Гудкайнд Терри. Меч истины - 1

   Птичий Человек посмотрел в глаза Кэлен. Та поняла, что он привык к страху, с которым люди встречали его взгляд. Она сама привыкла к подобному отношению. На сей раз он не увидел страха.
   - Мать-Исповедница, ты еще не выбрала себе супруга? - Наблюдая за ней, он нежно поглаживал голову ястреба.
   Кэлен поняла, что ей не нравится его тон. Он испытывал ее.
   - Нет. Ты предлагаешь себя?
   - Нет. - Он слегка улыбнулся. - Прошу прощения. Я не хотел обидеть тебя. Почему с тобой нет волшебника?
   - Все волшебники, кроме двоих, мертвы. Один продал свои услуги королеве. Другого коснулся зверь из подземного мира, и он уснул. Не осталось никого, кто бы меня защитил. Всех Исповедниц убили. Мы живем в тяжелые времена.
   В глазах его блеснуло сочувствие, но тон оставался таким же резким:
   - Исповеднице опасно путешествовать одной.
   - Да, а еще опаснее находиться поблизости от Исповедницы, которой что-то очень необходимо. С того места, где я сижу, ты кажешься в большей опасности, чем я.
   - Возможно, - ответил он. - Возможно. Он настоящий Искатель?
   Названный Волшебником?
   - Да.
   - Много лет прошло с тех пор, как я видел настоящего Искателя, кивнул Птичий Человек. - Искатель, который не был настоящим Искателем, однажды сюда заходил. Он убил моих людей, которые не дали ему то, что он хотел.
   - Мне жаль их, - сказала Кэлен.
   - Не стоит их жалеть. - Птичий Человек медленно покачал головой. Они умерли быстро. Пожалей Искателя. Он умирал медленно. - Ястреб, уставившийся на нее, моргнул.
   - Я никогда не видела самозваного Искателя, но я видела этого в гневе. Поверь мне, ты и твой народ не должны давать ему повода обнажить меч. Он знает, как управлять магией. Я видела, как он поражал даже злых духов.
   Птичий Человек мгновение изучал Кэлен, пытаясь понять, правду ли она говорит.
   - Спасибо за предупреждение. Я запомню твои слова.
   - Вы уже кончили угрожать друг другу? - вступил в разговор Ричард.
   - Я думала, ты не понимаешь их языка. - Кэлен изумленно воззрилась на него.
   - Не понимаю. Но вижу глаза. Если бы взгляды могли метать молнии, эта хижина давно бы уже сгорела.
   Кэлен повернулась к Птичьему человеку.
   - Искатель хочет знать, закончили ли мы угрожать друг другу.
   Тот посмотрел на Ричарда и перевел взгляд на Кэлен.
   - Он не слишком терпелив, правда?
   Кэлен кивнула.
   - Я и сама ему об этом говорила. Он это отрицает.
   - С ним, должно быть, непросто путешествовать.
   - Вовсе нет! - на лице Кэлен наконец появилась улыбка.
   Птичий человек улыбнулся в ответ и посмотрел на Ричарда.
   - Если мы решим не помогать тебе, скольких из нас ты убьешь?
   Кэлен перевела его слова.
   - Ни одного.
   - А если мы решим не помогать Даркену Ралу, скольких убьет он? Задавая вопрос, Птичий Человек смотрел на ястреба.
   - Рано или поздно - многих.
   Птичий Человек перестал гладить ястреба и посмотрел на Ричарда проницательным взором.
   - Можно подумать, ты убеждаешь нас помогать Даркену Ралу.
   Ричард улыбнулся.
   - Если вы решите не помогать мне и остаться в стороне, как бы глупо это ни было, это ваше право, и я не трону никого из вашего Племени. А вот Рал тронет. Я продолжу свой путь и буду бороться с ним. Если потребуется, до последнего вздоха.
   Его лицо приняло угрожающее выражение. Он подался вперед.
   - Если же, с другой стороны, вы решите помогать Даркену Ралу, а я одержу победу, я вернусь и… - Он быстро провел пальцем по горлу. Этот жест не нуждался в переводе.
