Дугал остановился и протянул руку, чтобы задержать меня, когда я повернула к лестнице, ведущей в больничку. Мимо нас, в сторону часовни, пронесли укутанное пледом тело Джорди, и мы остались в пустом коридоре одни.
   Дугал взял меня за запястье и внимательно посмотрел в лицо.
   — Ты уже видела, как умирают люди, — бесцветным голосом сказал он. — Насильственной смертью.
   Это прозвучало не вопросом, а едва ли не обвинением.
   — Много раз, — таким же бесцветным голосом отозвалась я. Вырвалась и пошла к еще живому пациенту, оставив Дугала в коридоре.
 
* * *
 
   Смерть Джорди, несмотря на весь ее ужас, лишь ненадолго омрачила празднования. В этот же день в часовне замка отслужили пышную заупокойную мессу, а на следующее утро начались игры.
   Я их почти не видела, занимаясь «починкой» участников. Все, что я могу сказать о настоящих играх горцев — в них все происходит всерьез. Я перевязывала ногу человеку, который разрубил ее, танцуя между саблями, вправляла сломанную ногу несчастной жертве, оказавшейся на пути неудачно брошенного молота, и раздавала касторку и мятный сироп бессчетному количеству детей, переевших сластей. К вечеру я падала с ног от усталости.
   Я взобралась на перевязочный стол, чтобы глотнуть хоть немного свежего воздуха из крошечного окошка. Крики, хохот и музыка с поля, где проходили игры, смолкли.
   Отлично. Значит, по крайней мере до завтрашнего утра, новых пациентов не будет. Что там, Руперт говорил, будет дальше? Стрельба из лука? Гм. Я проверила запас повязок и устало закрыла за собой дверь.
   Выйдя из замка, я побрела вниз с холма, в сторону конюшен. Мне сейчас очень не помешает компания не-людей, не умеющих разговаривать и не истекающих кровью. Кроме того, я не забывала, что могу встретить там Джейми, не знаю уж, какая там у него фамилия, и еще раз попытаться извиниться за то, что втянула его в историю с принесением клятвы верности. Правда, кончилось все хорошо, но могло обернуться и по-другому. Что касается сплетни о нашей амурной связи, которую Руперт, вероятно, уже разнес по всему замку, я предпочитала просто об этом не думать.
   Старалась я не думать и о своем собственном затруднительном положении, но раньше или позже все рано придется. Побег в начале Сбора провалился целиком и полностью.
   Интересно, есть ли надежда на лучший исход в конце? Конечно, верховые лошади в основном увезут своих всадников. Но ведь останутся пони, принадлежащие замку. Чуть-чуть удачи, и исчезновение одного из них припишут обычному воровству — вон сколько подозрительного вида негодяев околачивается на ярмарке и на играх. А в суматохе отъезда меня могут некоторое время и не хватиться.
   Я брела вдоль стены загона, обдумывая маршрут побега. Хуже всего, что я очень смутно представляю себе, где нахожусь, а еще надо знать, куда идти. А поскольку благодаря врачеванию во время игр моя внешность теперь знакома каждому Маккензи от Леоха до равнин, я не смогу по дороге справляться о направлении.
   Тут я подумала, а рассказал ли Джейми Каллуму или Дугалу о моей неудавшейся попытке бежать? Ни один из них об этом не упомянул. Может, и не рассказал.
   Я толкнула дверь в конюшню, и сердце ухнуло — на тюке с сеном сидели бок о бок Джейми и Дугал. Они, похоже, так же испугались, увидев меня, как и я их, но галантно встали и предложили мне сесть рядом с ними.
   — Да ни к чему, — попятилась я к дверям. — Я не собиралась мешать вашему разговору.
   — Нет-нет, девушка, — заявил Дугал. — То, что я как раз говорил Джейми, касается тебя.
   Я бросила быстрый взгляд на Джейми, но он едва заметно мотнул головой. Значит, про попытку побега он Дугалу не сказал .
