Геммел Дэвид. Яростный Клинок (Риганты - 1)

   - Ты не жалеешь, что спас его?
   Вопрос очень удивил юношу.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Посмотри, как ты пострадал из-за медведя, а он прожил всего на несколько недель дольше. Стоила ли игра свеч?
   - А ты как думаешь? Гованнан пожал плечами.
   - Пойми меня правильно, Конн. Я уже по нему скучаю. И сердце мое плачет при мысли о его смерти. Но... сам не знаю. Все так бессмысленно. Он жил в постоянной боли, не мог ходить и даже не контролировал собственный мочевой пузырь. А теперь умер. Это... несправедливо.
   Их догнала Ворна.
   - Вы не вправе судить, как Риамфада прожил свою человеческую жизнь. Вы ее не прожили. Он умер счастливым. Не с многими бывает так. Поверьте мне.
   - Что значит человеческую жизнь? - спросил Конн.
   - Я видела, как он побежал по траве, - ответила Ворна, однако на дальнейшие расспросы не сказала ничего, только приложила палец к губам и рассмеялась. - Всему свое время, мы еще поговорим.
   Она побежала к Бануину, который ждал ее у подножия холма.
   - Ты можешь поверить в это? - прошептал Гованнан. - Ворна замужем!
   - Я рад за нее, - сказал Конн. - И за Бануина. Он слишком долго был один.
   В день их отъезда Ворна при всех обняла Иноземца и вручила ему бронзовую застежку для плаща, украшенную синим опалом.
   - На эту брошь наложено заклятие, - сказала бывшая колдунья. - Она найдет способ вернуться ко мне. Всегда держи ее при себе.
   - Обязательно, - ответил Бануин и засунул брошь в седельную сумку.
   На пути к морю, занявшем два месяца, они прошли через земли многих племен, покупая ткани, украшения, кинжалы и ножи с резными рукоятями. Когда они достигли берега, одиннадцать лошадей, выехавшие из Трех Ручьев, были тяжело нагружены и пришлось купить еще девять. По дороге Бануин обращал внимание юноши на различные ориентиры и несколько раз заставлял Конна внимательно посмотреть на местность, оставленную за спиной.
   - Ты удивишься, насколько по-другому все будет выглядеть на пути назад, когда облетят деревья, а реки выйдут из берегов. Всегда оглядывайся и запоминай, как выглядит та же земля с другой стороны.
   Он рассказывал Конну о разных племенах, их поверьях и законах, но редко говорил о Ворне, и юноша начал задумываться, не жалеет ли тот о женитьбе.
   В последний вечер, когда они расположились на ночлег в маленьком лесу у меловых скал, Конн заговорил об этом. Бануин только улыбнулся.
   - Жалею? Что ты, Конн, нет. Я слишком долго жил один.
   - Твое решение жениться довольно неожиданно.
   - Да, ведь я осторожный человек. Может быть, слишком осторожный. Но в ночь пира она пробудила во мне давно забытую потребность в радости. Это будет мое последнее путешествие. Я решил обосноваться в Трех Ручьях и провести остаток дней среди риганте.
   - А что ты будешь делать?
   - Делать? Учить и учиться. И торговать тоже, хотя далеко не поеду. Стану бродить по горам с Ворной. Она расскажет мне про лечебное травы и легенды риганте.
   - Разве ты не будешь тосковать по странствиям?
   - Я бы тосковал - если бы мир был тот же, что прежде. А он меняется, Конн. И боюсь, что не к лучшему.
   На следующее утро они спустились к гавани. Сердце Конна дрогнуло, когда он увидел маленький корабль с плоской, открытой палубой и двумя парусами. Суденышко показалось ему слишком хрупким, а серое, грозное море наполнило сердце предчувствием беды.
   Предчувствие не оставляло его и сейчас, пока он сидел под куском холста, дождь стучал по ткани, а ветер яростно завывал. Шторм продолжался три часа, а потом начал ослабевать. На заднюю палубу упали первые лучи солнца.
   Бануин откинул холст и встал. Конн последовал его примеру и стряхнул остатки воды с ткани.
