Геммел Дэвид. Сердце Ворона

   Потом он спустился с кафедры. Два стражника с копьями увели Мэв Ринг.
   — Я скоро приду, — крикнул ей вслед Алтерит Шаддлер. Потом убрал бумаги в сумку и подошел к Арлину Бедверу.
   — Я бы хотел получить показания, — сказал он.
   — Конечно, мастер Шаддлер. В них много грязи.
   — Как так?
   — Пятнадцать партнеров Мэв Ринг под присягой сказали, что она наложила на них заклинание, заставив их отказаться от дел. Вдова Парсиса Фельда утверждает, что он изменился после прихода к нему Ринг. До этого он был верующим, добропорядочным человеком. А после того, как они стали партнерами, начал общаться со шлюхами и сильно пить. Суд настроен против Мэв Ринг. Мой совет вам, убедите ее признать себя виновной и показать искреннее раскаяние. Церковь тогда отберет все полученные нечестным путем доходы, приговорит к публичной порке и потом отпустит. Если она будет предпринимать тщетные попытки доказать невиновность, церковь настоит на строгом наказании. Ее подвергнут порке, потом повесят или сожгут.
   Алтерит посмотрел в темные глаза мужчины:
   — Я удивлен, мастер Бедвер, если вы действительно думаете, что эта пародия, суд над колдовством, и есть ваша подлинная вера.
   — Во что я верю или нет, не важно, мастер Шаддлер. Церковь ведет это разбирательство, и я назначен ее представителем. Теперь возьмите бумаги. Можете свободно их читать. Я подожду, пока вы закончите.
   Алтерит положил документы на стол, недавно освобожденный присяжными, и начал читать. Он нашел там много такого, что вызвало у него тошноту.
   Час спустя его проводили в камеру в задней части собора. Она была построена не как тюремная комната, а как спальня для священников. Там была кровать и маленький стол с двумя стульями, на дальней стене висел на скобах из кованого железа фонарь. Маленькое окно выходило в сад.
   — Не такое и ужасное место, — сказал он, войдя.
   — Да, — согласилась Мэв Ринг. Алтерит подумал, что она выглядит усталой.
   — Вас хорошо кормят? — спросил он.
   — Да, мне приносят еду. Зачем вы сделали это, учитель?
   — Я верю, что вы невиновны, мадам. Она пожала плечами:
   — Какое это имеет значение? Виновна я или нет, меня сожгут.
   — У них есть пятнадцать свидетелей, которые говорят, что были заколдованы вами, — сказал Алтерит. — Я переписал их имена. Но насколько я понимаю, у вас было больше двадцати партнеров.
   — Двадцать семь.
   — Значит, двенадцать из них отказались обвинять вас. Я найду их и попрошу выступить в вашу защиту.
   — Они не станут, — сказала Мэв. — Варлийцы закроют их лавки. Они будут думать о тех деньгах, которые смогут заработать, о долгах, которые не надо возвращать. Я не хочу ждать три дня.
   — Нам нужно время, мадам.
   — Мне не нужно это время. Приговор предрешен. Лучше покончить с этим быстрее.
   — Не понимаю.
   — Я не хочу, чтобы Жэм был здесь. Понимаете это? Когда Парсис умер, я знала, что могут быть проблемы, поэтому послала Жэма на север. Он вернется через две недели. Все должно быть окончено до этого.
   — Вы не хотите, чтобы он видел, как вы умираете. Это я понимаю.
   Она рассмеялась:
   — Вы не понимаете, учитель. Моя смерть уже предрешена. Я не хочу видеть, как он умирает. Мы говорим здесь не о простом человеке. Жэм Гримо может пройти сквозь огонь ада, чтобы спасти меня. Его не должно быть здесь.
   — Думаю, вы опережаете время, — сказал Алтерит. — Самое важное сейчас — сосредоточиться на вашей невиновности и доказать ее. Теперь назовите мне имена ваших партнеров. У нас есть три дня, и я использую это время с умом. Я не разделяю ваш цинизм, Мэв Ринг. Перед законом предстанут хорошо подготовленные люди.
