Гришем Джон. Партнер

   – Нам внушает некоторое беспокойство также и судебный иск, который вы предъявили ФБР от имени мистера Лэнигана, – сказал Спролинг.
   – В ответ на небольшую услугу со стороны мистера Джейнса он будет аннулирован. Эту не слишком важную деталь можно обсудить позже.
   – Отлично. Пойдем дальше. Когда ваш клиент будет готов дать показания большому жюри?
   – Когда потребуется. Физически он в состоянии сделать это в любое время.
   – Мы не намерены откладывать дело в долгий ящик.
   – В таком случае чем быстрее, тем для него лучше.
   Разрешенные вопросы Спролинг обводил в своем блокноте кружками.
   – Мы настаиваем на полной конфиденциальности. Никакого общения с прессой, иначе вокруг сделки поднимется ужасный шум.
   – От нас газетчики не узнают ни слова, – пообещал Сэнди.
   – Когда вы хотите, чтобы мисс Миранда вышла на свободу?
   – Завтра. Ее необходимо доставить в аэропорт Майами.
   Было бы неплохо, если бы кто-нибудь из ФБР проследил, как она поднимется по трапу самолета.
   – С этим не возникнет проблем. – Джейнс пожал плечами с видом человека, удивленного подобной просьбой.
   – Что еще? – Сэнди потер руки как бы в предвкушении самого интересного.
   – Со стороны правительства больше ничего, – ответил Спролинг.
   – Тогда я предлагаю вам следующее: у меня здесь два секретаря с компьютерами. Мы уже подготовили проект соглашения и решение суда о снятии с мистера Лэнигана обвинений федеральных властей. Чтобы уточнить необходимые мелочи, много времени не потребуется, бумаги вы сможете подписать тут же. Я отвезу их своему клиенту, и при удачном раскладе через два часа все будет закончено.
   Мистер Маст, я рекомендовал бы вам как можно скорее связаться с федеральным судьей. Решение о снятии обвинений мы перешлем ему по факсу.
   – Когда мы получим документы и магнитофонные записи? – спросил Джейнс.
   – Если в течение ближайших нескольких часов все пройдет, как предполагается, они станут вашими сегодня в пять часов дня.
   – Мне нужно позвонить. – Спролинг поднялся.
   Телефон потребовался и Джейнсу с Мастом. Все трое разошлись по комнатам огромного номера.

* * *

   Обычным заключенным полагалась ежедневная часовая прогулка. Стоял конец октября, день был пасмурный и прохладный. Патрик решил потребовать дарованного ему конституцией права, однако охранники ответили отказом: никаких распоряжений относительно прогулок они не получали.
   Патрик позвонил судье Хаски, и все было мгновенно улажено. Он также спросил Карла, не сможет ли тот зайти в магазинчик на Дивижн-стрит, купить крабов и пирожков с сыром, чтобы пообедать вместе на свежем воздухе. Судья ответил, что сделает это с удовольствием.
   Они сидели на деревянной скамье неподалеку от фонтана, под маленьким печальным кленом во внутреннем дворе госпиталя. Принесенных Карлом пирожков хватило и на охрану, устроившуюся чуть в стороне.
   О проходивших в “Камилле” переговорах Хаски ничего не знал, и Патрик не стал затрагивать эту тему. Там был Пэрриш, который в самое ближайшее время поставит его честь в известность о принятых решениях.
   – Что обо мне говорят? – спросил Патрик, покончив с пирожком.
   – Сплетен больше не слышно. Жизнь возвращается в нормальное русло. Твои друзья так и остались твоими друзьями.
   – Кое-кому из них я написал. Ты не согласишься передать письма?
   – Передам, конечно.
   – Благодарю.
   – Я слышал, в Майами задержали твою знакомую.
   – Да. Но ее скоро выпустят. Небольшая неувязка с паспортом.
