Страница:
Я увидел, как заработали дворники автобусика, но рычаги, лишенные щеток, прочертили только две узенькие дуги в бескрайнем море йогурта. Бережливость, господа, иногда выходит боком. Наверное, хозяйственный водила поснимал щетки, дабы уберечь их от мелких уличных воришек. Сэкономил, называется!
Ослепший водитель «Омни-колы» инстинктивно взял вправо — так резко, что длинная очередь, предназначенная нам с чугунным пингвином, прошла правее и ниже, прямо по шинам панелевоза. Машина осела набок, ее массивный груз опасно накренился. Взвизгнули тормоза обезумевшего микроавтобуса: водитель, испугавшись содеянного, стал высовывать голову в боковое стекло-бойницу, переложив свой штурвал резко вправо. Нервный стрелок от такой неожиданности одной длиннющей очередью в никуда опустошил свой магазин и заткнулся. Последние три пули успели угодить в витрину супермаркета. Витрина взорвалась осколками, из-за чего шофер «Омни-колы» мигом втянул свою голову обратно и окончательно потерял всякую ориентировку в пространстве. Автобусик на полной скорости рыскнул опять влево-вправо, закрутился вокруг своей оси. Шофер, судя по всему, отчаянно давил по тормозам, однако силы инерции были неумолимы. Лет пять назад я по телевизору видел фильм о катастрофе какого-то мощного лайнера, вроде «Титаника». Так вот: теперь эта история повторялась у меня на глазах, только в миниатюре и на суше. Корабль с террористом-автоматчиком на борту полным ходом врезался в бок айсберга-панелевоза. Одна из огромных бетонных панелей, составленных домиком, переломилась на моих глазах и с хрустом обрушилась на корпус бедной «Омни-колы». Против лома, как известно, нет приема, а уж против бетонной плиты — тем более. Лобовое стекло вылетело, но вернувшаяся на миг свобода обзора шоферу уже ничем помочь не могла. С мерзким жестяным скрипом корпус автобусика смялся гармошкой и пропал под серым бетонным надгробием. Потом наконец наступила тишина. Я понял, что пора сматываться. Через пару минут здесь будут патрульные машины — иди потом доказывай, что ты действовал в пределах необходимой обороны. К тому же никто бы и не поверил, что такие разрушения можно причинить с помощью одной лишь упаковки йогурта, да еще и отечественного производства. Хотя… Вполне возможно, что Бусыгинский молокозавод стал молокозаводом в результате конверсии. А прежде там изготовляли, например, пластиковую взрывчатку. И, судя по йогурту, тоже наверняка халтурили. Возможно, не докладывали пластика.
Я подхватил свою сумку, в которой одной покупкой стало меньше, и, прижимаясь к стеночке, быстро затрусил к дому, моля Бога, чтобы на сегодня опасные приключения закончились.
Бог не внял. Должно быть, вспомнил о моем атеизме. Во всяком случае, крепкий мужик с дубиной, карауливший меня в моем же подъезде, не был убежден, что на сегодня покушений довольно. К радости моей, дубинконоситель не был профессиональным киллером. Киллер обязан был сперва нанести удар, а потом уж орать «Получай, гнида!». А еще лучше — и вовсе не орать. Здесь же получилась явная инверсия. Мой убийца (или членовредитель) перепутал последовательность операций. Он сперва проорал свой текст и только после этого бросился на меня. Явно это был посланец Лехи Быкова. Тот всегда скупердяйничал, нанимая вместо киллеров каких-то алкашей с расстроенной координацией движений. На пятачок пучок. Я выпустил из рук свою сумку и поймал убийцу в объятия, уклоняясь от дубины. Удар пришелся в стену. Посыпалась штукатурка. Я взял руку в элементарный захват. Подъезд огласился воплем, теперь уже далеко не воинственным, а дубинка со стуком упала на пол. Не давая моему убийце опомниться, я подтащил его ко входной двери подъезда и уже намеревался пинком придать ему первую скорость. Но тут мне вдруг стало жалко двери. Она была довольно крепкой, в верхнем проеме было вставлено почти что целое стекло. От удара и дверь, и стекло могли пострадать. Пока я раздумывал, с той стороны двери послышались шаркающие шаги. Скорее всего, это Нина Борисовна, моя школьная учительница физики, а теперь просто соседка по подъезду, возвращала своего карманного Дезика с прогулки. Дверь медленно открылась. Так и есть. Прекрасно.
