Гилберт Майкл. Бедняга Смоллбон. Этрусская сеть

   - Может быть, вы просто не годитесь для такой работы, - теперь голос просто источал смертельный холод. - Не хотелось бы сообщать вашим хозяевам, что вы не справились.
   Наступила долгая пауза. Потом здоровяк удивительно миролюбиво произнес:
   - Не беспокойтесь. С карабинерами мы все устроим, есть там надежный человек. Это я вам обещаю.
   - Обещания нужно не только давать, но и исполнять. Все равно заменять вас уже поздно. Но ведите себя осторожнее и держитесь в стороне, пока не получите указаний.
   - Ясно, - ответил здоровяк. в телефонной будке было душно, но пот по нему тек ручьем не только от этого.
 

***

 
   - Вы оказываете мне честь, навестив меня, синьор полковник, - говорил британский консул полковнику Нобиле. - Я безмерно рад, что могу вас успокоить.
   - Значит вы велели капитану Комберу покинуть Флоренцию?
   - Я не говорил с капитаном Крмбером.
   - Нет?
   - Я беседовал с компетентными лицами в Риме и они заверили меня, что капитан Комбер не имеет никакого отношения к британским разведывательным службам.
   - Тогда вы можете дать мне разумное объяснение перехваченных телеграмм?
   - Если они у вас с собой - разумеется, - улыбнулся сэр Джеральд.
   Полковник достал из кармана листок и положил на стол.
   - «Рулада. Филигрань. Оболос. Копыто…» - Да, полагаю, это ответы за четверг.
   Подождите, сейчас я найду, - Сэр Джеральд порылся в стопке «Таймс», сложенных на его столе. - Вот оно.
   - Что это?
   - Решение кроссворда за прошлую среду.
   - Кроссворда?
   - Насколько я знаю, в «Таймс» есть целая команда сотрудников, готовящих необычайно сложные кроссворды. Капитан Комбер готовит кроссворд каждую неделю, он мастер по их составлению. Вопросы у него получаются хуже, ими занимается его старый сослуживец по флоту капитан Робин Смит в Лондоне.
   - Ах, вот как… - сказал полковник Нобиле… Его предыдущее мнение об англичанах только подтвердилось.
 

***

 
   Доктор Риккасоли ехал домой в своем крохотном «фиатике». Выехав на дорогу в Болонью, он свернул направо, на узкую дорожку, по которой едва протискивалась его машина. Потом налево, в распахнутые ворота сонных вилл.
   Виллы были обнесены железными заборами с коваными пиками наверху, их решетки заплетены цветущими розами. Риккасоли затормозил у высоких железных ворот с табличкой «осторожно, злая собака». Нажал на клаксон, подождал. Заскрежетал засов и ворота распахнулись.
   Улыбнувшись служанке, забравшей у него портфель и шляпу, Риккасоли вошел в дом и сразу прошел коридором на вымощенный каменными плитами задний двор, где под липой стояли кресла. Жена Франческа уже ждала его с коктейлем в высоких стаканах.
   Риккасоли сел рядом, взял её пухлую руку, поцелуями пересчитал пальчики, словно стараясь убедиться, что все на месте и нежно отпустил её.
   Из тени к ним потянулся пес Бернардо, черный, как уголь, дог весом под шестьдесят кило. Эта порода - «молоссо» - была выведена падуанскими князьями для травли людей. Бернардо улегся и сипло заворчал. Потом все стихло.
   Тишину нарушила Франческа, спросив:
   - Как успехи? Получается? Ты сможешь помочь этому бедняге? Он на самом деле это сделал, или невиновен?
   - Лучше и не спрашивай, я ужасно огорчен. Этот человек полностью невиновен, но боюсь, это ему не поможет.
 

12. Горит.

