Гамильтон Питер Ф.. Обнаженный Бог - Финал (Пришествие Ночи - 6)

   - Ты - машина. Машина, которая запрограммирована с единственной целью - убивать. Это все, что ты можешь понять. У тебя нет души. Была бы, так ты бы ощущал свое единство с этой местностью. Ты бы понимал это великолепие мира, куда мы стремились. Где мы оказались в безопасности. Вы проиграли, машины.
   - Слушайте сюда, - Кохрейн поднял руку. Он улыбался широко и весь сиял энтузиазмом, точно нетерпеливый школьник. - Эй вы, люди! Я нормальный, я связан с земной музыкой. И я вам говорю, я, к чертям собачьим, не чувствую ничего к этому комку грязи. Нет тут никакой кармы, детка. Уж поверьте мне.
   - Поверить подстрекателю-янки? Ну уж нет!
   - Чего ты хочешь? - спросила Стефани. Она предвидела, что Кохрейн потеряет все свое хладнокровие, если будет продолжать спорить с Эклунд. И это кончится скверно для всех.
   Эклунд не нуждалась в большом количестве оправданий, чтобы уничтожить их всех. Вообще-то Стефани не понимала, что ее от этого удерживает. Возможно, она просто наслаждалась собственным превосходством.
   - Ничего я не хочу, Стефани. Это ты нарушила наше соглашение и явилась сюда ко мне - помнишь об этом?
   - Я пришла с миром. Желая помочь.
   - Мы не нуждаемся в помощи. Уж только не от тебя. И не здесь. У меня тут все под контролем.
   - Прекрати.
   - Прекратить что, Стефани?
   - Отпусти ты их. Верни этим людям свободу. Пожалей их, мы же умрем здесь, если не удастся найти выход, а ты их связываешь своим авторитарным режимом. Это не рай. Это огромная ошибка, которую мы совершили в панике. Сержанты пытаются нам помочь. Почему бы тебе не скооперироваться с ними?
   - Десять часов тому назад эти типы, с которыми ты подружилась, пытались нас убить. Нет хуже, чем убить. Любого из нас, кого им удается захватить, они швыряют обратно в потусторонье. Что-то я не заметила, чтобы ты спешила отдать назад свое славное новое тело, Стефани. Ты поползла в Кеттон, надеясь спрятаться в грязи, пока они не пройдут мимо.
   - Слушай, если ты жаждешь мести, так просто выстрели мне в голову, и покончим с этим. Но отпусти остальных. Не можешь же ты приговорить всех к жизни на этом острове только из-за того, что в тебе так много страха и ненависти.
   - Не выношу такого показного благородства, - Аннета прошла мимо Кохрейна и Сайнона, чтобы встать над самой Стефани. Ствол ружья свисал на несколько дюймов ниже ее холодного лица. - Я нахожу это просто отвратительным. Ты, может быть, никогда не признаешь, что не права. Ты постоянно претендуешь на высокую нравственность, как будто бы на какую-то естественную наследственность. Ты используешь свое обаяние, точно щит, чтобы никто не обращал внимания на то, что ты проделала с телом, которое украла. Это вызывает у меня отвращение. Я-то никогда не стала бы отрицать, кто я такая и что я сделала. Так что - хоть разок признай правду. Я сделала то, что считала правильным. Я организовала защиту двух миллионов душ, включая и твою, я препятствовала тому, чтобы тебя снова швырнули в тот кошмар. Скажи мне, Стефани, было это правильно?
   Стефани закрыла глаза, выжимая крохотные жидкие капли себе на щеки. Может быть, Эклунд права, может быть, я пытаюсь не обращать внимания на ужасное преступление. А кто не стал бы пытаться?
   - Я знаю: то, что я сделала, - не правильно. Я всегда это знала. Но у меня не было выбора.
