Джип вырулил на прямую как стрела улицу и робко направился к центру города. Вокруг висела хрустальная тишина, так что Джон и Хуббл слышали удары собственного сердца. Гул мотора, бесконечно отражаясь от стен зданий, звучал богохульственно громко.
Пыль толстым слоем лежала вдоль тротуаров, заметно утолщаясь на перекрестках улиц, где чувствовалось легкое дуновение ветра. Немало ее было и в подъездах и даже на оконных рамах.
Несмотря на массивность, небоскребы были по-своему красивы благодаря простоте и изяществу сводов. Строительным материалом служил пластик, разнообразный по цвету и текстуре, а также сталь и натуральный камень. Вокруг царила непривычная грация и симметрия, придававшая городу черты внутренней силы и благородства.
Миллионы окон следили с высоты своими пыльными бельмами за джипом и двумя людьми. Кое-где стекла были разбиты, рамы распахнуты. Прохладный ветер дул из открытого портала и по-разбойничьи врывался в дверные проемы, крался вдоль тротуаров, хозяйничал в многочисленных скверах и садах с давно зачахшими деревьями. Ветер, один только ветер…
Джон, съежившись, продолжал вести машину. Его ужасала мысль о том, что город под куполом — лишь безжизненная оболочка, скорлупа разбитого яйца. Он внезапно закричал в порыве ярости и с силой нажал на клаксон, пытаясь хоть таким образом нарушить гнетущую тишину улиц. Где-то же должны скрываться люди, некогда построившие город? Хоть один человек да отзовется на протяжный гудок автомобильной сирены!
Но никто не отозвался, никто не вышел навстречу…
Кеннистон еще больше сбавил скорость. Поняв безнадежность своих попыток разбудить давно опустевший город, он перестал оглядываться по сторонам, а просто вел джип, пока не выехал на огромную площадь. Здесь он выключил мотор. Тишина обрушилась на обоих ученых подобно снежному обвалу.
Некоторое время Джон сидел, опустив голову, пока не услышал тихий голос Хуббла:
— Они все давно умерли… или покинули город.
Кеннистон мрачно посмотрел на шефа.
— Да, вы правы… Но это означает одно — Земля больше не в состоянии поддерживать существование человеческой цивилизации! Даже в этом городе, закрытом куполом, люди не смогли выжить…
— Не понимаю, почему это произошло, — задумчиво сказал Хуббл. Он указал рукой вперед, где среди небоскреба были видны ряды огромных приземистых резервуаров. — Я полагаю, там находились гидропонные плантации, Кен. Они должны были давать достаточно много пищи даже для такого крупного города, как этот.
— Согласен — но только в том случае, если у горожан были в распоряжении большие запасы воды. Возможно, именно из-за ее отсутствия люди вынуждены были покинуть свои дома.
Хуббл в сомнении покачал головой.
— Могли же ее найти те крысоподобные существа, которых мы встретили по дороге! Люди тем более сделали бы это… Впрочем, пойдемте, посмотрим…
Они вышли из джипа и направились к ближайшему, полузасыпанному пылью резервуару. Поднявшись наверх по металлической лестнице, они еще раз осмотрелись. Здания, окружающие площадь, были погружены во мглу за исключением верхних этажей, освещенных призрачным светом солнца.
— Кен, здесь еще осталось немного воды! — услышал Джон голос Хуббла. Тот стоял на коленях, приоткрыв один из массивных люков, и вглядывался в чрево резервуара. — Так что я прав — люди покинули город по иной причине…
— Что же могло произойти? — угрюмо спросил Кеннистон.
Хуббл встал, отряхнул колени.
— Думаю… — начал было он, но, взглянув на темнеющее небо, решительно произнес: — Сейчас не время рассуждать об этом, Кен. Пора возвращаться, пока нас не настала ночь и не пришел настоящий холод!
Только сейчас Джон заметил, что солнце заметно склонилось к западу. Тени от небоскребов черными стрелами вытянулись вдоль широких улиц. Мысль о том, что им придется провести ночь в чужом, опустевшем городе, заставила его вздрогнуть.
Переглянувшись, они быстро спустились вниз и пошли к джипу. И вновь грохот мотора осквернил хрустальную тишину, царившую под сиявшим в предзакатных лучах куполом. Джип медленно направился в сторону портала.
— Только подумать, что никто в Миддлтауне не знает правды, — пробормотал Хуббл, провожая взглядом кварталы темных зданий.
— Люди могут сойти с ума, если мы скажем: вы остались одни на Земле! — с тревогой произнес Кеннистон. — Что-то нужно придумать, надо дать им какую-то надежду…
Выехав на равнину, ученые увидели кровавый шар солнца, нависший над горизонтом. Звезды стали ярче — незнакомые звезды… Холод крепчал с каждой минутой, темнота зловеще сгущалась.
Джон погнал джип в сторону волнистой гряды холмов, не обращая внимание на то, что порой машина начинала угрожающе раскачиваться, а мотор захлебывался от перегрузки. Обратный путь показался обоим ученым бесконечно долгим, но, наконец, машина въехала на вершину одного из холмов. Отсюда открылась удивительная панорама залитого огнями Миддлтауна, совершенно неуместная для умирающей Земли. В ледяной ночи сверкали фонари на улицах, окна домов, неоновые вывески магазинов, баров и пивных…
— Кен, это поразительно, невероятно, фантастично! — прошептал Хуббл, с благоговением глядя на праздничный фейерверк огней среди кладбищенской пустоты бескрайней равнины.
— Может и так, только я забыл залить антифриз в радиатор, — ворчливо ответил Кеннистон.
Становится все холоднее. Ветер стал острым, как лезвие бритвы, и оба ученых, несмотря на теплую одежду, не смогли сдержать схватившую их дрожь.
— Пожалуй, сегодня ночью будет даже холоднее, чем я предполагал, — пробормотал Хуббл, поднимая воротник пальто.
— Пока Миддлтауну ничего не грозит, но что произойдет, когда в городе кончатся запасы пищи и горючего? — с сомнением произнес Джон. — Есть ли смысл бороться за дальнейшее существование, зная, что людям все равно не выжить?
— Если так мрачно смотреть на вещи, то, конечно, не стоит, — с иронией сказал Хуббл. — Давайте выйдем из машины и уляжемся на землю — быстрая и относительная комфортабельная смерть нам обеспечена. Не хотите? Я тоже…
Джон промолчал.
— Наше положение, возможно, далеко небезнадежно, — мягко продолжил Хуббл. — На Земле должны быть и другие города под куполом — кто знает, быть может, они еще обитаемы. А где люди — там и помощь. О другом надо думать: как все объяснить горожанам… Давайте-ка, Кен, поедем к муниципалитету!
