Гудкайнд Терри. Меч истины - 1

   - Какая может быть угроза от девчонки, которую и от земли-то еле видно? Тут лучше не связываться. Им же потом не скажешь, что мы, трое здоровенных парней с оружием, ее испугались и не выпустили. Ты так решил, тебе и отвечать головой перед принцессой, а не нам. Отвечать перед королевским палачом, а не перед нами.
   Новичок посмотрел на Рэчел, по-видимому, начиная злиться. Он еще раз взглянул на товарищей, потом опять на нее.
   - Ну ясно, опасности от нее никакой. Приказ касался предотвращения угрозы, так что я думаю…
   Королевский копьеносец Уолкот начал отодвигать тяжелый засов.
   - Но я хочу посмотреть, что там у нее с собой, - добавил новый.
   - Ужин и моя кукла, - ответила Рэчел, стараясь не выдать волнения.
   - Ну-ка, покажи.
   Рэчел положила узелок на землю и развязала его. Она протянула ему и Сару.
   Стражник взял Сару огромной ручищей, повертел куклу и даже приподнял ей платье. Рэчел, разозлившись, лягнула его в ногу.
   - Что вы делаете? Имейте уважение! - закричала она.
   Двое других засмеялись.
   - Нашел там что-нибудь подозрительное? - спросил копьеносец Рейд.
   Новый солдат посмотрел на них сверху вниз и вернул Сару Рэчел.
   - Что у тебя еще?
   - Я же говорила: мой ужин.
   Он склонился над узелком.
   - Ну, такой малявке большая буханка ни к чему.
   - Это мое! - завопила Рэчел. - Не трогайте!
   - И правда, оставь ей, - сказал королевский копьеносец Уолкот. - Ей и так мало достается. По-твоему, похоже, что принцесса ее перекармливает?
   Здоровяк выпрямился.
   - Как будто нет. Ну, давай отсюда, побыстрее.
   Рэчел торопливо завязала узелок и, одной рукой прижав к себе Сару, а другой схватив узелок, пробралась между ногами солдат и оказалась снаружи.
   Едва Рэчел услышала лязг засова, как пустилась бежать. Она бежала без оглядки, что было сил, и ей было слишком страшно, чтобы проверять, гонится ли кто-нибудь за ней. Наконец Рэчел остановилась и оглянулась. Никого не было видно. Выбившись из сил, она присела отдохнуть на толстый корень, пересекавший тропу.
   Рэчел видела очертания замка на фоне звездного неба, огни на башнях.
   Она никогда, никогда не вернется сюда. Пока Рэчел пыталась отдышаться, кто-то окликнул ее.
   Она поняла, что это Сара.
   Рэчел положила куколку себе на колени, на узелок.
   - Теперь мы спасены, Сара. Мы убежали оттуда, - сказала она.
   - Я так рада, Рэчел, - улыбнулась Сара.
   - Мы больше никогда не вернемся в это гадкое место.
   - Рэчел, Джиллер хотел бы тебе кое-что передать.
   Она наклонилась пониже, чтобы лучше расслышать голосок Сары.
   - Что же?
   - Что он не может сейчас уйти с тобой. Ты должна дальше идти без него.
   Рэчел захотелось заплакать.
   - Но я бы очень хотела, чтобы он был со мной.
   - И ему бы, милая девочка, хотелось этого больше всего на свете, но он должен остаться здесь и отвлечь внимание, чтобы тебя не искали. Это единственное, что можно сделать, чтобы ты спаслась.
   - Но я боюсь оставаться одна.
   - А ты и не будешь одна, Рэчел. Я буду с тобой. Всегда.
   - Но что я буду делать? Куда пойду?
   - Ты должна бежать отсюда. Джиллер говорил, чтобы ты не ходила больше в приют-сосну, там тебя найдут. - Рэчел удивленно и испуганно посмотрела на Сару, услышав это. - Иди к другой приют-сосне, потом найди себе новое убежище. Уходи все дальше и прячься, пока не наступит зима. А потом найди какое-нибудь хорошее место, где о тебе будут заботиться.
