Гамильтон Питер Ф.. Обнаженный Бог - Финал (Пришествие Ночи - 6)

   После секундного колебания они оставили оружие возле кухонного бара. Беннет вышла в маленький вымощенный садик. Фуксии разливали в ночи свой аромат. Здесь был балкон с высоким односторонним стеклом, так что она могла смотреть на сверкающие внизу огни, очерчивающие границы города. Сюда не мог заглянуть никто. Разумная мера против снайперов, признала Беннет.
   - Я что, вызвала хорошую суматоху? - спросила она Западную Европу
   - О да. Наш дорогой волхв теперь кричит лондонскому Верховному волхву о том, какая вы дрянь. Все убежища сегодня вечером будут болтать о вашем прибытии.
   - Вечером, - она с раздражением тряхнула головой. - Терпеть не могу, когда поезда опаздывают.
   - Не важно. У меня произойдет внизу небольшая сцена с остановкой уличного движения, она будет отражена в полицейском бюллетене. Дежурные констебли будут спрашивать своих информаторов насчет новой деятельности в убежищах. Мы всех прикроем. Декстер вас найдет.
   - Вот ведь черт, - пробормотала Беннет. Она поманила нервничающих помощников, чтобы они вышли в сад на крыше. - Один из вас принесет мне стаканчик виски, потом все разденьтесь. Я хочу посмотреть, как вы плаваете.
   - Ой, Великий волхв, - с беспокойством сказала одна из девушек. - Я не умею плавать.
   - Тогда тебе лучше побыстрее научиться. Ты не научилась?
   Беннет игнорировала их перешептыванье у себя за спиной и посмотрела вверх. Вокруг купола извивались длинные полосы слегка светящегося облака, разбиваясь в бурлящую пену, как только ударялись о поверхность воздушной границы. Через рваные края виднелись участки ночного неба. На фоне черноты светились яркие звезды и космические корабли. Над северным горизонтом едва заметно мелькала затуманенная арка.
   - До пентхауза трудно добраться с земли, но он широко открыт небу, заметила она. - Это означает нападение с воздуха.
   - Верно. У меня нет намерения использовать атомную бомбу внутри купола. Но рентгеновский лазер может проникнуть в кристалл с минимальными потерями. Если он сможет это пережить, то, говоря откровенно, для нас нет никакой надежды.
   - Для меня - определенно нет.
   - Вы создали его.
   - Би-7 создало меня.
   - Мы дали вам возможность, вот разница. Вы были для нас удобны. Под нашим покровительством вы удовлетворили большую часть своих амбиций. Без нас вы теперь были бы мертвы.
   - Если я могу его вытащить...
   - Нет. Я не хочу, чтобы вы боролись за прежнее. Его нельзя заставлять опять становиться невидимым. У меня при этом только один шанс. Это крайне поэтично, в самом деле: будущее мира зависит от одной личности.
   - Поэтично. Да что такое, ко всем чертям, вы, люди?
   - Я считала, что наше первоначальное соглашение заключалось в том, что покровительство Би-7 будет основываться на отсутствии каких-либо вопросов. Несмотря на ваши затруднения. Вы все еще не имеете такой квалификации, чтобы задавать этот вопрос, а я не имею намерения потворствовать вам. Когда вы умрете, тогда будете иметь возможность видеть меня из бездны. Некоторые делают это, минуя бездну. В этом клянутся эденисты.
   - Тогда я вам желаю счастливого пути.
   Беннет посмотрела на спящий город. Первые бледно-серые фотоны рассвета скользили на восточном горизонте, чтобы прижаться к основанию громадного хрустального купола. Интересно, подумала она, сколько еще рассветов она увидит.
   Прислужники теперь плескались в бассейне, в том числе и не умеющая плавать девушка, которая решительно держалась той стороны, где было мелко. Беннет это было безразлично, весь смысл заключался в том, чтобы видеть, как блестят их гибкие влажные тела. Развлечься вместе с ними - это определенно было одним из привычных блюд последнего времени. Тем не менее у нее хранились файлы, которые нужно откорректировать и подготовить.