Джип вскоре подъехал к Миддлтауну со стороны Джефферсон-стрит. Здесь их встретили наспех сооруженная баррикада и отряд солдат в мундирах Национальной гвардии. Люди с восторгом приветствовали джип, вынырнувший из тьмы, и, окружив машину, немедленно забросали ученых вопросами. Пар от дыхания гвардейцев серой дымкой расплывался по морозному воздуху.
Хуббл решительно отказался что-либо рассказывать о результатах поездки.
— Скоро услышите официальное сообщение от руководства города, — ответил он возбужденным людям.
Толпа все же не желала расходиться, так что прокладывать дорогу для джипа пришлось небольшого роста капитану с массивным лицом бульдога. Когда машина, наконец, выехала на пустынную часть улицы, капитан сам не удержался от мучившего его вопроса:
— Господа, по городу ходят нелепые слухи, что мол, Земля умерла. Что за история о прыжке через время на миллионы лет?
Хуббл вновь уклонился от ответа.
— Пока ни в чем нет полной ясности, капитан. Нужно время, чтобы толком разобраться в происшедшем.
Офицер недоверчиво посмотрел на него.
— Но что-то вы обнаружили, верно? На равнине есть признаки жизни?
— Да, жизнь здесь есть, — помедлив, ответил Хуббл. — Людей мы пока не встретили, но животные по крайне мере на Земле еще сохранились.
«Слабые и несчастные, рыщущие в поисках скудной пищи, — подумал Кеннистон. — Робкие твари, последние обитатели Земли…»
На пустынной улице гулял ледяной февральский ветер. Однако вывеска над пивным баром переливалась неоновыми огнями, а сам бар, судя по шуму возбужденных голосов, был переполнен. Вскоре джип подъехал к небольшому парку на Милл-стрит. Вокруг пруда столпились тепло одетые детишки. Они не скрывали своей радости — пруд был уже покрыт льдом.
На Мэйн-стрит не было прежних толп, но кое-где на перекрестках стояли небольшие группы горячо споривших людей. Они провожали джип настороженными взглядами.
— Им нужно сказать всю правду, Кен, и немедленно! — решительно произнес Хуббл. — Иначе от страха перед неведомым они могут натворить немало бед!
— Горожане не поверят нам, — с сомнением ответил Джон. — А если и поверят, то ударятся в панику.
— Возможно… Но мы должны рискнуть. Я предложу мэру выступить по радио с обращением к жителям Миддлтауна. Кстати, мы почти приехали…
Вскоре джип остановился около массивного здания муниципалитета с колоннадой и высоким куполом — словом, обычная провинциальная копия Белого дома. Джон намеревался было последовать за шефом, но тот жестом оставил его.
— Кен, я могу сейчас обойтись без вашей помощи. Вы наверняка тревожитесь о Кэрол, так что лучше направляйтесь к ней. Утром я найду вас.
Джон с благодарностью кивнул и, проводив взглядом Хуббла, свернул на улицу, ведущую в северную часть города. В свете фар он заметил, что листва на деревьях и кустарнике безжизненно поникла от холода. Над крышами домов поднимались белесые струи дыма из труб и таяли в темном небе, усыпанном чужими созвездиями.
На несколько минут Кеннистон остановился у своего дома — просто так, чтобы оттянуть неизбежный разговор с Кэрол. Хозяйка встретила его в прихожей и забросала вопросами, но Джон в ответ посоветовал ей немедленно включить радио — мол, с минуты на минуту ожидается важное сообщение мэра Гарриса. Прошмыгнув в свою комнату, он уселся на диван с бутылкой виски и, согреваясь, сделал несколько солидных глотков. Почувствовав, как кровь вновь побежала по жилам, Кеннистон вздохнул и, плотно затворив за собой дверь дома, не спеша направился по ярко освещенной улице в конец квартала.
Кэрол и ее тетя сидели в креслах рядом с ярко пылающим камином. Увидев жениха, Кэрол облегченно вздохнула и бросилась в его объятия.
— Слава богу, наконец ты вернулся, — прошептала она, целуя Джона в ледяную щеку. — Я места себе не находила от волнения…
— Джон, мы решили разжечь камин, — недовольно проворчала миссис Адамс, кутаясь в шаль. — Соседи сделали тоже самое… Что за нелепые капризы погоды! И это в июне…
— Боюсь, одного камина будет недостаточно, — сказал Кеннистон, мягко отстраняя от себя невесту. — Нам придется разжечь еще и печь. И закрыть ставни. Тепло надо беречь…
Кэрол настороженно посмотрела на него.
— Кен, ты знаешь больше, чем нам говоришь, — решительно заявила она, сердито блеснув глазами. — Быть может, ты считаешь нас с тетей детьми, которых нужно оберегать от неприятных новостей? Я хочу знать, что происходит в городе, и ты мне обо всем расскажешь!
— Сначала я подготовлю дом к холодной ночи, — уклонился от ответа Джон. — Миссис Адамс, включите радио. Быть может, наш славный мэр Гаррис разразится в ближайшее время речью — и на этот раз, в порядке исключения, очень важной…
Не обращая внимания на возмущенный взгляд невесты, он спустился в подвал. «Странно, никогда не думал, что конец света я встречу возней с печью, углем и золой…»
Кэрол вышла из дома, когда он закрывал ставнями последнее окно. Джон услышал ее сдавленный крики резко обернулся, готовый к любым неожиданностям. Кэрол стояла, кутаясь в шаль, и с ужасом смотрела на восток. Оттуда, из-за горизонта, поднимался исполинский бронзовый щит. Это была Луна — но Луна, разбухшая до чудовищных размеров. Даже невооруженным взглядом на ней можно было разглядеть равнины, горные цепи и наиболее крупные кратеры.
У Кеннистона на мгновение закружилась голова. Ему показалось, что громадный диск вот-вот накренится и обрушится на город. Но в этот момент Кэрол сжала ему руку с такой силой, что он думать забыл о Луне.
— Джон, что это? — истерически воскликнула девушка.
Дверь в доме распахнулась, и на пороге возникла озабоченная миссис Адамс. К счастью, она не заметила громаду нависшей над миром Луны.
— Кэрол и вы, Джон, идите немедленно в гостиную! По радио объявили: мэр вскоре выступит с важным сообщением!
Кеннистон осторожно обнял невесту за плечи и почти втолкнул ее в прихожую.
Джон всегда считал, что конец света должен быть объявлен громовым голосом с неба и пением труб архангелов. Вместо этого в радиоприемнике послышался испуганный, дрожащий голос мэра. Впрочем, даже в этот исторический момент Гаррис остался опытным политиком. Он сказал, что нужно, но почти каждую фразу начинал с оговорок: «Доктор Хуббл и его группа считают…», «ученые предполагают…», пытаясь снять с себя ответственность.
