Гришем Джон. Партнер

   Каттер посерьезнел. Черкнув дешевой ручкой пару строк в блокноте, он попытался уточнить позиции:
   – Откуда вам стало известно о Стефано?
   – Моя коллега, дама из Бразилии, знает о нем всё. Ведь это она назвала вам его имя.
   – А как она узнала о его существовании?
   – Долгая и запутанная история, для меня, к сожалению, почти темная.
   – Тогда к чему упоминать о ней?
   – Видите ли, Стефано по-прежнему не оставил мысли добраться до моего клиента, и мне хочется положить этому конец.
   Ручка Каттера снова заскользила по бумаге, он отхлебнул из дымящейся чашки. Перед глазами медленно вырисовывалась сложная схема: кто – кому – когда – что сказал.
   То, о чем сообщал в Вашингтоне Стефано, было известно ему почти дословно, однако остались и пробелы. Ясно одно: Стефано обязался прекратить охоту.
   – С чего вы это взяли?
   – Его люди в Бразилии похитили отца этой дамы.
   Каттер невольно приоткрыл рот, взгляд его устремился в потолок. Через несколько секунд он спросил:
   – Не может ли эта дама-юрист располагать информацией о деньгах?
   – Такая вероятность существует.
   Все встало на свои места.
   Сэнди между тем продолжал:
   – Похищение отца преследует целью заманить ее в Бразилию, где она будет схвачена и подвергнута пыткам так же, как и Патрик. Все упирается в деньги.
   – Когда произошло это похищение?
   – Вчера.
   Ассистент Сэнди выудил сообщение из Интернета всего два часа назад – коротенькую заметку с шестой страницы “О Глобо”, ежедневной городской газеты Рио-де-Жанейро.
   Приводилось и имя жертвы – Паоло Миранда. Сэнди до сих пор не задумывался о настоящем имени той, которую знал как Лиа, так что можно было смело исходить из того, что ФБР очень скоро установит ее личность. Собственно говоря, Сэнди не видел большого греха в том, чтобы назвать ее имя, – беда заключалась в том, что он не знал его сам.
   – Но тут мы мало что можем сделать.
   – Неужели? За всем этим стоит Стефано. Надавите на него. Скажите, что моя коллега не собирается лезть в расставленные сети, что она обратится к бразильским властям и укажет им на него, Джека Стефано.
   – Посмотрю, что в моих силах.
   Каттер помнил, что сидевший перед ним Сэнди Макдермотт выдвинул против ФБР иск на несколько миллионов долларов, обвинив в преступлениях, которые Бюро никогда не совершало. Но заводить сейчас разговор об иске не имело никакого смысла. Позже, может быть.
   – Единственное, что волнует Стефано, – это деньги, – добавил Сэнди. – Если со стариком что-то случится, Джек не увидит ни цента.
   – Вы хотите сказать, что есть возможность вступить в переговоры?
   – А как вы думаете? В ожидании смертного приговора или пожизненного заключения вы бы тоже начали их, а?
   – Так что мы должны сказать Стефано?
   – Прикажите ему отпустить старика, а потом можно будет поговорить и о деньгах.
   День начался для Стефано рано. Беседа, уже четвертая, должна была продлиться до вечера и поставить точку в его увлекательном повествовании о розысках Патрика Лэнигана. Адвокат Стефано отсутствовал: он участвовал в слушании дела в суде. Однако адвокат и не был особенно нужен ему, кроме того, необходимость платить четыреста пятьдесят долларов в час угнетала. На этот раз вопросы задавал новый чиновник, Оливер, с фамилией, которую невозможно было запомнить. Но фамилия не интересовала Стефано: все фэбээровцы прошли одну школу.
   – Вы говорили о хирурге, делавшем пластические операции, – сказал Оливер, будто возобновляя прерванную телефонным звонком беседу.
   Никогда прежде двое мужчин не видели друг друга, а последний раз Джек говорил о Патрике Лэнигане не менее тринадцати часов назад.
