Гамильтон Лорел. Обет колдуньи

   Сняв с юноши треснувший шлем, он осторожно положил его рядом. Длинные бледные пальцы распростёр над раной. Целительство — тихий вид магии, и Келейос едва ощущала её присутствие.
   Она сама отделалась синяками. Счастливец оправдывал своё имя.
   Лотор откинулся, медитируя, пока Тобин, моргая, приходил в себя. Он ничего не соображал, не мог понять, что произошло. Келейос встала на колени рядом с ним.
   — Что случилось? — спросил он. — Они разрушили туннель каким-то заклятием. На тебя свалилась кровля и часть стены. — Келейос запнулась, но продолжила: — Лотор тебя исцелил.
   Кровь капала у Лотора с руки, и рана медленно стала закрываться.
   Серебряные глаза встретились с её взглядом, она не отвела глаз. Он мигнул и вытер с лица кровь. Повернувшись к Бёлле, он положил руки ей на щиколотку. Ощупав её рану, он резко вдохнул. Над сломанной костью не нужна медитация.
   — Это не заклятие разрушило стены, — сказал Лотор. — А что тогда? — Взрывчатка. — Взры — что?
   Он начал говорить, но Келейос его остановила. Что-то коснулось её разума, прося позволения войти. Это была одна из подмастерьев-чародеев. Келейос открылась.
   «Келейос, Каррик спрашивает: „Девушка, ты где? Нижние горизонты закрыты? Если да, поднимайся к нам. Нам тут нужна магия“. Что ты ответишь?» «Да, нижние этажи закрыты. Просто обрушились, на самом деле. Приду, как только смогу».
   Контакт оборвался, и Келейос повернулась сообщить остальным то, что узнала. Она подумала: как на магической поддержке людей Каррика могла оказаться подмастерье? Девушка была подмастерьем первого года обучения. Сколько же их там уже погибло…
   Когда они выбирались из груды щебня, Тобин сказал вслух то, о чем думали все: — Что же будет с Меландрой? У Келейос перехватило дыхание, но что она могла сделать? Туннель полностью закупорен, и Меландра на той стороне. Помочь ей нет способа, ничего нельзя сделать, лишь подняться и помочь Каррику. Не в силах спасти Паулу, спасти Меландру, спасти собственную мать. Бесполезно.
   Нет! Келейос отбросила эти мысли почти физически волной гнева. Ещё можно помочь спасти замок. Спасти другие жизни. И голос Келейос звучал ровно, не выдавая ни гнева, ни скорби: — Она для нас погибла — сейчас. Но про себя Келейос дала обет: «Я найду тебя, Меландра. Клянусь». Они поднялись по лестнице. Лязга мечей о мечи не было слышно, и все же здесь шла война. Пенис летящих дождём стрел, стоны раненых, молчание убитых заполняли зал.
   Каррик ходил за спинами своих лучников, в кожаных доспехах с металлическими пластинами. На правой руке щит, в левой — меч. Вдоль стен — длинные шесты, предназначенные для того, чтобы отталкивать осадные лестницы. Над упавшими склонялась Джодда, ей помогали три целительницы-ученицы. Она была как белое озеро тишины посреди боли. Келейос почувствовала то, чего не умели делать другие белые целители — волна спокойной целительной мощи накрывала разум даже на отдалении от Джодды.
   — Готовьсь! Стрелы пустить! — проревел Каррик. В зале зазвенели луки. — Ложись! Все ложись!
   Лучники попадали под стены, прикрывая головы. Даже Каррик припал на колени за щитом. И когда ответные стрелы прилетели, они запылали. Где они падали на пол, там горел камень. Чародейка подмастерье, рыжеволосая девушка, смирила пламя, но вся истекала потом.
   Даже не глядя, Келейос ощутила порыв налетающего зла, безумную радость разрушения. За стенами был демон.
   Келейос посадила Беллу возле целительницы, сказав девочке, чтобы та помогала и не путалась под ногами. Она подошла к Каррику. — Я здесь, мастер вооружений. — Келейос, что это за пламя, сжигающее камни? Ты можешь его укротить? — Это иллюзия.