   - Хорошо, раз Джиллер так сказал, я так и сделаю.
   - Рэчел, Джиллер хочет, чтобы ты знала, что он любит тебя.
   - Я тоже его люблю больше всех на свете.
   Куколка улыбнулась.
   Вдруг лес осветился сине-желтым огнем. И тут же Рэчел услышала удар грома. Она вскочила на ноги, открыв рот и широко распахнув глаза от изумления.
   Огромный огненный шар поднялся над замком, рассыпая множество искр, и черный дым потянулся за ним. Поднимаясь выше, огонь постепенно превращался в черный дым, пока не исчез совсем - и снова стало темно.
   - Ты видела? - спросила она Сару.
   Сара ничего не ответила.
   - Я надеюсь, с Джиллером все хорошо.
   Она поглядела на куколку, но та ничего не сказала и даже не улыбнулась.
   Рэчел прижала к себе Сару и взяла узелок.
   - Ну что ж, пойдем дальше, как нам сказал Джиллер.
   Проходя мимо озера, она забросила подальше ключ от сундука, и улыбнулась, услышав всплеск.
   В молчании шла она вперед по тропе, уводившей от замка. Она помнила, что Джиллер не велел ходить к ее сосне, поэтому повернула в другую сторону, по оленьей тропе, на запад.
 

Глава 34

 
   Ричард услышал звук. Словно бы тихое шипение и потрескивание. В том смутном полусне-полубодрствовании, в котором он пребывал, не имело смысла пытаться понять, что это такое. Постепенно просыпаясь, он все сильнее чувствовал запах жареного мяса. Он немедленно пожалел, что сознание его стало ясным: ведь это принесло и воспоминания обо всем, что случилось, и тоску по Кэлен. Он лежал, свернувшись калачиком, болезненно ощущая твердую кору дерева, к которому прислонился. Все тело затекло - он всю ночь проспал в одной позе. Сейчас ему ничего не было видно, так как голова его уткнулась в колени. Он только понял, что уже начинало светать.
   И все-таки поблизости кто-то был.
   Притворяясь, что еще спит, он соображал, где оставил оружие. Меч лежал не очень близко, за ним надо было еще тянуться. А нож был рядом. Его пальцы нащупали ореховую ручку. Он осторожно взял нож в руку, стараясь не делать резких движений. Неизвестный находился слева от него. Одного прыжка, пожалуй, будет достаточно.
   Он осторожно поглядел в ту сторону - и с изумлением увидел Кэлен. Она сидела, облокотившись на бревно, и смотрела на него. На костре жарился кролик.
   Ричард сел.
   - Что ты здесь делаешь? - осторожно спросил он.
   - Можно с тобой поговорить?
   Ричард убрал нож в ножны и, вытянув затекшие ноги, стал растирать их.
   - Я думал, мы уже обо всем поговорили. - Он тут же пожалел о своих словах, увидев, как посмотрела на него Кэлен.
   - Извини, - продолжал он, смягчаясь. - Конечно, можно поговорить. О чем ты хотела?
   Кэлен пожала плечами.
   - Ты знаешь, я много думала… - Она взяла длинную березовую ветку, которую Ричард вчера подобрал на растопку, и стала обдирать кусочки коры.
   - Вчера, после того как я ушла, у тебя сильно болела голова…
   - Как ты узнала?
   Она снова пожала плечами.
   - Я всегда вижу по глазам, когда у тебя болит голова.
   Голос ее был тихим и мягким.
   - Еще я знаю, что последнее время ты мало спишь, и это моя вина.
   Поэтому я решила, прежде чем… прежде чем уйти, посторожить, пока ты будешь спать. Поэтому я и пришла сюда, под деревья, где могла охранять тебя. - Кэлен посмотрела на ветку, с которой продолжала обдирать кору. Мне нужно было удостовериться, что ты хоть немного поспишь.
   - Так ты просидела здесь всю ночь? - Ричард не смел поверить словам.
   Кэлен кивнула, не глядя на него.