И все же слова правды были, наконец, произнесены. И тишина, повисшая в гостиной уютного дома миссис Адамс, была лишь частью ошеломляющей тишины, воцарившейся в Миддлтауне.
Позднее могла последовать буря криков отчаяния, слез и жалоб, но сейчас все в городе наверняка молчали, испуганно глядя на близких. Кэрол и миссис Адамс тоже смотрели на него, Джона, с мольбой — и он не знал, как их утешить.
Пыль толстым слоем лежала вдоль тротуаров, заметно утолщаясь на перекрестках улиц, где чувствовалось легкое дуновение ветра. Немало ее было и в подъездах и даже на оконных рамах.
Несмотря на массивность, небоскребы были по-своему красивы благодаря простоте и изяществу сводов. Строительным материалом служил пластик, разнообразный по цвету и текстуре, а также сталь и натуральный камень. Вокруг царила непривычная грация и симметрия, придававшая городу черты внутренней силы и благородства.
Миллионы окон следили с высоты своими пыльными бельмами за джипом и двумя людьми. Кое-где стекла были разбиты, рамы распахнуты. Прохладный ветер дул из открытого портала и по-разбойничьи врывался в дверные проемы, крался вдоль тротуаров, хозяйничал в многочисленных скверах и садах с давно зачахшими деревьями. Ветер, один только ветер…
Джон, съежившись, продолжал вести машину. Его ужасала мысль о том, что город под куполом — лишь безжизненная оболочка, скорлупа разбитого яйца. Он внезапно закричал в порыве ярости и с силой нажал на клаксон, пытаясь хоть таким образом нарушить гнетущую тишину улиц. Где-то же должны скрываться люди, некогда построившие город? Хоть один человек да отзовется на протяжный гудок автомобильной сирены!
Но никто не отозвался, никто не вышел навстречу…
Кеннистон еще больше сбавил скорость. Поняв безнадежность своих попыток разбудить давно опустевший город, он перестал оглядываться по сторонам, а просто вел джип, пока не выехал на огромную площадь. Здесь он выключил мотор. Тишина обрушилась на обоих ученых подобно снежному обвалу.
Некоторое время Джон сидел, опустив голову, пока не услышал тихий голос Хуббла:
— Они все давно умерли… или покинули город.
Кеннистон мрачно посмотрел на шефа.
— Да, вы правы… Но это означает одно — Земля больше не в состоянии поддерживать существование человеческой цивилизации! Даже в этом городе, закрытом куполом, люди не смогли выжить…
— Не понимаю, почему это произошло, — задумчиво сказал Хуббл. Он указал рукой вперед, где среди небоскреба были видны ряды огромных приземистых резервуаров. — Я полагаю, там находились гидропонные плантации, Кен. Они должны были давать достаточно много пищи даже для такого крупного города, как этот.
— Согласен — но только в том случае, если у горожан были в распоряжении большие запасы воды. Возможно, именно из-за ее отсутствия люди вынуждены были покинуть свои дома.
Хуббл в сомнении покачал головой.
— Могли же ее найти те крысоподобные существа, которых мы встретили по дороге! Люди тем более сделали бы это… Впрочем, пойдемте, посмотрим…
Они вышли из джипа и направились к ближайшему, полузасыпанному пылью резервуару. Поднявшись наверх по металлической лестнице, они еще раз осмотрелись. Здания, окружающие площадь, были погружены во мглу за исключением верхних этажей, освещенных призрачным светом солнца.
— Кен, здесь еще осталось немного воды! — услышал Джон голос Хуббла. Тот стоял на коленях, приоткрыв один из массивных люков, и вглядывался в чрево резервуара. — Так что я прав — люди покинули город по иной причине…
— Что же могло произойти? — угрюмо спросил Кеннистон.
Хуббл встал, отряхнул колени.
— Думаю… — начал было он, но, взглянув на темнеющее небо, решительно произнес: — Сейчас не время рассуждать об этом, Кен. Пора возвращаться, пока нас не настала ночь и не пришел настоящий холод!
Только сейчас Джон заметил, что солнце заметно склонилось к западу. Тени от небоскребов черными стрелами вытянулись вдоль широких улиц. Мысль о том, что им придется провести ночь в чужом, опустевшем городе, заставила его вздрогнуть.
Переглянувшись, они быстро спустились вниз и пошли к джипу. И вновь грохот мотора осквернил хрустальную тишину, царившую под сиявшим в предзакатных лучах куполом. Джип медленно направился в сторону портала.
— Только подумать, что никто в Миддлтауне не знает правды, — пробормотал Хуббл, провожая взглядом кварталы темных зданий.
— Люди могут сойти с ума, если мы скажем: вы остались одни на Земле! — с тревогой произнес Кеннистон. — Что-то нужно придумать, надо дать им какую-то надежду…
Выехав на равнину, ученые увидели кровавый шар солнца, нависший над горизонтом. Звезды стали ярче — незнакомые звезды… Холод крепчал с каждой минутой, темнота зловеще сгущалась.
Джон погнал джип в сторону волнистой гряды холмов, не обращая внимание на то, что порой машина начинала угрожающе раскачиваться, а мотор захлебывался от перегрузки. Обратный путь показался обоим ученым бесконечно долгим, но, наконец, машина въехала на вершину одного из холмов. Отсюда открылась удивительная панорама залитого огнями Миддлтауна, совершенно неуместная для умирающей Земли. В ледяной ночи сверкали фонари на улицах, окна домов, неоновые вывески магазинов, баров и пивных…
— Кен, это поразительно, невероятно, фантастично! — прошептал Хуббл, с благоговением глядя на праздничный фейерверк огней среди кладбищенской пустоты бескрайней равнины.
— Может и так, только я забыл залить антифриз в радиатор, — ворчливо ответил Кеннистон.
Становится все холоднее. Ветер стал острым, как лезвие бритвы, и оба ученых, несмотря на теплую одежду, не смогли сдержать схватившую их дрожь.
— Пожалуй, сегодня ночью будет даже холоднее, чем я предполагал, — пробормотал Хуббл, поднимая воротник пальто.
— Пока Миддлтауну ничего не грозит, но что произойдет, когда в городе кончатся запасы пищи и горючего? — с сомнением произнес Джон. — Есть ли смысл бороться за дальнейшее существование, зная, что людям все равно не выжить?
— Если так мрачно смотреть на вещи, то, конечно, не стоит, — с иронией сказал Хуббл. — Давайте выйдем из машины и уляжемся на землю — быстрая и относительная комфортабельная смерть нам обеспечена. Не хотите? Я тоже…
Джон промолчал.
