Геммел Дэвид. Сердце Ворона

   — Пойдем за ним, — сказал юноша. — Найдем его и убьем. Он ранен и теряет кровь, мы преследуем его уже целый день. Джас — старик, он устал и ослаб. По-моему, пес готов. Пустим собаку по следу. Ригант не уйдет.
   — Он уже убил четверых, — вставил Энсон Гиз. — Не исключено, что если мы пойдем за ним, он убьет еще одного, а то и двоих.
   Персис взглянул на охотника волков. Из всего небольшого отряда он был самым старшим. Когда-то Гиз служил солдатом, но потом его с позором изгнали за пьянство. Жестокий но натуре, он не был трусом, к тому же отлично стрелял из мушкета.
   — Выбора нет, Энсон, — сказал Персис. — Почему, ты думаешь, Джас ждал здесь, у дома?
   — Не знаю.
   — Он хотел увидеть нас. И увидел. Если он останется в живых, то мы умрем. Или нам придется бежать на юг. Я не горю таким желанием. А ты?
   — Думаю, что нет. Ладно, давайте найдем его. С удовольствием послушаю, как он завизжит.
   — Я ненавижу Джаса, но полагаю, он не из тех, кто будет визжать, — возразил Персис.
   Энсон усмехнулся:
   — Они все визжат, парень, когда чувствуют нож у себя под яйцами. Просят, умоляют, обещают. Даже великий Колл Джас не станет исключением. Вот увидишь.
   — Я лишь хочу, чтобы он умер, — сказал юноша. — Справедливое наказание за совершенное зло.
   — О, Колл Джас умрет, — заверил его Энсон Гиз. — Он сдохнет в мучениях.
   Джас прошел более двух миль по пересеченной местности, когда услышал собачий лай. Он выругался и побрел дальше. Левая рука беспомощно висела, пальцы распухли и болели. Из раны на левом плече сочилась кровь.
   Преследователи не отставали. Пожалуй, настигали.
   Джас стал карабкаться вверх по круче. Уже добравшись до вершины, поскользнулся и упал на раненую руку. Вскрикнув от боли, горец перекатился на спину и сполз вниз. Ножны зацепились за корни дерева, рукоять меча врезалась в бедро. У подножия холма он затих, стараясь отдышаться. Силы уходили, а до границы земель ригантов оставалось около шести миль.
   Кое-как поднявшись на ноги, Колл Джас предпринял вторую попытку вскарабкаться по склону. Ноги налились усталостью, а без помощи левой руки идти было затруднительно. Тем не менее он все же достиг вершины и опустился на землю, собирая остаток сил.
   «Слишком долго жизнь была легкой, — подумал Джас. — Если выберусь отсюда, то, клянусь небом, обязательно займусь собой»,
   Он встал, сделав несколько глубоких вдохов, и медленно побрел по тропинке. Отсюда были видны дорога на Черную Гору и горы ригантов. Такие близкие.
   Его догнал звук выстрела. Пуля просвистела в нескольких дюймах над головой. Джас бросился на землю и, распластавшись на животе, посмотрел вниз. Светловолосый парень со знакомым лицом спустил с поводка собаку, и пес мчался теперь вверх по склону. За светловолосым маячили еще трое. Один из них, с седыми волосами, заряжал мушкет. Джас прикинул расстояние. Примерно две сотни шагов. Хороший выстрел.
   Отпрянув назад, горец вытащил пистолет. Пес уже взлетел на вершину и мчался по тропинке. Джас привстал на колено, взвел курок и стал ждать. Он выстрелил лишь тогда, когда пес прыгнул. Пуля вошла в пасть и вышла через затылок животного. Передние лапы собаки подогнулись, тело совершило кувырок и едва не сбило Джаса с ног. Оттолкнув мертвого пса, горец снова посмотрел вниз. Преследователи взбирались по склону.
   Времени на перезарядку не оставалось, и Джас, сунув пистолет за пояс, побежал по тропинке,
   Взяв левее, он поднялся на еще один, не столь высокий, как первый, холм и спрятался за густыми зарослями кустарника, чтобы зарядить пистолет. Рука дрожала от усталости, и порох просыпался via колено. Злость охватила Колла Джаса
   Вот, значит, как ему суждено встретить свой конец. Погибнуть от рук банды паршивых варлийцев?