   Птичий человек сидел с каменным лицом, не зная, что ответить.
   - Мы хотим одного: чтобы нас оставили в покое, - наконец сказал он.
   Ричард пожал плечами и опустил глаза.
   - Я могу это понять. Мне тоже хотелось одного: чтобы меня оставили в покое. - Он поднял глаза. - Даркен Рал убил моего отца, а теперь посылает злых духов, которые преследуют меня. Он посылает людей, которые пытаются убить Кэлен. Он разрушает границу, чтобы вторгнуться в мое отечество. Его прислужники ранили двух моих лучших друзей. Они лежат в летаргии, почти мертвые, но по крайней мере они будут жить… если только не погибнут в следующий раз. Кэлен рассказала мне, скольких он убил. Дети… От этих рассказов у тебя защемило бы сердце. - Он кивнул. Его голос понизился до шепота:
   - Да, друг мой, мне хотелось одного: чтобы меня оставили в покое.
   В первый день зимы, если Даркен Рал получит магию, которую ищет, он обретет силу, противостоять которой не сможет никто. Тогда будет слишком поздно. - Его рука легла на рукоять. Кэлен широко раскрыла глаза. - Если бы здесь, на моем месте, был Рал, он достал бы этот меч и получил бы либо твою помощь, либо твою голову. - Ричард убрал руку. - Вот почему, друг мой, я не могу причинить вам зло, если вы решите не помогать мне.
   Какое-то время Птичий Человек сидел неподвижно.
   - Теперь я понимаю, что не хочу иметь врагом Даркена Рала. Или тебя.
   - Он поднялся, подошел к двери и пустил ястреба в небо. Потом снова опустился перед ними. - Ты, кажется, следуешь Истине, но я еще не могу сказать это наверняка. И еще мне кажется, что, хотя ты ищешь нашей помощи, ты и сам хочешь нам помочь. Я верю, что в этом ты искренен. Мудр тот, кто ищет помощи, помогая сам, а не пользуется обманом и угрозами.
   - Если бы я хотел получить вашу помощь обманом, я мог бы позволить вам считать себя духом.
   Птичий Человек улыбнулся.
   - Если бы мы созвали совет, мы бы поняли, что ты не дух. Мудрец подумал бы и об этом. Так что же заставило тебя сказать нам правду? Ты не хотел обманывать нас или боялся?
   - Честно? И то, и другое, - улыбнулся Ричард.
   Птичий Человек кивнул.
   - Спасибо за правду.
   Ричард расправил плечи, глубоко вздохнул и наконец спросил:
   - Ну так что, Птичий Человек, я рассказал тебе свою историю. Тебе судить, правда это или нет. Время работает против нас. Ты поможешь?
   - Это не так просто. Народ ждет моих указании. Если бы ты просил еду, я сказал бы: "Дайте ему еду", и они послушались бы меня. Но вы просите о сборище. Это другое дело. Совет провидцев - это шестеро старейшин, с которыми вы говорили, и я сам. Они старики, верные традициям прошлого.
   Чужеземцу никогда не дозволялось созвать сборище, потревожить духов наших предков. Скоро эти шестеро присоединятся к духам предков, и они не могут позволить, чтобы их призывали по просьбе чужака. Если они нарушат традицию, то бремя последствий ляжет на них. Я не могу приказать им сделать это.
   - Это не нужды чужаков, - сказала Кэлен. - Помогая нам, вы помогаете и Племени Тины.
   - Может быть, впоследствии, - сказал Птичий Человек, - но не с самого начала.
   - А что, если бы я принадлежал к Племени Тины? - спросил Ричард. Его глаза сузились.
   - Тогда они бы созвали сборище для тебя, не нарушая традиций.
   - А ты можешь принять меня в Племя Тины?
   На серебристо-серых волосах Птичьего Человека плясали отблески костра. Он размышлял.
   - Если бы ты сначала чем-то помог нашему народу, чем-то, что принесло бы ему пользу, без всякой корысти для себя, доказал бы, что у тебя добрые намерения, если бы ты сделал это без всякого обещания помощи взамен и если бы старейшины согласились на это, я смог бы это сделать.