   Работа на все отпущенное ей время жизни. Вряд ли она может допустить, чтобы они пропали зря, хотя может оказаться трудным найти им подходящее применение. Важная область знаний: человеческое поведение в экстремальных условиях, что навсегда останется недоступным для академических медицинских кругов. Информация совершенно уникальна, это сделает ее работу еще более ценной. Возможно, когда-нибудь ее наблюдения могут стать классической рекомендацией для студентов-физиологов. Беннет вернулась в салон и устроилась в одном из ужасных кресел, обитых зеленой кожей, готовая заняться указателем файлов. Интересно, как долго эти ребятишки смогут оставаться в воде.
   ***
   "Ланчини" был построен в начале двадцать первого столетия, громадный универсам, целью этой постройки было соперничество с лучшими магазинами Лондона. Расположенный на Миллбенке и выходящий фасадом на Темзу, он имел шикарный вид, что, вместе с его убранством под ретро-тридцатые, привлекало в равной степени богатую и любопытную публику. Как это бывает при всех чрезмерных усилиях, упадок этого универсама не мог наступить быстро. Он потихонечку плелся себе целые десятилетия, несмотря на уменьшающееся число покупателей и отрицательный доход. Впечатление, которое он пытался производить с самого начала, было таким - достоинство без снобизма. Согласно программам изучения рынка, которые так обожают их создатели, такая политика должна привлекать более консервативных торговцев с их соответственно крупными кредитными фондами. Магазинные администраторы, оставленные без запаса средств для новшеств, заказывали испытанные модели, чтобы обслужить своих верных стареющих покупателей. Каждый год все меньшее их количество возвращалось за покупками.
   Администраторам действительно полагалось бы это знать. Если бы они просто связали свою рыночную программу с деятельностью похоронной службы, они бы увидели, насколько далеко простирается лояльность их покупателей. К несчастью, она не распространялась на покупки, совершаемые после похорон. Так что 2589 год увидел самую последнюю традиционную январскую распродажу, окончившуюся жалким аукционом, чтобы предложить все, пригодное для продажи. Теперь от здания осталась одна только внешняя оболочка: длинные торговые залы, лишенные прилавков и ковров, стали прибежищем моли и мышей. Ежедневно толстые колонны солнечного света, струящиеся сквозь арки высоких окон, чертили ту же самую параболу на стенах и половицах. Время заставило потускнеть краски и лакировку там, где они проходили, так же неумолимо, как любая стамеска.
   Ничего не менялось, потому что ничему не позволялось меняться. Лондонский Совет сохранения исторических зданий следил за этим в своей яростной защите наследия прошлого. Любой человек был волен купить "Ланчини" и начать в нем коммерческую деятельность при условии, что универсам будет снова оборудован соответственно первоначальным планам внутреннего устройства и что бизнес будет не иначе как торговлей. Другим препятствием к восстановлению была цена, которую за него требовали, чтобы удовлетворить кредиторов.
   Новости об одержимости и потусторонье дошли до Земли. И, что парадоксально, возраст внезапно стал в высшей степени побудительным фактором перемен. Именно старики заседали в лондонском Совете сохранения исторических зданий. Самые старинные (и богатейшие) банки в большинстве случаев управлялись столетними. Это были люди, которые собирались быть первым человеческим поколением, которое войдет в ужас потусторонья, зная, что оно их ждет. Если, конечно, не найдется путь к спасению. До сих пор церкви (любых, каких угодно вероисповеданий), научные советы Терцентрала и флот Конфедерации не были способны обеспечить защиту.
   Это оставляло всего одно возможное убежище - ноль-тау.
   Спешно образовались несколько компаний, чтобы удовлетворить требование рынка. Очевидно, долгосрочные постройки требуются, чтобы перенести этих покупателей из забвения сквозь тысячелетия, мавзолеи выдерживают более долгий срок, нежели пирамиды. Но чтобы их спроектировать и построить, требуется время, а пока что больничные священники продолжают действовать. Срочно требовались временные складские помещения.
   При ближайшем тайном голосовании Совет сохранения исторических зданий быстро одобрил изменения использования назначения здания "Ланчини". На корабле из Ореола были доставлены камеры ноль-тау, их пронесли через грузовые ворота, обычно используемые для перемещения мебели. Старинные грузовые лифты обладали достаточной грузоподъемностью, чтобы поднять их на каждый этаж. Дубовые полы, выдержавшие пять столетий при условиях определенной влажности, были достаточно прочными, чтобы выдержать новый вес нагруженных на них образцов. Тяжелые кабели, проложенные по полам, несли достаточно электричества, чтобы питать голодные энергосистемы камер. В самом деле, если бы не строительные проекты, осуществленные три века тому назад, "Ланчини" мог бы превратиться в хороший вечный склеп.