   Приготовив оружие, Джас стал ждать. Если подстрелить того, с мушкетом, а потом напасть на двух оставшихся, то, может быть, ему и удастся убить их всех. Впрочем, в глубине души он знал, что такой исход маловероятен. Чтобы застрелить кого-то из пистолета, надо оказаться на близком расстоянии. Тогда остаются еще двое с длинноствольными мушкетами и псарь с пистолетом, У них будет предостаточно времени, чтобы прицелиться и выстрелить, прежде чем он доберется до них. Надеяться на то, что оба промахнутся, не приходилось.
   И все же один шанс оставался. Именно этот. Других вариантов у обессилевшего Джаса не было. Если попробовать убежать, они все равно догонят его в конце тропинки, и тогда у него уже не будет сил вступить в схватку. Так волки загоняют оленя.
   Нет, лучше сразиться сейчас. На него снизошло спокойствие. Он отложил пистолет и вынул из ножен меч и воткнул его в землю, потом поднял пистолет и взвел курок. Над горами начали собираться темные тучи. Джас посмотрел на небо. Дождь помог бы. Мушкеты бесполезны, если порох отсыреет. Впрочем, тогда бесполезен будет и его пистолет, дешевый и наспех сделанный. В одиночку против четверых с одним только мечом? Чего ждать? Джас улыбнулся. Шансы были бы, будь он Гримо.
   Боль в левой руке постепенно проходила, сменяясь одеревенелостью.
   Он заметил движение, и тут же из-за деревьев появились двое с мушкетами на изготовку. Джас пригнулся. Седоволосого видно не было. На тропинку вышел третий.
   «Где же я его видел?» — спросил себя Колл Джас,
   Трое преследователей медленно приближались. До них оставалось шагов пятьдесят.
   Горец глубоко вздохнул.
   Где же четвертый?
   Он бросил взгляд вправо. Деревья там были гуще, но никаких признаков движения не наблюдалось. Слева седовласого стрелка быть не могло. Потому что ему пришлось бы пересечь тропинку. Это тревожило, потому что Джас уже успел убедиться в меткости врага. Прячась за кустом, он оставался невидимым, но стоило подняться, как затаившийся за деревьями охотник получал отличную мишень. Вождь ригантов еще раз скользнул взглядом по лесу. Никого.
   Трое подошли ближе. Первый был черноволосый, с круглым лицом и маленькими глазками, второй — высокий, худой и жилистый. Он шел, по-птичьи поглядывая по сторонам, выискивая добычу. Джасу показалось, что этот второй испуган. Значит, выстрелит наспех, не целясь.
   Когда до троицы оставалось не более двенадцати шагов, горец привстал и, вытянув руку, выстрелил черноволосому в грудь. И тут же что-то толкнуло его в спину. Удар был сильный, как будто на него обрушили молот. Джас покачнулся, выронил пистолет и схватил саблю. Голова закружилась, но он все же бросился на высокого. Тот вскинул мушкет и выстрелил. Пуля прошла мимо. Добежав, Джас вонзил клинок ему в живот. Клинок вышел из спины варлийца. Противник упал, а Джас попытался вытащить из тела клинок, для чего наступил на грудь умирающего.
   — Следующая пуля вышибет тебе мозги, — прозвучал голос.
   Светловолосый юноша поднял пистолет и целился в грудь Джасу.
   Ригант медленно обернулся. Седовласый мушкетер выступил из-за деревьев шагах в двадцати от него.
   — Хорошо стреляешь, — сказал Джас.
   Колени подгибались, но он заставлял себя держаться прямо.
   — Охотился на волков. Почти всю жизнь, — спокойно ответил варлиец. Он подошел ближе, но не вплотную. — Руки за спину, ригант.
   — Хотел бы, да не могу. Левая не слушается:
   — Давай казним его за все злодеяния, и хватит, — предложил юноша,
   — Свяжи ему руки, — приказал стрелок. — Ну!