   - Спасибо, Стефани. - Аннета повернулась к Сайнону. - А ты, машина смерти, если ты веришь в то, что говоришь, ты должен отсюда убраться и предоставить истинным гуманоидам жить подольше. Ты расходуешь наш воздух.
   - Я-то как раз человек. И подозреваю, что больше, чем ты.
   - Придет время, когда мы вышвырнем вас в потусторонье, - Аннета невесело улыбнулась. - Наслаждайся же падением. Похоже, что оно будет долгим.
   ***
   Сильвестр Герей открыл двери в личный офис княгини Кирстен и жестом попросил Ральфа войти. Принцесса сидела за столом, за спиной у нее были открытые французские окна, они позволяли легкому бризу шуршать ее платьем. Ральф, привлекая ее внимание, встал перед ней, отсалютовал, затем положил свой диск на стол. Он разработал единственный файл, где было собрано все о полете с Ксингу.
   Кирстен, поджав губы, взглянула, но не сделала попытки взять дискету.
   - И это... - произнесла она с видом человека, который отлично знает о содержании того, что перед ним.
   - Мое заявление об отставке, мэм.
   - Отказано.
   - Мэм, мы потеряли девять тысяч сержантов в Кеттоне, и бог знает, сколько одержимых штатских расправилось с ними. Я дал приказ. Все это на моей ответственности.
   - Да, безусловно. Вы приняли на себя эту ответственность, когда Алистер поручил вам армию Освобождения. И вы будете продолжать нести это бремя, пока последний одержимый с Мортонриджа не будет помещен в камеру ноль-тау.
   - Я не могу.
   Кирстен окинула его сочувственным взглядом.
   - Садитесь, Ральф.
   Она указала на один из стульев перед своим столом. В течение секунды казалось, что Ральф может не принять предложение, но вот он кивнул, подчиняясь, и опустился на сиденье.
   - Теперь вы знаете, на что это похоже - быть Салданой, - сказала она. - Конечно, можно допустить, что мы не стоим перед принятием таких решений ежедневно, но приказы о них достаточно часто лежат на этом столе. Мой брат санкционировал сохранение флота, которое в результате удорожило стоимость жизни значительно больше, чем трагедия на Кеттоне. И, как вам известно лучше, чем кому бы то ни было, мы косвенным образом поощряем, чтобы удаляли людей, которые когда-нибудь смогут причинить королевству неприятности. Может быть, не многих и не очень часто, но это необходимо совершить в течение десятилетия. Эти решения должны быть приняты, Ральф. Так что я сжимаю зубы и отдаю распоряжения действительно жесткие, которые Кабинет коллективно признает подходящими, если им когда-либо придется их принимать. И это и есть истинная политическая власть. Вырабатывание решений, которые имеют воздействие на других людей. Ежедневное всеобщее бегство из королевства - наше поле деятельности, забота для нас, Салдана. Так вот, называйте нас как угодно: безжалостными диктаторами, бессердечными капиталистами или благодетелями-опекунами, назначенными богом. Суть в том, что все, за что мы беремся, мы делаем хорошо. Вот почему мы принимаем эти решения без колебаний.
   - Вас этому учат, мэм.
   - Верно. Но ведь и вас тоже. Допускаю, что масштаб тут немного отличается от того, к которому привыкли в разведке. Но в конце концов ведь это вы решаете в настоящее время, кому жить, а кому умирать.
   Я ошибался! хотел закричать ей Ральф, чтобы заставить принцессу понять. Что-то удержало его - не уважение и даже не страх. Может быть, я просто хочу убедиться, что поступал правильно. Никто другой в королевстве, кроме, может быть, самого Алистера II, не может придать смысл всему происходящему.
   - Да, Ральф, вы это делали. Вы поступали ужасающе неверно. Собрать одержимых в одну кучу на Кеттоне было ошибочным шагом, это даже хуже, чем использовать электронные лучи против красного облака.
   Ральф с удивлением поднял голову навстречу бескомпромиссному взгляду княгини.
