Страница:
Тем не менее Сэнди связался с местной компанией и попросил их проверить его офис. В конце концов, этого требовал клиент.
Лиа приветствовала Сэнди крепким рукопожатием и сдержанной улыбкой. Адвокат сразу понял, что разговор предстоит серьезный. Лиа была босой, в джинсах и белой спортивной майке. Должно быть, так просто одеваются все бразильцы, подумал Сэнди, никогда не бывавший в Южной Америке. Сквозь приоткрытую дверцу шкафа было видно, что одежды там совсем немного. Перебиралась Лиа с места на место очень быстро и все необходимое привыкла иметь под рукой.
Налив две чашки кофе, она предложила Сэнди сесть к столу.
– Как он?
– Поправляется. Врач говорит, все будет в порядке.
– А было плохо? – Ее легкий акцент нравился Сэнди.
– Довольно-таки. – Он достал из кожаного кейса папку, передал ей. – Вот.
Взглянув на снимок, Лиа нахмурилась и пробормотала что-то на португальском. Вторую фотографию она рассматривала уже повлажневшими глазами.
– Бедный Патрик, – сказала она едва слышно. – Несчастный.
Она изучала снимки и смахивала набегавшие слезы тыльной стороной ладони, пока Сэнди не догадался подать салфетку. Чувств своих Лиа не стыдилась. Наконец она положила фотографии в папку.
– Извините меня, – единственное, что нашел сказать Сэнди. – Вот письмо от Патрика.
Вытерев слезы, Лиа долила в чашки кофе.
– Серьезные раны у него есть? – спросила она.
– Доктор считает, что нет. Останутся шрамы, но время сотрет и их.
– Соображает он нормально?
– Вполне. Спит еще меньше, чем раньше. Постоянно видит кошмары, днем тоже. Но лекарства постепенно помогают, честно говоря, я даже представить не могу, через что он прошел. – Сэнди сделал глоток кофе. – Думаю, он просто счастлив, что остался в живых.
– Он всегда говорил, что его не убьют.
Сэнди нужно было о многом расспросить Лиа. Как юрист, он готов был обрушить на нее бесчисленные вопросы: знал ли Патрик, что к нему уже подбираются? Что близится конец погони? Где в то время была она? Жила с ним? Как они спрятали миллионы? Где деньги сейчас? В безопасности?
“Скажи мне хоть что-нибудь. Я – его адвокат, мне можно доверять!” – думал он.
– Давайте поговорим о его разводе, – попросила Лиа, резко меняя тему. Поднявшись, она подошла к письменному столу и достала из ящика толстую папку. – Вы видели вчера по телевизору Труди? – спросила она.
– Да. Сплошная патетика.
– Она очень красива, – заметила Лиа.
– Согласен. Боюсь, Патрик сделал ошибку – он был ослеплен ее привлекательной внешностью.
– Не он первый.
– Пожалуй.
– Патрик презирает ее. Она – очень дурной человек и всегда изменяла ему.
– Изменяла?
– Да. В этой папке все материалы. Патрик нанял частного детектива, который следил за ней. Любовником у нее некто Лэнс Макса, она виделась с ним постоянно. Тут есть даже снимки, на которых он приходит и выходит из ее дома в то время, пока Патрика нет. На других они вдвоем загорают у бассейна, без одежды, конечно.
Сэнди быстро просмотрел папку. Действительно, лежат голые, как новорожденные. Он довольно усмехнулся:
– В вопросе развода снимки очень помогут.
– Понимаете, Патрик хочет развестись. Никаких споров здесь не возникнет. Нужно только, чтобы она не болтала.
Она наговорила про него уже более чем достаточно.
– Эти кадры заткнут ей рот. А что насчет ребенка?
Вернувшись на свое место, Лиа посмотрела Сэнди в глаза:
– Патрик любит Эшли Николь, но существует одна проблема. Отец ребенка не он.
Сэнди с невозмутимым видом пожал плечами:
– Кто же?
– Патрик не знает. Может, Лэнс. Труди довольно долгое время провела в его обществе. Познакомились они, когда она еще училась.
– Откуда Патрик знает, что отец не он?
– Когда ребенку исполнилось четырнадцать месяцев, Патрик взял у девочки несколько капель крови из пальца и отослал их вместе с образцом собственной крови на анализ ДНК. Его подозрения оправдались: отец – точно не он.
Справка о результатах анализа в папке.
Сэнди поднялся из-за стола и принялся расхаживать по номеру. Остановившись у окна, он долго смотрел на канал.
Еще один фрагмент головоломки встал на свое место. Вопрос, над которым адвокат ломал сейчас голову, заключался в следующем: давно ли Патрик спланировал свой побег? Неверная жена, чужой ребенок, ужасная авария, отсутствие трупа, дерзкая кража и – бегство. Задумано все виртуозно. Да и осуществлено тоже – до настоящего момента.
– Тогда к чему эта возня с разводом? – спросил Сэнди. – Если ему не нужен ребенок, зачем поднимать шум?
Ответ он знал, но хотел услышать ее объяснение. Дав его, Лиа невольно раскроет и весь разработанный Патриком план.
– Об этом узнает только ее адвокат, – сказала она. – Вы покажете ему папку целиком. И тогда им захочется поскорее обо всем договориться.
– Договориться? Решить проблему деньгами?
– Нечто вроде этого.
– И что это будет за договоренность?
– Труди не получит ничего.
– А могла бы?
– В принципе да. Небольшую сумму или целое состояние.
Обернувшись, Сэнди посмотрел на Лиа:
– Я не смогу вести переговоры, не зная, чем располагает мой клиент. Когда-то вам все равно придется просветить меня.
– Имейте терпение, – невозмутимо ответила Лиа. – Со временем вы узнаете больше.
– Патрик и в самом деле считает, что в состоянии откупиться?
– Во всяком случае, он попробует.
– Это не сработает.
– У вас есть предложение получше?
– Нет.
– Это наш единственный шанс.
Сэнди прислонился к стене.
– Было бы намного проще, если бы вы позволили себе чуть большую откровенность.
– Мы сделаем это, я обещаю вам. Но прежде всего позаботимся о разводе. Труди не должна думать о каких-либо имущественных притязаниях.
– Этого будет легко добиться. И весело.
– Сделайте это. А на следующей неделе продолжим разговор.