   Хаски молча жевал. Он уже привык к длинным паузам во время бесед с Патриком. Собственно говоря, это ему приходилось думать над тем, что сказать, – у Патрика такой проблемы не возникало.
   – Хорошо посидеть на свежем воздухе, – заметил Лэниган. – Спасибо тебе.
   – У тебя есть право на прогулку.
   – Ты бывал когда-нибудь в Бразилии?
   – Нет.
   – А стоит.
   – Убежать так же, как и ты? Или вместе с семьей?
   – Нет, просто съезди и посмотри.
   – Пляжи?
   – Забудь о пляжах и городах. Отправляйся в сердце страны, где чистое синее небо, исключительный воздух, где живут простые и добрые люди. Там мой дом, Карл. Как мне хочется вернуться туда!
   – Быстро это не получится.
   – Наверное, но я могу и подождать. Я – уже не Патрик, Карл. Загнанный и несчастный Патрик умер. Он был толстым, вызывал жалость, и слава Богу, что его не стало. Теперь я – Денило, Денило Силва, человек более удачливый, живущий спокойной жизнью в совсем другой стране. Денило подождет.
   “К тому же у Денило есть замечательная женщина и целое состояние”, – хотелось добавить Карлу, но он не стал об этом говорить.
   – И каким образом Денило попадет в Бразилию? – спросил судья.
   – Я как раз работаю над этим.
   – Послушай, Патрик, ничего, если я буду звать тебя Патриком, а не Денило?
   – Пожалуйста.
   – Мне, кажется, пора отойти в сторону и передать дело Трасселу. Скоро начнутся слушания. Я сделал все, что было в моих силах, чтобы помочь тебе.
   – Тебе намекнули?
   – Так, вскользь, словно между прочим. Не хочу причинять тебе боль, но боюсь, если медлить с передачей дела, то это могут не правильно понять. О наших отношениях все знают. Черт возьми, я даже нес урну с твоим прахом!
   – Думаешь, я все это спланировал?
   – Нет. Ты был мертв тогда, так что и говорить не о чем.
   Но получилось весело.
   – Согласен.
   – В общем, я пообщался с Трасселом, он готов. Я рассказал ему о твоих ожогах и о том, насколько важно для тебя подольше остаться в госпитале. Он понял это.
   – Спасибо.
   – Но ты должен считаться с реальностью. Придет день, когда тебя все же перевезут в тюрьму. Ты можешь остаться там на долгое время.
   – По-твоему, я убил того парня, Карл?
   Положив недоеденный пирожок в бумажный пакет, Карл сделал глоток чаю со льдом. Врать ему не хотелось.
   – Выглядит это довольно подозрительно. В машине нашли останки человека, значит, кто-то все же погиб. ФБР провело детальный компьютерный анализ людей, пропавших без вести девятого февраля девяносто второго года или чуть ранее. В радиусе трехсот километров Пеппер оказался единственным, о ком никто ничего не слышал.
   – Неужели этого достаточно, чтобы выстроить обвинение в убийстве?
   – Ты спрашивал не об обвинении.
   – Отлично. Ты думаешь, я убил его?
   – Я не знаю, что думать, Патрик. Я двенадцать лет проработал судьей, и передо мной стояли люди, признававшиеся в преступлениях, в которые сами не могли поверить. При определенных обстоятельствах человек в состоянии совершить абсолютно все.
   – Значит, ты веришь этому?
   – Мне не хочется этому верить. Не знаю, во что я сейчас верю.
   – Думаешь, я мог пойти на убийство?
   – Нет. Но я не думал также, что ты сможешь инсценировать собственную смерть и скрыться с девяноста миллионами долларов. Твоя жизнь полна удивительных неожиданностей.
   Еще одна долгая-долгая пауза. Карл бросил взгляд на часы.
   Неторопливо поднявшись со скамьи, Патрик медленно двинулся через двор.