— Наше положение, возможно, далеко небезнадежно, — мягко продолжил Хуббл. — На Земле должны быть и другие города под куполом — кто знает, быть может, они еще обитаемы. А где люди — там и помощь. О другом надо думать: как все объяснить горожанам… Давайте-ка, Кен, поедем к муниципалитету!
Джип вскоре подъехал к Миддлтауну со стороны Джефферсон-стрит. Здесь их встретили наспех сооруженная баррикада и отряд солдат в мундирах Национальной гвардии. Люди с восторгом приветствовали джип, вынырнувший из тьмы, и, окружив машину, немедленно забросали ученых вопросами. Пар от дыхания гвардейцев серой дымкой расплывался по морозному воздуху.
Хуббл решительно отказался что-либо рассказывать о результатах поездки.
— Скоро услышите официальное сообщение от руководства города, — ответил он возбужденным людям.
Толпа все же не желала расходиться, так что прокладывать дорогу для джипа пришлось небольшого роста капитану с массивным лицом бульдога. Когда машина, наконец, выехала на пустынную часть улицы, капитан сам не удержался от мучившего его вопроса:
— Господа, по городу ходят нелепые слухи, что мол, Земля умерла. Что за история о прыжке через время на миллионы лет?
Хуббл вновь уклонился от ответа.
— Пока ни в чем нет полной ясности, капитан. Нужно время, чтобы толком разобраться в происшедшем.
Офицер недоверчиво посмотрел на него.
— Но что-то вы обнаружили, верно? На равнине есть признаки жизни?
— Да, жизнь здесь есть, — помедлив, ответил Хуббл. — Людей мы пока не встретили, но животные по крайне мере на Земле еще сохранились.
«Слабые и несчастные, рыщущие в поисках скудной пищи, — подумал Кеннистон. — Робкие твари, последние обитатели Земли…»
На пустынной улице гулял ледяной февральский ветер. Однако вывеска над пивным баром переливалась неоновыми огнями, а сам бар, судя по шуму возбужденных голосов, был переполнен. Вскоре джип подъехал к небольшому парку на Милл-стрит. Вокруг пруда столпились тепло одетые детишки. Они не скрывали своей радости — пруд был уже покрыт льдом.
На Мэйн-стрит не было прежних толп, но кое-где на перекрестках стояли небольшие группы горячо споривших людей. Они провожали джип настороженными взглядами.
— Им нужно сказать всю правду, Кен, и немедленно! — решительно произнес Хуббл. — Иначе от страха перед неведомым они могут натворить немало бед!
— Горожане не поверят нам, — с сомнением ответил Джон. — А если и поверят, то ударятся в панику.
— Возможно… Но мы должны рискнуть. Я предложу мэру выступить по радио с обращением к жителям Миддлтауна. Кстати, мы почти приехали…
Вскоре джип остановился около массивного здания муниципалитета с колоннадой и высоким куполом — словом, обычная провинциальная копия Белого дома. Джон намеревался было последовать за шефом, но тот жестом оставил его.
— Кен, я могу сейчас обойтись без вашей помощи. Вы наверняка тревожитесь о Кэрол, так что лучше направляйтесь к ней. Утром я найду вас.
Джон с благодарностью кивнул и, проводив взглядом Хуббла, свернул на улицу, ведущую в северную часть города. В свете фар он заметил, что листва на деревьях и кустарнике безжизненно поникла от холода. Над крышами домов поднимались белесые струи дыма из труб и таяли в темном небе, усыпанном чужими созвездиями.
На несколько минут Кеннистон остановился у своего дома — просто так, чтобы оттянуть неизбежный разговор с Кэрол. Хозяйка встретила его в прихожей и забросала вопросами, но Джон в ответ посоветовал ей немедленно включить радио — мол, с минуты на минуту ожидается важное сообщение мэра Гарриса. Прошмыгнув в свою комнату, он уселся на диван с бутылкой виски и, согреваясь, сделал несколько солидных глотков. Почувствовав, как кровь вновь побежала по жилам, Кеннистон вздохнул и, плотно затворив за собой дверь дома, не спеша направился по ярко освещенной улице в конец квартала.
Кэрол и ее тетя сидели в креслах рядом с ярко пылающим камином. Увидев жениха, Кэрол облегченно вздохнула и бросилась в его объятия.
— Слава богу, наконец ты вернулся, — прошептала она, целуя Джона в ледяную щеку. — Я места себе не находила от волнения…
— Джон, мы решили разжечь камин, — недовольно проворчала миссис Адамс, кутаясь в шаль. — Соседи сделали тоже самое… Что за нелепые капризы погоды! И это в июне…
— Боюсь, одного камина будет недостаточно, — сказал Кеннистон, мягко отстраняя от себя невесту. — Нам придется разжечь еще и печь. И закрыть ставни. Тепло надо беречь…
Кэрол настороженно посмотрела на него.
— Кен, ты знаешь больше, чем нам говоришь, — решительно заявила она, сердито блеснув глазами. — Быть может, ты считаешь нас с тетей детьми, которых нужно оберегать от неприятных новостей? Я хочу знать, что происходит в городе, и ты мне обо всем расскажешь!
— Сначала я подготовлю дом к холодной ночи, — уклонился от ответа Джон. — Миссис Адамс, включите радио. Быть может, наш славный мэр Гаррис разразится в ближайшее время речью — и на этот раз, в порядке исключения, очень важной…
Не обращая внимания на возмущенный взгляд невесты, он спустился в подвал. «Странно, никогда не думал, что конец света я встречу возней с печью, углем и золой…»
Кэрол вышла из дома, когда он закрывал ставнями последнее окно. Джон услышал ее сдавленный крики резко обернулся, готовый к любым неожиданностям. Кэрол стояла, кутаясь в шаль, и с ужасом смотрела на восток. Оттуда, из-за горизонта, поднимался исполинский бронзовый щит. Это была Луна — но Луна, разбухшая до чудовищных размеров. Даже невооруженным взглядом на ней можно было разглядеть равнины, горные цепи и наиболее крупные кратеры.
У Кеннистона на мгновение закружилась голова. Ему показалось, что громадный диск вот-вот накренится и обрушится на город. Но в этот момент Кэрол сжала ему руку с такой силой, что он думать забыл о Луне.
— Джон, что это? — истерически воскликнула девушка.
Дверь в доме распахнулась, и на пороге возникла озабоченная миссис Адамс. К счастью, она не заметила громаду нависшей над миром Луны.
— Кэрол и вы, Джон, идите немедленно в гостиную! По радио объявили: мэр вскоре выступит с важным сообщением!