   – Да.
   – И это было в апреле девяносто четвертого года?
   – Совершенно верно.
   – Продолжайте, пожалуйста.
   Стефано шевельнулся, устраиваясь в кресле поудобнее.
   – За определенное время след успел остыть. Впрочем, времени прошло немало. Мы работали не покладая рук, но месяц шел за месяцем, не принося абсолютно ничего, ни малейшей зацепки. Затем, в конце девяносто четвертого, с нами связались люди из частного детективного агентства “Плутон”, находившегося в Атланте.
   – “Плутон”?
   – Да. Мы называли их парнями с Плутона. Славные парни. Многие из них были когда-то сотрудниками вашей конторы. Они задавали вопросы о ходе розысков Патрика Лэнигана и говорили, что у них может быть кое-какая о нем информация. Пару раз я встречался с ними здесь, в Вашингтоне. Работали они по заданию некоего таинственного клиента, уверявшего, будто он знает нечто о Лэнигане. Естественно, я заинтересовался. Однако парни вовсе не спешили открыть мне карты, заявив, что у их клиента достаточно времени. Он, что неудивительно, горел желанием получить кучу денег. Вам может показаться странным, но меня это даже вдохновило.
   – Каким образом?
   – Если их клиенту было известно достаточно для того, чтобы рассчитывать на хорошее вознаграждение, следовательно, он знал и то, что деньги по-прежнему у Лэнигана. В июле девяносто пятого парни с Плутона явились ко мне с предложением. А что, если, спросили они, их клиент сможет привести нас в Бразилии туда, где в последнее время жил Лэниган? Я ответил, что не против. Тогда они поинтересовались: сколько? Мы сошлись на сумме в пятьдесят тысяч долларов. Деваться мне было некуда. Деньги переводом были отосланы в панамский банк, после чего меня направили в крошечный городок Итаджаи, расположенный в штате Санта-Катарина, где-то на самом юге Бразилии. Указанный адрес привел нас в небольшой жилой дом, стоявший в хорошем районе. Управляющий, получив некоторую сумму, оказался очень покладистым человеком. Мы показали ему снимки Лэнигана, сделанные уже после пластической операции, и он сказал: может быть. Еще немного денег, и управляющий сдался. Имя прозвучало как Иен Хорст – он считал Лэнигана немцем, который говорил на хорошем португальском. Хорст в течение двух месяцев снимал в доме трехкомнатную квартиру, расплатился наличными. Снимал лично для себя, но времени в ней проводил мало. Был дружелюбен, с удовольствием заходил к управляющему выпить кофе.
   Супруга управляющего также узнала его на фотографии.
   Хорст сказал им, что он писатель, собирающий материалы для книги об иммиграции немцев и итальянцев в Бразилию.
   Перед тем как съехать, известил о том, что отправляется в город Блуменау изучать баварскую архитектуру.
   – Вы посетили Блуменау?
   – Безусловно. И очень быстро. Два месяца мы тщательно проверяли город, но в конце концов сдались. Нахлынувшее возбуждение спало, и мы вернулись к старому и испытанному методу: шатались около отелей и рынков, показывали наши снимки, предлагая небольшое возмещение за причиненные хлопоты.
   – А что насчет парней с Плутона, как вы их прозвали?
   – Довольно скоро умерили свой пыл и они. Я пытался говорить с ними, но сообщить что-нибудь толковое они не смогли. Думаю, их клиент либо испугался чего-нибудь, либо был просто удовлетворен полученными пятьюдесятью тысячами. Словом, шесть месяцев прошли без всяких вестей от парней с Плутона. Затем, уже в конце января этого года, они вдруг нагрянули опять. Их клиент нуждался в деньгах и окончательно созрел для того, чтобы расстаться со своей информацией. Несколько дней мы играли втемную, а потом они как бомбу взорвали над нашими головами, заявив, что за миллион долларов мы сможем узнать точный адрес того, кто нам необходим. Я ответил отказом. И не потому, что у меня не было денег. Просто не хотел идти на такой риск.