   Разумеется, Пол Джерролд достаточно думал об этом, когда его вели к его камере. Она была на четвертом этаже, один из длинных рядов в бывшем отделе садоводства, тянувшийся против окон. Более половины больших саркофагов были задействованы, их черные поверхности поглощали задушенные пылью солнечные лучи. Две медсестры помогли ему перебраться через край, потом засуетились вокруг, приглаживая его свободный тренировочный костюм. Он держался спокойно: за сто двенадцать лет он привык к отношению медицинского персонала. Вечно-то они преувеличивают свое внимание к пациенту, как будто, если они не будут этого делать, их заботы останутся незамеченными.
   - Вы готовы? - спросила одна из них.
   - О да, - улыбнулся Пол.
   Две последние недели прошли в сплошных делах, само по себе это уже благословение в его возрасте. Сначала - переданные новости об одержимых. Затем - неспешный ответ, решимость его самого и других членов элитарного клуба Вест Энда, что они не будут жертвами потусторонья. Распространилась сеть осторожных контактов, предлагая альтернативу тем, кто мог за это заплатить. Его поверенным и бухгалтерам было дано задание перевести его дополнительные сбережения в долгосрочный кредит, при помощи которого будет оплачено статическое равновесие. Это не стоило особенно дорого: содержание, рента и энергия. Даже если кредит будет запутан, у Пола было достаточно денег в банке, чтобы содержать себя благополучно в течение десяти тысяч лет. Если допустить, что в то время это еще будет деньгами. Затем, как только эти дела были устроены, у Пола начались споры с его детьми и толпами их отпрысков, которые придерживались иного мнения, желая завладеть его состоянием. Небольшая война при помощи законников (он мог обеспечить себе намного лучших адвокатов, чем они!) - и все кончилось, и вот он здесь. Среди нового поколения хрононавтов.
   Обычный для Пола ужас перед будущим испарился и заменился глубоким интересом к тому, что его ждет. Когда отключат поле ноль-тау, проблема потусторонья будет полностью решена, общество радикально разовьется для того, чтобы принимать во внимание жизнь после смерти. Возможно даже, будут открыты новые способы омолаживания. Возможно, люди в конце концов достигнут физического бессмертия. Он тогда сделается чем-то вроде бога.
   Мелькнуло что-то серое, быстрее, чем воспринимал глаз...
   Крышка камеры поднялась, и Пол Джерролд слегка удивился, что он все еще находится в здании "Ланчини". Он ожидал очутиться в каком-нибудь громадном технически оснащенном склепе или, возможно, в убранной со вкусом комнате. А не снова там же, где началось его путешествие сквозь вечность. Если только эти новые чудесным образом продвинувшиеся в развитии люди не воссоздали "Ланчини", чтобы обеспечить своим предкам психологический комфорт на знакомой территории и создать определенный способ войти в эту баснословную новую цивилизацию, созданную в его отсутствие.
   Пол с жадностью посмотрел в большое грязное окно напротив. На Вестминстерский купол упали сумерки. Яркие огни южного банка сверкали перед облаками серого стального цвета, освещая широкую арку купола. Какая-то проекция?
   Две фигуры из медицинского штата, обслуживающие Пола, не были условными. Над гробом склонилась девушка, совсем молоденькая. С удивительно большими грудями, зажатыми тесной кожаной жилеткой. На мальчике-подростке, стоявшем около нее, был дорогой свитер из чистой шерсти, явно ему не впору; лицо его было небритым, глаза похожи на глаза безумного животного. В одной руке он держал петлю силового кабеля, висящую свободно.
   Пол бросил взгляд на эту петлю и вызвал по коду скорую помощь. Он не мог получить ответ ни от одного сетевого процессора, затем его нейросеть лопнула. Третья фигура, облаченная в блестящее черное одеяние, выскользнула из мрака, чтобы встать у ног его гроба.
   - Кто вы? - в страхе прохрипел Пол. Он пришел в сидячее положение и ухватился за края своего ящика костлявыми руками с выпуклыми венами.
   - Вы прекрасно знаете, кто мы, - ответил Квинн.
   - Вы победили? Вы взяли над нами верх?
   - Мы собираемся это сделать, да.
