Страница:
С такими исходными данными по авиации мы втроем - Горюнов, заместитель командующего по политической части и я - выехали к фронтовому начальству. Сперва нас принял начальник штаба фронта генерал Захаров. Состоялся непродолжительный разговор о боевых возможностях воздушной армии, после чего Матвей Васильевич провел нас в домик командующего.
Здесь я впервые увидел Ивана Степановича Конева в звании Маршала Советского Союза. На командных пунктах армий, откуда Конев обычно управлял боевыми действиями войск фронта на главных направлениях, я видел его всегда глубоко сосредоточенным, непроницаемым, редко улыбавшимся. Теперь же улыбка то и дело озаряла его глаза, хотя лицо было усталым. Как в ходе встречи выяснилось, радовался он, что ему Ставка доверила осуществление новой наступательной операции.
Конев спросил у командарма Горюнова, насколько удачно сделана аэрофотосъемка оборонительной полосы противника на направлении Умани, затем кратко ознакомил нас с замыслом Уманско-Ботошанской операции.
Мощный удар по обороне врага в направлении Умани планировалось нанести силами трех общевойсковых и трех танковых армий. Основная цель операции разгром уманской группировки противника, рассечение войск группы армий "Юг" и освобождение юго-западных областей Украины. Замыслом операции предусматривалось разгромить 8-ю армию врага, отрезать пути отхода 1-й немецкой танковой армии в южном направлении, содействовать войскам 1-го Украинского фронта в ее разгроме. В дальнейшем - выход войск 2-го Украинского фронта на Днестр между Могилевом-Подольским и Ягорлыком.
- Это вам ясно, Горюнов? - спросил Конев командарма. - Если что непонятно, спрашивайте, отвечу. Выполнять эти задачи предстоит и вам.
Далее маршал Конев сообщил для сведения об основных задачах, которые предстояло решать в ближайший период соседним фронтам - 1-му и 3-му Украинским, сообщил, что, по данным разведки, противник, вероятно, не ждет нового наступления советских войск. По мнению гитлеровских генералов, в весеннюю распутицу наступать невозможно. Но Ставка отвела фронту на подготовку операции двадцать суток.
. - А вам, авиаторам, думаю, хватит шестнадцати суток. Как, Горюнов, успеете? - неожиданно повернулся Конев к Сергею Кондратьевичу.
- Попробуем успеть, - ответил наш командарм,
- Ну вот и хорошо. Иного ответа я не ожидал, - с явным удовлетворением произнес маршал.
Разговор о доукомплектовании воздушной армии, которого мы ждали с особым нетерпением, начался лишь после того, как командующий фронтом заслушал доклад генерала Горюнова о боевых возможностях наличных сил авиации фронта. Слушал Конев очень внимательно, что-то даже записывал на листе бумаги. Затем прошелся по комнате и, как помнится, объявил следующее: через день-два на фронт прилетит командующий ВВС Красной Армии главный маршал авиации А. А. Новиков, с ним и будет решен вопрос о доукомплектовании воздушной армии.
- Вашу просьбу об усилении воздушной армии еще одним штурмовым корпусом, одной бомбардировочной дивизией и спецчастями я целиком поддерживаю, - сказал в заключение командующий фронтом, но тут же сопроводил эти слова поговоркой: на дядю надейся, а сам не плошай. Дескать, командующий ВВС может пообещать журавля, а синицу в составе четырех авиакорпусов фронта уже имеет. На них, на эти корпуса, пока и следует рассчитывать.
В плане авиационного наступления наши конкретные боевые задачи формулировались следующим образом: массированными ударами групп бомбардировщиков авиакорпуса генерала Полбина по артиллерийским позициям, узлам сопротивления и резервам врага содействовать Прорыву вражеской обороны войсками 27, 52 и 4-й гвардейской армий; силами штурмового авиакорпуса генерала Рязанова в первый день операции содействовать войскам 27, 52 и 4-й гвардейской армий в прорыве обороны, с началом развития прорыва поддержать одной штурмовой авиадивизией 2-ю танковую армию, другой - 5-ю гвардейскую танковую армию; силами истребительных авиакорпусов генералов Подгорного и Утина прикрывать войска на поле боя и сопровождать группы бомбардировщиков.
Именно к этому сводились требования командования фронта к авиации, в частности на первом этапе Уманско-Ботошанской операции.
И сразу же после совещания у командующего фронтом мы Выехали в авиакорпуса и дивизии, чтобы непосредственно на местах еще и еще раз определить сильные и слабые стороны авиационных соединений, вместе с их командирами наметить практические меры по подготовке летного и технического состава к выполнению боевых задач в сложных условиях распутицы, частых перемен погоды.
Подготовка к операции развернулась широко, всесторонне. В работе с личным составом особое внимание обращалось на то, чтобы каждый летчик, инженер, техник, водитель автомобиля, снабженец готовился к боям в исключительно трудных условиях.
Командиры бомбардировочных дивизий полковники Г. В. Грибакин и Ф. И. Добыш вместе с командирами авиадивизий 7-го истребительного авиакорпуса полковниками М. Г. Мачиным и А. И. Грисенко тщательно отрабатывали вопросы взаимодействия в предстоявших боях. На это была особая причина. До Уманско-Ботошанской операции истребителям дивизии М. Г. Мачина редко приходилось сопровождать бомбардировщики, а что касается полковника А. И. Грисенко, то он тогда только что вступил в долж-ность комдива вместо погибшего в одном из боев полковника И. К. Печенко, и ему, по сути, приходилось заново осваивать вопросы взаимодействия между бомбардировщиками и истребителями, особенно практику прикрытия вертушки. Впрочем, боевой опыт у полковника Грисенко был немалый. Он прошел путь от рядового летчика до комдива. Был тяжело ранен, лишился ноги, но, продолжая летать, участвовал в воздушных боях и не раз выигрывал поединки в борьбе с "мессерами". Тем не менее личные встречи с комдивами бомбардировщиков для него были необходимы. Совместное обсуждение вопросов взаимодействия имело важное значение. Забегая вперед, скажу, что в Уманско-Ботошанской операции истребительная дивизия полковника А. И. Грисенко действовала великолепно, ее летный состав значительно пополнил счет сбитых вражеских самолетов.
