Галанина Юлия Евгеньевна. Волчий замок

   Из зарослей у озера вынырнул мальчишка лет десяти. Кроме длинной, подпоясанной веревкой рубахи на нем ничего не было. На прутике он нес дюжину карасей. Вихры у мальчишки были каштановые, а взгляд любопытным, пока еще не застывшим, как у его земляков.
   Он без страха приблизился к незнакомым дамам, с восхищением оглядел их лошадей.
   – Зря стучите! – сказал он. – Дохлое дело.
   – Как зря? – Жанна бросила кольцо и подошла к мальчугану. – Почему?
   – А там нет никого! – охотно отозвался мальчишка. – Пусто.
   – Что ты городишь? – сдвинув брови строго спросила Жанна. – А кто же тогда звонит?
   – Это брат Андрэ, – сдвинутые брови дамы не произвели на мальчишку никакого впечатление, гораздо больше, было видно, его поразили золотые локоны Жанны. – Он один остался, он вас не впустит.
   – Почему? Объясни ты толком! – взмолилась Жанна.
   – Да я же говорю! Еще весной монастырь полон братьев был, а потом какая-то зараза косить их начала, да не простая, а навроде чумы или еще какой холеры. Вот они в монастыре и заперлись, от мира отгородились, чтобы зараза дальше не пошла. Все перемерли, один брат Андрэ остался. Он их там, внутри и схоронил. Один теперь в монастыре. В колокол звонит, молится…
   – А что он ест? – спросила Жаккетта.
   – Корзину со стены на веревке спускает два раза в неделю. Туда мы хлеб, сыр, яйца кладем, вина фляжку. В монастыре колодец хороший, да и грядки он там, небось, садит. Если и помрет, то не от голода… – мальчишка рассказывал обстоятельно, охотно.
   Жанна прижалась к липе, чувствуя внутри полную пустоту.
   – А может вы, госпожи, рыбки хотите? – хитро прищурился мальчишка. – За денье отдам.
   – Цену ты загнул! – покачала головой Жаккетта. – Нет, не нужна нам рыба. Спасибо за рассказ.
   – Ну, как знаете! – мальчишка потерял к ним интерес и пошел в деревню.
   – Придется вернуться, госпожа Жанна, – сказала Жаккетта. – Ничего не попишешь…
   – Нас виконт живьем собакам скормит, – мотнула головой Жанна. – Я не хочу.
   – Да ничего он нам не сделает, – убежденно сказала Жаккетта. – Я так думаю, он специально нам убежать дал. Чтобы мы поняли, что бежать некуда. Так просто, как мы улизнули, не сбегают. Никакой олень так глаза не запудрит, чтобы не заметили, что две женщины где-то отстали. Давайте возвращаться.
   Они сели на коней и поехали обратно.
   Жанна, не желавшая упускать последнюю надежду, взглянула в сторону деревни.
   Люди по-прежнему перегораживали путь. На мост проникнуть никак бы не удалось.
   Бегство бесславно заканчивалось.
   «И почему мне так не везет с побегами?!» – мрачно думала Жанна, въезжая под своды леса.

* * *

   Они проехали примерно половину пути обратно и увидели приближающегося виконта. Он был один. Красив, но строг.
   – И где Вы потерялись? – с возмущением воскликнула Жаккетта, словно не они сбежали, а виконт. – Мы плутаем, плутаем, а никого нет?!
   – Это я вас, хотел спросить, милые дамы… – широко улыбнулся виконт. – Вы так загадочно исчезли. Что же послужило причиной того, что мы разминулись?
   – Вам обязательно надо знать? – нагло заявила Жаккетта.
   – Очень хотелось бы… – обаятельная улыбка виконта стала еще шире. – Я так волновался.
   – Я захотела писать и пришлось остановиться. А госпожа Жанна меня охраняла, не люблю, знаете, одна с голой попой в кустах сидеть. Вдруг волк нападет или какой другой медведь… – доверительно поведала Жаккетта.
   Улыбка стекла с лица виконта.