   Он уставился на неё:
   — Иллюзия? Но оно жжётся. Иллюзии безвредны.
   — Это иллюзия демона, Каррик. Она может причинить реальный вред, если в неё верить.
   Девушка-подмастерье упала на колени, ловя ртом воздух. — Не иллюзия. Не то ощущение. Келейос встала на колени рядом с ней. — Поверь мне, я имела дело с демонами. Это иллюзия.
   Девушка упрямо мотнула головой. Подошли целители, и усталую чародейку, все ещё спорящую, отвели в сторону. Келейос вернулась к Каррику. — Надо не верить в этот огонь. Стрелы, наверное, настоящие, но не огонь. Ни один огонь, даже демонский, камни не жжёт.
   Она ощущала их страх. У стены лежало тело с почерневшей от огня кожей. К другой стене прислонилась женщина с покрытой волдырями рукой. Каррик приказал стрелять в ответ. Люди прятались, скорчившись под стенами. Келейос смотрела, как пламя въедается в камень, сливаясь в расползающиеся озера. Пищей огню служила вера охраны. Их вера делала его реальным. Он проест в камне дыры, сожжёт весь замок, если в него поверят достаточно людей.
   Келейос набрала воздуху и вползла в ближайшую лужу огня. Там она села, целая и невредимая. Пламя ощущалось как холодный ветерок по коже, прикосновение призрака. Иллюзия всегда была холодным волшебством. Один из часовых крикнул:
   — Это тебе хорошо, чародейка, а у нас нет магии для защиты!
   — Ваше неверие защитит вас — это иллюзия! Но время для простых ответов было упущено. Нелегко не верить в то, что ты видел своими глазами и видел, как оно убивает. Она, сидя в огне, посмотрела на Каррика:
   — Я — самая сильная чародейка, на кого ты сейчас можешь рассчитывать? Он скорчился рядом с ней: — Да.
   Она не стала спрашивать, что случилось с остальными. Она знала, что стало с мастером Драсеном и Паулой. Фиделис, за которой стояла Харкия, поработала на славу. Будь они обе прокляты.
   Тобин подобрался и пристроился рядом с ними. Он сунул руку в пламя. Перчатка прошла сквозь огонь, как сквозь оранжевое стекло. — Что ты собираешься делать? — спросил он. — Они должны перестать верить, или наш замок погиб. Он шепнул:
   — Вторжение в разум без согласия запрещено. — И я должна дать погибнуть всему из-за какого-то правила?
   Тобин опустил голову, а потом поднял на неё взгляд очень серьёзных янтарных глаз: — Нет. Хочешь, чтобы я это сделал? Она улыбнулась:
   — Ты лучше работаешь с защитой, а вторжение в разум предоставь мне. — Ладно, только будь осторожна. Он отодвинулся, чтобы дать ей призвать магию. Келейос вызвала в себе силу, как искру самой себя. Иногда она думала, что чародейство больше, чем любая другая магия, истощает душу заклинателя. Она создала спокойную, бесстрашную, глубокую уверенность, что пламя — иллюзия. И собственное неверие она превратила в нечто почти материальное и бросила его во все концы зала. Стражники вскрикнули, и один, все ещё с почерневшей от огня рукой, сказал: — Иллюзия! Это же просто иллюзия! Келейос опустилась на пол, на лбу выступила испарина.
   Тобин встал около неё на колени: — Как ты?
   — Сейчас все будет в порядке. Демон без иллюзии становится калекой. Дело того стоило.
   При следующем залпе стрел огонь вспыхнул, но на этот раз на него не обратили внимания, и он исчез. Придя в себя, Келейос подошла к Каррику. — Как вышло, что они стреляют? Почему двор не стал ловушкой?