   Клиент их не желал говорить до того момента, как получит деньги, у меня же отсутствовало всякое желание платить до того, как он сообщит нам хоть что-то. Увериться в том, что их клиенту вообще что-либо известно, мы не могли. У меня появилось ощущение, будто загадочный клиент пропал. В общем, переговоры закончились ничем.
   – Но общаться вы с ними продолжали?
   – Да, время от времени. Мы были вынуждены делать это. Их клиенту требовались деньги, нам – Лэниган. Встал вопрос о новой сделке, по которой нам за те же пятьдесят тысяч предлагалось назвать место, где Лэниган жил после того, как покинул Итаджаи. Мы согласились: сумма представлялась невысокой, и всегда оставался шанс зацепиться за что-нибудь, пусть придется еще платить. С их точки зрения, сделка была весьма выгодной – она укрепляла доверие к их клиенту. К тому же это был очередной шаг к миллиону.
   За парнями с Плутона стоял кто-то очень неглупый, настоящий профи, и я хотел бы сыграть с ним. Я с радостью заплатил бы миллион, но мне нужно было знать, что деньги истрачены не зря.
   – Где находился второй город?
   – Сан-Маттео, в штате Эспириту-Санту, это к северу от Рио, на берегу моря. Небольшой городок с населением в шестьдесят тысяч, приятное местечко, добродушные жители. Мы провели там месяц, бродя по улочкам с нашими фотографиями. Соглашение о найме квартиры было таким же, как и в Итаджаи, – за два месяца проживания наличными расплатился некий Деррик Бун, британец. Без всякого вознаграждения хозяин дома опознал в нем нашего человека. Похоже было, что Бун прожил лишнюю неделю, не заплатив, и владелец на него немного обиделся. Но в отличие от Итаджаи Бун в основном сидел дома, и, чем он занимался, хозяину неизвестно. Больше ничего узнать нам не удалось, и в начале марта мои люди покинули Сан-Маттео. Мы сидели в Сан-Паулу и Рио, вырабатывая новые планы.
   – В чем они заключались?
   – Уйдя с севера страны, мы сконцентрировали внимание на городках, находившихся в штатах, которые окружают Рио и Сан-Паулу. Здесь, в Вашингтоне, я стал скептически относиться к парням с Плутона. Их клиент вбил себе в голову, что должен получить миллион. Мой же не хотел платить неизвестно за что. Обе стороны зашли в тупик, отказываясь подыграть друг другу, но были полны желания продолжить матч.
   – Вам удалось узнать что-нибудь о том, откуда их клиенту становилось известно о передвижениях Лэнигана?
   – Нет. Об этом мы думали часами. По одной из гипотез, их клиент тоже по непонятной для нас причине преследовал Лэнигана. Возможно, это был кто-нибудь из ФБР – человеку потребовались деньги. Вторая версия, наиболее вероятная, заключалась в том, что их клиента знал Лэниган, доверял ему, но он почему-то решил предать, вернее, продать Лэнигана. Как бы то ни было, я вместе с собственным клиентом пришел к выводу, что мы не можем предоставить Лэнигану новой возможности скрыться. На поиски ушло почти четыре года, но они ни к чему не привели. Мы уже знали, что в Бразилии полно мест, где есть возможность спокойно пересидеть любую опасность, а Лэниган умел прятаться.
   – Вы выбрались из тупика?
   – Они. В августе этого года они внезапно решились на новую инициативу – самые последние снимки Лэнигана в обмен на те же пятьдесят тысяч. Мы сказали “да”. Деньги ушли переводом. Снимки они вручили мне в Вашингтоне, в моем собственном офисе. Три штуки, черно-белые, восемнадцать на двадцать четыре.
   – Могу я на них посмотреть?
   – Пожалуйста. – Вытащив из кейса фотографии, Стефано бросил их на стол.
