Вскоре головная часть колонны достигла квартала, условно огороженного барьером из каната, и остановилась. Первыми из машины вышли представители организационной группы и немедленно принялись за дело. Без их советов и помощи размещение более чем семнадцати тысяч человек было бы попросту невозможно. Без неразберихи, разумеется, не обошлось, но обычного шума и гвалта не было и в помине. Получив указания, люди на удивление послушно расходились по подъездам, занимая первые же попавшиеся квартиры. Их встречала мгла, толстый слой пыли на полу, распахнутые окна, высокие потолки комнат непривычной многоугольной формы… Мертвая тишина города давила на людей, и они поневоле разговаривали шепотом. Даже собаки были напуганы и не решались лаять.
Джон сообщил Хубблу о ходе дел по переносной армейской рации, а сам отправился на поиски Кэрол. Колонна уже окончательно остановилась, но довольно многие жители Миддлтауна не решались выйти из автомобилей — видимо, боялись порвать последнюю призрачную нить, связывающую их с прежней жизнью. Ему встретилась пожилая женщина; она стояла посреди улицы с одеялом в руках и тихо причитала, с ужасом оглядываясь по сторонам.
В какой-то мере общее чувство безнадежности передалось и Кеннистону. Он понял, что боится разговора с Кэрол, но все же продолжал брести вдоль колонны по щиколотку в вязкой пыли, пока, наконец, не увидел свою невесту с саквояжем в руках.
Оказалось, они с тетей уже разместились в просторной комнате на первом этаже небоскреба, напоминавшего очертаниями опрокинутую параболу. Нагрузившись вещами, Джон зашагал вслед за Кэрол по темному коридору. В воздухе висел горький запах пыли и давнего запустения.
В обширной комнате с высокими окнами разместились более двадцати женщин самых разных возрастов. Они суетились среди многочисленных чемоданов и узлов с одеждой и постельным бельем. Жалуясь друг на друга, всхлипывая и проклиная судьбу, женщины тем не менее успели подмести пол и уже расстилали на походных койках матрасы.
Кэрол с тетей разместились в центре комнаты. Миссис Адамс с причитаниями прилегла на кровать, а Кэрол пыталась привести в порядок нагромождения взятых из дома вещей.
— У вас все в порядке? — озабоченно спросил Джон. — Надеюсь, не очень холодно? К вечеру мы установим во всех заселенных комнатах походные печурки, а скоро, возможно, восстановим и отопительные системы в домах…
Невеста кивнула ему с безразличным видом, а миссис Адамс, укрывшись пропыленным одеялом, простонала:
— Зачем вы привезли нас в это ужасное место, Джон? Почему не оставили дома, в тепле и уюте?
Кэрол резко оборвала ее и попросила замолчать.
Тем временем к Кеннистону подбежали две девушки и, шмыгая носами, засыпали его вопросами. Джон ответил, как мог, наблюдая за средних лет толстушкой, которая с недоуменным видом распахивала одну за другой двери, ведущие в соседние комнаты.
— А где же ванная? — озадаченно спросила она под конец и укоризненно взглянула на Кеннистона.
Он не выдержал и попросил Кэрол выйти в коридор. Наконец-то впервые за долгое время они остались одни.
— Я знаю, милая, вам с тетей сейчас чертовски трудно, — сказал он, с тревогой вглядываясь в застывшее лицо Кэрол и безуспешно пытаясь поймать взгляд ее потускневших глаз. — Уверяю тебя, скоро все образуется. Пока мы не наладим систему отопления, вам придется пожить в общей комнате. Затем каждый сможет выбрать себе собственную квартиру! Чего чего, а жилых помещений в этом городе хватает… Если хочешь, я привезу тебе из дома мебель, книги — словом, любые вещи!
— Нет, — резко ответила Кэрол и неприязненно осмотрелась. — Не хочу, чтобы мои вещи оказались в этом… этом бараке! Мне приятнее было бы считать город под куполом временным лагерем — не больше. Тогда я могла бы вспоминать о своем доме без тоски и ждать вновь встречи с ним! — Она с грустью взглянула на Джона. — Кен, у нашего соседа, старого мистера Петерса был сердечный приступ в тот момент, когда колонна въехала в этот ужасный город. Его унесли санитары на носилках, но… но я видела его посиневшее лицо. Он умер, понимаешь, Кен, умер! Умер, увидев эти жуткие здания…
Кэрол всхлипнула и закрыла лицо дрожащими руками. Джон успокаивающе погладил ее по вздрагивающим плечам.
— Смерть всегда ужаса, когда бы она не пришла к человеку, — мрачно сказал он. — Что ж, старикам на новом месте придется особенно нелегко… Но большинство жителей Миддлтауна молоды и энергичны, и они пришли сюда не умирать, нет! Мне рассказывали: вовремя перехода одна из женщин родила. Подумай, Кэрол, в этом городе уже появился на свет первый маленький человек!
Кэрол безразлично пожала плечами. Они расстались, к огорчению Джона, довольно холодно.
Кеннистон вышел на улицу в подавленном состоянии. Кэрол с явным безразличием отнеслась к его приходу, и вряд ли это объяснялось только ее усталостью. Несмотря на молодость, она очень глубоко была привязана к Миддлтауну и к его неспешному, провинциальному образу жизни — без особых потрясений, тревог и перемен. Все это ныне рухнуло, и ей придется приспосабливаться к совсем иной обстановке, где от каждого потребуется все, на что он способен. Кто знает, как здесь сложатся их отношения?
Погруженный в малоприятные размышления, Джон пошел к центру города. За эти полчаса на улицах многое изменилось. Большинство людей уже покинули автомобили, остальные переносили в дома последние вещи. Но было еще что-то…
Улицы внезапно ожили.
И эту магическую перемену сотворили… дети! Поначалу у них вызывали страх чужое окружение, мертвая тишина, скованное поведение родителей. Но постепенно они осознали, что перед ними лежит целый город: таинственные опустевшие здания, полные загадок и, возможно, сокровищ; неизведанные улицы и переулки — девственная территория для отважных исследователей. По двое и по трое ребятишки начали осваивать окрестности, пользуясь тем, что родителям было не до них. Маленькие фигурки теперь носились взад и вперед по тротуарам, поднимая облака пыли. В самых темных и мрачных уголках можно было разглядеть крадущихся словно индейцы мальчишек, услышать девчачий смех и визг. Один сорванец обнаружил: стены небоскребов дают замечательное эхо! И немедленно начал вопить, наслаждаясь произведенным эффектом. Другой мальчишка, опьяненный необъятным пространством белых стен, уже выписывал огромные кривые буквы красным обмусоленным карандашом. Кеннистон некоторое время с улыбкой следил за его художествами. «Ну до чего непочтительный щенок!» — с одобрением подумал он.
