Гудмэн Джо. Невеста страсти

   — Смотри-ка, Лендис, — Клод подался вперед, — и ты, Гарри, тоже смотри! Вы должны как следует понять, с чем нам придется иметь дело, если она решит развернуться и вступить в бой.
   Лендис не был трусом, но на этот раз он готов был подать сигнал бедствия. Взглянув на Гарри, он понял, что не одинок. Клод смотрел на убегающий корабль. Скоро они настигнут ее, в этом сомнений не было. Оставался открытым лишь один вопрос, будет ли она драться.
 
   — Мы не можем от них оторваться, — хмуро сообщил Джордан.
   Алексис уже поняла это, но, услышав подтверждение от Джордана, она словно сама себе вынесла приговор. Все кончено. Траверс уходил, а американцы стремительно приближались.
   — Почему Траверс не стал драться с «Конкордом»? — спросила она у первого помощника. — Ты думаешь, он догадался, что у нас на уме?
   — Похоже на то, — ответил Джордан. — Был бы я на месте Траверса, я бы решил, что мы с американцами заодно. Он знает, что два корабля ему не одолеть.
   — Тогда почему американцы не стали преследовать Траверса?
   — Потому что мы для них куда более легкая добыча, чем Траверс.
   Алексис покачала головой.
   — Это звучит вполне правдоподобно, но я хочу знать наверняка. Прикажите зачехлить пушки. Опустите британский флаг и поднимите флаг с торговой маркой Корабельной компании Квинтона. Дайте им понять, что мы всего лишь грузовое судно. Посмотрим, что они будут делать.
   Все это время «Святая Мария» в отчаянной надежде догнать ускользавшее судно неслась за британским фрегатом.
 
   — Ничего у тебя не выйдет, Алексис, — пробормотал Клод, наблюдая за ее маневрами.
   Подхваченный ветром, «Конкорд» полетел вперед, на линию огня.
 
   — Проклятие! — не сдержалась Алексис, видя, что «Конкорд» не думает оставлять их в покое. — Из-за них мы потеряли Траверса и при этом до сих пор не знаем, чего они от нас хотят!
   В голосе ее уже не было отчаяния, одно лишь недоумение. Она поморщилась, как от физической боли, глядя на уходящий британский фрегат. Понял ли Траверс, что его преследовал тот самый капитан Денти? Алексис едва не расхохоталась. Даже если он и догадался об этом, то уж вряд ли понял, что от неминуемой гибели его спасли американцы. Да это же почти смешно! Почти, но не совсем.
   Алексис вздохнула и сняла маску.
   — Пойду вниз переоденусь. Ты побудешь пока за капитана, Джордан. Посмотрим, чего от нас хотят американцы. Они, вероятно, успели разглядеть наши пушки, но, я думаю, тебе не составит труда убедить их в том, что оружие на борту — суровая необходимость в водах, контролируемых Лафиттом. Пошли нескольких парней припрятать контрабанду. Я бы не хотела, чтобы дело дошло до обыска. Тогда нам несдобровать. И пожалуйста, не забудьте, что все вы пока британцы. Постарайтесь лишний раз рта не раскрывать, чтобы вас не раскусили по акценту!
   Джордан попытался улыбнуться, но улыбка у него получилась не очень веселая — слишком много горечи было в его голубых глазах.
   Едва Алексис отвернулась, Джордан сразу помрачнел — к чему строить хорошую мину при плохой игре. Хриплым голосом он отдавал приказы. Сейчас к нему обращались как капитану, а Алексис предстояло снова стать его женой. Глядя ей вслед, он заметил что-то необычное в ее всегда твердой походке. Должно быть, грустно подумал Джордан, на этот раз для того, чтобы разыграть слабость, ей не потребуется большого актерского мастерства.
   Он приказал ложиться в дрейф. Ожидая приближения «Конкорда», старший помощник готовил себя к новой роли.
