Страница:
Капитан покачал головой.
– Это не камень, – ответил он. – По крайней мере, я так думаю. –
Осмотревшись вокруг, он нашел другую формацию окаменевшего материала и указал на нее. – Видите? Я видел его повсюду на скальных стенах. Это что-то вроде давно отмершей растительной жизни. – Он постучал по нему костяшками пальцев. – Довольно твердый. – Он провел пальцем над щербинами, следя за тем, чтобы не задеть красную жидкость. – Я раньше видел, эта штука была и здесь, под кустом. Но там, куда попадает эта жидкость, ничего не остается.
Оуэнс смотрел на него.
– То есть, камень она не трогает, но разъедает все остальное.
Кирк кивнул.
– Похоже, что так. Должно быть, она разрушает органику. – Он провел
своим трикодером над остатками жидкости. – Была бы это просто разновидность кислоты, она бы разъедала не только окаменелости. Как я сказал, они были довольно-таки…
И тут его осенило. На мгновение, он забыл про трикодерный анализ и
уставился на скальные стены, просвечивающие через листву.
Если эти гладкие поверхности покрыты окаменелостью…
– Черт, – пробормотал он.
– Сэр?
Капитан посмотрел на Оуэнса.
– Забудь пока о трикодере, парень. Кажется, мы нашли, как выбраться отсюда… из этого очаровательного местечка.
Получив послание с направления на Бета Кабрини, Ухура была так же удивлена, как был бы любой на ее месте.
До этого, они посчитали, что зов о помощи – это все, на что осмелятся колонисты и что будет возможно, пока мерканцы не овладели полностью ситуацией. По-видимому, они ошиблись.
– Мистер Скотт? – сказала она, поворачиваясь к капитанскому креслу,
в котором расположился главный инженер. Он быстро повернулся к ней.
– Да, лейтенант?
– Сэр, сообщение из добывающей колонии.
Он вскочил из кресла и шагнул к ее станции.
– Из колонии? Что там, девочка?
Ухура прочла с экрана:
– «Ежедневно в это время. Ждем указаний».
Скотти взглянул на нее.
– Это может помочь – здорово может помочь. Мистер Спок будет рад узнать об этом.
Она кивнула.
– Я передам это в библиотеку.
Когда Маккой вошел в комнату, Спок сидел наклонившись вперед, его ладони были прижаты одна к другой в паре дюймов от лица, глаза закрыты. Если бы землянин не знал лучше, он бы мог подумать, что вулканец молится.
Что, конечно, было бы смешно. Вулканцы не молились. Но время от времени они медитировали, особенно когда сталкивались с проблемой, которая не поддавалась поверхностному анализу. А кризис на Бета Кабрини, конечно, относился как раз к таким.
Споку потребовалась пара секунд, чтобы осознать присутствие Маккоя. Но и тогда первый офицер не повернулся. Он просто открыл глаза.
– Чем могу вам служить, доктор?
Маккой хрюкнул.
– Вообще-то, Спок, я тебя то же самое хотел спросить.
Смирившись, по-видимому, с тем, что прерваться придется более чем
на миг, Спок откинулся в кресле и опустил руки на стол. При этом он, наконец, повернул голову – медленное движение, – что-то от рептилии, – и посмотрел на Маккоя своими темными, проницательными глазами.
– Прошу прощения?
– Яд, помните? Эта субстанция в вашей крови? – Он с усилием
подавил в себе воинственность, которую Спок, похоже, всегда в нем провоцировал. – Я хотел удостовериться, что вы ее по-прежнему контролируете…
– Это так, – быстро сказал вулканец.
Доктор нахмурился.
– Черт побери, Спок, я не пытаюсь затащить тебя обратно в лазарет. –
И, помягче: – Больше не пытаюсь. У меня было время подумать об этом, и, может быть, ты лучшая надежда этих колонистов. Я просто подумал, что, может, тебе нужна помощь. Знаешь, какое-нибудь лекарство, чтобы…
Первый офицер энергично потряс головой.
– Нет. Только не лекарство, благодарю вас. – Пауза. – Оно затруднит мои размышления.
Маккой, не подумавший о такой возможности, что-то пробурчал.
Воздействием медикаментов на человека в этом ключе можно было бы пренебречь. Но вулканец…
– Полагаю, это может случиться, – признал он.
Спок поднял на него взгляд.
– Вы согласны со мной?
Доктор кивнул.
– Удивлен?
– Я этого не ожидал, – заметил первый офицер. – Хотя я не питаю фантазии относительно возможности создания прецедента.
Маккой улыбнулся.
– Тушe. Ничто я так не люблю, как вздорных вулканцев.
Бросив на него высокомерный взгляд, Спок отвернулся.
– Если это все, доктор, я бы хотел возобновить мои размышления над текущей проблемой.
Главврач внимательно посмотрел на товарища. Что-то было не в порядке, и дело было не в недомогании Спока. Он так и сказал.
– Я не знаю, о чем вы говорите, – ответил вулканец.
– Да ладно тебе, Спок. Думаешь, врач может лечить кого-нибудь –
даже кого-нибудь вроде тебя – и не разобраться в этом человеке хотя бы немного? Я, знаешь, был твоим лечащим врачом достаточно долго, чтобы видеть, что ты не в своей тарелке. – Он приостановился, продумывая, как лучше подступиться. – Слушай, если тут ничего нет, кроме того, что я уже знаю, или, черт, если я вообще не въезжаю, так мне и скажи, и я пошел. Но если…
– План, – выговорил вулканец. И вздохнул. – Я не могу разработать подходящий план для занятия колонии.
– А, – выдохнул Маккой. – Так вот в чем дело.
– Я спрашивал себя, что в данном случае сделал бы капитан, –
продолжал первый офицер. – Мне пришло на ум, что он применил бы блеф – то есть обман, показ мнимой силы с намерением впечатлить или испугать. Эта стратегия используется в земной игре покер, где игрок может показывать видимую уверенность, чтобы побудить побеждающего противника спасовать…
– Спок, – сказал доктор, – я знаю, что такое блеф. И я думаю, что вы
правы – это именно то, что Джим сделал бы в данном случае.
Вулканец поднял на него взгляд.
– Джим? – его лицо приобрело странное выражение – почти что
виноватое. – На самом деле, я говорил о капитане Пайке. – Он посмотрел Маккою в глаза. – Но, конечно, вы правы. Капитан Кирк также предпринял бы блеф. Они во многом сходны, он и капитан Пайк, – они из одного теста сделаны. – Его губы слегка дрогнули. – Я, однако – из совершенно другого. Сидя здесь, я в течение некоторого времени пытался изобрести блеф. Но я неопытен в обмане. Он не из того, что мне легко дается.