   Я села, немного настороженно поглядывая на Дугала. Мне хорошо запомнилась сцена в коридоре в ночь принесения клятвы верности, хотя он ни разу не намекнул на нее ни словом, ни жестом.
   — Через два дня я уезжаю, — бросил Дугал. — И беру вас обоих с собой.
   — Берешь с собой куда? — испуганно спросила я. Сердце заколотилось сильнее.
   — По землям Маккензи. Каллум не может путешествовать, поэтому навещать арендаторов, которые не смогли прибыть на Сбор, придется мне. Ну, и приглядеть за делами тут и там… — Он махнул рукой, давая понять, что это все пустяки.
   — А при чем тут я? В смысле — при чем тут мы? — сердито спросила я.
   Он немного подумал, прежде чем ответить.
   — Ну, Джейми очень полезен, когда дело касается лошадей. А что касается тебя, девушка, Каллум решил, что мудрее всего отвезти тебя в форт Уильям. Тамошний командир сможет… помочь тебе в поисках твоей семьи во Франции.
   Или помочь тебе,подумала я, выяснить, кто же я такая на самом деле. И о чем еще вы забыли мне рассказать? Дугал уставился на меня, откровенно пытаясь понять, как я отнесусь к этой новости.
   — Хорошо, — невозмутимо заявила я. — Мысль довольно неплохая.
   Невозмутимая внешне, внутренне я ликовала. Какая удача! Теперь не придется совершать рискованную попытку и бать из замка. А уж на дороге, да верхом на пони, я запросто смогу улизнуть, думала я. И отправиться к холму Крейг на Дун. К кругу из торчащих камней. И, если повезет, домой.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
В ПУТИ

Глава 11
Беседа с поверенным

   Из ворот замка Леох мы выехали через два дня, на рассвете. По двое, трое и четверо, пони осторожно процокали копытами по каменному мосту. Время от времени я оглядывалась, пока громада замка не скрылась позади, за завесой мерцающего света. Мысль о том, что я больше никогда не увижу эту мрачную груду камней и ее обитателей странным образом вызывала в душе чувство сожаления.
   Туман заглушал стук копыт. Голоса странным образом разносились в сыром воздухе, так что отлично слышно было, о чем говорят в другом конце длинной колонны, тогда как слова, сказанные совсем неподалеку, удивительным образом превращались в неразборчивое бормотание.
   Мое место оказалось посреди колонны, между оруженосцем, чьего имени я не знала, и Недом Гованом, маленьким писцом, которого я видела за работой в доме Каллума. Впрочем, разговорившись с ним в дороге, я обнаружила, что он является не просто обычным писцом.
   Нед Гован оказался стряпчим. Он родился, получил воспитание и образование в Эдинбурге, — и выглядел как типичный столичный житель. Невысокий, аккуратный мужчина в летах, он носил плащ из добротной ткани, шерстяные штаны и белую полотняную рубаху, скромно украшенную кружевом, — весьма разумный компромисс между требованиями дороги и его социальным статусом. Небольшие очки в золотой оправе, аккуратная лента в волосах и черная треуголка довершали картину. Он казался настолько типичным стряпчим, что при взгляде на него я не могла удержаться от улыбки.
   Он ехал рядом со мной на смирной кобылке, груженой двумя объемистыми кожаными тюками. Он пояснил, что в одном находились все предметы его ремесла: чернильница, перья и бумага.
   — А что в другом? — поинтересовалась я, с любопытством косясь на тюки. В то время как первый казался набит битком, второй выглядел полупустым.
   — А, это для сбора арендной платы, — пояснил поверенный, ладонью похлопывая по мешку.
   — Похоже, ее ожидается немало, — заметила я. Мистер Гован добродушно пожал плечами в ответ.