   - Вы искали сочувствия, Ральф? Я спрашиваю, потому что здесь вы его не получите, во всяком случае от меня. Я хочу, чтобы вы отправились обратно на Ксингу и осмотрели, как идет продвижение через Мортонридж. Не только потому, что, оказавшись там, вы сможете спасти меня и мою семью от обвинений. Напомню вам ту ночь, когда мы обнаружили, что Эклунд и другие высадились на эту планету. Вы в это втянуты, Ральф. Как впечатляюще было за этим наблюдать! Вы не шли на компромисс ни по одному решению, ни с Яннике, ни с Леонардом. Мне это доставило истинное удовольствие. Люди такого ранга, как они, не так-то часто признают перед публикой свои ошибки.
   - Вот уж не знал, что вы обращаете на меня столько внимания, - буркнул Ральф.
   - Разумеется, не знали. У вас была работа, которую требовалось выполнить, все остальное не имело значения. А теперь вам предстоит другая работа. И я жду от вас, что вы сделаете ее как следует.
   - Я не тот человек. То, что вы тогда видели, привело нас к неудаче с Кеттоном. AI дал мне несколько вариантов. Я выбрал применение грубой силы, потому что меня слишком разозлили, чтобы я был в состоянии просчитать более приемлемый путь. Стал подавлять их снарядами и военными батальонами, пока они не капитулировали. Что ж, теперь вы знаете, с чем оставляет нас ваша политика. С проклятой громадной дырой в земле.    - Это был болезненный урок, правда? - Она наклонилась вперед, намеренная скорее убеждать, чем отдаляться от него. - Это только приводит вас в большую готовность к тому, чтобы продолжать в том же духе.
   - Никто не станет мне доверять.
   - Да вылезайте вы хоть теперь из этого собачьего дерьма.
   Ральф едва сдержал улыбку: надо же, чтобы тебя так выругала княгиня Салдана!
   - Вот в чем заключается война, Ральф. Эденисты не собираются копить обиды, они были частью решения, которое привело к процессу штурма Кеттона. Что же касается остальных морских и оккупационных войск, они, во всяком случае, вас ненавидят. Еще одна суета вокруг вождя не составит особой разницы в их мнении. Они получат приказы для следующей стадии, а лейтенанты с сержантами проверят, чтобы все выполнили до буковки. Я хочу, чтобы эти приказы отдали вы. Вот теперь я уже дважды вас просила. - Княгиня щелкнула пальцами, и дискета полетела через стол назад, шахматный гроссмейстер объявил шах и мат.
   - Да, мэм. - Ральф подобрал дискету.
   - Правильно, - резко произнесла Кирстен. - Каков ваш следующий ход?
   - Собираюсь порекомендовать моему преемнику изменить тактику. Одно из наших важнейших соображений относительно кеттонского инцидента - это понять, каким образом жители и сержанты собираются выжить. Даже если бы одержатели собрали запасы со всего города, куда бы они ни пошли, пищи останется не так-то много.
   - Значит, догадываетесь.
   - Да, мэм. Одержатели передвинули целую планету в какое-то скрытое измерение, их убежище. Планета дает им жизнеобеспечивающую биосферу, которая может их прокормить. Кеттон - другое дело: это просто скала, покрытая сверху слоем грязи. И вопрос только в том, что они исчерпают быстрее: воздух или пищу.
   - Если не найдут какую-нибудь другую планету, где смогут укрыться.
   - Надеюсь, им это удастся, мэм, действительно надеюсь. Не знаю, что за условия там, где они находятся, но было бы фантастично, если обстоятельства позволили им опустить свой кусок скалы на какую-то планету. На деле, существует реальная возможность их возвращения - если они поймут, в какой затруднительной ситуации оказались. Геологи говорят, что их возвращение причинит всевозможные неприятности, но мы готовимся к такому событию.