Маккой понял. Ложь – особенно подготовленная – не пользовалась популярностью у вулканских философов. Хотя он поспорил бы, что сотни лет назад, когда сородичи Спока неуемно резали друг другу глотки, все было несколько по-иному.
– Знаете, – ответил ему доктор, – Я думаю, проблема в том, что вы слишком сильно стараетесь.
Спок сузил глаза.
– Слишком сильно стараюсь?
– Угу. Если вы вспомните, лучшие блефы капитана не были
сложными, или как-то особенно проработаны и поданы. Но народ на них покупался. Прежде всего, он заставлял противников верить, что он может и намерен использовать средства, которых у него не было. А это, друг мой, ключ к хорошему блефу. Вы должны быть убедительным.
Вулканец подумал.
– Не думаю, что я смогу быть убедительным.
Маккой фыркнул.
– Нет? Слышал когда-нибудь выражение «покерное лицо»? Так вот,
если это не о тебе, я не знаю, о ком это. – Он наклонился вперед, опершись рукой на стол перед Споком. – Понимаешь? Любой знает, что вулканцы не лгут – не могут лгать. Это сработало на тебя десять лет назад, когда ты оказался на борту Дриновского корабля. Черт, как ты думаешь, почему это Пайк послал тебя, а не кого-то еще?
– Это совсем другое. Я был просто пешкой. Мне ничего не надо было
делать, кроме как прогуливаться с владетелем и кивать.
– Все равно, у тебя получилось. Ты это провернул. И можешь сделать
это снова. Ты просто должен позволить себе… ну… немножко пренебречь правдой…
Спок поднял бровь.
– И не смотри на меня так, – сказал доктор. – Ты хочешь помочь этим колонистам или нет?
Выражение сомнения на лице первого офицера понемногу рассеивалось.
– Вы сами знаете, что хочу, – ответил он.
– Ну так и покриви немножко душой, ради бога. Пусть это будет хорошее, честное лжесвидетельство.
Маккою очень хотелось услышать ответ Спока. Но интерком решил
запищать именно в этот момент.
– Коммандер Спок? – это была Ухура.
– Да, лейтенант?
– Я только что получила сообщение с Бета Кабрини, из колонии.
Между бровями вулканца образовалась складка.
– Содержание сообщения?
– Всего шесть слов. – Она произнесла их.
Спок откинулся в кресле.
– Спасибо, Ухура.
– Конечно, сэр.
Доктор очень обрадовался, услышав новость.
– Ну, как тебе это? Я так понимаю, наш подпространственный корреспондент открыт для предложений.
– Похоже, что так, – согласился Спок. Хотя краткость его – или ее –
послания указывает на то, что мерканцы отслеживают связь. Возможно, опасаясь не столько того, что колонисты установят контакт с нами, сколько обратной связи.
Маккой поскреб подбородок.
– Тогда парнишки Дрина, может, и не знают, что колонисты с нами
связались, допуская, что оба послания проскользнули незамеченными.
– Да, верно.
– И если мы хотим, чтобы так было и дальше, мы должны отправить
такое же краткое ответное сообщение. – Он крякнул. – Только это грозит развиться в интенсивную переписку, если мы хотим скоординировать наши действия, даже если у нас уже есть идея.
– Не обязательно, – возразил Спок. – Я знаю одного из колонистов.
Или, по крайней мере, знал. Я не видел его семь лет.
– Ты кого-то там знаешь? Но кого?
– Администратора колонии. Человека по имени Брэдфорд Уэйн. Он
был рулевым у капитана Пайка. – Пауза. – Я был знаком с ним не лучше, чем с другими офицерами на борту. Но все же у нас имеются общие воспоминания. Если смогу добыть из них что-нибудь для ссылок…
– Интересный выбор слов, – заметил доктор, – учитывая
обстоятельства. Да, в самом деле – добыть.
Спок взглянул на него.
– Нечаянный каламбур, – сказал он. – В любом случае, если я сумею
использовать нашу общую историю, полагаю, я смогу не только составить аббревиатурное сообщение, но и минимизировать его объем. Хотя, как вы заметили, мое знакомство с Уэйном окажется бесполезным, если я не придумаю, что…
И тут выражение лица вулканца внезапно изменилась. В его глазах Маккой ясно мог читать интенсивную работу мысли.
– Что, Спок? О чем вы думаете?
Первый офицер посмотрел ему в глаза. Если бы Маккой не знал его лучше, он бы подумал, что Спок сейчас улыбнется.
– План, доктор. Логичная, валидная схема, – такая, которая имеет хорошие шансы на успех. И это вы навели меня на мысль о ней.
Маккой был заинтригован.
– Я?
Спок кивнул.
– Да, – когда вы указали на мой непреднамеренный каламбур.
Маккой фыркнул.
– Как насчет поделиться?
Спок поколебался, по-видимому, по-прежнему обдумывая детали. Но
через секунду или две, он начал излагать свой план Маккою. И, черт возьми, он был прав – это действительно имело хорошие шансы на успех.
– Штука в том, – решил Маккой, – насколько нам смогут подыграть
колонисты. Мы не знаем, насколько это будет трудно для них – выполнить свою часть. Мерканцы с них наверняка глаз не спускают.
Вулканец кивнул.
– Верно. И, тем не менее, в послании, которое мы получили,
запрошены инструкции. Разве это не говорит о возможности последовать им?
Доктор задумался.
– Все, о чем это говорит – это что они думают, что смогут им последовать. Они могут не знать, с чем им придется столкнуться, если они попытаются.
– Брэдфорд Уэйн должен знать. Он служил на «Энтерпрайзе», когда
мы столкнулись с Дрином в прошлый раз; он не стал бы сбрасывать со счетов опасность.
Маккой пожал плечами.
– Надеюсь, вы правы. Тем временем, у вас есть целый день, чтобы
придумать сообщение. Наш друг получит его только завтра в то же время.
Спок покачал головой.
– Мне не нужен день, доктор. Я его уже придумал.
Маккой уставился на первого офицера.
– Уже?
– Да.
– И оно сжатое?
– Вряд ли оно могло бы быть более сжатым.
Доктор нахмурился.
– Ну? И что же это?
Спок сказал. Точно, оно было чертовски сжатым.
Кирк вытер лоб и обозрел плоды их трудов. Действительно, плоды,
подумал он, позабавившись в душе нечаянному каламбуру.
У его ног лежало около двадцати красных, сочных ягод. Одни больше, одни меньше, некоторые – забавной формы. Но все они были сняты с одного и того же вида куста, который, к счастью для них, рос в этой дыре.
