Фридман Майкл. Наследие

   – Да. Но также я обеспечиваю вам более сладкую и памятную месть.
   В этом есть выгоды для нас обоих.
   Владетель взвешивал услышанное.
   – И для Спока тоже, а? – Его палец снова пустился в путь по
   подбородку. – Тогда почему Спок вас не подождал? Почему вы не прибыли сюда вместе?
   – Потому что, – объяснил Маккой, – Спок не думал, что вы позволите
   мне помогать ему здесь. Он сказал, что я поставлю свою жизнь на карту ни за что.
   Дрин молчал, обдумывая услышанное от Маккоя. Почему бы нет?
   Ничто так не убеждает, как правда.
   Кажется, ты не так уж плохо проделал эту дрянную работу, сказал себе
   Маккой. Особенно если учесть ситуацию, посреди которой он оказался: Спока уже здесь нет, он где-то там продирается через холмы, а банда мерканцев отслеживает его, будто сейчас для этого самое время.
   – Послушайте, – продолжал он, – вы можете не принимать на веру мои
   слова о состоянии Спока. Проверьте сами. Попросите одного из ваших врачей проверить.
   Владетель покачал головой.
   – Это необязательно. Я верю вам, когда вы говорите, что вулканец ослаблен.
   Внутри доктор просиял. Он это сделал, черт побери! Он попытался представить лицо Спока, когда он появится рядом со своими медикаментами.
   – С другой стороны, – продолжал Дрин, – у вас может быть и другая
   причина желать отсрочки смерти вулканца. Например, возможность того, что, если я здесь пробуду достаточно долго, то буду иметь дело не с одним кораблем Федерации, а с несколькими. – Он сверлил землянина глазами. – Может, это и вам приходило в голову, а, доктор?
   Маккой прикусил губу.
   – Возможно, – согласился он, не зная, что еще сказать.
   – Хорошо, что вы это признаете, – осклабился владетель. – Думаю, вы
   останетесь здесь, доктор Маккой. И, конечно, продолжите надеяться, что Спок не сдастся слишком быстро. Потому что когда это произойдет, я казню вас – за преступление дерзости.
   Он махнул рукой, и Маккой почувствовал хватку мерканцев на своих руках. Прежде чем до него дошел смысл слов Дрина, его рывком подняли на ноги.
   Он упустил свой шанс. Просто прохлопал.
   Дриновская стража поволокла его прочь; сопротивляться было невозможно. Однако, пытаясь избежать столкновения со стулом, он ссадил голень – достаточно сильно, чтобы выругаться вслух.
   – День рождения Бойса, – насмешливо сказал Дрин.
   Прежде чем Маккой успел что-либо сообразить, он уже вовсю смотрел
   на Дрина –смотрел с изумлением. Как владетель смог узнать послание Спока?
   Через миг он понял, в чем дело: владетель не узнал послания. Он
   слышал его в каком-то другом контексте, и ничего не знал о его настоящем значении.
   И не подозревал. По крайней мере, до сего момента.
   – Я неправильно использовал выражение? – спросил Дрин. Он
   не уверен, зацепил он что-то или нет, подумал Маккой; это просто проба. – Может быть, не откажетесь меня поправить?
   Доктор лихорадочно искал ответ.
   – Мы это говорим, когда… – Когда что? Почему владетель сказал это тогда, когда сказал? – Когда кто-нибудь пострадал, – закончил он.
   Это был верный ответ. Он понял это по выражению лица Дрина. Но на нем по-прежнему оставалась тень сомнения.
   – И это выражение вы позаимствовали у вулканцев, да?
   У Маккоя был шанс пятьдесят на пятьдесят. Он рискнул:
   – Нет. Вообще-то, это они его у нас позаимствовали.
   Снова верно. Подозрение почти исчезло.
   – А что? – продолжал доктор, для пущей убедительности.
   – Не обращайте внимания, – сказал владетель. Он повернулся к
   одному из охранников. – Уведите его. И заприте где-нибудь наверху.
   Когда Маккоя вытащили из кабинета, он вздохнул про себя. И понадеялся, что Дрин больше не будет давить на него по этому поводу.
 

Глава 17

 
   Мезирии визжали где-то вдали. Спок поборол желание оглянуться,
   сосредоточившись на том, что было впереди – длинный склон, усыпанный мелкими камнями, – те, что покрупнее, скатились к подножью.