Кеннистон осторожно обнял невесту за плечи и почти втолкнул ее в прихожую.
Джон всегда считал, что конец света должен быть объявлен громовым голосом с неба и пением труб архангелов. Вместо этого в радиоприемнике послышался испуганный, дрожащий голос мэра. Впрочем, даже в этот исторический момент Гаррис остался опытным политиком. Он сказал, что нужно, но почти каждую фразу начинал с оговорок: «Доктор Хуббл и его группа считают…», «ученые предполагают…», пытаясь снять с себя ответственность.
И все же слова правды были, наконец, произнесены. И тишина, повисшая в гостиной уютного дома миссис Адамс, была лишь частью ошеломляющей тишины, воцарившейся в Миддлтауне.
Позднее могла последовать буря криков отчаяния, слез и жалоб, но сейчас все в городе наверняка молчали, испуганно глядя на близких. Кэрол и миссис Адамс тоже смотрели на него, Джона, с мольбой — и он не знал, как их утешить.
Багровый закат
На следующее утро Кеннистона разбудил пронзительный телефонный звонок. Он очнулся, лежа на диване, и некоторое время тупо смотрел в потолок. Прошедшая ночь была крайне беспокойной. Не менее полудюжины раз ему пришлось вставать, чтобы подбросить уголь в быстро остывающую печь, но в доме оставалось холодно, а к утру на окне появился толстый слой инея…
Звонок дребезжал, не умолкая, и Джон, поднявшись, с подавленным чувством побрел к столу.
— Алло, Кен, как дела? — послышался усталый голос Хуббла. — Вы можете прийти к Кейстонскому угольному складу? Боюсь, здесь скоро будет заварушка…
— Иду немедленно! — сказал Джон.
Он повесил трубку. В комнате было прохладно, по комнате плыл пар от дыхания. Растерев озябшие руки, Кеннистон быстро оделся и первым делом спустился в подвал. Запасы угля, как он и опасался, подходили к концу…
Когда Джон вернулся домой, он встретил в коридоре Кэрол, кутавшуюся в меховую накидку. Под ее печальными глазами лежали синие тени — похоже, она также не спала всю ночь.
— Кен, привет. Меня разбудил телефонный звонок. Что это бы…
Она запнулась, не закончив. Нелепо было спрашивать, принес ли телефонный звонок дурные вести.
— Хуббл просил прийти меня к угольному складу, только и всего, — успокаивающе сказал Джон и обнял невесту. — С тобой все в порядке?
— Да, Кен, я чувствую себя хорошо, — ответила Кэрол, но голос ее прозвучал вяло и безжизненно.
Джон вспомнил вчерашний вечер и воздержался от реплики. Из всего дурного, что он пережил прошедшим днем, заявление мэра произвело на него наихудшее впечатление. Миссис Адамс, как и следовало ожидать, упала в обморок, и ее пришлось приводить в чувство с помощью нашатырного спирта и рюмки бренди. С Кэрол было иначе. Девушка сидела в кресле и смотрела на него такими потухшим и оцепеневшим взглядом, что Кеннистону стало не по себе.
Мэр рассказал всю правду о происшедшем, не забыв раскрыть секрет «промышленной лаборатории». Это было необходимо сделать, чтобы придать мнению Хуббла необходимую весомость, но ему, Джону, это обошлось дорого. Казалось бы, сейчас, перед концом света, его истинная специальность имела так мало значения… но Кэрол была явно потрясена. Нужно было рассказать ей все раньше, сразу после взрыва, но у него не хватило тогда духа… Сейчас приходилось расплачиваться за свое малодушие. Никогда еще Джон не чувствовал себя с невестой таким скованным и неуверенным.
— Оставайся дома и поддерживай огонь в печи, — нарочито бодро произнес он, безуспешно пытаясь поймать взгляд Кэрол. — Я приду, как только освобожусь.
Он поцеловал невесту, нота словно застыла в его объятиях.
— Не отчаивайся, милая, — прошептал Джон. — Рано или поздно мы найдем выход из этого положения. Все не так безнадежно, поверь.
Девушка безучастно кивнула.
— Да, конечно… Будь осторожен.
Освободившись, она резко повернулась и пошла к себе в комнату.
Кеннистон вышел на крыльцо и постоял там некоторое время, ежась от утреннего холода. Солнце уже появилось над горизонтом, подобное распухшему от пищи, окровавленному монстру. Было удивительно тихо. В небытие ушли все обычные утренние звуки: гудок соседней фабрики, лязг локомотивов на проходящих неподалеку путях, шуршание автомобильных шин по мостовой. Даже детских голосов не было слышно… Все цветы в небольшом саду миссис Адамс были мертвы, листья на деревьях и кустарниках потемнели и поникли.
Наполнив баки джипа горючим (они были изрядно опустошены после вчерашней поездки), Кеннистон не спеша поехал в сторону Мэйн-стрит. Сейчас, на рассвете, Миддлтаун походил на кладбище. Никто не встретился ему на пути — лишь иногда в окнах, белых от инея, смутно различались лица людей, разбуженных шумом мотора. Зато из распахнутых дверей церквей доносились звуки пения и многоголосные раскаты молитв. В барах также было шумно — похоже, вопреки закону, они не закрывались всю ночь.
«А ведь город долго не протянет, — уныло подумал Джон. — Запасы горючего быстро иссякнут, а без него невозможно поддерживать жизнь людей в такой жестокий мороз…»
Чувство безнадежности вновь охватывало его. Ирония судьбы: Миддлтаун прошел невредимым через самую ужасную катастрофу в истории человечества — и должен был неизбежно погибнуть от самого заурядного холода.
У Кеннистона внезапно промелькнула смутная, но, кажется, спасительная мысль. Прежде чем она успела ясно оформиться, Джон свернул на Вайн-стрит и подъехал к Кейстоунскому угольному складу. Здесь, в отличие от остального оцепеневшего города, было многолюдно и более чем шумно. Полисмены и солдаты Национальной гвардии сформировали живой кордон вокруг огромных угольных холмов. Они стояли, схватившись за руки, лицом к возбужденной толпе, готовой вот-вот удариться в самую настоящую панику. Джон увидел много знакомых. Это были фабричные рабочие, торговцы, пенсионеры, домохозяйки — обыватели, любившие по вечерам сидеть на открытых верандах, обмениваясь новостями с соседями. Сейчас эти солидные, добропорядочные люди оказались перед волчьим ликом холода и страха смерти…
Хуббл встретил его у ворот склада. Рядом с ним стоял озабоченный сержант полиции и Борхард, владелец склада.