   - И как только ты назвал бы меня одним из людей Племени Тины, я смог бы потребовать сборища, и они собрали бы его?
   - Если бы ты был одним из нас, они знали бы, что у тебя в сердце наши интересы. Они бы созвали совет провидцев, чтобы помочь тебе.
   - А если они соберут совет, они смогут сказать мне, где находится то, что я ищу?
   - Я не могу этого сказать. Иногда духи не желают отвечать на наши вопросы. Нет гарантии, что мы сможем помочь тебе, даже если соберем совет.
   Я могу тебе обещать лишь одно: мы сделаем все возможное.
   Ричард в задумчивости уставился в землю. Его палец подталкивал грязь к одной из лужиц, появившихся там, куда капал дождь.
   - Кэлен, - тихо спросил он, - ты знаешь кого-нибудь еще, кто смог бы сказать нам, где искать шкатулку?
   Кэлен думала об этом весь день.
   - Знаю. Но все остальные еще в меньшей степени готовы помочь нам, чем Племя Тины. Некоторые убьют нас просто за то, что мы их попросим.
   - Ну, а те, кто не убьет нас за то, что мы попросим? Они далеко?
   - По меньшей мере три недели пути к северу по очень опасным местам, где властвует Рал.
   - Три недели, - громко сказал Ричард. В его голосе слышалось горькое разочарование.
   - Но, Ричард, Птичий Человек может пообещать нам очень немного. Если ты сможешь найти способ помочь им, если это понравится старейшинам, если они попросят Птичьего Человека принять тебя в Племя Тины, если совет провидцев получит ответ, если духи знают ответ… Если, если, если…
   Слишком легко сделать неверный шаг.
   - А не ты ли говорила, что мне придется убедить их? - с улыбкой спросил он.
   - Так что же ты думаешь? Должны ли мы остаться и постараться убедить их или идти искать ответы в другом месте?
   Кэлен медленно покачала головой.
   - Ты Искатель, тебе решать.
   - Ты мой друг, - снова улыбнулся он. - Я могу спросить твоего совета.
   - Я не знаю, что сказать, Ричард. - Кэлен откинула волосы за ухо. - И моя жизнь тоже зависит от правильного выбора. Как твой друг я могу только надеяться, что твое решение будет мудрым.
   - Ты возненавидишь меня, - усмехнулся он, - если я сделаю неправильный выбор?
   Кэлен посмотрела в его серые глаза. Глаза, которые видели ее насквозь. Глаза, которые наполняли ее тоской и желанием.
   - Даже если твой выбор окажется неверным и будет стоить мне жизни, прошептала она, проглотив комок в горле, - я никогда не смогу тебя возненавидеть.
   Ричард отвернулся, какое-то время смотрел на грязь под ногами, а потом поднял глаза на Птичьего Человека.
   - Твоему народу нравится, что у вас протекают крыши?
   - Тебе бы понравилось, когда вода капает в лицо, пока ты спишь? Птичий Человек поднял бровь.
   Ричард, улыбнувшись, покачал головой.
   - Тогда почему бы вам не сделать крыши, которые не будут течь?
   - Потому, что это невозможно, - пожал плечами Птичий Человек. - У час нет материалов. Глиняные кирпичи слишком тяжелы. Дерева мало, его пришлось бы нести издалека. Глина - вот все, что у нас есть, а она протекает.
   Ричард взял одну из глиняных мисок, перевернул ее вверх дном и подставил под падающие капли.
   - У вас есть глина, из которой вы делаете посуду.
   - У нас маленькие печи, мы не смогли бы сделать такой большой горшок, да к тому же он треснул бы и тоже начал течь. Это невозможно.
   - Ты говоришь, что это невозможно просто потому, что не знаешь, как это сделать. Это ошибка. Если бы я так поступал, меня бы здесь не было, мягко, без злорадства, сказал Ричард. - Твой народ - сильный и мудрый. Я почту за честь, если Птичий Человек позволит мне научить его народ делать крыши, которые не будут течь и в то же время будут выпускать дым.
   Птичий Человек сидел с непроницаемым лицом.