   — Не так уж и много, моя дорогая. Но по большей части арендаторы расплачиваются натурой, или мелкой монетой. Пенсы занимают куда больше места, чем деньги покрупнее. — Тонкие губы изогнулись в улыбке. — Впрочем, даже столь весомый груз меди и серебра все же легче в перевозке, чем основное богатство Маккензи.
   Он оглянулся на повозки, сопровождавшие наш караван.
   — Мешки с зерном и тому подобным, по крайней мере, остаются без движения. Против домашней птицы, должным образом связанной, либо рассаженной по клеткам, я тоже не возражаю. Равно как и против коз, невзирая на их неразборчивость в еде; в прошлом году, к примеру, одна из них сжевала мой носовой платок. Хотя в том, что я позволил уголку ткани торчать из кармана, безусловно была моя вина — Тонкие губы решительно поджались. — Однако в этом году мои указания были непререкаемы: мы не станем брать живых свиней.
   Именно для защиты повозок и седельных сумок мистера Гована наш отряд и сопровождали человек двадцать вооруженных верховых охранников, составлявших костяк каравана, который вез с собой также и провиант. На прощание мистрисс Фитц сообщила мне, что условия в путешествии будут самые непритязательные, и ночевать зачастую придется в чистом поле.
   Мне было любопытно узнать, что толкнуло такого человека как Гован, с его опытом и образованием, занять должность в шотландской глуши, вдали от привычной роскоши цивилизации, к которой он был явно привычен.
   — Ну, что касается всего этого, — пояснил он, в ответ на мой вопрос, — то в юности я служил в Эдинбурге. Дом с кружевными занавесками на окнах и медной табличкой с моим именем у входа. Но мне скоро наскучило составлять дарственные и завещания, и видеть одни и те же лица на улице, изо дня в день. Вот я и уехал, — закончил он просто.
   Он купил лошадь и еды в дорогу, и пустился в путь, куда глаза глядят.
   — Видите ли, должен признаться, — продолжил он, промокая нос платком с монограммой, — что страдаю от… любви к приключениям. Однако ни мой статус, ни семейное воспитание не подготовили меня к жизни моряка или разбойника с большой дороги, — это были самые авантюрные профессии, которые я мог себе в ту пору вообразить. В качестве альтернативы я решил отправиться в нагорья, чтобы там наняться на службу к одному из клановых вождей.
   И действительно, в пути с одним из таких вождей ему довелось повстречаться.
   — Джейкоб Маккензи, — заметил он с добродушной усмешкой, — был злобным, рыжим негодяем. — При этом мистер Гован кивком указал на ехавшего впереди Джейми Мактэвиша, чья рыждая шевелюра развевалась на ветру. — Внук на него очень похож. При первой же встрече Джейкоб наставил на меня пистолет и попытался ограбить. Я отдал ему лошадь и всю поклажу добровольно, ибо иного выхода все равно не было. Но, кажется, он был весьма изумлен, когда затем я пожелал его сопровождать, даже пешком, если потребуется.
   — Джейкоб Маккензи? — уточнила я. — Отец Каллума и Дугала?
   Пожилой стряпчий кивнул.
   — Именно так. Конечно, в ту пору, он еще не был лэрдом. Это случилось пару лет спустя… с моей скромной помощью, — застенчиво добавил он. — В ту пору, тут все еще было не настолько… цивилизовано, как сейчас. — В его голосе звучала ностальгия.
 
* * *
 
   Муртаг сидел за кухонным столом, усердно поедая ветчину, насаженную на конец кинжала. Проходя мимо него с большим плоским блюдом, мистрисс Крук проворно наклонилась и бросила еще три горячих лепешки ему на тарелку, даже не замедлив шага.
   Дженни посмотрела через плечо Муртага на стремительно пустеющую тарелку.
   — Ни в чем себе не отказывай, приятель, — бросила она. — В конце концов, в загоне есть и еще один кабанчик.
   — Жалеешь родственнику кусок хлеба? — спросил он, не прекращая жевать.