Это было не так просто – срывать их и переносить туда, куда нужно – на открытое пространство метрах в пяти от одной из скальных стенок. Как они ни были осторожны, они выронили пару по дороге. Может, они и не потеряли бы их, но лучше так, чем коснуться этого сока. А так они собрали ягоды и не получили травм.
Думая так, он взглянул на сосредоточенную Каррас, которая как раз несла еще одну, держа ее за короткий стебель как можно дальше от себя. Приблизившись к куче, она замедлила шаг; затем, опустившись на колени, она опустила ягоду на землю рядом с другими.
Подняв взгляд на капитана, она с облегчением выдохнула.
– Маневр завершен, – заметила она.
– Молодец, – сказал он ей, обойдя ягоды, чтобы протянуть ей руку.
Она протянула свою. Он взял ее.
Тогда, в темноте пещеры, ее рука была такой маленькой и холодной. Маленькой она и оставалась, но холодной уже не была. Она была такой теплой, какой и должна была быть.
Если бы ситуация была немножко другой, если бы они находились где-нибудь еще, а не в этой дыре на поверхности Октавиуса Четыре, если бы он не был ее командующим офицером…
Но обстоятельства были именно таковы, какими они были. Как бы ни было соблазнительно помечтать, У Кирка были более срочные дела, которыми нужно было заняться.
– Спасибо, – сказала она, поднимаясь на ноги.
– Пожалуйста, – ответил он. И затем спросил – в основном для того,
чтобы окончательно вернуться мыслями к действительности, – Как продвигается ваше исследование?
Каррас пожала плечами.
– Я смогла расшифровать еще несколько иероглифов, но они мне
немногое поведали, помимо того, что я уже знаю. К примеру, есть такой значок, означающий болезнь, – он всегда сопутствует иероглифу, обозначающему это создание. Но после того, как мы видели, что случилось с мистером Споком…
Капитан кивнул.
– Понимаю. Но это издержки такого вида деятельности. Большинство
сюрпризов – в начале. Остальное – просто деталировка.
Прежде чем она смогла ответить, к ним подошли Оуэнс и Отри. Отри
нес ягоду; его компаньон шел с пустыми руками.
Оуэнс криво улыбнулся.
– Я знаю, что вы подумали. Но я ничего не ронял. Не мог уронить,
потому что там осталась только одна, а Отри в лучшей форме для этого дела.
Офицер службы безопасности кивнул, не отрывая, однако, взгляда от своей ноши.
– Верно, сэр. Насколько мы можем судить, это последняя. – С величайшей осторожностью, он опустил ягоду рядом с остальными.
– Все нормально, – заверил его Кирк. – Думаю, этого будет достаточно.
Вынув самодельный метательный аппарат из-за пояса, он проверил его
на прочность. @ Это была просто раздвоенная палка, с широким листом, обернутым вокруг двух ее концов и закрепленным прочными длинными плетями вьющегося растения. Но если все пойдет как следует, аппарат сможет забросить ягоды в нужные точки, не вынуждая капитана бросать их руками.
Чего ему совсем не хотелось – так это брать эти штучки в руки. Его при
одной мысли об этом просто покривило.
– Каррас, –сказал он, –поможет мне. Остальные – отойдите.
– Сэр, – запротестовал Отри, – я мог бы…
– Я знаю, – сказал Кирк, – Но я наблюдал за вами, и Каррас
обращается с этими ягодами ловчее, чем кто-либо из нас. А теперь, держитесь от меня подальше. Я ничего подобного раньше не делал.
Когда Оуэнс и Отри отошли, капитан занял подходящую позицию. Он поднял метательное приспособление и посмотрел на мичмана.
– Ну?
Сосредоточенно нахмурившись, она подняла ягоду среднего размера –
ту, что выглядела покрепче, – и положила ее на лист приспособления. И отступила назад, к прочим.
Кирк взвесил снаряд. Похоже, он надежно лежал в листе развилки.
На миг, он как бы увидел себя со стороны своих компаньонов:
взрослый человек, капитан звездолета, держащий большую ягоду в игрушке, сделанной из палки, листа и побегов растений.
Но это была не игра. Все было серьезно. @ Он должен был забыть о
том, как он выглядел, и сконцентрироваться на деле. Не отрывая глаз от широкой, покрытой окаменелостью поверхности скалы, Кирк перенес свой вес на отставленную назад ногу, прицелился, и сделал бросок.
Могло бы быть и хуже. Хотя он и промахнулся на добрую пару метров мимо точки, которую выбрал целью, ягода все же попала в область окаменевшей растительности. От удара она лопнула, красный сок, шипя и пузырясь, разбрызгался по гладкой поверхности в радиусе метра или даже более от места попадания. Затем, как если бы сама скала кровоточила, красная жидкость медленно стекла тонкими струйками почти до земли. От нарушенной области по мере действия жидкости стал подниматься белый пар; через некоторое время он исчез.
Тогда Каррас снова подошла к нему, чтобы помочь перезарядить устройство.
– Кажется, ничего, – прокомментировал он, гордясь успехом.
Она кивнула.
– Только следите, когда бросать.
– Когда бросать?
– Да. Вы сбросили ее с листа слишком рано. Не торопитесь. У вас получится.
– Получится, – повторил капитан, когда Каррас устроила в
метательный аппарат другую ягоду. Эта, хотя была немного меньше по размеру, весила заметно больше. И, похоже, была более спелой.
Так или иначе, он последовал совету мичмана. Выбрасывая вперед
руку, он проследил за тем, чтобы не метнуть снаряд слишком рано. И он уже знал, что у него получится.
Ягода попала точно в цель. И, как и предыдущая, устроила маленький
взрыв. От поверхности снова отделилась дымка.
Получится – снова подумал он. Неплохо.
Так оно и было. В течение почти получаса, Кирк бросал едкие плоды
в скальную стенку. Благодаря помощи Каррас и тому, как он сам сумел сконцентрироваться, они не потеряли впустую ни одной ягоды. А к тому времени, как они закончили, преграда выглядела жертвой разгневанного божества – или очень настойчивого вандала.
Только у самого верха гладкой поверхности, возможно, метра на два по
высоте, она осталась нетронутой. Капитан просто не смог так высоко забросить органические бомбы.
Не важно. Добравшись туда, он обязательно преодолеет эти два
метра.
Пайк отпил чаю и поставил кружку на небольшой деревянный столик, стоявший рядом. Его голые ноги мерзли на ничем не покрытом деревянном полу.