Его настроение внезапно изменилось, шаги стали более легкими и упругими. «Нет, дело с переселением далеко небезнадежно. Человеческая порода достаточно гибка, в критические ситуации люди могут приспособиться к любым условиям».
В последующие двое суток Джон окончательно убедился — они с Хубблом не ошиблись, заставив мэра объявить об эвакуации. Волна за волной переселенцы двигались через равнину, вливаясь бесконечным потоком через портал. По-прежнему грохотали моторы, шуршали колеса, поднимались в небо тучи пыли — но лица людей, всматривающихся в небоскребы, были уже не столь мрачными и настороженными. Первые семнадцать тысяч пионеров словно сняли с города вековечное проклятие. Походные кухни распространили в воздухе домашний, ободряющий запах кофе. Неутомимые хозяйки с метлами и тряпками в руках приводили комнаты в порядок, а мужьям пришлось мыть окна, одновременно приглядывая за гуляющими детьми. Стоящие вдоль тротуаров «плимуты», «форды» и «шевроле» уже не казались неуместными на улицах древнего города.
На третий день санитарные машины перевезли больных из Миддлтауна и разместили их в импровизированном госпитале. Чуть позднее в специально подготовленном здании поселились заключенные из городской тюрьмы. В одном из небоскребов на центральной площади стал работать муниципалитет и различные городские службы. В Миддлтауне не осталось ни души…
На заседании городского Совета выступил мэр Гаррис.
— Мы назовем это место Нью-Миддлтауном, — важно произнесен. — Нужно сделать все возможное, чтобы город под куполом напоминал наш прежний дом!
Позднее вечером Джон уговорил Кэрол пойти прогуляться. Они молча шли по центральному проспекту при свете ламп, развешанных над подъездами соседних домов. Навстречу им из-за угла выбежал перепачканный в саже мальчуган и деловито свернул в один из темных переулков. За ним, захлебываясь от лая, промчался лохматый пес. Из окон второго этажа доносились звуки магнитофона. Сочный баритон игриво пел: «Я не могу дать тебе ничего, кроме любви, крошка!»
На первых этажах кипела жизнь, но выше город оставался мрачным и пустынным. «Будь у небоскребов душа, они бы сейчас с изумлением взирали на все происходящее, — подумал Джон. — Многие века, если не тысячелетия город стоял, освещенный по ночам лишь светом звезд. Стоял — и вспоминал о временах, когда по цветущим бульварам прогуливались влюбленные парочки, а неугомонные дети играли до заката в самых его укромных уголках. Рад ли город, что люди пришли вновь, или сожалеет об утерянных тишине и спокойствии?»
Кэрол поежилась и застегнула пуговицы плаща.
— Становится холодно, — сказала она.
Джон кивнул.
— Да, вечера здесь прохладные, но не более, чем октябрьские дни в нашем, двадцатом веке…
Он запнулся, почувствовав вопрошающий взгляд невесты.
— Разве этого достаточно, Кен? Запасы продуктов, привезенные из Миддлтауна, скоро кончатся. Как мы будем тогда жить?
— На окраинах города находятся обширные резервуары. Хуббл считает, что прежние жители использовали их в качестве гидропонных плантаций. Мы можем сделать то же самое — запас семян у нас, по счастью, богатый.
— А вода?
— Резервуары связаны системой труб с глубокими водоносными слоями. Хуббл недавно опробовал установку водоснабжения — все работает. Не беспокойся, Кэрол…
Из-за крыш небоскребов показался бронзовый край огромной луны. Тусклый свет залил дремлющие улицы.
— Кен, скажи мне правду, — неожиданно спросила девушка, заглядывая ему в глаза. — Мы одни на Земле, верно? Все остальные давно умерли?
— Кто знает? На Земле наверняка множество подобных городов, некоторые из них вполне могут быть обитаемы. Рано или поздно мы установим с ними связь и…
Кэрол в сомнении покачала головой.
— Слова, одни слова… Ты и сам не веришь в то, о чем говоришь. Я уверена: мы одни в этом кладбищенском мире…
Джон обнял невесту и поцеловал ее холодную щеку. Ему хотелось сказать что-то ободряющее, но Кэрол внезапно тихо произнесла:
— Кен, прости, но иногда я начинаю ненавидеть тебя.
Джон растерялся, хотя в глубине души давно ожидал нечто подобное.
— Кэрол, милая… Что ты говоришь, одумайся! Ты слишком близко принимаешь к сердцу…
— Может быть… Но я не могу забыть о том, как ты обманул меня, Кен. Если бы не ваша секретная лаборатория, то, может быть, ничего бы с Миддлтауном и не случилось! Ты и твои коллеги принесли нам несчастье, понимаешь?
Только теперь Джон окончательно осознал, что скрывалось за недружелюбным молчанием и колкостями Кэрол в последние дни. Все ее отчаяние и негодование сфокусировалось на нем…
— Милая, нельзя поддаваться таким разрушающим чувствам! Ты потеряла дом, прежний образ жизни… и делаешь из меня козла отпущения за все это! Как будто я сбросил на Миддлтаун бомбу… Кэрол, мы сейчас нуждается друг в друге как никогда раньше. Неужели ты хочешь, чтобы мы расстались здесь, на краю света?
Девушка внезапно разрыдалась.
— О, Кен, я совсем потеряла голову… — всхлипывая, прошептала она.
— Все наладится, вот увидишь. — растроганно произнес Кеннистон, зарываясь губами в ее пышные волосы.
Он поднял глаза — и увидел покрытый глубокими язвами щит Луны, выросший над небоскребами. «Нет, Кэрол не сможет забыть о моей вине. Между нами выросла невидимая стена… Долгие месяцы, если не годы, мне придется бороться за свою любовь. И это будет трудная, если не безнадежная борьба — потому что в словах Кэрол немало правды…»
Джон сообщил Хубблу о ходе дел по переносной армейской рации, а сам отправился на поиски Кэрол. Колонна уже окончательно остановилась, но довольно многие жители Миддлтауна не решались выйти из автомобилей — видимо, боялись порвать последнюю призрачную нить, связывающую их с прежней жизнью. Ему встретилась пожилая женщина; она стояла посреди улицы с одеялом в руках и тихо причитала, с ужасом оглядываясь по сторонам.