 
   — Они не намерены драться! — громко крикнул Гарри со своей вышки.
   Клод смерил матроса насмешливым взглядом, чтобы чуть охладить его пыл.
   — Это потому, что она не знает, кто мы такие. Все займитесь своим делом и старайтесь не высовываться, пока она вас не узнала и не передумала играть паиньку.
   Между тем «Конкорд» подошел к «Святой Марии» почти вплотную. С помощью специальных крюков суда подтянули друг к другу.
   — «Конкорд» просит у вашего капитана разрешения обыскать корабль, — прокричал Клод, обшаривай глазами палубу британского торгового судна. Никаких следов Алексис ему так и не удалось заметить.
   Высокий мужчина с выгоревшими на солнце волосами вышел вперед и назвался капитаном.
   — Я даю вам разрешение подняться на борт, но для обыска вы должны назвать причину.
   Клод выхватил шпагу и, прыжком, преодолев расстояние между кораблями, оказался на борту «Святой Марии». За капитаном последовали Лендис, Майк и трое других моряков. Разумеется; Клод ожидал встретить другого капитана, но если он и был растерян, то сумел скрыть это.
   — Я — капитан Таннер Клод, — представился он, внимательно наблюдая за реакцией своего британского коллеги.
   Однако имя Таннер Клод не произвело на британца ровно никакого впечатления. Лицо его оставалось совершенно невозмутимым. Неужели Алексис никому о нем не рассказывала? Клод решил сменить тактику на случай, если все это было просто недоразумением.
   — Вы подали сигнал бедствия, капитан. Что у вас за проблемы?
   — Никаких проблем. Мы просто пытались предупредить наш фрегат о вашем присутствии, — спокойно заявил британец и, улыбнувшись, добавил: — Как видите, наш прием сработал. Вы направились к нам, и фрегат ушел из-под ваших пушек.
   — Ваше имя! — бесцеремонно потребовал Таннер. — Джордан. Курт Джордан.
   — А как вы объясните наличие такого количества пушек у вас на борту, капитан Джордан? Обычно торговые суда обходятся без столь внушительного арсенала.
   Вообще говоря, Клоду было все равно, что ответит Курт. Он и так представлял, что может по этому поводу сказать британец. Клод лишь скользнул взглядом по лицу капитана, продолжая искать глазами Алексис. Насколько он мог заметить, его люди делали то же самое.
   — Вы, безусловно, знаете о том, что эти воды контролирует Лафитт, — ответил Джордан. — Мы должны доставить груз в Новый Орлеан, а пираты, как вам известно, капитан Клод, не против поживиться тем, что хранится в трюмах.
   Клод кивнул. Именно этого он ожидал. Они явно не рассчитывали, что Таннер в курсе того, что Лафитт не грабит суда Квинтонской компании.
   — У вас есть декларация и прочие документы, доказывающие правдивость вашего заявления?
   — Разумеется, — не моргнув глазом ответил Джордан. — Но я не вижу оснований предъявлять эти доказательства вам, поскольку не понимаю, с какой стати вы должны нас контролировать. Мы не находимся в территориальных водах Соединенных Штатов, Вы не имеете права нас останавливать; тем более непонятно, зачем вам потребовалось являться сюда, если мы всем своим поведением дали вам понять, что не собираемся с вами сражаться.
   Джордан в упор смотрел на Клода, стараясь угадать, что за игру тот ведет. Неожиданно для самого себя он решился на прямой вопрос:
   — Почему вы не попытались настичь фрегат, капитан? С нами вы попросту теряете время.