   — Я не допущу, чтобы кого-либо мучили.
   Прежде чем седовласый охотник успел ответить, лежавший на земле чернявый застонал.
   — Дядя Энсон, — прохрипел он. — Я не чувствую ног. Совсем не чувствую.
   — Лежи тихо, Лан. Скоро все кончится.
   Лан застонал и тут же вскрикнул от очередного приступа боли. Энсон достал из-за пояса пистолет и хладнокровно выстрелил раненому в голову.
   Джас сел. Усталость сломила его Он посмотрел на светловолосого юношу:
   — Где я видел тебя раньше? Не могу вспомнить.
   — Не можешь вспомнить, ублюдок? Я тебе напомню. Я Персис Ройбак. Ты приходил на ферму моего отца, чтобы требовать дань. Он отказался платить, и ты убил сначала нашего быка, потом и моего отца.
   — Что ж, тогда у тебя есть причина ненавидеть меня, — признал Джас. Переведя взгляд на Эпсона, он сказал: — А ты? Кого из твоей семьи я убил, если не считать этого трусливого теленка?
   Энсон хмыкнул:
   — Никого. Я здесь только ради денег. Понимаешь, волков почти не осталось. А есть что-то надо. Надо было стрелять не в плечо, а в спину. Тогда и бедняга Лан остался бы в живых. Но мне хотелось посмотреть, насколько крепок великий Колл Джас. Что ж, посмотрим.
   — Ты убил Магру?
   — Нет, ее убили Ките и Брас. Оба мертвы, так что ты отомстил. А теперь, раз уж этот трус не может связать тебе руки, мне придется перебить твою правую руку, а потом познакомимся немного поближе.
   — Я и так тебя знаю, — сказал Джас.
   Энсон поднял мушкет. Грянул выстрел. Но не из мушкета. Охотник пошатнулся и на мгновение застыл. На виске его выступила кровь. Он выронил мушкет и медленно завалился вперед.
   На тропинку вышел Кэлин Ринг.
   — Брось пистолет, — приказал он светловолосому.
   — Он умрет! — вскрикнул Персис.
   Колл Джас упал на бок, когда юноша выстрелил, и пуля прошла рядом с его головой. В тот же миг Кэлин разрядил свой пистолет, и свинцовый шарик, попав в грудь молодому варлийцу, пронзил его сердце. Персис умер еще до того, как его тело ударилось о землю.
   Джас посмотрел на юного риганта:
   — Если ты пришел просить руки моей дочери, то считай, что получил мое благословение.
   Кэлин оглядел ближайшие кусты:
   — Там еще кто-то есть?
   — Нет, это последние.
   — Ты можешь идти?
   — Не сейчас, парень. Но дай мне час отдыха, и мы помчимся домой наперегонки.

* * *

   Путь в землю ригантов оказался долгим к изматывающе трудным. Несмотря на всю свою решимость, Колл Джас был слишком слаб, чтобы идти самостоятельно, и даже с помощью Кэлина делал не более трех-четырех сотен шагов, после чего ему требовался отдых.
   Через два часа они преодолели всего две мили, и теперь уже и Кэлин начал ощущать усталость. Колл Джас весил немало и к тому же спотыкался.
   В конце концов они решили, что Кэлину надо идти одному и прислать помощь. Найдя укромное место неподалеку от реки, юноша разжег костер, собрал кучу сухих веток и устроил вождя ригантов как можно удобнее, накрыв его своим плащом и дав ему заряженные пистолеты. После этого он пустился в путь налегке, минуя главную дорогу.
   Час спустя, усталый и запыхавшийся, Кэлин добежал до первых ворот частокола. Солнце уже садилось, и, подойдя ближе, юноша увидел два направленных на него мушкетных дула.
   — Чего хочешь, южанин? — спросил голос.
   — Колл Джас ранен. Мне нужны люди, чтобы принести его сюда, — ответил Кэлин.
   Одно мушкетное дуло исчезло. Ворота отворились, и в проеме возникла высокая бородатая фигура Райстера.
   — Где он?