   Меркурио вышел из-под душа, досуха вытер свое красивое загорелое тело, надел белую тенниску, синие шорты и сандалии, минут пять причесывал и укладывал волосы и только потом вышел из спальни и неторопливо спустился вниз. В большой гостиной Артуро натирал паркет.
   - Ваш отец? - переспросил Артуро. - В своем кабинете. Он работает. Просил не беспокоить.
   - Я не помешаю, он всегда рад меня видеть, - сказал Меркурио, бросив искоса взгляд на свое отражение в зеркале у двери.
   Артуро улыбнулся.
   - Вы отлично выглядите.
   - И отлично себя чувствую. Хорошее самочувствие, Артуро - это вопрос гармонии тела и души. А у меня оно сейчас - лучше не бывает.
   Пройдя по коридору быстрой танцующей походкой, он распахнул двери в конце его и вошел. Профессор Бронзини, в это время что-то писавший, недовольно поднял голову, но при виде молодого человека улыбнулся.
   - Входи и садись, - сказал он. - Я почти закончил. Накопилось столько деловой переписки… - Торопливо подписав, он промокнул бумагу и отложил все в сторону.
   - Что ты хочешь? Опять нужны деньги? Только не это, ты ужасный транжира.
   - Мне нужны не деньги, а информация. - Меркурио присел на край стола, покачивая длинной голой ногою, любуясь формой икры и золотистым пушком на бедре.
   - Информация о чем?
   - Хотел бы я знать, дорогой отец, что ты затеваешь? - спросил Меркурио.
   - Я затеваю? - профессор Бронзини не казался ни испуганным, ни удивленным. Могло показаться, что профессор даже польщен интересом, который этот красивый молодой человек проявляет к его особе.
   - Как твой приемный сын и наследник я имею право знать, не так ли?
   - Предположим.
   - Ты связался с какой-то аферой?
   - Будь любезен, держи себя в рамках, - сказал профессор. - Неужели ты правда думаешь, что у меня может быть что-то общее с каким-то преступлением?
   - Если о преступлении речь не идет, так зачем ты вызвал во Флоренцию двух головорезов из мафии? Они ведь явно приехали не любоваться шедеврами в галереи Уфицци и дворце Питти.
   Профессор казался искренне удивленным.
   - Я ничего об этом не знаю. Головорезы, говоришь ты?
   - Поскольку я не был им представлен, то не знаю, как их зовут. Но один маленький и щуплый, другой здоровенный и упитанный. На их руках кровь нескольких людей, - я понял это, когда один на меня бросился.
   - Но где ты с ними встретился? И как?
   - Они уже две недели околачиваются на Виа Торта.
   - А ты что делаешь в том квартале? - Глаза профессора блеснули. - У тебя там девушка, да?
   - У меня там девушка, которая станет моей женой.
   - Женой? Для этого ты ещё слишком молод. В твоем возрасте человеку вполне достаточно приятельниц. Временные знакомства, мимолетные чувства. Я в твои годы… - профессор хихикнул.
   Меркурио холодно заметил:
   - Но речь не идет ни о твоих сексуальных проблемах, ни о моих. Мы говорим о важных вещах. О вещах, которые касаются тебя. Почему ты сменил шифр на сейфе?
   - Потому что Даниило сказал мне, что ты его знаешь.
   - А почему так важно, чтобы я не знал, что в сейфе, именно теперь? Раньше тебе это не мешало. Я жду ответа.
   Профессор молчал.
   - Как я видел собственными глазами, у тебя в сейфе два или три алебастровых ковчежца - видимо урны для пепла. Еще там алебастровая статуэтка богини, какие ставили в изголовье знатных покойников на месте их последнего пристанища. Еще две тонкие цепи кованого золота, золотая диадема и множество золотых украшений.
   И много чего еще, я не успел все запомнить.
   - Тот миг, что был в твоем распоряжении, не прошел даром. Заметил ли твой зоркий глаз ещё кое-что?
   - Заметил, - сказал Меркурио. Наклонившись вперед, он в упор уставил взгляд своих синих глаз в карие, полные нервного напряжения глаза профессора.
   - Как ты знаешь, у меня есть способность сверхчувственного восприятия. Я, например могу определить место, где была пролита людская кровь. Иногда могу определить и время смерти. А в некоторых случаях безошибочно отличаю правду от лжи.
   - Сказочные способности. - Профессор Бронзини процедил эти слова сквозь зубы.
   - Все предметы в твоем сейфе невероятно красивы. Они задуманы знатоком этрусского искусства и сделаны рукой умелого ремесленника. И все они фальшивые.
   Все до единого.
   Профессор Бронзини все ещё молчал, словно загипнотизированный взглядом и словами Меркурио.
   - Я бы не вмешивался, - продолжал тот. - Уже давно я чувствую, что все это - он жестом обвел виллу Расенна со всем её уютом и роскошью - что все это держится на обмане. Ты злоупотребляешь своими знаниями и репутацией и продаешь коллекционерам предметы, которые якобы находишь на своих раскопках. Это я угадал.
   Но ты никому не вредишь, - говорил я себе, - а коллекционеры счастливы. Будь это иностранные фонды, для которых деньги ничего не значат, или частники, миллионеры, потакающим своим слабостям. Единственный, кто теряет - итальянские власти, но они мне также безразличны, как и тебе. Но теперь кое-что произошло, и я изменил свое мнение.
   Меркурио говорил тоном учителя, наставляющего бездарного ученика.
   - Ты втянул в свои аферы и Мило Зеччи. Его руки резали тот алебастр - несомненно по твоим эскизам. Золотые украшения ковались в его мастерской. Долго он тебе был верен, сохраняя молчание, ведь ты его оберегал и хорошо платил. Но вдруг оно лопнуло. Случилось то, что рано или поздно случается со всяким из нас.
   При этих словах Меркурио испытующе взглянул на профессора и многозначительно помолчал. Профессор вздрогнул, как человек, пробуждающийся от тяжелого сна, и выдавил: - Нет…
   - Нет, да! - сказал Меркурио. - Мило Зеччи почувствовал приближение смерти. Он не боялся её, но не хотел умереть без покаяния. Искал совета. И был настолько порядочен, что вначале обратился к тебе, ты же его хозяин. Но ты его выгнал. И он искал помощи у того англичанина, Роберта Брука. Но тут ты испугался.
   Крупнейшее дело всей твоей жизни оказалось под угрозой. Клад центральной могилы гробницы Тринса. Фантастическая находка, равная прославленным открытиям Реголини и Галласи. Сокровища невиданной ценности. Но только если не будет никаких подозрений. И тут ты решился. Вызвал этих типов, этих зверей. Приказал следить за Мило Зеччи…
   - Я… - начал профессор Бронзини, но тут же запнулся.
   - Что? - спросил Меркурио, ни на миг не отводя от профессора глаз.
   - Я не… - профессор опять запнулся. В доме стояла мертвая тишина. - Я все это не так представлял. Я любил Мило. Был убежден, он ничем нам не навредит.
   - Если ты не виноват в этом, так кто?
   - Не я.
   - Кто тогда?
   Тут двери беззвучно открылись, вошедший Даниило Ферри обратился к профессору:
   - Простите, но вас к телефону.
 

