Гэблдон Диана. Чужеземец

   — Что такое? Что с этим бедным ребенком? — грозно надвинулась она на Джейми. — Какой-то несчастный случай?
   — Да нет, просто она вышла за меня замуж, — ответил он. — Хотя, конечно, вы можете назвать это несчастным случаем.
   И Джейми двинулся вперед, пытаясь протолкаться сквозь растушую толпу судомоек, грумов, поваров, садовников и прочих обитателей замка, привлеченных громовым голосом мистрисс Фитц.
   Решившись, Джейми повернул направо, к лестнице, невнятно отвечая на град вопросов. Прижавшись к его груди, я моргала по-совиному, в состоянии лишь кивать окружающим, хотя их лица казались мне не только любопытными, но и вполне дружелюбными.
   Мы завернули за угол, и я увидела еще одно лицо, показавшееся мне особенно дружелюбным. Девица Лири. Стоило ей услышать голос Джейми, и она засияла, однако глаза ее широко открылись, а рот невольно распахнулся, когда она увидела, чтоу него в руках.
   Однако она не успела задать ни одного вопроса, потому что шум и гул вокруг резко стихли. Джейми остановился. Я подняла голову и увидела Каллума, чье изумленное лицо находилось на одном уровне с моим.
   — Что… — начал он.
   — Они поженились, — просияла мистрисс Фитц. — Какая прелесть! Вы можете благословить их, сэр, пока я готовлю им комнату. — Она повернулась и поплыла к лестнице, оставив в толпе значительную брешь, сквозь которую я видела мертвенно-бледное лицо девицы Лири.
   Каллум и Джейми заговорили одновременно, вопросы и объяснения столкнулись в воздухе. Я начала просыпаться, хотя сказать, что я полностью пришла в себя, было бы сильным преувеличением.
   — Что ж, — говорил Каллум не особенно одобрительным тоном, — поженились, стало быть, поженились. Надо будет поговорить с Дугалом и Недом Гованом о некоторых правовых вопросах. Есть некоторые вещи, на которые ты имеешь право, женившись, согласно брачному контракту твоей матери.
   Я почувствовала, что Джейми выпрямился.
   — Раз уж ты упомянул об этом, — произнес он небрежным тоном, — думаю, ты прав. И одна из вещей, на которые я имею право, это четвертая часть аренды с земель Маккензи. Дугал привез сюда то, что успел собрать. Может, ты скажешь ему, чтобы он отложил мою долю после того, как произведет подсчеты? А пока извини, дядя, моя жена устала. — Подхватил меня удобнее и повернулся в сторону лестницы.
 

* * *

 
   Я, спотыкаясь, прошла через комнату на дрожащих ногах и с благодарным вздохом рухнула на огромную кровать с балдахином, видимо, положенную нам по статусу молодоженов. Она была мягкой, манящей и, благодаря неизменно-бдительной мистрисс Фитц, чистой. Я подумала, не встать ли и не умыться, прежде чем уснуть, но решила, что встану только по зову трубы Гавриила. И тут увидела Джейми, который не только умылся, но и тщательно причесался, и теперь шел к двери.
   — Ты что, не собираешься спать? — окликнула его я. Он должен быть таким же уставшим, как и я, хотя и не так страдать от боли в заднице.
   — Попозже, Сасснек. У меня есть небольшое дело. Он вышел, оставив меня пялиться на дубовую дверь с очень неприятным ощущением пустоты в животе. Я сразу вспомнила радостное предвкушение на лице Лири, когда она вышла из-за угла, заслышав голос Джейми, и сменившее его выражение гнева и потрясения, когда она увидела меня у него на руках. Я припомнила, как он на мгновенье напрягся, и страстно пожалела, что не видела при этом его лица. Я решила, что, скорее всего, он — не отдохнув, зато умывшись и причесавшись — пошел искать девушку, чтобы сгладить новость о нашей женитьбе. Если бы я тогда увидела его лицо, могла бы сейчас предположить, что именно он собирается ей сказать…
   Поглощенная событиями последнего месяца, я совсем забыла про эту девицу и про то, что она может значить для Джейми — а он для нее. Правда, я вспомнила про нее, когда впервые возник вопрос нашей женитьбы, но Джейми тогда и виду не подал, что она может оказаться препятствием, во всяком случае, что касается его.