   - Да ну тебя к дьяволу, Квинн, - запротестовал Билли-Джо. - Погляди только на этих старых пердунов, они же ни на что не годятся. Никто не сможет заставить их проскрипеть долго, даже при помощи твоей черной магии.
   - Они проскрипят достаточно долго. Это все, что имеет значение.
   - Я же тебе говорил, тебе нужны настоящие одержимые, ты должен пойти за телами в секты. Дерьмо собачье, они же тебя обожают. Все, что тебе придется сделать, - это сказать им, чтоб они покорились, они не станут сопротивляться.
   - Божий Брат! - проревел Квинн. - Ты когда-нибудь думаешь - или у тебя башка дерьмом набита? Секты - вранье. Говорил я тебе, ими всеми высшие чины из фараонов управляют. Не могу я к ним ни за чем идти, мы только выдадим себя. Это место до дьявола подходит. Никто не собирается замечать, кого из людей здесь не хватает, ведь этот мир считает, что они прекратили существовать, как только прошли в эту дверь. - Его лицо высунулось из капюшона, чтобы улыбнуться Полу. - Верно?
   - У меня есть деньги. - Это была последний козырь Пола, деньги всем нужны.
   - Это хорошо, - одобрил Квинн. - Ты уже почти один из нас. Далеко тебе не придется идти. - Он протянул палец, и мир Пола завыл от боли.
   ***
   Западная Европа запустила восемь кротов в лондонскую коммуникационную сеть, что дало ему достаточно возможности проверять каждую часть электронной сети в городе за цикл в одну десятую секунды, если она не имела связи с цепью. Все процессорные блоки, независимо от их функции, были настроены на пятнадцатисекундные проверки и высматривали повсюду подозрительный блеск.
   Он был не единственный обеспокоенный горожанин. Несколько коммерческих фирм по разработке программного обеспечения захватили рынок и предложили пакеты, позволяющие увидеть одержимых. У них была особая программа нейросети, которая посылала постоянную диагностику мощности и месторасположения, что передавалось центру безопасности компании, который должен был послать сигнал тревоги полиции в случае появления необъяснимого сияния или насыщения частиц. В магазинах распространялись браслеты, которые выполняли ту же задачу для детей, слишком маленьких, чтобы пользоваться нейросетью.
   Ширина коммуникационной полосы становилась серьезной проблемой. Западная Европа использовала власть, чтобы оказывать предпочтение другим сканирующим программам AI, беспрепятственно пропуская их, в то время как гражданские дела страдали.
   ***
   Воплощение в видимой форме электронной структуры арколога было театральным жестом, не производящим впечатления ни на кого. Оно стояло на столе в комнате для конференций, как и детально выполненная стеклянная модель десяти куполов. Любители разноцветных моделей без конца крутили эти миниатюрные прозрачные устройства.
   ***
   Западная Атлантика изучала их движение, когда пришел вызов.
   - Ну, так где же он?
   - Да уж не в Эдмонтоне, - ответила Северная Америка. - Мы их пинком под зад вышвырнули из этой вселенной. Все их распроклятое гнездо. Ни одного ублюдка не осталось.
   - Правда? - спросила Азиатская Атлантика. - Значит, вы точно так же отвечаете и за друга Картера Макбрайда, верно?
   - Он не составляет угрозы городу, ему только нужен Декстер.
   - Чушь какая. Вы не можете его найти, а он всего лишь обыкновенный одержимый, - Азиатская Атлантика махнула рукой в сторону изображения Лондона. - Все, что нужно сделать, - это очиститься от электроники, и они в безопасности.
   - Иногда надо поесть, - напомнила Южная Африка. - Непохоже, чтобы у них были друзья, которые станут о них заботиться.
   - Секта Светоносца их любит, - буркнула Восточная Азия.
   - Эти секты наши, - заявил Западная Европа. - В этом отношении нас ничего не беспокоит.
   - О'кей, - сказала Южная Атлантика - Тогда расскажите нам, как ваши успехи в Нью-Йорке. Мы все думали, что полиция захватила их на этот раз.
   - О да, - ответила военная разведка. - Что там за выражение постоянно употребляет ведущий новостей? "Синдром гидры". Засуньте одного одержимого в ноль-тау, и, пока вы это делаете, появятся еще пятеро. Эффектное выражение, но соответствует истине.
   - Нью-Йорк совсем от рук отбился, - сказала Северная Америка. - Я к этому не была готова.