   — Примерно в пяти милях отсюда, если идти по дороге, в роще у реки. На него напали какие-то варлийцы. У него перебита рука и рана в плече. Джас потерял много крови.
   — Подожди здесь, — сказал Райстер.
   Деревянные ворота закрылись. За частоколом прозвучали сигналы рога. Кэлину показалось, что по перевалу пронеслось эхо, но потом он понял — это повторение сигнала другими часовыми. Ничего не оставалось, как ждать, и юноша присел на камень.
   Через некоторое время ворота снова заскрипели. Из них вышел Райстер в сопровождении полудюжины мужчин. Один вел за собой маленького, круглопузого пони.
   — Покажи нам, где он, — холодно приказал Райстер. Злость заставила Кэлина подняться. Он посмотрел горцу в глаза:
   — Мне не нравится твой тон, так что говори повежливее. Райстер прищурился, но все же выдавил из себя улыбку и низко поклонился:
   — Будь добр, отведи нас к нашему вождю. Это тебя устраивает?
   Сарказм еще больше разозлил Кэлина, но он заставил себя сдержаться.
   — Если бы Колл Джас не нуждался в помощи, я бы показал тебе, что меня устраивает. Возможно, мы успеем поговорить об этом попозже.
   К реке шли долго. Никто не разговаривал. Было уже темно, когда они заметили наконец догорающий костер и спящего неподалеку вождя ригантов. Лицо его казалось почти белым в свете огня, и он долго не просыпался.
   Очнувшись, Джас распорядился отыскать и захоронить тела убитых.
   — Никаких знаков не оставляйте, просто закопайте, — сказал он.
   Двое горцев помогли ему подняться и сесть на спину пони. Джас вцепился в гриву животного здоровой рукой и покачнулся. Райстер и еще один из воинов встали по обе стороны от пони, чтобы поддерживать своего предводителя. Другие отправились в лес, выполняя приказ.
   Кэлин подобрал свои пистолеты и зашагал следом за пони. Он был недоволен собой. В который раз ему не хватило сдержанности и умения управлять чувствами. Недостаток учтивости со стороны Райстера спровоцировал вспышку злости, последствия которой могли оказаться значительно серьезнее вызвавшей ее причины. Ригант мог вызвать его на поединок, и на этот раз дело, не исключено, закончилось бы смертью одного из них.
   — Что с тобой? — спрашивал он себя. Когда ты научишься обуздывать свою гордость и придерживать язык?
   Никогда, ответил себе Кэлин. Гордость — это единственное, что у меня есть, и если мне суждено умереть за нее, то так тому и быть.
   Два с четвертью часа спустя Джаса сняли с пони и перенесли на кровать. Женщины помогли раздеть вождя, разрезав пропитанную кровью и прилипшую к телу рубашку. Руку разрезали и извлекли из раны сплющенный кусок свинца. Потом женщины занялись раной на спине, а уж затем очистили и зашили глубокую царапину, оставленную зубами собаки. Пуля из мушкета Энсона Гиза перебила левую ключицу и застряла у плеча, совсем неглубоко, так что достать ее не составило особого труда.
   Внизу Кэлин Ринг сидел на скамье, а Райстер нетерпеливо расхаживал по комнате. Некоторое время оба молчали. Затем высокий горец остановился.
   — Ты неправильно меня понял, — сказал он. — Я беспокоился о вожде, но вовсе не собирался оскорбить тебя и задеть неуважением.
   Кэлин кивнул.
   — Это все моя натура, — горько улыбнулся он. — Когда-нибудь она меня погубит,
   Райстер протянул руку:
   — Спасибо, что помог Коллу. Между прочим, как ты наткнулся на него?
   Кэлин ответил на миролюбивый жест бородатого горца:
   — Я оказался там случайно и услышал выстрелы в лесу. Думал, что это охотники, а так как шел без приглашения, то решил, что лучше всего объяснить, куда и зачем я иду. На тропинке увидел, как Колл напал на троих противников. Одного он застрелил из пистолета, другого заколол мечом, но тут его ранили из мушкета выстрелом в спину.
   — И ты убил еще двоих.
   — Да.