— Доброе утро, Кен, — сказал Хуббл. — Впрочем, какое уж доброе… Люди еще ночью начали штурмовать склад и успели растащить несколько тонн угля, прежде чем Борхард вызвал полицию. Дьявол, только позавчера было лето — ясно, что мало кто из горожан успел запастись нужным количеством топлива! Многие сожгли весь свой уголь за одну вчерашнюю ночь…
Борхард вмешался в разговор:
— Мы не хотим применять силу, мистер Кеннистон. Быть может, вас, ученых, люди выслушают с большим доверием, чем представителей власти?
Хуббл кивнул.
— Поговорите с ними, Кен. Вы знаете жителей куда лучше, чем я.
— И что же я им скажу? Идите, мол, домой, и потихоньку замерзайте, как и положено законопослушным гражданам? И не вздумайте здесь, у склада, устраивать беспорядок? Так, что ли, прикажете их успокаивать?
— Они не замерзнут, — не очень уверенно сказал Хуббл. — Возможно, мы что-нибудь придумаем…
Джон вспомнил о своей, недавно промелькнувшей идее. Взглянув на Хуббла, он понял: шеф додумался до этой идеи раньше него. Впервые после катастрофы перед Джоном промелькнул лучик надежды.
— Город под куполом! — воскликнул он.
— Верно, — кивнул Хуббл. — Мы с вами видели, как купол с приходом ночи сохраняет дневное тепло. Да и зачем еще было город закрывать куполом? Только с одной целью — спасти горожан от окружающей стужи. Мы должны уйти туда, Кен, все до одного — и как можно быстрее. Здесь, в Миддлтауне, нам долго не продержаться.
— Пожалуй, вы правы… — с сомнением произнес Джон. — Но захотят ли люди покидать родные места? И что случится, когда они поймут: Земля давно мертва?
Хуббл пожал плечами.
— Будем думать об этом, когда для размышлений появится время. Сейчас наша задача в другом — зародить в душах людей хоть росток надежды. Кен, скажите, чтобы расходились! Пообещайте, что все они скоро будут в безопасности — только пусть отправятся по домам!
Кеннистон кивнул и, скользя по осыпающимся кускам угля, поднялся на один из отвалов. Когда он заговорил, толпа встретила его негодующими возгласами, но Джон сумел их перекричать. Выкрикивая имена знакомых, стоящих за полицейским кордоном, он заставил людей слушать — хотя его сердце сжимала та же тревога, что заставила «взбунтоваться» многих горожан.
— Нечего толковать нам о законе, когда настал конец света! — внезапно прервала его пожилая дама с разъяренным лицом.
— Конец придет, только если вы все потеряете головы, — резко возразил Джон. — Поверьте, муниципалитет даст вам все необходимое! Ваша жизнь и судьба ваших близких зависят от того, насколько мы будем действовать сообща. Убедительно прошу вас — возвращайтесь домой и ждите у радиоприемников дальнейших указаний.
— Эй, мистер, нам дадут уголь? — выкрикнул дородный фабричный рабочий.
— Уголь, еду, все, что будет необходимо. Мы все сейчас сидим в одной лодке, так что никому не выгодно ее раскачивать. Вскоре руководство города решит — оставаться ли нам здесь, в Миддлтауне, или перебираться в какое-нибудь более безопасное место. А теперь расходитесь, соберите ваши семьи и ждите.
Внезапно он обратился и к кордону, охраняющему склад.
— К вам это также относится! Расходитесь по казармам. Вскоре перед вами поставят куда более серьезные задачи, чем охрана угля!
Он спустился вниз, сомневаясь в том, сработает ли его попытка разбудить здравый смысл горожан. Разъяренный Борхард, не стесняясь в выражениях, протестовал против снятия охраны, но Хуббл резко прервал его:
— Поглядите-ка, Кен — ваши слова дошли до людей! Они расходятся!
Действительно, толпа постепенно рассосалась. Вскоре прибыл шеф полиции Кимер. Его суровое лицо было серым от недосыпания, веки набрякли и покраснели. К жалобам Борхарда он отнесся с полным безразличием.
— Бросьте молоть чепуху насчет какого-то угля, — жестко сказал он. — Этой ночью в городе произошли дела посерьезнее…
Кимер коротко рассказал о том, что случилось после выступления мэра по радио: несколько смертей от шока, эпидемия самоубийств, вспышка разбоя в деловой части города. Дюжина человек, в основном пожилых, умерли от холода.
— Но труднее всего пришлось моим ребятам, охранявшим баррикады на окраинах, — устало продолжал он. — Оказалось, что этот чертов взрыв накрыл в Миддлтауне немало окрестных жителей. Они, естественно, ударились в панику и вместе с некоторыми горожанами попытались прорваться через заграждения. К счастью, обошлось без жертв — пока без жертв… Ладно, мне пора ехать…
Перед тем, как вновь усесться в автомобиль, он обернулся и с горькой усмешкой сказал:
— Поговаривают, что прошлой ночью более двух тысяч человек приняли обряд крещения. И это только начало, поверьте моему слову…
— Кимер, пожалуй, я поеду с вами в муниципалитет, — после некоторого колебания решил Хуббл. — Кен, вы также мне понадобитесь.
Джон неохотно последовал за Хубблом. Ему казалось, что с добродушным толстяком-мэром проблем не возникнет. До сих пор он с трогательным пиететом относился к ученым, послушно следовал их советам и указаниям. Но когда Гаррис услышал о плане эвакуации, выражение его пухлого лица стало по-ослиному упрямым.
— Послушайте, доктор Хуббл, это нелепо. Вырвать с корнем население пятидесятитысячного города, чтобы перевести его в чужое, никому неизвестное место — да это же просто безумие!
— В Миддлтауне достаточно транспорта для перевозки населения и продовольствия, — терпеливо объяснил Хуббл. — Хватит и горючего для автомашин.
— Причем здесь горючее? — взвился мэр. — Этот ваш город под куполом — что мы о нем знаем? Ровным счетом ничего. Быть может, там еще опаснее… Нет, господа, я родился в Миддлтауне, прожил здесь всю жизнь и добросовестно трудился ради его процветания. Более того, я недавно вложил пять тысяч долларов в перестройку моего дома и не намерен бросать его на произвол судьбы!
Пухлое лицо Гарриса дрожало от возмущения.
Хуббл мягко сказал:
— Нам всем страшно, мистер Гаррис. Эвакуация такого города как Миддлтаун — сложное, очень сложное дело. Но мы должны уйти отсюда и обрести надежное убежище, иначе гибель людей от холода неизбежна. Запасы горючего ограничены, а купол чужого города как раз и предназначен для того, чтобы оберегать тепло… Мэр покачал головой.