   - Если ты сможешь это сделать, моему народу это принесет огромную пользу, ты заслужишь его благодарность. Ничего иного я обещать не могу.
   - Я не прошу у тебя большего! - Ричард пожал плечами.
   - Ответ все же может быть: "нет". Ты должен будешь принять его и не причинять моему народу зла.
   - Я сделаю для твоего народа все, что в моих силах, и, надеюсь, он честно рассудит.
   - Попытайся. Но я не представляю себе, как ты сделаешь крышу из глины. Крышу, которая не треснет и не будет течь.
   - Я сделаю крышу для дома духов. В ней будет тысяча щелей, но она не будет течь. А потом я научу вас, как самим делать такие крыши.
   Птичий Человек улыбнулся и кивнул.
 

Глава 24

 
   - Я ненавижу свою мать.
   Магистр сидел на траве, скрестив ноги. Он помедлил с ответом, глядя в горестные глаза мальчика.
   - Это очень серьезно, Карл. Мне не хотелось бы, чтобы ты говорил то, о чем, подумав, потом пожалеешь.
   - Я думал достаточно, - резко ответил Карл. - Мы долго говорили об этом. Теперь я понимаю, как они меня обманывали, как использовали меня.
   Какие они себялюбивые. - Он зажмурился. - Насколько они ненавидят людей.
   Рал поднял взгляд к окну, на перистые облака, окрашенные багрянцем в последних лучах заходящего солнца. Сегодня. Сегодня наконец наступит ночь, когда он вернется в подземный мир.
   Долгими днями и ночами Рал не давал мальчику спать, кормя его колдовскими зельями. Он давил на Карла до тех пор, пока мозг ребенка не опустел, готовый принять новую форму. Рал вел с мальчиком бесконечные разговоры. Убеждал в том, что все его постоянно обманывали, унижали, использовали. Временами Рал оставлял Карла в одиночестве, наказывая подумать над тем, о чем они говорили. Тогда Магистр спускался в усыпальницу отца и там снова перечитывал заветные надписи. Иногда он использовал это время для сна.
   Минувшей ночью он взял в постель девчонку, желая немного расслабиться и хоть на миг отвлечься от всего. Ощутить теплую, живую плоть, снять сдерживаемое возбуждение. Она должна была считать это за честь. Особенно после того, как Рал был с ней так ласков, так предупредителен. Ей тоже хотелось быть с ним.
   И что же? Она рассмеялась. Увидев его шрамы, она рассмеялась.
   Вспоминая об этом, Рал силился сдержать бешенство, силился улыбнуться мальчику, скрыть нетерпение. Он подумал о том, что сделал с девчонкой.
   Вспомнил, как долго сдерживаемое напряжение вырвалось на волю. Услышал ее пронзительные крики. На его лице заиграла улыбка. Она больше не будет смеяться.
   - Чему ты улыбаешься? - спросил Карл.
   Рал посмотрел в карие глаза мальчика.
   - Я подумал, что горжусь тобой. - Его улыбка стала шире, когда он вспомнил, как хлестала струей горячая липкая кровь, как истошно кричала девчонка. Куда делась ее насмешливость?
   - Мной? - Карл смущенно улыбнулся.
   - Да, Карл, тобой, - кивнул Рал. Светлые волосы рассыпались у него по плечам. - Немногие юноши твоих лет смогли бы познать мир, как он есть на самом деле. Отвлечься от своей жизни и взглянуть на чудеса и опасности, которые окружают нас. Понять, как упорно я тружусь, чтобы обеспечить народу мир и спокойствие. - Он печально покачал головой. - Порой бывает больно смотреть, как те, за кого я сражаюсь, отворачиваются от меня, отвергают мою неустанную заботу или, того хуже, присоединяются к врагам народа. Я не хотел взваливать на тебя ношу беспокойства за меня, но даже сейчас, когда я говорю с тобой, злые люди строят козни, желая завоевать и сокрушить нас. Они уничтожили границу, которая защищала Д'Хару, а теперь разрушают и вторую. Боюсь, они готовят вторжение. Я пытался предупредить народ об угрозе, идущей из Вестландии, пытался убедить их хоть что-то сделать для собственной защиты, но они люди бедные и простые. Они ждут защиты от меня.
