Гудмэн Джо. Невеста страсти

   — Зачем ты принес такой большой сундук? Вся моя одежда уместилась бы в небольшой сумке.
   — Потому что так надо, — сказал он, распрямляясь.
   И вдруг Алексис прочла в его взгляде все. Только теперь смогла она расшифровать то, что таилось в нем с самого начала.
   Он понял это по ее глазам и поспешил помешать ей остановить его. Алексис видела, как он занес над ее головой кулак, краем глаза успела она прочесть по его губам беззвучное «люблю», и для нее вновь настала ночь.
   Клод успел подхватить ее, не дав упасть на пол. Убедившись, что удар не опасен для жизни, он уложил ее в сундук, сложив на груди руки, закрыл крышку и прошептал:
   — Я скажу им, что смог тебя уговорить.
   Затем он запер сундук на ключ и подтащил его к двери.
   — Будь ты неладна, чертовка! — громко крикнул он. — Я едва спину не сломал, когда тащил сюда все эти шмотки, а они ей, видите ли, не нужны! Неблагодарная шлюха! Не смей ничего выбрасывать! Я сейчас тебе покажу!
   Клод постучал в дверь, давая понять страже, что хочет выйти.
   — Эй, скорее! В тюрьме ей самое место!
   Стражник открыл дверь, и Клод поспешил из комнаты, таща за собой сундук. Тяжелая поклажа перекрыла вход в комнату, и до того, как караульный успел что-нибудь заподозрить, Клод захлопнул за собой дверь.
   — Не стоило и пытаться, — пожаловался он охраннику. — Я всего лишь предложил ей сотрудничать с нами, а она начала выделывать такое… Знаете, как это бывает с женщинами.
   — Я знаю, как ведет себя большинство женщин, что же касается ее, — стражник мотнул головой в сторону запертой двери, — так она тут уже била вазы до вас.
   Клод кивнул на дверь.
   — Похоже, немного угомонилась. Дайте ей выплакаться. Не думаю, что она станет бить посуду, по крайней мере не сразу. Передайте мистеру Дэвидсону, что она отказалась нам помогать.
   Стражник кивнул.
   — Что вы будете делать с вещами? Если хотите, можете оставить их здесь.
   — Нет. Лучше будет преподать ей урок. Я заберу их с собой.
   — Вы правы, женщин надо держать в узде, — стражник подмигнул Клоду, — даже если эта женщина — капитан Денти.
   Клод с трудом подавил желание рассмеяться и с нажимом в голосе произнес:
   — Особенно, если она капитан Денти. Подмигнув в ответ, он потащил сундук к выходу.
   Возле лестницы Клод подозвал к себе слугу, и они вместе вынесли сундук из дома и погрузили в экипаж. Клод не мешкая вскочил на козлы и натянул поводья. Надо было спешить, пока его помощнику не пришло в голову поинтересоваться, отчего сундук такой подозрительно тяжелый.
   В порту он не стал подниматься на ее корабль сам, а нанял двух свободных от вахты моряков и объяснил им, чего от них хочет.
   — Это груз с того корабля, видите — Квинтонской компании. Отнесите сундук, передайте капитану Джордану записку и ключ и сразу назад. Корабль отправится немедленно.
   — Там ведь нет никакой контрабанды, верно? — спросил один, тот, что поплотнее. — Потому что, если это так, мы не согласны.
   — Если только кое-что оттянет карман… — добавил другой.
   Клод вытащил несколько золотых монет.
   — Контрабанда? Не уверен. Но это, я думаю, успокоит вашу совесть.
   Клод положил монеты в протянутые ладони, и матросы с воодушевлением взяли сундук на плечо.
   — Эй вы, потише! — крикнул Клод, глядя вслед носильщикам, удаляющимся с его бесценным грузом.
   — Который из вас Джордан? — спросил один из моряков, поставивших на палубу здоровенный сундук.
   — Я капитан Джордан. А кто вы?