Интенсивно готовились к трудной наступательной операции штабы авиасоединений. В связи с тем что боевые задания летному составу предстояло выполнять в сложных метеоусловиях, подниматься в воздух и садиться для дозаправки в большинстве случаев на вязкие от грязи взлетно-посадочные полосы, начальники ряда штабов поручили авиаспециалистам разработать специальные наставления-памятки по этому вопросу с учетом опыта прежних боевых операций, в частности опыта боев за удержание и расширение плацдарма на правом берегу Днепра в условиях дождливой осени 1943 года. Работники штабов авиакорпусов неоднократно выезжали в штабы общевойсковых и танковых армий, чтобы на месте согласовать с их ответственными представителями наиболее важные вопросы взаимодействия. Так, например, начальник штаба 4-го истребительного авиакорпуса полковник Простосердов, несмотря на большую занятость оперативной работой, сумел найти время, чтобы побывать в штабах трех общевойсковых и трех танковых армий, тщательно изучить на месте возможности истребителей по прикрытию наземных войск. В результате такого изучения был отработан оптимальный план-график вылета групп истребителей на прикрытие главной группировки войск фронта.
В политическом обеспечении подготовки к операции особое внимание было обращено на разъяснение личному составу большого значения быстрейшего освобождения от оккупантов Правобережной Украины для дальнейшего продвижения советских войск на запад. Одновременно велась работа по доведению до авиаторов обращения Военного совета фронта к войскам, в котором излагались основные задачи предстоявшего наступления.
Вносила свой вклад в подготовку к Уманско-Ботошанской операции и армейская газета "Советский пилот". Передовые летчики на ее страницах рассказывали о своем боевом опыте. Авиационные специалисты давали советы, как лучше летать и выполнять боевые задания в ненастную или переменную погоду. Так, главный штурман армии Галимов написал и опубликовал интересную статью о мерах по предотвращению случаев потери летчиками, ориентировки в переходный период от зимы к весне. Инспектор армии по технике пилотирования Концевой и командир эскадрильи Евстигнеев через газету поделились с молодыми пилотами опытом выполнения боевых вылетов при пониженной видимости. Другие опытные специалисты рассказывали в газете о том, как отличить с воздуха свои войска от войск противника, как наиболее целесообразно содействовать с воздуха наземным войскам в форсировании водных преград и т. п. Такие статьи с интересом и пользой для дела читали и изучали не только молодые, но и опытные летчики.
Незадолго до начала наступления у нас побывал командующий ВВС Красной Армии главный маршал авиации А. А. Новиков. Александр Александрович обещал передать в оперативное подчинение армии штурмовой авиакорпус генерала В. В. Степичева, но не указал точной даты передачи. Смысл его обещания можно было понять так: ждите, авиакорпус штурмовиков у вас будет, но пока постарайтесь умело и целесообразно использовать те силы авиации, которыми располагаете.
.Ознакомившись с состоянием дел в воздушной армии, А. А. Новиков на следующий день отбыл в Москву. Штурмовой корпус нам пришлось ждать больше месяца, зато спецчасти мы получили быстро. Уже на второй день после отъезда Новикова стало известно, что в подчинение командования армии поступает отдельный авиаполк связи, возглавляемый майором Ф. Ф. Сушко. В период наступления его летчики поддерживали надежную связь между командованием танковых армий и танковыми соединениями, дей- ствовашими в отрыве от основных сил. Вслед за летчиками-связистами прибыл отдельный санитарный авиаполк под командованием К. Я. Швелидзе. Тогда же на одном из аэродромов разместился отдельный корректировочный авиаполк майора Н. П. Зубко.
Начало Уманско-Ботошанской операции намечалось на утро 6 марта. Но вечером 3 марта маршал Конев принял решение начать наступление на сутки раньше, чтобы не дать противнику лишнего времени для укрепления своей обороны.
В связи с неожиданным изменением времени "Ч" нам, оперативникам воздушной армии, пришлось провести большую работу, чтобы успеть оповестить всех, кого следовало, о переносе срока начала операции, разумеется строго соблюдая при этом военную тайну.
В тот же вечер 3 марта генерал Горюнов выехал на КП командующего 52-й армией генерала К. А. Коротеева. Туда же к началу наступления должны были прибыть со средствами управления боевыми действиями авиации по радио генералы Рязанов, Подгорный и Утин. На КП воздушной армии я остался за старшего, что хотя и почетно, но чрезвычайно ответственно.
Особую заботу представляла авиационная подготовка атаки. В ней должны были принять участие 145 самолетов: 45 бомбардировщиков, 60 штурмовиков и 40 истребителей. Боевым группам предстояло подняться в воздух почти одновременно. Ожидание этого момента беспокоило меня больше всего. Тревожило состояние взлетно-посадочных полос. Не радовала и погода. Армейские синоптики в один голос прочили морось, дымку, туман.
На авиационную поддержку наземных войск в первый день развития наступления планировалось 700 самолето-вылетов. Цифра не так уж большая, но в связи с неблагоприятными метеоусловиями выполнение даже такого задания представлялось нелегким делом.
Утром 5 марта погода выдалась на редкость теплой, с влажностью до 90 процентов. Все вокруг было покрыто густым туманом. Примерно за час до начала авиационной подготовки, до вылета первых групп самолетов, из всех авиакорпусов сообщили: "Густой туман. Вылет исключается".
Я связался с генералом Горюновым, доложил обстановку. Выслушав меня, Сергей Кондратьевич спокойно сказал:
- Не волнуйтесь. У вас тут тоже сплошное молоко. Ждите указаний...
Семь часов утра. Связисты только что приняли радиограмму командарма Горюнова. В ней говорилось: "В б часов 54 минуты началась артиллерийская подготовка на направлении главного удара. Авиация не вылетать. Находиться в готовности".