***

 
   Вентиляторы в отделении карабинеров лениво вращались, не в силах освежить раскаленный воздух. Лейтенант Лупо сдвинул фуражку на затылок и вытер пот со лба.
   - Это не наше дело, - сказал он. - Это функции органов правосудия, а не карабинеров. - Взглянул на Сципионе, словно ища у него поддержки.
   Антонио Руссо сказал:
   - Городской прокурор настаивает, чтобы этим занялись вы.
   Похоже было, что на него даже жара не действует.
   - Полиция…
   - Обычно мы обращаемся за помощью к ним, только сейчас у них хватает хлопот с выборами. Все их сотрудники мобилизованы на двадцать четыре часа в сутки, пока все это не кончится.
   Сципионе вмешался:
   - Если я могу предложить…
   - Пожалуйста.
   - Я не разбираюсь в юридической стороне вопроса, но, полагаю, существенными будут показания только одного свидетеля - Марии Кальцалетто.
   Риссо на миг задумался.
   - И могильщика.
   - Тут мы, к сожалению, уже опоздали. Защитник заполучил его собственноручно подписанные показания.
   Риссо нахмурился.
   - Я слышал об этом. По моему мнению, здесь была совершена непозволительная оплошность.
   - А что, по-вашему, нам было делать? - спросил лейтенант. - Мы бы с удовольствием уложили ваших свидетелей в холодильник, чтобы к процессу они были как огурчики, но они ведь не только свидетели, но ещё и люди. Нельзя же их прятать и вытаскивать, когда нам угодно.
   - Но в любом случае вы должны обеспечить, чтобы никто не попал к Кальцалетто.
   Можете вы выделить человека, чтобы приглядывать за нею до суда?
   - Это можно.
   Сципионе сказал:
   - Кальцалетто работает в кафе на Виа Торта. Ночует наверху. Последнее время там у неё живет один мужчина.
   - Что за мужчина?
   - Его зовут Диндони. Раньше он работал у Мило Зеччи и жил над его мастерской.
   Потом вдова Мило Зеччи его оттуда выгнала. Он приятель Кальцалетто.
   - Разумеется, раз они живут вместе, - сказал Риссо. - Почему вы о нем вспомнили?
   - Я могу повлиять на него. Возможно, с нашей помощью он позаботится, чтобы Кальцалетто не вступала в нежелательные контакты.
   - Вот это я называю деловым предложением, - обрадовался Риссо.
 

***

 
   Знойный день склонялся к вечеру, когда Мария домыла стаканы и поставила их на полку. За целый час в кафе не вошел ни один клиент. Диндони подремывал на стуле.
   Из лужици «мартини» на оцинкованной стойке взлетела муха и села ему на лицо. Он заворчал и открыл глаза. Потом спросил:
   - Куда это ты?
   Мария была уже в шляпке и с сумкой в руке.
   - Иду за покупками, а ты оставайся здесь.
   - Кто это сказал?
   - Я. Раз живешь тут задаром, давай отрабатывай.
   - А те двое? Ты же разрешила им переехать. Один так и спит в чулане?
   Он был прав. Здоровяк с напарником очистили чулан и занесли туда стол, стул и матрац.
   - Они договорились с хозяином, - равнодушно ответила Мария. - Думаю, их ищет полиция, вот и прячутся. Мне нет до этого дела.
   - Он может погореть, если нагрянет полиция.
   - Так это же он, не я, - сказала Мария. - Вернусь через час, будь на месте.
   Когда она вышла из кафе, человек, сидевший за рулем стоявшей неподалеку машины, вышел, бесшумно прикрыв дверь, и двинулся за ней.
   Мария спешила. Улицы были полны людьми, спешившими с работы, - наступал час покупок, встреч и аперитивов. Мария смешалась с толпой, разглядывая по дороге витрины. человек следовал за ней; вначале по Борджо дельи Ольбицци, потом через Пьяцца делла Република и по Виа дельи Строцци.