   На первой Лэниган стоял в рыночной толпе – снимок, очевидно, был сделан с большого расстояния с помощью телеобъектива. Глаза скрыты солнечными очками, в руке – нечто напоминающее помидор. На другой фотографии его запечатлели мгновением раньше или позже: он шел по тротуару с полным бумажным пакетом. Одетый в джинсы, Патрик Лэниган ничем не отличался от окружавших его бразильцев. Самым выразительным был третий снимок: в шортах и спортивной майке беглец мыл капот своего “фольксвагена”. Номерного знака камера не захватила, да и дом едва вошел в кадр. Очки сняты, отчетливо видно лицо.
   – Ни названий улиц, ни номерных знаков, – заметил Оливер.
   – Ничего. Мы долго изучали снимки, но не нашли абсолютно ничего. Как я уже сказал, тут работал настоящий профи.
   – И что же вы сделали?
   – Согласились заплатить миллион долларов.
   – Когда?
   – В сентябре. Деньги были доставлены доверенному лицу в Женеве, которое должно было хранить их до тех пор, пока обе стороны не известят его о том, что сумму можно переводить. В соответствии с условиями сделки их клиент в течение пятнадцати дней обязывался предоставить нам название города и адрес, по которому проживал в то время Лэниган. Все эти пятнадцать дней мы изнывали от нетерпения, а на шестнадцатый, после настоящей словесной битвы, получили то, за что платили. Город назывался Понта-Пору, улица – Тирадентис. Мои люди кинулись туда. К тому времени мы испытывали к Лэнигану настоящее уважение за способность продвигаться вперед, постоянно контролируя тылы. Мы нашли его и еще неделю потратили на наблюдение, чтобы полностью увериться. Звали его Денило Силва.
   – Неделю?
   – Да. Понта-Пору он выбрал не случайно. Это лучшее место, чтобы скрыться от кого бы то ни было. Местные власти всегда пойдут навстречу, если не обмануть их ожиданий. Городок открыли после войны немцы, Один неверный шаг – и полиция, получив мзду, становится на защиту беглеца. Поэтому мы ждали, строили планы и в конце концов схватили его за городом, на небольшой дороге, без единого свидетеля. Работа была проделана очень чисто. Затем его мгновенно перебросили в надежное укрытие в Парагвае.
   – Где и проводились пытки?
   Стефано помедлил, сделал глоток кофе и взглянул на Оливера.
   – Что-то вроде того, – сказал он.

Глава 27

   Патрик, энергично взмахивая руками, расхаживал у стены небольшого конференц-зала госпиталя, а Сэнди сидел, слушал и время от времени что-то писал в блокноте.
   Принесенные сестрой на подносе пирожные остались нетронутыми. Сэнди восхищенно подумал: “Многим ли убийцам приносят пирожные? У многих ли существует личная охрана? К кому из них заходит судья, чтобы вместе полакомиться пиццей?”
   – Все меняется, Сэнди, – проговорил Патрик, глядя в сторону. – Нам нужно двигаться быстрее.
   – Двигаться куда?
   – Она здесь надолго не останется.
   – Как обычно, я ничего не понимаю. Мы удаляемся друг от друга. Вы с ней общаетесь на каком-то странном языке.
   Ну да, ведь я – адвокат, на кой черт мне что-то знать?
   – У нее папки с бумагами и записи, у нее все. Тебе необходимо увидеться с ней.
   – Я сделал это вчера вечером.
   – Она ждет тебя.
   – Да ну? Где?
   – В коттедже, в Пердидо-Бич. Она там.
   – Значит, я должен все бросить и мчаться туда.
   – Это важно, Сэнди.
   – Другие клиенты мне тоже важны, – раздраженно сказал Сэнди. – Неужели нельзя было предупредить заранее?
   – Извини.
   – После обеда у меня дело в суде. Дочь идет на футбол.
   Или я требую слишком многого?
   – Но ведь я не мог знать, что ее отца похитят, Сэнди.