Мощная артподготовка продолжалась 56 минут. Она ошеломила врага. Гитлеровцы, вероятно, надеялись, что из-за густого тумана боевые действия невозможны, и чувствовали себя вольготно. Но вот под прикрытием тумана ринулись вперед стрелковые соединения и танки непосредственной поддержки пехоты. Была достигнута полная внезапностъ. Немцам ничего не оставалось, как отступить.
Над аэродромами наших бомбардировщиков пелена густого тумана неотступно висела в течение трех суток. У штурмовиков и истребителей, базировавшихся ближе к фронту, во второй половине дня 5 марта туман несколько уменьшился. К этому времени связисты приняли новую радиограмму генерала Горюнова, в которой командарм сообщал, что первая оборонительная позиция противника прорвана, в сражение вводятся танковые армия Богданова и Ротмистрова, над полем боя появились вражеские воздушные разведчики. В конце радиограммы - приказание: при первой же возможности организовать воздушную разведку.
Возможности, конечно, не самые благоприятные. Но надо так надо. Начальники корпусных штабов поняли меня с полуслова. Первым вылетел на разведку в район Умани парой командир штурмового авиаполка майор Г. У. Чернецов. Вслед за ним удалось выпустить еще 15 самолетов Ил-2 из корпуса Рязанова и 10 истребителей. На задание пролетали они над командным пунктом 52-й армия, где находились маршал Конев и генерал Горюнов"
Вскоре Сергей Кондратьевич позвонил мне и сказал, что маршал доволен оперативным выполнением его приказания об организации воздушной разведки, больше пока самолетов выпускать не следует.
К полудню 8 марта погода значительно улучшилась, в небе появились большие просветы между облаками, туман почти окончательно рассеялся. Создались более или менее нормальные условия для боевой работы авиации. Правда, мешала грязь на аэродромах, но к преодолению этой трудности авиаторы были готовы. В тот день наши воздушные разведчики засекли движение из района Умани по направлению к железнодорожной станции Поташ до 500 вражеских танков, их передовые отряды к вечеру уже вступили в бой с советскими ттанками.
Незамедлительно последовая приказ Конева: авиации с утра 9 марта приступить к активным боевым действиям против 11, 13 и 14-и танковых дивизий врага.
Передавая мне это распоряжение командующего фронтом, Сергей Кондратьевич предупредил: смотрите не подкачайте, чтобы все было строго по графику. Я авиаторы не подкачали, не подвели командарма - в течение всего светлого времени суток, тесно взаимодействуя со стрелковыми, артиллерийскими, танковыми частями и соединениями, громили в районе станции Поташ бронированного, контратакующего врага.
В боевых донесениях, посланных нами на исходе 9 марта в штабы ВВС Красной Армии и 2-го Украинского фронта, говорилось, что за день летчики армии произвели в интересах войск фронта 723 самолето-вылета, штурмовиками сожжено 40 вражеских танков и штурмовых самоходных орудий, в проведенных 36 воздушных боях сбито 18 немецких самолетов, не вернулись с боевых заданий 8 наших экипажей.
Утром следующего дня генерал Горюнов в присланной на мое имя радиограмме дополнил вечернее донесение такими фактами: в районе станции Поташ противник потерял всего более 500 танков. 200 танков оказались вполне исправными, только без горючего горючего, а их экипажи, по показаниям местных жителей, удрали со станции на лошадях...
Несмотря на непролазную грязь, темпы наступления войск фронта день ото дня нарастали. Главная группировка, наступавшая на уманском направлении, за пять дней продвинулась вперед и расширила фронт наступления до 170 километров. Вслед за ней перешли в наступление войска левого крыла фронта в составе 5-й и 7-й гвардейских армий в направлении на Новоукраинку.
Да, трудности наступления, связанные с весенней распутицей и бездорожьем, были огромными. Их неимоверную тяжесть испытывали на себе прежде всего пехотинцы, танкисты и артиллеристы. Из-за распутицы они не всегда вовремя получали даже самое необходимое для ведения боевых действий. Авиаторы прекрасно понимали это и старались делать все возможное для облегчения ратного труда полевых войск. Им приходилось нe только наносить бомбовые и штурмовые удары по врагу, но в доставлять по воздуху нужные войскам материалы- боеприпасы, горючее, продовольствие.
10 марта к нам на КП приехал начальник армейского тыла генерал Тараненко. Устало пожал мне руку - и сразу к делу:
- Начальнику тыла фронта генералу Вострухову нужны самолеты для доставки войскам боеприпасов и продовольствия.
- Но на тыл фронта, работает отдельный авиаполк ГВФ, - возразил я. Не на боевых же машинах доставлять грузы.
- Все равно надо что-то делать, - твердо заявил Тараненко. - Звоните командарму, пусть он решает.
Я связался с Горюновым. Он подсказал выход из положения: на доставку продовольствия и боеприпасов были брошены легкие бомбардировщики 312-й авиадивизии. Дни и ночи трудились отважные экипажи, доставляя к переднему краю патроны, снаряды, ящики с консервами, мешки с мукой и крупами, а также почту - газеты, журналы, письма. Возглавляли эту необычную для ночных бомбардировщиков работу лично комдив В. П. Чанпалов, командиры авиаполков С. В. Илларионов, А. И. Чернобуров, Н. М. Девятов. Более габаритные и тяжелые грузы доставляла войскам транспортные авиаполки Б. Л. Местона и Н. Т. Алушева. В транспортный был превращен на время авиаполк связи и частично санитарный авиаполк.
Вот лишь одна из множества записей в журнале боевых действий 5-й воздушной армии: "Авиация доставляла войскам все, что по габаритам вмещалось в самолеты: для автоматчиков - патроны, для противотанковых орудий - снаряды. По воздуху доставляли штабам средства связи, перебрасывали штабы дивизий и корпусов, которые в условиях непролазной грязи отставали от наступавших войск".
Но главной для нас оставалась, конечно, непосредственная борьба с врагом. Штурмовики-гвардейцы авиакорпуса генерала Рязанова, истребители генерала Подгорного почти непрестанно, в соответствии с графиком, наносили удары по позициям и укреплениям врага в полосе наступления 2-й танковой и 52-й общевойсковой армий, которые вели бои на ближних подступах к Умани. Вскоре у противника был отбит грунтовой аэродром с самолетами, оставшимися без горючего. Мы немедленно воспользовались этим и перебазировали на аэродром Умани 1-й гвардейский штурмовой авиакорпус.