Была середина ночи; в гостиной было темно, и неосвещенная мебель выглядела странно и непривычно. Полоску пляжа и небо с низко нависшими стального цвета облаками было едва видно через эркерные окна пляжного домика.
Вайнэ спала в соседней комнате. Если она и знала, что он сидит здесь, онм не сделала попытки вернуть его в кровать. Пайк был ей за это признателен.
Он пошевелился в большом, мягком кресле, слушая медленное, отдаленное бормотание волн. Будто это обретали голос его мысли. Его сомнения.
После встречи с Хранителем, его подспудная тревога, изводившая его, только усилилась. Она заставляла его ворочаться в постели. И, наконец, привела сюда, где он по крайней мере мог попытаться понять ее.
Но что он, собственно, мог понять? Все сводилось к вопросу: насколько хорошим капитаном он был? Не в смысле выполнения заданий, потому что он, конечно, выполнял их лучше, чем кто-либо из его коллег. И даже не в смысле сохранения жизней его людей – хотя в течение какого-то времени, особенно ближе к концу его службы на «Энтерпрайзе», это была мерка, которой он постоянно измерял свои действия.
Но сейчас речь шла не об этом. Вопрос, который он сейчас задавал себе, заключался в следующем: каким лидером был Крис Пайк? Какой личный пример он создал для своей команды?
Он вздохнул. Действительно – какой?
В те времена Пайк был слишком поглощен каждодневной рутиной капитана звездолета, чтобы думать о таких вещах. Чтобы пытаться заглянуть в будущее и задуматься о том, что его слова и поступки будут являться примером для его офицеров, которые когда-нибудь могут получить в командование свой собственный корабль.
Теперь он ставил себя на место Спока или Тайлера или Колт – или даже Номера Один. Пытался увидеть себя их глазами. И то, что он видел, – это погрязшего в своих обязанностях человека, слишком отягощенного своим чувством вины, своей ответственностью, чтобы кого-нибудь чему-нибудь научить.
Какой пример? Не самый лучший, как он опасался.
Он был уверен, что Бойс с ним не согласился бы. Доктор сказал бы, что Пайк чересчур беспокоится – что он был превосходным учителем, блестящим примером того, как следует жить и действовать и отвечать на вызов космоса.
Но вообще-то, по крайней мере половина того, что Бойс говорил ему, шло под знаменем терапии, а не было твердым мнением доктора. Так что если бы даже он оказался здесь, вряд ли на него в этом вопросе можно было бы положиться.
Пайк снова вздохнул, на сей раз с бoльшим чувством. Какой смысл заниматься этим душекопанием? Что сделано – то сделано. Если он дал своим людям несколько новых инструментов, несколько штучек для запаса – здорово. А если не смог научить их знанию и пониманию того, как все это устроено и действует… – что же, теперь уже было слишком поздно.
Но все же, ему по-прежнему было трудно не испытывать сожаления. И очень трудно не беспокоиться о своих людях теперь.
Пайку хотелось, чтобы все можно было повторить. Тогда он дал бы им больше. Он бы оставил им лучшее наследие.
Глава 12
Брэдфорд Уэйн осторожно, остерегаясь мерканских патрулей, крался по неширокой главной улице колонии. Его целью, как и в предыдущую ночь, было административное здание – то, в котором находился его офис. Или то, что было его офисом.
Снаружи было темно. Темно, безветренно, и немного холоднее, чем обычно. Хотя обе луны взошли, они были закрыты тяжелым покровом облаков, которые порой собирались над колонией и оставались над ней в течение дней, не рассеиваясь или разражаясь непогодой. Просто висели в небе, и все.
На сей раз облака начали собираться во второй половине дня. Так что колонисты увидели только завершающую часть заката – лучину красновато-оранжевого сияния между серым покровом неба и горизонтом – пока бледный диск Бета Кабрини не скрылся окончательно из виду.
При обычных обстоятельствах, колонисты остались бы недовольны. Здесь всегда ждали закатов, и на то была причина. Они были по-настоящему зрелищны, начинаясь с нежно-золотой дымки, когда солнце только начинало склоняться к горизонту, постепенно вспыхивая алым, когда клочки облаков попадали в этот свет, и, наконец, разгораясь в буйный пожар в оранжевых, зеленых и багровых тонах.
Однако сегодня Уэйн ничего не имел против отмены спектакля, если это означало, что его будет труднее засечь по ходу его ночного предприятия. Предыдущей ночью, его было проще заметить в лунном свете; сегодня у него, похоже, не будет этой проблемы. Он может слиться с темнотой и чувствовать себя в куда большей безопасности.
Здание администрации было всего в двух кварталах от того места, где он находился. Не заметив патрулей в этом месте в последний раз, когда он пробирался здесь, он не ожидал никого встретить и на этот раз. И пока что его ожидания оправдывались.
Конечно, по-прежнему имело смысл соблюдать осторожность. Уэйн вспомнил один случай, когда капитан Пайк взял с собой исследовательскую группу в старинный замок на Ригеле Семь – замок, который, как предполагалось, был необитаем, но оказался обитаемым, да еще как. Ценой этой ошибки были жизни трех их товарищей.
Учись на своих ошибках. Это было еще одно правило, которое Пайк ему повторял, снова и снова.
А ошибки еще долго нас преследуют. Сам Пайк никогда не прощал себя за людей, которых они теряли, пусть даже не по его ошибке.
Будучи молодым штурманом, Уэйн не мог этого понять. Если ничего нельзя было сделать – к ч ему обвинять себя? Но теперь он понимал. Каждый колонист, которого убили люди Дрина, давил тяжким грузом на душу администратора – и этот груз, он, вероятно, пронесет с собой до конца его дней.
Хотя, если повезет, эти убийства скоро прекратятся. Все, что ему нужно было сделать – это продолжать посылать сообщения в условленное время, и вскоре кто-нибудь да отзовется. Кто-нибудь, он надеялся, кто сможет…
Уэйн прервал свои размышления, услышав что-то выше по улице. Застыв, он прислушался внимательнее. Да, он не ошибся – там, в отдалении, раздавался смех.
Сжав зубы, чтобы побороть свой страх, администратор заставил себя двигаться в том направлении, крадясь так тихо, как только он мог. Смех, похоже, слышался из-за поворота направо, подумал он. Осторожно и тихо приблизившись к перекрестку, он лег и выглянул из-за угла.
Из- за темноты было трудно что-либо разглядеть –но силуэты ему удалось разобрать. Их было трое. И не было никаких сомнений, что фигуры принадлежали мерканцам – это ясно читалось по их позам и длине волос, и оружию на боку. Кроме того, кто бы еще, черт возьми, мог разгуливать по городу?