 
   Колл Джас оглядывал комнату и слушал, как тридцать его командиров один за другим докладывают о продвижении воинов, сражающихся под их началом. Кэлин, сидящий через стол от вождя клана, внимательно наблюдал за ним. Колл провел четыре часа с Чарой и, когда вернулся, спросил Кэлина о состоянии ее рассудка. Кэлин мало что мог предположить по этому поводу. Он рассказал вождю ригантов, что она держалась отчужденно и враждебно почти всю дорогу. Руки Колла дрожали от сдерживаемой ярости, он говорил о мести и о том, что убьет каждого варлийца в Черной Горе.
   Даже сейчас, спустя два часа после их встречи, лицо Колла было бледным, в глазах плескалась ярость.
   Райстер отрапортовал о силах врага с обоих перевалов. Две тысячи человек сосредоточены около каждого. Оба войска вооружены двадцатью пушками.
   — Если мы выйдем из долины, — сказал Райстер, — нас разрежут на кусочки еще до того, как мы достанем сабли.
   — Как насчет ночной атаки? — спросил Колл.
   — Потери все равно будут огромными. Они развели костры около каждой пушки. Зажечь запалы и открыть по нам огонь займет у них пару минут.
   — Им придется отступить, когда придет зима, — предположил другой воин.
   — Нет, — сказал Колл. — Они не будут ждать зимы. Подкрепление в пути. Пять тысяч человек королевского полка. Потом они предпримут двойной штурм и, взорвав наши ворота, двинутся в долину. Обитательница Леса сказала мне, что еще три тысячи «жуков» на южной дороге, ведущей на север. Это королевские войска, и они идут с юга, из Баракума.
   — Королевские войска? — вставил Райстер. — Зачем королю уничтожать нас?
   — Убийство полковника Линакса приписали мне, — сказал Колл. — У Линакса были друзья. Вопрос: как мы отразим эту угрозу? Если атакуем, много потеряем. Будем защищаться — потеряем столько же, но не так быстро.
   Вокруг снова воцарилось молчание. Кэлин поднялся.
   — Знаю, что не член этого клана, хотя и ригант, — сказал он. — Можно мне сказать?
   — Ты заслужил это право, мальчик, — ответил Колл. — Клянусь небесами, заслужил.
   — Тогда я скажу, что мы должны атаковать одну из армий, но не с перевала. Я пришел сюда через горы. Я могу провести войско назад тем же путем в течение ночи. Мы сможем напасть из леса на незащищенный левый фланг на рассвете. Все пушки сосредоточены в ущелье. Если канониров разгромить или убить, они ничем не смогут остановить наш главный отряд и окажутся между молотом и наковальней. Мы также можем — в случае успеха — захватить двадцать пушек, порох, ядра и другое оружие и припасы. Кэлин сел.
   — Скалы над лесом неприступны, — сказал Бал. — Я восхищаюсь тем, как ты переправил через них Чару. Многие из нас поднимались здесь на горы. Подниматься легче, чем спускаться. К тому же ночью? Мы потеряем людей, Кэлин.
   — Согласен, — поддержал Райстер. — Даже мысли о таком подъеме заставляют мой желудок сжаться. Я рискую умереть перед лицом врага с саблей в руке, но сорвавшись со скалы ночью… не думаю, что это хорошая идея.
   — Там есть несколько уступов, — сказал Кэлин, — С достаточным количеством веревки мы можем уменьшить опасность. Но вы оба правы. Люди могут сорваться и разбиться о камни. Если план сработает, мы уничтожим одну армию «жуков». Это подорвет уверенность варлийцев и, возможно, зима спасет нас.
   — Сколько человек тебе понадобится в этом походе? — спросил Колл Джас;
   — Триста, — ответил Кэлин.
   Колл Джас перевел взгляд в то место за столом, где сидел мощный, крепко сложенный человек средних лет, молча сидевший с самого начала встречи.
   — Что ты думаешь по этому поводу, Арик? — спросил он. Арик Айронлатч улыбнулся и потер бороду:
   — Мои люди хорошие скалолазы, Колл Джас. Не сомневаюсь, я найду желающих для такого путешествия.