   Обед в “Камилле” состоял из принесенной на пластиковых подносах горы сандвичей. Прервал его телефонный звонок федерального судьи, четыре года назад занимавшегося делом Патрика. Поглощенный процессом в Джексоне, судья с трудом выкроил время для разговора. Маст кратко обрисовал складывавшуюся ситуацию и перечислил участников переговоров, судья посетовал, что вынужден общаться лишь по телефону. Затем он поинтересовался предложенным Сэнди вариантом соглашения, и Маст сжато передал его суть. Несколько вопросов судья задал и Спролингу. Краткий телефонный разговор превратился в настоящую конференцию.
   В какой-то момент Спролинг вышел с телефонной трубкой из номера, чтобы поговорить с судьей без свидетелей. Он сообщил о настоятельном стремлении высокопоставленных вашингтонских чиновников заключить сделку с Лэниганом и поймать в сети настоящую большую рыбу. Затем, также приватно, судья побеседовал с Т.Д. Пэрришем, заверявшим, что уйти от ответственности мистеру Лэнигану не удастся.
   Ему придется опровергнуть весьма серьезные обвинения или значительную часть жизни провести за решеткой.
   Судья был против спешки, однако, подчинившись давлению заинтересованных в деле влиятельных фигур и приняв во внимание статус собравшихся в Билокси, он согласился все же подписать документ, снимающий с Патрика обвинения федеральных властей. Лист тут же вложили в факс, и через пару минут он вернулся уже подписанным.

* * *

   После обеда Сэнди ненадолго оставил своих гостей, чтобы съездить в госпиталь. Патрик писал письмо матери, когда дверь палаты внезапно распахнулась.
   – Получилось! – пришлепнул к поверхности стола текст соглашения Сэнди. – Мы добились всего, что хотели.
   – Снятия федеральных обвинений?
   – Да. Судья только что подписал бумагу.
   – За какую сумму?
   – Девяносто плюс три процента.
   Прикрыв глаза, Патрик сжал кулаки. Судьба нанесла ему ощутимый удар, и все же оставалось еще достаточно, чего вполне хватит на то, чтобы устроиться вместе с Евой где-нибудь в спокойном, безопасном месте и завести полный дом детей. Большой дом с кучей ребятишек.
   Он просмотрел текст и подписал его. Сэнди бросился к машине.

* * *

   К двум часам дня в номере опять было полно народу.
   Сэнди приветствовал появившегося на пороге Тэлбота Мимса и его клиента, мистера Шенолта – вице-президента “Нозерн кейс мьючуэл”, который приехал в сопровождении двух сотрудников, чьих имен хозяин “Камиллы” не расслышал.
   Руководствуясь собственными соображениями, Миме притащил с собой своего партнера и его ассистента. Сэнди собрал визитки и провел мужчин в гостиную, где проходила утренняя встреча. Журналистки уже сидели там.
   Расположившиеся в соседней комнате Джейнс и Спролинг разговаривали по телефону с Вашингтоном. Своих подчиненных они отправили на час отдохнуть в казино – никакого алкоголя!
   Представителей “Монарх-Сьерры” было меньше: Хол Лэдд, его помощник и главный юрисконсульт компании, невзрачный коротышка по имени Коэн. Обменявшись сдержанными приветствиями, гости расселись, готовые внимать Сэнди. Тот раздал всем довольно тонкие папки и попросил ознакомиться с документами: судебным иском Патрика Лэнигана к ФБР за причинение физических страданий, нанесение ран и набором цветных фотоснимков. Юристы уже, видимо, подготовили своих клиентов, так что обошлось без неожиданностей.
   Сэнди подвел итог: к ранам, полученным его клиентом, ФБР не имеет никакого отношения, поскольку не агенты ФБР задержали мистера Лэнигана. Это сделал Стефано. Стефано работал на трех клиентов сразу: на Бенни Арициа, “Нозерн кейс мьючуэл” и “Монарх-Сьерру”. Каждой из сторон грозил судебный иск.