   Выбирая дорогу, он спустился по откосу и пробрался между обломками
   скал в низине, – и дальше, пересекая широкую пойму пересохшей речки, заросшую колючими оранжевыми сорняками шириной с ладонь – только они и могли здесь расти.
   Он дышал тяжелее, чем должен бы был. Держать метаболизм в нужных рамках, одновременно все более с него запрашивая, становилось все труднее и труднее.
   Сколько времени прошло с тех пор, как его транспортировали в эти холмы? Четыре часа? Пять? Солнце все еще стояло высоко в небе, но он спустился в колонию вскоре после рассвета. Значит, больше, чем пять – возможно, шесть или семь.
   И его мысли уже слегка путались. Это не обещало ничего хорошего. На другой стороне русла реки его взгляду представился необычно длинный и пологий склон. Обрадованный, он начал спускаться по нему.
   Снова визг. И теперь громче; – медленно, постепенно, но он тем не менее звучал все громче с каждым разом. Звери догоняли его.
   Спок признал этот факт с мрачным принятием неизбежности. В конце концов, надежды выиграть гонку никогда и не существовало; вопрос был в том, когда он проиграет ее.
   Тем не менее, он поймал себя на том, что пытается прикинуть расстояние, отделяющее его от преследователей. Звуки хорошо разносятся в холодном воздухе, сказал он себе. Дрин с его мезирии по-прежнему могут быть в миле от него.
   Нет, это не обязательно так. Дрина может с ними не быть. Ведь Спок об этом уже думал какое-то время назад. Он понял, что мерканец, неспособный угнаться за бегущими по следу зверями, должен будет иногда отдыхать. Затем, он может дать команду технику транспортатора перенести его на значительное расстояние.
   Только таким образом Дрин мог участвовать в погоне. Что означало, что, если Спок сумеет уйти от мезирии, он сможет также уйти и от их хозяина.
   Внезапно слева сверкнула зеленая вспышка. Обернувшись, он увидел, что часть холма только что была уничтожена огнем дизраптора.
   Первый офицер не решился глянуть через плечо. Очевидно, владетель переправился в место далеко перед мезирии, – с помощью техника транспортатора материализовался достаточно близко от Спока, чтобы выстрелить из дизраптора.
   Вулканец бросился вверх по склону со всей доступной скоростью, и зигзагами, чтобы в него было трудно попасть. Последовали новые разрушительные разряды, ударявшие с обоих сторон от него.
   Но, заметил он вскоре, не так близко, как в первый раз. Не так, как если бы стрелявший намеревался убить его.
   Тогда он осознал – с уверенностью, превосходящей события, – что Дрин всего лишь играл с ним, издевался над ним.
   Услышав смех мерканца, Спок наконец глянул назад через плечо – и увидел своего противника стоящим на вершине холма, который он недавно миновал, с оружием, нацеленным в небо.
   – Беги, вулканец! Беги ради своей жизни! – Голос Дрина настиг его в
   виде гулкого, расходящегося эха. – Только не думай, что ты можешь убежать так далеко, чтобы спастись!
   На таком расстоянии владетель определенно мог его прибить, если бы хотел. Но он выбрал не делать этого.
   «…спастись… спастись…»
   Спок решительно повернулся и возобновил свой бег. Уйдешь от зверей
   – уйдешь от Дрина? Очевидно, на это не было надежды.
   Лучше всего сосредоточиться на том, чтобы лучшим образом
   использовать свои убывающие силы. Он снова упорно двинулся вверх по склону.
   Когда Спок исчез за гребнем следующего холма, Дрин убрал дизраптор и засмеялся. Давно уже он не получал такого удовольствия.
   Он дотронулся да кнопки коммуникатора и тут же услышал ответ Балака:
   – Да, владетель?
   – Как проходит погрузка?
   – Хорошо, владетель. Уровень сотрудничества никогда не был выше.
   Дрин хмыкнул.
   – Ну да? Возможно, они предчувствуют внезапное кровопролитие,
   которое может случиться, как только мое соглашение с вулканцем, как бы это сказать, придет к своему концу. Нельзя сказать, что такое рассуждение не имеет под собой оснований. – Он на миг умолк. – Однако, мы должны расценивать любое отклонение от обычного поведения как подозрительное. Усильте охрану поблизости от шахт и производственных площадок.
   – Будет сделано.
   – Это все.
   – Как вам угодно, владетель.
   Когда связь прервалась, Дрин на миг задумался. Становится ли он
   чрезмерно мнительным? Возможно. Как и раньше, когда он спрашивал об этой простой фразе. Как это там? Ах, да. День рождения Бойса.