В какой-то мере общее чувство безнадежности передалось и Кеннистону. Он понял, что боится разговора с Кэрол, но все же продолжал брести вдоль колонны по щиколотку в вязкой пыли, пока, наконец, не увидел свою невесту с саквояжем в руках.
Оказалось, они с тетей уже разместились в просторной комнате на первом этаже небоскреба, напоминавшего очертаниями опрокинутую параболу. Нагрузившись вещами, Джон зашагал вслед за Кэрол по темному коридору. В воздухе висел горький запах пыли и давнего запустения.
В обширной комнате с высокими окнами разместились более двадцати женщин самых разных возрастов. Они суетились среди многочисленных чемоданов и узлов с одеждой и постельным бельем. Жалуясь друг на друга, всхлипывая и проклиная судьбу, женщины тем не менее успели подмести пол и уже расстилали на походных койках матрасы.
Кэрол с тетей разместились в центре комнаты. Миссис Адамс с причитаниями прилегла на кровать, а Кэрол пыталась привести в порядок нагромождения взятых из дома вещей.
— У вас все в порядке? — озабоченно спросил Джон. — Надеюсь, не очень холодно? К вечеру мы установим во всех заселенных комнатах походные печурки, а скоро, возможно, восстановим и отопительные системы в домах…
Невеста кивнула ему с безразличным видом, а миссис Адамс, укрывшись пропыленным одеялом, простонала:
— Зачем вы привезли нас в это ужасное место, Джон? Почему не оставили дома, в тепле и уюте?
Кэрол резко оборвала ее и попросила замолчать.
Тем временем к Кеннистону подбежали две девушки и, шмыгая носами, засыпали его вопросами. Джон ответил, как мог, наблюдая за средних лет толстушкой, которая с недоуменным видом распахивала одну за другой двери, ведущие в соседние комнаты.
— А где же ванная? — озадаченно спросила она под конец и укоризненно взглянула на Кеннистона.
Он не выдержал и попросил Кэрол выйти в коридор. Наконец-то впервые за долгое время они остались одни.
— Я знаю, милая, вам с тетей сейчас чертовски трудно, — сказал он, с тревогой вглядываясь в застывшее лицо Кэрол и безуспешно пытаясь поймать взгляд ее потускневших глаз. — Уверяю тебя, скоро все образуется. Пока мы не наладим систему отопления, вам придется пожить в общей комнате. Затем каждый сможет выбрать себе собственную квартиру! Чего чего, а жилых помещений в этом городе хватает… Если хочешь, я привезу тебе из дома мебель, книги — словом, любые вещи!
— Нет, — резко ответила Кэрол и неприязненно осмотрелась. — Не хочу, чтобы мои вещи оказались в этом… этом бараке! Мне приятнее было бы считать город под куполом временным лагерем — не больше. Тогда я могла бы вспоминать о своем доме без тоски и ждать вновь встречи с ним! — Она с грустью взглянула на Джона. — Кен, у нашего соседа, старого мистера Петерса был сердечный приступ в тот момент, когда колонна въехала в этот ужасный город. Его унесли санитары на носилках, но… но я видела его посиневшее лицо. Он умер, понимаешь, Кен, умер! Умер, увидев эти жуткие здания…
Кэрол всхлипнула и закрыла лицо дрожащими руками. Джон успокаивающе погладил ее по вздрагивающим плечам.
— Смерть всегда ужаса, когда бы она не пришла к человеку, — мрачно сказал он. — Что ж, старикам на новом месте придется особенно нелегко… Но большинство жителей Миддлтауна молоды и энергичны, и они пришли сюда не умирать, нет! Мне рассказывали: вовремя перехода одна из женщин родила. Подумай, Кэрол, в этом городе уже появился на свет первый маленький человек!
Кэрол безразлично пожала плечами. Они расстались, к огорчению Джона, довольно холодно.
Кеннистон вышел на улицу в подавленном состоянии. Кэрол с явным безразличием отнеслась к его приходу, и вряд ли это объяснялось только ее усталостью. Несмотря на молодость, она очень глубоко была привязана к Миддлтауну и к его неспешному, провинциальному образу жизни — без особых потрясений, тревог и перемен. Все это ныне рухнуло, и ей придется приспосабливаться к совсем иной обстановке, где от каждого потребуется все, на что он способен. Кто знает, как здесь сложатся их отношения?
Погруженный в малоприятные размышления, Джон пошел к центру города. За эти полчаса на улицах многое изменилось. Большинство людей уже покинули автомобили, остальные переносили в дома последние вещи. Но было еще что-то…
Улицы внезапно ожили.
И эту магическую перемену сотворили… дети! Поначалу у них вызывали страх чужое окружение, мертвая тишина, скованное поведение родителей. Но постепенно они осознали, что перед ними лежит целый город: таинственные опустевшие здания, полные загадок и, возможно, сокровищ; неизведанные улицы и переулки — девственная территория для отважных исследователей. По двое и по трое ребятишки начали осваивать окрестности, пользуясь тем, что родителям было не до них. Маленькие фигурки теперь носились взад и вперед по тротуарам, поднимая облака пыли. В самых темных и мрачных уголках можно было разглядеть крадущихся словно индейцы мальчишек, услышать девчачий смех и визг. Один сорванец обнаружил: стены небоскребов дают замечательное эхо! И немедленно начал вопить, наслаждаясь произведенным эффектом. Другой мальчишка, опьяненный необъятным пространством белых стен, уже выписывал огромные кривые буквы красным обмусоленным карандашом. Кеннистон некоторое время с улыбкой следил за его художествами. «Ну до чего непочтительный щенок!» — с одобрением подумал он.
Его настроение внезапно изменилось, шаги стали более легкими и упругими. «Нет, дело с переселением далеко небезнадежно. Человеческая порода достаточно гибка, в критические ситуации люди могут приспособиться к любым условиям».