   Двор был выстроен так, что стоило любому чародею коснуться его и сказать нужные слова, как он превращался в волчью яму. Была она бездонной или нет — служило темой нескончаемых споров. Каррик потёр рукой подбородок. — Мы не могли подвести чародея достаточно близко, чтобы тронуть под ними камни. Трое подмастерьев пытались и погибли. Там демон. Он их видит, невидимых или нет. И мы не могли их защитить.
   — Следующей пойду я, но мне надо увидеть, что это за демон.
   Он кивнул, и Келейос подползла к окну. На уровне окон на чёрных перистых крыльях реял демон. Тело было покрыто мехом, голова, как у льва, и чёрная, как ночь, пышная грива. В когтистых передних лапах огромная плеть, которой он размахивал. Глаза горели красным. На боку висел короткий, отливающий серебром меч с небольшим волшебным камнем в рукояти. Копыта раздвоены на манер козьих. По скульптурной формы животу змеился мертвенно-бледный шрам. У Келейос скрутило в узлы желудок и тело покрылось испариной. Черногрив был одним из её палачей, когда она шесть лет тому назад попалась Харкии Колдунье. Демоны умеют залечивать раны без рубцов, и потому вряд ли могли быть одинаковые раны у двух черногривов. Его заставили носить шрам как позорную метку поражения. У неё осталась метка от него за другое поражение.
   Она отпрянула от окна.
   — Это черногрив — один из самых мощных демонов нижнего ранга. Продолжайте, как раньше — ничего для моей охраны делать не надо. Если меня понадобится спасать, делать это будет уже поздно. Лотор шагнул к ней: — Ты туда не пойдёшь.
   Она взглянула на руку, держащую её выше локтя: — Предлагаешь вместо меня себя? — Она придвинула лицо к нему вплотную и прошипела: — Ты ощущал языки чёрной плети? Ты вопил в трехкратную тьму? Он отшатнулся от неё: — Тогда иди, но будь осторожной. Она смотрела на него секунду. — Так ты там не был? — В её голосе звучало неподдельное удивление. — Великий чёрный наследный принц демонского трона даже не пробовал плетей? Тебя ждёт ещё много удовольствий.
   — Не мудро говорить о таком, когда оно так близко. — Верно.
   У неё было ещё много вопросов, но время было неподходящим. Она повернулась к Каррику:
   — Я выйду через потайные ворота, без помощи магии. Камни я обрушу, но черногрива это не остановит. Делайте с ним, что сможете, когда я закончу. — Против демона мы мало что можем. Вперёд выступил Тобин:
   — А как ты будешь от него прятаться без помощи магии? — Эльфийская маскировка. — Да, это очень полезно. Почему у меня никак не получается?
   Келейос запнулась, а потом засмеялась: — Не знаю, ведь ты так стараешься. Каррик отсалютовал ей, затем повернулся, чтобы отдать своим людям приказы. Лотор пошёл за ней:
   — Уж не собираешься ли ты, совершив самоубийство, ускользнуть от нашей сделки?
   Келейос уже стала спускаться, но, остановившись, ответила:
   — Лечь с тобой в постель — не соответствует моему представлению об удовольствии, но вряд ли эта судьба хуже смерти, особенно в руках демона, уже познавшего вкус моей крови.
   Он попытался остановить её, но она вырвалась. Он побежал за ней:
   — Если он пробовал твою кровь, у него есть власть над тобой. — А у меня над ним.
   — Может быть, ты знаешь его настоящее имя, но он может вернуть боль, которую причинил тебе, и тебя скрутит судорога. — Если ему хватит времени. Перед ними высились главные ворота, зарешеченные и охраняемые. На этом уровне людьми командовала Белленора. Она шагнула вперёд:
   — Келейос, теперь ты пытаешься?
   — Да. — Да улыбнутся тебе боги. — И всем нам сегодня в этом замке. Белленора жестом приказала стражникам пропустить девушку, и Келейос вышла на стену. — Келейос! — позвал у неё за спиной Лотор. Она медлила. В животе крутился тяжёлый ком, а во рту пересохло так, что не сглотнуть. Демон, что был сейчас снаружи, мучил её неделями. Такое забыть нельзя.