— А, Яков, здравствуй! — сказала мне Нина Борисовна, тактично делая вид, будто не замечает рядом со мной перепачканного побелкой мужика в позиции бегуна перед стартом, которого я как раз удерживаю в пределах старта. Мудрая женщина инстинктивно придерживалась американского принципа прайвиси: не вмешивалась без крайней надобности в чужие дела.
Мой убийца, пытаясь освободиться, выдал длинную матерную фразу.
— Нина Борисовна, — проникновенно попросил я. — Придержите, пожалуйста, дверь открытой. Тут человек в подъезде заблудился, никак дорогу на улицу не найдет.
— Конечно, Яков, — ответила моя бывшая учительница и вернулась на улицу, чтобы придержать дверь. Как только путь наружу был открыт, я без раздумий вытолкнул сильным ударом бывшего обладателя дубинки. Посланец Лехи Быкова перелетел пешеходную тропинку и застрял в кустах. Из кустов донесся приглушенный мат.
— Может быть, милицию вызвать? — деликатно поинтересовалась Нина Борисовна.
— Он сам сейчас уйдет. — Я покачал головой. — Считаю до трех. Раз…
Кусты дрогнули, и мой несостоявшийся убийца выполз оттуда на четвереньках.
— Ну, все, тебе не жить, — пообещал он.
— …Два, — сказал я задумчиво, делая шаг вперед. Мужик резво поднялся с четверенек, пробежал по тропинке, завернул в щель между гаражами и пропал. — Спасибо, Нина Борисовна, — поблагодарил я соседку.
— Не за что, — проговорила та мне в ответ и, придерживая своего Дезика, зашаркала к лифту.
Я еще раз внимательно обозрел окрестности, никаких киллеров больше не обнаружил и вернулся к своей сумке. Дубинка валялась рядом. От удара о стену это хлипкое оружие треснуло. Мне оставалось только доломать дубинку через колено и засунуть обломки в пасть мусоропровода на моем этаже. Мусоропровод клацнул, провожая в последний путь деревянного свидетеля второго за этот день покушения на Якова Штерна.
Потом я отпер все свои секретные замки, затворил за собой бронированную дверь моей квартиры-крепости и подвел итоги моего похода за покупками. Йогурт я истратил. Яйца разбились уже в сумке, перепачкав батон смесью белка, желтка и скорлупы. Свертки с ветчиной и сыром уцелели. Уже кое-что. Я отнес трофеи на кухню, ножиком очистил батон, затем отмыл многострадальную сумку. Все-таки можно спокойно позавтракать, решил я и вновь ошибся.
Из моей прихожей послышался тоненький свист. Это заработал пожарный индикатор, установленный мной на лестничной площадке. Очень чувствительная японская система, реагирует даже на зажженную спичку. Я схватил с полки портативный огнетушитель и распахнул дверь. Успел я вовремя и загасил самодельный бикфордов шнурок почти у самого основания внушительной штуковины, обмотанной клейкой лентой. Штуковина лежала у самой двери. Леха, оказывается, был совсем не дурак. Он послал не одного, а сразу двух диверсантов. Пока я отмахивался от одного, другой караулил меня с подарком. Стоило мне закрыть за собой дверь, как сей же секунд был подложен этот милый сюрприз. Я осторожно взвесил на руке штуковину. Кустарная работа, но могла, пожалуй, испортить мне завтрак. Довольно сильно причем испортить.