   Согласись, обстоятельства сейчас не совсем обычные. Постарайся понять меня.
   Сэнди глубоко вздохнул и опять черкнул что-то в блокноте. Патрик присел на край стоявшего рядом стола.
   – Прости меня, Сэнди.
   – О чем пойдет разговор в коттедже?
   – О Бенни Арициа.
   – Арициа… – задумчиво повторил Сэнди. Кое-что о нем он уже прочел.
   – На это потребуется некоторое время. Я бы на твоем месте взял с собой сумку с самым необходимым.
   – Хочешь сказать, мне придется остаться в коттедже на ночь?
   – Да.
   – С Лиа?
   – Да. Места там хватит.
   – А что я скажу жене? Что заночую в коттедже вместе с обольстительной бразильянкой?
   – Я бы сказал, что у меня деловая встреча.
   – Великолепно!
   – Спасибо, Сэнди.
   После небольшого перерыва на кофе к Оливеру присоединился Андерхилл. Они уселись рядом, за их спинами высилась на штативе направленная на Стефано видеокамера.
   – Кто допрашивал Патрика? – спросил Андерхилл.
   – Я не могу назвать имен моих сотрудников.
   – Этот человек обладал каким-нибудь опытом проведения допросов с методами физического воздействия?
   – Некоторым.
   – Объясните, что там происходило.
   – Я не уверен…
   – На снимках мы видели ожоги, мистер Стефано. И ФБР предъявили иск за то, что здоровью Лэнигана нанесен урон.
   Рассказывайте, что вы с ним там делали.
   – Меня там не было. Схему проведения допроса строил не я: в этой области у меня совсем незначительный опыт. В самых общих чертах я знал, что отдельные участки тела мистера Лэнигана подвергнутся воздействию электрического тока. Это и произошло. Но я и подумать не мог о таких серьезных ожогах.
   Оливер и Андерхилл обменялись недоверчивыми взглядами. Стефано не обратил на это никакого внимания.
   – Как долго это продолжалось?
   – От пяти до шести часов.
   Сверившись с документом в папке, фэбээровцы пошептались, после чего Андерхилл спросил про идентификацию личности Лэнигана. Стефано описал процедуру снятия отпечатков пальцев. Оливера больше интересовала последовательность действий: он почти час дотошно выспрашивал, когда именно захватили Лэнигана, как далеко отвезли и сколько времени допрашивали. Затем Стефано пришлось подробно рассказать о дороге из джунглей до аэропорта в Консепсьоне. Когда вопрос был исчерпан, они около минуты молчали, затем перешли к сути дела:
   – Что в ходе допроса мистера Лэнигана вы узнали о деньгах?
   – Очень немногое. Он сказал нам, где хранились деньги и что там их больше нет.
   – Предполагаю, это было результатом пытки?
   – Разумное предположение.
   – А вы сами уверены в том, что он не знал, где в тот момент находились деньги?
   – Меня там не было. Однако человек, который вел допрос, сказал мне, что, по его твердому убеждению, мистер Лэниган действительно не знал этого.
   – Ход допроса не записывался на видео-или аудиотехнику?
   – Конечно, нет.
   – Не говорил ли мистер Лэниган, что у него есть помощник?
   – Мне об этом неизвестно.
   – Что это означает?
   – То, что я не знаю.
   – А как насчет человека, который вел допрос? Может, он слышал имя помощника?
   – Мне об этом неизвестно.
   – То есть, насколько вы знаете, мистер Лэниган ни разу не упомянул, что у него был помощник?
   – Это так.
   Новое перешептывание. Наступившая пауза была настолько долгой, что Стефано ощутил некоторую тревогу.
   Только что он соврал дважды – относительно записи допроса и о помощнике. Особенно беспокоиться по этому поводу не стоило: откуда им знать, что именно говорилось в джунглях Парагвая? И все-таки – это ФБР. Стефано настороженно ждал.
   Внезапно открылась дверь, и в кабинет вошел Гамильтон Джейнс в сопровождении Уоррена.
