Гришем Джон. Партнер

Глава 29

   Проспав часа три на жестком матрасе, брошенном на пол чердака подальше от Лиа, Сэнди проснулся с первыми лучами солнца. Часы показывали половину седьмого. Оба пожелали друг другу спокойной ночи в три – после семи часов изнурительного изучения документов и прослушивания записанных Патриком разговоров.
   Сэнди принял душ, оделся, спустился в кухню и увидел там, к своему удивлению, сидевшую за столом свежую и бодрую Лиа. Восхитительно пахло кофе. На столе лежали газеты. Лиа приготовила ему сандвичи – слой джема на кусочках поджаренного белого хлеба. Сэнди был готов вернуться в офис и приступить там к работе с документами на Арициа.
   – Об отце слышали что-нибудь? – спросил он.
   – Нет. Отсюда нельзя звонить. Чуть позже пойду в магазин и позвоню из телефона-автомата.
   – Я помолюсь за него.
   – Спасибо.
   Они положили коробку с бумагами и пленками в багажник его машины и попрощались. Лиа обещала в течение суток сообщить о себе – пока она никуда не собиралась.
   Проблемы их общего знакомого из серьезных становились безотлагательными.
   Утренний воздух был прохладным: дыхание осени чувствовалось даже на побережье.
   Набросив теплую куртку, Лиа отправилась прогуляться вдоль берега, без всякой обуви, босиком, сунув левую руку в карман, а в правой держа чашку с кофе. Она по-прежнему была в раздражавших ее солнечных очках. От кого на пустынном берегу прятать лицо?
   Лиа родилась у моря и привыкла гулять по полосе прибоя. Домом для девочки была квартира отца в Ипанеме, одном из лучших районов Рио, – там все дети росли на берегу.
   Расхаживать у самой кромки воды и не быть при этом окруженной миллионами загорающих или просто веселящихся людей – казалось ей удивительным. Отец ее стал одним из первых, кто подал голос против неконтролируемого, спонтанного развития Ипанемы. Паоло Миранда негодовал по поводу угрожающего роста населения и бессистемной застройки, его поддержали многие соседи. Такое поведение шло вразрез с обычным принципом: живи и давай жить другим, – однако довольно скоро он снискал не только всеобщее уважение, но и приобрел множество последователей. Ева, профессиональный юрист, неоднократно жертвовала временем ради того, чтобы помочь защитить права жителей Ипанемы и Леблона.
   Из-за облаков проглядывало солнце, поднялся легкий ветерок. Под клекот круживших над головой чаек она вернулась в коттедж, проверила, хорошо ли закрыты двери и окна, а потом отправилась на машине в огромный супермаркет, расположенный в паре километров, – купить шампунь и фрукты. Кроме того, ей нужно было позвонить.
   Оказавшегося рядом мужчину она сначала и не заметила, а когда наконец обратила на него внимание, то подумала, что он стоял чуть ли не вплотную к ней уже целую вечность. В ее руке был флакон с ополаскивателем для волос.
   Мужчина оглушительно чихнул, как если бы подхватил простуду. Обернувшись, она бросила на него взгляд из-под очков и от пристального взора незнакомца едва заметно вздрогнула. Был он белым, небритым, лет тридцати – сорока – рассмотреть что-либо еще у Евы не хватило времени.
   Он смотрел на нее широко расставленными горящими зелеными глазами. С независимым видом Ева прошла к кассе. Кто-нибудь из местных, подумала она, какой-нибудь извращенец, любящий потереться в магазине и поглазеть на привлекательных покупательниц. Вполне может быть, что здесь даже знают его имя и просто не хотят поднимать лишнего шума, потому что он и мухи не обидит.
   Несколькими минутами позже она увидела его вновь – он прятался у стойки с выпечкой: голову мужчина склонил, но проницательные глаза следили за каждым ее движением.