   Но, разумеется, раз ее отец не разрешал ей выходить за человека вне закона… а Джейми нуждался в жене, чтобы получать свою долю с арендаторов Маккензи… конечно, в этом случае одна жена годилась ничуть не хуже, чем другая, и он без тени сомнения взял то, что смог получить.
   Мне казалось, я знаю Джейми достаточно хорошо, чтобы понять — он человек очень практичный; да таким и должен быть человек, который провел последние несколько лет своей жизни в бегах. Его не поколеблют, думала я, сентиментальные соображения о привлекательности щечек, похожих на лепестки розы, и волос, подобных жидкому золоту. Но это вовсе не означает, что сентиментальные соображения или привлекательность для него не существуют.
   В конце концов, я своими глазами видела ту сцену в нише: Джейми держал девицу на коленях и пылко целовал ее. (Я и раньше обнимал женщин,услышала я его голос, и они заставляли мое сердце колотиться, а дыхание учащаться…)
   Тут я обнаружила, что стиснула кулаки, смяв края желто-зеленого одеяла. Я отпустила одеяло и вытерла руки о юбку, попутно отметив, что они очень грязные. За те два дня, что я скакала верхом, вцепившись в поводья, грязь въелась глубоко, а помыться было некогда.
   Я поднялась и пошла к тазу для умывания, забыв про усталость. К собственному изумлению я поняла, что мне отвратительно воспоминание о Джейми, целующем Лири. Теперь мне припомнилось и то, что он об этом сказал — лучше жениться, чем сгореть, а я тогда уже горел.Я и сама запылала, вспомнив, какое действие оказывают на меня поцелуи Джейми. В самом деле горишь.
   Я начала плескать водой в лицо и отплевываться, стараясь смыть это ощущение. У тебя нет никаких прав на любовь Джейми, решительно напомнила я себе. Ты вышла за него замуж по необходимости. А он женился по своим причинам, одна из которых — откровенно высказанное желание покончить со статусом девственника.
   Вторая причина, надо полагать, та, что ему требовалась жена с целью получать свою долю дохода, а склонить нужную ему девушку выйти за него замуж он не смог. Причина куда менее лестная, чем первая, и крайне неблагородная.
   Окончательно проснувшись, я медленно сняла грязную дорожную одежду и переоделась в свежую сорочку, которую, как и таз с кувшином, обеспечила мистрисс Фитц. То, как она умудрилась обеспечить все необходимое для молодоженов за короткий промежуток времени между сообщением Джейми о женитьбе и нашим подъемом по лестнице, оставалось тайной веков. Мистрисс Фитц, размышляла я, смогла бы исключительно успешно управлять отелем «Савой» или «Ритц».
   Эта мысль внезапно заставила меня почувствовать себя особенно одинокой и тоскующей по собственному миру куда сильнее, чем на протяжении многих дней до этого.
   Что я здесь делаю? — спросила я себя в тысячный раз. Здесь, в этом странном месте, на недостижимом расстоянии от всего, что мне знакомо, от дома, от мужа и от друзей, оказавшись по воле случая среди кучки дикарей?
   Муж. Эта мысль вызвала очередной приступ паники. Которыймуж? События, последовавшие за наполовину удавшейся попыткой бежать, произошли с такой быстротой, что у меня не было и минутки поразмышлять над неудачей — и над ее последствиями.