Пока я раздумывал, что же мне делать с ЭТИМ подарочком (от намерения спустить его в мусоропровод вслед за дубинкой я по зрелом размышлении отказался), приотворилась соседняя дверь на площадке. Еще более бронированная, чем моя. Отставной начпрод Таманской дивизии полковник Астраханцев Александр Васильевич сурово спросил, не снимая цепочки:
— Опять безобразничаешь?
Я понял, что он имеет в виду лужу пены из огнетушителя на полу.
— Никак нет, ликвидировал возгорание на вверенной мне лестничной площадке! — отрапортовал я, сделав зверское лицо.
Отставной полковник уловил мою издевку.
— Я тебя посажу! — посулил мне сосед. — Я в мэрию обращусь, чтобы тебя из этого дома… в сорок восемь часов! Развел тут, значит…
— Александр Васильевич, — укоризненно произнес я. — Я ведь любой ремонт в нашем подъезде всегда делаю сам. Помните, когда кто-то гранату кинул в шахту лифта? Я ведь тогда все восстановил в лучшем виде. И когда из птурса пальнули по вашему окну, разве не я взял на себя все расходы?
— Расходы… — брюзгливо протянул полковник. — Так ведь это в твое окно целились! Чего это я стал бы платить за ремонт?
Чтобы позлить старика, я сказал:
— Между прочим, еще не известно, в чье именно окно хотели попасть. Птурсы имеются на вооружении у ваших друзей военных, а не у моих штатских… Наверное, на пенсию-то вы ушли не с пустыми руками. Надо еще проверить, сколько продовольствия не дошло до кухни доблестных таманцев.
— Ка-ак… ка-ак ты сме… — противно закудахтал сосед. — Да я… Верой и пра-а-а… — Старческое лицо Астраханцева неприятно искривилось, пошло морщинами.
Я тут же вспомнил раздавленный в гармошку микроавтобус, и мне стало досадно из-за своей несдержанности. Довел старика. Может, он и украл когда-то тонну-другую солдатских консервов… да уж все быльем поросло.
— Извините, Александр Васильевич, — покаянно произнес я. — Я дурака свалял. Кругом виноват… Кстати, вы случайно не рыбак?
— А что? — подозрительно спросил Астраханцев.
Я кивнул на подарочек Лехи Быкова:
— Вот динамитиком разжился. Хотите, поделюсь?
Соседская дверь с треском захлопнулась. Я пожал плечами и вернулся в свою квартиру. На часах было пол-одиннадцатого. Каша давно остыла. Ветчина, батон и сыр лежали нетронутыми.
Все, у меня перерыв. Перерыв на завтрак.
— Пе-ре-рыв! — торжественно произнес я вслух.
В дверь тут же позвонили. О Господи! Как они меня все достали. Я вытащил из ящика стола свой «Макаров», передернул затвор и на цыпочках приблизился к двери. В мой бронированный глазок не видно было ни души. Да за кого они меня держат? Приемчик ведь древний и рассчитан на совсем уж тупых. Ты недоуменно открываешь дверь, и тут сбоку на тебя набрасывается какой-нибудь люберецкий ниндзя. Или чертановский якудза… Ладно, дураков надо учить. Громко ворча и демонстративно звеня своими многочисленными запорами, я распахнул дверь — и тут же бросился на пол, перевернулся, схватил дурака-ниндзя в охапку, втянул его в квартиру, молниеносно прихлопнул обратно дверь и приставил свой «Макаров» к виску гостя. Ниндзя был мелкий, щуплый и едва доставал до моего плеча.
— Ой! — сказал ниндзя женским голосом. — Вы Яков Семенович, да?
Я отпрянул. Это был никакой не наемный убийца. Передо мною стояла девушка. Маленькая, изящная. Короткая мальчишеская стрижка. Глазищи в пол-лица и маленький носик, похожий на клювик. Чистой воды воробышек.
— Вы Штерн, Яков Семенович? — повторил воробышек.
Голосок был тихий, теплый, с небольшой хрипотцой. Я его сразу узнал.