   Для чего прятаться, зачем скрывать лицо? Ева успела заметить его шорты и легкие плетеные сандалеты.
   От внезапно подступившего панического страха по телу прошла дрожь. Первой мыслью было бежать, и все же она нашла в себе силы сложить покупки в небольшую корзину.
   Да, за ней следят, но почему бы и ей не проследить за незнакомым мужчиной, кто бы он ни был? Когда она увидит его в следующий раз? Ева чуть помедлила в отделе мясных деликатесов и перешла к сырам. Что-то долго его не видно.
   Ага, вот он, стоит спиной к ней и держит пакет молока.
   Еще две-три минуты, и она увидела незнакомца в окно, он шел по стоянке, склонив голову, и говорил что-то в трубку мобильного телефона – ни сумки, ни пакета у него не было. А как же молоко? Можно попробовать выйти через заднюю дверь, однако ее машина находится у главного входа. Пытаясь сохранить спокойствие, Ева расплатилась у кассы, но рука ее при этом заметно дрожала.
   На стоянке было автомобилей тридцать, включая и взятый напрокат “крайслер”, – понятно, что рассмотреть их все ей не удастся. Да и смысла нет: так или иначе, незнакомец в одной из машин. Единственное, что она хотела сделать, – это покинуть магазин незаметно. Ева быстро села за руль, выехала со стоянки и свернула в сторону коттеджа, зная, что может и не добраться до него. Отъехав с полкилометра, сделала резкий разворот и тотчас увидела его: в новенькой “тойоте” он двигался через три машины от нее и взгляд успел отвести только в самый последний момент.
   Странно, подумала Ева, почему бы ему не прикрыть глаза очками?
   Странным казалось все. Странно то, что она едет по незнакомому шоссе в чужой стране, с паспортом, выписанным на имя другой женщины, которой она себя нисколько не ощущает, да и едет-то сейчас неизвестно куда. Да, странным было все. Странным, неясным и пугающим. Ева умирала от желания увидеть Патрика и накричать на него. Ни о чем подобном они не договаривались. Пусть за Патриком охотятся тени из его прошлого, но она не совершила ничего дурного. А Паоло – тем более.
   Чувствуя себя не очень уверенно в этой стране, Ева заставляла себя ездить, держа одну ногу на педали газа, другую – на тормозе, но сейчас ситуация требовала решительности. Однако прежде всего спокойствие. Когда приходится спасаться бегством, не до паники, как много раз говорил Патрик. Думай, замечай все и действуй.
   Ева следила за двигавшимися позади нее автомобилями и педантично соблюдала все правила.
   “Всегда знай, где именно ты находишься”, – сказал как-то Патрик.
   Атлас автомобильных дорог Ева изучала часами. Свернув на север, она притормозила у заправочной станции посмотреть, кто плетется сзади. Там не оказалось никого: зеленоглазый преследователь пропал, однако это не принесло успокоения – наверное, он понял, что его заметили. Засекли. Мужчина просто укатил вперед вместе со своим мобильным телефоном, а теперь за ней следят другие.
   Через час Ева въехала на стоянку аэропорта в Пенсаколе и еще с час двадцать дожидалась рейса на Майами. В принципе ее устраивало любое направление, просто вылет в Майами был ближайшим. Это оказалось ошибкой.
   Сидя в баре с чашкой кофе, она прятала лицо за обложкой раскрытого журнала и не спускала настороженного взгляда с немногочисленных людей в зале ожидания. Расхаживавший мимо охранник уже начал пялиться на нее, и она невольно подумала, что он на редкость привлекательный смотреть все равно больше было не на кого.
   Лайнер, совершавший рейс в Майами, был маленьким турбовинтовым самолетиком, и полет, казалось, не кончится никогда. Из двадцати четырех мест восемнадцать были свободными, а внешний вид оставшихся пяти пассажиров не внушал никаких опасений. Ева даже решилась вздремнуть.