   - Не люблю корабли, - заметил он.
   - Если ты сможешь придумать лучший способ пересечь море, я с радостью выслушаю его, - ответил Бануин, потягиваясь. Потом слегка застонал. Становлюсь слишком стар, чтобы сидеть, скрючившись, под холстом. Сегодня мы остановимся в чудесной таверне, где еда замечательна, предлагаются божественные развлечения, а кровати мягкие, как пух. Тебе понравится.
   Засунув руку в кошель, Бануин вытащил четыре серебряных монеты и протянул их Конну.
   - Зачем?
   - Ты найдешь им применение. В Гориазе удовольствия никогда не бывают бесплатными.
   Гориаза неприятно удивила Конна. Бануин сказал ему, что это большое поселение, и юноше представлялась деревня, скажем, вдвое больше Трех Ручьев. Реальность оказалась куда печальнее. Гориаза оказалась городом, расположившимся уродливым полумесяцем вокруг закрытой бухты. Тысячи деревянных домов, складов, конюшен и загонов прижались друг к другу, отделенные только узкими полосками грязной, дурно пахнущей земли. Все открытые пространства были забиты торговыми палатками и народом.
   Бануин и Конн провели своих лошадей через толпу и с трудом добрались до высокого склада. Навстречу им вышел седой одноухий старик. После краткой беседы с Бануином, он завел лошадей в здание. После этого спутники продолжили путь через толпу пешком. Конн чувствовал себя не в своей тарелке. Он встречал много народа только в дни праздников, где все были счастливы или пьяны, танцевали и развлекались. Здесь же не было места веселью. Все куда-то спешили с напряженными лицами. Никто не приветствовал друг друга и не смотрел в глаза.
   Бануин свернул налево в узкую аллею, осторожно идя по доскам, настеленным поверх грязи. Конн последовал за ним, и они вышли на более широкую и менее забитую народом дорожку.
   - Здесь не всегда так тесно, - объяснил Иноземец. - Сейчас начало торгового сезона и тысячи купцов прибывают в Гориазу.
   - Куда мы идем?
   - В Зал Путешественников. Мне нужно поговорить с Гаршоном. Он главный советник Гориазы и купит - по крайней мере я так надеюсь - две трети моего товара. Дальше мы отправимся только с шестью лошадьми.
   Зал Путешественников оказался внушительным строением на севере Гориазы, двести футов в длину и шестьдесят в ширину. В двухэтажном деревянном здании без единого окна было по меньшей мере с десяток дверей с каждой стороны. Такого большого дома Конн еще никогда не видел. Внутри Зал Путешественников был разделен на множество помещений. В дальнем конце слева стояли обеденные столы, за которыми ели и пили люди. В центре находился большой песчаный круг, а вокруг него сиденья ярусами, полностью забитые людьми. По кругу водили высокого коня, а аукционист принимал предложения. Конн остановился. Лошадь была каштановым жеребцом, не меньше шестнадцати ладоней в высоту. Лошади риганте казались карликами рядом с ним. Коня купили за сто десять серебряных монет. Неслыханная сумма!
   Бануин постучал его по руке, и Конн последовал за ним мимо круга к другой обеденной зале, где столы стояли на помосте. Почти за всеми обедали люди, но купец нашел свободное место у западной стены и сел.
   - Здесь мы поедим. Готовят в этом заведении превосходно.
   Конн огляделся, но не увидел очагов. Среди обедающих ходили женщины, собирая тарелки. Потом появились другие, неся подносы с мясом и овощами, кувшины с элем. Бануин поднял руку и привлек внимание одной из них. Светловолосая и тоненькая, она прошла сквозь толпу и остановилась возле их стола. Иноземец спросил, какие блюда сегодня в продаже. Конн тихо слушал, как она перечисляла жареную утку, грудки фазана, нежное говяжье филе, лебедя в пикантном соусе, холодную ветчину, пирог с голубями, коровий язык, овечьи мозги, языки жаворонков... Список еды казался бесконечным. Бануин заказал на двоих, и девушка отправилась прочь. Конн последовал за ней взглядом.