   А последствия вполне очевидны. Согласившись выйти за Джейми по необходимости, я считала эту уловку оправданной, потому что она могла помочь мне добраться до каменного круга и — возможно — отыскать дорогу домой, к Фрэнку. Однако пока я вновь оказалась там, откуда началось это невероятное приключение, только с дополнительным осложнением в виде нового мужа — к которому я, отрицать невозможно, очень привязалась. Эти последние недели с Джейми я чувствовала себя в безопасности, и, время от времени, даже счастливой. А теперь поняла, что счастье, скорее всего, просто иллюзия, даже если безопасность таковой не является.
   Я нисколько не сомневалась, что он будет по-прежнему верен своим обязательствам, будет и дальше оберегать меня от любой угрозы. Но здесь, вдалеке от похожего на сон уединения наших дней среди диких холмов и плохих дорог, грязных постоялых дворов и душистых лесов, его наверняка потянут к себе прежние привязанности, как тянут меня мои. За две недели нашего брака мы с ним очень сблизились, но эта близость дала трещину под напряжением последних нескольких дней, и мне казалось, что теперь, среди осязаемых реалий жизни в замке Леох, она может окончательно рухнуть.
   Я прислонилась головой к камню оконного переплета, рассматривая двор внизу. В дальнем его конце Элик Маккензи и двое мальчишек чистили пони, на которых мы прибыли. Животные, в первый раз за два дня как следует поевшие и напившиеся, казалось, излучали удовлетворение, пока усердные руки отчищали грязные бока и копыта пучками соломы. Еще один мальчишка уводил моего толстячка Чертополоха. Тот радостно спешил на честно заработанный отдых в конюшне.
   А вместе с ним, думала я, уходят мои надежды на скорый побег и возвращение домой. Ах, Фрэнк! Я закрыла глаза и позволила одинокой слезе скатиться по щеке, потом широко распахнула глаза, поморгала и зажмурилась, отчаянно пытаясь возродить в памяти черты Фрэнка. На мгновенье закрыв глаза, я увидела не своего возлюбленного супруга, но его предка, Черного Джека Рэндалла, и его полные губы, изогнутые в насмешливой улыбке. Испугавшись этого видения, мое сознание тотчас же призвало образ Джейми, его лицо, полное страха и гнева, такое, каким я видела его на окне личного кабинета Рэндалла. И как я ни старалась, так и не смогла с уверенностью вспомнить образ Фрэнка.
   От очередного приступа паники меня пробрал холод, и я вцепилась себе в локти. А что, если у меня получится сбежать и отыскать дорогу к каменному кольцу? Что тогда? Будем надеяться, что Джейми вскоре утешится — вероятно, с Лири. Раньше я тревожилась о том, как он отреагирует на мое исчезновение. Но, за исключением того краткого мига сожаления на берегу речки, мне и в голову не приходило задуматься, как я сама переживу расставание с ним. Если я действительно собираюсь уходить, то не оказываю никому услуги, позволяя узам между нами и дальше укрепляться. Я не должна позволять ему влюбиться в себя.
   Если, конечно, он собирался это сделать, с горечью подумала я, опять вспомнив Лири и разговор с Каллумом. Если же он женился на мне так хладнокровно, как это кажется, вероятно, его чувства в меньшей опасности, чем мои.
   Разрываясь между усталостью, голодом, разочарованием и неуверенностью, к этому времени я вполне успешно ввергла себя в пучину страданий, и уже не могла ни спать, ни спокойно сидеть, а только безрадостно бродила по комнате, брала вещи в руки, ставила их на место…
   Сквозняк, повеявший из открытой двери, нарушил неустойчивое равновесие гребня, который я пыталась удержать на пальце, и возвестил о возвращении Джейми. Он немного покраснел и выглядел до странного возбужденным.
   — О, ты не спишь? — удивился он, явно обескураженный.
   — Нет, — недобрым тоном отозвалась я, — а ты надеялся на это, чтобы вернуться к ней?
   Джейми свел брови, потом вопросительно поднял их.
   — К ней? Ты хочешь сказать, к Лири?
   Ее имя, произнесенное на небрежный шотландский манер — «Лиир» — неожиданно привело меня в нелепое бешенство.