   — Думаешь, это дело?
   — Да или нет, — пожал плечами Арик.
   — Но ты «за»? — настаивал вождь ригантов с нарастающим раздражением.
   — Всегда предпочитаю действовать, а не болтать, — сказал Арик. — Я говорю, давайте сделаем так.
   — Ты поведешь отряд? — спросил Колл.
   — Могу и я, — ответил Арик. — Но это план южанина. А я последую за любым человеком с мужеством и трезвым рассудком в крепость врага и захвачу пленных. Вождям требуется немного льда в венах. Им всегда нужно трезво мыслить. А я слишком увлекаюсь. Пусть Кэлин ведет.
   Коллу стало не по себе.
   — Мы говорим о будущем клана, — сказал он. — Если мы победим, то выиграем время. Если нет — нам конец. Я уважаю Кэлина Ринга — он показал себя как исключительный воин, — но он неопытен в битвах и руководстве.
   Кэлин видел, как Колл взглянул на повязку на его левой руке, и подумал, что вождь ригантов желает, чтобы южанин оказался достаточно сильным для того, чтоб возглавить поход.
   — Давайте проголосуем, — предложил Колл. — Кто за то, чтобы наш друг Кэлин руководил атакой, поднимите руки.
   Из тридцати присутствующих семнадцать проголосовали «за», включая Бала и Райстера.
   — Значит, решено, — подвел итог Колл. Он повернулся к Кэлину: — Как скоро?
   — Завтра вечером, — ответил юноша.
   — Хорошо. Совет окончен. Арик, присоединишься к нам с Кэлином выпить по глотку перед тем, как уйдешь?
   — Никогда не говорю нет уисгли, — сказал Арик.
 
   Для Алтерита Шаддлера следующие двадцать четыре часа прошли неудачно. Из двенадцати предпринимателей из списка семеро неожиданно покинули Эльдакр, отправившись на юг в Баракум. Четверо других отказались говорить о Мэв Ринг, и Гиллам Пирс оказался не в состоянии говорить с учителем. Его жена сказала, что Гиллам лежит с лихорадкой.
   Близкий к отчаянию, Алтерит сидел в маленькой таверне, деля пищу с Банни. Юноша за последний год вырос. Худой, но с сильными плечами, результатом — хотя Алтерит не знал этого — дней, проведенных с Жэмом Гримо в учении драться и орудовать деревянным мечом. Теперь он был более открытым, особенно после боя с Каммелем Бардом нынешним летом. Банни трижды дрался с варлийской молодежью, последний раз с Каммелем, которого сбил с ног прямым левой, и тот упал на мостовую без чувств.
   — Еще есть время, — говорил Банни отчаявшемуся Алтериту. — У нас два дна в запасе.
   — Нам некого позвать, Банни. Я в отчаянии — не из-за заслуживающей восхищения женщины, а из-за душ варлийцев. Я знаю, что члены клана считают нас жестокими и злыми, но в нас есть и благородство и отвага. Видеть, как большинство моих людей готовы солгать ради богатства, как хорошая женщина умрет, чтобы больше монет появилось в их карманах, — это позор, Банни.
   — Те, кого мы видели сегодня, лгали не из-за выгоды, сир. Разве вы не видите, что они слишком запуганы, чтобы сказать правду?
   Алтерит кивнул:
   — Я видел. К ним приходили рыцари, которые вбили им в головы рассказы о сожжении и расплате.
   — Я видел сегодня двоих из них, — сказал Банни. — Отлично выглядят в белых плащах и с серебряным оружием.
   — Они есть и были отличными стражами порядка, — согласился Алтерит. — Не знаю, что заставляет их совершать такое. Они призваны поддерживать безукоризненную чистоту рода и уничтожать зло повсюду, где найдут. А в последние годы я слышу истории о пытках и убийствах. Рыцари, по природе их ордена, не давали присягу королю. И теперь из-за проблемы на юге между королем и заговорщиками они сами себе закон.
   — Что мы можем сделать? — спросил Банни.