В последующие двое суток Джон окончательно убедился — они с Хубблом не ошиблись, заставив мэра объявить об эвакуации. Волна за волной переселенцы двигались через равнину, вливаясь бесконечным потоком через портал. По-прежнему грохотали моторы, шуршали колеса, поднимались в небо тучи пыли — но лица людей, всматривающихся в небоскребы, были уже не столь мрачными и настороженными. Первые семнадцать тысяч пионеров словно сняли с города вековечное проклятие. Походные кухни распространили в воздухе домашний, ободряющий запах кофе. Неутомимые хозяйки с метлами и тряпками в руках приводили комнаты в порядок, а мужьям пришлось мыть окна, одновременно приглядывая за гуляющими детьми. Стоящие вдоль тротуаров «плимуты», «форды» и «шевроле» уже не казались неуместными на улицах древнего города.
На третий день санитарные машины перевезли больных из Миддлтауна и разместили их в импровизированном госпитале. Чуть позднее в специально подготовленном здании поселились заключенные из городской тюрьмы. В одном из небоскребов на центральной площади стал работать муниципалитет и различные городские службы. В Миддлтауне не осталось ни души…
На заседании городского Совета выступил мэр Гаррис.
— Мы назовем это место Нью-Миддлтауном, — важно произнесен. — Нужно сделать все возможное, чтобы город под куполом напоминал наш прежний дом!
Позднее вечером Джон уговорил Кэрол пойти прогуляться. Они молча шли по центральному проспекту при свете ламп, развешанных над подъездами соседних домов. Навстречу им из-за угла выбежал перепачканный в саже мальчуган и деловито свернул в один из темных переулков. За ним, захлебываясь от лая, промчался лохматый пес. Из окон второго этажа доносились звуки магнитофона. Сочный баритон игриво пел: «Я не могу дать тебе ничего, кроме любви, крошка!»
На первых этажах кипела жизнь, но выше город оставался мрачным и пустынным. «Будь у небоскребов душа, они бы сейчас с изумлением взирали на все происходящее, — подумал Джон. — Многие века, если не тысячелетия город стоял, освещенный по ночам лишь светом звезд. Стоял — и вспоминал о временах, когда по цветущим бульварам прогуливались влюбленные парочки, а неугомонные дети играли до заката в самых его укромных уголках. Рад ли город, что люди пришли вновь, или сожалеет об утерянных тишине и спокойствии?»
Кэрол поежилась и застегнула пуговицы плаща.
— Становится холодно, — сказала она.
Джон кивнул.
— Да, вечера здесь прохладные, но не более, чем октябрьские дни в нашем, двадцатом веке…
Он запнулся, почувствовав вопрошающий взгляд невесты.
— Разве этого достаточно, Кен? Запасы продуктов, привезенные из Миддлтауна, скоро кончатся. Как мы будем тогда жить?
— На окраинах города находятся обширные резервуары. Хуббл считает, что прежние жители использовали их в качестве гидропонных плантаций. Мы можем сделать то же самое — запас семян у нас, по счастью, богатый.
— А вода?
— Резервуары связаны системой труб с глубокими водоносными слоями. Хуббл недавно опробовал установку водоснабжения — все работает. Не беспокойся, Кэрол…
Из-за крыш небоскребов показался бронзовый край огромной луны. Тусклый свет залил дремлющие улицы.
— Кен, скажи мне правду, — неожиданно спросила девушка, заглядывая ему в глаза. — Мы одни на Земле, верно? Все остальные давно умерли?
— Кто знает? На Земле наверняка множество подобных городов, некоторые из них вполне могут быть обитаемы. Рано или поздно мы установим с ними связь и…
Кэрол в сомнении покачала головой.
— Слова, одни слова… Ты и сам не веришь в то, о чем говоришь. Я уверена: мы одни в этом кладбищенском мире…
Джон обнял невесту и поцеловал ее холодную щеку. Ему хотелось сказать что-то ободряющее, но Кэрол внезапно тихо произнесла:
— Кен, прости, но иногда я начинаю ненавидеть тебя.
Джон растерялся, хотя в глубине души давно ожидал нечто подобное.
— Кэрол, милая… Что ты говоришь, одумайся! Ты слишком близко принимаешь к сердцу…
— Может быть… Но я не могу забыть о том, как ты обманул меня, Кен. Если бы не ваша секретная лаборатория, то, может быть, ничего бы с Миддлтауном и не случилось! Ты и твои коллеги принесли нам несчастье, понимаешь?
Только теперь Джон окончательно осознал, что скрывалось за недружелюбным молчанием и колкостями Кэрол в последние дни. Все ее отчаяние и негодование сфокусировалось на нем…
— Милая, нельзя поддаваться таким разрушающим чувствам! Ты потеряла дом, прежний образ жизни… и делаешь из меня козла отпущения за все это! Как будто я сбросил на Миддлтаун бомбу… Кэрол, мы сейчас нуждается друг в друге как никогда раньше. Неужели ты хочешь, чтобы мы расстались здесь, на краю света?
Девушка внезапно разрыдалась.
— О, Кен, я совсем потеряла голову… — всхлипывая, прошептала она.
— Все наладится, вот увидишь. — растроганно произнес Кеннистон, зарываясь губами в ее пышные волосы.
Он поднял глаза — и увидел покрытый глубокими язвами щит Луны, выросший над небоскребами. «Нет, Кэрол не сможет забыть о моей вине. Между нами выросла невидимая стена… Долгие месяцы, если не годы, мне придется бороться за свою любовь. И это будет трудная, если не безнадежная борьба — потому что в словах Кэрол немало правды…»
Голос Нью-Миддлтауна
Проснувшись, Джон лежал некоторое время, не двигаясь, оглядывая комнату. В последнее время по утрам его охватывало чувство совершенной нереальности всего происходящего.
Комната была простой, с изящно изогнутыми стенами и высоким потолком, отделанным узорным пластиком цвета слоновой кости. Через пыльные стекла окон на пол стекал красноватый свет солнца.
«Интересно, а для чего эта комната использовалась раньше?» — подумал Кеннистон. Так же, как и все помещения огромного небоскреба, стоявшего на Центральной площади, эта комната была поначалу совершенно пустой, если не считать нескольких массивных столов. Похоже, в здании ранее размещались какие-то общественные учреждения… Во всяком случае, так решил мэр, осмотрев небоскреб. По его настоянию здесь разместились сотрудники «промышленной лаборатории».
Джон, чуть приподнявшись, взглянул на соседние койки. Хуббл еще спал, закутавшись в одеяло. На соседней кровати сладко похрапывал Бейтц. Но молодой К риски уже проснулся. Он лежал, заложив руки за голову, и неподвижным взглядом смотрел на укутанный мглой потолок, явно о чем-то размышляя…
«Бог ты мой, да как же я мог забыть!» — с угрызением совести вспомнил Кеннистон. Он тихо встал с кровати и, подойдя к Криски, присел рядом с ним на стуле.