   - Очевидно. Сколько куполов захвачено?
   - Такие цифры вызывают нежелательное волнение, - ответила Западная Европа. - Когда основное население одержимых достигает более двух тысяч, никто ничего не может сделать. Показательная кривая идет вверх, и город потерян. Нью-Йорк станет Мортонриджем этой планеты. Это нас не касается.
   - Не касается, - повторила Северная Атлантика. - Это дерьмо собачье. Конечно же, касается. Если они распространятся по городам, вся планета будет потеряна.
   - Большие числа - не наша забота. Позже военные будут иметь дело с Нью-Йорком.
   - Если они еще будут здесь и если не превратятся в каннибалов. Бочки с едой не подействуют на одержимых, вы знаете, и погодные препятствия их тоже не сдержат.
   - Они укрепляют купола, которые захватили, своей энергистической мощью, - сказала Северная Америка. - Прошлой ночью город подвергся штурму армады. Все купола удержались.
   - Только до тех пор, пока они закончат свой государственный переворот, - сказала Южная Атлантика. - Оставшиеся купола не смогут забаррикадироваться навечно.
   - Убеждена, что падение Нью-Йорка достойно сожаления, - произнесла Западная Европа. - Но это не имеет отношения к делу. Мы должны расценивать это как поражение и двигаться вперед. Би-7 помогает предупреждать болезнь, а не излечивать. А для того чтобы предупредить саму Землю, мы должны устранить Квинна Декстера.
   - А потому я хотела бы спросить - где он?
   - На настоящий момент его местонахождение не определено.
   - Вы его потеряли, так? Профукали. Он был подсадной уткой в Эдмонтоне, но вы решили, что вы умнее. Вы с триумфом задумали свою маленькую психологическую игру. Ваша самонадеянность могла всех нас поработить.
   - Какая интересная натяжка! - огрызнулась Западная Европа. - Могла бы. Вы хотите сказать, если бы вы не отменили вакуумные поезда после того, как мы согласились не причинять друг другу неприятностей.
   - Президент имел крайне строгий общественный наказ закрыть это движение. После полуденного бунта Эдмонтона весь мир требовал отменить эти поезда.
   - Во главе с вашими компаниями по передаче новостей, - уточнила Южная Африка.
   Западная Европа наклонилась над столом по направлению к Южной Атлантике, в нескольких сантиметрах от ее головы.
   - Я же их вернула! Беннет и Луиза Кавана благополучно вернулись в Лондон. Декстер сделает все, что в его силах, чтобы последовать туда за ними. Но не сможет он, к чертям, сделать это как следует, если его запереть в Эдмонтоне. Шесть поездов - и это все, что можно было сделать до этого дурацкого приказа о закрытии путей. Шесть! Можно с уверенностью сказать, что этого недостаточно.
   - Если он такой умный, как вы думаете, он, конечно, попал бы на один из них.
   - Лучше бы надеяться, что попал, потому что, если он там остался, можно только поцеловать Эдмонтон на прощание. У нас там ничего нет, чтобы подтвердить его существование.
   - Итак, мы потеряли два города. Безопасность остальных гарантирована.
   - Я теряю два города, - сказала Северная Америка. - Благодаря вам. Вы хоть понимаете, какая это для меня большая территория?
   - Париж, - вздохнула Южная Атлантика. - Бомбей. Йоханнесбург. У всех теперь потери.
   - Но не у вас. И одержимые спасаются бегством в эти города. Они там заперты благодаря сектам. Ни одна из них не будет расти так, чтобы устроить повторение Нью-Йорка.
   - Мы надеемся, - подхватила Индия. - Мне удается в данный момент поддерживать равновесие, вот и все. Но в самом ближайшем будущем двигательной силой станет паника. А она работает в их пользу.
   - Вы уклоняетесь от основного, переходя на детали, - упрекнула Южная Атлантика. - Главное в том, что есть и другие пути решения проблемы, кроме как сосредоточиваться вокруг проблемы Декстера. Моя политика верна. Ограничить их, пока мы не выработаем твердого решения. Если бы с самого начала таковое было принято, самой большой потерей было бы основание бразильской башни.
   - Мы же не имели понятия, с чем имеем дело, когда появился Декстер, напомнила Южная Америка. - Мы всегда собирались пожертвовать для него одним городом.