   Там Мария, видимо, решилась что-то купить. Вошла в обувной магазин. Внутри была полутьма. Пока она стояла, моргая со света, к ней приблизился молодой человек, стоявший до того за прилавком.
   - Чем могу служить, синьорита?
   Мария открыла сумочку и достала визитку, которую дал ей Риккасоли. Мельком взглянув на карточку, молодой человек сказал:
   - Обязательно подыщем что-нибудь для вас, прошу, проходите. - Открыв дверь кабинки, вошел с нею внутрь. Мария только теперь увидела, что у кабинки есть ещё одни двери. Молодой человек открыл их и Мария прошла в небольшой салон, обставленный столом красного дерева, несколькими креслами и клеткой с канарейкой.
   За столом сидел доктор Риккасоли, перебирая стопку бумаг. Молодому человеку он сказал:
   - Выбери для синьориты что-нибудь получше, Карло. Скажите ему ваш размер, Мария, Карло вам упакует и через полчаса все будет готово. Времени у нас нет.
   Предложение моего клиента очень простое. Заплатит вам за сотрудничество двести тысяч лир и ещё сто тысяч - если придется давать показания в суде.
   - За сотрудничество? За какое сотрудничество?
   - За то, что вы расскажете мне все, что знаете. Имена, подробности, все, что можно проверить.
   Мария задумалась. Ее крестьянская натура разрывалась от жадности и страха.
   - Но если вы хотите, чтобы я лгала, то ничего не выйдет, не хочу я с полицией связываться. Они ведь и посадить могут, а за это мне никто не заплатит.
   - Глупости, - заявил Риккасоли. - Ничего подобного я ввиду не имел. Вы рассказали в полиции, что видели машину, ехавшую по улице, незнакомой марки, но номера вы запомнили. И ещё вы сказали, что слышали, как машину занесло, как завизжали тормоза. Но ведь все это было позже и не с той машиной. Тогда в полиции своими вопросами вас просто сбили с толку. Никто не попадает в тюрьму, если немного ошибся, ручаюсь вам.
   - Я боюсь.
   - Со мной вам нечего бояться. Ведь на самом деле обе эти версии - ложь, не так ли?
   Мария уставилась на него, разинув рот.
   - Вас в ту ночь вообще не было на Виа Канина. И в полиции вы рассказали то, чему вас научил этот бездельник Диндони. У меня есть доказательства, так что подумайте. Если будете настаивать на прежних показаниях, обещаю вам большие неприятности, так и за решетку угодить недолго. Если же вы их несколько уточните, они совпадут с показаниями других свидетелей, и ясно будет, что вы говорите правду. И вы получите двести тысяч лир.
   - Диндони рассердится.
   - Диндони будет только рад. Я ведь готов заплатить за информацию, которой он располагает. Знает он куда больше вас, потому что увяз в этом деле по уши.
   - Мне нужно с ним поговорить…
   - Разумеется, - согласился Риккасоли. Вынув бумажник, извлек из него пять банкнот по десять тысяч лир и на мгновенье их задержал в руке. Мария не могла отвести от них глаз.
   Риккасоли неторопливо сложил банкноты пополам, потом ещё раз пополам, положил их на стол и придвинул к девушке, тут же жадно прикрывшей их пальцами. Нацарапал что-то на обороте визитки.
   - Человек, который снимет трубку, будет знать, где меня найти. И советую не тянуть, передайте это от меня Диндони. Если в моих руках окажется информация, которую, я надеюсь, он мне может предложить, ваш Диндони будет чувствовать себя гораздо безопаснее. Верьте мне, Мария - пока Диндони не решится на это, он здорово рискует.
 