   Клод уже собирался ответить, когда знакомый голос, донесшийся снизу, со стороны люка привлек его внимание…
 
   Алексис сбросила черный маскарадный костюм. Из всех своих нарядов она выбрала платье с самым глубоким декольте, надеясь таким образом отвлечь американцев от мысли об обыске и придать их устремлениям совершенно иное направление. Следуя своему плану, она распустила косу, расчесала волосы щеткой так, что они заблестели, и укрыла плечи и спину золотым покрывалом. О том, что происходит, Алексис узнавала по движению корабля. Вот американцы пошли на сближение, а сейчас, судя по всему, они уже на борту. Не торопясь, Алексис натянула чулки и надела туфли. Уговаривая себя забыть на время о Траверсе, она старалась сосредоточиться на том, как обвести вокруг пальца непрошеных гостей. Решив, что стратегия выработана, и, выйдя из каюты, она сразу встретилась глазами с Джорданом, первым заметившим ее появление. Тот ни взглядом, ни жестом не предупредил ее ни о чем, предоставляя Алексис сделать первый ход.
   Только сейчас она увидела капитана американского корабля. Он стоял к ней спиной, но в осанке, в фигуре его было что-то до боли знакомое. Не может быть, сказала себе Алексис, и, действуя по заранее задуманному сценарию, воскликнула:
   — Курт! Это не Лафитт? Господи, неужели мы попали в лапы этому негодяю?!
   Джордан уже готов был подойти к своей жене, чтобы успокоить ее, как бы сделал на его месте любой любящий муж, как вдруг заметил выражение ужаса на побледневшем лице своего капитана. Не напускного страха, нет — самого настоящего ужаса, сменившегося растерянностью и отчаянием. Курт замер на месте. И в этот момент к Алексис шагнул Клод.
   Моряки обоих кораблей не спускали глаз с медленно идущего навстречу Алексис капитана. Каждый из присутствующих на борту схватился за оружие, готовый по первому сигналу кинуться на противника.
   Клод не мог отвести взгляда от сверкающих, завораживающих, манящих тигриных глаз. Он видел, как они блеснули гневом, он читал в них отчаяние, растерянность. Но ненависти в них не было. Зато ненависть пряталась в уголках губ, читалась в гордом развороте плеч, в сжатых кулаках. Клод остановился в нескольких футах от женщины. Взгляд его скользнул по ее лицу, опустился вниз, неспешно путешествуя по ее телу. Если она и заметила этот наглый досмотр, то никак не подала виду, что ей это досаждает. Он разглядывал ее полную грудь, смотрел на волосы, спускавшиеся почти до сжатых в кулаки кистей. Прошло всего два года, а она по-настоящему расцвела, стала еще прекраснее и женственнее, чем он помнил ее. Но эта красавица была тем самым капитаном Алексом Денти, которого он должен был найти и доставить по назначению. Усилием воли Клод заставил себя забыть о прекрасном облике стоявшего перед ним капитана и помнить только о деле.
   Алексис как завороженная смотрела на медленно приближающегося к ней мужчину. В голове у нее стучала лишь одна мысль: как вообще могла она сказать этому человеку, что любит его! Как могла такая бредовая идея забрести ей в голову?! Что скрывается за этой так хорошо знакомой ей внешностью — внешностью надменного красавца в ловко сидящей форме морского офицера? Какое жуткое коварство! Какое лицемерие! К этому самоуверенному негодяю она не питала ничего, кроме самого глубокого, самого искреннего отвращения. И в тот момент, когда он ощупывал ее глазами, ей больше всего на свете хотелось броситься него с кулаками, заорать, плюнуть ему в лицо, высказать всю ненависть, все презрение. Но она умела владеть собой и сдержалась. Она должна была убедиться в том, что он правильно понял ее оценку происходящего, понял всю гнусность своего поступка до того, как она все ему выскажет словами. Алексис сделал шаг ему навстречу.
   — Капитан Денти, — сказал Клод ледяным тоном, словно обращался не к женщине, которую любил, а к некоему безликому существу.
   Каждый из тех, кто был сейчас на борту «Святой Марии», испытал шок. Не столько из-за того, как было произнесено это имя, сколько из-за того, что это имя было произнесено вообще.
   — Капитан Клод — внятно ответила Алексис, подойдя вплотную к нему, глядя на него глаза в глаза.