   — Я? — Дженни уперлась руками в бока. — Боже, нет! Да ты и съел-то пока всего четыре порции. Мистрисс Крук, — окликнула она выходившую из кухни экономку, — когда допечете лепешки, обеспечьте этого голодающего большой миской овсянки, чтобы проконопатить все щели. Вы же понимаете, мы не хотим, чтобы он свалился в обморок прямо на пороге.
   Тут Муртаг увидел в дверях меня и тут же подавился куском ветчины.
   — М-м-мх-м, — промычал он вместо приветствия, пока Дженни колотила его по спине.
   — Я тоже рада тебя видеть, — улыбнулась я, садясь напротив. — Кстати, спасибо тебе.
   — М-м-мх-м? — половина лепешки, политой медом, заглушила вопрос.
   — За то, что привез мои вещи из замка.
   — М-мп. — Он небрежно отмахнулся от моих благодарностей, и его рука как бы сама собой потянулась к блюду с маслом. — Я еще привез тебе твои растения и все такое, — мотнул он головой в сторону окна. — Там, во дворе, в моих седельных сумках.
   — Ты привез мой медицинский ящик? Это потрясающе! — Я пришла в восторг. Некоторые лекарственные растения были весьма редкими, и не так просто было бы снова их найти и правильно приготовить. — Но как тебе это удалось? — Придя в себя после суда над ведьмами, я часто задумывалась о том, как обитатели замка восприняли мой арест и побег. — Надеюсь, особых сложностей не возникло?
   — О нет. — Он снова откусил сразу половину лепешки, но на этот раз дождался, пока все спокойно пройдет по пищеводу, и только потом ответил. — Мистрисс Фитц отложила их в сторону, как бы сразу упаковала. Я, понимаешь, сначала зашел к ней, потому что кто знает, какой прием меня там ожидал?
   — Очень разумно. Не думаю, чтобы мистрисс Фитц начала визжать, увидев тебя, — согласилась я. Лепешки исходили паром и пахли просто божественно. Я протянула к ним руку, и браслеты на запястье звякнули. Я заметила, что Муртаг смотрит на них, и поправила их, чтобы он как следует разглядел серебряные наконечники с гравировкой.
   — Прелесть, правда? — спросила я. — Дженни говорит, они принадлежали ее матери.
   Взгляд Муртага переместился к миске с овсянкой, которую мистрисс Крук бесцеремонно бухнула ему под нос.
   — Тебе идут, — пробормотал он. И тут же вернулся к предыдущей теме. — Нет. Она бы не стала звать на помощь. Я хорошо знавал Гленну Фитцгиббонс раньше.
   — О, так она твоя старая-старая любовь? — поддразнила я его, искренне наслаждаясь нелепой мыслью о том, как он сплетается в страстном объятии с необъятной мистрисс Фитц.
   Муртаг холодно посмотрел на меня, оторвавшись от овсянки.
   — Ничего подобного, и спасибо за то, что впредь ты будешь говорить об этой леди прилично. Ее муж был братом моей матери. И чтоб ты знала, она очень переживала из-за тебя.
   Я, сконфузившись, опустила глаза и потянулась за медом, чтобы спрятать смущение. Каменный кувшин стоял в горшке с горячей водой, чтобы мед не застывал, и к нему было очень приятно прикасаться.
   — Извини, — сказала я, поливая сладкой золотой жидкостью лепешку и следя, чтобы мед не потек мимо. — Интересно, что она почувствовала, когда... когда я...
   — Они сначала не поняли, что тебя нет, — сурово ответил маленький человечек, делая вид, что не заметил моих извинений. — Когда ты не пришла к ужину, они решили, что ты задержалась в полях, а потом ушла к себе, не поев. И дверь у тебя была закрыта. А на следующий день, когда поднялся шум, что, мол, мистрисс Дункан взяли, никому и в голову не пришло поискать тебя. О тебе не упоминали, только о ней, и среди всех треволнений о тебе и не вспомнили.