   - Черт побери! - Кирстен попыталась представить себе, как этот кусок сельской местности возвращается и садится в свой собственный кратер, и у нее это не получилось. - Вы ведь понимаете, если они и в самом деле вернутся, это сильнейшим образом повлияет на расстановку сил. Это же будет доказательством, что другие планеты тоже смогут вернуться.
   - Да, мэм.
   - Ну хорошо, это интересная теория, но как же насчет перемены политики?
   - После того как мы обсудили кеттонские проблемы, мы начали продумывать ситуацию снабжения самого Мортонриджа. Из-за потопа там совсем не осталось свежей пищи; всем спутникам вместе не удалось найти на целом полуострове ни одного поля с посевами зерновых, которое осталось бы незатронутым. Некоторые животные умудрились выжить, но и они скоро вымрут, потому что не осталось ничего, чем они могли бы питаться. Нам известно, что одержатели не могут пользоваться своей энергистической мощью для создания какой-либо пищи, даже из неорганической материи. Так что это только вопрос времени, пока у них не выйдет вся еда, упакованная в рюкзаках.
   - Вы сможете выкурить их оттуда голодом.
   - Да, но это потребует времени. В Мортонридже сельскохозяйственная экономика. В большинстве городов имеется тот или иной вид пищевой промышленности, есть или фабрики, или склады. Если одержатели как следует и с умом организуют потребление того, что у них есть, они смогут продержаться некоторое время. Я вот что предлагаю: продолжать продвижение по линии фронта, но изменить направления. Сержанты пока еще могут занимать работой небольшие группы одержимых в сельской местности без особого беспокойства. Большие скопления людей в городах нужно оставить в покое. Установить вокруг них защитные полосы огня, поставить гарнизон для наблюдения, и останется только подождать, когда вся пища будет израсходована.
   - Или они предпримут что-то, чтобы опять исчезнуть.
   - Мы считаем, Кеттон случился из-за того, что одержимые, которых мы туда заманили, были вынуждены перейти к противодействию из-за атаки. Имеется большая психологическая разница: видите ли вы десять тысяч сержантов, идущих маршем прямо на вас, или просто спорите между собой из-за последних пакетиков болонских спагетти.
   - Чем дольше мы оставим их пребывать одержателями, тем в худших условиях окажутся тела. И это перед тем, как предстоит период скверного питания.
   - Да, мэм. Я знаю. Если мы начнем просто сужать линию фронта, таким же образом, как мы это делали, мы заставим большое количество одержателей сосредоточиться в центре. Придется разделить Мортонридж на секторы. Это будет означать передислокацию сержантов: им придется распространиться по всему острову и соединиться между собой. Если же мы оставим сержантов позади гарнизонов, войска, необходимые для передовой линии, окажутся в ином месте как раз тогда, когда больше всего они понадобятся нам.
   - Больше решений, Ральф. То, что я говорила вам третьего дня насчет обеспечения политического прикрытия, остается в силе. Делайте на этой земле то, что приходится, остальное предоставьте мне.
   - Могу я рассчитывать на удваивание медицинского обслуживания? Мы действительно будем нуждаться в нем, когда начнем действовать.
   - Посол эденистов упоминал, что их обиталища возьмут у нас самые тяжелые случаи заболевания раком, но их космоястребы сильно перегружены. Адмирал Фарквар ищет подходящий способ переброски войск, у них хотя бы есть защитные приспособления ноль-тау. Вообще-то я просила у Алистера колониальные транспортные корабли, принадлежащие корпорации Кулу. Мы можем начать снабжение пациентов еще до того, как обстоятельства изменятся в лучшую сторону.
   - Я полагаю, это уже кое-что.
   Кирстен встала и сообщила по видеоселектору Сильвестру Герею, что аудиенция закончена.
   - Самое основное правило современного общества: все стоит дорого и отнимает массу времени. Это всегда было так - и всегда будет так. И мы ничего не можем с этим поделать, генерал.