   — Я хотел бы объяснить, — сказал он, и голос его дрогнул: Клод не выдержал ее взгляда.
   Алексис усмехнулась. Наверное, если бы сейчас перед ней стоял кто-то другой, не Таннер Фредерик Клод, у него дрожь по спине пробежала бы от такой усмешки. Но сама она пребывала в смятении. Часть ее существа желала возвращения Клода в ее жизнь. Другого такого, как он, не было на свете; никто не мог даже надеяться сравниться с ним когда-либо. Но сейчас она ненавидела себя за эту слабость и еще сильнее ненавидела его за то, что он заставил ее почувствовать себя слабой.
   — У меня к вам только один вопрос, капитан Клод, — тихо и отчетливо произнесла она. — Я бы хотела получить на него ответ раньше, чем мы приступим к обсуждению причин того, почему вы оказались на моем корабле!
   Клод кивнул, принимая вызов.
   — Вы знали о том, что на британском фрегате был Траверс?
   Он не опустил глаз под ее полным гнева взглядом.
   — Да, знал.
   Он не собирался просить у нее прощения. Он видел, как Алексис расслабилась на мгновение, но лишь для того, чтобы собрать весь накопившийся в ней гнев. Она подняла руку. Клод не шевельнулся в тот миг, когда ладонь ее хлестнула его по щеке.
   Алексис уронила руку, глядя, как белый отпечаток на щеке Клода стал красным, как постепенно поблек и исчез под загаром. Алексис продолжала смотреть на него с вызовом, не сдавая позиций, наблюдая за тем, как свело от напряжения мускулы его лица. И тем не менее он не сделал ни единого ответного движения, лишь насмешливые огоньки зажглись в его изумрудных глазах.
   Майк шагнул к Алексис. Рука его лежала на эфесе шпаги. Как бы ни относился он к ней раньше, как бы высоко ни ценил ее сейчас, он не мог позволить ей оскорблять капитана. Наивный парень! Если бы верный Майк мог видеть эту усмешку, он понял бы, как поняла это Алексис, что ей дорого придется заплатить за пощечину.
   Клод заметил угрожающий жест Майка и жестом приказал матросу отступить. Алексис обвела взглядом команду. Моряки были готовы вступить в бой, если Клод не удержит своих людей. Обстановка накалилась до предела. Достаточно было искры, чтобы начался пожар, и оба капитана понимали это не хуже других.
   Алексис подняла руку, обращаясь к своим матросам.
   — Друзья! Это капитан Клод. Его имя незнакомо большинству из вас, зато название его прежнего корабля скажет вам многое. Таннер Фредерик Клод был капитаном «Гамильтона».
   Действительно, название корабля говорило о многом. Большинство членов ее команды были в курсе того, что моряки с «Гамильтона» пытались помочь Квинтонам в тот злополучный день, когда на Тортолу высадился Траверс, а потом забрали Алексис с собой. У них не было пока оснований видеть в капитане «Конкорда» врага.
   — Я не более вас понимаю, зачем капитану Клоду потребовалось подниматься к нам на борт. Давайте выслушаем его, прежде чем что-либо предпринимать.
   Алексис повернулась к Клоду — теперь ему пришло время объясниться.
   Клод был намерен поговорить с Алексис наедине, но прежде надо было ответить на вопрос Джордана.
   — Мистер Джордан спросил, почему мы не стали преследовать британский фрегат. Ответ прост: Соединенные Штаты еще не объявили войну.
   — Тогда почему вы нападаете на мирное судно? С ним проще воевать, чем с фрегатом?! — крикнул Нед Аллисон.
   — Я прекрасно осведомлен о том, что за груз на борту этого мирного судна. Ваш бостонский акцент выдает вас, молодой человек. Сдается мне, что это вы объявили войну британцам, не дожидаясь, когда раскачается ваше правительство.