   — Келейос.
   Она тряхнула головой и не оглянулась. Быстро проделав простенькое упражнение на успокоение, она подчинила себе страх. Можно продолжать бояться, но не давать страху тебя пожирать. Тем более что страх привлекает демонов. Келейос построила вокруг себя стену. Потайные ворота распахнулись, и она вышла наружу, а двое стражей поспешили захлопнуть их.
   Келейос стояла на верхней ступени ведуньей во двор лестницы. Она по-эльфийски сливалась с камнями, никто её не видел. При этом не возникало ни пустого места, которое не пропускало предметов, ни заклинаний, вызывающих у людей недоумение, почему на каком-то месте ничего не разглядишь. Она ужом проскальзывала среди людей, старавшихся выбить главную дверь. Их таран никак не мог её коснуться, потому что эту дверь могли разбить лишь заколдованные предметы.
   Воины были одеты в кожаные доспехи, а кто и без доспехов. Они сгрудились за щитами, ожидая, когда чёрные целители справятся с воротами. Вот и сейчас трое волшебников трудились над тараном, поняв наконец, что нужно для успеха. Таран стоял на камнях двора, и воины, кроме нескольких, стояли на тех же камнях. Келейос отступила в сторону с пути человека с золотым кольцом в ухе. На ступенях стояли четыре охранника, держа наготове щиты и кинжалы. С ними ей придётся драться, если удастся выполнить свою задачу и если демон оставит ей время.
   Оглядывая двор, она заметила чернеющую громаду с угольно-чёрной нашлёпкой, которая могла быть лишь всадником на драконе. По величине судя, это была серебряная самка; драконы спустились на землю. Дикий дракон никогда не поверит в иллюзию, но у приручённых боевых драконов чувство магии притуплялось. Без драконов в воздухе господствуют демоны. Келейос сделала последний шаг. Она опустилась на колени, почти ощущая запах пота трех волшебников, выговаривающих заклинания. Рядом с ней тёмной грудой возвышался таран. Коснувшись ладонями камней двора, она сказала слово.
   Глухо пророкотал гром, звуки заклинаний затихли. Все глаза искали опасность. Тут двор провалился.
   Таран скрылся с глаз, вопящие воины рухнули во тьму, которая была чернее ночи. Как она и предвидела, демон взмыл в воздух, подняв крыльями ветер. Те четверо у неё за спиной её увидели.
   Они стояли, ошеломлённые, достаточно долго, чтобы она успела встать, а затем бросились на неё, давая злобе и страху выплеснуться на что-то из плоти и крови. Первый приблизился слишком быстро. Келейос поднырнула под его меч и подсечкой отправила его в яму. Второму вспорола мечом живот, а третьему удар пришёлся поперёк шеи. Последний попытался сделать выпад, и она отступила в сторону, воткнув ему под ребро нож. Он упал вперёд лицом и перед смертью закашлялся кровью. Вытащив нож, Келейос взглянула вверх.
   Демон реял у неё над головой, паря на неподвижных крыльях. Его музыкальный и тихий тенор был неожиданным даже для тех, кто знал это наперёд. — Зрящая-в-Ночи.
   Расправленные крылья, сложенные на груди руки и обнажённые в улыбке белые зубы. Она склонила голову, приветствуя его: — Барбаррос.
   Он всколыхнул крыльями ночь, и ветер пошевелил её выбившиеся пряди.
   — Так ты меня не забыла. До чего же лестно. — Я никогда не забуду тебя, Барбаррос, твоё чёрное величие, твою мастерскую руку с плетью или мечом.
   Он взлетел ещё выше, гордый хвалой, и вернулся почти на её уровень.
   — Зрящая-в —Ночи, простой лестью меня не проймёшь. Говорить можно только о жертве.