— Мои жена и дочь всю прошедшую ночь были в истерике… Они умоляли меня сделать что-нибудь, а лучше всего — вернуть все, как было до этого страшного взрыва. Происшедшее ужасно отразилось на их нервах; не думаю, что они могут выдержать большее.
— Лучшее, что вы можете сделать — это надавать им пощечин, — жестко отчеканил Хуббл. — Скажите, что вы собираетесь предпринять как глава Миддлтауна? Быть может, надо собрать городской Совет и обсудить на нем наши предложения?
— Вы имеете ввиду эвакуацию? Нет, только не это! — Лицо Гарриса болезненно исказилось; казалось, вот-вот он расплачется как ребенок. — Прошу прощения, господа, но я не могу пойти на такой шаг.
Звонок дребезжал, не умолкая, и Джон, поднявшись, с подавленным чувством побрел к столу.
— Алло, Кен, как дела? — послышался усталый голос Хуббла. — Вы можете прийти к Кейстонскому угольному складу? Боюсь, здесь скоро будет заварушка…
— Иду немедленно! — сказал Джон.
Он повесил трубку. В комнате было прохладно, по комнате плыл пар от дыхания. Растерев озябшие руки, Кеннистон быстро оделся и первым делом спустился в подвал. Запасы угля, как он и опасался, подходили к концу…
Когда Джон вернулся домой, он встретил в коридоре Кэрол, кутавшуюся в меховую накидку. Под ее печальными глазами лежали синие тени — похоже, она также не спала всю ночь.
— Кен, привет. Меня разбудил телефонный звонок. Что это бы…
Она запнулась, не закончив. Нелепо было спрашивать, принес ли телефонный звонок дурные вести.
— Хуббл просил прийти меня к угольному складу, только и всего, — успокаивающе сказал Джон и обнял невесту. — С тобой все в порядке?
— Да, Кен, я чувствую себя хорошо, — ответила Кэрол, но голос ее прозвучал вяло и безжизненно.
Джон вспомнил вчерашний вечер и воздержался от реплики. Из всего дурного, что он пережил прошедшим днем, заявление мэра произвело на него наихудшее впечатление. Миссис Адамс, как и следовало ожидать, упала в обморок, и ее пришлось приводить в чувство с помощью нашатырного спирта и рюмки бренди. С Кэрол было иначе. Девушка сидела в кресле и смотрела на него такими потухшим и оцепеневшим взглядом, что Кеннистону стало не по себе.
Мэр рассказал всю правду о происшедшем, не забыв раскрыть секрет «промышленной лаборатории». Это было необходимо сделать, чтобы придать мнению Хуббла необходимую весомость, но ему, Джону, это обошлось дорого. Казалось бы, сейчас, перед концом света, его истинная специальность имела так мало значения… но Кэрол была явно потрясена. Нужно было рассказать ей все раньше, сразу после взрыва, но у него не хватило тогда духа… Сейчас приходилось расплачиваться за свое малодушие. Никогда еще Джон не чувствовал себя с невестой таким скованным и неуверенным.
— Оставайся дома и поддерживай огонь в печи, — нарочито бодро произнес он, безуспешно пытаясь поймать взгляд Кэрол. — Я приду, как только освобожусь.
Он поцеловал невесту, нота словно застыла в его объятиях.
— Не отчаивайся, милая, — прошептал Джон. — Рано или поздно мы найдем выход из этого положения. Все не так безнадежно, поверь.
Девушка безучастно кивнула.
— Да, конечно… Будь осторожен.
Освободившись, она резко повернулась и пошла к себе в комнату.
Кеннистон вышел на крыльцо и постоял там некоторое время, ежась от утреннего холода. Солнце уже появилось над горизонтом, подобное распухшему от пищи, окровавленному монстру. Было удивительно тихо. В небытие ушли все обычные утренние звуки: гудок соседней фабрики, лязг локомотивов на проходящих неподалеку путях, шуршание автомобильных шин по мостовой. Даже детских голосов не было слышно… Все цветы в небольшом саду миссис Адамс были мертвы, листья на деревьях и кустарниках потемнели и поникли.
Наполнив баки джипа горючим (они были изрядно опустошены после вчерашней поездки), Кеннистон не спеша поехал в сторону Мэйн-стрит. Сейчас, на рассвете, Миддлтаун походил на кладбище. Никто не встретился ему на пути — лишь иногда в окнах, белых от инея, смутно различались лица людей, разбуженных шумом мотора. Зато из распахнутых дверей церквей доносились звуки пения и многоголосные раскаты молитв. В барах также было шумно — похоже, вопреки закону, они не закрывались всю ночь.
«А ведь город долго не протянет, — уныло подумал Джон. — Запасы горючего быстро иссякнут, а без него невозможно поддерживать жизнь людей в такой жестокий мороз…»
Чувство безнадежности вновь охватывало его. Ирония судьбы: Миддлтаун прошел невредимым через самую ужасную катастрофу в истории человечества — и должен был неизбежно погибнуть от самого заурядного холода.
У Кеннистона внезапно промелькнула смутная, но, кажется, спасительная мысль. Прежде чем она успела ясно оформиться, Джон свернул на Вайн-стрит и подъехал к Кейстоунскому угольному складу. Здесь, в отличие от остального оцепеневшего города, было многолюдно и более чем шумно. Полисмены и солдаты Национальной гвардии сформировали живой кордон вокруг огромных угольных холмов. Они стояли, схватившись за руки, лицом к возбужденной толпе, готовой вот-вот удариться в самую настоящую панику. Джон увидел много знакомых. Это были фабричные рабочие, торговцы, пенсионеры, домохозяйки — обыватели, любившие по вечерам сидеть на открытых верандах, обмениваясь новостями с соседями. Сейчас эти солидные, добропорядочные люди оказались перед волчьим ликом холода и страха смерти…
Хуббл встретил его у ворот склада. Рядом с ним стоял озабоченный сержант полиции и Борхард, владелец склада.
— Доброе утро, Кен, — сказал Хуббл. — Впрочем, какое уж доброе… Люди еще ночью начали штурмовать склад и успели растащить несколько тонн угля, прежде чем Борхард вызвал полицию. Дьявол, только позавчера было лето — ясно, что мало кто из горожан успел запастись нужным количеством топлива! Многие сожгли весь свой уголь за одну вчерашнюю ночь…
Борхард вмешался в разговор:
— Мы не хотим применять силу, мистер Кеннистон. Быть может, вас, ученых, люди выслушают с большим доверием, чем представителей власти?
Хуббл кивнул.
— Поговорите с ними, Кен. Вы знаете жителей куда лучше, чем я.