   Я задумчиво кивнула. Никто бы меня и не хватился, разве только кому-нибудь потребовалось бы лечение: когда Джейми не было, большую часть времени я проводила в библиотеке Каллума.
   — А Каллум? — спросила я. Это не было праздным любопытством. Вдруг он и вправду спланировал все это, как думала Гейлис?
   Муртаг пожал плечами. Он внимательно осмотрел стол в поисках еще какой-нибудь еды, не нашел ничего, привлекающего внимание, и откинулся на стуле, сложив руки на тощем животе.
   — Когда он услышал новости из деревни, велел тут же запереть ворота и запретил уходить из замка. Боялся, что еще кого-нибудь схватят под шумок. — Муртаг еще немного откинулся назад, с любопытством изучая меня. — Мистрисс Фитц на следующий день пыталась тебя отыскать. Она говорила, что расспрашивала всех служанок, не видали ли они тебя. Никто не видел, но одна девушка сказала, что ты, наверное, пошла в деревню и осталась там переночевать.
   Одна девушка, цинично подумала я. Та самая, которая чертовски хорошо знала, где я.
   Муртаг отрыгнул, не побеспокоившись заглушить звук.
   — Я слышал, что мистрисс Фитц перевернула замок вверх дном, и заставила Каллума послать человека в деревню, когда поняла, что в замке тебя нет. А уж когда узнали, что случилось… — Слабая улыбка озарило темное лицо. — Всего она мне не рассказывала, но я и сам догадался. Она устроила Самому веселую жизнь, пилила его, настаивала, чтобы он послал людей и с оружием в руках освободил тебя — и все без толку. Он тоже спорил, и доказывал, что уже ничего не может сделать, что теперь все в руках инквизиторов, и то, и другое… Верно, на это стоило посмотреть, — задумчиво протянул Муртаг, — как они кидались один на другого.
   И, похоже, ни один не победил и не сдался. Нед Гован, со своим юридическим даром идти на компромисс, нашел выход, предложив самому отправиться на суд, не как представителю лэрда, а как независимому адвокату.
   Я сделала глубокий вдох, боясь задать следующий вопрос. Я изо всех сил старалась забыть те последние мгновенья на берегу озера, но от воспоминаний о Гейлис Дункан избавиться не могла. Женщина-убийца, откровенно безумная, но при этом отважная и прочно связанная со мной — отрицать это невозможно, как бы я ни относилась к самой Гейлис.
   — А… мистрисс Дункан? — тихо спросила я. Муртаг помолчал, поскреб заросшую щетиной щеку, потом подобрал указательным пальцем каплю меда с тарелки.
   — В тюрьме, — коротко ответил он. — Пока дитя не родится.
   — В тюрьме? Ты не имеешь в виду… не в яме для воров? — Мысль о том, что кто-то, уж не говоря о беременной женщине, может провести недели или даже месяцы в ледяной тьме, ужасала. Я сцепила на коленях руки, и костяные браслеты тихонько звякнули.
   — Вот как? — мужчины переглянулись, но смысла из всглядов я не поняла. Джейми тихонько выдохнул сквозь зубы.
   — Когда? — спросил он.
   — Неделя. Может, дней десять. Недалеко от Лэг Крума.
   Знаешь, где это?
   Джейми вновь с довольным видом кивнул.
   — Знаю.
   Я перевела взгляд с одного заговорщика на другого. Так значит, Мургат что-то узнал. Что-то, возможно имеющее отношение к загадочному Хорроксу, о котором, я слышала, Дугал говорил Джейми? Я пожала плечами. Что бы там ни бло, но похоже, Джейми больше не сможет выставлять себя напоказ.
   — Полагаю, Дугал и сам тогда сможет сплясать чечетку, — заметила я.
   — А? — В их глазах теперь сквозило недоумение.
