречную схему контрабанды. Это стоило мне «Шпигата» — я уже наполовину выкупила корабль, а через год без всяких проблем завладела бы им и полностью. Потом ты заставил меня служить на том же проклятом корабле, да еще вместе с Гарри. Это из-за тебя Чивс снял с моего счета все до последнего цента, все, что я скопила, всего лишь из-
   за того, что ты, болван, забыл отдать мне мою же монету. Хватит — или еще что-нибудь вспомнить?
   — Извини, я так замотался, что совсем забыл про монетку.
   Она опустила ствол пистолета на спинку кровати.
   — Это несправедливо! Просто несправедливо.
   — Аннали, поосторожней с этой игрушкой, а то может и выстрелить.
   Макхью, затаив дыхание, снова прицелилась.
   — Именно это я и собираюсь сделать. Прощай! Терпение мое лопнуло. К этому моменту я готов был отца родного убить ради шоколадного печенья, поэтому, схватив левой рукой поднос с овощами, я запустил его в пистолет, а потом, вытащив из-под головы подушку, несколько раз хорошенько хлопнул ею Макхью по голове.
   Она непроизвольно нажала на спуск, и пуля, отскакивая рикошетом от стен, запрыгала по комнате. Аннали осела на пол как мешок с картошкой. Освободившись от этой дурацкой капельницы, первым делом я разыскал пистолет. Как и следовало ожидать, он оказался дешевкой местного изготовления, так что я его слегка согнул, чтобы она снова не вздумала в кого-нибудь выстрелить. Затем спустился вниз и перевернул вверх дном всю кухню, пока не нашел шоколадное печенье.
   А потом снова потерял сознание, что начало входить у меня в привычку.
   Когда я очнулся, у моей постели стояла сестра Кларкин.
   — Ну что, у нас был небольшой обморок?
   — По-видимому, да. Где Аннали?
   — Доктор вызвал полицию, и ее забрали. Она сейчас наверняка уже в тюрьме. Она что, хотела вас застрелить из автоматического пистолета? Вот дура — и это все оттого, что она ест мясо!
   Сунув руку под блузку, она вытащила огромный пистолет, заряжающийся с дула.
   — Вот что ей надо было раздобыть, если она и в самом деле хотела твоей смерти.
   — Я так и знал, что в конце концов свихнусь. — Я провел по ней взглядом сверху вниз и обратно. — Мне мерещится, что вы в меня целитесь из пистолета.
   — И заряжен он серебряной пулей, сатанинское ты отродье. Я переплавила на нее свои серьги. Я видела результаты твоих анализов. Ты думал, что мы не заметим, да? Мы — профессионалы! — Она сняла пистолет с предохранителя и взвела курок.
   Я все еще не мог понять, в чем дело.
   — Сестра Кларкин, у меня была тяжелая неделя, и я теперь туго соображаю. Чего вы не должны были заметить?
   — Того, что ты — вампир, — ласково проговорила сестра Кларкин, разворачиваясь ко мне боком и занимая удобную для выстрела позицию. — Пистолет с ударным капсюлем — вещь неплохая, но я всегда питала слабость к кремневому оружию. От него так и веет историей, правда?
   — Хм, да, конечно. Погодите минутку. Вы это серьезно насчет вампира? Хм-м. Так вот почему я потерял сознание на пляже!
   — Именно так, — ровным голосом подтвердила она. — Даже в газетах было напечатано, что ты виновен.
   — О Боже, так оно и есть! Мы убрали имена из той копии, что подсунули Лидии, и она все поняла по-своему. — Я обхватил голову руками. — Какая путаница получилась.
   Тут я вспомнил, что Кларкин наставила на меня пистолет.
   — Подождите минутку, что вы имели в виду? В чем я виновен?
   — В том, что ты — проклятый демон в человеческом обличье; мертвец, пьющий людскую кровь! Вот в чем. — Она презрительно махнула рукой. — Так во всех книгах пишут.
   — Не нравится мне этот разговор, — признался я. — Не можете же вы на самом деле так поступить.
   Сестра Кларкин смотрела на меня горящим взором.
   — Это воля Божья, перст Люцифера.
   Я услышал стук в дверь и голос Пайпер:
   — Кен, ты в приличном виде? К тебе можно войти?
   — Да уж, будь так добра!
   В проем одновременно втиснулись Пайпер и Катарина, сжимая в руках пропуска для посетителей. Еще Пайпер держала под мышкой спортивную сумку.
   Сестра Кларкин повернулась к ним:
   — Я как раз собиралась застрелить этого вампира серебряной пулей.
   Катарина скривила рот.
   Я показал на пистолет и одними губами молча проговорил: «Пожалуйста, сделайте что-нибудь».
   — Извините, сестра, — тихо и очень серьезно произнесла Катарина. — Но это внутренние дела космофлота.
   — Вам, как и всем остальным, придется подождать своей очереди выстрелить в него, — добавила Пайпер.
   — Проклятье! — выругалась сестра Кларкин. Запихнув пистолет обратно за пазуху, она пулей выскочила из палаты.
   — Вы, случайно, не знаете — меня не накачали наркотиками? — поинтересовался я.
   Катарина присела на краешек кровати.
   — Еще бы, — просто сказала она. — Как ты себя чувствуешь, Кен?
   — Будто я мертв.
   — Ты и был почти мертв. — Катарина подняла голову. — Интересно, не забыла ли сестра поставить пистолет на предохранитель?
   — Надеюсь, пояс у нее туго затянут, — хмыкнула Пайпер. — Иначе пистолет там долго не продержится — не на чем.