— И что же я им скажу? Идите, мол, домой, и потихоньку замерзайте, как и положено законопослушным гражданам? И не вздумайте здесь, у склада, устраивать беспорядок? Так, что ли, прикажете их успокаивать?
— Они не замерзнут, — не очень уверенно сказал Хуббл. — Возможно, мы что-нибудь придумаем…
Джон вспомнил о своей, недавно промелькнувшей идее. Взглянув на Хуббла, он понял: шеф додумался до этой идеи раньше него. Впервые после катастрофы перед Джоном промелькнул лучик надежды.
— Город под куполом! — воскликнул он.
— Верно, — кивнул Хуббл. — Мы с вами видели, как купол с приходом ночи сохраняет дневное тепло. Да и зачем еще было город закрывать куполом? Только с одной целью — спасти горожан от окружающей стужи. Мы должны уйти туда, Кен, все до одного — и как можно быстрее. Здесь, в Миддлтауне, нам долго не продержаться.
— Пожалуй, вы правы… — с сомнением произнес Джон. — Но захотят ли люди покидать родные места? И что случится, когда они поймут: Земля давно мертва?
Хуббл пожал плечами.
— Будем думать об этом, когда для размышлений появится время. Сейчас наша задача в другом — зародить в душах людей хоть росток надежды. Кен, скажите, чтобы расходились! Пообещайте, что все они скоро будут в безопасности — только пусть отправятся по домам!
Кеннистон кивнул и, скользя по осыпающимся кускам угля, поднялся на один из отвалов. Когда он заговорил, толпа встретила его негодующими возгласами, но Джон сумел их перекричать. Выкрикивая имена знакомых, стоящих за полицейским кордоном, он заставил людей слушать — хотя его сердце сжимала та же тревога, что заставила «взбунтоваться» многих горожан.
— Нечего толковать нам о законе, когда настал конец света! — внезапно прервала его пожилая дама с разъяренным лицом.
— Конец придет, только если вы все потеряете головы, — резко возразил Джон. — Поверьте, муниципалитет даст вам все необходимое! Ваша жизнь и судьба ваших близких зависят от того, насколько мы будем действовать сообща. Убедительно прошу вас — возвращайтесь домой и ждите у радиоприемников дальнейших указаний.
— Эй, мистер, нам дадут уголь? — выкрикнул дородный фабричный рабочий.
— Уголь, еду, все, что будет необходимо. Мы все сейчас сидим в одной лодке, так что никому не выгодно ее раскачивать. Вскоре руководство города решит — оставаться ли нам здесь, в Миддлтауне, или перебираться в какое-нибудь более безопасное место. А теперь расходитесь, соберите ваши семьи и ждите.
Внезапно он обратился и к кордону, охраняющему склад.
— К вам это также относится! Расходитесь по казармам. Вскоре перед вами поставят куда более серьезные задачи, чем охрана угля!
Он спустился вниз, сомневаясь в том, сработает ли его попытка разбудить здравый смысл горожан. Разъяренный Борхард, не стесняясь в выражениях, протестовал против снятия охраны, но Хуббл резко прервал его:
— Поглядите-ка, Кен — ваши слова дошли до людей! Они расходятся!
Действительно, толпа постепенно рассосалась. Вскоре прибыл шеф полиции Кимер. Его суровое лицо было серым от недосыпания, веки набрякли и покраснели. К жалобам Борхарда он отнесся с полным безразличием.
— Бросьте молоть чепуху насчет какого-то угля, — жестко сказал он. — Этой ночью в городе произошли дела посерьезнее…
Кимер коротко рассказал о том, что случилось после выступления мэра по радио: несколько смертей от шока, эпидемия самоубийств, вспышка разбоя в деловой части города. Дюжина человек, в основном пожилых, умерли от холода.
— Но труднее всего пришлось моим ребятам, охранявшим баррикады на окраинах, — устало продолжал он. — Оказалось, что этот чертов взрыв накрыл в Миддлтауне немало окрестных жителей. Они, естественно, ударились в панику и вместе с некоторыми горожанами попытались прорваться через заграждения. К счастью, обошлось без жертв — пока без жертв… Ладно, мне пора ехать…
Перед тем, как вновь усесться в автомобиль, он обернулся и с горькой усмешкой сказал:
— Поговаривают, что прошлой ночью более двух тысяч человек приняли обряд крещения. И это только начало, поверьте моему слову…
— Кимер, пожалуй, я поеду с вами в муниципалитет, — после некоторого колебания решил Хуббл. — Кен, вы также мне понадобитесь.
Джон неохотно последовал за Хубблом. Ему казалось, что с добродушным толстяком-мэром проблем не возникнет. До сих пор он с трогательным пиететом относился к ученым, послушно следовал их советам и указаниям. Но когда Гаррис услышал о плане эвакуации, выражение его пухлого лица стало по-ослиному упрямым.
— Послушайте, доктор Хуббл, это нелепо. Вырвать с корнем население пятидесятитысячного города, чтобы перевести его в чужое, никому неизвестное место — да это же просто безумие!
— В Миддлтауне достаточно транспорта для перевозки населения и продовольствия, — терпеливо объяснил Хуббл. — Хватит и горючего для автомашин.
— Причем здесь горючее? — взвился мэр. — Этот ваш город под куполом — что мы о нем знаем? Ровным счетом ничего. Быть может, там еще опаснее… Нет, господа, я родился в Миддлтауне, прожил здесь всю жизнь и добросовестно трудился ради его процветания. Более того, я недавно вложил пять тысяч долларов в перестройку моего дома и не намерен бросать его на произвол судьбы!
Пухлое лицо Гарриса дрожало от возмущения.
Хуббл мягко сказал:
— Нам всем страшно, мистер Гаррис. Эвакуация такого города как Миддлтаун — сложное, очень сложное дело. Но мы должны уйти отсюда и обрести надежное убежище, иначе гибель людей от холода неизбежна. Запасы горючего ограничены, а купол чужого города как раз и предназначен для того, чтобы оберегать тепло… Мэр покачал головой.
— Мои жена и дочь всю прошедшую ночь были в истерике… Они умоляли меня сделать что-нибудь, а лучше всего — вернуть все, как было до этого страшного взрыва. Происшедшее ужасно отразилось на их нервах; не думаю, что они могут выдержать большее.
— Лучшее, что вы можете сделать — это надавать им пощечин, — жестко отчеканил Хуббл. — Скажите, что вы собираетесь предпринять как глава Миддлтауна? Быть может, надо собрать городской Совет и обсудить на нем наши предложения?
— Вы имеете ввиду эвакуацию? Нет, только не это! — Лицо Гарриса болезненно исказилось; казалось, вот-вот он расплачется как ребенок. — Прошу прощения, господа, но я не могу пойти на такой шаг.