   — А, так ты все-таки былс ней? — рявкнула я. Джейми посмотрел на меня озадаченно, подозрительно и немного раздраженно.
   — Ага, — ответил он. — Встретил ее на лестнице, когда выходил. С тобой все в порядке, Сасснек? Ты выглядишь немного расстроенной. — И оценивающе смерил меня взглядом.
   Я схватила зеркало и обнаружила, что волосы торчат дыбом, а под глазами залегли темные круги. Я с грохотом швырнула зеркало на место.
   — Нет, я прекрасно себя чувствую, — заявила я, пытаясь взять себя в руки. — А как там Лири? — попыталась я изобразить небрежность.
   — О, просто милашка, — ответил Джейми, прислонился к косяку, скрестил на груди руки и внимательно уставился на меня. — Думаю, немного удивилась, что мы женаты.
   — Милашка, — процедила я и тяжело задышала. Потом взглянула на него и обнаружила, что он ухмыляется.
   — Но ведь ты не будешь тревожиться из-за этой девушки, Сасснек, нет? — спросил вдруг Джейми. — Она ничто для тебя — и для меня, — добавил он.
   — А, вот как? Она не вышла — или не смогла выйти — за тебя. Тебе все равно был кто-то нужен, поэтому ты и взял меня, когда подвернулась возможность. Я тебя за это не виню — и не винила — но я…
   Он в два шага пересек комнату, взял меня за руки, прервав на полуслове, и пальцем приподнял мой подбородок, чтобы я посмотрела ему в глаза.
   — Клэр, — невозмутимо произнес Джейми, — когда я сочту нужным, то скажу тебе, почему женился на тебе — или не скажу. Я просил от тебя честности и дал тебе то же самое. И сейчас я честен с тобой. Эта девушка не имеет на меня никаких прав, речь идет только о любезности. — Он слегка сжал мой подбородок. — Но в этом праве я ей отказать не могу. — Он отпустил подбородок и слегка шлепнул меня по нему. — Ты меня слышишь, Сасснек?
   — О, конечно, слышу! — я вырвалась и негодующе потерла подбородок. — И совершенно уверена, что ты будешь с ней исключительно любезен! Только в следующий раз задергивай занавески в нише — я не желаю этого видеть!
   Медные брови взлетели вверх, лицо Джейми покраснело.
   — Ты что думаешь, я тебя обманываю? — недоверчиво спросил он. — Мы вернулись в замок меньше часа назад, я покрыт потом и пылью после двух дней в седле и так устал, что у меня колени подгибаются, а ты считаешь, что я прямиком отправился соблазнять девушку шестнадцати лет? — Он потряс головой, и вид у него при этом был ошеломленный. — Даже и не знаю, то ли это комплимент моим мужским достоинствам, Сасснек, то ли оскорбление моих моральных принципов, но мне не нравятся оба предположения! Муртаг предупреждал меня, что женщины бывают неразумными, но… Господи Иисусе! — Он провел рукой по волосам, и они тут же встопорщились.
   — Ну конечно, я не имела в виду, что ты соблазнял ее, — заговорила я, стараясь успокоить самый воздух вокруг нас спокойным тоном. — Все, что я хотела сказать… — Тут мне пришло в голову, что Фрэнк справлялся с подобными вопросами куда изящнее, чем попыталась сделать это я, но все равно я всегда ужасно злилась на него. Скорее всего, нет никакого смысла даже заикаться о подобной вероятности своему супругу. — Я просто имела в виду, что… что я поняла, что ты женился на мне по своим причинам, и эти причины — твое личное дело, — добавила я поспешно, — и что у меня вообще нет на тебя никаких прав. Ты совершенно свободен и можешь вести себя так, как пожелаешь. Если ты… если тебя кто-то привлекает… я хочу сказать… я не буду стоять на твоем пути, — сбивчиво закончила я. Кровь бросилась в лицо, и я чувствовала, что уши тоже горят.