   Она глянула в красные глаза, горящие холодным огНём. — О какой жертве говоришь ты, Барбаррос? Он попытался улыбнуться и обнажил чёрные десны и страшные клыки: — О тебе, конечно, Зрящая-в-Ночи. Она напряглась, глубоко вздохнув. Трех называли тремя именами. И какую бы защиту они ей ни давали, больше её не было. Но Зрящая-в-Ночи не было именем, данным ей при рождении, это было имя в силе, и его достаточно. Она заставила себя улыбнуться в ответ:
   — Дорогой мой Барбаррос, этой жертвы я не собираюсь приносить Он придвинул голову поближе, и она ощутила густой серно-мускусный запах демона. — Лучшие жертвы — невольные. В начале. И он рассмеялся. Эхо отдалось под нависшим над ней сводом, отскочило от стен. Неожиданно и зловеще смех оборвался. Демон набрал высоту, рея над ней, как тёмный бог. — Ты боль помнишь, эльфенок? — Да, — шепнула она в ответ. После шести лет она все ещё помнила, это было частым кошмаром её снов: связанная, она лежит на животе, холодный и твёрдый пол под щекой, звук рвущейся ткани, когда обнажали её спину, и свистящая в воздухе живая плеть. Первый жалящий удар, разрывающие плоть мелкие крючки, и снова, и снова, и снова. Кровь течёт потоком, омывая спину. Острейшая боль, отдающаяся во всем теле ослепляющей кровавой волной. «Я владею собой. Он не сможет причинить мне зло». Она открыла глаза и увидела, что демон парит вровень с ней и ловит глазами её взгляд. Она постаралась не взглянуть на него второй раз. Он зашипел и взмыл вверх. — Воспоминания о боли — это не то. Свежая всегда лучше.
   Келейос выбросила вокруг себя магический щит, но чувство безнадёжности не уходило. Это было простое заклинание, и в классе оно всегда получалось. Только во власти этого демона она несколько неделе была беспомощной. Уже пытаясь защитить себя, она знала, что не сможет. Сомнение лишало её сил и давало демону победу.
   Он вытянул когтистую лапу и согнул пальцы. Келейос вскрикнула — шрамы, оставленные плетью, вскрылись, из них побежала кровь. Она текла потоком через кожу доспехов; кровь, потерянная ею за недели, вытекала вновь. Она бросилась на колени, вытянув руку, чтобы не упасть со ступеней. Из её горла рвался сплошной хриплый крик, и эхо под сводами передразнивало её.
   Крики стали словом: «Нет!» Она взглянула вверх и крикнула: — Изыди, Барбаррос!
   Красная молния силы ниоткуда ударила его в грудь. Он качнулся в воздухе назад, хлопая крыльями в попытках восстановить равновесие. В него ударила вторая молния, и чьи-то руки охватили Келейос сзади.
   — Келейос, это Белленора, — сказал голос. Её подхватили под руки, но, задев вскользь спиной Белленору, Келейос вскрикнула.
   Демон взвизгнул и нырнул вслед за ними, но они уже проползали в ворота. Ещё одна красная молния вонзилась в него, и он злобно зарычал в ночное небо, а за ними закрылись ворота.
   Минуту она лежала на холодном каменном полу, хватая воздух ртом, и шептала: — Когда-нибудь я этого сукина сына убью. Мартин, единственный белый целитель-мужчина, которым мог похвастать замок, склонился над ней, и его квадратное чисто выбритое лицо скривилось. Он осторожно коснулся её и отнял измазанные кровью руки. — Снимите с неё доспехи. Немедленно доспехи стали расстёгивать, и она сказала:
   — Аккуратнее, у меня на эти доспехи много времени ушло. Кто-то засмеялся, и Белленора подошла ближе.
   — Волшебница ты там или нет, а к оружию относишься по-солдатски.
   И заместительница командира собственноручно помогла Келейос снять доспехи.
   Эти усилия заставили Келейос снова лечь на пол, тяжело дыша. Полотняная нижняя сорочка Прилипла к спине, и Мартин медленно её поднял. Келейос старалась не кричать. Спина была вспорота, и подмастерье, помогавший Мартину, судорожно вздохнул. Тот сделал ему замечание за столь явное отсутствие такта, но и сам тоже побледнел.