   — Нам велели принести это, — моряк пнул ногой сундук, — и передать записку и ключ.
   Джордан вырвал записку из рук посыльного и торопливо развернул ее.
   «Ваш багаж доставлен, как договаривались. Откройте сундук в море и старайтесь обращаться со взрывчаткой поосторожнее. Все упаковано очень тщательно и не должно пострадать при транспортировке. Вы обнаружите только небольшое повреждение. Удачи».
   Джордан положил записку и ключ в карман, туда, где уже лежала записка, полученная утром.
   — Вы все еще здесь? — взревел он, уставившись на матросов, принесших сундук. — Живо отсюда! Разве тот человек, что вас нанял, не сказал, что там бомба?
   Глядя вслед уносящим ноги матросам, Джордан со смехом добавил:
   — Пошевеливайтесь, болваны! Скажите спасибо, что мы решили уйти, оставив ваш город целым и невредимым!
   Собравшиеся вокруг члены команды в недоумении переводили взгляды с сундука на Джордана и обратно.
   — Отлично, ребята! — сказал капитан. — Мы получили то, за чем пришли.
   Клод видел, как нанятые им матросы вернулись на пристань, и в этот же самый момент на корабле началась лихорадочная подготовка к отплытию.
   — Почему вы не сказали, что там взрывчатка? — задыхаясь от бега, спросил один из незадачливых помощников.
   — Согласились бы вы тащить сундук на корабль, если бы знали об этом? — усмехнувшись, ответил Клод.
   — Какого черта! Конечно, нет!
   — Вот вам и причина! — Не обращая внимания на их укоризненные взгляды, Клод спросил для пущей уверенности: — Они не стали открывать сундук, не так ли?
   — Они же не дураки. Капитан велел отчаливать — верно, хочет выбросить сундук в море подальше от порта.
   Клод удовлетворенно кивнул. Еще раз взглянув на корабль, он улыбнулся и пошел прочь. Все так же продолжая улыбаться, он сел в экипаж и поехал домой. Вскоре пропажа обнаружится, и тогда за ним придут, чтобы задать ему кое-какие вопросы, а быть может, и обвинить в измене.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Глава 14

   — Какого черта!
   Это были первые слова Алексис после того, как крышка сундука открылась. Она щурилась от яркого света, пытаясь разглядеть лица столпившихся вокруг нее моряков.
   — Джордан, неужели это ты? — недоверчиво спросила она, прикрывая глаза рукой.
   Ответом ей была до боли знакомая улыбка первого помощника.
   — Позвольте, капитан. — Джордан склонился над сундуком, но Алексис решительно тряхнула головой, давая понять, что сможет справиться без посторонней помощи.
   Опираясь на края сундука, она попыталась встать. Увы, затекшие ноги не слушались, и Алексис упала бы, если бы Джордан не подхватил ее. Недоуменно переводя взгляд с одного лица на другое, Алексис никак не могла взять в толк, как оказалась в окружении своей команды.
   — Что вы все здесь делаете? — удивленно спросила она наконец, так и не найдя разумного объяснения происходящему.
   Пич протиснулся вперед.
   — Мы приплыли за вами, капитан Денти! — гордо объявил он. — Но вы уже сами сумели убежать. Как обещали!
   Алексис перевела глаза с сияющей физиономии юнги на озабоченное лицо Джордана.
   — Отпустите меня, сейчас я уже могу стоять, — приказала она, и Джордан тотчас повиновался.
   Алексис слегка качнуло, но она удержалась на ногах. Поплотнее запахнув халат и подтянув пояс, она положила руку на плечо юнги и обратилась к команде:
   — Вам было приказано не плыть за мной. Верно?
   Матросы закивали головами.
   — Вы догадываетесь, к чему может привести ваше присутствие здесь?
   — Да, капитан, — согласился Нед. — Мы знаем. Но дело того стоило.