ГЛАВА V

   Следующий день принес чуть больше радостей, чем бед.
   Во-первых, виконт разрешил Жанне и Жаккетте каждое утро совершать конные прогулки в сопровождении одного из своих людей.
   Во-вторых, в левом крыле упала какая-то важная балка, испортила много сделанного и чуть не сломала одному строителю шею.
   Открытие маленькой Ливии в стенах Шатолу откладывалось.

* * *

   Сопровождающим оказался совсем молодой оруженосец виконта.
   Он отнесся к порученному делу со всей серьезностью, и сразу после завтрака уже держал наготове внизу трех оседланных лошадей.
   Жанна и Жаккетта были рады вырваться хоть на время из замка. Пусть под конвоем, зато без виконта.
   Первая прогулка прошла в обоюдном молчании.
   Никакой охоты разговаривать с охранником у Жанны не было, Жаккетта была больше занята попытками ехать верхом правильно, а юноша дамам в собеседники не навязывался.

* * *

   Они немного разговорились у стен Шатолу.
   Когда прогулка завершилась и они уже находились в начале подъема на скалистый уступ, увенчанный замком, Жанна заметила, как из леса вышел человек из числа челяди виконта, который вел на своре одну-единственную гончую ровного бурого окраса.
   – А почему одна? – вырвалось у Жанны.
   Юноша услышал ее вопрос, подъехал поближе и сказал:
   – Так натаскивают в лесу ищейку. Чтобы получилась хорошая собака, ее надо водить в лес регулярно.
   Жаккетта вспомнила собак, которые были в замке с виконтом, когда он снял их с ели.
   – А почему у твоего сеньора собаки молчаливые? – с любопытством спросила она.
   – Почему молчаливые? – удивился оруженосец. – Гончая не может быть молчаливой, как же она гон будет вести?
   – Когда он нас в экипаже нашел, собаки молчали, ни одна не взгавкнула! – объяснила Жаккетта.
   – Значит, в тот раз он брал только ищеек. Вот для них умение молчать – одно из главных качеств.
   – А что они ищут? – не унималась Жаккетта.
   – Оленя, кабана, других зверей… – сказал оруженосец. – На всякого зверя должна быть своя специально натасканная собака.
   – И на людей? – невинно спросила Жаккетта.
   – И на людей, – подтвердил юноша.
   Жанна тоже вспомнила ту ужасную ночь и спросила:
   – Такие собаки легко отыскивают волков? Сколько надо собак, чтобы они загнали матерого волка?
   Юноша заметно помрачнел и нехотя сказал:
   – Господин виконт запрещает охотиться на волков.
   – Что ж, это его право… – сухо заметила Жанна.
   Желание продолжать беседу у нее пропало.
   Зато родилось прозвище для хозяина Шатолу.
   – Господин виконт большой оригинал. Прямо волчье солнышко!
   У Жаккетты заблестели лукаво глаза: прозвище ей понравилось.
   Они опять в полном, но теперь уже не таком отчужденном молчании проехали подвесной мост, оказались на территории замка.
   – Если хотите, я покажу Вам наших собак… – неожиданно предложил юноша.
   Псовый двор был устроен около ближнего к внутреннему рву донжона.
   Низкие здания, где содержались собаки и жили сами псари окружали, словно стеной, загоны для выгула.
   Юноша провел девиц к гончим щенкам.
   Потешные толстые и ушастые шарики скучились у кормилки с овсяной кашей и громко чавкали. Дергались от возбуждения хвостики. Кому-то в толкучке отдавили лапу, кто-то неосторожно подставил ухо.
   – Гончих щенков всегда держат в куче и кормят вместе, – объяснил юноша. – Чтобы они привыкали держаться стаей. Так их легче приучить к основным правилам.
   Как и полагается девицам любого возраста, Жанна и Жаккетта восторженно смотрели на щенят.
   – Какие славные! – умильно приговаривала Жанна. – Ну просто прелесть!
   – Хорошенькие! – вторила ей Жаккетта.
   – Господин виконт просил у Вас, госпожа Жанна и у Вас, госпожа Нарджис, узнать, – сказал оруженосец. – Не согласитесь ли Вы получить в подарок щеночка? Он бы Вас развлек.
   Жанна тут же перестала улыбаться и холодно сказала:
   – Передайте господину виконту, что, к сожалению, мы не смогли бы принять этот подарок. После того, как шейх подарил мне верблюда и я просто не знала, чем его кормить и в какой угол поставить, к четвероногим подаркам я питаю чувство глубокого отвращения.
   «Не тебе, а мне!» – тоже перестала улыбаться Жаккетта. – «И не подарил, а только обещал!»
   Но ее мыслей никто не услышал.