— Да-да. — Я прокашлялся, стараясь скрыть неловкость. — Частный детектив Штерн к вашим услугам. А вы ведь Володина, не так ли? Вы ведь мне звонили вчера?
— Ага, — тихонько проговорила Володина и чуть склонила голову набок, отчего сходство с маленькой птичкой еще больше усилилось. — Меня зовут Жанна Сергеевна. Можно просто Жанна…
Тут я обнаружил, что в руках у меня все еще «макаров» и он направлен в лоб гостье. Вот что значит стресс. Побегайте с мое под пулями, и вам тоже в каждой девушке будет мерещиться ниндзя. Синдром Майка Хаммера, профессиональная болезнь всех частных детективов.
Извинившись, я спрятал пистолет. После этого я провел свою гостью на кухню. В моем так называемом кабинете был еще больший беспорядок: два дня назад я задумал перебрать свои досье, разложил их по комнате и, как обычно, заленился довести дело до конца.
— Слушаю вас, Жанна Сергеевна, — сказал я гостье, усадив ее на принесенный из кабинета единственный мой приличный стул. Сам же вынужден был сидеть на все том же скрипучем табурете. При каждом моем движении этот мерзавец кряхтел и грозил развалиться.
— Пожалуйста, зовите меня Жанна… — попросила девушка-птичка.
— Вы хотите меня нанять? — поинтересовался я.
Птичка утвердительно кивнула своей головкой.
— Тогда давайте договоримся сразу. Пока я на вас работаю, вы зовете меня Яковом Семеновичем, а я вас — Жанной Сергеевной. Вы — мой клиент, я — защищаю ваши интересы. Это главное. Вы меня понимаете?
— Понимаю, — вздохнула гостья. — Правда, я еще не знаю, согласитесь ли вы выполнить мою просьбу. Дело уж больно деликатное…
Я хмыкнул про себя. Эти слова произносят буквально все мои клиенты. Сговорились, что ли?
— …Деликатное и довольно опасное, — закончила фразу Жанна Сергеевна.
Я внимательно посмотрел на девушку-птичку. А вот насчет опасностей мои клиенты обычно не догадывались предупредить. Наверное, скромничали. Или боялись, что я буду набивать цену за свои услуги. Жанна Сергеевна была первой, кто рискнул произнести вслух это слово.
— Очень интересно, — проговорил я. — А теперь рассказывайте. Только не торопитесь… Может, чаю хотите? Чаем своих клиентов я угощаю бесплатно.
Глава 2
Ослепший водитель «Омни-колы» инстинктивно взял вправо — так резко, что длинная очередь, предназначенная нам с чугунным пингвином, прошла правее и ниже, прямо по шинам панелевоза. Машина осела набок, ее массивный груз опасно накренился. Взвизгнули тормоза обезумевшего микроавтобуса: водитель, испугавшись содеянного, стал высовывать голову в боковое стекло-бойницу, переложив свой штурвал резко вправо. Нервный стрелок от такой неожиданности одной длиннющей очередью в никуда опустошил свой магазин и заткнулся. Последние три пули успели угодить в витрину супермаркета. Витрина взорвалась осколками, из-за чего шофер «Омни-колы» мигом втянул свою голову обратно и окончательно потерял всякую ориентировку в пространстве. Автобусик на полной скорости рыскнул опять влево-вправо, закрутился вокруг своей оси. Шофер, судя по всему, отчаянно давил по тормозам, однако силы инерции были неумолимы. Лет пять назад я по телевизору видел фильм о катастрофе какого-то мощного лайнера, вроде «Титаника». Так вот: теперь эта история повторялась у меня на глазах, только в миниатюре и на суше. Корабль с террористом-автоматчиком на борту полным ходом врезался в бок айсберга-панелевоза. Одна из огромных бетонных панелей, составленных домиком, переломилась на моих глазах и с хрустом обрушилась на корпус бедной «Омни-колы». Против лома, как известно, нет приема, а уж против бетонной плиты — тем более. Лобовое стекло вылетело, но вернувшаяся на миг свобода обзора шоферу уже ничем помочь не могла. С мерзким жестяным скрипом корпус автобусика смялся гармошкой и пропал под серым бетонным надгробием. Потом наконец наступила тишина. Я понял, что пора сматываться. Через пару минут здесь будут патрульные машины — иди потом доказывай, что ты действовал в пределах необходимой обороны. К тому же никто бы и не поверил, что такие разрушения можно причинить с помощью одной лишь упаковки йогурта, да еще и отечественного производства. Хотя… Вполне возможно, что Бусыгинский молокозавод стал молокозаводом в результате конверсии. А прежде там изготовляли, например, пластиковую взрывчатку. И, судя по йогурту, тоже наверняка халтурили. Возможно, не докладывали пластика.