   – Как вы собираетесь доказать, что ожоги – дело рук мистера Стефано? – спросил Тэлбот Миме.
   – Минуту. – Сэнди приоткрыл дверь в соседнюю комнату и попросил Джейнса ненадолго присоединиться к ним.
   Вошедший назвал свое имя и должность, после чего с видимым удовольствием в деталях описал то, что Стефано рассказал ФБР о розысках Патрика Лэнигана: финансирование консорциума, вознаграждения за информацию, охота, развернувшаяся в Бразилии, пластические операции, парни с Плутона, захват Лэнигана и пытка электрическим током.
   И все это сделано на деньги, которые были предоставлены Арициа, “Нозерн кейс мьючуэл” и “Монарх-Сьеррой” для защиты их интересов, подчеркнул Джейнс.
   Рассказ производил ошеломляющее впечатление. Джейнс наслаждался.
   – Не будет ли у кого-либо вопросов к представителю ФБР? – с довольным видом поинтересовался Сэнди.
   Вопросов ни у кого не оказалось. За прошедшие восемнадцать часов ни Шенолту, ни Коэну не удалось выяснить, кто именно в их компаниях принял решение нанять Джека Стефано для розыска Лэнигана. Они уже и не рассчитывали узнать это теперь, когда стирались последние следы случившегося.
   Оба представляли крупные и богатые компании с многочисленными держателями акций и значительными средствами. Кого обрадуют излишние проблемы?
   – Благодарю вас, мистер Джейнс, – сказал Сэнди.
   – Я буду рядом, – ответил тот – он явно радовался возможности загнать в крышку их гроба очередной гвоздь.
   Присутствие Джейнса сбивало с толку и настораживало.
   Для чего заместитель директора ФБР приехал в Билокси?
   Почему с таким энтузиазмом он валил все на плечи страховых компаний?
   – Вот вам условия нашей сделки, господа, – продолжил Сэнди, когда Джейнс закрыл за собой дверь. – Они просты и не подлежат изменениям. Прежде всего, мистер Шенолт, что касается “Нозерн кейс мьючуэл”. Ваш клиент пытался в этой маленькой войне вернуть выплаченные Труди Лэниган два с половиной миллиона долларов. Будет лучше всего, если вы просто вернетесь домой. Заберите из суда свой иск, забудьте о Труди – пусть живет. У нее маленький ребенок, а большая часть денег все равно уже истрачена. Заберите иск, и мой клиент не предъявит вам собственный – на предмет ожогов.
   – Это все? – с недоверием спросил Тэлбот Миме.
   – Да. Это все.
   – Договорились.
   – Нам нужно проконсультироваться, – с суровым выражением лица проговорил Шенолт.
   – Нет, – возразил Миме. – Отличная сделка. Мы согласны, и это точка.
   – Но я хотел бы проанализировать… – начал было Шенолт.
   – Нет, – отрезал Миме. – Мы согласны. В противном случае найдите себе другого юриста. Но пока я здесь, мы подпишем бумаги.
   Шенолт молчал.
   – Возражений не имеем, – подтвердил Миме.
   – Мистер Шенолт? – повернулся к нему Сэнди.
   – М-Да. Думаю, мы согласны.
   – Великолепно. Проект соглашения ждет вас в соседней комнате. Теперь, джентльмены, я хотел бы, с вашего разрешения, переговорить с мистером Лэддом и его клиентом без свидетелей.
   Представители “Нозерн кейс мьючуэл” вышли. Закрыв дверь, Сэнди приблизился к Коэну, Холу Лэдду и его помощнику:
   – С вами вопрос, боюсь, обстоит несколько иначе. Ваши коллеги так легко отделались лишь потому, что там предстоит еще развод – процесс довольно сложный и неприятный. Предполагавшийся иск к “Нозерн кейс мьючуэл” мой клиент мог бы активно использовать в свою пользу, ведя речь о разводе.