   — Я вернусь к Гилламу Пирсу. Со всеми его недостатками он честный человек. Я не могу поверить, что он оставит Мэв перед лицом казни.
   Трапезу они закончили в молчании. Алтерит дал Банни денег оплатить еду и ушел. Было темно, когда он шагнул на узкую улицу.
   Из тени появились трое мужчин. Алтерит остался очень спокойным. Все трое были одеты в белые плащи и серебряные шлемы.
   — Можно вас на пару слов, учитель, — сказал первый.
   — Что я могу сделать для вас? — спросил Алтерит.
   — Держитесь подальше от зла, — ответил мужчина, — ибо о человеке судят по тому, с кем он общается, и компания ведьмы может привести только к сожжению. Ведьму Ринг казнят. Как и всех тех, кто помогал ей в ее темных делах.
   — Мы, должно быть, говорим о другой Мэв Ринг, — сказал Алтерит. — Та, которую я знаю, хорошая женщина без всяких связей с темными силами.
   — Вижу, вы не поняли, мастер Шаддлер. — Незнакомец подошел ближе.
   Что-то тяжелое опустилось Алтериту на голову. Он откинулся на стену, почувствовав головокружение. Кулак ударил его в живот. Алтерит упал на колени, его стошнило на мостовую.
   — Если вы появитесь у Гиллама Пирса, то умрете. Обещаю, — сказал человек. — Я не терплю зла и истребляю его везде, где нахожу.
   Алтерит с трудом поднялся на ноги.
   — Если вы… не выносите зла, — произнес он, — то как можете смотреть в зеркало?
   Он получил удар кулаком в лицо и еще раз упал на землю, кровь сочилась из раны под правым глазом.
   Три рыцаря Жертвы удалились. Алтерита еще раз вырвало. Банни нашел его здесь.
   — Что случилось, сир?
   — Помоги мне.
   Банни поднял худого учителя на ноги.
   — Найди пони и повозку. Мне нужно увидеть Гиллама Пирса сегодня.
   Через двадцать минут Алтерит, все еще шатающийся после побоев, постучал в дверь Гиллама Пирса. Открыла его жена.
   — Я говорила вам, — сказала женщина, — мой муж… — Голос ее затих, когда она увидела кровь на ране Алтерита и опухшее лицо. — Вы ранены.
   Алтерит посмотрел ей в глаза, Это была женщина старше средних лет с морщинистым, отекшим лицом. Все раздражение прошло, когда она увидела его раны, что показало Алтериту, что у нее доброе сердце.
   — Меня избили, госпожа, люди, которые не хотят видеть Мэв Ринг оправданной. Они сказали, что, если я приду сюда, меня убьют.
   — Тогда вы должны понять, почему мой муж не сможет вам помочь.
   — Я понимаю, что совершится великая несправедливость и хорошая женщина — такая, как вы, — подвергнется казни. Я не могу этого допустить. Меня не заставят пропустить подобное зло.
   — Впусти его, Илда, — раздался голос из глубины дома. — Слишком холодно говорить на пороге.
   Алтерит шагнул в маленькую гостиную. В камине горел огонь, маленький мужчина сидел перед ним.
   — Сравним раны? — спросил он, поднимаясь со стула. Алтерит увидел, что его левый глаз потемнел и распух, а на переносице глубокая рана.
   — Синяки заживут, — сказал Алтерит, — Они хотят убить Мэв Ринг.
   — Знаю, и это огорчает меня, — сказал Гиллам Пирс. — Она отличный, тонкий предприниматель. Но что я могу сделать, мастер Шаддлер? Пятнадцать уважаемых горожан заявили, что она околдовала их. Если я скажу, что они все лжецы, то разорюсь. Никто больше ничего не купит у меня. Хуже, когда ее признают виновной, меня обвинят в сообщничестве и повесят или сожгут. Так о чем вы хотите попросить меня? Встать перед церковью и сказать им правду, даже если это уничтожит меня?
   — Да, — сказал Алтерит, — об этом я хочу попросить.
   — А какова цель? Мы не спасем Мэв Ринг.