Лиа встала из-за стола, собрала бумаги. Свои Сэнди положил в кейс.
– Вы долго здесь пробудете?
– Не очень, – ответила она. – Вот письмо Патрику.
Скажете, что со мной все в полном порядке, я постоянно переезжаю с места на место и пока никого за спиной не заметила.
Взяв конверт, Сэнди попытался встретиться с ней взглядом. Лиа начинала нервничать, ей не терпелось проводить гостя. Он хотел помочь, во всяком случае, хотел предложить свою помощь, хотя и знал, что любое предложение будет в данных условиях отвергнуто.
Лиа натянуто улыбнулась:
– У вас теперь есть работа. Займитесь ею, а мы с Патриком побеспокоимся обо всем остальном.
В то время, когда Стефано рассказывал в Вашингтоне свою историю, Бенни Арициа и Гай уже устроились в Билокси. Сняв на побережье домик с тремя спальнями, они установили там телефон и факс.
Они ожидали, что девица Патрика вот-вот объявится в Билокси. Патрик находился под надзором, и в обозримом будущем в этом отношении изменений не предвиделось.
Ехать куда-либо он не собирался. Значит, ей придется прийти к нему. А когда она явится, они ее схватят.
На эту последнюю кампанию Арициа выделил сто тысяч долларов, поклявшись, что больше не даст ни цента. Потратив фактически два миллиона, он вынужден был теперь остановиться, чтобы не бросить на ветер то, что у него еще осталось. Два других шатких союзника, “Нозерн кейс мьючуэл” и “Монарх-Сьерра”, выбросили белый флаг, признав поражение. Стефано рассказывает ФБР свои сказки, а вот Гай со своими людьми, может, и отыщет девчонку. Оставалось только ждать.
Осмар и его парни по-прежнему прочесывали улицы Рио, по несколько раз в день обходя одни и те же места. Если она вернется, они найдут ее и там. Народу в подчинении Осмара было немало, однако обходилось это в Бразилии дешево.
Выросший в Нью-Джерси, получивший образование в Бостоне и являвшийся одно время мужем дамы из высшего общества, Бенни чувствовал себя очень неуютно на морском побережье штата Миссисипи. После двух лет, проведенных в Билокси, супруга покинула его.
“Платт энд Роклэнд” являлась открытой акционерной компанией с активами, исчислявшимися двадцатью одним миллиардом долларов, с восемьюдесятью тысячами сотрудников в тридцати шести подразделениях, разбросанных по ста трем странам мира. Она продавала офисное оборудование и древесину, изготовляла тысячи наименований потребительских товаров, занималась страхованием, поиском газовых месторождений, поставкой контейнерных грузов, добывала медь и, помимо всего прочего, строила атомные подводные лодки. По сути, это была бурно развивавшаяся группа децентрализованных компаний, где, как правило, левая рука крайне редко знала то, что делает правая. Баснословные прибыли притекали на банковские счета как бы сами собой.
Бенни мечтал координировать деятельность “Платт энд Роклэнд”. Он хотел бы продать мелкие фирмы и сосредоточить усилия на главном направлении. Амбициозность его не имела пределов и благодаря длинным языкам менеджеров высшего звена сделалась притчей во языцех.
Жизнь в Билокси была для Бенни жестокой насмешкой.
Он оказался как бы на обочине скоростной магистрали, стал жертвой интриг своих недругов. Он терпеть не мог заключать контракты с правительством США, проклинал бюрократов и выскочек из Пентагона. Его бесили черепашьи темпы постройки ядерных субмарин.
В 1988 году он подал рапорт с просьбой о переводе. Ему отказали. Годом позже поползли слухи о серьезных перерасходах сметы строительства. Все работы были остановлены. Нагрянули правительственные аудиторы и высокие деятели из Пентагона.
В качестве постоянного подрядчика военного ведомства “Платт энд Роклэнд” имела богатую историю перерасходов, завышенных счетов и ничем не обоснованных требований.
Бизнес есть бизнес, и, когда подобные случаи вскрывались, компания увольняла причастных к скандалу сотрудников, а с Пентагоном договаривалась о незначительном возмещении ущерба.
Бенни отправился к местному адвокату Чарлзу Богену – старшему партнеру небольшой юридической фирмы, где работал и молодой Патрик Лэниган.
Двоюродный брат Богема был сенатором от штата Миссисипи, известным своими милитаристскими взглядами. В сенате он возглавлял комиссию по военным ассигнованиям, и армейские чины были от него без ума. Бывший преподаватель Богена-юриста стал федеральным судьей, так что небольшая фирма имела превосходные связи. Бенни знал об этом.
Акт о не правомочных требованиях, известный также под названием “закон свистка”, был принят конгрессом с целью облегчить доставку жизненно важной информации для тех, кто располагал какими-либо сведениями о завышении счетов правительственными подрядчиками. Готовясь к разговору с Богеном, Бенни внимательно проштудировал акт и даже нанял юриста для более точного его толкования.
Он был убежден, что по проекту строительства атомных подводных лодок сможет доказать завышение предъявляемых компанией “Платт энд Роклэнд” счетов на шестьсот миллионов долларов. Бенни чувствовал, что топор уже падает, но ему не хотелось класть свою голову на плаху. Обыкновенное же доносительство означало для него потерю всяких шансов найти достойное его талантов место. “Платт энд Роклэнд” распространит среди потенциальных работодателей слухи о его некомпетентности, его внесут в черный список, а это будет равнозначно концу. Правила игры Бенни знал хорошо.
По акту, информатор, поднесший к губам “свисток”, мог получить пятнадцать процентов от суммы, представленной к оплате правительству. В распоряжении Бенни имелась документация, подтверждающая схему составления счетов “Платт энд Роклэнд”. Сейчас ему требовался совет Богена, как выбить из правительства эти пятнадцать процентов.
Для того чтобы детально ознакомиться с документами, поставляемыми с судостроительных верфей мистером Арициа, Боген нанял инженеров и консультантов. Схема выглядела вполне логичной. “Платт энд Роклэнд” делала то же, что и всегда: многократно завышала цены на исходные материалы и фальсифицировала бухгалтерские документы.
Практика эта была укоренившейся, в доках только два менеджера знали все детали. Сам Бенни заявил, что ему стало об этом известно по чистой случайности.