   — Ну что ж, — Алексис обвела глазами команду, — вы все понимаете сами. Должна сказать, что помощь капитана Клода оказалась очень кстати — иначе вам ни за что не удалось бы вывезти меня из Вашингтона.
   Она не сразу заметила недоумение во взглядах моряков.
   — Куда мы направляемся, Джордан? — спросила Алексис.
   — Вначале на Тортолу. Затем туда, где мы сможем найти Траверса.
   — Вижу, у вас все продумано.
   Алексис еще раз обвела взглядом своих людей, словно пытаясь отыскать среди них кого-то.
   — А где капитан Клод? — нахмурившись, спросила она. — Хочу задать ему пару вопросов по поводу способа, которым он упаковал меня.
   Джордан сдвинул густые брови.
   — Но его здесь нет.
   Пич скривился от боли: не замечая того, Алексис с силой сдавила ему плечо.
   — Что значит нет?! — воскликнула она. — А где же он?
   — Не знаю, — ответил Джордан. — Он связался с нами утром, как только мы приплыли. Послал мальчишку с запиской. Днем он отправил нам сундук, наняв двоих моряков. Самого его мы так и не видели.
   Алексис на миг замерла от удивления, затем с шумом втянула в себя воздух. Джордан шагнул вперед, опасаясь, что она вот-вот упадет в обморок.
   — Так, значит, он все спланировал без вас? — только сейчас Алексис начала понимать, что произошло.
   — Разумеется. К нему мы бы ни за что не обратились за помощью. — Джордан нервным движением убрал со лба волосы. — Разве он ничего не рассказал вам и вы здесь не по доброй воле?
   Алексис стояла, не шевелясь, бессильно опустив руки. Губы ее дрожали. Теперь ей стал окончательно ясен смысл слов, сказанных Клодом. Она на мгновение закрыла глаза, пытаясь справиться с собой.
   — Нам надо поговорить, Джордан, — голос ее стал совсем тихим. — Через десять минут у меня в каюте. Мы пойдем прежним курсом, покуда не решим, как быть дальше. Я так удивлена, что сил на злость у меня просто нет.
   Улыбнувшись своим матросам, она повернулась и пошла в капитанскую каюту. Моряки, переглянувшись, тоже заулыбались. Они нарушили ее приказ, но, кажется, все обошлось.
   В каюте Алексис быстро переоделась, стараясь по возможности навести порядок в мыслях. Она могла ожидать всего, но только не этого. Очутиться вместо тюрьмы на борту собственного корабля — такое собьет с толку кого угодно! В первый момент, увидев вокруг себя знакомые лица, Алексис чуть было не поверила в то, что Клод не только решил освободить ее, но и сам отправился с ней. Почему же все-таки он предпочел остаться? Почему сделал столь странный выбор? Неужели он не понимает, что его обвинят в измене?
   От этих нелегких мыслей Алексис отвлек стук в дверь.
   — Разрешите, капитан?
   — Заходите, мистер Джордан. Присаживайтесь.
   Спутавшись на стул, первый помощник молча смотрел на Алексис. Волнение его выражалось лишь в мерном постукивании пальцами по деревянной крышке стола. Алексис присела напротив.
   — Что вы собирались сделать, когда вошли в порт? — спросила она.
   — Сперва расспросить кое-кого и выяснить, где вас искать. А потом… Потом мы бы помогли вам бежать.
   — Вы успели узнать что-нибудь? — чуть хриплым от волнения голосом спросила Алексис.
   — Нет. Капитан Клод опередил, нас. Должно быть, он видел, как корабль входил в порт.
   — Записки при вас?
   Джордан кивнул и вытащил из кармана первую из записок.
   — Насколько вы можете судить, он не дал нам повода считать, что вы оказались в сундуке не по доброй воле, — заметил Джордан, пока Алексис читала записку.
   «Не стоит разыскивать то, за чем вы приплыли. Никого ни о чем не спрашивайте. Груз будет доставлен вам после полудня. Все приготовления уже проведены. Ваш визит оказался долгожданным сюрпризом».