13. В пламени.

   - О, Иисусе! - взвыл Диндони. Его мизерная физиономия была искажена нерешительностью, алчностью и страхом одновременно. - Святая Дева Мария! Если бы я только знал, что делать!
   В комнате над кафе Мария сидела на одном конце постели, Диндони на другом, болтая ногами в бурых шнурованых ботинках, один из которых был с толстой ортопедической подметкой.
   - Сделай, как я говорю, - настаивала Мария.
   - Но я не могу решиться. И то, и то слишком опасно. Святые угодники, надоумьте меня, как быть!
   Мария не выдержала.
   - Если ты перестанешь ныть, поминать деву Марию и всех святых и немного подумаешь, сразу поймешь, что надо делать. Тебе предлагают деньги и защиту.
   Денег столько, что ты сможешь завести свою мастерскую, о которой все время твердишь, а защита поможет тебе не угодить за решетку.
   - Защита? - Диндони облизнул пересохшие губы. - Какая защита?
   - Если ты во всем сознаешься и расскажешь правду, власти о тебе позаботятся. Мэр Флоренции - приятель того англичанина и сделает все, что может, чтобы вытащить его из тюрьмы.
   - Мэр Трентануово?
   - Собственной персоной.
   Диндони все ещё колебался. Последовало долгое молчание, но Мария не торопилась.
   Знала, что дело сделано.
   - Если бы - я говорю только «если бы» - я согласился помочь, что нужно сделать?
   - Поговорит с доктором Риккасоли и рассказать ему все, что знаешь.
   - Когда?
   - Как можно раньше. Сегодня вечером, если хочешь.
   - И как это устроить?
   - Он дал мне номер телефона. Оттуда свяжутся с ним и он передаст, где мы встретимся. Со мной он встречался в одном магазине. С тобой это будет где-то еще.
   Но сделает так, что никто ни о чем не узнает.
   - А деньги он выплатит сразу?
   - Сколько-то - за информацию. Остальные - за показания на суде.
   Диндони все ещё колебался.
   - Ты уверена, что у него есть деньги? Откуда он их берет?
   - Ну, это мелочи, - нетерпеливо ответила Мария. - У сестры англичанина. Та приехала во Флоренцию с кучей денег, чтобы помочь брату.
   - Ну, ладно, - наконец согласился Диндони. - Позвони. Но не отсюда, внизу сидят те двое. Они все ещё там?
   - Не знаю, и это мне безразлично. Теперь они уже ничего нам не сделают. Сами прячутся от полиции. Днем они и носа не высовывают.
   - Но сейчас-то ночь, - Диндони даже вздрогнул.
   - День или ночь - какая разница, ведь они ничего не знают, - сказала Мария.
   Но, уходя, постаралась двери прикрыть потише.
   Диндони в мансарде никак не мог усидеть на месте. Стоя у окна, долго смотрел через крыши на улицу вниз. Виа Торта была пустой и полутемной. Но метрах в двадцати стояла машина, и в ней Диндони заметил огонек сигареты. Кто-то ждал, сидя на месте водителя. Ждал чего? У Диндони вдруг пересохло в горле.
   Подойдя к дверям, он приоткрыл их и прислушался. Ни звука. Но вернувшись к постели, он вдруг увидел это, и сердце его вначале замерло, потом бешено застучало. Глаза застлала багровая мгла и ноги подкосились, так что пришлось ухватиться за стену, чтоб не упасть.
   Господи Боже, почему он такой идиот? С чего вдруг он слушал эту шлюху Марию? Что же теперь ему, несчастному, делать?
   В то время, как подобные мысли - даже не мысли, а панические вопли - носились у него в голове, глаза его неотрывно глядели на то, что он только что заметил. На черную металлическую коробочку, прикрепленную за углом каминной доски.
   Он, конечно, знал, что это означает. Собственными руками ставил её на кухне Мило Зеччи и протягивал почти незаметный, тонкий как нить черный провод через щель в оконной раме.