   Подняв глаза, я обнаружила, что уши Джейми тоже пылают, да и вообще весь он полыхает — от шеи и выше. Даже глаза, налитые кровью от недосыпания, кажется, слегка пылали.
   — Никаких прав на меня! — воскликнул он. — А что ты думаешь о брачных обетах, девочка моя? Это что, просто слова в церкви? — И так треснул себя огромным кулаком в грудь, что зашатался фарфоровый кувшин. — Никаких прав, а? — пробормотал он себе под нос. — Свобода вести себя так, как я пожелаю. А ты не будешь стоять на моем пути?!
   Джейми наклонился, стянул с себя башмаки и изо всей силы по очереди швырнул их в стену. Я вздрогнула, когда башмаки отлетели от камня и грохнулись на пол. Потом он рывком стянул с себя плед и небрежно бросил его за спину. Потом пошел на меня, уставившись мне в лицо.
   — Стало быть, ты не предъявляешь на меня никаких прав, Сасснек? Ты даешь мне свободу получать удовольствие, с кем я захочу, так? Ну, так? — прогремел он.
   — Гм… ну… да, — пролепетала я и невольно шагнула назад. — Именно это я имела в виду.
   Джейми схватил меня за руки. Его загрубелые ладони оказались настолько горячими, что я дернулась.
   — Что ж, если ты и не предъявляешь на меня прав, Сасснек, — произнес он, — то я на тебя предъявляю! Иди сюда!
   Он взял мое лицо в свои ладони и прижался губами к моим губам. В этом поцелуе не было ничего нежного или нетребовательного, и я попыталась отодвинуться.
   Джейми наклонился и подхватил меня под коленки, не обращая никакого внимания на мои попытки вырваться. Я до сих пор и не представляла себе, каким чертовски сильным он был.
   — Пусти меня! — потребовала я. — Что, по-твоему, ты делаешь?
   — Ну, мне казалось, что это вполне очевидно, Сасснек, — процедил он сквозь зубы и наклонил голову. Его взгляд пронзал меня, как раскаленное железо. — Но раз ты хочешь, чтобы я сказал об этом вслух, изволь: я намереваюсь уложить тебя в постель. Прямо сейчас. И не выпускать тебя оттуда до тех пор, пока ты не поймешь, какие права я на тебя предъявляю. — И снова поцеловал меня, намеренно жестко, пресекая все мои протесты.
   — Я не хочу с тобой спать! — воскликнула я, как только он отпустил мои губы.
   — Я и не собираюсь спать, Сасснек, — безмятежно отозвался он. — Во всяком случае, пока. — Дошел до кровати и аккуратно положил меня на одеяло.
   — Ты чертовски хорошо знаешь, что я имею в виду! — я перекатилась набок, рассчитывая сбежать с другой стороны кровати, но меня остановила железная рука, схватившая за плечо и повернувшая лицом к Джейми. — Я не хочу заниматься с тобой любовью!
   — Я не спрашивал о твоих предпочтениях в данном вопросе, Сасснек, — ответил он опасно тихим голосом. — Ты моя жена, и я не раз говорил тебе об этом. Может, ты и не хотела выходить за меня, но все равно сделала это. И если ты не заметила вовремя, так я напомню: твои слова во время обряда включали слово «повиноваться». Ты моя жена, и если я тебя хочу, женщина, я тебя получу, и будь ты проклята! — Во время этого монолога голос его все повышался, и под конец он уже кричал.
   Я вскочила на колени, сжав кулаки, и заорала ему прямо в лицо.
   Страдания последнего часа достигли точки кипения, и взрыв я направила прямой наводкой на Джейми.
   — Я будупроклята, если отдамся тебе, хвастливая ты свинья! Думаешь, можешь мне приказать лечь в постель? Использовать меня, как шлюху, если тебе приспичило? Так вот, не можешь, ублюдочный трахальщик! Сделай это, и будешь ничем не лучше своего драгоценного капитана Рэндалла!!
   Джейми еще какое-то время пялился на меня, потом резко встал и отошел в сторону.