   - Очень хорошенькая, - сказал Бануин. Конн покраснел.
   - Видел коня? - спросил он, желая сменить тему.
   - Да. Тассилиец. Хорошие лошади, быстрые и сильные. Подходят для скачек, но не для войны.
   - Почему? - спросил юноша. - Они слишком горячие?
   - Я говорил, что самый важный аспект военной кампании - еда. Подумай о лошадях. Им приходится выживать на запасенном довольствии, а его порой мало. На них будут ездить каждый день и помногу. Чтобы тассилийские лошади были в хорошей форме, их надо кормить зерном. Еще они отличаются хрупким сложением и подвержены болезням легких и глистам.
   - Мне многому придется научиться, но я смогу, - сказал Конн.
   - Да, - улыбнулся Бануин. - Ты быстро усваиваешь новое.
   Сперва подали эль с буханкой черного хлеба, посыпанного маком. Хлеб был хорош, хотя и уступал шедеврам покойного Борги, а мясное блюдо, жареный барашек под соусом из толченой мяты и винного уксуса, оказалось выше всяких похвал. Конн съел его с восторгом. Под конец трапезы подали пирог с красными плодами. Юноша откинулся на спинку стула.
   - Все здорово, как ты и обещал, - сказал он.
   - В Гориазе много соблазнов, - заметил Бануин. - Не суди город по внешнему виду. Теперь мне надо поговорить с Гаршоном. А ты походи по залу. Здесь много комнат, и можно найти немало развлечений. Встретимся у песчаного круга через пару часов. - Призвав служанку, Бануин расплатился, потом поднялся и вышел из-за стола. Девушка задержалась.
   - Впервые здесь? - спросила она Конна.
   - Да. Мы приехали сегодня после полудня. Кораблем. Она протянула руку и нежно коснулась его лица.
   - Где ты получил такой ужасный шрам? От прикосновения ему стало не по себе.
   - Медвежьи когти.
   - У тебя, должно быть, есть и другие шрамы? - спросила она, наклоняясь еще ближе.
   - Да.
   - Хотелось бы их увидеть.
   - Любишь разглядывать шрамы?
   - Мне хотелось бы взглянуть на твои. Я закончу работать через час. Потом ты мог бы зайти ко мне. Лучше потратить серебряную монету невозможно.
   При упоминании денег, Конн расслабился, вспомнив Эриату.
   - Непременно приду, - сказал он.
   Девушка улыбнулась еще шире и ушла. Конн встал, потянулся и направился к песчаному кругу, где некоторое время смотрел, как продают лошадей. Тассилийские лошади были замечательны, в них поколениями развивали резвость и силу. Конн лениво подумывал, как бы скрестить тассилийского жеребца и кобылу из земель риганте.
   Когда аукцион подошел к концу, юноша вышел подышать ночным воздухом и сел на низкую ограду, чтобы посмотреть на приморский город сверху. В лунном свете Гориаза не казалась уродливой. В сотнях окон мерцали светильники, а дорожки и тропинки освещали факелы. Город сиял как украшенное алмазами ожерелье.
   Конн слез с ограды и хотел было вернуться в здание, и тут его внимание привлекло движение слева. По холму к залу поднимался мужчина. Он был высок и широк в плечах, коротко обрезанные волосы отливали в лунном свете серебром. Конн наблюдал за ним и размышлял, что за движение он заметил раньше. Человек двигался уверенно, гордо выпрямившись. Юноша улыбнулся. Неизвестный двигался как Руатайн - с той же естественной грацией. Неожиданно на дорогу выскочили темные тени. На клинке блеснул свет. Идущий человек почувствовал опасность и обернулся, ударяя первого из атакующих. Тот отступил, но второй, вооруженный дубиной, нанес удар в лицо. Человек пошатнулся и упал. Конн обнажил нож и бросился к ним, крича во все горло.