   — Храни нас Сиа, Келейос, у тебя спина разорвана в клочья.
   Рядом с ней оказался Лотор, и шлем заскрежетал по полу, когда он его отложил: — Эти раны лечат не так. Мартин поглядел на него с откровенным презрением:
   — Ты что-нибудь знаешь про такие раны? — Я — чёрный целитель. Пусть тебе это не нравится, но мы опытны в лечении ран, нанесённых демоном.
   Если в голосе Лотора и прозвучал вызов, белый целитель его не заметил.
   — Мой пациент не будет страдать из-за моих предрассудков. Чем ей можно помочь?
   — Раны довольно обыкновенны, но работай осторожно. Я не знаю, способны ли белые целители лечить раны, нанесённые демонами, безнаказанно. Хуже всего — потеря крови и слабость из-за этого. Это вылечить труднее.
   — Я могу вылечить все, что может чёрный целитель.
   Слова «и гораздо больше» не были произнесены, но угадывались безошибочно.
   Лотор улыбнулся напряжённой, но вежливой улыбкой и сказал:
   — Тогда действуй, белый целитель. Тебе не нужны мои советы. Снаружи бесновался и рвался демон: — На этот раз ты меня не обдуришь, Зрящая-в-Ночи! Больше не обдуришь!
   Мартин наложил руки ей на спину, исследуя повреждения. Зашипев, он отшатнулся назад.
   — Такая боль, такая боль, как ты её выдерживала?
   Келейос ответила чужим голосом: — Это не было пыткой, как мы её понимаем. Они от меня ничего не хотели. Ни слова, ни мысли, ни действия, которое я могла бы сделать, чтобы они меня отпустили. Очень просто выдержать что бы то ни было, если выбора нет.
   — Матерь всех нас, величайшая целительница из всех, помоги мне исцелить эту женщину. И он снова коснулся её.
   Кровь текла, пятная его покрытую засохшей кровью белую одежду. Она пропитывала ткань, и наконец он отнял руки и погрузился в глубокую медитацию.
   На лице его отразился полнейший покой — единственное, из-за чего она завидовала белым целителям. Он открыл глаза, посмотрел на свою работу и сморщился.
   У них на глазах раны затягивались и становились шрамами. Шрамы исчезали, оставляя чистую и гладкую кожу, все, кроме одного. Этот был длинным и тонким, начинаясь из-под левого плеча и кончаясь наверху правого. И на конце, как извитой цветок, расходились лучами шрамы от металлических крючков. Подмастерье промокнул ей спину губкой, осторожно, будто боясь причинить лишнюю боль.
   И раньше, чем его успели остановить, Мартин положил руки на оба конца шрама. — Это не шрам, это метка демона! — крикнул Лотор.
   На спине Мартина вспыхнул алый поток, и он издал вопль. Келейос завопила вместе с ним, но его руки будто прикипели к её спине, а он качался, сражаясь с болью. Келейос заорала: — Уберите его от меня, уберите! Лотор схватился за застывшие руки Мартина, но подмастерье попытался его остановить:
   — Прервав его сосредоточенность, ты его можешь убить!
   — Если я этого не сделаю, он умрёт. Юноша неуверенно отступил в сторону, но не пытался протестовать, когда Лотор стал оттаскивать целителя. Руки прижимала вниз большая тёплая сила, и ещё другая сила, не такая тёплая, тоже давила вниз. Его удавалось отодвигать на палец, на ладонь, пока наконец целитель не упал поверх её тела. Его, потерявшего сознание, поднял Лотор и опустил около стенки. Подмастерье со страхом наложил на него руки.
   — Он едва жив, но его магия пытается его исцелить.
   Он сорвал со спины Мартина белое одеяние. Келейос пришлось отвернуться. Она помнила все эти полосы, даже тоненькие укусы металлических крючков. — Чем ему можно помочь? — спросил юноша. — Ты говорил, это метка демона.