С подачи юристов возникло ясное и весьма эффектное дело. В сентябре 1990 года в федеральный суд был подан иск, из которого следовало, что компания “Платт энд Роклэнд” нагрела правительство на шестьсот миллионов долларов. В день подачи иска Бенни оформил уход с занимаемой должности.
Выверенный до последнего слова иск был тщательно обоснован. Боген давил. То же самое делал и его двоюродный брат. Сенатора привлекли к сотрудничеству задолго до подачи документов в суд, и он с большим рвением подключился к делу. Услуги Богена обходились недешево, равно как и содействие его родственника в Вашингтоне. Гонорар юридической фирмы должен был составить треть от пятнадцати процентов. Доля сенатора особо не оговаривалась.
Чтобы перетянуть на свою сторону общественное мнение в Миссисипи, Боген дал достаточно информации местной прессе, его двоюродный брат проделал то же в Вашингтоне. “Платт энд Роклэнд” оказалась в центре внимания. Доброе имя компании повисло на волоске, финансирование иссякло, держатели акций были вне себя от гнева. Десятки менеджеров на судоверфях потеряли работу. Ожидались новые сокращения.
Как обычно, “Платт энд Роклэнд” вступила в изматывающие переговоры с министерством юстиции, однако на этот раз они не приносили никаких результатов. Через год компания согласилась-таки пересчитать шестьсот миллионов и дала обещание больше не грешить. Вследствие того, что две субмарины были наполовину построены, Пентагон решил не разрывать контракт, давая таким образом “Платт энд Роклэнд” возможность закончить двенадцатимиллиардный проект, обходившийся теперь почти в двадцать миллиардов.
В ожидании обещанной суммы Бенни потирал руки. Боген со своими коллегами строили планы, как распорядятся гонораром. Но тут исчез Патрик Лэниган, потом и их деньги.
Глава 20
Лиа приветствовала Сэнди крепким рукопожатием и сдержанной улыбкой. Адвокат сразу понял, что разговор предстоит серьезный. Лиа была босой, в джинсах и белой спортивной майке. Должно быть, так просто одеваются все бразильцы, подумал Сэнди, никогда не бывавший в Южной Америке. Сквозь приоткрытую дверцу шкафа было видно, что одежды там совсем немного. Перебиралась Лиа с места на место очень быстро и все необходимое привыкла иметь под рукой.
Налив две чашки кофе, она предложила Сэнди сесть к столу.
– Как он?
– Поправляется. Врач говорит, все будет в порядке.
– А было плохо? – Ее легкий акцент нравился Сэнди.
– Довольно-таки. – Он достал из кожаного кейса папку, передал ей. – Вот.
Взглянув на снимок, Лиа нахмурилась и пробормотала что-то на португальском. Вторую фотографию она рассматривала уже повлажневшими глазами.
– Бедный Патрик, – сказала она едва слышно. – Несчастный.
Она изучала снимки и смахивала набегавшие слезы тыльной стороной ладони, пока Сэнди не догадался подать салфетку. Чувств своих Лиа не стыдилась. Наконец она положила фотографии в папку.
– Извините меня, – единственное, что нашел сказать Сэнди. – Вот письмо от Патрика.
Вытерев слезы, Лиа долила в чашки кофе.
– Серьезные раны у него есть? – спросила она.
– Доктор считает, что нет. Останутся шрамы, но время сотрет и их.
– Соображает он нормально?
– Вполне. Спит еще меньше, чем раньше. Постоянно видит кошмары, днем тоже. Но лекарства постепенно помогают, честно говоря, я даже представить не могу, через что он прошел. – Сэнди сделал глоток кофе. – Думаю, он просто счастлив, что остался в живых.
– Он всегда говорил, что его не убьют.
Сэнди нужно было о многом расспросить Лиа. Как юрист, он готов был обрушить на нее бесчисленные вопросы: знал ли Патрик, что к нему уже подбираются? Что близится конец погони? Где в то время была она? Жила с ним? Как они спрятали миллионы? Где деньги сейчас? В безопасности?
“Скажи мне хоть что-нибудь. Я – его адвокат, мне можно доверять!” – думал он.
– Давайте поговорим о его разводе, – попросила Лиа, резко меняя тему. Поднявшись, она подошла к письменному столу и достала из ящика толстую папку. – Вы видели вчера по телевизору Труди? – спросила она.
– Да. Сплошная патетика.
– Она очень красива, – заметила Лиа.
– Согласен. Боюсь, Патрик сделал ошибку – он был ослеплен ее привлекательной внешностью.
– Не он первый.
– Пожалуй.
– Патрик презирает ее. Она – очень дурной человек и всегда изменяла ему.
– Изменяла?
– Да. В этой папке все материалы. Патрик нанял частного детектива, который следил за ней. Любовником у нее некто Лэнс Макса, она виделась с ним постоянно. Тут есть даже снимки, на которых он приходит и выходит из ее дома в то время, пока Патрика нет. На других они вдвоем загорают у бассейна, без одежды, конечно.
Сэнди быстро просмотрел папку. Действительно, лежат голые, как новорожденные. Он довольно усмехнулся:
– В вопросе развода снимки очень помогут.
– Понимаете, Патрик хочет развестись. Никаких споров здесь не возникнет. Нужно только, чтобы она не болтала.
Она наговорила про него уже более чем достаточно.
– Эти кадры заткнут ей рот. А что насчет ребенка?
Вернувшись на свое место, Лиа посмотрела Сэнди в глаза:
– Патрик любит Эшли Николь, но существует одна проблема. Отец ребенка не он.
Сэнди с невозмутимым видом пожал плечами:
– Кто же?
– Патрик не знает. Может, Лэнс. Труди довольно долгое время провела в его обществе. Познакомились они, когда она еще училась.
– Откуда Патрик знает, что отец не он?
– Когда ребенку исполнилось четырнадцать месяцев, Патрик взял у девочки несколько капель крови из пальца и отослал их вместе с образцом собственной крови на анализ ДНК. Его подозрения оправдались: отец – точно не он.
Справка о результатах анализа в папке.
Сэнди поднялся из-за стола и принялся расхаживать по номеру. Остановившись у окна, он долго смотрел на канал.
Еще один фрагмент головоломки встал на свое место. Вопрос, над которым адвокат ломал сейчас голову, заключался в следующем: давно ли Патрик спланировал свой побег? Неверная жена, чужой ребенок, ужасная авария, отсутствие трупа, дерзкая кража и – бегство. Задумано все виртуозно. Да и осуществлено тоже – до настоящего момента.