   В Майами она пряталась в баре аэропорта около часа: медленно пила удивительно дорогую воду и внимательно наблюдала за сновавшими людьми. Затем, подойдя к кассе, купила билет до Сан-Паулу, в один конец. Она и сама не знала почему. Может, стоит несколько дней прожить там, в приличном отеле? Все равно она окажется ближе к отцу, где бы его ни держали.
   Самолеты разлетались по всему земному шару. Почему бы не побывать дома?

* * *

   Как это обычно происходит, всем таможенным и иммиграционным пунктам ФБР разослало ориентировку, в том числе и в аэропорты. В описании предлагалось обращать внимание на молодых женщин тридцати – тридцати одного года, имеющих бразильский паспорт. Настоящее имя – Ева Миранда, однако в документах вполне может быть и иное. Узнав об отце, ФБР быстро установило и ее личность.
   Когда Лиа Перес подходила к стойке паспортного контроля в международном аэропорту Майами, она не испытывала и тени беспокойства в отношении тех, кто стоял перед ней. Опасность могла грозить только из-за спины. За последние две недели ее паспорт неоднократно доказал свою надежность.
   Однако час назад, во время краткого перерыва, чиновник за чашкой кофе прочитал только что полученную ориентировку. Всматриваясь в документ Евы, он нажал на скрытую под стойкой кнопку. Поначалу его нерасторопность лишь удивила ее, но очень скоро ей стало ясно: что-то не так.
   Пассажиры в соседних кабинках едва замедляли шаг, раскрывая свои паспорта и получая в ответ утвердительный кивок, означавший разрешение на проход. Неизвестно откуда появившийся мужчина в форменном темно-синем кителе шепотом обменялся с иммиграционным чиновником несколькими словами.
   – Не могли бы вы пройти со мной вон туда, мисс Перес? – вежливым, но непререкаемым тоном спросил он, указав на двери в длинном просторном коридоре.
   – Что-нибудь не так? – спросила Ева.
   – Нет, ничего страшного. Всего несколько вопросов.
   Он ждал. Рядом переминался служащий охраны аэропорта: одна рука на кобуре, другая – на баллончике со слезоточивым газом. Мужчина в кителе держал в руках ее паспорт. Со стороны за ними с интересом наблюдали десятки пассажиров.
   – На какую тему ваши вопросы? – потребовала ответа Ева, идя с ними к комнате под номером два.
   – Их будет немного, – еще раз заверил мужчина, распахивая дверь в небольшое помещение, где не было ни одного окна. Склад какой-то. На лацкане кителя Ева рассмотрела значок с именем: Ривьера. Однако чиновник ничуть не походил на испанца.
   – Верните мой паспорт, – сказала Ева, как только дверь закрылась и они остались вдвоем.
   – Не спешите, мисс Перес. Я должен задать вам несколько вопросов.
   – Я не обязана отвечать на них.
   – Прошу вас, успокойтесь. Садитесь, пожалуйста. Может, вы хотите кофе или воды?
   – Нет.
   – Вы проживаете по этому адресу в Рио?
   – Безусловно.
   – Откуда вы прибыли?
   – Из Пенсаколы.
   – А ваш рейс?
   – Компания “Эр линк”, рейс восемьсот пятьдесят пять.
   – Куда летите?
   – В Сан-Паулу.
   – А потом?
   – Это мое личное дело.
   – Бизнес или на отдых?
   – Почему это так важно?
   – Это важно. В паспорте указано, что вы живете в Рио.
   Так где вы собираетесь остановиться в Сан-Паулу?
   – В отеле.
   – В каком именно?
   Она замялась, вспоминая название отеля, а задержка ответа была совершенно нежелательной.
   – М-м… “Интерконтинентал”, – наконец сказала Ева.
   Он записал.
   – И номер, как я полагаю, зарезервирован на имя Лиа Перес?
   – Естественно. – Она фыркнула.