   — Все показания фиксируются, мастер Пирс. Учитываются для потомков и отсылаются в Варингас церковным авторитетам. Вот почему рыцари так заботятся о том, чтобы вы не заговорили. Не потому, что вы повлияете на приговор, который уже куплен и оплачен Джорайном Фельдом, но потому, что их бесчестие будет засвидетельствовано. Этот суд — позор, насмешка надо всем, во что мы верим. Кому-то надо выступить, чтобы это было записано. Если Мэв Ринг должна пройти перед смертью через это, то пусть знает, что у нее есть верные друзья, люди чести и отваги, которые не боятся говорить правду и клеймить зло. Гиллам Пирс засмеялся.
   — Я сказал что-то такое, что развеселило вас, сир? — сухо спросил Алтерит.
   — Конечно, мой друг. Посмотрите на нас: тощий учитель и маленький сапожник. Какую грозную армию мы представляем против церкви и рыцарей Жертвы. Мы будем просто грязью под их башмаками.
   — Так вы выступите в пользу Мэв?
   Гиллам двинулся к маленькому столу у дальней стены, достал из ящика бумаги:
   — Это мои показания, данные под присягой три дня назад и засвидетельствованные. Возьмите и сохраните, Они будут действительны в суде, даже если меня убьют.
   Алтерит положил бумаги в карман пальто.
   — Я у вас в долгу, сир, — сказал он.
   — Не за что, мастер Шаддлер. Благодарю вас за то, что напомнили мне, что такое честь. Я буду — если Исток поможет — в Священном Суде.
 
   Кэлин Ринг сидел на земле, ожидая, пока ветер разгонит затянувшие небо тучи. Погода не благоприятствовала тремстам двадцати двум воинам, ночь выдалась непроглядно темная.
   Рядом опустился Арик Айронлатч.
   — Какой у тебя план? — спросил он.
   В кромешной тьме Кэлин с трудом различал черты лица старика.
   — Спустимся вниз группами по двадцать человек. Здесь нам делать нечего. Если, конечно, тучи разойдутся и станет хоть чуть-чуть светлее.
   — Может, разойдутся, а может, и нет, — заметил Арик. — Что толку беспокоиться.
   Кэлин ничего не ответил. Тревога и беспокойство одолевали его, и он ничего не мог с этим поделать. Когда они поднялись на вершину, было еще немного светло, и Кэлин подошел к краю выступа и посмотрел вниз. Сейчас отвесный склон казался вдвойне опасным, темным, уходящим в никуда. —Уверенности, переполнявшей юношу, когда он выступал на собрании, заметно поубавилось.
   Ветер налетел могучими порывами, в воздухе чувствовалось приближение дождя.
   Подъем был опасен и в благоприятных условиях, но попытка ночного спуска грозила куда большими неприятностями. Поднимаясь, человек смотрит вверх и видит, за что ухватиться, спускаясь, он двигается на ощупь. На голой отвесной скале тебя может сдуть ветер, к тому же в дождь камень становится скользким и ненадежным.
   Во рту у Кэлина пересохло. Он постарался вспомнить, как они поднимались. Вот когда пригодились бы веревки. У обрыва росло несколько деревьев, за них можно было бы зацепиться… Интересно, есть ли ниже какие-нибудь выступы? Он так задумался, что не сразу отреагировал на слова Арика.
   — Ну и как там дела на моей ферме?
   — На вашей ферме?
   — Да, на той, что я продал Мэв Ринг.
   — Прибыль дает хорошую, сир.
   — Здесь, в горах, мы обращаемся друг к другу попроще, — сказал Арик и усмехнулся. — Мне эта ферма не принесла никаких денег. Я пустился в пляс от радости, когда убедил твою тетю купить хозяйство за половину того, что оно стоило. Я считал себя таким ловкачом. — Он вздохнул. — Теперь ферма стоит в шесть раз больше того, что она заплатила. Умная женщина эта Мэв Ринг.
   — Да, верно.
   Разговор о вещах, далеких от войны и смерти, позволил Кэлину расслабиться. Страх и напряжение постепенно отступили
   Арик пододвинулся поближе:
   — А теперь скажи еще раз, что мы будем делать, когда спустимся вниз.