— Прошу прощения, Луис, — смущенно прошептал он. — В суете последних дней я забыл спросить — как дела у твоей невесты?
Криски долго молчал, а затем бесстрастно произнес, не поворачивая к Джону головы:
— Чего это вы, Кен? Моя девушка умерла — миллион лет назад. Видите, как все просто…
Кеннистон не нашел, что сказать в ответ. Только сейчас он вспомнил — Криски намеревался жениться на девушке, живущей в небольшом поселке в пятидесяти милях от Миддлтауна… Да и что можно было сказать в утешение? Подобные трагедии произошли почти со всеми: у матери, чей сын жил в Калифорнии; у супруги, чей муж уехал в служебную командировку; у семьи, чьи дети отправились погостить, на ферму к дедушке… «Какое счастье, что а сирота, и единственный близкий мне человек — Кэрол, сейчас радом! — подумал Джон. — Впрочем нет, не рядом… Надо сделать все возможное, но удержать ее!»
В комнате стало шумно — проснулись остальные сотрудники лаборатории. Кеннистон оставил в покос молчавшего Луиса и вернулся к своей койке. Одевшись, он достал из кармана брюк смятую пачку и с наслаждением затянулся первой за сегодняшний день сигаретой. Первой?..
Он дрожащими руками стал шарить по карманам пиджака и плаща, но, увы, ничего там не нашел.
— Черт побери, — уныло пробормотал он, глядя на дымящуюся сигарету, — скоро мы останемся без…
Хуббл, энергично делавший зарядку, понимающе усмехнулся.
— Что поделаешь, скоро вам, курильщикам, волей-неволей придется отучиться от этой вредной привычки. А вот без зарядки здесь не обойтись — слишком много дел нам предстоит сделать за очень короткое время…
По дороге в общественную столовую Хуббл сказал ему:
— Сегодня у меня хлопотный день, Кен. Маклин привез из Миддлтауна бензиновые моторы и насосы. С их помощью мы попытаемся наполнить водой гидропонные резервуары и, может быть, даже городскую систему водоснабжения. В городе есть свои, очень мощные насосы, но их приводят в движение атомные двигатели весьма хитрой конструкции. Понадобится время, чтобы в них разобраться.
— Как обстоят дела с запасами продовольствия? — поинтересовался Джон.
— Пока неплохо… Вся провизия и медикаменты размещены в зданиях, переоборудованных под склады. В типографии сейчас печатают продуктовые талоны — без них, увы, не обойтись.
— А как насчет автомобилей?
— Мэр Гаррис издал мудрый указ — пользоваться личным транспортом запрещено. Более того, шеф полиции Кимер настоял на принятии особых мер безопасности: с сегодняшнего дня населению велено не покидать свои кварталы. Город-то нам почти незнаком; кто знает, какие он готовит для нас сюрпризы? Мы создали несколько отрядов из добровольцев — исследовать незаселенные районы.
Кеннистон с одобрением кивнул. Он сделал последнюю затяжку и с явным сожалением отбросил в сторону окурок.
— Это все замечательно, Хуббл. Боюсь, главная проблема в другом — в моральном климате. Если люди будут считать себя последними представителями человечества на Земле, им будет нелегко жить…
Хуббл встревоженно взглянул на него и кивнул.
— Я понимаю, Кен. И все же пока нет поводов для отчаяния. Этот город оказался пуст, но, возможно, причиной тому послужила эпидемия. Так или иначе, массовой гибели людей здесь явно не было, просто все куда-то исчезли.
— Да, однако радио молчит на всех диапазонах, — напомнил ему Кеннистон.
— Верно. Но человечество может сейчас использовать совершенно иные принципы связи. Кстати, об этом я и хотел с вами поговорить. Прошлым вечером Бейтц обнаружил в одном из соседних небоскребов нечто вроде телестанции. Займитесь этим, Кен, вы лучше всех нас разбираетесь в радиотехнике.
В Кеннистоне проснулось неистребимое любопытство завзятого технаря.
— Отлично, я посмотрю, что там к чему! — радостно сказал он.
Они свернули на улицу, ведущую к столовой. Джон был приятно удивлен оживлением, царившим в этой части города. Семьи шли, весело переговариваясь — словно отправлялись на пикник. Из соседнего переулка выскочила ватага мальчишек, бегущих наперегонки. За ними несся, звонко лая, мохнатый пес. На перекрестке стоял лысый краснощекий мужчина и, попыхивая трубкой, флегматично разглядывал небоскреб непривычной конической формы. Мимо него прошли две пышные дамы. Одна из них, ведя за руку капризного сынишку, доверительно говорила подруге:
— …врачи сказали, что миссис Билерс чувствует себя лучше. Но ее муж по-прежнему не приходит в сознание…
Хуббл, улыбнувшись, заметил:
— Вот видите, Кен, люди ведут себя почти так же, как и в нашем добром старом Миддлтауне. Слава Богу, способность человека к адаптации велика…
После завтрака Бейтц повел их в небоскреб, отстоявший на два квартала от Центральной площади. В одном из огромных залов на первом этаже располагалось множество электронных установок, внешне напоминающих оборудование телевизионной станции. В высоких, до потолка, блоках аппаратуры, были размещены многочисленные экраны, микрофоны и пульты управления.
После долгих усилий Джон сумел открыть заднюю панель одного из таких «блоков». Бегло взглянув на переплетения разноцветных жгутиков, он нахмурился:
— Да, это похоже на телестанцию, но принцип, на котором работает электроника, мне пока неясен. Здесь нет ни ламп, ни транзисторов, ни микросхем…
— Могли бы вы в ближайшее время начать передачи? — неожиданно спросил Хуббл.
Джон удивительно взглянул на шефа.
— Господь с вами…
— Я не настаиваю на передаче изображения, меня вполне устроил бы достаточно мощный радиосигнал…
Кеннистон заколебался, переглянувшись с озадаченным Бейтцом.
— Что ж, попробуем… Нам придется действовать, что называется, методом тыка. Для начала надо разобраться, откуда на установки подается энергия.
Бейтц вмешался в разговор:
— Пожалуй, я знаю. В соседнем зале находится устройство, напоминающее атомный генератор. Похожее мы видели с вами в системе водоснабжения под гидропонными резервуарами.