* * *

   Вторая прогулка в сопровождении оруженосца прошла куда более интересно.
   Постепенно для Жанны и Жаккетты он перестал быть «юношей» и превратился в Жильбера.
   Жаккетта постепенно научилась получить от верховой езды небольшое удовольствие и теперь могла посвятить часть времени не борьбе со стременами, седлом и удилами, а обозрению местности вокруг.
   Жильбер охотно устроил им путешествие по окрестностям Шатолу. И не менее охотно рассказал, как отсюда можно выбраться, да что толку. Выбраться все равно было нельзя.
   – Да, за рекой идут владения, уже не принадлежащие господину виконту, – подтвердил он предположения Жанна. – Там, где деревня и монастырь. Все что за рекой – не его. К северу и западу от замка лес тянется довольно долго, он очень обширный, а затем начинаются болота и топи. Очень неприятные места. Но весной даже там красиво. Лягушки квакают, ужа можно увидеть. Они там толстые, длинные.
   – А к югу? – перебила Жанна.
   – На юге тоже лес, тут везде лес. К югу он больше становится смешанным, дуб, ясень, кустарника много. Туда господин виконт за кабанами ездит. Они любят выходить на прогалины, часто бывают в сырых низинках. К юго-западу есть пятачок со старыми елями, Еловая падь называется.
   Жанна и Жаккетта переглянулись.
   – За падью на дороге стоит постоянный дозор господина виконта. Там, где начинается дорога на гатях по болоту. Шатолу находится в кольце болот.
   – Это прямо остров какой-то! – в сердцах воскликнула Жанна.
   «То-то мы так свободно по лесу разъезжаем…»
   – Да, госпожа, очень похоже, – улыбнулся Жильбер. – Хотите, я покажу Вам барсучью нору?