   - А пока я охраняла тебя, я решила поставить ловушку, как ты меня учил, посмотреть, не поймаю ли чего-нибудь тебе на завтрак. И пока я сидела тут, еще о многом передумала. Больше всего я плакала. Я не могу вынести того, что ты думаешь, будто я предательница. Мне больно, и меня это злит.
   Ричард счел за лучшее молчать, пока Кэлен подбирает нужные слова. Он не знал, что сказать, и боялся, что, если скажет что-нибудь не так, она опять уйдет. Кэлен между тем содрала с ветки еще кусок коры и бросила его в костер, где тот сразу вспыхнул.
   - А потом я еще подумала над твоими словами и поняла, что должна рассказать тебе, как следует себя вести при встрече с королевой. Кроме того, мне надо тебе сказать, каких дорог следует избегать, а где можно идти. Я все думала, что мне тебе рассказать, чтобы не забыть ничего важного. И прежде чем успела обо всем этом подумать, я поняла, что ты был прав. Во всем.
   Ричарду показалось, что она вот-вот заплачет, но она не заплакала.
   Она просто продолжала вертеть в руках ветку и избегала его взгляда. Она молчала. А потом вдруг задала неожиданный вопрос:
   - По-твоему, Шота хороша собой?
   Он улыбнулся.
   - Да, но ты лучше.
   Кэлен улыбнулась в ответ и откинула волосы.
   - Немногие осмелились бы сказать это… - Она снова остановилась. Ее тайна стояла между ними. И снова она заговорила:
   - Есть старая поговорка у женщин, может быть, ты слышал ее: "Не позволяй красивой женщине решать твою судьбу, если при этом есть мужчина".
   Ричард усмехнулся и встал, чтобы размять ноги.
   - Нет, не доводилось это слышать. - Он полусидя оперся на бревно и сложил на груди руки. Он и не думал, что Кэлен будет беспокоиться, не похитит ли Шота его сердце. Ведь Шота сказала, что убьет его, если они еще встретятся. Да и без этой клятвы Шоты у Кэлен, он знал, не было причин для беспокойства.
   Кэлен отшвырнула ветку и встала рядом с ним. Наконец она заглянула ему в глаза и сдвинула брови.
   - Ричард, - она говорила тихо, почти шепотом, - этой ночью я поняла, что была очень глупой. Раньше я боялась, что ведьма убьет меня сразу, но сейчас поняла, что она почти добилась этого. Просто я сама бы за нее это сделала, позволив ей решить мою судьбу. А ты был во всем прав. Мне следовало бы с большим вниманием отнестись к тому, что говорил Искатель Истины. - Кэлен опустила глаза, потом снова поглядела на него. - Если…
   Если еще не слишком поздно, то я хотела бы вернуться к своим обязанностям, снова стать твоим проводником.
   Ричарду даже не верилось, что все кончилось. Кажется, он никогда не чувствовал себя таким счастливым, никогда не испытывал такого облегчения.
   Вместо ответа он обнял ее и крепко прижал к себе. Она положила голову ему на грудь, затем отстранилась.
   - Ричард, теперь я хотела бы поговорить с тобой еще об одном деле.
   Если ты согласен взять меня назад, то ты должен прежде выслушать меня. Я не могу оставаться с тобой, если не расскажу о себе. Это жжет мне сердце, потому что я ведь должна быть твоим другом. Мне следовало бы рассказать тебе об этом с самого начала. У меня никогда не было друзей, подобных тебе, и мне не хотелось бы, чтобы наша дружба прекратилась. - Ричард удивленно смотрел на нее. - Но теперь я должна рассказать тебе, кто я, закончила она очень тихо.
   - Кэлен, я ведь уже говорил тебе, ты - мой друг, и ничто не может изменить этого.
   - Эта тайна - может. - Кэлен опустила голову. - Это связано с магией.
   Ричард не был уверен, что ему необходимо узнать ее тайну. Он только что вновь обрел Кэлен, и ему вовсе не хотелось потерять ее снова. Он сел на корточки у костра и снял с огня палку, на которой жарился кролик. Он гордился тем, что Кэлен сама сумела поймать кролика тем способом, которому он научил ее.