   Просто дело в том, что она казалась такой…причудливой. Какой-то – не к месту. И потом, когда этот доктор-землянин так странно на него посмотрел, услышав эту фразу…
   Нет. Это всего лишь его воображение, сказал он себе.
   В общем-то, это можно было довольно просто выяснить. Он мог приказать пытать доктора. Заставить его раскрыть тайное значение фразы, конечно, если таковое имелось.
   С другой стороны, он не хотел выглядеть неуверенным перед его людьми. Или, хуже того, параноиком. Компетентные владетели не выискивают то, чего нет. Гариид Велт не выискивал то, чего нет.
   А если бы оказалось, что никакого тайного значения не было, не существовало мятежного послания, скрытого в этой фразе, он бы выглядел глупым и ненадежным. И уже неважно, как велика добыча, – на него будет брошена тень.
   Он покачал головой. Он только недавно выбрался из тени, и не хотел возвращаться. До сего момента его экспедиция была сама эффективность. Он все сделает, чтобы так и продолжалось.
   Кроме того, если в этих трех словах была заключена какая-либо информация… что, собственно, могли с ней сделать колонисты? За ними все время следили. Угроза смерти была их постоянным спутником. Разреши он им даже в открытую разговаривать с «Энтерпрайзом», сейчас у них не было способа взять над ним верх.
   Оставив эти мысли. Дрин снова посмотрел на холмы. И улыбнулся.
   Охота звала.
   – Черт, – воскликнула Каррас.
   Перелезавший через ствол упавшего дерева Кирк оглянулся через плечо.
   – Что такое? – спросил он.
   Она остановилась.
   – Как я могла быть такой глупой?
   Капитан искренне удивился.
   – Насчет чего?
   Мичман смотрела на него, хотя ее мысли были где-то еще.
   – Эти символы, – сказала она.
   – Ну? – поторопил он ее.
   Внезапно Каррас схватилась за свой трикодер.
   – Не могу поверить, что я это упустила, – сказала она раздраженно. – Смотрите.
   И Кирк снова глядел на экран трикодера. И видел группу из полудюжины символов, причем ни один из них не был уже знакомым иероглифом, означавшим животное. Однако, пару из них он все же узнал.
   Он указал на них.
   – «Болезнь» и «не-болезнь» – сказал он ей. – Так?
   – Да. А вот эти помните? Описание процесса, ведущего к «болезни» и к «не-болезни»?
   Капитан кивнул.
   – Те, что поведали вам об укусе.
   Каррас указала на один из них.
   – Посмотрите внимательнее. Видите этот значок?
   Он видел. Похоже, значок был спутником знака «не-болезнь».
   – Сначала я не могла понять, что это означает. Только сейчас до меня дошло. Это вот этот символ, – она показала на один из крошечных значков, – только лежащий на боку. Точно так же, как иероглиф болезни повернут, чтобы обозначить «не-болезнь».
   Кирк нахмурился.
   – А что означает оригинальный знак? То есть тот, что стоит прямо?
   – Это указание, – объяснила она, – Оно означает «не двигаться».
   Капитан смотрел на нее.
   – Тогда, если он лежит на боку…
   – Он означает «идти». Предположительно, к месту жительства другого такого создания. То есть, это если вы хотите «не-болезни».
   Он немного подумал.
   – То есть, тот, кто хочет поправиться после того, как был ужален этой тварью, может этого достичь, если будет ужален снова, только не тем же самым животным? Это должно быть другое такое создание?
   – Если я правильно понимаю, – да. То есть так, похоже, здесь написано.
   – Но зачем? – спросил Кирк. –Зачем природе было создавать такой механизм? Кому и какая от этого польза?
   На это у мичмана не было ответа. Она пожала плечами.
   Он еще немного поразмыслил. И, наконец, покачал головой.
   – По-моему, это не имеет смысла.
   Каррас кивнула.
   – Я знаю. Но, тем не менее, это так.
   Капитан вспомнил об их цели.
   – Ладно, мы можем поговорить об этом позже. Место высадки, должно быть, уже недалеко.
   В ответ Каррас закрыла и убрала свой трикодер. Но Кирк видел, что
   она по-прежнему думает об иероглифах.
   По крайней мере, думала на протяжении следующих пары сотен
   метров. Потому что, пройдя их, или чуть больше, они достигли своей цели – точки, в которой они оказались по прибытии на Октавиус Четыре. Места высадки.