   Когда дверь открылась, Ральфу удалось слегка поклониться.
   - Я буду об этом помнить, мэм.
   ***
   - Думаю, теперь я смогу идти сама, - сказала Стефани.
   Чома и Франклин отнесли ее назад в сержантский лагерь на импровизированных носилках. Ее положили на грязную землю рядом с Тиной, обмотали спальным мешком, к руке пристроили капельницу с плазмой. Слишком ослабевшая, чтобы двигаться, она целыми часами дремала, становясь жертвой беспокойных сновидений. Мойо все время оставался при ней, держа ее за руку и вытирая ей лоб. Ее тело сопротивлялось ране, как будто она боролась с лихорадкой.
   Время от времени холодная дрожь прекращалась, и Стефани пассивно лежала на спине, собирая воедино свои полные дурмана мысли. Ничего не переменилось, сержанты по-прежнему неподвижно стояли вокруг. Если Стефани закрывала глаза, она могла ощущать, как исчезает энергистическая мощь в той зоне, которую они для себя установили; это была интенсивная фокусная точка, через которую пытались создать брешь в структуре данной реальности. Способ, каким они добывали энергию, каждый раз слегка менялся, но результат был неизменным: истощение. Реальность этого региона упорно оставалась неповрежденной.
   Чома, осматривающий позвоночник Тины, поднял голову.
   - Я бы сказал, что тебе не следует перегружаться еще некоторое время, - обратился он к Стефани. - Ты потеряла много крови.
   - Точно так же, как и я. - Тина произнесла это шепотом. Ее рука приподнялась с земли дюйма на два, она пошевелила в воздухе пальцами.
   Стефани дотронулась до нее, они переплели пальцы. Кожа Тины была пугающе холодной.
   - Да, наверное, мне следует легче ко всему относиться, - сказала Стефани. - Мы не поправимся, если будем себя накручивать.
   Тина улыбнулась, с губ у нее сорвался довольный шепот:
   - Мы ведь поправляемся, правда?
   - Это так. - Стефани постаралась произнести эти слова ровным голосом, надеясь, что самообладание заодно поможет и ей. - Мы, девушки, держимся вместе.
   - Как всегда. Все такие добрые, даже Кохрейн.
   - Он хочет, чтобы ты поднялась на ноги, и тогда он снова попытается уложить тебя на спину.
   Тина усмехнулась, затем снова погрузилась в полудрему.
   Стефани приподнялась на локтях, представляя себе, как спальный мешок раздувается в огромную подушку. Ткань подвинулась выше и стала поддерживать ей спину. Все ее друзья находились рядом, наблюдая за ней с несколько смущенным или добрым выражением. Но все они были серьезны.
   - Какая же я идиотка, - сказала она им. - Не надо было мне возвращаться в Кеттон.
   - Никоим образом! - прогудел Кохрейн.
   Макфи сплюнул по направлению к разрушенному городу.
   - Мы правильно поступили, человечно.
   - Ты не виновата, - строго сказала Рена. - Эта женщина просто ненормальная.
   - Никто ее не знал лучше меня, - заметила Стефани. - Мы должны были принять хотя бы элементарные меры предосторожности. С нее сталось бы всех нас застрелить.
   - Если выражение сочувствия и доверия - ошибка, то я горжусь, что разделяю ее с тобой, - объявил Франклин.
   - Надо было мне самой как следует смотреть, - Стефани как будто обращалась к себе самой. - Это было глупо. Раньше пуля никогда не могла причинить вреда, на Омбее мы были так осторожны. Я просто решила, что теперь, когда мы в одинаковых условиях, нам надо держаться вместе.
   - Это была большая ошибка, - Мойо похлопал ее по руке. - Первая, которую ты совершила с тех пор, как мы познакомились, так что я ее прощу.
   Стефани взяла его за руку, поднесла его ладонь к своему лицу и поцеловала.