   — Теперь я понимаю. Вы решили, что мы все это спланировали вместе с Клодом, а ваше появление лишь облегчило нам выполнение замысла.
   — В общем, да. Вначале я, правда, предположил, что он может нас надуть, но решил дождаться и посмотреть, что именно он нам доставит.
   — Дайте мне вторую записку. Я хочу прочесть и ее.
   Алексис вложила записку в судовой журнал и стала читать следующую. Затем она присоединила второй листок к первому. Ей пришлось приложить усилие, чтобы унять дрожь в руках и заговорить ровным голосом.
   — Я возвращаюсь в Вашингтон, Джордан. Не знаю, осознаете ли вы в полной мере то, что сделал Клод…
   — Теперь я начинаю понимать, — медленно проговорил моряк. — Вы ничего об этом не знали и не ждали увидеть нас, не так ли?
   — Я ждала, что вы будете следовать приказу! — откликнулась Алексис, и в глазах ее появился металлический блеск.
   Поднявшись, она прошла к иллюминатору. Постояв немного со сжатыми кулаками, чтобы унять гнев, она заговорила вновь.
   — Курт, все-таки это хорошо, что…
   — Я знаю, капитан, — перебил ее Джордан.
   Широко улыбаясь, он смотрел на нее, стараясь всем своим видом показать: он тоже рад ее видеть, и ее гнев для него ничего не значит.
   — А теперь, — добавил он, — расскажите о том, чего я не знаю.
   — Мне предъявили куда более серьезные обвинения, чем можно было предположить, в том числе пиратство, из-за одного моего знакомого. Все это делалось только для того, чтобы я привела к ним Лафитта. Капитан Клод пытался внушить им, что Лафитт сам предложит свою помощь позже, а мне надо дать возможность вначале разыскать Траверса, однако он в этом не преуспел. Мне сообщили, что, поскольку я отказываюсь принять их условия, меня ждет тюрьма, а потом и суд. И они действительно взяли меня под стражу. Вероятно, Клод решил, что это уже слишком.
   До того, как перевести в тюрьму, они держали меня в доме Дэвидсона. Там вы бы и нашли своего капитана. Но чтобы вызволить меня оттуда, вам непременно пришлось бы кого-нибудь убить. Однако капитан Клод успел раньше вас. Очевидно, ему полностью доверяли, если даже позволили принести мне одежду. Наверное, они полагали, что с его помощью смогут уговорить меня, — точно я не знаю.
   По мере приближения к концу повествования, голос Алексис стал похож на звон хрустального колокольчика — высокий и чистый. Она коснулась пальцами серебряного ожерелья.
   — В поведении Клода было что-то странное, но я и предположить не могла, что он собирается меня освободить. Я никогда не позволила бы ему сделать это. Я не могла подвергать его такой серьезной опасности. Он, должно быть, это понимал и не дал мне возможности возразить. Его кулак исключил всякое сопротивление.
   Избегая встречаться глазами со своим первым помощником, Алексис, казалось, без всякого выражения посмотрела в иллюминатор, туда, где море сливается с небом.
   Джордан молчал несколько минут. Единственным звуком, нарушавшим тишину в капитанской каюте, был тихий стук пальцев по полированному дереву. Внезапно он прекратил барабанить и заговорил со спокойной уверенностью в голосе.
   — Капитан Клод хочет понести наказание.
   — Полагаю, что так.
   — Но почему? Мы бы его приняли как друга.
   — Я думаю, он все еще надеется убедить их в том, что они совершили ошибку, пытаясь таким способом удержать меня. Он хочет дать мне время, чтобы найти Траверса.
   Джордан медленно покачал головой.
   — Он проиграл. Вы были существенной частью их планов. Они обвинят его в предательстве.
   — Я знаю.
   — Но он все сделал, чтобы мы вышли сухими из воды. Даже записки написаны так, что комар носа не подточит. Мы всегда можем заявить, что понятия не имели, что там, в сундуке. О вас ни слова. Только про сюрприз и опасный груз.