   — Эти твои пистолеты — отличные штучки. Сам я никогда не стрелял, но слышал, что они бьют удивительно точно.
   По лестнице сошла одна из женщин с перепачканными кровью руками. Кэлин Ринг поднялся. Женщина была средних лет, со строгими чертами лица и пепельно-серыми волосами.
   — Он спит, — сказала она. — Но я хотела бы, чтобы его посмотрела Обитательница Леса. В раны попала ткань от рубашки. Может начаться нагноение. Я видела такое раньше.
   — Я пошлю кого-нибудь к Птице Печали, — сказал Райстер. — Возможно, она дома.
   Женщина ушла в кухню.
   — Где Чара? — спросил Кэлин.
   — В Западных Холмах. Она там уже больше месяца ухаживает за бабушкой. Старушка неудачно упала и теперь лежит без движения. К тому же у нее отнялась речь. Парализована левая сторона тела. Думаю, она умирает. Бал тоже там. Для них это большое горе, они любят ее.
   — Это мать Колла?
   — Нет, она мать его второй жены, Лайны. Лайна умерла десять лет назад при родах. Ребенок тоже. Жаль, не было Обитательниц Леса.
   — Кто такая Обитательница Леса? Райстер пожал плечами:
   — Женщина из племени викка, очень таинственная. У нее домик возле озера Птицы Печали, но кое-кто считает, что она по большей части обитает в мире теней, где до сих пор живут и сидхи. Не знаю, так это или нет, но она искусная целительница и может видеть будущее.
   — У нас на юге тоже есть такая. Только мы называем ее Ведуньей, и живет она в лесу Древа Желаний.
   — Да, Гримо рассказывал о ней. Завтра я отправлюсь к озеру и узнаю, там ли она. Если хочешь, можешь пойти со мной.
   — Что ж, я не прочь. Оттуда близко до Западных Холмов?
   Райстер хмыкнул:
   — Она очень рассердилась, услышав, что ты ушел. Может быть, и не простит.
   — У меня есть благословение ее отца. Как думаешь, это поможет?
   Райстер покачал головой:
   — Я знаю Чару с тех пор, как она была ребенком. По натуре она такая же, как ты, Сердце Ворона. Советую придержать язык за зубами, потому что вначале тебе придется испытать на своей шкуре всю ее ярость.
   Кэлин вздохнул:
   — Постараюсь не забыть.
 
   Хотя Чара Джас и не надеялась застать Обитательницу Леса в домике у озера, это была не единственная причина, толкнувшая ее в путь. Месяц, проведенный у постели больной бабушки, подорвал ее дух и исчерпал силы, а потому, идя по лесу, она упивалась подзабытым ощущением свободы.
   Райга всегда была жизнелюбивой женщиной, умной, проницательной и резкой, вспыльчивой, но с чувством юмора, нередко направленным на саму себя. Она могла накричать на кого-то и тут же расхохотаться или обернуть недавнюю ссору в шутку. Чара с удовольствием посещала бабушку, находя в ней жизненную мудрость и надежную опору. Вот почему теперь вид Райги, лежавшей в кровати, парализованной, неспособной говорить, разрывал девушке душу, Ча?а не только печалилась и горевала, но и злилась на судьбу, столь жестоко и безжалостно обошедшуюся с хорошим человеком.
   К этим чувствам примешивалось и чувство вины, потому что иногда Чара ловила себя на том, что желает старушке легкой смерти взамен мучений. Тогда по крайней мере Ранга осталась бы в ее памяти прежней, яркой и энергичной.
   Здесь, в горах, обступивших озеро Птицы Печали, дул свежий, холодный ветер, а воздух был полон ароматов, как сладкое вино. На деревьях распевали птицы/ а по синим волнам прыгали солнечные блики.
   Чара вздохнула. Отсюда, с вершины холма, она не видела, стоит ли на месте, у острова, маленькая лодчонка Обитательницы Леса, а идти дальше ей не хотелось. Девушка надеялась, что целительница призовет на помощь магические силы и вернет Райге здоровье, хотя в глубине души понимала, сколь безосновательна эта надежда, ведь бабушке было уже за восемьдесят.