   - Кэлен, твои тайны не интересуют меня сейчас. Меня интересуешь только ты, вот и все. Пойдем, кролик готов, поешь.
   Она села на землю рядом с Ричардом, а он отрезал ножом кусок мяса и подал ей. Мясо было горячим, и она держала его осторожно и дула, чтобы остудить. Ричард отрезал кусок себе и тоже сел.
   - Ричард, когда ты в первый раз увидел Шоту, она и вправду была так похожа на твою мать?
   Ричард посмотрел на ее лицо, освещенное огнем, кивнул и откусил кусок мяса.
   - Твоя мать была красавицей. У тебя ее глаза и ее губы.
   Ричард слегка улыбнулся, вспомнив об этом.
   - Но ведь это была не она.
   - Значит, ты рассердился на Шоту за то, что она притворилась человеком, которым в действительности не могла быть? На то, что она обманула тебя? - Кэлен тоже откусила кусок мяса, вдыхая воздух ртом, потому что оно было еще очень горячим. Она внимательно смотрела на Ричарда.
   Он пожал плечами, испытав горечь при воспоминании.
   - Да, по-моему, это было нечестно.
   Кэлен прожевала мясо и проглотила его.
   - Вот почему я должна рассказать тебе, кто я такая, даже если ты после этого возненавидишь меня. Ведь ты был моим другом. Хотя я, может быть, не заслуживала дружбы. Вот и еще одна причина, почему я вернулась: я не хотела, чтобы ты узнал об этом от кого-нибудь другого. Лучше, если ты узнаешь все от меня. После того как я расскажу тебе все, то, если ты захочешь, я уйду.
   Ричард посмотрел на небо. Оно становилось все более светлым. Ему захотелось, чтобы Кэлен ничего не рассказывала ему о себе, чтобы все оставалось так, как есть.
   - Не волнуйся. Я не собираюсь гнать тебя. У нас ведь есть общее дело.
   Ты помнишь, что говорила Шота? У королевы эта шкатулка долго не задержится. Ведь это означает только одно: кто-нибудь заберет у нее шкатулку. Лучше, если это сделаем мы, а не Даркен Рал.
   Кэлен коснулась его руки.
   - Я не хочу, чтобы ты решал это, пока не выслушаешь меня. Если ты после этого захочешь, чтобы я оставила тебя, я тебя пойму. - Она пристально посмотрела на него. - Ричард, я должна сказать, что меня никогда еще так не интересовало ничье мнение, как твое, и, думаю, такого больше не будет. Но обойти это нельзя. Из этого ничего бы не вышло. Ничего хорошего, по крайней мере.
   Ему не хотелось верить. Должен же быть какой-то другой выход. Ричард тяжело вздохнул и выговорил:
   - Ну ладно, давай.
   Она кивнула.
   - Ты помнишь, что в Срединных Землях живут существа, наделенные магией? И что они не могут отказаться от магии, потому что магия часть их самих?
   Он кивнул.
   - Так вот. Я - одно из таких существ. Я не просто женщина.
   - Так кто же ты?
   - Я - Исповедница.
   "Исповедница".
   Слово это было ему знакомо.
   Он весь напрягся. Дыхание перехватило. Он вдруг вспомнил строки из Книги Сочтенных Теней. "Если тот, кто владеет шкатулками, не прочел сих слов сам, но услышал их из уст другого человека, в подлинности переданного знания он может убедиться лишь с помощью Исповедницы…"
   Перед его мысленным взором быстро замелькали страницы книга. Он пытался вспомнить, не упоминаются ли эти "Исповедницы" где-то еще. Нет, нигде. Он помнил каждое слово Книги. Исповедница упоминалась лишь однажды, в самом начале. Он еще гадал, что бы это значило. Он даже прежде не был уверен, что это реальное лицо. Ричард почувствовал, как клык, висевший у него на шее, словно налился тяжестью.
   Кэлен посмотрела ему в глаза и нахмурилась.