   Вы в другой ситуации, джентльмены. Они поставили на Стефано полмиллиона, вы же – в два раза больше. Следовательно, и ответственность ваша вдвое выше. Кроме того, всем известно, что вы намного богаче “Нозерн кейс мьючуэл”.
   – На какую сумму вы рассчитываете? – спросил Коэн.
   – Патрик очень обеспокоен судьбой ребенка. Девочке шесть лет, и ее мать с удивительным проворством бросает деньги на ветер. Вот почему “Нозерн кейс мьючуэл” так быстро сдалась: они превосходно знают, что от миссис Лэниган ничего не получат. Патрик хотел бы, чтобы на имя ребенка вне пределов досягаемости для матери была положена некая скромная сумма.
   – Какая именно?
   – Четверть миллиона долларов. И столько же в качестве гонорара ему – как адвокату. В общей сложности пятьсот тысяч, и ваш клиент не будет иметь никакой головной боли из-за этих фотоснимков.
   В истории побережья имелись громкие судебные дела, в ходе которых присяжные выказывали потрясающую щедрость в отношении жертв физических увечий или насильственной смерти. Хол Лэдд уже говорил Коэну о возможности вынесения многомиллионного вердикта Арициа и страховым компаниям за то, что они проделали с Патриком Лэниганом.
   Выходец из Калифорнии, Коэн отлично понимал, в какую сложную ситуацию они попали. Его компания не имела ничего против того, чтобы решить дело миром.
   – Значит, в обмен на полмиллиона долларов вы откажетесь от иска? – спросил он.
   – Совершенно верно.
   – Мы идем на это.
   Сунув руку в папку, Сэнди достал несколько листов.
   – Вот проект нашего соглашения. – Он вручил каждому по копии и вышел.

Глава 35

   Психоаналитик был личным другом доктора Хайани. Его второй разговор с Патриком длился два часа и оказался столь же безрезультатным, как и первый. Всякая необходимость в продолжении общения отпала.
   Извинившись, Патрик вернулся в палату, когда принесли ужин. Еду он оставил почти нетронутой и сидел перед экраном телевизора, пока шел выпуск вечерних новостей.
   Его имя с экрана не прозвучало. Расхаживая по палате, Патрик переговаривался через дверь с охраной. Несколько раз звонил Сэнди и сообщал последние новости, но Патрику хотелось видеть документы. Чтобы как-то убить время, он рассеянно смотрел телесериал, время от времени начинал читать книгу.
   Было почти восемь, когда он услышал в коридоре голос Сэнди, интересовавшегося у охраны самочувствием заключенного. Называя своего клиента “заключенным”, Сэнди испытывал острое наслаждение.
   Патрик встретил адвоката на пороге. Несмотря на нечеловеческую усталость, тот широко улыбался.
   – Готово. – Сэнди протянул ему пачку бумаг.
   – А что насчет моих материалов и пленок?
   – Я передал их около часа назад. Там крутилось не меньше десятка федов. Джейнс сказал, что они будут работать всю ночь.
   Патрик взял соглашения и уселся за рабочий стол в углу, чтобы проверить каждый документ. Стоя у кровати, Сэнди торопливо поглощал захваченные с собой сандвичи и не сводил глаз с экрана: транслировался матч по регби из Австралии, но Патрик отключил звук буквально за минуту до его прихода.
   – А они не бросились в драку из-за полумиллиона долларов? – спросил Патрик.
   – Не издали ни звука.
   – Уверен, можно было потребовать и больше.
   – По-моему, тебе и так хватит.
   Перевернув страницу, Патрик поставил на ней свою подпись.
   – Отличная работа, Сэнди. Ты – мастер!
   – День был удачный. Все обвинения федеральных властей сняты, никакого судопроизводства. Гонорары юристам предусмотрены. Будущее девочки обеспечено. Завтра мы закончим с Труди. Ты – на финишной прямой, Патрик. Жаль, что остается еще вопрос с мертвым телом в твоей машине.