Хуббл поморщился.
— Если это так, то нам лучше рассчитывать на собственные силы, Кен. Я попрошу Маклина привезти несколько генераторов, работающих на жидком топливе. Думаю, их мощности хватит для любой, даже сверхдальней передачи.
Джон вопросительно посмотрел на него.
— Да, Кен, я надеюсь, что люди — если, конечно, они еще обитают на Земле — обязательно услышат передачу собственного «телецентра». Даже если это будет всего одна фраза, скажем: «Миддлтаун просит помощи!» Вряд ли эту фразу поймут, но уж по крайней мере заинтересуются радиосигналом из давно покинутого города!
— Хорошо, попробую. — после некоторого колебания сказал Джон. — Но сначала подключите генераторы к силовому кабелю…
Следующие несколько дней Кеннистон провел почти безвылазно в «телецентре». Он настолько погрузился в сложные технические проблемы, что почти не видел, как горожане продолжают адаптироваться к новому образу жизни. Лишь из окон доносился постоянный грохот грузовиков — это Маклин продолжал перевозку оборудования и запасов продовольствия.
Вместе с Кеннистоном трудились Бейтц и несколько инженеров, занятых запуском генераторов. По их словам, той же проблемой были заняты и все остальные сотрудники «промышленной лаборатории», включая Хуббла. Городу нужен был надежный источник электроэнергии.
Через несколько дней инженерам удалось подсоединить генераторы к хитрой системе силовых кабелей «телецентра», и Джон смог начать свой эксперимент. К этому времени он отчаялся разобраться в принципе работы блоков аппаратуры и решил пойти более простым путем — методом проб и ошибок научиться включать «передатчик» и «микрофоны».
Между тем грузовики днем и ночью доставляли в Нью-Миддлтаун продовольствие, одежду, оборудование для больниц и мастерских и даже книги. На заседании муниципалитета Маклин стал поговаривать об организации большой экспедиции. Он предложил создать автоколонну и исследовать окружающую территорию в радиусе нескольких десятков или сотен миль. Тем временем группы добровольцев исследовали город квартал за кварталом, дом за домом, комнату за комнатой. Вскоре были сделаны два важных открытия.
Однажды Хуббл оторвал Джона от его занятий и пригласил в путешествие… в лабиринт катакомб под городом!
— Помните, Кен, сколько мы ломали головы над проблемой — почему температура под куполом заметно выше, чем можно было бы объяснить солнечным обогревом? — сказал он, энергично шагая по бульвару, ведущему к окраине. — Недавно поисковые отрады обнаружили вентиляционные установки, подающие в город слегка подогретый воздух. Но только вчера был найден источник тепла.
— Источник тепла? — заинтересовался Кеннистон. — Выходит, вы нашли подземную тепловую станцию?
— Нет, все куда любопытнее… Впрочем, скоро сами увидите.
Они вошли в туннель, ведущий под землю и напоминающий вход в метро. Среди переплетения огромных труб располагалась кабинка скоростного лифта. Спустившись метров на сто, ученые попали в обширный подземный зал, освещенный небольшим прожектором. Хуббл подвел Джона к металлической решетке, за которой во тьму уходила широкая шахта. Из глубины поднимались серебристые трубопроводы и разветвлялись под сводчатым потоком зала.
— Теплый воздух поступает из глубин земли. Я понимаю. это звучит невероятно, Кен, но шахта уходит вниз на десятки миль — к самому слою магмы.
— Но магма чрезвычайно раскалена! — возразил Джон.
— Она была раскалена — миллионы лет назад, — поправил его Хуббл. — Когда солнце и Земля стали остывать, людям пришлось закрыть свои города куполами, а в качестве постоянного источника использовать тепло недр. Увы, сейчас оно может нагреть воздух в городе лишь на несколько градусов…
— Если дело обстоит именно так, то вряд ли на Земле остались поселения людей, — безнадежным голосом произнес Джон, заглядывая за металлический барьер.
Хуббл промолчал и, резко повернувшись, пошел к выходу из зала.
Второе открытие совершил Дженнингс, молодой торговец, автомобилями. В одном из самых высоких небоскребов он обнаружил полукруглый зал с несколькими сотнями рядов кресел. На следующий же день по просьбе мэра на осмотр находки явились Кеннистон вместе с Бейтцем и Криски. Они прошли в проходах между рядами, вышли к овальной трибуне и недоуменно переглянулись.
— И что здесь особенного? — устало произнес Бейтц. — Это зал заседания городского Совета или лекционная аудитория…
— А вы посмотрите на кресла во втором ряду, — усмехнувшись, ответил Дженнингс.
Джон посмотрел вниз и охнул. Он увидел несколько десятков кресел необычной формы и размеров. Некоторые из них были широкими и плоскими, со спинками, слегка наклоненными вперед. Другие были очень узкими, с высокими подлокотниками и без спинок. Остальные слегка напоминали обычные кресла, но углубления в сидениях были чрезмерно глубокими.
— Что скажете? — улыбнулся Дженнингс, довольный произведенными на ученых эффектом. — Если это и кресла, то вряд ли они предназначались для людей.
Кеннистон внезапно представил себе огромный зал, заполненный частично людьми, частично… кем? Быть может, инопланетянами?
— Не будем спешить с выводами, — скептический голос Бейтца развеял его фантастические видения. — Откуда мы знаем — быть может, это вовсе и не сидения? Но… но на всякий случай не стоит болтать об этом. Люди и так достаточно взбудоражены.
Через неделю по инициативе мэра на Центральной площади устроили собрание горожан. Этому предшествовал торжественный молебен, который провели в здании, переоборудованном под церковь. После его завершения горожане направились к площади. К двенадцати часам здесь собралось почти все взрослое население Нью-Миддлтауна. На стенах домов были размещены громкоговорители, и все горожане могли услышать выступающих. На наспех сколоченную трибуну поднялись мэр Гаррис, несколько членов городского Совета и Хуббл.
Комната была простой, с изящно изогнутыми стенами и высоким потолком, отделанным узорным пластиком цвета слоновой кости. Через пыльные стекла окон на пол стекал красноватый свет солнца.
«Интересно, а для чего эта комната использовалась раньше?» — подумал Кеннистон. Так же, как и все помещения огромного небоскреба, стоявшего на Центральной площади, эта комната была поначалу совершенно пустой, если не считать нескольких массивных столов. Похоже, в здании ранее размещались какие-то общественные учреждения… Во всяком случае, так решил мэр, осмотрев небоскреб. По его настоянию здесь разместились сотрудники «промышленной лаборатории».