.- Аэродром тесноват для нас, - заметил в связи с этим генерал Рязанов. Но все-таки отсюда штурмовикам было сподручнее поддерживать наступающие войска при форсировании Южного Буга.
Ни на один день не прекращалась и воздушная разведка. 11 марта летчик И. Ф. Якурнов, ведя разведку на самолете Ил-2 вместе со своим напарником, по дороге от Винницы на Немиров обнаружил сплошную колонну примерно в 2000 автомашин с грузами и живой силой. Якурнов атаковал колонну, сделав восемь заходов, и одновременно вызвал по радио группы штурмовиков. На вызов по команде генерала Рязанова вылетели группы Гулькина и Одинцова. Авиабомбами и огнем из пушек они уничтожили до 70 автомашин с грузами и солдатами противника.
Сильные воздушные бои развернулись над Южным Бугом во время форсирования реки нашими войсками. Отражая попытки врага воспрепятствовать с воздуха переправе наших наземных войск на западный берег Южного Буга, истребители корпусов Подгорного и Утина сбили 19 вражеских самолетов. В этих боях особенно отличился летчик-истребитель старший лейтенант Н. И. Леонов. Некоторое время спустя командиру эскадрильи Н. И. Леонову было присвоено звание Героя Советского Союза.
...Остались позади 120 километров весеннего наступления. Войска фронта разгромили десять пехотных, восемь танковых дивизий и продолжали продвигаться к Днестру. Из-за отсутствия промежуточных аэродромов и удаленности базирования поддерживать наступавшие войска нашей авиации становилось все труднее. Особенно отстал от наземных войск бомбардировочный авиакорпус генерала Полбина. Для самолетов Пе-2 требовались аэродромы с твердым покрытием, а их не было.
Первым высказал недовольство действиями авиации начальник штаба фронта генерал М. В. Захаров. Он потребовал быстрее приводить в порядок отбитые у врага аэродромы, базировать авиацию ближе к фронту, активнее помогать стрелковым, артиллерийским и танковым соединениям. 21 марта состоялся сердитый разговор по телефону между маршалом Коневым и генералом Горюновым. Смысл его сводился примерно к следующему; маршал самым решительным образом приказывал как можно быстрее привести в порядок отбитые у врага аэродромы Вапрянка, Новоукраинка, Могилев-Подольский и перебазировать на них отставшие от наземных войск авиационные соединения генералов Полбина и Утина.
Приказ командующего фронтом был выполнен. 25 марта бомбардировщики авиакорпуса Полбина и истребители Утина включились в активную поддержку с воздуха наступавших войск 52-й общевойсковой и 2-й танковой армий. Бомбардировщики, прикрываемые истребителями, группа за группой вылетали в район города Бельцы, наносили мощные удары по скоплениям техники и живой силы врага и тем самым содействовали наземным войскам в разгроме бельцевского гарнизона, освобождению города и выходу на государственную границу северо-западнее Унген. Произошло это 26 марта. А накануне, 25 марта, первыми во 2-м Украинском фронте достигли границы с Румынией по реке Прут войска 27-й армии генерала С. Г. Трофименко, поддерживаемые штурмовиками Рязанова и истребителями Подгорного. Оба комкора управляли действиями авиации с наблюдательного пункта общевойсковой армии. На этом направлении летчикам пришлось вести ожесточенные бои в воздухе с большим числом истребителей и бомбардировщиков противника.
Мы у себя в оперативном отделе наскоро подвели итоги боевых действий авиации за двадцать один день фронтовой операции. Оказалось, что, несмотря на весенние трудности, было произведено 6643 самолето-вылета. В многочисленных воздушных боях летчики 5-й воздушной армии сбили за этот период 231 немецкий самолет, в их число много бомбардировщиков Ю-87.
В эти дни во всех авиаполках состоялись митинги. На некоторых из них довелось побывать и мне. Летчики, инженеры, техники, авиаспециалисты в своих выступлениях выражали огромную радость по поводу того, что войска 2-го Украинского фронта первыми вышли на государственную границу и что в достижении этого успеха немалая роль принадлежала нашей воздушной армии. Много теплых слов авиаторы говорили о командующем фронтом маршале И. С. Коневе, командарме 5-й воздушной, теперь уже генерал-полковнике авиации, С. К. Горюнове и торжественно клялись, что и впредь будут достойно выполнять любые задания командования, сражаться до полной и окончательной победы. Многие интересовались: будут наши войска переходить государственную границу или нет? Официального ответа на этот вопрос пока не было.
И вот после недолгого ожидания из Москвы было получено указание наступление продолжать.
И наступление продолжалось. 8 апреля стало известно, что упорные бои с гитлеровцами на территории сопредельных государств вели уже не только войска 2-го, но и 1-го Украинского фронта. Авиация 5-й воздушной армии пока еще по-прежнему базировалась на аэродромах, расположенных на советской территории, но уже близился день, когда и нам, авиаторам, предстояло ступить на землю соседней Румынии. В связи с этим политотдел армии и политорганы авиасоединений, политработники полков, партийные и комсомольские организации развернули работу по подготовке личного состава к вступлению на румынскую территорию. В докладах, беседах, статьях и корреспонденциях, публиковавшихся на страницах газеты "Советский пилот", говорилось о многом - о взаимоотношениях с местным румынским населением, о соблюдении чести и достоинства советских воинов во время пребывания на территории Румынии, о боевых задачах авиации. При всем этом доводилась мысль, что Красная Армия на территории других государств ведет и будет вести не захватническую, а освободительную войну до полного избавления их от фашистского ига.
Южная теплая весна окончательно вступила в свои права. Мне, впервые в жизни оказавшемуся и этих краях, природа Молдавии казалась поистине сказочной. Но любоваться ею, хоть как-то воспользоваться ее благами не было времени. Ни на один день не прекращались бои. Неотложные штабные дела сутками, лишь с небольшими перерывами для приема пищи да кратковременного сна, заставляли весь коллектив оперативного отдела напряженно трудиться.