   Оставив бумаги на столе, Патрик подошел к окну. Сквозь шторки жалюзи на стекле виднелась длинная трещина. Продолжая жевать, Сэнди следил за Патриком взглядом.
   – Ты должен сказать мне кое-что, Патрик.
   – Что именно?
   – Хорошо, можем начать с Пеппера.
   – О'кей. Я не убивал Пеппера.
   – Это сделал кто-то другой?
   – Не знаю.
   – Может, он убил себя сам?
   – Понятия не имею.
   – Но он был жив, когда ты исчез?
   – Думаю, да.
   – Черт возьми, Патрик! День у меня сегодня выдался длинный, и сейчас я не в настроении играть в игры.
   Повернувшись к Сэнди лицом, Патрик очень вежливо сказал:
   – Прошу тебя, не ори. За дверью копы, они ловят каждый звук. Сядь.
   – Я не хочу сидеть.
   – Пожалуйста.
   – Стоя, я лучше слышу тебя. Говори.
   Патрик опустил жалюзи, прошел к двери, подергал ручку, а затем выключил телевизор. Устроившись в обычной позе на постели, набросил на согнутые в коленях ноги одеяло и негромко проговорил:
   – Я знал Пеппера. Однажды он зашел в хижину и попросил поесть. Это было перед самым Рождеством в девяносто первом. Он сказал, что живет главным образом в лесу. Я приготовил яичницу с беконом, на которую он с жадностью набросился. Чувствовал себя очень неловко в моем присутствии. Естественно, я заинтересовался. Передо мной сидел ребенок. Пеппер сказал, что ему семнадцать, хотя по внешнему виду я дал бы меньше. Чистый, прилично одет. Его семья жила километрах в двадцати от хижины. В лесу ему нравилось почему-то больше. Мы все же разговорились, и я спросил про семью. Печальная история. Доев яичницу, парень был готов идти дальше. Я предложил ему остаться в хижине на ночь, однако он решил вернуться в свою палатку.
   На следующий день я отправился на оленя, и Пеппер выследил меня. Подошел, позвал за собой, показал палатку и спальник. У него имелась кое-какая кухонная утварь, закопанный в землю дубовый ларь со льдом, лампа и охотничье ружье. Парнишка сказал, что домой не наведывался уже две недели, потому что мать завела нового дружка, самого мерзкого из всех, что были у нее за последние годы. Я прошел вместе с ним в чащу, где он обнаружил олений солончак. Часом позже мне удалось подстрелить там огромного самца, своего самого крупного. Пеппер сказал, что знает эти леса как собственную ладонь, и вызвался показать мне лучшие охотничьи угодья.
   Через две недели я вновь побывал в хижине. Жизнь с Труди была невыносимой, и выходных мы оба ждали с нетерпением. Очень скоро подошел Пеппер. Я приготовил какой-то суп, который тут же исчез, – тогда у меня еще был аппетит. Пеппер рассказал, что провел три дня дома и ушел после шумной ссоры с матерью. Чем дольше он говорил, тем раскованнее и естественнее становился. Узнав, что я юрист, парень тут же выложил мне свои проблемы. Последним местом его работы была заправка в Льюсдейле. Как-то хозяин обнаружил, что в кассе не хватает денег. Поскольку мальчишку считали немного тронутым, решили, что виноват он. Разумеется, Пеппер и пальцем не коснулся этих денег. Так появился еще один повод держаться подальше от людей. Я пообещал ему поговорить с хозяином.
   – И с этого все началось, – вставил Сэнди.
   – Что-то вроде того. Потом мы еще несколько раз встречались в лесу.
   – Уже ближе к девятому февраля.