   Чара опустилась на траву, вспоминая тот день, почти десять лет назад, когда Ранга впервые привела ее на берег озера.
   — Почему оно так называется? — спросила девочка.
   — Это случилось давным-давно, — сказала Ранга, — еще в те времена, когда рядом с людьми жили сидхи. Здесь, в горах, обитало одно племя, восставшее против богов. Во главе его стояла женщина. Высокая, капризная, честолюбивая и дерзкая, она стремилась подчинить себе другие племена и шла к цели, используя войны и ложь, убийства и двуличие. Однажды старый шаман призвал на помощь Морригу, богиню силы. Морригу наслала на мятежное племя страшную чуму. Болезнь погубила всех, мужчин, женщин и детей. Все умерли. Осталась только предводительница. Несчастная, лишенная всего, бродила она меж умерших. И тут ей явилась Морригу. «Убей меня, — сказала женщина, чьи честолюбивые замыслы обратились в пепел. — Убей меня, потому что мой народ мертв, а сердце разбито». — «Нет, — ответила Морригу. — Ты будешь жить». И богиня превратила ее в сову. Много лет эта сова жила на острове. По ночам ее стоны разносились по округе. Поэтому и остров назвали так — остров Птицы Печали.
   — Грустная история, — сказала Чара.
   — Каждое деяние имеет последствия, дитя мое, — ответила Ранга.
   — А та сова еще жива?
   — Возможно. А может быть, богиня простила ее. Не знаю.
   Два образа бабушки всплыли в памяти Чары: живая и веселая, с сияющими глазами и доброй улыбкой женщина и изможденная, неподвижная, с вытекающей меж губ струйкой слюны беспомощная старуха. Слезы подступили к глазам Чары и пролились, чистые и соленые.
   Как все несправедливо, подумала она, когда слезы иссякли. Почему жизнь так жестока? Если бы Райга умерла сразу, все запомнили бы ее такой, какой она была всегда, веселой, полной жизни и мудрой. Теперь к этим воспоминаниям будут примешиваться другие, напоминающие о безмолвном и жалком, ходящем под себя существе.
   Чара смахнула со щеки слезинку и посмотрела на свои руки с юной, здоровой кожей. У Райги руки высохли и покрылись коричневыми пятнами. А ведь когда-то тоже были молодые и красивые. Она поежилась, представив, как когда-нибудь ее внучка будет сидеть у постели умирающей, пускающей слюни Чары.
   Прогнав мрачные мысли, она еще раз окинула взглядом озеро Птицы Печали: сияющую, искрящуюся воду и далекие, залитые солнцем горы.
   У берега возникло какое-то движение: из леса появились двое мужчин, направившихся к воде. Сердце девушки забилось — в одном из них она узнала Кэлина Ринга. Вскочив на ноги, Чара стала поспешно спускаться по склону, но затем остановилась. Радость уступила место злости. Он ушел из племени в бурю, не утешив в трудное время, не дождавшись ее возвращения. Чара снова села, не зная, что делать. Противоречивые чувства боролись в ее груди. Каждый день на протяжении последнего месяца она думала о нем, вспоминала их прогулку по лесу, купание в озере, поцелуй на перевале. Каждую ночь его лицо вставало перед ней. Ей хотелось сбежать по склону и дать ему по физиономии,
   «Я спущусь, — сказала себе Чара. — Я буду холодна и неприступна. Он не узнает, какую боль причинил мне».
   Выработав план, девушка успокоилась, поднялась и неспешно пошла к озеру. Приблизившись к берегу, она заметила, что лодка Обитательницы Леса все-таки стоит в маленькой бухточке. Кэлин я Райстер разговаривали о чем-то у кромки воды. Услышав шаги, Кэлин обернулся, и Чара с удовлетворением отметила, как радостно вспыхнули его глаза.
   Не обращая внимания на южанина, она подошла к Райстеру и взяла его под руку:
   — Что привело тебя к Обитательнице Леса? Он взял ее за руку:
   — Твой отец ранен… не очень опасно. На него напали в лесу, когда он навещал… э…
   — Я знаю. Он навещал Магру, — легко сказала она, получая удовольствие от смущения Райстера. — Что случилось?