Здесь я впервые увидел Ивана Степановича Конева в звании Маршала Советского Союза. На командных пунктах армий, откуда Конев обычно управлял боевыми действиями войск фронта на главных направлениях, я видел его всегда глубоко сосредоточенным, непроницаемым, редко улыбавшимся. Теперь же улыбка то и дело озаряла его глаза, хотя лицо было усталым. Как в ходе встречи выяснилось, радовался он, что ему Ставка доверила осуществление новой наступательной операции.
Конев спросил у командарма Горюнова, насколько удачно сделана аэрофотосъемка оборонительной полосы противника на направлении Умани, затем кратко ознакомил нас с замыслом Уманско-Ботошанской операции.
Мощный удар по обороне врага в направлении Умани планировалось нанести силами трех общевойсковых и трех танковых армий. Основная цель операции разгром уманской группировки противника, рассечение войск группы армий "Юг" и освобождение юго-западных областей Украины. Замыслом операции предусматривалось разгромить 8-ю армию врага, отрезать пути отхода 1-й немецкой танковой армии в южном направлении, содействовать войскам 1-го Украинского фронта в ее разгроме. В дальнейшем - выход войск 2-го Украинского фронта на Днестр между Могилевом-Подольским и Ягорлыком.
- Это вам ясно, Горюнов? - спросил Конев командарма. - Если что непонятно, спрашивайте, отвечу. Выполнять эти задачи предстоит и вам.
Далее маршал Конев сообщил для сведения об основных задачах, которые предстояло решать в ближайший период соседним фронтам - 1-му и 3-му Украинским, сообщил, что, по данным разведки, противник, вероятно, не ждет нового наступления советских войск. По мнению гитлеровских генералов, в весеннюю распутицу наступать невозможно. Но Ставка отвела фронту на подготовку операции двадцать суток.
. - А вам, авиаторам, думаю, хватит шестнадцати суток. Как, Горюнов, успеете? - неожиданно повернулся Конев к Сергею Кондратьевичу.
- Попробуем успеть, - ответил наш командарм,
- Ну вот и хорошо. Иного ответа я не ожидал, - с явным удовлетворением произнес маршал.
Разговор о доукомплектовании воздушной армии, которого мы ждали с особым нетерпением, начался лишь после того, как командующий фронтом заслушал доклад генерала Горюнова о боевых возможностях наличных сил авиации фронта. Слушал Конев очень внимательно, что-то даже записывал на листе бумаги. Затем прошелся по комнате и, как помнится, объявил следующее: через день-два на фронт прилетит командующий ВВС Красной Армии главный маршал авиации А. А. Новиков, с ним и будет решен вопрос о доукомплектовании воздушной армии.
- Вашу просьбу об усилении воздушной армии еще одним штурмовым корпусом, одной бомбардировочной дивизией и спецчастями я целиком поддерживаю, - сказал в заключение командующий фронтом, но тут же сопроводил эти слова поговоркой: на дядю надейся, а сам не плошай. Дескать, командующий ВВС может пообещать журавля, а синицу в составе четырех авиакорпусов фронта уже имеет. На них, на эти корпуса, пока и следует рассчитывать.
В плане авиационного наступления наши конкретные боевые задачи формулировались следующим образом: массированными ударами групп бомбардировщиков авиакорпуса генерала Полбина по артиллерийским позициям, узлам сопротивления и резервам врага содействовать Прорыву вражеской обороны войсками 27, 52 и 4-й гвардейской армий; силами штурмового авиакорпуса генерала Рязанова в первый день операции содействовать войскам 27, 52 и 4-й гвардейской армий в прорыве обороны, с началом развития прорыва поддержать одной штурмовой авиадивизией 2-ю танковую армию, другой - 5-ю гвардейскую танковую армию; силами истребительных авиакорпусов генералов Подгорного и Утина прикрывать войска на поле боя и сопровождать группы бомбардировщиков.
Именно к этому сводились требования командования фронта к авиации, в частности на первом этапе Уманско-Ботошанской операции.
И сразу же после совещания у командующего фронтом мы Выехали в авиакорпуса и дивизии, чтобы непосредственно на местах еще и еще раз определить сильные и слабые стороны авиационных соединений, вместе с их командирами наметить практические меры по подготовке летного и технического состава к выполнению боевых задач в сложных условиях распутицы, частых перемен погоды.
Подготовка к операции развернулась широко, всесторонне. В работе с личным составом особое внимание обращалось на то, чтобы каждый летчик, инженер, техник, водитель автомобиля, снабженец готовился к боям в исключительно трудных условиях.
Командиры бомбардировочных дивизий полковники Г. В. Грибакин и Ф. И. Добыш вместе с командирами авиадивизий 7-го истребительного авиакорпуса полковниками М. Г. Мачиным и А. И. Грисенко тщательно отрабатывали вопросы взаимодействия в предстоявших боях. На это была особая причина. До Уманско-Ботошанской операции истребителям дивизии М. Г. Мачина редко приходилось сопровождать бомбардировщики, а что касается полковника А. И. Грисенко, то он тогда только что вступил в долж-ность комдива вместо погибшего в одном из боев полковника И. К. Печенко, и ему, по сути, приходилось заново осваивать вопросы взаимодействия между бомбардировщиками и истребителями, особенно практику прикрытия вертушки. Впрочем, боевой опыт у полковника Грисенко был немалый. Он прошел путь от рядового летчика до комдива. Был тяжело ранен, лишился ноги, но, продолжая летать, участвовал в воздушных боях и не раз выигрывал поединки в борьбе с "мессерами". Тем не менее личные встречи с комдивами бомбардировщиков для него были необходимы. Совместное обсуждение вопросов взаимодействия имело важное значение. Забегая вперед, скажу, что в Уманско-Ботошанской операции истребительная дивизия полковника А. И. Грисенко действовала великолепно, ее летный состав значительно пополнил счет сбитых вражеских самолетов.