   Двое немедленно бросились на него. У одного был нож, у другого дубинка. Первым шел человек с ножом. Конн развернулся и ударил противника в коленку. Раздался громкий хруст, за которым последовал крик, и человек упал. Перепрыгнув через него, Конн поднял левую руку, защищаясь от дубины, и ударил противника ножом сидов в левое плечо. Человек застонал, отступил, потом развернулся и сбежал. Двое других тоже удрали. Конн не стал их преследовать, а опустился на землю возле жертвы.
   Несмотря на белые волосы, человек оказался совсем молодым. Судя по виду, ему было не многим больше двадцати. Из раны на виске струилась кровь. Он с трудом поднялся на колени, тихо ругаясь. Конн помог ему встать.
   - Идемте, я отведу вас в зал, - предложил юноша.
   - Я могу идти сам, друг мой, - ответил высокий человек. - Мне приходилось переживать более тяжелые ранения. - Он бросил взгляд на лицо своего спасителя. - И тебе тоже. Кто это был? Лев?
   - Медведь.
   - Тебе повезло, что ты выжил.
   - И вам, - рассмеялся Конн. - Вы знаете, кто ваши враги?
   - Сейчас узнаем. - Человек направился к стонущему противнику. Его нога была сломана ниже колена.
   Высокий склонился над ним.
   - Кто послал тебя? - спросил он. Лежащий плюнул ему в лицо.
   - Я ничего тебе не скажу, проклятый тургонец.
   - Может, это и правда, - ответил высокий, поднимая упавший нож незадачливого убийцы.
   Коннавар увидел в его глазах холодную решимость.
   - Не убивайте его.
   Человек на мгновение застыл, потом расслабился и ответил:
   - Ты рисковал ради меня жизнью. Я не могу отказать в твоей просьбе. Он глянул на поверженного врага: - Если мы оставим тебя тут, тебя подберут друзья?
   - Да, - простонал тот.
   - Тогда прощай.
   Бросив нож на человека, он пошел прочь. Конн последовал за ним.
   - Он назвал тебя тургонцем. Ты из Каменного Города?
   - Да. Меня зовут Валанус. Почему ты интересуешься моей родиной?
   - Мы с другом собираемся отправиться туда. Мне хотелось бы узнать о нем.
   - Это великий город, юноша. Центр мира. А теперь мне, пожалуй, стоит заняться собственной раной. Так скажи, кому я обязан жизнью.
   - Я Коннавар.
   - Гат? Остро?
   - Риганте.
   - Ах да, племя, живущее за морем. Слышал о них. Говорят, гордые люди. Вы поклоняетесь деревьям и чему-то еще.
   - Мы не поклоняемся деревьям, - объяснил Конн, пока они шли в зал. Мы поклоняемся богам воздуха и воды, духам земли.
   - Есть только один Бог. И Он в Каменном Городе. - Валанус замер на пороге зала. - Скажи мне, Коннавар, почему ты спас мою жизнь?
   - Почему бы и нет? - резонно спросил юноша. Тургонец устало улыбнулся.
   - Голова болит слишком сильно, чтобы с тобой спорить. Я у тебя в долгу, риганте.
   Он отвернулся и вошел в зал.
   Гаршон был невысоким, сутулым, лысым человеком почти шестидесяти лет. Правую глазницу прикрывала полоска красной ткани. Запястья украшали золотые браслеты, а пальцы унизывали безвкусные перстни. Единственный глаз был бледно-голубой, и он смотрел либо свирепо, либо очень внимательно. Гаршон не признавал полумер. С того самого ужасного дня сорок четыре года назад в лесу Дока, когда ему выжгли правый глаз.
   Он охотился на кроликов, а мимо проезжал князь с женой. Юного Гаршона поразила красота жены правителя, и он не склонил голову, а вместо этого уставился на нее. Позже, когда слуги связали его и раскалили железо на огне, княгиня сказала, что он осмелился ей подмигнуть.
   Гаршон жестоко страдал. Боль была невыносимой, и она подарила ему ужасную мечту, которая жгла сердце так же, как раскаленный кинжал выжег его плоть.