   – Привет, Джек, – громко бросил Джейнс, усаживаясь у противоположного конца стола.
   Уоррен опустился рядом со своими коллегами.
   – Привет, Гамильтон. – Стефано еще больше встревожился.
   – Слушал твой рассказ в соседней комнате, – улыбнулся Джейнс, – и вдруг подумал: да искренен ли ты с нами?
   – Конечно, полностью.
   – Конечно… Слушай, Джек, ты когда-нибудь слышал такое имя – Ева Миранда?
   Стефано медленно повторил, делая вид, что совершенно сбит с толку:
   – Ева Миранда… Не думаю.
   – Она – юрист из Рио. Друг Патрика.
   – Нет.
   – Вот это меня и волнует, Джек. Думаю, ты отлично знаешь, кто она.
   – Никогда в жизни не слышал об этой женщине.
   – Тогда зачем ты пытаешься разыскать ее?
   – Не понимаю, о чем это вы, – растерянно отозвался Стефано.
   Заговорил Андерхилл. Слова его предназначались Джейнсу, но смотрел он прямо на Стефано:
   – Он лжет.
   – Несомненно, – подал голос Оливер.
   – Ясно как день, – добавил Уоррен.
   Глаза Стефано перебегали с одного на другого. Он открыл было рот, однако Джейнс жестом остановил его. Дверь вновь раскрылась, в кабинет вошел еще один выпускник того же учебного заведения, которое окончили Андерхилл, Оливер и Уоррен.
   – Акустический анализ явно свидетельствует о лжи. – Произнеся эту единственную фразу, вошедший скрылся за дверью.
   Джейнс достал из кожаной папки лист бумаги.
   – Это газетная заметка, опубликованная сегодня в Рио.
   В ней сообщается о похищении мистера Паоло Миранды.
   Его дочь – друг Патрика, Джек. Мы связались с властями в Рио. Выкупа за Миранду не потребовали. Похитители никак не дали о себе знать. – Он подтолкнул листок в сторону Стефано, но бумажка остановилась на полпути. – Так где же мистер Миранда?
   – Не знаю. Не знаю, о чем вы говорите.
   Джейнс бросил взгляд на противоположный конец стола.
   – Еще одна ложь, – сказал Андерхилл, а Оливер и Уоррен кивнули.
   – Мы же договаривались, Джек. Ты рассказываешь нам правду, а мы снимаем с тебя все обвинения. И как я помню, еще мы согласились не трогать твоих клиентов. Что мне теперь делать, Джек?
   Стефано посмотрел на Андерхилла и Оливера, готовых, казалось, наброситься на него. Они, в свою очередь, не сводили с него своих цепких холодных глаз.
   – Она знает, где деньги, – сдаваясь, выдавил Стефано.
   – Вам известно, где она сейчас?
   – Нет. Когда мы нашли Патрика, она покинула Рио.
   – И ни следа?
   – Нет.
   Джейнс кивнул. Похоже, Стефано прекратил врать.
   – Я согласился все рассказать, – проговорил Джек. – Согласия на что-либо другое я не давал. Мы имеем право искать ее.
   – Да, но вас уже поймали на лжи.
   – Прошу извинить. Больше это не повторится.
   – Оставь девчонку в покое, Джек. И отпусти ее отца.
   – Я подумаю об этом.
   – Нет. Ты сделаешь это сейчас же.

* * *

   Новенький трехэтажный коттедж стоял в ряду себе подобных, тянувшихся вдоль недавно застроенного участка побережья. Октябрь не лучшая пора для отпусков, и большинство домов опустело. Сэнди остановил машину позади сверкающего “крайслера” с номером Луизианы – видно, взят напрокат, решил он. Солнце медленно опускалось к горизонту, его оранжевый диск находился над самой водой. Залив был абсолютно пуст – ни яхты, ни лодочки. Поднявшись по ступеням, Сэнди постучал в дверь.
   Лиа распахнула ее и улыбнулась.