Интенсивно готовились к трудной наступательной операции штабы авиасоединений. В связи с тем что боевые задания летному составу предстояло выполнять в сложных метеоусловиях, подниматься в воздух и садиться для дозаправки в большинстве случаев на вязкие от грязи взлетно-посадочные полосы, начальники ряда штабов поручили авиаспециалистам разработать специальные наставления-памятки по этому вопросу с учетом опыта прежних боевых операций, в частности опыта боев за удержание и расширение плацдарма на правом берегу Днепра в условиях дождливой осени 1943 года. Работники штабов авиакорпусов неоднократно выезжали в штабы общевойсковых и танковых армий, чтобы на месте согласовать с их ответственными представителями наиболее важные вопросы взаимодействия. Так, например, начальник штаба 4-го истребительного авиакорпуса полковник Простосердов, несмотря на большую занятость оперативной работой, сумел найти время, чтобы побывать в штабах трех общевойсковых и трех танковых армий, тщательно изучить на месте возможности истребителей по прикрытию наземных войск. В результате такого изучения был отработан оптимальный план-график вылета групп истребителей на прикрытие главной группировки войск фронта.
В политическом обеспечении подготовки к операции особое внимание было обращено на разъяснение личному составу большого значения быстрейшего освобождения от оккупантов Правобережной Украины для дальнейшего продвижения советских войск на запад. Одновременно велась работа по доведению до авиаторов обращения Военного совета фронта к войскам, в котором излагались основные задачи предстоявшего наступления.
Вносила свой вклад в подготовку к Уманско-Ботошанской операции и армейская газета "Советский пилот". Передовые летчики на ее страницах рассказывали о своем боевом опыте. Авиационные специалисты давали советы, как лучше летать и выполнять боевые задания в ненастную или переменную погоду. Так, главный штурман армии Галимов написал и опубликовал интересную статью о мерах по предотвращению случаев потери летчиками, ориентировки в переходный период от зимы к весне. Инспектор армии по технике пилотирования Концевой и командир эскадрильи Евстигнеев через газету поделились с молодыми пилотами опытом выполнения боевых вылетов при пониженной видимости. Другие опытные специалисты рассказывали в газете о том, как отличить с воздуха свои войска от войск противника, как наиболее целесообразно содействовать с воздуха наземным войскам в форсировании водных преград и т. п. Такие статьи с интересом и пользой для дела читали и изучали не только молодые, но и опытные летчики.
Незадолго до начала наступления у нас побывал командующий ВВС Красной Армии главный маршал авиации А. А. Новиков. Александр Александрович обещал передать в оперативное подчинение армии штурмовой авиакорпус генерала В. В. Степичева, но не указал точной даты передачи. Смысл его обещания можно было понять так: ждите, авиакорпус штурмовиков у вас будет, но пока постарайтесь умело и целесообразно использовать те силы авиации, которыми располагаете.
.Ознакомившись с состоянием дел в воздушной армии, А. А. Новиков на следующий день отбыл в Москву. Штурмовой корпус нам пришлось ждать больше месяца, зато спецчасти мы получили быстро. Уже на второй день после отъезда Новикова стало известно, что в подчинение командования армии поступает отдельный авиаполк связи, возглавляемый майором Ф. Ф. Сушко. В период наступления его летчики поддерживали надежную связь между командованием танковых армий и танковыми соединениями, дей- ствовашими в отрыве от основных сил. Вслед за летчиками-связистами прибыл отдельный санитарный авиаполк под командованием К. Я. Швелидзе. Тогда же на одном из аэродромов разместился отдельный корректировочный авиаполк майора Н. П. Зубко.
Начало Уманско-Ботошанской операции намечалось на утро 6 марта. Но вечером 3 марта маршал Конев принял решение начать наступление на сутки раньше, чтобы не дать противнику лишнего времени для укрепления своей обороны.
В связи с неожиданным изменением времени "Ч" нам, оперативникам воздушной армии, пришлось провести большую работу, чтобы успеть оповестить всех, кого следовало, о переносе срока начала операции, разумеется строго соблюдая при этом военную тайну.
В тот же вечер 3 марта генерал Горюнов выехал на КП командующего 52-й армией генерала К. А. Коротеева. Туда же к началу наступления должны были прибыть со средствами управления боевыми действиями авиации по радио генералы Рязанов, Подгорный и Утин. На КП воздушной армии я остался за старшего, что хотя и почетно, но чрезвычайно ответственно.
Особую заботу представляла авиационная подготовка атаки. В ней должны были принять участие 145 самолетов: 45 бомбардировщиков, 60 штурмовиков и 40 истребителей. Боевым группам предстояло подняться в воздух почти одновременно. Ожидание этого момента беспокоило меня больше всего. Тревожило состояние взлетно-посадочных полос. Не радовала и погода. Армейские синоптики в один голос прочили морось, дымку, туман.
На авиационную поддержку наземных войск в первый день развития наступления планировалось 700 самолето-вылетов. Цифра не так уж большая, но в связи с неблагоприятными метеоусловиями выполнение даже такого задания представлялось нелегким делом.
Утром 5 марта погода выдалась на редкость теплой, с влажностью до 90 процентов. Все вокруг было покрыто густым туманом. Примерно за час до начала авиационной подготовки, до вылета первых групп самолетов, из всех авиакорпусов сообщили: "Густой туман. Вылет исключается".
Я связался с генералом Горюновым, доложил обстановку. Выслушав меня, Сергей Кондратьевич спокойно сказал:
- Не волнуйтесь. У вас тут тоже сплошное молоко. Ждите указаний...
Семь часов утра. Связисты только что приняли радиограмму командарма Горюнова. В ней говорилось: "В б часов 54 минуты началась артиллерийская подготовка на направлении главного удара. Авиация не вылетать. Находиться в готовности".
Мощная артподготовка продолжалась 56 минут. Она ошеломила врага. Гитлеровцы, вероятно, надеялись, что из-за густого тумана боевые действия невозможны, и чувствовали себя вольготно. Но вот под прикрытием тумана ринулись вперед стрелковые соединения и танки непосредственной поддержки пехоты. Была достигнута полная внезапностъ. Немцам ничего не оставалось, как отступить.