   - Отец Рал, ты в опасности? - Глаза Карла широко распахнулись.
   Рал небрежно махнул рукой.
   - Я боюсь не за себя, за народ. Если я погибну, кто тогда защитит жителей Д'Хары?
   - Погибнешь? - Глаза Карла наполнились слезами. - О Отец Рал! Ты нам нужен! Пожалуйста, не дай им убить себя! Пожалуйста, позволь мне сражаться на твоей стороне. Я хочу защитить тебя. Мне больно думать, что над тобой нависла угроза.
   Рал прерывисто дышал. Сердце его бешено колотилось. Час близок. Уже недолго. Он нежно улыбнулся Карлу, вспоминая крики той девчонки.
   - Мне больно думать, Карл, что из-за меня ты подвергаешься опасности.
   За последние дни я лучше узнал тебя, ты для меня больше, чем просто юноша, призванный помочь исполнить обряд. Ты стал моим другом. Я делил с тобой свои самые сокровенные заботы, желания, мечты. У меня немного таких друзей. Мне достаточно уже того, что ты обо мне беспокоишься.
   Карл посмотрел на Магистра. В карих глазах стояли слезы.
   - Отец Рал, - прошептал он, - ради тебя я готов на все. Пожалуйста, позволь мне остаться. После обряда позволь мне остаться с тобой. Клянусь, я сделаю для тебе все. Если бы мне только можно было остаться.
   - Карл, это так благородно, так похоже на тебя. Но у тебя своя жизнь, родители, друзья. И Тинкэ, не забудь о своей собаке. Скоро тебе захочется вернуться к ним.
   Карл медленно покачал головой, не сводя глаз с Рала.
   - Нет, не захочется. Я хочу быть только с тобой. Отец Рал, я люблю тебя. Для тебя я готов на все.
   Рал с серьезным видом обдумывал слова мальчика.
   - Тебе опасно со мной оставаться. - Рал чувствовал, как отчаянно забилось его сердце.
   - Мне все равно. Я хочу служить тебе, пусть даже меня убьют. Я только хочу помочь тебе. А больше ничего мне не надо. Только помочь тебе сразиться с врагами. Отец Рал, если я погибну за тебя, то погибну не напрасно. Пожалуйста, позволь мне остаться. Я буду делать все, что ты скажешь. Всегда.
   Рал сделал глубокий вдох и медленно выдохнул воздух, пытаясь справиться с дыханием. Лицо его сделалось серьезным.
   - Ты в этом уверен, Карл? Ты уверен, что действительно этого хочешь?
   Ты действительно готов ради меня пожертвовать жизнью?
   - Клянусь. Я готов умереть ради тебя. Моя жизнь принадлежит тебе.
   Возьми ее.
   Рал слегка откинулся назад и кивнул, положив руки на колени. Голубые глаза насквозь пронизывали мальчика.
   - Да, Карл. Я возьму ее.
   Карл не улыбнулся, а только слегка склонил голову в знак покорности.
   На лице его читалась отчаянная решимость.
   - Так когда же мы приступим к обряду? Я хочу помочь тебе и твоему народу.
   - Скоро, - сказал Рал. Зрачки его расширились. Он медленно проговаривал каждое слово. - Сегодня ночью, после того как я тебя покормлю. Ты готов?
   - Да.
   Рал поднялся, чувствуя, как кровь стучит в висках. Он изо всех сил сдерживал возбуждение. Снаружи было темно. Отблески факелов отражались в голубых глазах, играли на длинных светлых волосах, окутывали сиянием белые одежды. Перед тем, как отправиться в комнату с горном, он поставил перед Карлом рог для кормления.
   В маленькой темной комнате, скрестив руки на груди, ждали телохранители. Капли пота стекали по холеной коже, оставляя влажные следы, блестевшие в красном свете горна. На огне стоял тигель, от окалины поднимался едкий запах.
   - Деммин вернулся? - спросил Рал.
   - Несколько дней назад, Магистр.