   — Да, она только похожа на шрам или рану. Её не исцелит ни один целитель, будь он белый, чёрный или серый. Твой белый целитель очень силён, если остался жив. У юноши в глазах стояли слезы. — Да, мастер Мартин таков. Келейос глубоко вдохнула, ожидая боли, но с разрывом контакта она почувствовала себя исцелённой. Как и шесть лет назад, она не могла подумать о боли. Разум отшатывался, стараясь убедить себя, что все хорошо.
   Сбоку от неё оказался Лотор. — Все ещё болит? — Нет.
   Тобин помог ей встать. Она, не думая, сорвала с себя обрывки полотна и потянулась за доспехами. Серебряные глаза Лотора глядели на её обнажённую грудь, и она обнаружила, что закрывается от него доспехами. Подавив искушение плюнуть ему в лицо, она вспомнила, что довольно скоро, если они отсюда выберутся, он увидит куда больше, чем голую грудь. Эта мысль избавила её от стеснения. Она глянула на него и стала натягивать доспехи с помощью Тобина. По выражению её глаз Лотор понял, что свои услуги лучше не предлагать.
   Он заметил у неё на шее кинжал в ножнах и впервые подумал, помешает ли ей любой договор всадить ему нож между рёбер как-нибудь тёмной ночью.
   Подмастерье-чародей, прикомандированный к этому этажу, напрягся и покачнулся.
   — Их одолевают. Южная стена падёт, если не придёт помощь. Он снова напрягся.
   — Каррик приказывает половину людей отсюда направить на южную стену. Если Келейос оправилась, пусть тоже идёт, и с ней или без неё пусть придёт Тобин.
   Келейос встала, играя мышцами и лёгкими движениями проверяя, на месте ли все оружие. — Я готова.
   Белленора глядела озабоченно, но людей отобрала быстро. Командиром. поставила Давина, старшего стражника. Он хорошо выполнял приказы, но умеет ли он отдавать их? Так или иначе, но скоро они оказались на южной стене.
   Здесь гремела битва. Вскрики, лязг металла о металл, ревущий озоновый запах магии висели в тяжёлом воздухе. Давин послал Келейос и молодого светловолосого стража по имени Торген к окнам на разведку. Южная стена была единственной не защищённой заговором. Здесь не проваливались камни, и исход битвы решался не у окон, а на камнях двора.
   Двор был завален телами — тёмными фигурами, с каждой вспышкой огня или молнии проступавшими из тьмы. Аланна стояла в одиночестве, растя в руках белый огонь, стиравший все цвета с её золотистых волос и бледной кожи. Разгорающийся свет окрашивал в серое её голубое платье. Волосы шевелились и потрескивали от её собственной магии. Не было больше суетной красавицы — была Аланна во всей своей силе, высокая, отважная, дивная.
   Её руки взлетели вперёд, и сияющий шар ударил в тёмную фигуру. Второй черногрив завизжал и заколотил по воздуху огромными чёрными крыльями. Белый огонь взорвался сеткой молний, и демон начал терять высоту. Но Аланна упала на колени. К ней летела стрела, и вперёд бросился стражник, прикрыв её щитом. Остальные окружили её живой стеной и ждали последней схватки.
   Возле охваченного молниями демона склонилась маленькая тёмная фигура. Сквозь окно Келейос почувствовала силу. Небесный огонь погас, рассыпавшись вокруг человека искрами. Келейос успела мельком глянуть на бледное лицо, и они с Торгеном пошли докладывать.
   Давин повёл их к ближайшей двери — восточной. Она выходила в розовый сад. Келейос и Тор-ген снова направились на разведку среди шелестящих роз. К ним тянулись перевитые колючие лианы, но, не обвившись вокруг них, останавливались. Эти одушевлённые растения различали запах врага и друга.
   Они вошли внутрь и продвигались насколько могли быстро. Торген нервно хватался за оружие, когда лианы почти загораживали им путь и расступались, едва не коснувшись. Всюду слышался шорох ползучих, извивающихся побегов. В саду трав они увидели срубленные стебли и двух мёртвых захватчиков, почти полностью скрытых листвой.