– Тогда к чему эта возня с разводом? – спросил Сэнди. – Если ему не нужен ребенок, зачем поднимать шум?
Ответ он знал, но хотел услышать ее объяснение. Дав его, Лиа невольно раскроет и весь разработанный Патриком план.
– Об этом узнает только ее адвокат, – сказала она. – Вы покажете ему папку целиком. И тогда им захочется поскорее обо всем договориться.
– Договориться? Решить проблему деньгами?
– Нечто вроде этого.
– И что это будет за договоренность?
– Труди не получит ничего.
– А могла бы?
– В принципе да. Небольшую сумму или целое состояние.
Обернувшись, Сэнди посмотрел на Лиа:
– Я не смогу вести переговоры, не зная, чем располагает мой клиент. Когда-то вам все равно придется просветить меня.
– Имейте терпение, – невозмутимо ответила Лиа. – Со временем вы узнаете больше.
– Патрик и в самом деле считает, что в состоянии откупиться?
– Во всяком случае, он попробует.
– Это не сработает.
– У вас есть предложение получше?
– Нет.
– Это наш единственный шанс.
Сэнди прислонился к стене.
– Было бы намного проще, если бы вы позволили себе чуть большую откровенность.
– Мы сделаем это, я обещаю вам. Но прежде всего позаботимся о разводе. Труди не должна думать о каких-либо имущественных притязаниях.
– Этого будет легко добиться. И весело.
– Сделайте это. А на следующей неделе продолжим разговор.
Лиа встала из-за стола, собрала бумаги. Свои Сэнди положил в кейс.
– Вы долго здесь пробудете?
– Не очень, – ответила она. – Вот письмо Патрику.
Скажете, что со мной все в полном порядке, я постоянно переезжаю с места на место и пока никого за спиной не заметила.
Взяв конверт, Сэнди попытался встретиться с ней взглядом. Лиа начинала нервничать, ей не терпелось проводить гостя. Он хотел помочь, во всяком случае, хотел предложить свою помощь, хотя и знал, что любое предложение будет в данных условиях отвергнуто.
Лиа натянуто улыбнулась:
– У вас теперь есть работа. Займитесь ею, а мы с Патриком побеспокоимся обо всем остальном.
В то время, когда Стефано рассказывал в Вашингтоне свою историю, Бенни Арициа и Гай уже устроились в Билокси. Сняв на побережье домик с тремя спальнями, они установили там телефон и факс.
Они ожидали, что девица Патрика вот-вот объявится в Билокси. Патрик находился под надзором, и в обозримом будущем в этом отношении изменений не предвиделось.
Ехать куда-либо он не собирался. Значит, ей придется прийти к нему. А когда она явится, они ее схватят.
На эту последнюю кампанию Арициа выделил сто тысяч долларов, поклявшись, что больше не даст ни цента. Потратив фактически два миллиона, он вынужден был теперь остановиться, чтобы не бросить на ветер то, что у него еще осталось. Два других шатких союзника, “Нозерн кейс мьючуэл” и “Монарх-Сьерра”, выбросили белый флаг, признав поражение. Стефано рассказывает ФБР свои сказки, а вот Гай со своими людьми, может, и отыщет девчонку. Оставалось только ждать.
Осмар и его парни по-прежнему прочесывали улицы Рио, по несколько раз в день обходя одни и те же места. Если она вернется, они найдут ее и там. Народу в подчинении Осмара было немало, однако обходилось это в Бразилии дешево.
* * *
Возвращение на побережье принесло Бенни Арициа ощущение горечи. Впервые он приехал сюда в 1985 году в качестве весьма ответственного чиновника из “Платт энд Роклэнд индастриз” – гигантского конгломерата компаний, двадцать лет посылавшего его в самые глухие уголки мира с весьма непростыми поручениями. Одним из самых прибыльных подразделений компании была судостроительная фирма, расположенная на побережье, между Билокси и Мобилом, в Паскагуле. В 1985 году она получила от военно-морских сил двенадцатимиллиардный заказ на постройку четырех атомных подводных лодок, и кто-то наверху решил, что Бенни пора осесть.Выросший в Нью-Джерси, получивший образование в Бостоне и являвшийся одно время мужем дамы из высшего общества, Бенни чувствовал себя очень неуютно на морском побережье штата Миссисипи. После двух лет, проведенных в Билокси, супруга покинула его.
“Платт энд Роклэнд” являлась открытой акционерной компанией с активами, исчислявшимися двадцатью одним миллиардом долларов, с восемьюдесятью тысячами сотрудников в тридцати шести подразделениях, разбросанных по ста трем странам мира. Она продавала офисное оборудование и древесину, изготовляла тысячи наименований потребительских товаров, занималась страхованием, поиском газовых месторождений, поставкой контейнерных грузов, добывала медь и, помимо всего прочего, строила атомные подводные лодки. По сути, это была бурно развивавшаяся группа децентрализованных компаний, где, как правило, левая рука крайне редко знала то, что делает правая. Баснословные прибыли притекали на банковские счета как бы сами собой.
Бенни мечтал координировать деятельность “Платт энд Роклэнд”. Он хотел бы продать мелкие фирмы и сосредоточить усилия на главном направлении. Амбициозность его не имела пределов и благодаря длинным языкам менеджеров высшего звена сделалась притчей во языцех.
Жизнь в Билокси была для Бенни жестокой насмешкой.
Он оказался как бы на обочине скоростной магистрали, стал жертвой интриг своих недругов. Он терпеть не мог заключать контракты с правительством США, проклинал бюрократов и выскочек из Пентагона. Его бесили черепашьи темпы постройки ядерных субмарин.
В 1988 году он подал рапорт с просьбой о переводе. Ему отказали. Годом позже поползли слухи о серьезных перерасходах сметы строительства. Все работы были остановлены. Нагрянули правительственные аудиторы и высокие деятели из Пентагона.
В качестве постоянного подрядчика военного ведомства “Платт энд Роклэнд” имела богатую историю перерасходов, завышенных счетов и ничем не обоснованных требований.
Бизнес есть бизнес, и, когда подобные случаи вскрывались, компания увольняла причастных к скандалу сотрудников, а с Пентагоном договаривалась о незначительном возмещении ущерба.