Джон, чуть приподнявшись, взглянул на соседние койки. Хуббл еще спал, закутавшись в одеяло. На соседней кровати сладко похрапывал Бейтц. Но молодой К риски уже проснулся. Он лежал, заложив руки за голову, и неподвижным взглядом смотрел на укутанный мглой потолок, явно о чем-то размышляя…
«Бог ты мой, да как же я мог забыть!» — с угрызением совести вспомнил Кеннистон. Он тихо встал с кровати и, подойдя к Криски, присел рядом с ним на стуле.
— Прошу прощения, Луис, — смущенно прошептал он. — В суете последних дней я забыл спросить — как дела у твоей невесты?
Криски долго молчал, а затем бесстрастно произнес, не поворачивая к Джону головы:
— Чего это вы, Кен? Моя девушка умерла — миллион лет назад. Видите, как все просто…
Кеннистон не нашел, что сказать в ответ. Только сейчас он вспомнил — Криски намеревался жениться на девушке, живущей в небольшом поселке в пятидесяти милях от Миддлтауна… Да и что можно было сказать в утешение? Подобные трагедии произошли почти со всеми: у матери, чей сын жил в Калифорнии; у супруги, чей муж уехал в служебную командировку; у семьи, чьи дети отправились погостить, на ферму к дедушке… «Какое счастье, что а сирота, и единственный близкий мне человек — Кэрол, сейчас радом! — подумал Джон. — Впрочем нет, не рядом… Надо сделать все возможное, но удержать ее!»
В комнате стало шумно — проснулись остальные сотрудники лаборатории. Кеннистон оставил в покос молчавшего Луиса и вернулся к своей койке. Одевшись, он достал из кармана брюк смятую пачку и с наслаждением затянулся первой за сегодняшний день сигаретой. Первой?..
Он дрожащими руками стал шарить по карманам пиджака и плаща, но, увы, ничего там не нашел.
— Черт побери, — уныло пробормотал он, глядя на дымящуюся сигарету, — скоро мы останемся без…
Хуббл, энергично делавший зарядку, понимающе усмехнулся.
— Что поделаешь, скоро вам, курильщикам, волей-неволей придется отучиться от этой вредной привычки. А вот без зарядки здесь не обойтись — слишком много дел нам предстоит сделать за очень короткое время…
По дороге в общественную столовую Хуббл сказал ему:
— Сегодня у меня хлопотный день, Кен. Маклин привез из Миддлтауна бензиновые моторы и насосы. С их помощью мы попытаемся наполнить водой гидропонные резервуары и, может быть, даже городскую систему водоснабжения. В городе есть свои, очень мощные насосы, но их приводят в движение атомные двигатели весьма хитрой конструкции. Понадобится время, чтобы в них разобраться.
— Как обстоят дела с запасами продовольствия? — поинтересовался Джон.
— Пока неплохо… Вся провизия и медикаменты размещены в зданиях, переоборудованных под склады. В типографии сейчас печатают продуктовые талоны — без них, увы, не обойтись.
— А как насчет автомобилей?
— Мэр Гаррис издал мудрый указ — пользоваться личным транспортом запрещено. Более того, шеф полиции Кимер настоял на принятии особых мер безопасности: с сегодняшнего дня населению велено не покидать свои кварталы. Город-то нам почти незнаком; кто знает, какие он готовит для нас сюрпризы? Мы создали несколько отрядов из добровольцев — исследовать незаселенные районы.
Кеннистон с одобрением кивнул. Он сделал последнюю затяжку и с явным сожалением отбросил в сторону окурок.
— Это все замечательно, Хуббл. Боюсь, главная проблема в другом — в моральном климате. Если люди будут считать себя последними представителями человечества на Земле, им будет нелегко жить…
Хуббл встревоженно взглянул на него и кивнул.
— Я понимаю, Кен. И все же пока нет поводов для отчаяния. Этот город оказался пуст, но, возможно, причиной тому послужила эпидемия. Так или иначе, массовой гибели людей здесь явно не было, просто все куда-то исчезли.
— Да, однако радио молчит на всех диапазонах, — напомнил ему Кеннистон.
— Верно. Но человечество может сейчас использовать совершенно иные принципы связи. Кстати, об этом я и хотел с вами поговорить. Прошлым вечером Бейтц обнаружил в одном из соседних небоскребов нечто вроде телестанции. Займитесь этим, Кен, вы лучше всех нас разбираетесь в радиотехнике.
В Кеннистоне проснулось неистребимое любопытство завзятого технаря.
— Отлично, я посмотрю, что там к чему! — радостно сказал он.
Они свернули на улицу, ведущую к столовой. Джон был приятно удивлен оживлением, царившим в этой части города. Семьи шли, весело переговариваясь — словно отправлялись на пикник. Из соседнего переулка выскочила ватага мальчишек, бегущих наперегонки. За ними несся, звонко лая, мохнатый пес. На перекрестке стоял лысый краснощекий мужчина и, попыхивая трубкой, флегматично разглядывал небоскреб непривычной конической формы. Мимо него прошли две пышные дамы. Одна из них, ведя за руку капризного сынишку, доверительно говорила подруге:
— …врачи сказали, что миссис Билерс чувствует себя лучше. Но ее муж по-прежнему не приходит в сознание…
Хуббл, улыбнувшись, заметил:
— Вот видите, Кен, люди ведут себя почти так же, как и в нашем добром старом Миддлтауне. Слава Богу, способность человека к адаптации велика…
После завтрака Бейтц повел их в небоскреб, отстоявший на два квартала от Центральной площади. В одном из огромных залов на первом этаже располагалось множество электронных установок, внешне напоминающих оборудование телевизионной станции. В высоких, до потолка, блоках аппаратуры, были размещены многочисленные экраны, микрофоны и пульты управления.
После долгих усилий Джон сумел открыть заднюю панель одного из таких «блоков». Бегло взглянув на переплетения разноцветных жгутиков, он нахмурился:
— Да, это похоже на телестанцию, но принцип, на котором работает электроника, мне пока неясен. Здесь нет ни ламп, ни транзисторов, ни микросхем…
— Могли бы вы в ближайшее время начать передачи? — неожиданно спросил Хуббл.
Джон удивительно взглянул на шефа.