   Возмездие произошло спустя шесть лет и восемь дней. Собрав толпу разбойников, он разграбил земли Дока, богатея и набирая силы, нанимая еще больше воинов и убийц, и, наконец, осадил город князя. Когда город пал, хозяина выволокли обнаженным на городскую площадь. Там Гаршон лично кастрировал его, а потом повесил. Княгиню он сбросил с высокого обрыва и с удовольствием глядел, как ее тело разбилось о камни внизу. Детей продали в рабство.
   Другие князья заключили союз и вместе почти уничтожили его армию. Самому Гаршону удалось бежать на запад с тремя лошадьми и сундуком золота. В конце концов он добрался до маленького порта Гориазы.
   Тридцать лет он фактически правил городом и торговыми маршрутами; власть его была непререкаема, а влияние неограниченно. Короли и принцы племен приезжали к нему за советом и помощью. Слово Гаршона имело вес на шесть миль вокруг, но ему этого было мало. Он вообще никогда не был доволен. В день, когда он убил лорда и притащил леди к утесу, она кричала:
   - Что ты делаешь?
   - Посмотри на мой глаз, корова. Как ты смеешь спрашивать?
   Она уставилась на него, абсолютно не понимая. В этот миг он осознал, что эта женщина и не заметила, как разрушила всю его жизнь. И пока она, крича, падала на скалы, Гаршон чувствовал внутри только пустоту. Мщение не принесло радости.
   С тех пор он ни разу не радовался по-настоящему. Ее следовало оставить в живых, заставить вспомнить, чтобы она знала: наказание - дело справедливости, а не пустого мщения. Тогда, кто знает, может, он бы почувствовал сладость ее смерти.
   - Ты задумался, - сказал Бануин.
   Гаршон глубоко вздохнул и сосредоточился на словах маленького торговца. Ему действительно нравился этот человек, что было большой редкостью.
   - Я думал о старых временах.
   - Но не о добрых, - заметил Бануин.
   - Ты наблюдателен, - улыбнулся Гаршон.
   Заставив себя сосредоточиться на деле, он некоторое время поторговался с ним и наконец согласился купить его лошадей и товары. Когда они пожали друг другу руки, Гаршон осознал, что переплатил. Мысленно выругавшись, он спросил:
   - Ты хочешь деньги золотом?
   - Подержи их для меня, - ответил Бануин. - Я вернусь осенью.
   - Ты доверчивый человек, - сказал Гаршон. - А что, если ты не вернешься?
   - Тогда отдай их Коннавару, который путешествует со мной; если и он не вернется, отошли их моей жене в Три Ручья.
   - Ты женился? Мои поздравления, Бануин. Сделаю, как ты говоришь. Спасибо, что веришь мне.
   Купец широко улыбнулся.
   - Я доверил бы тебе больше, чем свое золото. Одноглазый торговец был одновременно тронут и смущен.
   Гаршон попрощался с Бануином и вышел из маленького кабинета в узкий коридор, поднялся по лестнице на второй этаж Зала Путешественников. Его гость сидел на широком диване, вытянув ноги на мягкой ткани. Гаршон заметил, что он разулся.
   - Я так понимаю, что на тебя напали, - сказал старик, щелкнув пальцами.
   Немедленно подбежала юная служанка и налила вино в голубой стеклянный кубок. Гаршон отпил из него.
   - Я думал, что сумел скрыться, - ответил Валанус. - Они застали меня врасплох.
   - А мне казалось, что воины Каменного Города неуязвимы.
   - Все уязвимы, - ответил гость, спуская ноги на пол. Острая боль пронзила голову, и он поморщился.
   - У тебя шишка размером с гусиное яйцо. Наверное, пробили череп. Гаршон улыбнулся, взял стул и сел напротив Валануса. - И кто твой спаситель?
   - Молодой риганте - в том возрасте, когда люди еще великодушны.
   Гаршон внимательно поглядел на гостя. При слове "спаситель" выражение его лица на мгновение изменилось. Только на мгновение, но старый торговец успел заметить. Что это означало? Раздражение?.. Не только.
   - Ты выжал сведения из уцелевшего бандита?