– Это не камень, – ответил он. – По крайней мере, я так думаю. –
Осмотревшись вокруг, он нашел другую формацию окаменевшего материала и указал на нее. – Видите? Я видел его повсюду на скальных стенах. Это что-то вроде давно отмершей растительной жизни. – Он постучал по нему костяшками пальцев. – Довольно твердый. – Он провел пальцем над щербинами, следя за тем, чтобы не задеть красную жидкость. – Я раньше видел, эта штука была и здесь, под кустом. Но там, куда попадает эта жидкость, ничего не остается.
Оуэнс смотрел на него.
– То есть, камень она не трогает, но разъедает все остальное.
Кирк кивнул.
– Похоже, что так. Должно быть, она разрушает органику. – Он провел
своим трикодером над остатками жидкости. – Была бы это просто разновидность кислоты, она бы разъедала не только окаменелости. Как я сказал, они были довольно-таки…
И тут его осенило. На мгновение, он забыл про трикодерный анализ и
уставился на скальные стены, просвечивающие через листву.
Если эти гладкие поверхности покрыты окаменелостью…
– Черт, – пробормотал он.
– Сэр?
Капитан посмотрел на Оуэнса.
– Забудь пока о трикодере, парень. Кажется, мы нашли, как выбраться отсюда… из этого очаровательного местечка.
Получив послание с направления на Бета Кабрини, Ухура была так же удивлена, как был бы любой на ее месте.
До этого, они посчитали, что зов о помощи – это все, на что осмелятся колонисты и что будет возможно, пока мерканцы не овладели полностью ситуацией. По-видимому, они ошиблись.
– Мистер Скотт? – сказала она, поворачиваясь к капитанскому креслу,
в котором расположился главный инженер. Он быстро повернулся к ней.
– Да, лейтенант?
– Сэр, сообщение из добывающей колонии.
Он вскочил из кресла и шагнул к ее станции.
– Из колонии? Что там, девочка?
Ухура прочла с экрана:
– «Ежедневно в это время. Ждем указаний».
Скотти взглянул на нее.
– Это может помочь – здорово может помочь. Мистер Спок будет рад узнать об этом.
Она кивнула.
– Я передам это в библиотеку.
Когда Маккой вошел в комнату, Спок сидел наклонившись вперед, его ладони были прижаты одна к другой в паре дюймов от лица, глаза закрыты. Если бы землянин не знал лучше, он бы мог подумать, что вулканец молится.
Что, конечно, было бы смешно. Вулканцы не молились. Но время от времени они медитировали, особенно когда сталкивались с проблемой, которая не поддавалась поверхностному анализу. А кризис на Бета Кабрини, конечно, относился как раз к таким.
Споку потребовалась пара секунд, чтобы осознать присутствие Маккоя. Но и тогда первый офицер не повернулся. Он просто открыл глаза.
– Чем могу вам служить, доктор?
Маккой хрюкнул.
– Вообще-то, Спок, я тебя то же самое хотел спросить.
Смирившись, по-видимому, с тем, что прерваться придется более чем
на миг, Спок откинулся в кресле и опустил руки на стол. При этом он, наконец, повернул голову – медленное движение, – что-то от рептилии, – и посмотрел на Маккоя своими темными, проницательными глазами.
– Прошу прощения?
– Яд, помните? Эта субстанция в вашей крови? – Он с усилием
подавил в себе воинственность, которую Спок, похоже, всегда в нем провоцировал. – Я хотел удостовериться, что вы ее по-прежнему контролируете…
– Это так, – быстро сказал вулканец.
Доктор нахмурился.
– Черт побери, Спок, я не пытаюсь затащить тебя обратно в лазарет. –
И, помягче: – Больше не пытаюсь. У меня было время подумать об этом, и, может быть, ты лучшая надежда этих колонистов. Я просто подумал, что, может, тебе нужна помощь. Знаешь, какое-нибудь лекарство, чтобы…
Первый офицер энергично потряс головой.
– Нет. Только не лекарство, благодарю вас. – Пауза. – Оно затруднит мои размышления.
Маккой, не подумавший о такой возможности, что-то пробурчал.
Воздействием медикаментов на человека в этом ключе можно было бы пренебречь. Но вулканец…
– Полагаю, это может случиться, – признал он.
Спок поднял на него взгляд.
– Вы согласны со мной?
Доктор кивнул.
– Удивлен?
– Я этого не ожидал, – заметил первый офицер. – Хотя я не питаю фантазии относительно возможности создания прецедента.
Маккой улыбнулся.
– Тушe. Ничто я так не люблю, как вздорных вулканцев.
Бросив на него высокомерный взгляд, Спок отвернулся.
– Если это все, доктор, я бы хотел возобновить мои размышления над текущей проблемой.
Главврач внимательно посмотрел на товарища. Что-то было не в порядке, и дело было не в недомогании Спока. Он так и сказал.
– Я не знаю, о чем вы говорите, – ответил вулканец.
– Да ладно тебе, Спок. Думаешь, врач может лечить кого-нибудь –
даже кого-нибудь вроде тебя – и не разобраться в этом человеке хотя бы немного? Я, знаешь, был твоим лечащим врачом достаточно долго, чтобы видеть, что ты не в своей тарелке. – Он приостановился, продумывая, как лучше подступиться. – Слушай, если тут ничего нет, кроме того, что я уже знаю, или, черт, если я вообще не въезжаю, так мне и скажи, и я пошел. Но если…
– План, – выговорил вулканец. И вздохнул. – Я не могу разработать подходящий план для занятия колонии.
– А, – выдохнул Маккой. – Так вот в чем дело.
– Я спрашивал себя, что в данном случае сделал бы капитан, –
продолжал первый офицер. – Мне пришло на ум, что он применил бы блеф – то есть обман, показ мнимой силы с намерением впечатлить или испугать. Эта стратегия используется в земной игре покер, где игрок может показывать видимую уверенность, чтобы побудить побеждающего противника спасовать…
– Спок, – сказал доктор, – я знаю, что такое блеф. И я думаю, что вы
правы – это именно то, что Джим сделал бы в данном случае.
Вулканец поднял на него взгляд.
– Джим? – его лицо приобрело странное выражение – почти что
виноватое. – На самом деле, я говорил о капитане Пайке. – Он посмотрел Маккою в глаза. – Но, конечно, вы правы. Капитан Кирк также предпринял бы блеф. Они во многом сходны, он и капитан Пайк, – они из одного теста сделаны. – Его губы слегка дрогнули. – Я, однако – из совершенно другого. Сидя здесь, я в течение некоторого времени пытался изобрести блеф. Но я неопытен в обмане. Он не из того, что мне легко дается.