   Джордан решил действовать в открытую. К чему притворяться, когда и так все ясно. Он заговорил свободно, не стараясь более скрыть своего южного акцента, и речь его потекла напевно и плавно.
   — А где, скажите на милость, было мое правительство, когда меня загребли англичане и заставили служить в Королевском флоте? — спросил он, растягивая слова, как это делали земляки Джордана — жители Чарльстона.
   — Довольно! — заявила Алексис, услышав одобрительный гул голосов, встретивший высказывание старшего помощника. — Мы с капитаном Клодом обсудим причину его визита в моей каюте. Похоже, у него вошло в привычку преследовать именно нас, и никого другого. Мистер Джордан, прошу вас проследить, чтобы с эскортом капитана Клода обращались с надлежащей вежливостью. Вам не придется терпеть их присутствие на нашем корабле долго.
   Алексис жестом пригласила Клода последовать за ней, и он не замедлил воспользоваться ее приглашением. Всем своим видом она демонстрировала раздражение и гнев. Поступь ее была решительной, движения — нетерпеливыми. Клод вдруг вспомнил, каким взглядом она встретила его, когда, очнувшись после длительного беспамятства, увидела рядом с собой. Тот же гнев, то же смятение. В тот раз она тоже готова была его возненавидеть, но участь сия миновала Клода. Все самое страшное свершилось теперь. Сколько потребовалось времени, чтобы неприязнь к нему созрела в ее душе, взрастила ненависть, выплеснувшуюся в пощечину, все еще горевшую у него на щеке? Минуты? Секунды? Впрочем, на иной прием ему рассчитывать не приходилось.
   Открыв перед Таннером дверь, Алексис подождала, пока он войдет, и только затем зашла сама. Едва она оказалась внутри каюты, он прижал ее к двери всем телом. Так же, как давеча Клод, ни единым движением не помешавший ей хлестнуть его по щеке, Алексис не пыталась сопротивляться его поцелую. Рот его закрыл ее рот, сминая его с той же силой, с какой ее ладонь опустилась на его щеку.
   Но его поцелуй не нашел отклика в Алексис; когда он отпустил ее, она всего лишь холодно указала ему на стул. В голосе ее звучала та же насмешка, что всего несколько минут назад светилась в его глазах.
   — Когда-нибудь, капитан Клод, — сказала Алексис, наливая ему вино в хрустальный бокал, — я научусь владеть собой не хуже вас.
   Она села, налила вина себе и, отпив немного, добавила:
   — Я унизила вас на глазах у ваших людей, капитан Клод. Благодарю вас, что вы выбрали для ответного унижения более уединенное место.
   — Вы как всегда очень понятливы, Алексис, — ответил Клод, поднимая бокал.
   — Не всегда, к сожалению. Я теперь для вас капитан Денти и как капитан требую объяснений.
   Поигрывая ножкой бокала, Алексис откинулась на спинку стула, терпеливо ожидая, когда Клод начнет говорить.
   — Я получил приказ от президента Медисона эскортировать…
   — Эскортировать?! — язвительно переспросила Алексис.
   — Да, именно. Я должен арестовать вас и доставить в Вашингтон.
   Никакой реакции со стороны Алексис не последовало. Ни удивления, ни намека на страх. Клод решил продолжить.
   — Вам гарантирована свобода, если вы согласитесь встать на нашу сторону в приближающейся войне. Ваш опыт и знания высоко оценены Президентом и близкими к нему людьми, и он желает видеть в вас друга.
   — На каких основаниях вы собираетесь меня арестовать?
   — Вы обвиняетесь в потворстве развязыванию войны с Британией.
   — Но я англичанка. Скорее, они должны обвинить меня в измене родине.
   — Многие из ваших моряков не англичане, капитан. Действуя как пираты, вы ввергаете Америку в войну. — Голос Клода звучал так, будто он отвечал затверженный урок.
   — Вы знаете, что это неправда. Если бы Соединенным Штатам вздумалось записать все обиды, причиненные им Британией, получился бы список длиной в милю.