* * *

   Барсучья нора притаилась в овраге, который выходил на полянку-проплешинку в окружении дубов.
   Все трое спешились и подошли к норе.
   – Такие норы зачастую бывают старше замков, – объяснил Жильбер. – Барсуки живут здесь поколение за поколением не хуже людей. Внутри это целый подземный лабиринт. Часто лисы любят занимать барсучьи норы, на какие только хитрости не идут, плутовки, чтобы вытурить хозяина.
   Жанна слушала обстоятельный рассказ Жильбера о барсуках и, почему-то, на душе у нее стало легко и тепло.
   Она впервые заметила, словно с глаз спала серая пелена, что лес кругом осенний, весь золотой и пурпурный, и листья уже начинают свой полет с ветвей на землю.
   Жанна запрокинула голову и увидела ярко-синее, невозможно чистое небо в просветах между желтым ажуром листвы.
   «Такое небо бывает только осенью… – подумала она. – Ну как же я забыла?!»
   Зоркоглазая Жаккетта углядела ящерицу, шуршащую по палой листве, и кинулась за ней.
   – Госпожа, хотите шиповника? – робко спросил Жильбер. – Здесь, на полянке его много.
   – А что с ним делать, его же не едят? – удивилась Жанна. – В детстве я попробовала, до сих пор помню, какие семена колючие и как к языку пристают, не отдерешь.
   – Вы просто не знали, какой шиповник можно есть, – серьезно сказал юноша. – Пойдемте, я Вас научу.
   – Хорошо… – улыбнулась Жанна.
   Шиповник на полянке рос просто королевский.
   Его заросли были выше человеческого роста, а полупрозрачные красные плоды со звездочками засохших чашелистиков на концах усеивали кусты густой россыпью.
   Как оказалось, хитрость была в том, чтобы шиповник созрел до необходимой мягкости. Тогда можно надкусить его с одного конца, губами выдавить ядро колючих семян, покрытых теперь скользкой оболочкой, выплюнуть его и с удовольствием съесть оставшуюся кожицу и мякоть.
   Жильбер это наглядно продемонстрировал, сопровождая свое действие подробными объяснениями.
   Жанна повторила и с удивлением поняла, что вкусней ягоды, пожалуй, и не ела.
   Жаккетта бросила гоняться за ящерицами и присоединилась к ним, выбрав самый усыпанный плодами куст.
   – Ой, смотрите! – удивленно воскликнула Жанна. – На этом кусте плоды продолговатые, а на том круглые!
   – Да, у каждого куста свои, – подтвердил Виктор. – Они и по вкусу отличаются. Есть сладкие, а есть кислые.
   Жаккетта лишь кивком головы подтвердила его правоту, предпочитая не отвлекаться на слова.
   Она уплетала шиповник в два раза быстрее, чем Жанна и оруженосец. Оболочки, наполненные зернышками, только вылетали из ее рта, усеивая землю рядом с кустом.
   Потом они скакали обратно к замку.
   Жанна словно в первый видела и мощные дубы, смыкающие над ними свои ветви, и огромные зубчатые листья кленов, колышущиеся от ветра.
   Солнце пробивалось сквозь кроны, высвечивая ковер листьев на земле. Влажный запах прошлогодней листвы мешался с острым и тонким ароматом нынешней.
   Где-то неподалеку слышался тугой и низкий, словно звук рога, рев. Это возвещал о начале гона красавец олень. Не того гона, когда по его следу несутся носами к земле беспощадные гончие, а совершенно иного, когда он сам, во всей своей красе, вышел на поиски дамы сердца и готов схлестнуться с другим самцом, чтобы в борьбе выяснить, чьи дети будут пастись на этой земле.
   Жанна знала, что все беды, свалившиеся на нее, никуда не ушли.
   Но душа словно растворилась в осеннем лесу, отодвинула в сторону и напрочь забыла все неприятности. Теперь в ней царили и осеннее небо, и карнавал осенних листьев и сладкий вкус спелого шиповника.
   – Спасибо, Жильбер! – искренне сказала она оруженосцу. – Сегодня я вспомнила, какой бывает осень.
   Впереди из пожарища червонно-золотого леса вырастал и надвигался на нее черный Волчий замок.

ГЛАВА VI

   Виконт, именуемый теперь Жанной и Жаккеттой Волчьим Солнышком, добросовестно старался сделать жизнь своих пленниц интересной и разнообразной.
   Жанна и Жаккетта получили официальное приглашение немедленно явиться в баню.
   Естественно, не нормально днем, а далеко за полночь, когда они уже крепко спали.
   – У меня такое чувство, что мы из этой бани выйдем еще грязнее, чем были… – только и сказала Жаккетта.
   Но уклониться от нового развлечения было никак нельзя. Пришлось собираться.
   – А я не пойду! – вдруг взвилась Жанна. – Пусть хоть под конвоем ведут!
   Но ее бунт продолжался недолго.
   Потому что пришел сам виконт, галантно взял обеих полуодетых девиц под руки и повел.