   Это был хаос, чтобы не сказать больше. Каша, созданная появлением
   твари, потонула в еще большем месиве из земли, обломков скал и деревьев, образовавшемся в процессе обрушения.
   Когда Кирк подошел к краю затронутого участка, он не мог поверить,
   что они выбрались отсюда живые. Огромные куски скал стояли торчком, а рядом с ними зияли провалы в двадцать футов глубиной. Высокие деревья были наполовину погребены в завалах, или перевернуты вниз головой, или просто переломлены пополам.
   Более того – по-видимому, выхода из пещеры более не существовало – если под всем этим по-прежнему была пещера. Так что решение не пробиваться обратно из провала было, по-видимому, правильным.
   Однако, они проделали свой путь не для того, чтобы смотреть достопримечательности. Они пришли сюда, чтобы узнать что-нибудь о перспективах их спасения.
   – Капитан?
   Кирк поднял глаза и увидел Каррас, стоящую на коленях, на другой
   стороне месива. Было похоже, что она что-то обнаружила.
   Подойдя к ней, он тоже опустился на колени и присмотрелся к ее
   открытию: пара отпечатков ботинок в темной, свежевзрыхленной земле. Это было существенно.
   – Кто-то здесь был после обвала, – сказал он.
   Мичман кивнула.
   – Может быть, группа мистера Зулу. Или кто еще. В любом случае, они знали, что с нами что-то случилось, и они пришли сюда, чтобы выяснить, что.
   Кирк почувствовал некоторое удовлетворение. Значит, его инстинкт
   сработал. Сюда стоило прийти.
   По- прежнему было возможно, что что-то ужасное и непредвиденное
   стряслось с «Энтерпрайзом», и что группа Зулу оказалась покинута здесь также, как люди капитана. Но пока что правомочнее было заключить, что люди Зулу поднялись обратно на корабль – и что команда Кирка в количестве четырехсот двадцати человек была по-прежнему жива.
   Что укрепляло его теорию чрезвычайного происшествия. В конце концов, Скотти бы не стал сдаваться всего через несколько часов, за которые группа Зулу достигла места обвала. Если только не срочный вызов из Звездного Флота, он должен был быть где-то поблизости,и поймать сигнал коммуникатора Оуэнса.
   Кирк поделился своими мыслями с Каррас. Она не скрывала своей надежды – а почему нет? Если «Энтерпрайз» только отозвали, он неизбежно должен вернуться. И обнаружить их здесь.
   Хотя, один вопрос, и существенный, по-прежнему имелся. А именно: почему корабль отозвали? Что это был за кризис, которому должен был противостоять «Энтерпрайз»? – подумал капитан.
   – Сэр?
   Он стряхнул с себя минутную задумчивость.
   – Да, мичман?
   – Может, не стоит здесь задерживаться? Если эта тварь почувствует наше присутствие…
   Кирк согласился.
   – Только давайте быстро осмотримся вокруг, может, мы сможем еще что-нибудь обнаружить.
   Но больше они ничего особенного не нашли. Через несколько минут
   они оставили место высадки и направились обратно к провалу.
   Внезапно Спок пришел в себя. Он посмотрел вокруг, увидел открытый
   склон, на котором лежал, почувствовал леденящий ветер.
   И услышал голоса зверей – мезирии. Определив направление, он глянул вниз. Звери были там, они поднимались к нему по тропе. И если он не будет поторапливаться, они исполнят свое задание через сколько-то минут.
   С усилием, он поднялся и снова двинулся вперед. Вперед и вверх.
   Что с ним случилось? И как долго он пролежал здесь?
   До этого, он помнил, он видел мезирии, и они были далеко. Довольно далеко – может быть, в полумиле. И Дрин тогда был с ними – теперь же его нигде не было видно.
   Ответ мог быть только один – из-за напряженного сопротивления инородной субстанции он потерял сознание. Доведенный до предела и даже за него, его разум добился передышки с помощью единственного доступного средства – отключив сознание.
   С другой стороны, он все же не позволил яду взять верх. По крайней мере, он так полагал. Не пронаблюдав, что происходило, он не мог быть в этом уверен.
   В любом случае, сейчас яд не контролировал его. А точнее, его разум сейчас был даже несколько яснее, чем до этого, его чувства немного острее.
   Он припомнил вулканское выражение: «шали бах’н». Буквально – покой перед бурей. Ясность восприятия, как внутренняя, так и внешняя, которая предшествует темному сумбуру смерти.