Маккой понял. Ложь – особенно подготовленная – не пользовалась популярностью у вулканских философов. Хотя он поспорил бы, что сотни лет назад, когда сородичи Спока неуемно резали друг другу глотки, все было несколько по-иному.
– Знаете, – ответил ему доктор, – Я думаю, проблема в том, что вы слишком сильно стараетесь.
Спок сузил глаза.
– Слишком сильно стараюсь?
– Угу. Если вы вспомните, лучшие блефы капитана не были
сложными, или как-то особенно проработаны и поданы. Но народ на них покупался. Прежде всего, он заставлял противников верить, что он может и намерен использовать средства, которых у него не было. А это, друг мой, ключ к хорошему блефу. Вы должны быть убедительным.
Вулканец подумал.
– Не думаю, что я смогу быть убедительным.
Маккой фыркнул.
– Нет? Слышал когда-нибудь выражение «покерное лицо»? Так вот,
если это не о тебе, я не знаю, о ком это. – Он наклонился вперед, опершись рукой на стол перед Споком. – Понимаешь? Любой знает, что вулканцы не лгут – не могут лгать. Это сработало на тебя десять лет назад, когда ты оказался на борту Дриновского корабля. Черт, как ты думаешь, почему это Пайк послал тебя, а не кого-то еще?
– Это совсем другое. Я был просто пешкой. Мне ничего не надо было
делать, кроме как прогуливаться с владетелем и кивать.
– Все равно, у тебя получилось. Ты это провернул. И можешь сделать
это снова. Ты просто должен позволить себе… ну… немножко пренебречь правдой…
Спок поднял бровь.
– И не смотри на меня так, – сказал доктор. – Ты хочешь помочь этим колонистам или нет?
Выражение сомнения на лице первого офицера понемногу рассеивалось.
– Вы сами знаете, что хочу, – ответил он.
– Ну так и покриви немножко душой, ради бога. Пусть это будет хорошее, честное лжесвидетельство.
Маккою очень хотелось услышать ответ Спока. Но интерком решил
запищать именно в этот момент.
– Коммандер Спок? – это была Ухура.
– Да, лейтенант?
– Я только что получила сообщение с Бета Кабрини, из колонии.
Между бровями вулканца образовалась складка.
– Содержание сообщения?
– Всего шесть слов. – Она произнесла их.
Спок откинулся в кресле.
– Спасибо, Ухура.
– Конечно, сэр.
Доктор очень обрадовался, услышав новость.
– Ну, как тебе это? Я так понимаю, наш подпространственный корреспондент открыт для предложений.
– Похоже, что так, – согласился Спок. Хотя краткость его – или ее –
послания указывает на то, что мерканцы отслеживают связь. Возможно, опасаясь не столько того, что колонисты установят контакт с нами, сколько обратной связи.
Маккой поскреб подбородок.
– Тогда парнишки Дрина, может, и не знают, что колонисты с нами
связались, допуская, что оба послания проскользнули незамеченными.
– Да, верно.
– И если мы хотим, чтобы так было и дальше, мы должны отправить
такое же краткое ответное сообщение. – Он крякнул. – Только это грозит развиться в интенсивную переписку, если мы хотим скоординировать наши действия, даже если у нас уже есть идея.
– Не обязательно, – возразил Спок. – Я знаю одного из колонистов.
Или, по крайней мере, знал. Я не видел его семь лет.
– Ты кого-то там знаешь? Но кого?
– Администратора колонии. Человека по имени Брэдфорд Уэйн. Он
был рулевым у капитана Пайка. – Пауза. – Я был знаком с ним не лучше, чем с другими офицерами на борту. Но все же у нас имеются общие воспоминания. Если смогу добыть из них что-нибудь для ссылок…
– Интересный выбор слов, – заметил доктор, – учитывая
обстоятельства. Да, в самом деле – добыть.
Спок взглянул на него.
– Нечаянный каламбур, – сказал он. – В любом случае, если я сумею
использовать нашу общую историю, полагаю, я смогу не только составить аббревиатурное сообщение, но и минимизировать его объем. Хотя, как вы заметили, мое знакомство с Уэйном окажется бесполезным, если я не придумаю, что…
И тут выражение лица вулканца внезапно изменилась. В его глазах Маккой ясно мог читать интенсивную работу мысли.
– Что, Спок? О чем вы думаете?
Первый офицер посмотрел ему в глаза. Если бы Маккой не знал его лучше, он бы подумал, что Спок сейчас улыбнется.
– План, доктор. Логичная, валидная схема, – такая, которая имеет хорошие шансы на успех. И это вы навели меня на мысль о ней.
Маккой был заинтригован.
– Я?
Спок кивнул.
– Да, – когда вы указали на мой непреднамеренный каламбур.
Маккой фыркнул.
– Как насчет поделиться?
Спок поколебался, по-видимому, по-прежнему обдумывая детали. Но
через секунду или две, он начал излагать свой план Маккою. И, черт возьми, он был прав – это действительно имело хорошие шансы на успех.
– Штука в том, – решил Маккой, – насколько нам смогут подыграть
колонисты. Мы не знаем, насколько это будет трудно для них – выполнить свою часть. Мерканцы с них наверняка глаз не спускают.
Вулканец кивнул.
– Верно. И, тем не менее, в послании, которое мы получили,
запрошены инструкции. Разве это не говорит о возможности последовать им?
Доктор задумался.
– Все, о чем это говорит – это что они думают, что смогут им последовать. Они могут не знать, с чем им придется столкнуться, если они попытаются.
– Брэдфорд Уэйн должен знать. Он служил на «Энтерпрайзе», когда
мы столкнулись с Дрином в прошлый раз; он не стал бы сбрасывать со счетов опасность.
Маккой пожал плечами.
– Надеюсь, вы правы. Тем временем, у вас есть целый день, чтобы
придумать сообщение. Наш друг получит его только завтра в то же время.
Спок покачал головой.
– Мне не нужен день, доктор. Я его уже придумал.
Маккой уставился на первого офицера.
– Уже?
– Да.
– И оно сжатое?
– Вряд ли оно могло бы быть более сжатым.
Доктор нахмурился.
– Ну? И что же это?
Спок сказал. Точно, оно было чертовски сжатым.
Кирк вытер лоб и обозрел плоды их трудов. Действительно, плоды,
подумал он, позабавившись в душе нечаянному каламбуру.
У его ног лежало около двадцати красных, сочных ягод. Одни больше, одни меньше, некоторые – забавной формы. Но все они были сняты с одного и того же вида куста, который, к счастью для них, рос в этой дыре.