   - Спасибо.
   - Вообще-то я не думаю, чтобы какие-нибудь приготовления и паранойя принесли нам много пользы, - сказал Франклин.
   - Почему?
   Он поднял один из пакетиков с питательным супом. Серебряная обертка постепенно стала голубой с белым, а форма сделалась круглой. Теперь он держал жестянку консервированных бобов.
   - Мы здесь не так сильны. Там, в нашей старой вселенной, чтобы превратить во что-то другое такой пакетик, довольно было глазом моргнуть. И вот почему они не могут вернуться. - Он указал на сержантов как раз в тот момент, когда еще одна белая вспышка воздуха над ними рассыпалась потоком разбежавшихся голубых ионов. - Здесь недостаточно энергии, чтобы делать то, что мы делали раньше. Не спрашивайте меня почему. Предположительно - это имеет что-то общее с блокировкой от внешнего мира. Я уверен, что ружья, которые имеются у Эклунд, могут причинить массу неприятностей, и не важно, насколько плотным воздухом мы себя окружили.
   - Есть какие-то хорошие новости для выздоравливающих? - довольно едко спросил Мойо.
   - Да нет, он же прав, - сказала Стефани. - Кроме того, если удаляться от фактов, это не поможет никому.
   - Как ты можешь быть такой спокойной? Мы здесь застряли.
   Со времени злосчастной экспедиции в Кеттон сержанты вели тщательное наблюдение за городом на случай, если Эклунд предпримет какие-то враждебные шаги. Сайнон и Чома исполняли обязанности дежурных, совмещая их с уходом за двумя больными. Это не составляло особенных трудностей, так как со слегка приподнятого над остальной землей участка им было видно любого, кто пошел бы по территории охристой грязи между ними и покинутым городом. Если бы кто-нибудь появился, тому было множество предостережений.
   Сайнон осматривал партию снайперских винтовок, которыми были экипированы сержанты. Не то чтобы он ожидал, что их можно будет использовать. Если бы Эклунд отправила сюда своих людей, сержанты просто установили бы вокруг барьер, точно такой же, как тот, который держал воздух вокруг острова, предлагая пассивное, но непреодолимое сопротивление.
   - Не совсем застряли, - поправила Стефани. - Когда болеешь, имеешь хотя бы одно преимущество. Сайнон!
   - Да? - Он положил прицел, который чистил.
   - Ты и остальные сознаете, что на самом деле мы движемся? - спросила его Стефани.
   Она некоторое время наблюдала, что происходит с небом в этом регионе. Когда они впервые сюда прибыли, оно выглядело однородной поверхностью, сияющей на неопределенном расстоянии вокруг них. Но, когда она тут лежала, глядя в небо, Стефани улавливала некоторые изменения. Над летающим островом образовывались разные изгибающиеся дугой тени, расположенные точно слабые волны или потоки негустого тумана. И они двигались, неспешно скользя в одном направлении.
   Когда Стефани начала их описывать, все больше и больше сержантов отрывались от своего ментального единства, чтобы поглядеть вверх. Их собранные воедино мозги начали проясняться слабым ощущением самосознания.
   - Мы должны были это заметить. Прямое наблюдение - основной путь получить представление о местонахождении.
   Пользуясь сродственной связью, сержанты могли наблюдать за небом так, как будто бы смотрели в многосегментный телескоп. Тысячи радуг оставляли такие же слабо колеблющиеся нерегулярные следы, когда мягко проносились над головой. Были выполнены основные арифметические действия, чтобы получить параллакс, приняв искажение примерно в пятьдесят километров.
   - Так как полосы неясного света кажутся слегка колеблющимися по ширине, мы можем вывести заключение, что нас обволакивает какая-то крайне неясная структура вроде звездной туманности, - сообщил Сайнон заинтересованным людям. - Однако источник света остается неопределенным, так что мы не можем с уверенностью сказать, что именно движется туманность или остров. Но если учесть, что скорость кажется близкой к ста пятидесяти километрам в час, мы можем ориентировочно считать, что движется остров.