   Была ли эта прозрачность чувств, которую он испытывал, вариантом шали бах’н? Когда его разум отключится в следующий раз, будет ли это к лучшему?
   Мезирии где-то внизу пронзительно залаяли, как будто напоминая Споку, что и они заявили на него права. И он спросил себя, кто из его противников в конце концов возьмет над ним верх – звери, яд, или его собственный терзаемый рассудок.
   Поднимаясь по серпантинной дороге, он отметил, как склон изобиловал валунами, особенно над поворотом, что был прямо перед ним. То есть камней было так много, что путь сужался до нескольких дюймов.
   В обычных условиях Споку бы не составило никакого труда сохранить равновесие, проходя между камнями. Но в его нынешнем состоянии он не мог положиться ни на что, и менее всего на равновесие.
   Когда он об этом думал, ему в голову пришла идея. Он взглянул вниз, на пожирающих расстояние мезирии, которые, казалось, были такими же свежими, как на площади.
   Что это за излюбленная доктором Маккоем фраза? Убить двух птиц одним камнем?
   Не то чтобы его целью было убить, да и мезирии вряд ли походили на птиц. Но тем не менее выражение казалось подходящим.
   Поднявшись до места, где обломки скал начали громоздиться друг на друга, он выбрал один покрупнее. Он был слишком большой, чтобы Спок мог его поднять, особенно теперь, но, вероятно, он мог его катить без чрезмерного усилия.
   Он снова бросил взгляд на мезирии, которые начали взбираться по крутому склону, не замедляя бега. Возможно, подумал он, они чувствуют приближение конца охоты.
   И, возможно, он близится, хотя не такой, на который они рассчитывают.
   Менее чем через минуту звери окажутся как раз под ним. Они были слишком поглощены преследованием,чтобы заметить что-либо еще. Если он рассчитал правильно, он застигнет их врасплох.
   Втиснувшись между склоном горы и валуном, он оперся на него и подождал. Затем, когда ему показалось, что пора, он толкнул камень.
   Сначала камень не шелохнулся. Настроенный не упускать возможность, Спок налег изо всех сил. И, через секунду-две, его усилия были вознаграждены.
   Валун подкатился к краю тропы, набирая скорость, и исчез за ним. Подавшись вперед, чтобы проследить за его падением, вулканец увидел, как он летит на мезирии с точностью, на которую он даже не надеялся.
   При том, что звери держались рядом, камень должен был сбить хотя бы одного, а, возможно, и обоих. Они будут выведены из строя, хотя, Спок надеялся, не убиты. Ему была ненавистна мысль причинить смерть живому существу, пусть даже это живое существо было натренировано убивать.
   Как выяснилось, ему не нужно было так беспокоиться. В самый последний момент мезирии заметили нависшую опасность, и бросились в стороны – один – к склону, другой – к краю тропы.
   Однако, усилия вулканца не пропали даром. Не совсем. Когда камень отскочил и полетел дальше вниз по склону, он зацепил животное, которое шарахнулось к краю, – и оно покатилось вслед за сбившим его снарядом клубком зубов и когтей.
   К тому времени, когда мезирии скатился в ложбину внизу, у него, по-видимому, оказалась сломана задняя нога. Зверь попытался подняться – раз, другой, – но не смог. В конце концов, он остался лежать на боку, злобно рыча.
   Однако же его компаньон совсем не пострадал. Спок увидел, что он возобновил подъем как ни в чем не бывало.
   И Спок не мог предпринять еще одну попытку. Не пострадавший мезирии был уже недосягаем.
   Таким образом, по иронии судьбы, он сыграл ему на руку. Зверь теперь был ближе к нему, чем если бы он просто обогнул нагромождение камней и продолжал идти. И, если он не двинется в путь немедленно, разрыв еще более сократится.
   Разочарованный, Спок снова начал пробираться между камнями. У него пока что сохранялся по-прежнему ясный рассудок и достаточно сил, чтобы двигаться. Он должен был пользоваться этими преимуществами, пока мог.
   Дрин склонился над Сарифом и провел рукой по его боку. В ответ, животное взглянуло на него своими большими золотыми глазами и заскулило. Его поврежденная нога подогнулась под него.
   – Ах, Сариф, – сказал он. – Что ты с собой сделал? Или, вернее, что с тобой сделали?