   Знал, что если поискать, то найдешь и шнур. И даже знал, куда он ведет. В тот чулан, в котором теперь поставили стол, два стула и топчан.
   - Нужно сматываться, - сказал Диндони. Произнес он это про себя, потому что и шепот рядом с черной коробкой был опасен. Открыв двери, вновь насторожил уши.
   Тишина. В нем шевельнулась надежда. Если они были у себя и все слышали, наверно не стали бы сидеть? Видно, никого нет, или эта чертова штука выключена?
   Диндони добрался до стойки и пртянул руку за ключами, когда входные двери распахнулись. Диндони скорчился под стойкой. В кафе влетел какой-то краснолицый тип, которого он никогда не видел, постучал по стойке о заорал: - Хозяин! Почему, черт побери, в этой забегаловке никто не обслуживает? - Тут он заметил Диндони, который робко пролепетал - «Хозяйка сейчас вернется» - и вывалился на улицу, прежде чем тот что-то сумел добавить.
   Здоровяк с напарником стояли за шторой, отделявшей меньшую комнату.
   - Так, - сказал здоровяк. - Заметил микрофон и собрался сбежать.
   - Тем лучше, - заметил напарник.
   Они вышли в общий зал.
   Краснолицый тип с надеждой спросил:
   - Вы меня обслужите? - но, не замечая его, они вышли на улицу. Диндони заворачивал за угол.
   - Хочет затеряться в толпе, - спокойно заметил здоровяк - Среди людей он почувствует себя в безопасности, - согласился напарник.
   Они тоже уже дошли до угла. Двери машины бесшумно открылись и так же бесшумно закрылись за ними.
   По мере удаления Диндони от дома сердце его уже не билось так сильно. Прежде всего нужно было связаться с Марией и предупредить её. Она ведь пошла звонить.
   Ближайшие телефонные будки - на Пьяцца делла Синьориа, нужно её найти. Но что если он её не найдет? Можно ли вернуться в кафе?
   Диндони растерялся.
   Нет, туда он не вернется никогда, разве что под охраной полиции. При этой мысли он начал понимать, в какой ситуации очутился. Что ему сказать полиции? Может признаться, что получил деньги и инструкции от двух бандитов? Что, польстившись на обещанные деньги, предал хозяина? Что они, видимо, узнали о его замысле и хотят только одного - заставить его замолчать? Что на это скажет полиция? Осмеёт и посоветует не читать на ночь детективы?
   Погруженный в эти мысли, он не заметил, как очутился в толпе, размахивающей флагами и что-то кричащей, в толпе, на ночь глядя праздновавшей окончание выборов. У Диндони было две возможности: присоединиться к ним или исчезнуть. Но толпа поглотила его. Все направились на Пьяцца Синьория, где всегда проходили демонстрации.
   Удержись он в голове колонны, все бы сошло. Но Диндони мешала хромая нога, так что он не удержался на гребне волны и откатился назад. Там он споткнулся и чуть не упал, мечтая только выбраться на тротуар и уцепиться за что-то устойчивое. И тут с двух сторон его ухватили чьи-то сильные руки и вытащили из сутолоки.
   Повернув голову, он увидел по обе стороны силуэты двух головорезов и обомлел от ужаса.
   Диндони завопил.
   Какая-то женщина обернулась и поддержала его: - Ура! Мы победили!
   В глазах у Диндони потемнело. Силы его оставили, ноги отказывались слушаться.
   Когда двое бандитов выволокли его в переулок, колени его тряслись, глаза закатились.
   - Тихо, он упал в обморок, - заметил здоровяк, - Что будем делать? Не носить же нам его на руках?
   - Я подгоню машину, - ответил напарник, с презрением глядя на кучу тряпья, корчившуюся на тротуаре. - Пригляди за ним, я быстро.
   - А что, если появится полицейский?
   - Скажи, что этот засранец уделался от радости.
 