   - Боже мой, да я понятия не имела, что это политический форум! вставила Западная Европа. - Я думала, мы проводим совещание по прогрессу.
   - Ну, раз вы никакого прогресса не достигли... - велеречиво начала Южная Атлантика.
   - Если он в Лондоне, его не разыскать обычными средствами. Я считала, что мы это уже установили. А что касается вашей информации, то полное бездействие не есть политика - это всего лишь определяемая желаниями мысль недалеких умов.
   - Я остановила распространение одержимости. Напомните нам, чего вы достигли?
   - Вы занимаетесь пустяками, пока горит Рим. Причина пожара - наша первостепенная забота.
   - Если не учитывать, что Декстер не перевезет одержимых в Нью-Йорк или куда-нибудь еще. Я за то, чтобы мы посвятили более высокий процент наших научных ресурсов тому, чтобы найти подходящее решение.
   - Мне трудно поверить, что даже вы играете с этим в политику. Количество процентов на данной стадии не имеет ни малейшей разницы для потусторонья. Любой, кто может предложить подходящий вклад в эту проблему, именно этим и занимается с самого начала. Мы не нуждаемся в созывании контролеров, дабы они подтвердили истинность нашего сочувствия, в любом случае эти люди вряд ли обладают соответствующей квалификацией.
   - Если не хотите быть частью проекта - прекрасно. Убедитесь только, что больше не навлечете на нас опасность своей безответственностью.
   Западная Европа аннулировала свои полномочия, покидая конференцию. Изображение Лондона исчезло вместе с ней.
   ***
   Пещера располагалась на нижнем уровне горных расселин, защищенная со всех сторон сотнями метров твердых полипов. Внутри нее Толтон чувствовал себя в абсолютной безопасности уже долгое время.
   Первоначально вспомогательный ветеринарный центр, она была преобразована в физическую лабораторию. Доктор Патан возглавлял команду, которой жители Валиска поручили искать смысл темного континуума. Он приветствовал прибытие Дариата с такой радостью, будто обрел давно потерянного сына. Провели десятки экспериментов, начиная с простого: измерения температуры (эрзац-тело Дариата оказалось на восемь градусов теплее жидкого нитрогена и обладало почти совершенным жаросопротивлением) и электрического удельного сопротивления (которое быстро прекратили, когда Дариат запротестовал из-за испытываемой им боли), затем проверили энергетический спектр и сделали анализ квантовой сигнатуры. Самой интересной частью для наблюдателя-непрофессионала вроде Толтона было, когда Дариат создал для исследования собственный дубль. Группа Патана быстро решила, что проникновение вглубь невозможно, когда под действием мысли Дариата стала оживать жидкость. Попытки воткнуть в него иголки и вытащить некоторые снова оказались невозможными: кончик иглы не проникал сквозь кожу. В конце концов Дариату предоставили самому, держа руку над стеклянным блюдом, проткнуть себя булавкой, которую он вызвал к существованию при помощи воображения. Закапала красная кровь, она менялась, когда выходила из него. В сосуд брызнула слегка липкая серовато-белая жидкость. Физики с видом триумфаторов унесли анализ. Дариат и Толтон обменялись озадаченными взглядами и пошли посидеть в задней части лаборатории.
   - Разве не проще было бы оторвать кусок ткани от твоей накидки? спросил Толтон. - Я хочу сказать, это ведь то же самое вещество, верно?
   Дариат ошеломленно посмотрел на него.
   - Вот незадача, я об этом и не подумал.
   Они провели следующие два часа в спокойной беседе. Дариат погрузился в подробности своего тяжелого испытания. Разговор прекратился часа через два, когда он умолк и бросил на физиков безрадостный взгляд. Те молчали несколько минут, все пятеро, а Эренц изучала результаты с помощью гамма-микроскопа. Выражение у них на лицах было даже еще более тревожное, чем у Дариата.
   - Что вы там нашли? - спросил Толтон.
   - Наверно, Дариат прав, - сказала Эренц. - Энтропия здесь, в темном континууме, кажется, сильнее, чем в нашей вселенной.
   - Зря я, наверное, вам это сказал, - покачал головой Дариат.
   - Откуда ты знаешь? - спросил Толтон.
   - Некоторое время нас удовлетворяло такое состояние, - сказал доктор Патан. - Что и подтверждает эта субстанция. Хотя я не могу сказать, что абсолютно уверен.