   Телефонный звонок туда мгновенно разоблачил бы ее ложь.
   – А где ваш багаж?
   Еще одна ошибка, и куда более серьезная. Поколебавшись, Ева отвела взгляд.
   – Я путешествую налегке.
   Раздался стук в дверь. Ривьера слегка приоткрыл ее, взял протянутый лист бумаги и прошептал что-то невидимому коллеге. Лиа села и попыталась успокоиться. Закрыв дверь, Ривьера быстро пробежал глазами несколько строк.
   – Согласно нашим данным, вы прибыли в Штаты восемь дней назад, сюда же, в Майами, самолетом из Лондона, который взлетел в Цюрихе. Восемь дней, и никакого багажа. Вам не кажется это странным?
   – Неужели отсутствие багажа может быть приравнено к преступлению?
   – Нет. Преступление – это пользоваться фальшивым паспортом. Во всяком случае, у нас, в США.
   Ева посмотрела на лежавший перед ним паспорт, безусловную фальшивку.
   – Мой паспорт подлинный! – с негодованием воскликнула она.
   – Вы не знакомы с женщиной по имени Ева Миранда?
   Она не нашла сил поднять голову. Сердце замерло. Гонка подошла к концу. Ривьера понял это.
   – Мне придется связаться с ФБР, а на это потребуется некоторое время.
   – Я арестована?
   – Пока нет.
   – Я – юрист, я…
   – Мы знаем. В соответствии с правилами мы можем задержать вас для более подробной беседы. Наши служащие находятся этажом ниже. Пройдемте туда.
   Подхватив сумочку, она направилась за ним.
   Длинный стол был завален бумагами, папками, скомканными листами из блокнотов и мятыми салфетками. Стояли пустые пластиковые стаканчики, кое-где виднелись остатки сандвичей, принесенных из кафетерия госпиталя.
   Перекусив пять часов назад, ни один из них не думал об ужине. Время остановило свой бег.
   Оба были босиком. На Патрике – шорты и спортивная майка, Сэнди в измятой рубашке и брюках цвета хаки, без носков – так же он был одет в коттедже на берегу.
   Пустая коробка с материалами на Арициа покоилась в углу – из нее все вывалили на стол.
   Постучав в дверь и не дожидаясь приглашения войти, на пороге появился Джошуа Каттер, специальный агент ФБР.
   – У меня важный разговор с клиентом, – встрепенулся Сэнди.
   Разбросанные по столу документы не предназначались для посторонних глаз. Патрик направился к двери.
   – Вам следовало бы дождаться разрешения войти, – раздраженно заметил он.
   – Извините, – спокойно отозвался Каттер. – Я на минутку. Подумал, вам интересно будет узнать, что мы задержали Еву Миранду. Это произошло в аэропорту Майами, откуда она собиралась вылететь в Бразилию по фальшивому паспорту.
   Патрик замер, не зная, что сказать.
   – Еву? – спросил Сэнди.
   – Да, известную также под именем Лиа Перес. Так, во всяком случае, написано в ее поддельном паспорте. – Говоря, Каттер не сводил глаз с Патрика.
   – Где она? – не удержался от вопроса он.
   – В Майами, в камере.
   Развернувшись, Патрик вернулся к столу. Тюрьма отвратительна везде, но в Майами – это уже слишком.
   – Вам известен номер, по которому мы можем позвонить ей? – поинтересовался Сэнди.
   – Нет.
   – Но у нее есть право пользоваться телефоном.
   – Наши люди работают над этим.
   – Достаньте мне ее номер.
   – Посмотрим. – Каттер обращался исключительно к Патрику, игнорируя присутствие Сэнди. – Она очень торопилась. Никакого багажа, даже сумки. Бросила вас и быстрее назад, в Бразилию.
   – Заткнитесь, – сказал Патрик.
   – Теперь вы можете покинуть нас, – бросил Сэнди.