   — Подождем до рассвета, потом ты возьмешь сотню воинов и ударишь по канонирам. Я поведу остальных против главных сил.
   Кэлин сам удивился тому, как спокойно и уверенно звучит его голос.
   — А потом Колл проведет своих людей через перевал?
   — Надеюсь.
   Тучи рассеялись, и Кэлин взглянул на небо. Бледный свет луны лег на вершины гор, но ветер гнал новые облака, грозящие вновь погрузить землю во мрак. Поднявшись, юноша взял веревку и подошел к краю скалы. Внизу, примерно в сорока футах, проступали очертания первого выступа. Он вернулся «а прежнее место и обвязал веревкой ствол старого дерева. Потом перебросил моток через край и, захватив вторую веревку, спустился на выступ площадью примерно четыре на тридцать футов. Юноша огляделся, надеясь найти что-то, к чему можно было бы привязать канат, но ничего подходящего не обнаружил. Луна спряталась за плотным пологом туч, и Кэлин опустился на камень, ожидая, когда она выглянет снова.
   Мысли невольно обратились к Чаре и выпавшим на ее долю испытаниям. Они не виделись с того момента, как девушка вошла в дом отца, и Кэлин даже после разговора с Ведуньей не вполне постиг всю глубину ее страданий. Ему оставалось лишь надеяться, что со временем боль утихнет и Чара заново откроет для себя радость жизни. В памяти всплыли слова Колла Джаса, произнесенные вождем после разговора с дочерью.
   — Я благодарю тебя за то, что ты сделал, за то, что вернул мою дочь домой. Ты добр и смел. Я всегда буду в долгу перед тобой. Хочу, чтобы ты знал: я пойму, если ты возьмешь свое предложение назад.
   Кэлин сидел молча, пытаясь постичь смысл услышанного. Неверно истолковав его молчание, вождь ригантов добавил:
   — Уверен, Чара тоже поймет.
   — Я люблю ее, Колл. Для меня ничего не изменилось. Когда она оправится, мы, как и собирались, поженимся. Если, конечно, она не передумает.
   Колл Джас положил ему руку на плечо:
   — Слова, достойные риганта. Поживем — увидим.
   — Я хочу поговорить с ней.
   — Она не желает никого видеть. Дай ей время. Налетевший ветер завыл, взметнул песок и умчался. В просвете между облаками появилась луна, и все вокруг выступило из темноты. Кэлин поднял голову — похоже, небо начало проясняться, то там, то здесь вспыхивали искорки звезд.
   Следующий выступ виднелся футах в шестидесяти под ним, немного правее. Кэлин привязал вторую веревку к первой и проверил прочность узла, потом бросил ее вниз. До выступа не хватало примерно пяти футов. Он вздохнул и стал карабкаться к тому месту, где оставил старика Арнка, и, к своему удивлению, обнаружил там же Райстера, заявившего на собрании племени, что лазить в темноте по отвесным скалам равнозначно самоубийству.
   — Страх— лучший советчик, — сказал тогда высокий
   Кэлин сел рядом с Ариком и Райстером.
   — Мне нужна еще одна веревка. Ждите моего сигнала, и потом пусть люди следуют за мной группами по двадцать человек. Не больше. И пусть не шумят. Если нас обнаружат, нам конец.
   — Не беспокойся, — сказал Арик, — все будет тихо.
   Боевых песен петь не будем.
   — Знаю. — Кэлин нетерпеливо кивнул. — Я хочу сказать, что если кто-то упадет, то он должен молчать.
   — Все понимают, — тихо вздохнул Арик.
   — Надо, чтобы первые захватили побольше веревок. — Юный командир провел взглядом по обеспокоенно застывшим воинам. — Некоторые все еще носят мечи на поясе. Пусть привяжут за спину, так удобнее.
   — Сделаем, генерал. — Арик подмигнул. Кэлин расслабился и улыбнулся:
   — Тогда я самый молодой генерал в истории ригантов. Арик покачал головой:
   — Бендегит Бран был примерно твоего возраста. И Бэйн, когда стал гладиатором. Мы, риганты, быстро мужаем.