   — . Я знаю. Но мне приказано, арестовать именно вас. Я не могу не выполнить приказ.
   — И вы готовы арестовать меня на основании ложных обвинений?
   Алексис осторожно опустила бокал на стол и сложила руки на коленях. Голос ее не дрогнул ни на йоту. Она продолжала не спеша задавать вопросы, но в этом спокойствии ощущалась твердость стального клинка.
   — Я привык выполнять приказы, капитан Денти. Могу сообщить, что мое мнение не совпадает с мнением моего Президента, но это ничего не меняет и ничего не оправдывает. Будь на то моя воля, я выбрал бы иной подход.
   — И какой же вы бы выбрали ко мне подход, капитан Клод?
   Клоду очень хотелось сказать, что он дождался бы, пока она найдет Траверса, что сделал бы все, только бы избежать этой конфронтации… но какой смысл говорить об этом сейчас?
   — Не важно, — коротко ответил Клод. — Я согласен с тем, что вы могли бы оказать нам существенную помощь, и с вами наша победа стала бы более вероятна.
   — Итак, цель оправдывает средства, — брезгливо скривив губы, заметила Алексис.
   — Ни в коем случае! — воскликнул Клод. — Но если нет выбора в средствах, цель становится всем.
   Алексис могла бы сказать ему, что выбор был: он мог бы, например, сложить с себя полномочия, отказаться от мундира, — но она, зная Клода, понимала: он не тот человек, который откажется выполнить приказ. Для Клода отказаться от службы Президенту все равно, что для нее отказаться от поисков Траверса. Поэтому она лишь спросила:
   — Вы довольны?
   — Кого вы спрашиваете, капитан Денти? Вы спрашиваете командира «Конкорда» или Клода Таннера?
   — Я спрашивала Клода, хотя и не имела права этого делать. Как капитан. «Конкорда» и морской офицер на службе у Президента вы можете дать только один ответ, и я знаю, что ответ будет: да, доволен.
   — Что вы намерены делать? Позволите взять вас под стражу или прикажете своим людям драться?
   Клод допил вино и, рассматривая пустой бокал, ждал ее решения.
   — Опять ставите мне условия? — спросила она, сдвинув брови.
   — Если вы согласитесь помогать нам, предоставляя информацию, мы оставим вас в покое и вы сможете делать то, что делали до сих пор, не опасаясь, что вам будет предъявлено обвинение.
   Клод понимал, что лукавит, хотя по большому счету не лгал. Как называется то, что он сейчас делал, по определению, некогда данному самой хозяйкой этой каюты? Сокрытие истины, кажется, так. Клод нахмурился. Нет, всякое сокрытие истины, всякая полуправда в конечном итоге выливается в ложь. Он не стал упоминать Лафитта, да и не намеревался это делать. По крайней мере до тех пор, пока у него оставался шанс внушить Хоуву и иже с ним, насколько бессмысленной и глупой была затеваемая ими сделка.
   Алексис закрыла глаза.
   — Что будет с моими людьми? Они тоже будут арестованы?
   — Это зависит от вас, капитан. В данном мне приказе они не упоминаются. В случае, если вы окажете сопротивление, я позабочусь о том, чтобы все американцы в вашей команде были посажены в тюрьму. Мне нетрудно будет это сделать, учитывая характер вашей совместной деятельности.
   Алексис уставилась на него во все глаза, стараясь понять, готов ли он выполнить угрозу. Очевидно, он говорил всерьез.
   — Итак, вы занесли топор над моей головой. Что, если мы предпочтем драться? Вы ведь можете и проиграть.
   — И вы рискнете? — поддразнил ее Клод.