   – Мне показалось, вас это заинтересует, – улыбнулся Каттер и вышел.
   Усевшись, Патрик осторожными движениями помассировал виски. Голова начала болеть еще до прихода Каттера, теперь же она просто раскалывалась. Сколько раз вместе с Евой они отрабатывали три возможных варианта развития событий на тот случай, если его поймают. По первому она должна была держаться в стороне, оказывая помощь Сэнди и переезжая с места на место по собственному усмотрению.
   По второму ее могли схватить люди Стефано и Арициа – это было бы самое страшное. Третий вариант предусматривал возможность того, что Ева окажется в руках ФБР – не так ужасно, как во втором, однако здесь вставали весьма трудные проблемы. Слава Богу, она хотя бы в безопасности.
   Четвертый вариант – ее самостоятельное возвращение в Бразилию – они даже не обсуждали. Патрик и представить не мог, что она его бросит.
   Сэнди собрал бумаги, расчистив стол.
   – Во сколько ты ушел от нее? – спросил Патрик.
   – Около восьми утра. С ней все было в порядке, я тебе уже говорил.
   – И ни слова о Майами или Бразилии?
   – Нет. Ни намека. Я уходил уверенный в том, что какое-то время она останется на прежнем месте. Она сказала, что сняла коттедж на месяц.
   – Значит, она испугалась. С чего бы еще ей бежать?
   – Не знаю.
   – Найди в Майами адвоката, Сэнди, и побыстрее.
   – У меня есть там несколько знакомых.
   – Она наверняка до смерти напугана.

Глава 30

   Шел седьмой час, так что Хаварек скорее всего должен был сидеть за карточным столом в казино, накачиваясь бесплатным виски и присматриваясь к хорошеньким женщинам. По городу давно ходили слухи о его долгах, вызванных пристрастием к азартным играм. Рэпли, без сомнения, опять на чердаке – там, откуда, по мнению большинства, ему было лучше и вовсе не спускаться.
   Секретарши и ассистенты уже разошлись по домам. Дуг Витрано закрыл на ключ входную дверь и зашагал по дорожке к роскошному особняку, стоявшему позади здания.
   Там, сидя за столом с закатанными рукавами, его ждал Чарли Боген.
   Патрик умудрился поставить “жучки” в каждом кабинете, за исключением офиса старшего партнера. На это Боген неоднократно указывал во время скандалов, вспыхивавших после пропажи денег. Уходя, он всегда запирал кабинет на хитроумный замок, так что посторонний попасть туда никак не мог. Много раз Боген упрекал партнеров в непростительной беспечности, особенно Витрано, по телефону которого и велись разговоры с Грэмом Данлэпом, позволившие Патрику узнать о переводе денег. Споры на эту тему едва не заканчивались дракой.
   В то же время Боген не мог заявить, что у него существовали хоть какие-то подозрения относительно шпионажа в собственной фирме. В противном случае почему он не предупредил своих легкомысленных коллег? Нет, Боген всего-навсего проявлял осторожность, а потом ему просто повезло. Самые серьезные разговоры всегда велись именно в его кабинете. Замок запирался в течение нескольких секунд, а ключ от него был только у самого хозяина. В отсутствие Богена туда не могли войти даже уборщицы.
   Плотно прикрыв за собой дверь, Витрано опустился в мягкое кожаное кресло напротив стола.
   – Сегодня утром я виделся с сенатором, – сообщил Боген. – Он пригласил меня к себе домой.
   Отец сенатора и мать Богена были братом и сестрой, а сам сенатор старше своего двоюродного брата на десять лет.
   – Как у него настроение? – спросил Витрано.
   – Не сказал бы, что хорошее. Он хотел узнать последние новости о Лэнигане, и я поделился тем, что знаю. Насчет денег по-прежнему ничего не известно. Он очень нервничал по поводу имеющейся у Лэнигана информации. Я уверил сенатора, как делал и ранее, в том, что связывался с ним только из этого кабинета, единственного, где не было “жучков”, поэтому у него нет оснований для беспокойства.