В баню

   Жанна сникла и не сопротивлялась.
   – Я встревожен, мои милые прелестницы! – принялся по обыкновению высказывать заботу о пленницах Волчье Солнышко. – Мне это кажется, или я вправду не вижу радости на ваших лицах?
   – Конечно, не видите! – подтвердила Жаккетта, постоянно наступающая на свой подол.
   – А что я вижу?
   – Вы видите огорчение, – объяснила выражение своего лица Жаккетта.
   – И чем же оно вызвано, небесная моя Нарджис? – виконт прижал к себе Жаккетту так, что у нее кости хрустнули.
   – А мы боимся утратить ил-лю-зии насчет Ваших мужских принадлежностей. Боимся, одним словом, разочароваться. Может, сейчас мы думаем о них лучше, чем они того заслуживают?
   Жаккетте было интересно, стукнет ее виконт или нет.
   На его месте она бы стукнула.
   Тогда можно будет устроить себе постельный режим.
   Волчье Солнышко сдержался.
   – Даже не старайтесь, ненаглядная моя Нарджис… – сказал он. – Я уже привык к Вашим выходкам. И поверьте, разочарованы Вы не будете.
   «Глазки бы тебе выцарапать…» – подумала расстроившаяся Жаккетта.

* * *

   Баня была устроена в низкосводчатом подвальном помещении.
   В центре подвала возвышался громадный чан, над которым поднимался пар.
   – Прошу Вас – направил девиц прямо к чану Волчье Солнышко.
   Пришлось под его пристальным взглядом снимать рубашки и забираться в воду.
   – Горячая!!! – не замедлила объявить на весь зал Жаккетта.
   – Сейчас проверю!
   Волчье Солнышко скинул с себя длиннополую шерстяную хламиду и с плеском скользнул в чан.
   Жаккетту неприятно поразила бледная, чуть ли не с зеленым отливом кожа на его теле, резко контрастирующая с загорелыми руками и шеей.
   «Как утопленник!» – подумала она.
   Жанна прижалась всем телом к краю чана как можно дальше от виконта, стараясь избежать малейшего соприкосновения с хозяином Шатолу.
   Волчье Солнышко это заметил и придвинулся к ней вплотную.
   У Жанны выступила испарина на висках. Ей было и страшно, и противно.
   – Вы вспотели? Действительно, горячо… – констатировал виконт. – Эй, воды холодной долейте!
   – Не надо… – пролепетала Жанна, – я сейчас привыкну.
   Жаккетта, на долю которой таким образом пришлась большая часть пространства, вольготно расположилась в воде, погрузившись по шею и лишь стараясь, чтобы подобранные вверх волосы не попали в воду.
   Она гадала, долго ли им придется вот так мокнуть. И не болен ли Волчье Солнышко какой-нибудь кожной заразой, которую они сейчас благополучно подцепят.
   – Господин виконт, поднимите, пожалуйста, руку… – попросила она.
   – К Вашим услугам… – галантно отозвался Волчье Солнышко и поднял правую руку.
   Кожа на ней от подмышки до кисти была чистой, без сыпи или вздутий.
   – Благодарю Вас, опускайте… – разрешила Жаккетта.
   – Это что, какой-то восточный обычай? – поинтересовался виконт.
   – Конечно, – кивнула Жаккетта. – Это старый арабский обычай. Вы же знаете, в жарких странах зараза распространяется быстро, вот и проверяют, не болен ли человек.
   Виконт бросил Жанну и переместился к Жаккетте.
   – Так Вы хотите сказать, ненаглядная моя госпожа Нарджис, что Вы проверяли меня на наличие болячек? – сказал он, устраивая Жаккетту у себя на руках.
   – Я всегда знала, что Вы очень умный человек! – не поскупилась на лесть Жаккетта. – И пока здоровый…
   – А будь я больным, – разве для Вас была бы какая-нибудь разница? – нежно шепнул ей на ухо Волчье Солнышко. – У Вас нет выбора.
   – Только Аллах великий, всемогущий и милостивый может знать, что есть, а чего нет на этой земле… – спокойно отозвалась Жаккетта. – И перестаньте щипать меня за попу. Я, конечно, не против, но будет синяк и я опять не смогу сидеть на лошади. Мне-то все равно, но Вы, похоже, почему-то хотите, чтобы я научилась ездить верхом.
   – Разве пристало христианской девушке упоминать имя Аллаха, чтимого мусульманами? – поинтересовался виконт, но щипать перестал.
   – А разве пристало христианскому рыцарю устраивать в своем замке гаремы и прочие восточные сладости? – вопросом на вопрос ответила Жаккетта.
   – Диспут с голой дамой возбуждает до крайности, – заметил Волчье Солнышко, – но предлагаю перейти к следующему развлечению.
   Молчаливые слуги по его знаку принесли и установили поперек чана широкую доску. На ней расставили кушанья и вино.
   Баня плавно совместилась с пиршеством.
   – А танцев не будет? – поинтересовалась Жаккетта.