   – Да. Я сказал Пепперу, что полиция намеревается арестовать его, но это было ложью. Никуда я не ходил и ни с кем не разговаривал, просто не мог себе позволить. Но из бесед с парнем у меня складывалось убеждение: о пропавших на заправке деньгах ему что-то известно. Перепуганный, он во всем полагался только на меня. Мы разбирали с ним возможные варианты, одним из которых и было исчезнуть.
   – Мне слышится в этом нечто знакомое.
   – Мать свою он ненавидел. Его разыскивала полиция.
   Но ведь даже напуганный мальчишка не сможет остаток жизни провести в лесах. Пепперу понравилась идея отправиться на запад и стать егерем в горах. Мы выработали план. Я листал газеты до тех пор, пока не наткнулся на жуткую заметку о первокурснике, погибшем во время железнодорожной катастрофы в Новом Орлеане. Звали его Джей Палмер.
   Я позвонил своему знакомому, занимавшемуся в Майами изготовлением документов, тот выяснил личный номер Джея по коду социального страхования, и через четыре дня у меня на руках был полный комплект бумаг для Пеппера: выданные в Луизиане водительские права с весьма подходящей фотографией, номер карточки социального страхования, свидетельство о рождении и даже паспорт.
   – Судя по твоему рассказу, все это оказалось довольно просто сделать.
   – На самом деле еще проще. Потребовалась лишь некоторая сумма наличными и примитивная работа воображения. Пеппер пришел в восторг от новеньких документов и предстоящей поездки в горы на автобусе. Честное слово, Сэнди, парень ни секунды не сомневался в том, стоит ли ему бросить здесь мать, ни намека на какое-либо беспокойство.
   – Это похоже и на тебя.
   – Да. Так вот, в воскресенье, девятого февраля…
   – В день твоей смерти?
   – Да. Я отвез Пеппера в Джексон, на автобусную станцию, причем напомнил, что он еще может отказаться от этой затеи и вернуться. Но он уже принял решение. Был даже возбужден. Бедняга ни разу в жизни не покидал пределов штата Миссисипи. Путешествие до Джексона было для него настоящим приключением. Я четко дал ему понять: вполне вероятно, что он больше никогда не переступит порог родного дома. О матери он не проронил ни слова, за всю трехчасовую дорогу – ни звука.
   – Куда он намеревался податься?
   – Я узнал о небольшом лагере рубщиков леса в Орегоне, уточнил маршруты и расписание автобусов, выписал все это для него и передал по дороге. Вручив две тысячи долларов наличными, я высадил его из машины за два квартала до автобусной станции. Был почти час дня, и мне не хотелось, чтобы меня кто-то заметил. Последний раз, когда я видел Пеппера, он со счастливой улыбкой быстро шел вдоль дороги. За плечами у него болтался набитый рюкзак.
   – В твоей хижине нашли его ружье, палатку и спальный мешок.
   – А куда ему еще было их девать?
   – Вот и встал на место очередной кусочек головоломки.
   – А как ты думал? Я предполагал: все решат, что Пеппер сгорел в машине.
   – Где он сейчас?
   – Не знаю, да и значения это не имеет.
   – Я спрашивал не об этом, Патрик.
   – Но это и в самом деле не важно.
   – Черт возьми, прекрати играть со мной! Если я задаю тебе вопрос, значит, рассчитываю получить ответ.
   – А я отвечаю, когда мне хочется.
   – Почему ты так уклончив?! – Голос Сэнди повысился почти до крика, и Патрик мгновение помедлил, дав ему возможность успокоиться.
   Оба перевели дух.
   – Я вовсе не уклончив, Сэнди.
   – Как же! Бьюсь из последних сил над одной загадкой, разрешаю ее, и у меня тут же появляется десяток других.
   Почему ты не хочешь рассказать мне все?
   – Потому что тебе нет нужды знать все.
   – А было бы здорово.
   – Да ну? Когда в последний раз обвиняемый в уголовном преступлении рассказывал тебе все?
   – Смешно, но я не могу представить тебя преступником.
   – Кто же я?