Над аэродромами наших бомбардировщиков пелена густого тумана неотступно висела в течение трех суток. У штурмовиков и истребителей, базировавшихся ближе к фронту, во второй половине дня 5 марта туман несколько уменьшился. К этому времени связисты приняли новую радиограмму генерала Горюнова, в которой командарм сообщал, что первая оборонительная позиция противника прорвана, в сражение вводятся танковые армия Богданова и Ротмистрова, над полем боя появились вражеские воздушные разведчики. В конце радиограммы - приказание: при первой же возможности организовать воздушную разведку.
Возможности, конечно, не самые благоприятные. Но надо так надо. Начальники корпусных штабов поняли меня с полуслова. Первым вылетел на разведку в район Умани парой командир штурмового авиаполка майор Г. У. Чернецов. Вслед за ним удалось выпустить еще 15 самолетов Ил-2 из корпуса Рязанова и 10 истребителей. На задание пролетали они над командным пунктом 52-й армия, где находились маршал Конев и генерал Горюнов"
Вскоре Сергей Кондратьевич позвонил мне и сказал, что маршал доволен оперативным выполнением его приказания об организации воздушной разведки, больше пока самолетов выпускать не следует.
К полудню 8 марта погода значительно улучшилась, в небе появились большие просветы между облаками, туман почти окончательно рассеялся. Создались более или менее нормальные условия для боевой работы авиации. Правда, мешала грязь на аэродромах, но к преодолению этой трудности авиаторы были готовы. В тот день наши воздушные разведчики засекли движение из района Умани по направлению к железнодорожной станции Поташ до 500 вражеских танков, их передовые отряды к вечеру уже вступили в бой с советскими ттанками.
Незамедлительно последовая приказ Конева: авиации с утра 9 марта приступить к активным боевым действиям против 11, 13 и 14-и танковых дивизий врага.
Передавая мне это распоряжение командующего фронтом, Сергей Кондратьевич предупредил: смотрите не подкачайте, чтобы все было строго по графику. Я авиаторы не подкачали, не подвели командарма - в течение всего светлого времени суток, тесно взаимодействуя со стрелковыми, артиллерийскими, танковыми частями и соединениями, громили в районе станции Поташ бронированного, контратакующего врага.
В боевых донесениях, посланных нами на исходе 9 марта в штабы ВВС Красной Армии и 2-го Украинского фронта, говорилось, что за день летчики армии произвели в интересах войск фронта 723 самолето-вылета, штурмовиками сожжено 40 вражеских танков и штурмовых самоходных орудий, в проведенных 36 воздушных боях сбито 18 немецких самолетов, не вернулись с боевых заданий 8 наших экипажей.
Утром следующего дня генерал Горюнов в присланной на мое имя радиограмме дополнил вечернее донесение такими фактами: в районе станции Поташ противник потерял всего более 500 танков. 200 танков оказались вполне исправными, только без горючего горючего, а их экипажи, по показаниям местных жителей, удрали со станции на лошадях...
Несмотря на непролазную грязь, темпы наступления войск фронта день ото дня нарастали. Главная группировка, наступавшая на уманском направлении, за пять дней продвинулась вперед и расширила фронт наступления до 170 километров. Вслед за ней перешли в наступление войска левого крыла фронта в составе 5-й и 7-й гвардейских армий в направлении на Новоукраинку.
Да, трудности наступления, связанные с весенней распутицей и бездорожьем, были огромными. Их неимоверную тяжесть испытывали на себе прежде всего пехотинцы, танкисты и артиллеристы. Из-за распутицы они не всегда вовремя получали даже самое необходимое для ведения боевых действий. Авиаторы прекрасно понимали это и старались делать все возможное для облегчения ратного труда полевых войск. Им приходилось нe только наносить бомбовые и штурмовые удары по врагу, но в доставлять по воздуху нужные войскам материалы- боеприпасы, горючее, продовольствие.
10 марта к нам на КП приехал начальник армейского тыла генерал Тараненко. Устало пожал мне руку - и сразу к делу:
- Начальнику тыла фронта генералу Вострухову нужны самолеты для доставки войскам боеприпасов и продовольствия.
- Но на тыл фронта, работает отдельный авиаполк ГВФ, - возразил я. Не на боевых же машинах доставлять грузы.
- Все равно надо что-то делать, - твердо заявил Тараненко. - Звоните командарму, пусть он решает.
Я связался с Горюновым. Он подсказал выход из положения: на доставку продовольствия и боеприпасов были брошены легкие бомбардировщики 312-й авиадивизии. Дни и ночи трудились отважные экипажи, доставляя к переднему краю патроны, снаряды, ящики с консервами, мешки с мукой и крупами, а также почту - газеты, журналы, письма. Возглавляли эту необычную для ночных бомбардировщиков работу лично комдив В. П. Чанпалов, командиры авиаполков С. В. Илларионов, А. И. Чернобуров, Н. М. Девятов. Более габаритные и тяжелые грузы доставляла войскам транспортные авиаполки Б. Л. Местона и Н. Т. Алушева. В транспортный был превращен на время авиаполк связи и частично санитарный авиаполк.
Вот лишь одна из множества записей в журнале боевых действий 5-й воздушной армии: "Авиация доставляла войскам все, что по габаритам вмещалось в самолеты: для автоматчиков - патроны, для противотанковых орудий - снаряды. По воздуху доставляли штабам средства связи, перебрасывали штабы дивизий и корпусов, которые в условиях непролазной грязи отставали от наступавших войск".
Но главной для нас оставалась, конечно, непосредственная борьба с врагом. Штурмовики-гвардейцы авиакорпуса генерала Рязанова, истребители генерала Подгорного почти непрестанно, в соответствии с графиком, наносили удары по позициям и укреплениям врага в полосе наступления 2-й танковой и 52-й общевойсковой армий, которые вели бои на ближних подступах к Умани. Вскоре у противника был отбит грунтовой аэродром с самолетами, оставшимися без горючего. Мы немедленно воспользовались этим и перебазировали на аэродром Умани 1-й гвардейский штурмовой авиакорпус.