   - Ты знаешь, кто такие Исповедницы?
   Он с трудом ответил:
   - Нет. Только слово слышал, не больше… Слышал от отца. Правда, я не знаю, что оно означает. - Он пытался снова овладеть собой. - Так что же значит - быть Исповедницей?
   Кэлен обхватила руками колени и слегка отодвинулась.
   - Это значит обладать властью, волшебной силой, которая передается от матери к дочери и восходит к давним-давним временам, еще до "темного времени", существуя столько же, сколько существуют страны и народы.
   Ричард не знал, что это за "темные времена", но слушал не перебивая.
   - С этим мы рождаемся, волшебная сила - часть нас самих, и без нее мы можем не больше, чем вы - без сердца. У каждой Исповедницы и дети рождаются Исповедниками. Так бывает всегда. Но этот дар не у всех одинаков. У одних сильнее, у других - слабее.
   - Значит, вы не можете избавиться от этого, даже если бы захотели? Но что это за чары?
   Кэлен поглядела на костер.
   - Эта сила действует в момент прикосновения. Дар этот мы постоянно носим в себе. Нам не надо вызывать его в себе, чтобы пустить в ход, наоборот, мы должны всегда сдерживать в себе эту силу, а пользоваться ею можем, ослабляя волю к сдерживанию.
   - Вроде как сдерживать аппетит? - спросил Ричард.
   Она улыбнулась такому сравнению.
   - Ну, вроде.
   - И что же творит эта сила?
   - Видишь ли, это трудно выразить в словах. Я и не думала, что это будет так трудно объяснить, но действительно трудно передать это словами тому, кто не родился в Срединных Землях. Я никогда не пыталась делать это и даже не уверена, что можно подобрать слова. Это вроде как объяснить слепому, что такое "дым".
   - Ну попытайся.
   Кэлен кивнула и посмотрела ему в глаза.
   - Это сила любви.
   Ричард чуть не засмеялся:
   - И ты думаешь, что меня устрашит сила любви?
   Кэлен напряглась, глаза ее вспыхнули от негодования, но, кроме негодования, во взгляде появилось выражение, похожее на то, какое он видел во взглядах Шоты и Эди - сопричастности к вечности. Он почувствовал, что Кэлен его слова показались неуважительными, если не оскорбительными, не говоря уже о его веселости. Ричард понял, и это было неприятное чувство, что Кэлен не привыкла, чтобы кто-нибудь улыбался по поводу ее волшебной власти. Кажется, ее взгляд сказал ему об этом больше, чем могли бы поведать слова. Какие бы ни были эти чары, но смеяться тут явно не над чем. Он посерьезнел. Когда Кэлен поняла, что он больше ничего такого не ляпнет, она продолжила:
   - Ты не понял. Не будь легкомысленным. - Глаза ее сузились. - Испытав на себе нашу силу, человек уже не может больше оставаться прежним. Он навсегда становится другим. Более того, стоит Исповеднице прикоснуться к человеку, и он становится преданным ей навсегда, преданным как никому из живущих. Для него уже не имеет значения, кем он был, чем занимался, чего желал. Он пойдет на все ради той, которая прикоснулась к нему. После этого его жизнь принадлежит не ему, а ей. Его душа принадлежит не ему, а ей. Как личность он уже не существует.
   Ричард почувствовал, что ему становится как-то не по себе.
   - И сколько времени продолжается действие этой самой волшебной силы или как ее назвать?
   - Столько, сколько будет жить тот, к кому я прикоснулась, - спокойно ответила Кэлен.
   Ему вдруг стало холодно.
   - Стало быть, это что-то вроде чар ведьмы?