   – Входите, – мягко сказала она и закрыла за Сэнди дверь.
   В трех стенах просторной сводчатой гостиной были огромные окна, в углу – большой камин.
   – Вы неплохо устроились, – заметил Сэнди и почувствовал доносившийся из кухни тонкий аромат – от обеда из-за поручения Патрика пришлось отказаться.
   – Есть хотите?
   – Умираю от голода.
   – Что-нибудь найдется.
   – Замечательно.
   Доски пола чуть слышно поскрипывали, когда следом за ней Сэнди пошел в столовую. На столе стояла картонная коробка, рядом – аккуратно сложенные бумаги. До прихода гостя Лиа работала. Замерев на мгновение у стола, она сказала:
   – Это документы на Арициа.
   – Кем они собраны?
   – Патриком, конечно.
   – Где хранились бумаги последние четыре года?
   – В камере хранения. В Мобиле.
   Ответы были короткими. У Сэнди они вызывали массу вопросов, которые он с удовольствием задал бы Лиа.
   – Мы займемся ими позже, – сказала она, сделав легкое движение рукой.
   В кухне на разделочной доске у раковины лежал жареный цыпленок. В духовом шкафу доходило блюдо темнокоричневого риса, перемешанного с овощами.
   – Еда самая простая. Как-то непривычно готовить в чужой кухне.
   – Выглядит все в высшей степени аппетитно. А чья это кухня?
   – Домик сдавался в аренду. Я сняла его на месяц.
   Она разрезала цыпленка и предложила Сэнди налить вина, великолепного “Пино-Нуар” из Калифорнии. Оба сидели за маленьким столиком у окна, откуда открывался вид на залив и опускающееся в водную гладь солнце.
   – Выпьем? – спросила Лиа, поднимая бокал.
   – За Патрика, – предложил тост Сэнди.
   – Да, за Патрика.
   К еде она не прикоснулась, зато Сэнди отправил в рот хороший кусок цыплячьей грудки.
   – Как он?
   Адвокат старался есть быстро, не желая утомлять сидевшую напротив прекрасную молодую женщину малопривлекательным зрелищем жующего мужчины. Глоток вина. Салфетка.
   – С Патриком все в норме. Ожоги заживают. Вчера его осмотрел хирург и сказал, что он достаточно окреп.
   Шрамы на несколько лет останутся, но будут почти незаметны. Сестры приносят ему пирожные, а судья – пиццу.
   Его круглосуточно охраняют не менее шести вооруженных стражей, так что он чувствует себя намного увереннее, чем мог бы чувствовать человек, обвиняемый в умышленном убийстве.
   – Судья – это Хаски?
   – Да, Карл Хаски. Вы знаете его?
   – Нет. Но о нем часто говорил Патрик. Они были друзьями. Как-то Патрик сказал, что если его все же схватят, то хорошо бы это произошло, когда Хаски еще будет занимать пост судьи.
   – Он скоро уйдет, – сказал Сэнди, подумав о том, как удачно выбрано время.
   – Вести дело Патрика он не может, правда?
   – Да.
   Сэнди взялся за новый кусочек, значительно меньших размеров. По-прежнему он ел один – Лиа, казалось, не замечала лежавших перед ней вилки и ножа. Бокал с вином она все еще держала в руках, глядя в окно на фиолетовооранжевые облака над горизонтом.
   – Я не спросил о вашем отце, простите.
   – А ничего и не известно. Три часа назад я разговаривала с братом – об отце никаких вестей.
   – Мне искренне жаль, Лиа. Я хотел бы чем-то помочь.
   – Я тоже. Все это так меня опустошило. Домой поехать я не могу, а остаться здесь невозможно.
   – Мне очень жаль, – повторил Сэнди.
   В наступившем молчании он принялся за еду. Лиа взяла вилку и начала ковырять рис.
   – Удивительно вкусно, – сказал Сэнди.
   – Спасибо.
   – Чем занимается ваш отец?