   Джордан вдруг рассмеялся каким-то леденящим душу смехом.
   — Мы думали, что, упоминая взрывчатку, он намекает на вашу готовность взорваться — ведь мы, приплыв за вами, нарушили ваш приказ. На самом деле он знал, что причиной вашего гнева будет его отсутствие на борту корабля.
   — Все верно. — Алексис пристально вглядывалась в лицо товарища. — Вы ведь понимаете, почему мне надо вернуться, Джордан?
   Лицо моряка сделалось каменным. Он тихо спросил:
   — А вы понимаете, почему мы пойдем с вами?
   Алексис не смогла сдержать удивления, и Джордан рассмеялся, на этот раз тепло и сердечно. Глаза у него блестели, словно у мальчишки в предвкушении захватывающего приключения.
   — Не думаете же вы, что мы позволим его вздернуть после того, как он вернул нам взрывчатку? И мы, конечно же, не позволим вам пытаться обменять себя на Клода. Кончится тем, что они пригребут себе обоих, и нам придется еще круче. Нет, мы отправимся в Вашингтон и освободим его. Есть возражения?
   Алексис засмеялась.
   — Думаю, возражать бессмысленно. Единственное, чего я могла бы добиться, так это бунта на своем корабле.
   Снова став серьезной, она принялась мерить шагами комнату: движение помогало ей сосредоточиться и выработать план действий. Когда Алексис заговорила, Джордан, к вящей своей радости, увидел в ней не сломленную женщину, а уверенного в себе капитана.
   — Как далеко мы находимся от Вашингтона? — спросила она прежним капитанским голосом.
   — Если сейчас развернемся, успеем прибыть туда еще до заката.
   — Слишком рано. Замедлим ход и вернемся в темноте. Сомневаюсь, чтобы кто-то нас преследовал. Только Клод знает, что я здесь, но он, полагаю, не станет об этом докладывать властям. Если на горизонте покажется какой-нибудь корабль, мы сможем уйти от него. Никакой стрельбы, пока не начнут палить в нас. Понятно?
   Джордан кивнул.
   — Много британских фрегатов встретилось вам по пути в Вашингтон?
   — Было несколько. Но они не проявляли к нам никакой враждебности. Будем поступать как всегда — поднимем старину Джека^[6], объявим Лондон портом назначения — и все в порядке. А потом, когда опасность будет позади, ляжем на прежний курс.
   — Хорошо. Честно говоря, я не думаю, что с этой стороны нас ждут неприятности. Самое худшее, чего можно опасаться, это насильственной вербовки. Не забывайте, Англия находится в состоянии войны.
   — Вы знаете, где искать Клода? — спросил Джордан.
   — Нет. Но его люди ко времени нашего возвращения уже будут осведомлены. Придется положиться на них. И еще, — очень серьезно добавила Алексис, — все, на что можно рассчитывать с их стороны, — это информация и никаких просьб о помощи.
   — Я понимаю, капитан. У вас есть план?
   — Так, кое-что. Мне надо собраться с мыслями. Алексис остановилась и, улыбнувшись, посмотрела Джордану в глаза.
   — Мне неловко об этом говорить, Джордан, но я больше привыкла строить планы своего спасения.
   Джордан усмехнулся.
   — Вы хотите, чтобы я поговорил с людьми?
   — Да. Те, кто не захочет помочь, пусть остаются в Вашингтоне — в противном случае им придется нелегко, как и нам. За нами наверняка будет погоня.
   — Пойдут все, — решительно заверил ее Джордан.
   Алексис улыбнулась.
   — Я тоже так считаю. Теперь идите. Часок-другой я должна подумать, а потом возвращайтесь, обсудим план. Я хочу поговорить начистоту обо всем, что может оказаться невыполнимым или ненужным. Мы должны избежать ошибок.