   Небо уже очистилось от туч, и Кэлин, взглянув вверх, вздохнул:
   — Пора.
   Он взял веревку, вернулся к краю скалы и, опустившись на выступ, дал знак остальным следовать за ним.
   Присоединившийся к нему Райстер осторожно придвинулся к обрыву. Внизу, в нескольких сотнях футов, темнел лес.
   — Мне это совсем не нравится, — пробормотал он.
   — Веревок немного не хватает, — предупредил Кэлин.
   — Приятная мысль.
   — Посторонись, сверху уже спускаются. Дождавшись прибытия первой группы, Кэлин продолжил путь вниз, на второй выступ. Дав знак Райстеру и остальным подождать, он внимательно осмотрелся и обнаружил узкий, напоминающий дымоход разлом с кучей камней высотой примерно в три фута. Закрепив веревку, он бросил второй конец вниз, где тот и исчез в темноте. Кэлин помахал Райстеру.
   Горец спустился быстро, но не попал на выступ и повис над бездной на раскачивающемся канате. Кэлин видел, как побледнело лицо друга, как побелели костяшки пальцев, сжавших веревку. Райстер запаниковал.
   — Послушай меня, не бойся. Ты не сорвешься. Я тебя поймаю. Слышишь?
   — Руки… — прошептал Райстер. — Они… не могу разжать пальцы.
   На лбу у него выступил пот, глаза смотрели в пропасть.
   — Посмотри на меня! — Горец поднял голову. — Смотри на меня! — Кэлин протянул руку. — А теперь раскачайся и, когда я скажу, отпусти веревку. Я тебя поймаю. Верь мне.
   — Не уверен, что смогу.
   — Я уверен. Ты смелый человек и сумеешь преодолеть страх. Мы спустимся со скалы и разобьем врага. Мы будем сражаться за честь ригантов и отомстим за Чару. Начинай раскачиваться.
   Райстер оттолкнулся ногами от скалы. Веревка застонала.
   — Давай!
   Горец разжал пальцы и ядром врезался в Кэлина, едва не сбив его с ног. Райстер споткнулся и упал. Кэлин схватил его за воротник и рванул на себя. Лицо горца было мертвенно-бледным, словно луна.
   — Отдышись.
   — Я в порядке. Больше это не повторится.
   — Жди здесь.
   Спуск занял меньше времени, чем можно, было ожидать. Кэлин связывал веревки, проверял узлы, готовя путь На последнем выступе к нему присоединился Райстер.
   — Не так уж все и страшно. Еще немного — и мы на земле. А там нас ждут пушки и мушкеты.
   — Никогда больше не полезу в горы, — сказал Райстер. — Вся моя удача осталась здесь.
   За ними последовали триста двадцать воинов.
   По расчетам Кэлина, спуск занял около пяти часов.
   Снизу донесся приглушенный звук, и тут же что-то негромко треснуло. Кэлин присмотрелся. На камнях лежали, гротескно раскинув руки и ноги, две фигуры.
   — Пошли, — сказал он. Райстер попытался улыбнуться:
   — Приятно быть первым.
   — Первым ты не будешь. Двое уже там. Горец выругался.
   — Увидимся внизу.
   Когда Кэлин спустился, тела сорвавшихся уже были покрыты плащами.
   — Твои друзья? — спросил он у Райстера.
   — Все риганты мои друзья. Один из них мой двоюродный брат. Хороший человек. Четыре сына, две дочери. Другого я не узнал. Он ударился о землю головой. Здесь повсюду осколки черепа и ошметки мозга.
   Три часа спустя у подножия скалы собралось около полутора сотен горцев. Многие спали, завернувшись в плащи, другие сидели, наблюдая за спускающимися товарищами.
   К Кэлину подошел Арик. Старик выглядел уставшим. Похлопав юношу по плечу, он снял висевший за спиной меч, улегся на землю, укрылся плащом и уснул.
   Устал не он один, а все, и, наблюдая за молчаливыми воинами, Кэлин думал о том, успеют ли они восстановить силы к рассвету.