Бенни отправился к местному адвокату Чарлзу Богену – старшему партнеру небольшой юридической фирмы, где работал и молодой Патрик Лэниган.
Двоюродный брат Богема был сенатором от штата Миссисипи, известным своими милитаристскими взглядами. В сенате он возглавлял комиссию по военным ассигнованиям, и армейские чины были от него без ума. Бывший преподаватель Богена-юриста стал федеральным судьей, так что небольшая фирма имела превосходные связи. Бенни знал об этом.
Акт о не правомочных требованиях, известный также под названием “закон свистка”, был принят конгрессом с целью облегчить доставку жизненно важной информации для тех, кто располагал какими-либо сведениями о завышении счетов правительственными подрядчиками. Готовясь к разговору с Богеном, Бенни внимательно проштудировал акт и даже нанял юриста для более точного его толкования.
Он был убежден, что по проекту строительства атомных подводных лодок сможет доказать завышение предъявляемых компанией “Платт энд Роклэнд” счетов на шестьсот миллионов долларов. Бенни чувствовал, что топор уже падает, но ему не хотелось класть свою голову на плаху. Обыкновенное же доносительство означало для него потерю всяких шансов найти достойное его талантов место. “Платт энд Роклэнд” распространит среди потенциальных работодателей слухи о его некомпетентности, его внесут в черный список, а это будет равнозначно концу. Правила игры Бенни знал хорошо.
По акту, информатор, поднесший к губам “свисток”, мог получить пятнадцать процентов от суммы, представленной к оплате правительству. В распоряжении Бенни имелась документация, подтверждающая схему составления счетов “Платт энд Роклэнд”. Сейчас ему требовался совет Богена, как выбить из правительства эти пятнадцать процентов.
Для того чтобы детально ознакомиться с документами, поставляемыми с судостроительных верфей мистером Арициа, Боген нанял инженеров и консультантов. Схема выглядела вполне логичной. “Платт энд Роклэнд” делала то же, что и всегда: многократно завышала цены на исходные материалы и фальсифицировала бухгалтерские документы.
Практика эта была укоренившейся, в доках только два менеджера знали все детали. Сам Бенни заявил, что ему стало об этом известно по чистой случайности.
С подачи юристов возникло ясное и весьма эффектное дело. В сентябре 1990 года в федеральный суд был подан иск, из которого следовало, что компания “Платт энд Роклэнд” нагрела правительство на шестьсот миллионов долларов. В день подачи иска Бенни оформил уход с занимаемой должности.
Выверенный до последнего слова иск был тщательно обоснован. Боген давил. То же самое делал и его двоюродный брат. Сенатора привлекли к сотрудничеству задолго до подачи документов в суд, и он с большим рвением подключился к делу. Услуги Богена обходились недешево, равно как и содействие его родственника в Вашингтоне. Гонорар юридической фирмы должен был составить треть от пятнадцати процентов. Доля сенатора особо не оговаривалась.
Чтобы перетянуть на свою сторону общественное мнение в Миссисипи, Боген дал достаточно информации местной прессе, его двоюродный брат проделал то же в Вашингтоне. “Платт энд Роклэнд” оказалась в центре внимания. Доброе имя компании повисло на волоске, финансирование иссякло, держатели акций были вне себя от гнева. Десятки менеджеров на судоверфях потеряли работу. Ожидались новые сокращения.
Как обычно, “Платт энд Роклэнд” вступила в изматывающие переговоры с министерством юстиции, однако на этот раз они не приносили никаких результатов. Через год компания согласилась-таки пересчитать шестьсот миллионов и дала обещание больше не грешить. Вследствие того, что две субмарины были наполовину построены, Пентагон решил не разрывать контракт, давая таким образом “Платт энд Роклэнд” возможность закончить двенадцатимиллиардный проект, обходившийся теперь почти в двадцать миллиардов.
В ожидании обещанной суммы Бенни потирал руки. Боген со своими коллегами строили планы, как распорядятся гонораром. Но тут исчез Патрик Лэниган, потом и их деньги.
Глава 20
У Пеппера Скарборо был помповый “ремингтон” двенадцатого калибра. Он приобрел ружье в ломбарде Льюсдейла, когда ему исполнилось шестнадцать, – по молодости купить его в магазине он не мог. За “ремингтон” было заплачено две сотни долларов, и, по словам Нелдин, сын очень дорожил своей игрушкой. Два шерифа, Суини и Татум из округа Грин, обнаружили ружье вместе со старым спальным мешком и палаткой через неделю после гибели Патрика, составляя опись находившегося в его хижине имущества. Труди дала согласие на осмотр, хотя владелицей хижины она не являлась. Любая попытка использовать ружье, спальный мешок и палатку в качестве улик, изобличавших Патрика как убийцу, была бы встречена в штыки, поскольку нашли эти вещи в результате обыска, проделанного без ордера, дающего на это право. Тем не менее они представляли собой весомый аргумент: ведь шерифы тогда и не искали улики.
Они лишь собирали пожитки Патрика, чтобы передать их его семье. О преступлении в то время известно не было.
Спальный мешок и палатка были ни к чему Труди. Она упорно повторяла то, что подобное тряпье не могло принадлежать Патрику, она не видела этих вещей раньше. Куплены они были по дешевке, а Патрик любил все дорогое. Кроме того, в лесу он ни разу и не разбивал лагеря, у него ведь имелась хижина. Суини нашил на находки инвентарные ярлыки и оставил их в кладовке – другого места просто не было. Шериф решил выждать год-другой, а потом продать палатку вместе со спальником на ежегодной распродаже.
Увидев их шестью неделями позже, Нелдин Кроуч залилась слезами.
К “ремингтону” отнеслись по-другому. Его обнаружили под койкой вместе с палаткой и спальным мешком – в комнате, где спал Патрик. Кто-то, по мнению Суини, торопливо запихнул все эти вещи туда. Наличие ружья моментально возбудило его интерес. Страстный охотник, Суини знал, что никто не оставит свой ствол в отдаленной хижине, откуда его могут легко похитить. Суини самым внимательным образом осмотрел неожиданную находку и выяснил, что серийный номер оружия сточен напильником. Получалось, когда-то его все-таки украли.