* * *

   Жанна сидела в воде молча, прикрыв глаза и никак не реагируя на диалог Жаккетты и виконта.
   «Сижу в одном чане с сумасшедшим и прислугой. Ночью. В подвале. Не хватает только костра под чаном, – и получилась бы вылитая преисподняя.
   Какое ужасное место, какой ужасный человек. Все его слова по отдельности разумны и обычны, но вместе получается…
   Почему мы оказались в его власти?
   Один звук его голоса вызывает у меня страх и он это знает.
   Ему, кажется, даже приятней пугать нас грядущими оргиями, чем просто изнасиловать без всяких затей. Он знает, что безысходное ожидание даже мучительнее, чем само действие.
   А если бы я очутилась здесь одна, без Жаккетты?»
   Последняя мысль просто ужаснула ее.
   Жанна вздрогнула.
   «Как хочется опять в лес. Там хоть на мгновения забываешь, что рядом Волчий Замок с его безумным хозяином!»

* * *

   Особого желания есть у Жанны не было. И у Жаккетты, как ни странно, тоже.
   Жаккетта скромно съела первый подвернувшийся кусок и откровенно зевнула.
   – Вы так хотите спать, госпожа Нарджис? Разве такой праздник для души и тела может вызвать сон? Или я навеваю на Вас зевоту?
   – Сон вызывает ночь на дворе… – зевнула еще шире Жаккетта.
   – Странно… – заметил виконт таким тоном, словно это действительно было странно. – А я люблю ночь. Ночь, луну, темную землю.
   «По тебе и видно, Волчье Солнышко!» – мысленно показала ему язык Жаккетта.
   – Не волнуйтесь, сон от Вас не уйдет… – пообещал виконт. – А теперь предлагаю завершить это очень полезное для здоровья занятие и приглашаю Вас на прогулку.
   «Безумие твое растет… – уныло подумала Жаккетта. – Прогулка сейчас, после горячей ванны, это же готовое средство лихорадку подцепить. Хорошо хоть голова сухая. Ну вурдалак, ну придумал!»
   – Без шубы не пойду! – отрезала она и резко высвободилась из рук виконта.
   Жанна лишь безнадежно вздохнула.
   Веселая ночь продолжалась.

* * *

   Когда после горячей ванны они очутились на крепостной стене, на пронизывающем ночном ветру, Жаккетта горько пожалела, что не потребовала три шубы и два бокала крепленого вина.
   Кругом царила темнота.
   Какими уж средствами виконт этого добивался, неронятно, но над замком нависли мрак и безмолвие.
   Ни одно окно не светилось, караульных не было, словно вымерли, звуки, сопровождающие жилые места, отсутствовали, во всяком случае в этой половине замка.
   По другую сторону стены лежал мрачный лес.
   Луны не было, облака закрывали небо и неслись, гонимые ветром над шпилями и башнями замка Шатолу.
   Небрежно закутанный в просторный плащ, Волчье Солнышко держал в левой руке факел, правой он сжимал запястье Жаккетты.
   Жаккетта чувствовала, как немеет ее кисть, совершенно передавленная железным захватом виконта.
   Вторая ладонь чувствовала совершенно ледяную руку госпожи Жанны, которая впала в состояние полной покорности к происходящему и воспринимала все как сон или бред.
   Жанна постоянно спотыкалась. Не будь руки Жаккетты, Жанна разбила бы себе лицо или шагнула в пустоту с внутреннего края стены, где не было зубцов парапета.
   Волчье Солнышко тащил обеих девиц за собой как на аркане и, размахивая факелом, кричал им:
   – Чувствуете, дамы, какая великолепная ночь? А?! В такую ночь приятно сидеть, напружинившись, в засаде под кустом и чувствовать, как на загривке поднимается серая шерсть и подергивается от ожидания хвост. И черный нос чувствует приближение живой плоти…
   – Господин виконт, да Вы поэт! – попыталась сбить с виконта опасное настроение Жаккетта. – А стихами что-нибудь можете?
   Но виконта понесло.
   – Кругом сейчас царит ночной лес, а в лесу царит тот, чьи клыки острее, чьи ноги быстрее! – в лицо Жаккетте проорал виконт. – Наш факел – единственный огонь на много лье вокруг и к нему стекаются из леса бесшумные серые тени. Вон они, затаились на опушке леса! Желтые глаза внимательно осматривают нас, а мы хорошо видны! Если бы стены были ниже, они бы кинулись на нас молча, оскалив клыки. Вы видите, как отражается факел во множестве глаз, выглядывающих из кустов? Они ждут, ждут! Они ждут нас!!!
   И тут раздался такой звук, от которого у Жаккетты волосы встали дыбом.
   Виконт вздрогнул и замолчал.
   Дико смеялась Жанна.
   Ее истерический, захлебывающийся смех летел над укрытой ночью землей.