   Джордан повернулся, намереваясь уйти. Ему не терпелось сообщить товарищам о принятых решениях, но Алексис окликнула его. Она здорово нервничала. Такой ему редко доводилось видеть своего капитана. Джордан был польщен ее доверием — далеко не перед всеми Алексис могла позволить себе проявить свои истинные чувства, слабость и сомнения.
   — Вы так и не ответили на мой вопрос, — тихо сказала она. — Вы понимаете, почему я должна вернуться?
   Джордан улыбнулся и со свойственной ему мудростью ответил:
   — Наверное, я понимаю это даже лучше, чем вы сами.
   Алексис натянулась, как струна.
   — Что это значит?
   — Вы собираетесь вернуться к капитану, потому что хотите положить конец затянувшемуся фарсу раз и навсегда. Обвинение в предательстве, его возможная смерть — все это необходимо остановить. Но есть и другая причина, по которой вы возвращаетесь, — та, которую вы не хотите называть.
   Впервые за все годы знакомства Джордану показалось, что он заметил, как Алексис покраснела.
   — Вы всегда читаете в моей душе как в открытой книге? — спросила Алексис, не отводя глаз.
   — Сейчас — да.
   Джордан прислонился к двери.
   — Вы что, боитесь, что мы не захотим последовать за вами, раз вы делаете это из-за любви к капитану?
   — Я не знала, поймете ли вы.
   Джордан сдвинул выбеленные солнцем брови. Голос его звучал резко, будто ножом разрезая воздух:
   — Капитан Денти, мы вместе с вами вдоль и поперек пересекли Атлантику, потому что вы ненавидели одного человека. У вас были причины для ненависти. Теперь мы последуем за вами в Вашингтон, потому что вы любите другого человека. Для любви к нему у вас тоже есть причины, и мы вместе с вами хотим видеть его свободным.
   — Я должна была догадаться и рассказать вам обо всем сама, — с сожалением сказала Алексис.
   — Да, не мешало бы, — спокойно согласился Джордан. — Все то время, пока мы были вместе на этом корабле, вы не считали нужным касаться этой темы.
   Алексис глянула на Джордана исподлобья и вдруг неожиданно светло, от души рассмеялась.
   — Я получила по заслугам. А теперь, мистер Джордан, — сказала она, садясь за стол, — поговорим непосредственно о корабле. Как мы сегодня зовемся?
   Перед ней был прежний первый помощник — прекрасно знакомый с делом, дисциплинированный и выдержанный.
   — «Принцесса ночи», мы успели сделать полный круг.
   — Полагаю, вам пори подняться на палубу и проследить за тем, чтобы команда «Принцессы» узнала о том, что предстоит сделать вечером. А после этого приходите, и мы обсудим, как все будет происходить, в мельчайших деталях.
   Джордан уловил нотки радостного возбуждения в ее голосе.
   — Есть, капитан, — чеканно ответил он и вышел легкой, пружинящей походкой.
 
   Пока Алексис и Джордан обсуждали план освобождения Клода, сам он терпеливо считал каменные блоки в стенах тюремной камеры. Так было легче отвлечься от терзавших его сомнений и вопросов, не получавших ответа.
   Двадцать пять. Но почему за ним явился Хоув? Клод ожидал увидеть офицера флота. По уставу именно он должен был его арестовывать. При чем здесь сенатор? Двадцать шесть. И конвойные, пришедшие вместе с Хоувом, кажется, получили приказ о взятии под стражу от самого сенатора. Но Хоув не имеет таких полномочий. Должно быть, Медисон наделил его правом осуществить арест. Двадцать семь. Если бы на том собрании присутствовал Президент, возможно, он бы понял, что освободить Алексис было просто необходимо. Двадцать восемь.