   — Уходи, — мотнул он головой в сторону двери. — Если ты так обо мне думаешь, уходи! Я не буду тебе мешать.
   Я смотрела на него и колебалась. Он в бешенстве стиснул зубы и нависал надо мной, как Колосс Родосский. На этот раз он удерживал свой нрав, натянув поводья, но был взбешен так же сильно, как после моего спасения из форта Уильям. И говорил Джейми то, что думал. Если я решусь уйти, останавливать он меня не будет.
   Я вздернула подбородок и тоже стиснула зубы.
   — Нет, — заявила я. — Нет. Я не убегаю от трудностей. И тебя не боюсь.
   Его взгляд задержался у меня на горле, где лихорадочно бился пульс.
   — Ага, понятно, — произнес он, опустил глаза вниз, и лицо его постепенно приняло выражение недовольного согласия. Он осторожно опустился на кровать, довольно далеко от меня, и я тоже настороженно села. Джейми несколько раз глубоко вздохнул, и кровь от его лица отхлынула, вернулся привычный оттенок красноватой бронзы.
   — Я тоже не убегаю, Сасснек, — угрюмо сказал он. — Теперь объясни мне, что означает слово «трахальщик»?
   Должно быть, изумление слишком откровенно отразилось у меня во взгляде, потому что он раздраженно пояснил:
   — Одно дело, если ты меня по-всякому обзываешь. Но мне не нравится, когда меня называют словами, на которые я даже не могу ответить. Судя по тому, какты это произнесла, это очень грязное ругательство, но что оно означает?
   Он застал меня врасплох, и я нервно рассмеялась.
   — Это… это значит… ну, то, что ты хотел со мной сделать.
   Одна бровь взлетела вверх, и на лице Джейми появилось выражение кислого веселья.
   — О, завалить? Значит, я не ошибся, это чертовски грязное ругательство. А что такое садист? Ты обозвала меня так позавчера.
   Я подавила смешок.
   — Это… гм… человек, который… гм, получает сексуальное удовлетворение, причиняя боль другому.
   Мое лицо побагровело, но я ничего не могла сделать с подергивающимися уголками губ.
   Джейми фыркнул.
   — М-да, не особенно лестно, — заметил он, — но я не могу поставить тебе это в вину.
   Он глубоко вздохнул, откинулся назад и расцепил сжатые руки. Потом вытянул пальцы, положил руки на колени и посмотрел мне в лицо.
   — И в чем дело? Почему ты это делаешь? Из-за девушки? Но я уже сказал тебе чистую правду. И речь не идет о доказательствах. Тут вопрос ставится так: ты или веришь мне, или нет. Ты мне веришь?
   — Да, я верю тебе, — угрюмо призналась я. — Но дело не в этом. Точнее, дело не только в этом, — добавила я, пытаясь быть честной. — Это… думаю, потому что я узнала, что ты женился на мне из-за денег. — Я опустила глаза, обводя пальцем узор на одеяле. — Я понимаю, что не имею права жаловаться… я тоже вышла за тебя по эгоистическим причинам, но… — я прикусила губу и сглотнула, чтобы придать уверенности голосу, — но у меня тоже есть гордость, понимаешь ли.
   Я украдкой бросила на него взгляд. Джейми смотрел на меня совершенно ошарашенно.
   — Деньги? — тупо переспросил он.
   — Да, деньги! — опять закипела я от бешенства. Еще прикидывается, что не понимает! — Когда мы вернулись, ты просто дождаться не мог, чтобы скорее сообщить Каллуму про женитьбу и забрать свою долю из арендной платы Маккензи!
   Джейми долго смотрел на меня, то открывая, то закрывая рот, словно хотел что-то сказать, но вместо этого медленно качнул головой и — расхохотался.
   По правде сказать, он запрокинул голову назад и просто взвыл, потом опустил ее на руки, продолжая истерически хохотать.
   Я в негодовании откинулась на подушки.
   Очень смешно!