   - Нет.
   - Значит, убил его?
   - Нет. Коннавар попросил меня пощадить его. Гаршон наклонился вперед с улыбкой.
   - Попросил?.. Должно быть, удар по голове привел тебя в хорошее расположение духа. Это не похоже на тебя, Валанус.
   - Я пришел сюда обсудить другие дела, - сказал тот, бросая взгляд на служанку.
   - Ах да. Другие дела. - Повернувшись к девушке, Гаршон махнул рукой. Она поклонилась и вышла из комнаты. Старик посидел немного в молчании, а потом заговорил на языке Камня. - Генерал Джасарей очень щедр. Мой человек в Эселиуме послал весточку, что он оставил три тысячи золотых ему на хранение.
   - Только пять сотен из них предназначаются для тебя. Остальные потребуются нашим союзникам.
   - Союзникам? У вас нет союзников. Только слуги. А что требуется от моих... друзей среди гатов?
   - Большое количество зерна, мяса, запасные лошади и две тысячи вспомогательных всадников.
   - Сколько зерна?
   - Я сообщу вам подробности, когда генерал выработает стратегию.
   Гаршон налил себе еще вина.
   - Что бы вы, люди Каменного Города, делали, если бы не нашли предателей?
   - Мы все равно победили бы, только не так быстро. И я не думаю о наших союзниках, как о предателях. Они помогают нам одолеть их врагов. Где здесь предательство? - Валанус поднялся. - Думаю, мне пора лечь. Голова раскалывается, будто по ней бьют молотом.
   - Значит, сегодня тебе не нужна женщина?
   - Нет.
   Высокий светловолосый воин вышел из комнаты. Гаршон проводил его взглядом. Тургонец был сильным мужчиной, практически бесстрашным. И все же...
   Гаршон вышел из комнаты и проследовал по длинному коридору в маленькую боковую каморку. Там сидело четверо, двое были ранены: у одного перевязано плечо, у другого на сломанную ногу наложена шина.
   - Что случилось? - спросил Гаршон.
   Ответил один из здоровых людей, худой и лысеющий, с лицом покрытым оспинами.
   - Он был уже наш, но тут подбежал этот юноша. Сломал ногу Варику и пырнул Джена. Очень хороший воин. И мы не знали, один ли он. Поэтому бежали.
   Старый торговец ничего не сказал. Они знали, что парень один. Но он напугал их. Гаршон повернулся к Варику:
   - Как твоя нога?
   - Сломана ниже колена. Пройдут недели, прежде чем я смогу ходить.
   - Почему Валанус оставил тебя в живых?
   - Этот парень сказал ему не убивать меня. Говорю тебе, у меня сердце чуть не разорвалось.
   - Попросил его, ты хочешь сказать?
   - Нет. Просто сказал: "Не убивай его". На мгновение мне показалось, что он все равно это сделает. Но, слава Таранису, пронесло.
   - Как ты думаешь, что сделал бы мальчик, если бы Валанус зарезал тебя?
   - Не знаю, - пожал плечами Варик.
   - У него было оружие?
   - Да. Сверкающий нож.
   - Опиши сцену. В точности.
   Варик повиновался. Гаршон выслушал, заставил повторить, потом отвернулся. Когда он встал, чтобы выйти из комнаты, человек, меченный оспой, снова заговорил:
   - Почему бы не прирезать ублюдка в кровати?
   - Я могу прирезать тебя, - ответил Гаршон. - Думаешь, мне хочется заполучить Джасарея во враги? Я не могу убить Валануса в собственном доме. Мне казалось, что вас четверых вполне хватит. Глупо с моей стороны. Но я же не знал, что на вас нападет мальчишка.
   Оставив их, он прошел по коридору и спустился в зал. На возвышении танцевали женщины. Гаршон оглядел толпу в поисках Бануина и юноши. Некоторое время он изучал риганте, потом подозвал служанку и отправил ее к Бануину.