   И почему ему не позволили встретиться с начальством? Почему конвойный сказал, что к нему в камеру имеют допуск только Хоув и Фартингтон? Какое-то время все это казалось малозначительным. Все можно объяснить в суде. Двадцать восемь. Нет. Двадцать девять. Черт. Один. Можно убедить чиновников, что освобождение Алексис не было актом измены. Он заставит их увидеть, что, освободив ее для поимки Траверса, дал им возможность заручиться ее помощью в дальнейшем. Два. Три. Что-то есть такое в Хоуве и прочей компании, отчего им не хочется верить. Что именно? Ведь они, казалось бы, хотят того же, что и он сам. Или делают вид, что хотят. Два. Нет, черт возьми! Один.
   В замочной скважине заскрежетал ключ. Клод поднял глаза и увидел, как конвойный пропускает в камеру сенатора Хоува.
   Хоув быстро огляделся и только потом посмотрел в лицо пленнику. Во взгляде его читалось торжество. Толстые губы сенатора сложились в брезгливую усмешку.
   — Не слишком приятное местечко, верно?
   — Не слишком. Присядете?
   Клод подвинулся, освобождая место на койке.
   — Я постою. Насколько мне известно, вы хотели бы переговорить с вашим начальством.
   — Верно. Мне надо объясниться перед Советом.
   — Совета не будет.
   Сенатор перехватил вопросительный взгляд капитана.
   — И суда тоже не будет, — добавил Хоув.
   — Не будет суда? — Клод был озадачен. Дело начинало принимать довольно странный оборот. — Не хотите ли вы сказать, что поняли, почему я должен был отпустить капитана Денти?
   — Суда не будет, потому что вы уже признаны виновным, капитан.
   — Что?
   — Почему вы так удивлены? Вы уже признались в том, что освободили капитана Денти, а она — преступница.
   Клод заставил себе говорить спокойно.
   — Вы знаете, что это неправда, сенатор. Она не преступница. По крайней мере, она ни в чем не преступила законы нашей страны. Именно в этом я и собирался убедить суд.
   Хоув рассмеялся.
   — Неужели вы полагаете, что я об этом не знаю? Неужели вы не поняли, что именно поэтому не будет суда?
   — О чем вы говорите? Что, черт побери, происходит?
   — Вы в самом деле ни о чем не догадываетесь?
   — У меня нет привычки спрашивать о том, что я уже знаю.
   Хоув нахмурился.
   — У вас поубавится спеси после того, как я кое-что разъясню вам, Клод. Во-первых, суда не может быть уже потому, что все обвинения против Алексис, как вы знали с самого начала, не более чем оговор. На самом деле у нас против нее ничего нет. Вы были правы, полагая, что сможете это доказать. Следовательно, обвинять вас в измене столь же абсурдно. Хотя помощь Денти нам бы не помешала, если бы мы смогли ее уговорить.
   — Но тогда почему…
   — Не перебивайте. Я мог бы вам ничего не рассказывать. Так бы и отправились на виселицу, не узнав правды.
   Удовлетворенно отметив, что слова его возымели действие, Хоув почувствовал прилив гордости. Приятно было сознавать, что этот надменный капитан находится в полной его власти.
   — Как я сказал, никто не может инкриминировать вам измену, поскольку таковой не было. Я знаю, о чем вы думаете, — кто отдал приказ об аресте. Я угадал? Ну что же, приказ Малютки Джемми вышел из-под пера Беннета.
   — Фальшивка!
   — Вы совершенно правы, капитан, — язвительно заметил Хоув. — Но не такая безупречная, чтобы пройти в суде. Вы знаете, почему для поимки капитана Денти были выбраны именно вы?
   Клод покачал головой. Услышанное от сенатора никак не укладывалось в его мозгу.
   — Ну конечно, вы не знаете. Выбор пал на вас, потому что вы оказались единственным из ваших собратьев офицеров, кто искренне верил в то, что мы сможем выиграть войну. Вы были единственным, кто искренне считал, что претензии Штатов к Британии обоснованны. Мы знали о том, что вы были силой завербованы, в британский флот, но мы знали и то, что вы не будете воспринимать данное вам поручение как повод для личной мести. Вы действительно полагали, что из вашего задания может получиться что-то путное.