   - Не совсем так, но, может быть, так тебе будет легче понять. Пусть будет так. Но прикосновение Исповедницы значит куда больше. Его действие гораздо могущественнее и долговечнее. Чары ведьм можно снять. Последствия моего прикосновения устранить невозможно. Шота околдовывала тебя, хотя ты и не чувствовал этого. Это сильнее самих ведьм, они так поступают, потому что это их судьба. Твой гнев и гнев, исходящий от меча, защитили тебя. Но магическое действие моего прикосновения начинается сразу и не проходит никогда. Тут тебя ничто не может защитить. Для того, к кому я прикоснулась, нет уже пути назад: он уже не тот человек, что прежде. Его личность исчезает навсегда. Он навсегда теряет свободную волю. Одна из причин, почему я не хотела идти к Шоте, - это то, что ведьмы ненавидят Исповедниц. Они страшно ревнуют к нашей власти, к тому, что человек, к которому мы только прикоснемся, становится нам навсегда преданным. Тот, к кому прикоснется Исповедница, сделает все, что она скажет. - Кэлен сурово посмотрела на него. - Все.
   Ричард почувствовал, что во рту у него пересохло, а мысли словно разбегаются. Он отчаянно цеплялся за свою надежду, за свою мечту.
   Единственным способом сосредоточиться, выиграть время и подумать было задавать вопросы.
   - И это действует на всех?
   - На всех людей. Если не считать Даркена Рала. Волшебники предупреждали меня, что магия Одена защищает его от наших прикосновений.
   Поэтому ему нечего меня бояться. На других существ, не на людей, это обычно не действует, поскольку у них нет сочувствия к людям. На гаров, например, мое прикосновение не подействует. Оно действует на некоторых, но не так, как на человека.
   Ричард посмотрел на нее исподлобья.
   - А Ша? Ты ведь коснулась ее?
   - Да, ведь она умирала и была одинока. Она страдала и от разлуки с ей подобными, и от того, что умирала в одиночестве. Она попросила меня коснуться ее. Мое прикосновение уничтожило ее страх и родило любовь ко мне, не оставлявшую места для собственных страданий и для одиночества. У нее ничего не осталось, кроме любви ко мне.
   - А как было, когда я впервые встретил тебя и тебя преследовал квод?
   Ты ведь тогда коснулась одного из них?
   Кэлен снова кивнула, откинувшись назад и кутаясь в свой плащ.
   Она посмотрела на огонь.
   - Хотя они и были заколдованы, чтобы убить меня, но едва я прикоснулась к одному из них, мне уже была обеспечена победа. Они стали драться не на жизнь, а на смерть, чтобы защитить меня. Вот почему Рал посылает четверых, чтобы убить одну Исповедницу. Считается, что если она коснется одного, то остальные трое убьют и его, и ее. Нужно не меньше троих, потому что тот, к которому мы прикоснемся, будет драться так отчаянно, что всегда может убить одного, а часто - двоих, но остается еще один, чтобы убить Исповедницу. В редких случаях один может убить троих.
   Так было и с тем кводом, который преследовал меня перед тем, как волшебники отправили меня через границу. Кводы удобнее всего использовать в таких делах. Они почти всегда действуют успешно. Если же этого не происходит, то Рал просто посылает другой квод.
   Помолчав, Кэлен продолжала:
   - Тогда, у Тупой горы, мы остались в живых только потому, что ты их разъединил. Тот, кого я коснулась, убил своего товарища, а ты отвлек на себя остальных. Потом тот пошел разбираться с остальными двумя, ты столкнул одного из них вниз, так что тот, кого я коснулась, не пожалел жизни, чтобы столкнуть главаря в пропасть. Он поступил так потому, что у него не было шанса в поединке на мечах. Он сделал это ценой жизни, но ему это было безразлично, ведь я коснулась его. Для него это был единственный верный способ меня защитить.
   - А ты не могла просто коснуться всех четверых?
   - Нет. Наша сила тратится сразу, и требуется время, чтобы ее восстановить.
   Он наткнулся локтем на рукоять меча, и неожиданно ему в голову пришла еще одна мысль:
   - Когда мы шли через границу и тебя преследовал последний из этой шайки, а я убил его… я, значит, на самом деле не спас тебя?
   Кэлен с минуту помолчала, потом ответила.