* * *

   Замок ожил, внизу зашевелились люди.
   Видимо, такие концерты в ночных прогулках виконта предусмотрены не были.
   Жанна смеялась и не могла остановиться. Ей самой было страшно. Собственный смех пугал ее больше, если бы она выла и рыдала на стене.
   «Это уже второй раз!» – мелькнула у нее в голове. – «Боже, что со мной?! Наверное, я тоже схожу с ума в этом проклятом месте?»
   Её не могли успокоить ни старания виконта, ни усилия Жакетты.
   Жанна хохотала, взвизгивала, заходилась. Сотня шутов не добились бы от нее такого смеха.
   От ближайшей башни к ним спешил караульный с большой темной собакой на поводке. Когда он подбежал ближе, стала видна спокойная, чуть угрюмая, с висящими брылями и свернутыми в трубочку ушами морда сен-гувера.
   Собака произвела чудо, которое не смогли совершить люди.
   Увидев пса, Жанна бросила руку Жаккетты и кинулась к нему. Обняла за шею и прижалась лицом к его теплой шее. Испуганный, что сен-гувер бросится на даму господина, караульный приготовился оттащить пса, но этого не потребовалось.
   Собака дружелюбно, хоть и независимо, приняла объятия дрожащей девицы.
   Смех затих.
   Жанна скорчилась на камнях стены возле сен-гувера, прижимаясь к нему, как к единственной защите во всем мире.
   Сен-гувер сопел, ухо Жанны слышало, как равномерно шумело ее сердце. Пахло рабочей собакой, живущей в стае на псовом дворе. Самым безопасным запахом, запахом ее промелькнувшего, непонятого и безвозвратно ушедшего счастья, запахом охот с герцогом Барруа.
   Виконт продолжал держать Жаккетту за запястье и расширенными глазами смотрел на Жанну.
   Жаккетта попыталась выдернуть руку. Это ей не удалось.
   Тогда она с наслаждением всадила ногти свободной руки в удерживающий кулак.
   От неожиданной боли Волчье Солнышко ослабил захват, и Жаккетта высвободила руку.
   – Благодарю Вас, виконт! – звонко и яростно сказала она. – Мы очень ценим Ваше стремление украсить нашу жизнь, однако должна заметить, что у нас, на Востоке, мы привыкли к совсем иным прогулкам ночной порой. Наши кавалеры, если хотят сделать приятное дамам, в звездную ночь поднимаются с ними на крыши домов и там поют дивные песни о любви, сопровождая свое пение приятной игрой на лютне, а вовсе не таскают в ледяной ветр галопом по какой-то узкой стене среди полного мрака! Если Вы любите подобное времяпрепровождение, то гуляйте на здоровье, а нас освободите от подобных развлечений! Спокойной ночи!