Он обсудил свое открытие с шерифом Татумом. Оба решили снять с ружья отпечатки пальцев. Узнать что-нибудь стоящее все равно не удастся, как они считали, однако попробовать не мешает.
Позже, после неоднократных уверений в том, что не несет за это никакой ответственности, владелец ломбарда признал: ружье было продано Пепперу Скарборо.
Патрика сфотографировали на стуле в белой майке и спортивных трусах. Волосы его были растрепаны, выражение лица кислое. В руке Патрик держал номер, соответствовавший номеру его дела. Затем Гримшоу снял отпечатки его пальцев – в то время, как Суини развлекал хозяина палаты разговором. Патрик при этом стоял – так он сам пожелал.
Суини задал ему пару вопросов о Пеппере Скарборо, однако Лэниган тут же напомнил, что у него есть адвокат, обязанный присутствовать при любом допросе, после чего просто отказался продолжать беседу.
Поблагодарив его, парочка исчезла. В тюрьме их ждали Каттер и прибывший из Джексона специалист ФБР по дактилоскопии. “Ремингтон” Пеппера дал более десятка вполне отчетливых и пригодных к идентификации отпечатков. Хранивший их в сейфе Гримшоу разложил белые карточки на столе. Само ружье лежало на полке, рядом с палаткой, спальным мешком, спортивной туфлей, фотографиями и несколькими другими предметами, которые можно было использовать в качестве улик против Патрика Лэнигана.
Пока дактилоскопист с помощью лупы сверял отпечатки, остальные пили из пластиковых стаканчиков кофе и говорили о рыбалке. Проверка не заняла много времени.
– Кое-где узор линий совпадает идеально, – сказал эксперт, продолжая работу. – На ложе ружья полно отпечатков Лэнигана.
Отличная новость, подумали они. Что теперь?
Патрик настоял на том, чтобы его встречи с адвокатом проходили в другом помещении, и доктор Хайани быстро отдал соответствующие распоряжения, потребовав заодно и кресло на колесиках для перевозки Патрика в кабинет на первом этаже.
Сиделка с достоинством протолкнула кресло мимо двух помощников шерифа и специального агента Брента Майерса в лифт. Один из мужчин увязался следом.
Кабинетом пользовались для проведения совещаний медицинского персонала. Госпиталь был невелик, и помещение часто пустовало. Сэнди заказал устройство, регистрирующее наличие “жучков”, о котором говорил Патрик, но получить его можно было лишь через несколько дней.
– Поторопи их, пожалуйста, – напомнил Патрик.
– Брось. Неужели ты думаешь, что кто-то будет подслушивать нас? Да в госпитале узнали о наших планах всего час назад.
– Осторожность никому не вредила. – Поднявшись из кресла, Патрик обошел длинный стол заседаний – без намека на хромоту, мысленно отметил Сэнди.
– Послушай, Патрик, почему бы тебе не расслабиться хоть немного? – спросил он. – Я знаю, ты довольно долго вел весьма скрытный образ жизни, прятался и привык оглядываться. Но все это в прошлом. Тебя взяли. Так расслабься же.
– Там остались еще люди, пойми. Да, взяли. Но меня, а не деньги. А деньги значат для них намного больше. Не забывай об этом, Сэнди. Они не успокоятся до тех пор, пока не получат свое.
– Кто нас здесь будет подслушивать? ФБР или те подонки?
– Люди, которые потеряли деньги, затратили сумасшедшие суммы на то, чтобы отыскать пропажу.
– Откуда тебе это известно?
Патрик молча пожал плечами.
– Кто они? – задал новый вопрос Сэнди, но ответа не получил.
Оба долго молчали.
– Садись, – сказал наконец Патрик.
Они уселись друг против друга. Сэнди достал из кейса толстую папку, полученную от Лиа четырьмя часами раньше. Материалы на Труди.
Патрик мгновенно узнал бумаги.
– Когда ты видел ее? – встревожился он.
– Сегодня утром. Она в полном порядке, любит тебя и говорит, что пока ею никто не интересовался. Она просила меня передать тебе это. – Сэнди подал Патрику конверт, который был тут же вскрыт.
Забыв о своем адвокате, Патрик погрузился в чтение трехстраничного письма.
Сэнди листал папку, рассматривая фотографии, на которых обнаженная Труди лежала в шезлонге возле бассейна в обществе своего воздыхателя. Ему не терпелось предъявить эти снимки ее адвокату, встреча с которым должна была состояться через три часа.
Патрик прочел письмо, аккуратно сложил его и сунул в конверт.
– У меня тоже есть для нее послание, – сказал он и, бросив взгляд через стол, увидел фотографии. – Неплохая работа, а?
– Поразительно. Ни в одном деле о разводе мне не приходилось видеть такого количества аргументов.
– Да, поработать было над чем. Мы прожили вместе почти два года, когда я совершенно случайно на какой-то вечеринке столкнулся с ее первым мужем. Выпили, начали болтать, и парень рассказал мне о Лэнсе. Лэнс – это тот самец, что на снимках.
– Лиа объяснила.
– Труди в то время была беременна, так что я ничего не стал говорить ей. Семейная жизнь налаживалась, и мы рассчитывали, что появление ребенка еще больше сблизит нас.
У нее потрясающая способность врать. Я решил немного подыграть, превратиться в гордого собой отца и все такое прочее, но через год начал все же собирать доказательства.
Тогда я еще не знал, когда именно смогу воспользоваться ими, но брак наш потерпел крах, это я понимал. Уезжал из города при первой же возможности: по делам, на охоту, порыбачить, встретиться с друзьями, да мало ли что. Она никогда ничего не имела против.
– В пять вечера у меня встреча с ее адвокатом.
– Тем лучше. Уверяю, ты интересно проведешь время.
Мечта юриста. Можешь грозить чем угодно, но вырви у него соглашение. Она должна отписать мне все права, Сэнди. Она не получит ни гроша.
– Когда мы поговорим о твоих активах?
– Очень скоро, обещаю. Есть кое-что более срочное.
Сэнди достал блокнот:
– Я слушаю.
– Лэнс – личность омерзительная. Вырос в барах, школу так и не окончил. Отсидел три года за контрабанду наркотиков. Приятелей у него хватает, есть среди них и такие, которые за деньги готовы сделать все. Существует еще одна папка такой же толщины – на него. Насколько я понял, Лиа тебе ее не отдала.
– Нет. Только эту.