   Бросив искоса взгляд на Кэлина, девушка заметила, что радости в его глазах как не бывало, а лицо потемнело от гнева. «Вот и хорошо, так тебе и надо», — подумала Чара.
   — Магра мертва. Убита, — сообщил Райстер.
   Ей понадобилось несколько секунд, чтобы осознать смысл услышанного.
   — Они убили женщину?
   — Да. У твоего отца перебита рука, а пуля от мушкета вошла в плечо. Он убил нескольких из нападавших, но тоже погиб бы, если бы его не спас Кэлин.
   Она слушала его, но не слышала, пораженная известием о смерти Магры.
   — Почему ее убили? Что она им сделала?
   — Кто может понять сердце злодеев? — Райстер пожал плечами. — Как твоя бабушка?
   — Она умирает, — ответила Чара.
   Кэлин отошел на несколько шагов. В какой-то момент девушкой овладел страх, ей показалось, что он может уйти совсем, но Кэлин остановился у груды камней. Райстер, похоже, понял ее тревогу.
   — Он пришел извиниться перед тобой. Если ты дорожишь им, то сделай шаг к примирению. Он гордый человек, и если уйдет сейчас, то, боюсь, уже не вернется.
   — У меня тоже есть гордость, — бросила Чара. — И я не собираюсь пресмыкаться перед мужчиной.
   — Тогда хотя бы поблагодари его за то, что он спас твоего отца, — сказал Райстер, и только теперь она вспомнила, о чем он говорил.
   Кэлин Ринг спас Колла Джаса.
   Повернувшись налево, девушка увидела, что южанин поднялся и снова уходит.
   — Кэлин, — окликнула она.
   Он остановился и обернулся, не глядя на нее. Чара шагнула к нему:
   — Хочу поблагодарить тебя за все, что ты сделал.
   — Что ж, считай, что ты это сделала, — сердито ответил юноша. — А потому прощай.
   — Хочешь попрощаться? — вспыхнула Чара. — Ладно, если так, то прощай.
   — Какое ты имеешь право злиться? Я сказал тебе о своих чувствах, а ты взяла и ушла, не дав никакого ответа. Оставила одного в доме своего отца, ничего не объяснив.
   — Моя бабушка заболела и…
   — И это помешало хотя бы написать записку? Я попросил твоей руки. Ты вышла из комнаты. Все. Ты не выказала мне ни малейшего уважения, а теперь еще и сердишься!
   — Вон она! — воскликнул Райстер.
   Чара и Кэлин повернулись к озеру. Седая женщина в поношенном платье медленно гребла, направляя крохотную лодку к берегу.
   Сбежав к воде, Кэлин вытащил ветхое суденышко на камни и, подняв Обитательницу Леса, перенес ее на сухое место.
   — Рад снова видеть тебя, Ведунья. Женщина выпрямилась и покачала головой:
   — В этих краях меня зовут Обитательницей Леса, но я тоже рада видеть тебя, мой дорогой. И тебя, Чара, — добавила она, обращаясь к рыжеволосой девушке.
   — А меня? — спросил, подходя ближе, Райстер. — Неужели никто не рад видеть меня?
   Обитательница Леса улыбнулась:
   — И тебя тоже, горец. Пойдемте, посидим в Священной Лощине. Это тихое, спокойное место, и оно излучает гармонию. Не хочу чувствовать злость и недоверие.
   Вслед за седоволосой женщиной они поднялись по пологому склону и углубились в лес. Чара шла рядом с Обитательницей Леса. Кэлин и Райстер шли за ними.
   Старуха опустилась на землю у громадного валуна.
   — Колл Джас не нуждается в моей помощи, — сказала она. — Его раны заживут, хотя левая рука будет слабой, а плечо станет болеть с наступлением холодов. — Ее взгляд перешел на Чару. — Райга умерла сегодня утром, когда ты шла сюда. Она ушла тихо, не испытывая боли. Я была с ней, когда началось ее путешествие, и она передала вам свою любовь.