   – Но он все-таки встревожен?
   – Конечно. Спросил, существуют ли какие-либо документы, свидетельствующие о его контактах с Арициа. Я опять ответил – нет.
   – Что, безусловно, является правдой.
   – Да. Документов, где упоминалось бы имя сенатора, не существует. Все наши договоренности были устными, причем о делах мы говорили чаще всего на поле для гольфа. Я напоминал ему об этом тысячу раз, однако он хочет слышать это снова и снова, особенно теперь, когда Патрик вернулся.
   – А о кладовке ты ему не говорил?
   Глядя на покрывавший стол тонкий слой пыли, оба еще раз переживали случай, происшедший в январе девяносто второго года. Месяцем раньше министерство юстиции приняло решение в пользу Арициа, а еще через шестьдесят дней должны были поступить деньги. Неожиданно появился сам Арициа без всякого предупреждения и в отвратительном настроении. Патрик был еще здесь, до его исчезновения оставалось чуть более трех недель. Фирма уже начала дорогостоящий ремонт офисов, и по этой причине Боген не мог принять гостя в своем кабинете: там работали маляры, а мебель была покрыта мешковиной. Арициа провели в небольшую комнату для переговоров напротив кабинета. Из-за царившей там тесноты комнату прозвали кладовкой. Окна отсутствовали, а потолок был скошен: находилась она под лестницей.
   Считавшийся вторым в иерархии фирмы Витрано нервничал. Начался разговор. Арициа выходил из себя: как же, юристы готовились заработать тридцать миллионов долларов. Теперь, убедив министерство юстиции в своей правоте, он считал, что отдавать такие деньги в качестве гонорара – абсурд. Боген и Витрано стояли на своем, и атмосфера быстро накалилась. Они предложили обратиться к подписанному сторонами контракту на предоставление юридических услуг, однако Арициа было на все наплевать.
   В самый разгар перепалки Арициа вдруг спросил: какую часть тридцати миллионов получит сенатор? Ожесточившийся Боген ответил, что это не имеет никакого отношения к теме разговора. Арициа настаивал: его это касалось напрямую, потому что речь шла о его деньгах. Он с ходу начал проклинать сенатора и всех политиков, вместе взятых, забыв о том, как родственнику Богена пришлось попотеть в Вашингтоне, оказывая давление на военных моряков, на Пентагон и министерство юстиции, чтобы те благосклонно отнеслись к предоставленной Арициа информации.
   “Сколько он получит?” – продолжал кричать Арициа.
   Боген придерживался избранной тактики и говорил, что о сенаторе не забудут. Он напомнил собеседнику: тот выбрал их фирму именно из-за надежных политических связей – и с жаром добавил, что положить в карман шестьдесят миллионов далеко не так плохо, особенно если помнить о высосанной из пальца информации.
   Сказано сторонами было слишком много.
   Арициа предложил гонорар в десять миллионов. Боген и Витрано отвергли эту смешную цифру без всяких раздумий.
   Изрытая проклятия, Арициа в гневе покинул кладовку.
   Телефонов там не было, и все же специалисты обнаружили два микрофона: один – под столом, там, где сходились углом две деревянные планки, второй – на единственной в кладовке книжной полке, между древними, покрытыми пылью справочниками. Предполагалось, что книги украсят спартанскую обстановку комнаты для переговоров.
   Вне себя от горя после потери целого состояния и обнаружения людьми Стефано “жучков”, Боген и Витрано о встрече в кладовке долго не вспоминали: к чему? Арициа не было сказано ни слова: этот негодяй с сумасшедшей скоростью выставил фирме иск и слышать не мог их имен без содрогания. Через какое-то время разговор тот стерся из памяти. Да и был ли он вообще?
   С возвращением Патрика приходилось признать, что был.