   Алексис ответила не сразу, но раздумья ее не были долгими. Разве она была свободна в выборе? Приходилось выбирать между собой и людьми, за которых она отвечала… Безусловно, если завяжется бой, не избежать смертей с обеих сторон. А как насчет Траверса? Он ушел, и подготовка к очередной попытке поймать его займет месяцы. Что она выиграет, ввязавшись в битву? Быть может, у нее появится шанс догнать Траверса? Нет. Если о нападении на «Конкорд» станет известно американским властям, а это непременно случится, она станет объектом настоящей охоты. К тому же власти Штатов позаботятся о том, чтобы разорить ее компанию. Клод думал надавить на нее, возлагая ответственность за возможную гибель людей на борту ее судна, но на самом деле, в случае ее отказа подчиниться Таннеру, она взяла бы на душу еще больший груз. Алексис чувствовала себя в равной мере в ответе за всех, кто бороздил моря на других ее кораблях. За них и за их семьи. Итак, цена свободы оказывалась непомерно высокой.
   — Риск считаю неприемлемым. Теперь я вновь становлюсь вашей пленницей. По-видимому, я ничего не смогу сказать в свою защиту.
   — Вы вольны говорить все, что угодно, но вряд ли это поможет, — ответил он.
   — Хорошо, — решительно заключила она. — Тогда наш уговор остается в силе. Вы можете арестовать меня, и я даю вам слово, что сопротивление не будет оказано, но я не обещаю, что не буду пытаться бежать.
   — Принимается, — ответил Клод.
   — И еще, капитан Клод, — пристально глядя ему в глаза, добавила Алексис, — на этот раз мне будет сложнее. Но однажды я все равно убегу. Едва ли я смогу согласиться на предложения ваших начальников. Они должны понимать, что мои методы совершенно отличны от принятых в военном флоте. Информация, которой располагаю я, вполне доступна любому моряку. Вы осведомлены о тактике и стратегии британцев в той же мере, что и я.
   Впервые за все время разговора Клод улыбнулся, словно стряхнул с себя давящий груз.
   — Я сделал только то, что от меня требовалось.
   — И вы всерьез полагаете, что я стану вам помогать после того, как вы не дали мне совершить задуманное и к тому же угрожаете тем, что упрячете в тюрьму моих людей? — недоуменно воскликнула Алексис.
   — Мне это и в голову не могло прийти. Я получил приказ доставить вас в Вашингтон для встречи с Президентом и его четырьмя помощниками, теми, что передали мне его приказ. Что вы скажете им, меня уже не касается, — ответил Клод как можно мягче.
   — Понимаю, — процедила Алексис, презрительно смерив его взглядом.
   Клод был готов и к презрению, и к ненависти. Он спокойно смотрел ей в глаза, ожидая прочесть в них все это. Но ненависти не было. Не было! Только сейчас он понял всю глубину чувства, которое некогда испытывала к нему Алексис, глубину той любви, насладиться которой ему так и не довелось. Тогда, чтобы спасти в ней любовь к нему, он отпустил ее. Как же ему трудно будет держать Алексис пленницей сейчас!
   — Я сообщу им ваше решение, а вы пока соберите то, что считаете нужным взять с собой, — сказал Клод.
   Алексис подошла к столу.
   — Не слишком мудрое решение. Вам не следует подниматься на палубу без меня. Моим людям это не понравится.
   Клод продолжал сидеть, и Алексис, усмехнувшись, добавила:
   — Мне надо сделать кое-какие записи в судовом журнале. А Пич упакует мои вещи.
   Алексис села за стол и открыла журнал. Обмакнув перо в чернильницу, она написала:
   «Восемнадцатое июня.
   Капитан Клод, я навек запомню этот день; И вам я этого никогда не забуду».
   Клод ничего не сказал, но и он знал, что никогда не сможет забыть этот день.
 
   В Вашингтоне тоже оказалось немало людей, которые посчитали этот день знаменательным. Не потому, что был схвачен капитан Денти — то было не слишком значительное событие для огромной страны, — но потому, что Конгресс ввел в силу предложение Медисона. Война Англии была объявлена.