Это было не так просто – срывать их и переносить туда, куда нужно – на открытое пространство метрах в пяти от одной из скальных стенок. Как они ни были осторожны, они выронили пару по дороге. Может, они и не потеряли бы их, но лучше так, чем коснуться этого сока. А так они собрали ягоды и не получили травм.
Думая так, он взглянул на сосредоточенную Каррас, которая как раз несла еще одну, держа ее за короткий стебель как можно дальше от себя. Приблизившись к куче, она замедлила шаг; затем, опустившись на колени, она опустила ягоду на землю рядом с другими.
Подняв взгляд на капитана, она с облегчением выдохнула.
– Маневр завершен, – заметила она.
– Молодец, – сказал он ей, обойдя ягоды, чтобы протянуть ей руку.
Она протянула свою. Он взял ее.
Тогда, в темноте пещеры, ее рука была такой маленькой и холодной. Маленькой она и оставалась, но холодной уже не была. Она была такой теплой, какой и должна была быть.
Если бы ситуация была немножко другой, если бы они находились где-нибудь еще, а не в этой дыре на поверхности Октавиуса Четыре, если бы он не был ее командующим офицером…
Но обстоятельства были именно таковы, какими они были. Как бы ни было соблазнительно помечтать, У Кирка были более срочные дела, которыми нужно было заняться.
– Спасибо, – сказала она, поднимаясь на ноги.
– Пожалуйста, – ответил он. И затем спросил – в основном для того,
чтобы окончательно вернуться мыслями к действительности, – Как продвигается ваше исследование?
Каррас пожала плечами.
– Я смогла расшифровать еще несколько иероглифов, но они мне
немногое поведали, помимо того, что я уже знаю. К примеру, есть такой значок, означающий болезнь, – он всегда сопутствует иероглифу, обозначающему это создание. Но после того, как мы видели, что случилось с мистером Споком…
Капитан кивнул.
– Понимаю. Но это издержки такого вида деятельности. Большинство
сюрпризов – в начале. Остальное – просто деталировка.
Прежде чем она смогла ответить, к ним подошли Оуэнс и Отри. Отри
нес ягоду; его компаньон шел с пустыми руками.
Оуэнс криво улыбнулся.
– Я знаю, что вы подумали. Но я ничего не ронял. Не мог уронить,
потому что там осталась только одна, а Отри в лучшей форме для этого дела.
Офицер службы безопасности кивнул, не отрывая, однако, взгляда от своей ноши.
– Верно, сэр. Насколько мы можем судить, это последняя. – С величайшей осторожностью, он опустил ягоду рядом с остальными.
– Все нормально, – заверил его Кирк. – Думаю, этого будет достаточно.
Вынув самодельный метательный аппарат из-за пояса, он проверил его
на прочность. @ Это была просто раздвоенная палка, с широким листом, обернутым вокруг двух ее концов и закрепленным прочными длинными плетями вьющегося растения. Но если все пойдет как следует, аппарат сможет забросить ягоды в нужные точки, не вынуждая капитана бросать их руками.
Чего ему совсем не хотелось – так это брать эти штучки в руки. Его при
одной мысли об этом просто покривило.
– Каррас, –сказал он, –поможет мне. Остальные – отойдите.
– Сэр, – запротестовал Отри, – я мог бы…
– Я знаю, – сказал Кирк, – Но я наблюдал за вами, и Каррас
обращается с этими ягодами ловчее, чем кто-либо из нас. А теперь, держитесь от меня подальше. Я ничего подобного раньше не делал.
Когда Оуэнс и Отри отошли, капитан занял подходящую позицию. Он поднял метательное приспособление и посмотрел на мичмана.
– Ну?
Сосредоточенно нахмурившись, она подняла ягоду среднего размера –
ту, что выглядела покрепче, – и положила ее на лист приспособления. И отступила назад, к прочим.
Кирк взвесил снаряд. Похоже, он надежно лежал в листе развилки.
На миг, он как бы увидел себя со стороны своих компаньонов:
взрослый человек, капитан звездолета, держащий большую ягоду в игрушке, сделанной из палки, листа и побегов растений.
Но это была не игра. Все было серьезно. @ Он должен был забыть о
том, как он выглядел, и сконцентрироваться на деле. Не отрывая глаз от широкой, покрытой окаменелостью поверхности скалы, Кирк перенес свой вес на отставленную назад ногу, прицелился, и сделал бросок.
Могло бы быть и хуже. Хотя он и промахнулся на добрую пару метров мимо точки, которую выбрал целью, ягода все же попала в область окаменевшей растительности. От удара она лопнула, красный сок, шипя и пузырясь, разбрызгался по гладкой поверхности в радиусе метра или даже более от места попадания. Затем, как если бы сама скала кровоточила, красная жидкость медленно стекла тонкими струйками почти до земли. От нарушенной области по мере действия жидкости стал подниматься белый пар; через некоторое время он исчез.
Тогда Каррас снова подошла к нему, чтобы помочь перезарядить устройство.
– Кажется, ничего, – прокомментировал он, гордясь успехом.
Она кивнула.
– Только следите, когда бросать.
– Когда бросать?
– Да. Вы сбросили ее с листа слишком рано. Не торопитесь. У вас получится.
– Получится, – повторил капитан, когда Каррас устроила в
метательный аппарат другую ягоду. Эта, хотя была немного меньше по размеру, весила заметно больше. И, похоже, была более спелой.
Так или иначе, он последовал совету мичмана. Выбрасывая вперед
руку, он проследил за тем, чтобы не метнуть снаряд слишком рано. И он уже знал, что у него получится.
Ягода попала точно в цель. И, как и предыдущая, устроила маленький
взрыв. От поверхности снова отделилась дымка.
Получится – снова подумал он. Неплохо.
Так оно и было. В течение почти получаса, Кирк бросал едкие плоды
в скальную стенку. Благодаря помощи Каррас и тому, как он сам сумел сконцентрироваться, они не потеряли впустую ни одной ягоды. А к тому времени, как они закончили, преграда выглядела жертвой разгневанного божества – или очень настойчивого вандала.
Только у самого верха гладкой поверхности, возможно, метра на два по
высоте, она осталась нетронутой. Капитан просто не смог так высоко забросить органические бомбы.
Не важно. Добравшись туда, он обязательно преодолеет эти два
метра.
Пайк отпил чаю и поставил кружку на небольшой деревянный столик, стоявший рядом. Его голые ноги мерзли на ничем не покрытом деревянном полу.