   Оставался, правда, шанс: а вдруг микрофоны не сработали или Патрик в спешке не обратил внимания на говорившееся в кладовке? В здании и без того хватало “жучков”. Словом, оба считали, что Патрик остался в неведении относительно беседы с Арициа.
   – Да и вряд ли бы он стал хранить пленки столько лет, – заметил Витрано.
   Боген промолчал. Он сидел со сложенными на животе руками и наблюдал за тем, как в воздухе над столом кружатся пылинки. Господи, а ведь как все могло бы получиться!
   Он получил бы пять миллионов, столько же, сколько и сенатор. И никакого банкротства, никакого развода. Все так же жил бы с женой дома, в семье. Из пяти миллионов сделал бы сначала десять, а сейчас, наверное, уже и двадцать – настоящие большие деньги, означавшие абсолютную свободу. Они уже почти лежали на этом столе, а Патрик украл их!
   Яростное желание разыскать Лэнигана мучило его пару дней, а потом медленно исчезло, когда стало ясно, что деньги не прибыли вместе с ним в Билокси. Наоборот, с каждым новым днем они, казалось, уплывали все дальше.
   – Как ты думаешь, получим мы деньги или нет, Чарли? – едва слышно спросил Витрано, изучая пол.
   Так он не называл Богена уже долгие годы. В фирме, где все пылало ненавистью, о подобной фамильярности забыли.
   – Нет. – Последовала пауза. – И нам здорово повезет, если не предъявят обвинений в суде.
   Зная, что телефонные звонки отнимут не менее часа, Сэнди решил начать с самого деликатного. Из машины, оставленной на стоянке у госпиталя, он позвонил жене и сказал: вернусь поздно, так поздно, что придется, может быть, остаться в Билокси. Сын его играл в юношеской сборной по футболу. Извинившись, Сэнди взвалил всю вину на Патрика, обещая объяснить детали по возвращении. Остававшаяся дома жена восприняла его слова значительно спокойнее, чем он ожидал.
   Застав свою секретаршу на рабочем месте, Сэнди узнал у нее кое-какие номера телефонов. У него были в Майами двое знакомых юристов, хотя нечего и думать о том, чтобы в семь пятнадцать вечера кто-нибудь из них сидел в офисе.
   Домашний телефон одного молчал, по другому сказали, что глава семьи разговаривает с клиентом.
   Пришлось тревожить коллег в Новом Орлеане, и в конечном итоге Сэнди получил номер Марка Берка, считавшегося в Майами отличным специалистом по уголовным делам. Оторванный звонком от ужина, Берк не выказал особого восторга, однако слушал внимательно. Около десяти минут Сэнди вкратце излагал историю Патрика Лэнигана, не забыв и о последних новостях относительно Евы. Этим и вызван неожиданный звонок, пояснил он. Рассказ заинтересовал Берка, не упустившего случая похвастаться не только знанием уголовного законодательства, но и инструкций иммиграционного кодекса. Сразу после ужина он обещал проконсультироваться со знакомыми, и Сэнди сказал, что через час перезвонит.
   Чтобы отыскать Каттера, потребовалось набрать три номера. После двадцати минут бессмысленной болтовни он наконец согласился прийти на встречу в кафе. Подъехав туда, в ожидании прихода Каттера Сэнди еще раз связался с Берком.
   Берк сообщил, что Ева Миранда действительно в Майами, в федеральном центре для временно задержанных лиц.
   Пока ей не предъявлено никакого обвинения. Увидеться с ней сегодня невозможно, и будет очень трудно сделать это завтра: в соответствии с законом ФБР и таможенная служба имеют право держать человека с фальшивым паспортом под стражей до четырех дней, прежде чем можно будет подать просьбу об освобождении под залог. В данных обстоятельствах это оправданно, сказал Берк. Подобные люди привыкли быстро уносить ноги. Было несколько клиентов, которых ему приходилось навещать в этом центре.