— Господь с вами…
— Я не настаиваю на передаче изображения, меня вполне устроил бы достаточно мощный радиосигнал…
Кеннистон заколебался, переглянувшись с озадаченным Бейтцом.
— Что ж, попробуем… Нам придется действовать, что называется, методом тыка. Для начала надо разобраться, откуда на установки подается энергия.
Бейтц вмешался в разговор:
— Пожалуй, я знаю. В соседнем зале находится устройство, напоминающее атомный генератор. Похожее мы видели с вами в системе водоснабжения под гидропонными резервуарами.
Хуббл поморщился.
— Если это так, то нам лучше рассчитывать на собственные силы, Кен. Я попрошу Маклина привезти несколько генераторов, работающих на жидком топливе. Думаю, их мощности хватит для любой, даже сверхдальней передачи.
Джон вопросительно посмотрел на него.
— Да, Кен, я надеюсь, что люди — если, конечно, они еще обитают на Земле — обязательно услышат передачу собственного «телецентра». Даже если это будет всего одна фраза, скажем: «Миддлтаун просит помощи!» Вряд ли эту фразу поймут, но уж по крайней мере заинтересуются радиосигналом из давно покинутого города!
— Хорошо, попробую. — после некоторого колебания сказал Джон. — Но сначала подключите генераторы к силовому кабелю…
Следующие несколько дней Кеннистон провел почти безвылазно в «телецентре». Он настолько погрузился в сложные технические проблемы, что почти не видел, как горожане продолжают адаптироваться к новому образу жизни. Лишь из окон доносился постоянный грохот грузовиков — это Маклин продолжал перевозку оборудования и запасов продовольствия.
Вместе с Кеннистоном трудились Бейтц и несколько инженеров, занятых запуском генераторов. По их словам, той же проблемой были заняты и все остальные сотрудники «промышленной лаборатории», включая Хуббла. Городу нужен был надежный источник электроэнергии.
Через несколько дней инженерам удалось подсоединить генераторы к хитрой системе силовых кабелей «телецентра», и Джон смог начать свой эксперимент. К этому времени он отчаялся разобраться в принципе работы блоков аппаратуры и решил пойти более простым путем — методом проб и ошибок научиться включать «передатчик» и «микрофоны».
Между тем грузовики днем и ночью доставляли в Нью-Миддлтаун продовольствие, одежду, оборудование для больниц и мастерских и даже книги. На заседании муниципалитета Маклин стал поговаривать об организации большой экспедиции. Он предложил создать автоколонну и исследовать окружающую территорию в радиусе нескольких десятков или сотен миль. Тем временем группы добровольцев исследовали город квартал за кварталом, дом за домом, комнату за комнатой. Вскоре были сделаны два важных открытия.
Однажды Хуббл оторвал Джона от его занятий и пригласил в путешествие… в лабиринт катакомб под городом!
— Помните, Кен, сколько мы ломали головы над проблемой — почему температура под куполом заметно выше, чем можно было бы объяснить солнечным обогревом? — сказал он, энергично шагая по бульвару, ведущему к окраине. — Недавно поисковые отрады обнаружили вентиляционные установки, подающие в город слегка подогретый воздух. Но только вчера был найден источник тепла.
— Источник тепла? — заинтересовался Кеннистон. — Выходит, вы нашли подземную тепловую станцию?
— Нет, все куда любопытнее… Впрочем, скоро сами увидите.
Они вошли в туннель, ведущий под землю и напоминающий вход в метро. Среди переплетения огромных труб располагалась кабинка скоростного лифта. Спустившись метров на сто, ученые попали в обширный подземный зал, освещенный небольшим прожектором. Хуббл подвел Джона к металлической решетке, за которой во тьму уходила широкая шахта. Из глубины поднимались серебристые трубопроводы и разветвлялись под сводчатым потоком зала.
— Теплый воздух поступает из глубин земли. Я понимаю. это звучит невероятно, Кен, но шахта уходит вниз на десятки миль — к самому слою магмы.
— Но магма чрезвычайно раскалена! — возразил Джон.
— Она была раскалена — миллионы лет назад, — поправил его Хуббл. — Когда солнце и Земля стали остывать, людям пришлось закрыть свои города куполами, а в качестве постоянного источника использовать тепло недр. Увы, сейчас оно может нагреть воздух в городе лишь на несколько градусов…
— Если дело обстоит именно так, то вряд ли на Земле остались поселения людей, — безнадежным голосом произнес Джон, заглядывая за металлический барьер.
Хуббл промолчал и, резко повернувшись, пошел к выходу из зала.
Второе открытие совершил Дженнингс, молодой торговец, автомобилями. В одном из самых высоких небоскребов он обнаружил полукруглый зал с несколькими сотнями рядов кресел. На следующий же день по просьбе мэра на осмотр находки явились Кеннистон вместе с Бейтцем и Криски. Они прошли в проходах между рядами, вышли к овальной трибуне и недоуменно переглянулись.
— И что здесь особенного? — устало произнес Бейтц. — Это зал заседания городского Совета или лекционная аудитория…
— А вы посмотрите на кресла во втором ряду, — усмехнувшись, ответил Дженнингс.
Джон посмотрел вниз и охнул. Он увидел несколько десятков кресел необычной формы и размеров. Некоторые из них были широкими и плоскими, со спинками, слегка наклоненными вперед. Другие были очень узкими, с высокими подлокотниками и без спинок. Остальные слегка напоминали обычные кресла, но углубления в сидениях были чрезмерно глубокими.
— Что скажете? — улыбнулся Дженнингс, довольный произведенными на ученых эффектом. — Если это и кресла, то вряд ли они предназначались для людей.
Кеннистон внезапно представил себе огромный зал, заполненный частично людьми, частично… кем? Быть может, инопланетянами?
— Не будем спешить с выводами, — скептический голос Бейтца развеял его фантастические видения. — Откуда мы знаем — быть может, это вовсе и не сидения? Но… но на всякий случай не стоит болтать об этом. Люди и так достаточно взбудоражены.
Через неделю по инициативе мэра на Центральной площади устроили собрание горожан. Этому предшествовал торжественный молебен, который провели в здании, переоборудованном под церковь. После его завершения горожане направились к площади. К двенадцати часам здесь собралось почти все взрослое население Нью-Миддлтауна. На стенах домов были размещены громкоговорители, и все горожане могли услышать выступающих. На наспех сколоченную трибуну поднялись мэр Гаррис, несколько членов городского Совета и Хуббл.