   — Неважно. Доброй ночи. — Я подхватила свой ящичек с медицинскими принадлежностями и ушла отдыхать.

Глава 12
Командующий гарнизоном

   Мы подъезжали в форту Уильям, и я начала всерьез задумываться о том, что мне следует предпринять, когда мы наконец окажемся на месте. Мне казалось, все будет зависеть от того, как поведет себя гарнизонный командующий, если он поверит, будто я — дама благородного происхождения, оказавшаяся в стесненных обстоятельствах, то, возможно, его удастся убедить отправить меня с эскортом обратно в Инвернесс. А уж там я наверняка сумею улизнуть и в одиночку добарться до Крэйг на Дуна.
   Но он может заподозрить неладное, — учитывая, что меня привезут с собой Маккензи. Однако внешне я ничуть не похожа на уроженку Шотландии, так что не примет же он меня за шпионку в конце концов. Ведь именно так полагали Каллум и Дугал, — что я английская шпионка.
   Оставалось лишь гадать: что же я могла тут вынюхивать? Какие-нибудь антипатриотичные действия, вероятно. К примеру, сбор денег в пользу принца Чарльза-Эдварда Стюарта, юного претендента на престол, вполне мог подходить под это определение.
   Но в таком случае, почему Дугал позволил мне увидеть, как он этим занимается? Он запросто мог отослать меня подальше на это время, чтобы я ничего не услышала. Хотя, с другой стороны, все разговоры ведь велись по-гаэльски…
   Может, именно в этом и весь смысл. Я вспомнила, как блеснули у него глаза, когда он сказал:
   — Я думал, ты не говоришь по-гаэльски.
   Может, это было испытание, проверка: действительно ли я не понимаю их языка. Ведь никому бы в голову не пришло засылать в эти края шпиона, не владеющего местным наречием.
   Тем не менее, подслушанный мною разговор между Джейми и Дугалом явно указывал на то, что Дугал — якобит, а вот Каллум — еще нет.
   От всех этих предположений у меня начала гудеть голова, и я вздохнула с облегчением, когда мы наконец подъехали к большому поселению. Хотя все кровати тут и делались в расчете на маломерков — да еще таких, которым не страшны были клопы и блохи — по крайней мере, я была бы рада отдельной комнате. В деревнях поменьше мне пришлось ночевать в общем зале, в окружении храпящих, завернутых в пледы мужчин.
   Обычно я мгновенно проваливалась в сон, утомленная целым днем, проведенным в седле, и вечерними разговорами Дугала о политике. Но в первый вечер в гостинице я полчаса провела без сна, поражаясь тому богатству звуков, которые способны производить мужские носоглотки. Целое общежитие медсестер не могло бы с этим сравниться.
   Прислушиваясь к этому хору, я невольно подумала, что в госпитале люди редко храпели по-настоящему. Они тяжело дышали, стонали, иногда даже всхлипывали во сне. Но никакого сравнения с этой какофонией. Может быть, больные и раненые просто не в состоянии достаточно для этого расслабиться.
   Если сии наблюдения были верны, то мои нынешние спутники все как один пребывали в отменном здравии. По крайней мере, судя по их внешнему виду, никто бы в этом не усомнился, когда, расслабившись, они привольно располагались вокруг очага. Сну они предавались с той же самоотдачей, с какой прежде утоляли голод. Умиротворенная, я наконец заснула, завернувшись в плащ.
   Так что, по контрасту, в крохотной вонючей отдельной каморке мне показалось довольно одиноко. И хотя я сняла постельное белье и выбила тюфяк, чтобы избавиться от насекомых, но в безмолвном мраке заснуть мне никак не удавалось.
   Из общего зала внизу смутно доносился какой-то шум, отзвуки голосов и движения, но это лишь усиливало чувство изолированности. Впервые с момента в замок я оказалась совершенно одна, и мне это не слишком понравилось.