   - Скажи, чтобы пришел сюда и ждал, - с трудом прошептал Рал. - А теперь оставьте меня.
   Они поклонились и вышли через заднюю дверь. Рал провел рукой над тиглем. Зловоние превратилось в аппетитный аромат. Закрыв глаза, он мысленно воззвал к духу своего отца. Дыхание Магистра стало прерывистым и частым. Даркена Рала захлестнула буря эмоций. Облизав кончики пальцев, Рал провел ими по губам.
   Затем Магистр прикрепил к тиглю деревянные ручки, чтобы не обжечься, поднимая его, с помощью магии облегчил его тяжесть, взял в руки тигель и вошел в Сад. Факелы освещали белый песок с начертанными на нем символами, круг зеленой травы и алтарь на клине из белого камня. Свет отражался от каменного обелиска, отбрасывая блики на железную чашу и на изваяние Шинги - зверя подземного мира.
   Эта картина запечатлелась в глазах Рала. Он приблизился к мальчику и остановился возле отверстия медного рога. Даркен Рал посмотрел на обращенное к нему лицо Карла. В голубых глазах блеснули льдинки.
   - Ты уверен, Карл? - хрипло спросил он. - Могу я доверить тебе свою жизнь?
   - Я принес тебе клятву верности, Отец Рал. Навеки.
   Глубоко вздохнув, Рал закрыл глаза. На лице проступила испарина, белое облачение прилипло к телу. Рал почувствовал жар, исходивший от тигля. Он добавил магического огня, не давая остыть содержимому тигля.
   Магистр начал тихо, нараспев произносить на древнем языке слова заклинаний. Чары и заклятия наполнили Сад призрачными шорохами. Рал почувствовал, как в нем нарастает могущество. Спина его выгнулась. Он задрожал. Теперь он обращался к духу мальчика.
   Голубые глаза слегка приоткрылись, в них полыхнуло безумие страсти.
   Дыхание прерывалось, руки слегка дрожали. Он вперил в мальчика взгляд.
   - Карл, - хрипло прошептал он, - я люблю тебя.
   - Я люблю тебя, Отец Рал.
   Рал медленно опустил веки.
   - Зажми рог губами, мальчик мой, и держи его крепко.
   Карл повиновался. Рал произнес последнее заклинание. Сердце его бешено забилось. Факелы шипели и разбрасывали белые искры. Их треск сливался со словами заклинания.
   И тогда он вылил содержимое тигля в рог.
   Глаза Карла испуганно распахнулись, он одновременно вдохнул и сделал судорожный глоток. Расплавленный свинец потек в его горло, сжигая внутренности.
   Рала била дрожь. Он разжал руки. Пустой тигель упал на землю.
   Магистр перешел к следующей цепи заклинаний, отправляющих дух мальчика в подземный мир. Он произносил слова, одно за другим, в должной последовательности, открывая путь к подземному миру, открывая бездну, темную пустоту.
   Руки Магистра взметнулись вверх и вокруг него закружились черные тени. Громкие завывания наполнили ночной воздух ужасом. Даркен Рал подошел к холодному каменному алтарю, преклонил колени, простер над ним руки и опустил голову. Он говорил на древнем языке слова, которые должны были связать его с духом мальчика. Быстро произнеся требуемые заклинания, Рал поднялся. Он стоял, уперев в бока сжатые кулаки. Лицо его пылало. Из тени выступил Деммин Насс.
   Рал устремил на него неподвижный взгляд.
   - Деммин, - хрипло прошептал он.
   - Мой господин, - ответил тот, наклонив голову.
   Рал подошел к Деммину. По его лицу стекали струйки пота.
   - Откопай его тело и положи на алтарь. Возьми ведро воды. Омой его. Он посмотрел на короткий меч, висевший у Деммина на поясе. - Расколи ему череп. Это все. Когда закончишь, можешь отойти и подождать в Саду.
   Он провел руками над головой Деммина. Воздух вокруг поплыл и задрожал.
   - Это заклинание охранит тебя. Жди здесь. Перед рассветом я вернусь.
   Ты мне понадобишься. - Рал отвернулся, погруженный в мысли.