.- Аэродром тесноват для нас, - заметил в связи с этим генерал Рязанов. Но все-таки отсюда штурмовикам было сподручнее поддерживать наступающие войска при форсировании Южного Буга.
Ни на один день не прекращалась и воздушная разведка. 11 марта летчик И. Ф. Якурнов, ведя разведку на самолете Ил-2 вместе со своим напарником, по дороге от Винницы на Немиров обнаружил сплошную колонну примерно в 2000 автомашин с грузами и живой силой. Якурнов атаковал колонну, сделав восемь заходов, и одновременно вызвал по радио группы штурмовиков. На вызов по команде генерала Рязанова вылетели группы Гулькина и Одинцова. Авиабомбами и огнем из пушек они уничтожили до 70 автомашин с грузами и солдатами противника.
Сильные воздушные бои развернулись над Южным Бугом во время форсирования реки нашими войсками. Отражая попытки врага воспрепятствовать с воздуха переправе наших наземных войск на западный берег Южного Буга, истребители корпусов Подгорного и Утина сбили 19 вражеских самолетов. В этих боях особенно отличился летчик-истребитель старший лейтенант Н. И. Леонов. Некоторое время спустя командиру эскадрильи Н. И. Леонову было присвоено звание Героя Советского Союза.
...Остались позади 120 километров весеннего наступления. Войска фронта разгромили десять пехотных, восемь танковых дивизий и продолжали продвигаться к Днестру. Из-за отсутствия промежуточных аэродромов и удаленности базирования поддерживать наступавшие войска нашей авиации становилось все труднее. Особенно отстал от наземных войск бомбардировочный авиакорпус генерала Полбина. Для самолетов Пе-2 требовались аэродромы с твердым покрытием, а их не было.
Первым высказал недовольство действиями авиации начальник штаба фронта генерал М. В. Захаров. Он потребовал быстрее приводить в порядок отбитые у врага аэродромы, базировать авиацию ближе к фронту, активнее помогать стрелковым, артиллерийским и танковым соединениям. 21 марта состоялся сердитый разговор по телефону между маршалом Коневым и генералом Горюновым. Смысл его сводился примерно к следующему; маршал самым решительным образом приказывал как можно быстрее привести в порядок отбитые у врага аэродромы Вапрянка, Новоукраинка, Могилев-Подольский и перебазировать на них отставшие от наземных войск авиационные соединения генералов Полбина и Утина.
Приказ командующего фронтом был выполнен. 25 марта бомбардировщики авиакорпуса Полбина и истребители Утина включились в активную поддержку с воздуха наступавших войск 52-й общевойсковой и 2-й танковой армий. Бомбардировщики, прикрываемые истребителями, группа за группой вылетали в район города Бельцы, наносили мощные удары по скоплениям техники и живой силы врага и тем самым содействовали наземным войскам в разгроме бельцевского гарнизона, освобождению города и выходу на государственную границу северо-западнее Унген. Произошло это 26 марта. А накануне, 25 марта, первыми во 2-м Украинском фронте достигли границы с Румынией по реке Прут войска 27-й армии генерала С. Г. Трофименко, поддерживаемые штурмовиками Рязанова и истребителями Подгорного. Оба комкора управляли действиями авиации с наблюдательного пункта общевойсковой армии. На этом направлении летчикам пришлось вести ожесточенные бои в воздухе с большим числом истребителей и бомбардировщиков противника.
Мы у себя в оперативном отделе наскоро подвели итоги боевых действий авиации за двадцать один день фронтовой операции. Оказалось, что, несмотря на весенние трудности, было произведено 6643 самолето-вылета. В многочисленных воздушных боях летчики 5-й воздушной армии сбили за этот период 231 немецкий самолет, в их число много бомбардировщиков Ю-87.
В эти дни во всех авиаполках состоялись митинги. На некоторых из них довелось побывать и мне. Летчики, инженеры, техники, авиаспециалисты в своих выступлениях выражали огромную радость по поводу того, что войска 2-го Украинского фронта первыми вышли на государственную границу и что в достижении этого успеха немалая роль принадлежала нашей воздушной армии. Много теплых слов авиаторы говорили о командующем фронтом маршале И. С. Коневе, командарме 5-й воздушной, теперь уже генерал-полковнике авиации, С. К. Горюнове и торжественно клялись, что и впредь будут достойно выполнять любые задания командования, сражаться до полной и окончательной победы. Многие интересовались: будут наши войска переходить государственную границу или нет? Официального ответа на этот вопрос пока не было.
И вот после недолгого ожидания из Москвы было получено указание наступление продолжать.
И наступление продолжалось. 8 апреля стало известно, что упорные бои с гитлеровцами на территории сопредельных государств вели уже не только войска 2-го, но и 1-го Украинского фронта. Авиация 5-й воздушной армии пока еще по-прежнему базировалась на аэродромах, расположенных на советской территории, но уже близился день, когда и нам, авиаторам, предстояло ступить на землю соседней Румынии. В связи с этим политотдел армии и политорганы авиасоединений, политработники полков, партийные и комсомольские организации развернули работу по подготовке личного состава к вступлению на румынскую территорию. В докладах, беседах, статьях и корреспонденциях, публиковавшихся на страницах газеты "Советский пилот", говорилось о многом - о взаимоотношениях с местным румынским населением, о соблюдении чести и достоинства советских воинов во время пребывания на территории Румынии, о боевых задачах авиации. При всем этом доводилась мысль, что Красная Армия на территории других государств ведет и будет вести не захватническую, а освободительную войну до полного избавления их от фашистского ига.
Южная теплая весна окончательно вступила в свои права. Мне, впервые в жизни оказавшемуся и этих краях, природа Молдавии казалась поистине сказочной. Но любоваться ею, хоть как-то воспользоваться ее благами не было времени. Ни на один день не прекращались бои. Неотложные штабные дела сутками, лишь с небольшими перерывами для приема пищи да кратковременного сна, заставляли весь коллектив оперативного отдела напряженно трудиться.