***

 
   В квартире капитана Комбера, где он, Элизабет и Тина собрались на обычное вечернее совещание, настроение было довольно оптимистическим. Обсуждали они своего нового союзника.
   - Оригинальный тип этот Риккасоли, - сказал капитан. - Похож на обычного старого болтуна.
   - Это, разумеется только внешнее впечатление. Ошибочное, если хоть половина того, что о нем говорят - правда.
   - Да, он тертый жук, - подтвердила Элизабет. - И без предрассудков. Насколько я понимаю, пытается подкупить Диндони и Марию на деньги мисс Брук.
   - Я бы не называл это подкупом. Он утверждает, что подготовиться к защите может, только выяснив, что на самом деле произошло. И Диндони единственный, кто может это сказать.
   Тина сказала.
   - Диндони это… Не знаю, как это перевести. - И назвала его по итальянски.
   - Лучше не переводите, - сказал капитан. - Что это за шум? Подошел к окну. Улица побагровела от мерцающего света факелов, которые несли демонстранты. Зарево ширилось со стороны Палаццо Веккио.
   - Как бы они не сожгли весь город, - заметила Элизабет.
 

***

 
   То же самое сказала мисс Плант сэру Джеральду Уэйлу. Она едва успела укрыться в здании консульства, ища спасения.
   - Ничего не понимаю! Ведь результаты выборов объявят только завтра!
   - Зато сегодня могут праздновать все, - ожидать всегда лучше, чем знать.
   - Я лично ожидаю пожара, - заявила мисс Плант. - Увидите, добром это не кончится.
   В такую сухую погоду все вспыхивает, как порох. А поднимется ветер - и полгорода как не бывало.