– Спроси ее, когда вы увидитесь. Тот же частный детектив собирал данные на Лэнса в течение года. Сам по себе он ничтожество, но у него есть опасные друзья. А у Труди водятся денежки. Не знаю, сколько их на сегодняшний день осталось, но она наверняка не успела потратить все.
– Думаешь, он выйдет на охоту на тебя?
– Вполне вероятно. Сэнди, сейчас Труди – единственная, кому все еще нужна моя смерть. Если меня не станет, она сохранит деньги и больше не будет беспокоиться об иске страховой компании. Я знаю Труди. Деньги и привычный образ жизни – это все для нее.
– Но как она сможет…
– Сделать это можно, Сэнди. Поверь мне, можно.
Патрик сказал это со спокойной уверенностью человека, совершившего убийство и оставшегося безнаказанным. На мгновение Сэнди показалось, что кровь в его жилах застыла.
– Сделать это можно легко, – в третий раз повторил Патрик; глаза его в сеточке морщинок ярко блестели.
– Ладно, так что мне делать? Сидеть в коридоре вместе с помощниками шерифа?
– Займешься фантастикой, Сэнди.
– Ну-ну?
– Во-первых, сообщишь ее адвокату, что получил анонимное известие о том, будто Лэнс нанял кого-то расправиться со мной. Сделай это сегодня же, перед тем как расстаться с ним. К этому моменту адвокат будет поражен увиденными материалами и поверит каждому твоему слову.
Скажешь, что собираешься обсудить это с полицией. Он, без сомнений, свяжется со своей клиенткой, которая начнет в истерике отрицать все. Вряд ли он ей поверит. Труди придет в ужас при одной мысли о том, что их с Лэнсом планы стали кому-то известны. Затем пойди к шерифу и в ФБР и расскажи там ту же историю. Объясни им, почему тебя волнует моя безопасность. Настаивай на том, чтобы они побеседовали с Труди и Лэнсом относительно этих слухов. Я знаю ее очень хорошо, Сэнди. Она пожертвует Лэнсом ради денег, но только не в том случае, когда ей самой будет что-то угрожать. Если у полиции появятся подозрения, Труди даст задний ход.
– Ты неплохо все продумал, Патрик. Что-нибудь еще?
– Да. Последнее, что ты должен сделать, – это организовать утечку информации. Необходимо отыскать репортера…
Они лишь собирали пожитки Патрика, чтобы передать их его семье. О преступлении в то время известно не было.
Спальный мешок и палатка были ни к чему Труди. Она упорно повторяла то, что подобное тряпье не могло принадлежать Патрику, она не видела этих вещей раньше. Куплены они были по дешевке, а Патрик любил все дорогое. Кроме того, в лесу он ни разу и не разбивал лагеря, у него ведь имелась хижина. Суини нашил на находки инвентарные ярлыки и оставил их в кладовке – другого места просто не было. Шериф решил выждать год-другой, а потом продать палатку вместе со спальником на ежегодной распродаже.
Увидев их шестью неделями позже, Нелдин Кроуч залилась слезами.
К “ремингтону” отнеслись по-другому. Его обнаружили под койкой вместе с палаткой и спальным мешком – в комнате, где спал Патрик. Кто-то, по мнению Суини, торопливо запихнул все эти вещи туда. Наличие ружья моментально возбудило его интерес. Страстный охотник, Суини знал, что никто не оставит свой ствол в отдаленной хижине, откуда его могут легко похитить. Суини самым внимательным образом осмотрел неожиданную находку и выяснил, что серийный номер оружия сточен напильником. Получалось, когда-то его все-таки украли.
Он обсудил свое открытие с шерифом Татумом. Оба решили снять с ружья отпечатки пальцев. Узнать что-нибудь стоящее все равно не удастся, как они считали, однако попробовать не мешает.
Позже, после неоднократных уверений в том, что не несет за это никакой ответственности, владелец ломбарда признал: ружье было продано Пепперу Скарборо.
* * *
Суини и Тед Гримшоу, главный следователь округа Гаррисон, вежливо постучали в дверь палаты Патрика Лэнигана и вошли только после того, как их туда пригласили. Суини приходил сюда уже чуть раньше, чтобы предупредить Патрика о предстоящем визите и его цели: обычная процедура, ведь пока его появление здесь никак не зарегистрировано.Патрика сфотографировали на стуле в белой майке и спортивных трусах. Волосы его были растрепаны, выражение лица кислое. В руке Патрик держал номер, соответствовавший номеру его дела. Затем Гримшоу снял отпечатки его пальцев – в то время, как Суини развлекал хозяина палаты разговором. Патрик при этом стоял – так он сам пожелал.
Суини задал ему пару вопросов о Пеппере Скарборо, однако Лэниган тут же напомнил, что у него есть адвокат, обязанный присутствовать при любом допросе, после чего просто отказался продолжать беседу.
Поблагодарив его, парочка исчезла. В тюрьме их ждали Каттер и прибывший из Джексона специалист ФБР по дактилоскопии. “Ремингтон” Пеппера дал более десятка вполне отчетливых и пригодных к идентификации отпечатков. Хранивший их в сейфе Гримшоу разложил белые карточки на столе. Само ружье лежало на полке, рядом с палаткой, спальным мешком, спортивной туфлей, фотографиями и несколькими другими предметами, которые можно было использовать в качестве улик против Патрика Лэнигана.
Пока дактилоскопист с помощью лупы сверял отпечатки, остальные пили из пластиковых стаканчиков кофе и говорили о рыбалке. Проверка не заняла много времени.
– Кое-где узор линий совпадает идеально, – сказал эксперт, продолжая работу. – На ложе ружья полно отпечатков Лэнигана.
Отличная новость, подумали они. Что теперь?
Патрик настоял на том, чтобы его встречи с адвокатом проходили в другом помещении, и доктор Хайани быстро отдал соответствующие распоряжения, потребовав заодно и кресло на колесиках для перевозки Патрика в кабинет на первом этаже.
Сиделка с достоинством протолкнула кресло мимо двух помощников шерифа и специального агента Брента Майерса в лифт. Один из мужчин увязался следом.
Кабинетом пользовались для проведения совещаний медицинского персонала. Госпиталь был невелик, и помещение часто пустовало. Сэнди заказал устройство, регистрирующее наличие “жучков”, о котором говорил Патрик, но получить его можно было лишь через несколько дней.