   Деммин сделал все, что велел Магистр. Пока он занимался грязной работой, Даркен Рал, словно в трансе, повторял нараспев странные слова, раскачиваясь из стороны в сторону.
   Деммин вытер меч и убрал его в ножны.
   - Ненавижу эту часть, - пробормотал он. Бросив последний взгляд на Рала, Деммин повернулся и отошел в тень, оставив Магистра наедине с его трудами.
   Даркен Рал, глубоко дыша, встал позади алтаря. Он резко выбросил руку к углублению для костра, и языки пламени с ревом взметнулись вверх. Рал простер вперед руки, сжимая пальцы, и железная чаша поднялась с постамента, медленно поплыла в воздухе и опустилась на огонь. Достав из ножен кривой кинжал, он положил его на мокрый живот мальчика, сбросил с себя одежду и отшвырнул ее ногой. Пот покрывал стройное тело, ручьями бежал по шее.
   Под гладкой, упругой кожей выступали тренированные мускулы. Слева от живота до колена спускались уродливые шрамы. Там его коснулось пламя, посланное старым чародеем, волшебный огонь, который поглотил отца. Даркен Рал стоял тогда по правую руку отца. Пламя лизнуло и его, опалив магической болью.
   Это было пламя, не похожее ни на какое другое: жгучее, опаляющее, всепроникающее, живое, и он кричал до тех пор, пока не пропал голос.
   Даркен Рал лизнул кончики пальцев и протянул руку, чтобы смочить выступающие шрамы. Как ему хотелось сделать это тогда. Как хотелось избавиться от ужаса непрекращающейся боли.
   Но лекари не позволяли. Говорили, что он не должен трогать ожог, и связывали ему руки. Рал лизнул пальцы и провел ими по губам, стараясь остановить слезы, отогнать образ отца, сожженного заживо. Месяцами он кричал, задыхался, молил позволить ему прикоснуться к ожогам и облегчить боль. Но ему не позволяли.
   Как он ненавидел чародея. Как желал убить его. Как жаждал, глядя Волшебнику прямо в глаза, запустить пальцы в живую плоть и вырвать оттуда сердце.
   Даркен Рал отнял руку от шрамов и, взявшись за нож, отогнал воспоминания. Теперь он мужчина. Теперь он Магистр. Он вернулся мыслями к настоящему. Сотворив нужное заклинание, он погрузил нож в тело мальчика.
   Рал осторожно вынул сердце и опустил его в чашу с кипящей водой.
   Потом извлек мозг и кинул туда же. Наконец отрезал яички и тоже положил их в чашу. Рал опустил нож. Кровь смешалась с потом, покрывшим его тело.
   Кровь капала у него с локтей.
   Рал возложил руки на тело и воззвал к духам. Затем поднял лицо к темным окнам, закрыл глаза и стал творить заклинания. Он отчетливо помнил каждое слово и произносил их одно за другим, ровно, без пауз, в нужные моменты размазывая по груди кровь. Обряд продлился около часа.
   Прочтя заклинания, выбитые в усыпальнице отца, Даркен Рал подошел к магическому песку. Он нагнулся и ладонями разровнял поверхность.
   Окровавленные руки покрылись белой коркой песка. Магистр присел на корточки и начал тщательно чертить колдовские знаки, расходящиеся из центра подобно радиусам и разветвляющиеся сложными переплетениями. Долгие годы посвятил Даркен Рал изучению магических фигур. Любая, самая незначительная ошибка немедленно повлекла бы за собой смерть. Он сосредоточился. Длинные светлые волосы повисли грязными клочьями. Лоб прорезали глубокие морщины. Рал напряженно работал, добавляя все новые и новые линии, штрихи, дуги. Все в строгой последовательности. Близилась полночь.
   Рал кончил чертить, встал и направился к священной чаше. Как он и рассчитывал, вода уже почти выкипела. С помощью магии он перенес чашу на постамент и охладил варево. Затем взял каменный пестик, и принялся толочь содержимое чаши. Капли пота стекали по его лицу. Когда все, что было в священном сосуде, превратилось в кашицу, Рал всыпал туда магические порошки.