   Он не сомневался, что в ответе за это Спок. Мезирии не мог просто поскользнуться – эти звери были слишком твердыми на ногу для этого. Это был еще один счет к вулканцу. И он получит по нему оплату. Владетель встал. Неохотно поднял дизраптор. И прицелился в свернувшегося клубком мезирии. Как будто почувствовав, что сейчас произойдет, животное попробовало
   проползти вверх по тропе. Попыталось показать, что оно не повержено.
   Но оно было повержено. А мезирии, который потерпел неудачу, уже не был мезирии, каковы бы ни были причины его неудачи. Он уже не заслуживал жизни.
   Об этом знал техник транспортатора, когда заметил, что животное более не двигается, и доложил об этом. Об этом знал Тезлин, когда связался с владетелем. И сам Дрин тоже это знал.
   Это была его обязанность – добить мезирии. Но обязанность не из приятных. Совсем наоборот.
   Сжав зубы и не обращая внимания на жалобный взгляд обернувшегося животного, он активизировал оружие. Через миг Сариф был охвачен огнем дизраптора. Он даже не успел завизжать, прежде чем исчез.
   Владетель покачал головой.
   – Прощай, мой красавец.
   Вернув дизраптор на место, Дрин задумался о своих дальнейших
   действиях. Он мог велеть технику транспортатора переправить его к Мемсаку, – и таким образом – сейчас уже весьма вероятно – оказаться на расстоянии дизрапторного выстрела от Спока. Если бы он пожелал, он мог бы прямо сейчас закончить охоту.
   Некоторые – Балак в их числе, – сказали бы, что именно так ему и следует поступить. Они бы считали, что ему следует немедленно вернуться на «Клодиаан», так, чтобы они могли улететь сразу же, как только отгрузка руды будет закончено.
   Но он это начал, и он это закончит. Он растянет свою месть насколько возможно.
   Мемсак по-прежнему шел по следу Спока. К чему убивать вулканца более простым способом? Нет, сказал он себе, двинувшись вверх по тропе прогулочным шагом. Пусть остроухий обманщик бежит – пока.
   А потом я убью его.
 

Глава 18

 
   Достигши дна длинной, бесплодной долины, Спок наконец разрешил себе признать этот факт: в течение некоторого времени – это мог быть один час или несколько – мезирии больше не приближался к нему.
   Сперва он полагал, что это было только его воображение, или так казалось из-за местности. Но, в очередной раз обернувшись назад и увидев животное, показавшееся на гребне, оставшемся позади, он убедился, что его наблюдения имели реальное основание.
   Мог ли мезирии устать, даже сильнее, чем Спок? Было ли это результатом того, что Дрин не стал его тогда кормить? Может быть, мерканец не ожидал, что погоня продлится так долго?
   Это было не важно. Раньше или позже, владетель снова появится и закончит состязание. Но пока – сейчас – Спок мог почерпнуть мужество в своем достижении.
   Откровенно говоря, он продержался дольше, чем даже он сам мог ожидать. И он не мог отрицать, что от этого он почувствовал удовлетворение. Неважно, как громко его вулканское воспитание возмущалось против гордости и самовозвеличивания, он ничего с этим не мог поделать. Он гордился тем, что он…
   Прежде чем он смог закончить эту мысль, знакомая агония скрутила его внутренности. Он согнулся пополам, судорожно схватившись за живот, но при этом как-то сумел устоять на ногах.
   Зверь за его спиной внезапно радостно завизжал. Без сомнения, он почувствовал его боль. Понял, каким уязвимым он стал внезапно.
   Спотыкаясь, он бросился вверх. И попытался подавить инородное безумие – сдержать его в узде, пусть хотя бы еще ненадолго.
   Но на этот раз у него не вышло ни сдержать, ни отсрочить его. На этот раз у него уже не было сил для сопротивления.
   Он чувствовал, как это поднимается в нем, как дробящаяся, черная волна. Как безумие овладевает им, подчиняет его…
   И все же он по-прежнему каким-то образом двигался, шатаясь, вперед. Затем что-то ударило его сзади с ошеломляющей силой, крутанув его вокруг оси. Он упал на спину и почувствовал чей-то вес у себя на груди.
   Инстинктивно вскинув руку, Спок открыл глаза вовремя, чтобы увидеть, как челюсти мезирии захлопнулись на его запястье. Боль была дикой, невыносимой – даже сильнее, чем пожар в его крови.
   Он вцепился другой рукой в морду мезирии, но это ни к чему не привело. Тогда он неистово заскреб по земле, ища камень. Нашел его. И, со всей силы, какую только мог собрать, он ударил им мезирии по голове.