– Поторопи их, пожалуйста, – напомнил Патрик.
– Брось. Неужели ты думаешь, что кто-то будет подслушивать нас? Да в госпитале узнали о наших планах всего час назад.
– Осторожность никому не вредила. – Поднявшись из кресла, Патрик обошел длинный стол заседаний – без намека на хромоту, мысленно отметил Сэнди.
– Послушай, Патрик, почему бы тебе не расслабиться хоть немного? – спросил он. – Я знаю, ты довольно долго вел весьма скрытный образ жизни, прятался и привык оглядываться. Но все это в прошлом. Тебя взяли. Так расслабься же.
– Там остались еще люди, пойми. Да, взяли. Но меня, а не деньги. А деньги значат для них намного больше. Не забывай об этом, Сэнди. Они не успокоятся до тех пор, пока не получат свое.
– Кто нас здесь будет подслушивать? ФБР или те подонки?
– Люди, которые потеряли деньги, затратили сумасшедшие суммы на то, чтобы отыскать пропажу.
– Откуда тебе это известно?
Патрик молча пожал плечами.
– Кто они? – задал новый вопрос Сэнди, но ответа не получил.
Оба долго молчали.
– Садись, – сказал наконец Патрик.
Они уселись друг против друга. Сэнди достал из кейса толстую папку, полученную от Лиа четырьмя часами раньше. Материалы на Труди.
Патрик мгновенно узнал бумаги.
– Когда ты видел ее? – встревожился он.
– Сегодня утром. Она в полном порядке, любит тебя и говорит, что пока ею никто не интересовался. Она просила меня передать тебе это. – Сэнди подал Патрику конверт, который был тут же вскрыт.
Забыв о своем адвокате, Патрик погрузился в чтение трехстраничного письма.
Сэнди листал папку, рассматривая фотографии, на которых обнаженная Труди лежала в шезлонге возле бассейна в обществе своего воздыхателя. Ему не терпелось предъявить эти снимки ее адвокату, встреча с которым должна была состояться через три часа.
Патрик прочел письмо, аккуратно сложил его и сунул в конверт.
– У меня тоже есть для нее послание, – сказал он и, бросив взгляд через стол, увидел фотографии. – Неплохая работа, а?
– Поразительно. Ни в одном деле о разводе мне не приходилось видеть такого количества аргументов.
– Да, поработать было над чем. Мы прожили вместе почти два года, когда я совершенно случайно на какой-то вечеринке столкнулся с ее первым мужем. Выпили, начали болтать, и парень рассказал мне о Лэнсе. Лэнс – это тот самец, что на снимках.
– Лиа объяснила.
– Труди в то время была беременна, так что я ничего не стал говорить ей. Семейная жизнь налаживалась, и мы рассчитывали, что появление ребенка еще больше сблизит нас.
У нее потрясающая способность врать. Я решил немного подыграть, превратиться в гордого собой отца и все такое прочее, но через год начал все же собирать доказательства.
Тогда я еще не знал, когда именно смогу воспользоваться ими, но брак наш потерпел крах, это я понимал. Уезжал из города при первой же возможности: по делам, на охоту, порыбачить, встретиться с друзьями, да мало ли что. Она никогда ничего не имела против.
– В пять вечера у меня встреча с ее адвокатом.
– Тем лучше. Уверяю, ты интересно проведешь время.
Мечта юриста. Можешь грозить чем угодно, но вырви у него соглашение. Она должна отписать мне все права, Сэнди. Она не получит ни гроша.
– Когда мы поговорим о твоих активах?
– Очень скоро, обещаю. Есть кое-что более срочное.
Сэнди достал блокнот:
– Я слушаю.
– Лэнс – личность омерзительная. Вырос в барах, школу так и не окончил. Отсидел три года за контрабанду наркотиков. Приятелей у него хватает, есть среди них и такие, которые за деньги готовы сделать все. Существует еще одна папка такой же толщины – на него. Насколько я понял, Лиа тебе ее не отдала.
– Нет. Только эту.
– Спроси ее, когда вы увидитесь. Тот же частный детектив собирал данные на Лэнса в течение года. Сам по себе он ничтожество, но у него есть опасные друзья. А у Труди водятся денежки. Не знаю, сколько их на сегодняшний день осталось, но она наверняка не успела потратить все.
– Думаешь, он выйдет на охоту на тебя?
– Вполне вероятно. Сэнди, сейчас Труди – единственная, кому все еще нужна моя смерть. Если меня не станет, она сохранит деньги и больше не будет беспокоиться об иске страховой компании. Я знаю Труди. Деньги и привычный образ жизни – это все для нее.
– Но как она сможет…
– Сделать это можно, Сэнди. Поверь мне, можно.
Патрик сказал это со спокойной уверенностью человека, совершившего убийство и оставшегося безнаказанным. На мгновение Сэнди показалось, что кровь в его жилах застыла.
– Сделать это можно легко, – в третий раз повторил Патрик; глаза его в сеточке морщинок ярко блестели.
– Ладно, так что мне делать? Сидеть в коридоре вместе с помощниками шерифа?
– Займешься фантастикой, Сэнди.
– Ну-ну?
– Во-первых, сообщишь ее адвокату, что получил анонимное известие о том, будто Лэнс нанял кого-то расправиться со мной. Сделай это сегодня же, перед тем как расстаться с ним. К этому моменту адвокат будет поражен увиденными материалами и поверит каждому твоему слову.
Скажешь, что собираешься обсудить это с полицией. Он, без сомнений, свяжется со своей клиенткой, которая начнет в истерике отрицать все. Вряд ли он ей поверит. Труди придет в ужас при одной мысли о том, что их с Лэнсом планы стали кому-то известны. Затем пойди к шерифу и в ФБР и расскажи там ту же историю. Объясни им, почему тебя волнует моя безопасность. Настаивай на том, чтобы они побеседовали с Труди и Лэнсом относительно этих слухов. Я знаю ее очень хорошо, Сэнди. Она пожертвует Лэнсом ради денег, но только не в том случае, когда ей самой будет что-то угрожать. Если у полиции появятся подозрения, Труди даст задний ход.
– Ты неплохо все продумал, Патрик. Что-нибудь еще?
– Да. Последнее, что ты должен сделать, – это организовать утечку информации. Необходимо отыскать репортера…