   Все еще мотая головой и дыша с присвистом, Джейми встал и взялся за пряжку ремня. Я невольно вздрогнула, и он заметил это.
   С пылающим от гнева и смеха лицом, он посмотрел на меня крайне недовольно.
   — Нет, — сухо бросил он. — Я не собираюсь пороть тебя. Я дал слово, что больше этого не сделаю — хотя подозреваю, что очень скоро пожалею об этом. — И отложил ремень вместе с сумкой. — Моя доля от денег Маккензи составляет около двадцати фунтов в квартал, Сасснек, — пояснил он, роясь в своем кошеле. — Шотландских, а не английских. Цена примерно половины коровы.
   — Это… это все? — глупо уточнила я. — Но…
   — Это все, — подтвердил Джейми. — Все, что я когда-либо получу от Маккензи. Если ты заметила, Дугал — человек очень расчетливый, а Каллум — в два раза скупее. Но даже королевская сумма в двадцать фунтов в квартал вряд ли стоила того, чтобы ради нее жениться, — добавил он насмешливо, глядя на меня. — Я бы не требовал этих денег сразу, — добавил он, вытаскивая что-то маленькое, завернутое в бумагу, — но мне очень хотелось кое-что на них купить. Поэтому и пришлось уйти по делу, а встреча с Лири оказалась случайной.
   — И что ты так сильно хотел на них купить? — с подозрением спросила я.
   Джейми вздохнул и замялся, потом бросил маленький сверточек мне на колени.
   — Обручальное кольцо, Сасснек. Я купил его у оружейника Ивена, он делает такие безделушки в свободное время.
   — Ой, — жалко пискнула я.
   — Давай, — сказал Джейми через мгновенье, — разверни. Оно твое.
   Очертания сверточка расплылись у меня перед глазами. Я моргала и шмыгала носом, но не делала никакой попытки развернуть бумагу.
   — Прости, мне очень стыдно, — произнесла я.
   — Ну, тебе и должно быть стыдно, Сасснек, — припечатал меня Джейми, но в его голосе больше не было слышно злости. Он взял сверток с моих колен и сорвал с него бумагу. Внутри лежало широкое серебряное кольцо, украшенное переплетающимся узором, и в центре каждого звена был выгравирован маленький изящный цветок чертополоха.
   Это все, что я успела увидеть, и перед глазами опять все расплылось.
   Я почувствовала, что Джейми сунул мне в руку платок, и попыталась с его помощью остановить наводнение.
   — Оно… прекрасно, — произнесла я, прокашливаясь и вытирая глаза.
   — Ты будешь его носить, Клэр?
   Теперь он говорил так мягко, а мое имя, которое он приберегал только для официальных случаев и минут нежности, едва не вызвало новый поток слез.
   — Это не обязательно, — сказал Джейми, глядя на меня очень серьезно. — Брачный контракт между нами вступил в законную силу. Ты защищена от всего, кроме ордера на арест, но и от этого тоже, пока живешь в Леохе. Если захочешь — мы будем жить отдельно: если ты именно это пыталась мне сказать, когда несла всякую чушь про Лири. Ты можешь больше не иметь со мной никакого дела, если это твой честный выбор. — И сел неподвижно, ожидая и держа маленькое колечко у сердца.
   Джейми предлагал мне выбор, который я пыталась предложить ему.
   Вынужденный обстоятельствами связать свою жизнь со мной, он больше не собирался никого принуждать, если я решусь отвергнуть его. И, разумеется, у меня была альтернатива: взять кольцо — и все, что к нему прилагалось.
   Солнце садилось. Последние его лучи падали на графин синего стекла, стоявший на столе, преломлялись сквозь него и утыкались в стену сверкающим лазурным копьем. Я чувствовала себя такой же хрупкой и такой же сверкающей, как стекло, мне казалось, что достаточно прикосновения, и я рассыплюсь, усеяв пол блестящими осколками. Если я действительно намеревалась поберечь чувства Джейми или свои собственные, то, похоже, намного опоздала.