   Вернувшись в свои покои, старик достал еще два бокала и кувшин вина. Через несколько минут пришел Бануин, за ним юноша. Мальчик хорошо двигался, сразу чувствовался воин. Гаршон предложил гостям сесть и налил им вина.
   - Твой юный друг оказал мне услугу, Бануин, - сказал он. Купец из Камня удивился и бросил взгляд на спутника. - Спас от грабителей моего гостя. Я у него в долгу.
   - Пустяки, - отозвался юноша. Голос у него был сильный и властный. Однажды этот человек будет править, подумал Гаршон. Он повторил про себя имя: Коннавар. Где-то он его уже слышал. Старый торговец заметил неровный шрам на щеке юноши и странные глаза.
   - А, - сказал Гаршон. - Ты тот мальчик, который сражался с медведем и спас принцессу.
   - Никакой принцессы я не видел, хотя медведь действительно был.
   Гаршон указал на нож у него на поясе.
   - Ты сражался с медведем этим ножом?
   - Да.
   - Можно посмотреть?
   Коннавар поднялся, обнажил клинок и протянул его торговцу рукоятью вперед.
   - Очень красивый, - восхитился тот. - Если когда-нибудь решишь продать...
   - Не решу.
   - Я тебя понимаю. - Протянув нож обратно, Гаршон обернулся к изумленному Бануину. - Похоже, твой юный друг не поведал тебе о своем подвиге?
   - Пока нет, - отозвался торговец, скрывая раздражение.
   - Он победил четверых грабителей. Одному сломал ногу, другого пырнул в плечо. Остальные сбежали. И был очень милосерден: мой гость убил бы одного из них, но Коннавар остановил его. - Бледно-голубой глаз уставился на юношу. - А почему? Мир, несомненно, стал бы лучше без нескольких грабителей.
   - Я убивал людей, заслуживающих смерти, - ответил Конн, - но в битве, а этот грабитель был беззащитен. - Он пожал плечами. - Я ни о чем не сожалею.
   - Такое можно услышать только из уст молодого, - заметил Гаршон. Подойдя к сундуку, он откинул крышку, вытащил кошель и кинул его юноше. Здесь двадцать серебряных монет. Прими их в знак моей благодарности.
   Коннавар бросил взгляд на старшего товарища, который почти незаметно кивнул. Потом привязал кошель к поясу, но не сделал ни малейшей попытки поблагодарить хозяина.
   - Сегодня вы останетесь здесь как мои гости. Все будет для вас бесплатно - вино, женщины, еда и ночлег.
   - Спасибо, Гаршон, - сказал Бануин, поднимаясь. - Это очень благородно с твоей стороны.
   - Вовсе нет. - Он снова повернулся к Коннавару: - Если тебе понадобятся мои услуги, стоит только попросить.
   Коннавар кивнул, однако снова промолчал. Гаршон проводил их до двери, а потом вернулся на ложе. Интересно. Бесстрашный Валанус испугался мальчишки. Теперь Гаршон знал почему. В нем, под внешним спокойствием, крылось что-то очень опасное. Может быть, смерть.
   Конн с радостью покинул шумный город Гориазу. Сам воздух там был полон странных запахов и вони. А дочь земли его разочаровала. Ей не хватало искусства Эриаты, и из ее рта несло прокисшим вином. Расслабиться юноша смог только на открытой равнине. Здесь пахло травой, и морской ветерок нежно касался лица.
   Почти на сто миль тянулась равнина, и только редкие холмы нарушали монотонность ландшафта. Путники встречались редко, а когда встречались, Конна поражали знания Бануина о них. Маленький торговец опознавал племена по разным цветам плащей, рубашек или украшений. Он всех встречал тепло и радостно. Одежду риганте Бануин сменил на красную тунику до колен, кожаные штаны, сапоги и островерхую синюю шляпу, потрепанную настолько, что местами сквозь материю проглядывала деревянная основа. Торговец утверждал, что это его "счастливая" шляпа. Одежда Конна вызывала у встречных живой интерес, поскольку среди гатов был почти неизвестен узор плаща, характерный для риганте - синие и зеленые клетки, и юношу много расспрашивали о его родине.