   - Один человек, каким бы он ни был большим и сильным, не представляет угрозы для Исповедницы, даже если ее сила меньше, чем у меня. Если бы ты не пришел тогда на помощь… я бы управилась с ним сама. Извини, Ричард, прошептала она, - но не было нужды в том, чтобы ты убивал его. Я бы сама с ним справилась.
   - Ну, - заметил он сухо, - по крайней мере я избавил тебя от необходимости этим заниматься.
   Она ничего не ответила, только грустно посмотрела на него. Кажется, ей нечего было сказать в утешение.
   - А это надолго? - спросил он. - Сколько времени нужно Исповеднице, чтобы восстановить свою силу после прикосновения?
   - У всех Исповедниц сила чар разная. У одних больше, у других меньше. Это может потребовать даже нескольких дней и ночей. Обычно на это уходят сутки.
   Ричард пристально посмотрел на нее.
   - А у тебя?
   Кэлен взглянула ему в глаза, словно говоря, что напрасно он задал этот вопрос.
   - Около двух часов.
   Он отвернулся к огню, не слишком удовлетворенный ответом.
   - Это что-то необычное?
   Кэлен вздохнула.
   - Так по крайней мере мне говорили. - Чувствовалось, что ей трудно об этом рассказывать. - Чем меньше срок, за который восстанавливается наша сила, тем больше наша власть. И тем сильнее она действует на того, к кому мы прикоснемся. Вот почему иногда бывает, что в кводе один, которого я коснусь, может убить еще троих. У Исповедниц с меньшей властью такого не происходит. А от власти Исповедниц зависит и их положение. Ведь те, чья сила больше, могут рожать и дочерей, наделенных большей силой. Среди Исповедниц нет зависти друг к дружке, напротив, между ними возникают большая привязанность и чувство долга по отношению друг к другу во времена испытаний, как теперь, когда Даркен Рал разрушил границу. Исповедницы низших степеней защитят высших, если будет нужда.
   Он понял, что если не задаст ей еще одного вопроса, то сама она об этом не скажет.
   - А какая степень у тебя?
   Она не мигая смотрела на огонь.
   - Степени всех Исповедниц ниже моей. И многие отдали жизни, чтобы спасти меня… - Кэлен на мгновение умолкла. - Ради того, чтобы я могла жить и использовала свою власть против Рала. Сейчас уже никто из них не следует за мной. Я одна. Даркен Рал убил всех, кого мог.
   - Прости, Кэлен, - тихо сказал он. Он только теперь начинал понимать исключительность этой женщины. - Значит, у тебя есть титул. Как же тебя называют?
   - Я - Мать-Исповедница.
   Ричард напрягся. За словами "Мать-Исповедница" чувствовались какая-то страшная сила и власть. Это прозвучало почти как откровение. Он всегда понимал, что Кэлен - особенная, но он уже имел дело с необыкновенными людьми, когда был лесным проводником, и научился не трепетать перед ними.
   Ведь он и не думал, что Кэлен обычная женщина. Но если он останется просто проводником, а она такой, как есть, то это еще ничего. Он не собирается ее терять и отсылать прочь только из-за титула.
   - Я не знаю, что это значит. Должно быть, что-то вроде принцессы или королевы?
   Кэлен подняла брови.
   - Королевы кланяются Матери-Исповеднице.
   Тут Ричард почувствовал робость.
   - Так ты выше, чем королева? - спросил он удивленно.
   - Помнишь платье, в котором я была, когда ты впервые меня увидел? Это облачение Исповедницы. Мы все носим такие, чтобы видно было, кто мы, хотя большинство жителей Срединных Земель и так узнают нас, независимо от того, как мы одеты. Все Исповедницы носят черные платья. Только платье Матери-Исповедницы белое. - Кэлен, очевидно, немного раздражало, что приходилось рассказывать о своем значении. - Как странно мне все это объяснять, Ричард. В Срединных Землях это известно всем, так что мне никогда не приходилось думать, как передать это словами. Это звучит так…
   Не знаю, заносчиво, что ли. Когда говоришь.
   - Но я ведь не из Срединных Земель. Постарайся объяснить. Я должен понять.