Была середина ночи; в гостиной было темно, и неосвещенная мебель выглядела странно и непривычно. Полоску пляжа и небо с низко нависшими стального цвета облаками было едва видно через эркерные окна пляжного домика.
Вайнэ спала в соседней комнате. Если она и знала, что он сидит здесь, онм не сделала попытки вернуть его в кровать. Пайк был ей за это признателен.
Он пошевелился в большом, мягком кресле, слушая медленное, отдаленное бормотание волн. Будто это обретали голос его мысли. Его сомнения.
После встречи с Хранителем, его подспудная тревога, изводившая его, только усилилась. Она заставляла его ворочаться в постели. И, наконец, привела сюда, где он по крайней мере мог попытаться понять ее.
Но что он, собственно, мог понять? Все сводилось к вопросу: насколько хорошим капитаном он был? Не в смысле выполнения заданий, потому что он, конечно, выполнял их лучше, чем кто-либо из его коллег. И даже не в смысле сохранения жизней его людей – хотя в течение какого-то времени, особенно ближе к концу его службы на «Энтерпрайзе», это была мерка, которой он постоянно измерял свои действия.
Но сейчас речь шла не об этом. Вопрос, который он сейчас задавал себе, заключался в следующем: каким лидером был Крис Пайк? Какой личный пример он создал для своей команды?
Он вздохнул. Действительно – какой?
В те времена Пайк был слишком поглощен каждодневной рутиной капитана звездолета, чтобы думать о таких вещах. Чтобы пытаться заглянуть в будущее и задуматься о том, что его слова и поступки будут являться примером для его офицеров, которые когда-нибудь могут получить в командование свой собственный корабль.
Теперь он ставил себя на место Спока или Тайлера или Колт – или даже Номера Один. Пытался увидеть себя их глазами. И то, что он видел, – это погрязшего в своих обязанностях человека, слишком отягощенного своим чувством вины, своей ответственностью, чтобы кого-нибудь чему-нибудь научить.
Какой пример? Не самый лучший, как он опасался.
Он был уверен, что Бойс с ним не согласился бы. Доктор сказал бы, что Пайк чересчур беспокоится – что он был превосходным учителем, блестящим примером того, как следует жить и действовать и отвечать на вызов космоса.
Но вообще-то, по крайней мере половина того, что Бойс говорил ему, шло под знаменем терапии, а не было твердым мнением доктора. Так что если бы даже он оказался здесь, вряд ли на него в этом вопросе можно было бы положиться.
Пайк снова вздохнул, на сей раз с бoльшим чувством. Какой смысл заниматься этим душекопанием? Что сделано – то сделано. Если он дал своим людям несколько новых инструментов, несколько штучек для запаса – здорово. А если не смог научить их знанию и пониманию того, как все это устроено и действует… – что же, теперь уже было слишком поздно.
Но все же, ему по-прежнему было трудно не испытывать сожаления. И очень трудно не беспокоиться о своих людях теперь.
Пайку хотелось, чтобы все можно было повторить. Тогда он дал бы им больше. Он бы оставил им лучшее наследие.
Глава 12
Брэдфорд Уэйн осторожно, остерегаясь мерканских патрулей, крался по неширокой главной улице колонии. Его целью, как и в предыдущую ночь, было административное здание – то, в котором находился его офис. Или то, что было его офисом.
Снаружи было темно. Темно, безветренно, и немного холоднее, чем обычно. Хотя обе луны взошли, они были закрыты тяжелым покровом облаков, которые порой собирались над колонией и оставались над ней в течение дней, не рассеиваясь или разражаясь непогодой. Просто висели в небе, и все.
На сей раз облака начали собираться во второй половине дня. Так что колонисты увидели только завершающую часть заката – лучину красновато-оранжевого сияния между серым покровом неба и горизонтом – пока бледный диск Бета Кабрини не скрылся окончательно из виду.
При обычных обстоятельствах, колонисты остались бы недовольны. Здесь всегда ждали закатов, и на то была причина. Они были по-настоящему зрелищны, начинаясь с нежно-золотой дымки, когда солнце только начинало склоняться к горизонту, постепенно вспыхивая алым, когда клочки облаков попадали в этот свет, и, наконец, разгораясь в буйный пожар в оранжевых, зеленых и багровых тонах.
Однако сегодня Уэйн ничего не имел против отмены спектакля, если это означало, что его будет труднее засечь по ходу его ночного предприятия. Предыдущей ночью, его было проще заметить в лунном свете; сегодня у него, похоже, не будет этой проблемы. Он может слиться с темнотой и чувствовать себя в куда большей безопасности.
Здание администрации было всего в двух кварталах от того места, где он находился. Не заметив патрулей в этом месте в последний раз, когда он пробирался здесь, он не ожидал никого встретить и на этот раз. И пока что его ожидания оправдывались.
Конечно, по-прежнему имело смысл соблюдать осторожность. Уэйн вспомнил один случай, когда капитан Пайк взял с собой исследовательскую группу в старинный замок на Ригеле Семь – замок, который, как предполагалось, был необитаем, но оказался обитаемым, да еще как. Ценой этой ошибки были жизни трех их товарищей.
Учись на своих ошибках. Это было еще одно правило, которое Пайк ему повторял, снова и снова.
А ошибки еще долго нас преследуют. Сам Пайк никогда не прощал себя за людей, которых они теряли, пусть даже не по его ошибке.
Будучи молодым штурманом, Уэйн не мог этого понять. Если ничего нельзя было сделать – к ч ему обвинять себя? Но теперь он понимал. Каждый колонист, которого убили люди Дрина, давил тяжким грузом на душу администратора – и этот груз, он, вероятно, пронесет с собой до конца его дней.
Хотя, если повезет, эти убийства скоро прекратятся. Все, что ему нужно было сделать – это продолжать посылать сообщения в условленное время, и вскоре кто-нибудь да отзовется. Кто-нибудь, он надеялся, кто сможет…
Уэйн прервал свои размышления, услышав что-то выше по улице. Застыв, он прислушался внимательнее. Да, он не ошибся – там, в отдалении, раздавался смех.
Сжав зубы, чтобы побороть свой страх, администратор заставил себя двигаться в том направлении, крадясь так тихо, как только он мог. Смех, похоже, слышался из-за поворота направо, подумал он. Осторожно и тихо приблизившись к перекрестку, он лег и выглянул из-за угла.
Из- за темноты было трудно что-либо разглядеть –но силуэты ему удалось разобрать. Их было трое. И не было никаких сомнений, что фигуры принадлежали мерканцам – это ясно читалось по их позам и длине волос, и оружию на боку. Кроме того, кто бы еще, черт возьми, мог разгуливать по городу?