   Вскоре после двух на следующий день я вновь прошла под ощетинившейся остриями решеткой, охранявшей ворота Вентворта с момента его возведения в шестнадцатом веке. За прошедшие годы тюрьма не утратила своего угрожающего вида, и я прикоснулась к кинжалу в кармане, чтобы набраться мужества.
   Если верить сведениям, добытым Рупертом и его помощниками-шпионами у часовых тюрьмы во время вчерашней вылазки, сэр Флетчер сейчас должен быть глубоко погружен в послеобеденный отдых. Руперт и остальные ввалились вчера в гостиницу перед самым рассветом, с красными глазами, источая пары эля. Все, что Руперт ответил на мои вопросы, было: «Ох, девица, чтобы выиграть, нужна только удача. Вот чтобы проиграть, требуется умение.»,после чего свернулся калачиком в уголке комнаты и немедленно заснул, оставив меня по-прежнему мерить шагами пол, как я делала это всю ночь.
   Проснулся он через час, с ясными глазами и ясной головой, и выложил мне план, который я должна была привести в исполнение.
   — Сэр Флетчер не позволяет никому и ничему помешать его трапезам, — сказал он. — Кто бы ни желал его видеть, может желать это до тех пор, покуда он не покончит с едой и питьем. А после полуденной трапезы в его привычках удалиться в свои покои и слегка вздремнуть.
   Муртаг под видом моего грума прибыл на четверть часа раньше и был пропущен безо всяких осложнений. Предполагалось, что его отведут в кабинет сэра Флетчера и предложат подождать. Находясь там, он должен был обыскать кабинет, чтобы найти план западного крыла и, если повезет, ключи от камер.
   Я немного подождала, посматривая на небо, чтобы определить время. Если я заявлюсь слишком рано, сэр Флетчер может пригласить меня отобедать с ним, а это меня совсем не устраивало. Карточные знакомые Руперта заверили его, что привычки коменданта незыблемы, гонг к обеду раздается ровно в час, а суп подается через пять минут.
   У входа стоял тот же часовой, что и вчера. Он немного удивился, однако приветствовал меня очень любезно.
   — Такая досада, — сказала я. — Я хотела, чтобы мой грум передал сэру Флетчеру небольшой подарок в благодарность за его доброту. Но этот глупец уехал, а подарок оставил, поэтому мне пришлось ехать следом самой в надежде догнать его. Он уже прибыл? — И я показала небольшой сверток и улыбнулась, сожалея о том, что у меня нет ямочек на щеках. Раз уж их не было, пришлось демонстрировать восхитительные зубы.
   Этого оказалось достаточно. Меня впустили и провели по коридорам тюрьмы к кабинету коменданта. Хотя эта часть крепости была прилично меблирована, принять ее за что-нибудь еще, кроме тюрьмы, казалось невозможным.
   Здесь стоял запах, который я определила, как запах страха и несчастья, хотя скорее всего это был просто старый запах запустения и нехватка канализации.
   Часовой пропустил меня вперед, благоразумно соблюдая дистанцию, чтобы не наступить мне на плащ. Чертовски хорошо, что он так сделал, потому что, завернув за угол, я увидела в нескольких футах от себя открытую дверь и Муртага, который волок потерявшего сознание часового за огромный стол коменданта.
   Я шагнула назад и уронила сверток на каменный пол. Раздался звон стекла, и воздух наполнился удушающим ароматом персикового бренди.
   — О Боже, — пролепетала я, — что же я наделала!
   Пока часовой вызывал заключенного, чтобы навести порядок, я тактично пробормотала что-то насчет того, что подожду сэра Флетчера у него в кабинете, и поспешно захлопнула за собой дверь.
   — Какого черта ты тут натворил? — прошипела я Муртагу. Он отвлекся от осмотра тела, ничуть не озабоченный моим тоном.
   — Сэр Флетчер не держит ключей в кабинете, — сообщил он мне, понизив голос. — Но у