   - Почему? - спросила Рена.
   - Да потому, что потребовалась бы громадная сила, чтобы привести в движение туманность и придать ей такую скорость. Это отнюдь не невозможно, но, поскольку внешнее окружение острова состоит главным образом из вакуума, цифра измерения силы, которая могла бы действовать на туманность, умножается на порядок увеличения. Мы не можем определить никакого физического или энергетического воздействия на остров, ergo нет ветра, чтобы проталкивать его. Мы допускаем, что он все еще может удаляться от своей отправной точки, но, поскольку колебания внутри указывают на определенно пассивное строение, на такую возможность непохоже.    - Так что мы и в самом деле летим, - заключил Макфи.
   - Вроде бы на то похоже.
   - Не хотел бы я испортить вам всю картину или что-то в таком роде, вмешался Кохрейн. - Но не думаете ли вы, ребята, что мы, возможно, падаем?
   - Направление полета, которое мы можем определить по туманности, заставляет сделать вывод, что на это непохоже, - опроверг его предположение Сайнон. - Движение-то кажется горизонтальным. Наиболее вероятное объяснение - это что мы появились с относительной скоростью, отличной от скорости туманности. Кроме того, если бы мы падали с тех пор, как здесь появились, тогда то, по направлению к чему мы падали бы, к настоящему времени, безусловно, было бы видно, чем бы оно ни было. Если бы образовалось такое мощное гравитационное поле, оно было бы поистине громадным: в несколько раз крупнее огромного газового скопления вокруг Юпитера.
   - Вы же не знаете, какова природа массы или гравитации в этом мире, поправил Макфи.
   - Верно. И этот остров - тому доказательство.
   - Что вы хотите этим сказать?
   - Наша сила тяжести не изменилась с тех пор, как мы здесь. И все же мы больше не являемся частью Омбея. Мы принимаем ее за нормальную, потому что подсознательная воля каждого из нас здесь этого требует.
   - Дерьмо собачье, - Кохрейн подпрыгнул, удивленно глядя на раструб своих широких вельветовых штанов. - Вы что, хотите сказать, мне только снится, будто здесь есть какая-то сила тяжести?
   - Строго говоря - да.
   Хиппи сцепил ладони и плотно прижал их ко лбу.
   - Ох, друг, вот это не повезло. Я-то хочу, чтобы сила тяжести была реальной. Послушайте, ведь не дурачите же вы нас дурной шуточкой, нет? Такого быть не должно.
   - Реальность сейчас прочно содержится у вас в мозгу. Если вы ощущаете, что сила тяжести на вас действует, значит, она настоящая, - невозмутимо объяснил сержант.
   В руке Кохрейна появилась сигарета с марихуаной, он сделал глубокую затяжку.
   - Я тяжелый, - запел он. - Тяжелый, тяжелый, тяжелый! И пусть никто этого не забывает. Слышите меня, люди? Так обо мне и думайте!
   - В любом случае, - обратился Сайнон к Макфп, - если бы нас выхватило гравитационное поле, туманность падала бы вместе с нами. А этого не происходит.
   - Уже хорошо, - буркнул Макфи. - Что для здешних мест тоже не характерно.
   - Забудьте академические представления о ситуации, - вставил Мойо. Можем мы что-нибудь из нее извлечь?
   - Мы намерены установить наблюдение за деталями, - сказал Сайнон. Безрассудное наблюдение, если вам угодно, чтобы понять, находится ли что-нибудь перед нами. Может оказаться, что все планеты, которые одержатели сдвинули с мест во вселенной, теперь в этой ее области, вместе с нами. Тогда мы сможем воспользоваться нашей близостью к другим, чтобы воззвать о помощи; это единственный способ коммуникации, каким мы здесь располагаем.