Я подхватил свою сумку, в которой одной покупкой стало меньше, и, прижимаясь к стеночке, быстро затрусил к дому, моля Бога, чтобы на сегодня опасные приключения закончились.
Бог не внял. Должно быть, вспомнил о моем атеизме. Во всяком случае, крепкий мужик с дубиной, карауливший меня в моем же подъезде, не был убежден, что на сегодня покушений довольно. К радости моей, дубинконоситель не был профессиональным киллером. Киллер обязан был сперва нанести удар, а потом уж орать «Получай, гнида!». А еще лучше — и вовсе не орать. Здесь же получилась явная инверсия. Мой убийца (или членовредитель) перепутал последовательность операций. Он сперва проорал свой текст и только после этого бросился на меня. Явно это был посланец Лехи Быкова. Тот всегда скупердяйничал, нанимая вместо киллеров каких-то алкашей с расстроенной координацией движений. На пятачок пучок. Я выпустил из рук свою сумку и поймал убийцу в объятия, уклоняясь от дубины. Удар пришелся в стену. Посыпалась штукатурка. Я взял руку в элементарный захват. Подъезд огласился воплем, теперь уже далеко не воинственным, а дубинка со стуком упала на пол. Не давая моему убийце опомниться, я подтащил его ко входной двери подъезда и уже намеревался пинком придать ему первую скорость. Но тут мне вдруг стало жалко двери. Она была довольно крепкой, в верхнем проеме было вставлено почти что целое стекло. От удара и дверь, и стекло могли пострадать. Пока я раздумывал, с той стороны двери послышались шаркающие шаги. Скорее всего, это Нина Борисовна, моя школьная учительница физики, а теперь просто соседка по подъезду, возвращала своего карманного Дезика с прогулки. Дверь медленно открылась. Так и есть. Прекрасно.
— А, Яков, здравствуй! — сказала мне Нина Борисовна, тактично делая вид, будто не замечает рядом со мной перепачканного побелкой мужика в позиции бегуна перед стартом, которого я как раз удерживаю в пределах старта. Мудрая женщина инстинктивно придерживалась американского принципа прайвиси: не вмешивалась без крайней надобности в чужие дела.
Мой убийца, пытаясь освободиться, выдал длинную матерную фразу.
— Нина Борисовна, — проникновенно попросил я. — Придержите, пожалуйста, дверь открытой. Тут человек в подъезде заблудился, никак дорогу на улицу не найдет.
— Конечно, Яков, — ответила моя бывшая учительница и вернулась на улицу, чтобы придержать дверь. Как только путь наружу был открыт, я без раздумий вытолкнул сильным ударом бывшего обладателя дубинки. Посланец Лехи Быкова перелетел пешеходную тропинку и застрял в кустах. Из кустов донесся приглушенный мат.
— Может быть, милицию вызвать? — деликатно поинтересовалась Нина Борисовна.
— Он сам сейчас уйдет. — Я покачал головой. — Считаю до трех. Раз…
Кусты дрогнули, и мой несостоявшийся убийца выполз оттуда на четвереньках.
— Ну, все, тебе не жить, — пообещал он.
— …Два, — сказал я задумчиво, делая шаг вперед. Мужик резво поднялся с четверенек, пробежал по тропинке, завернул в щель между гаражами и пропал. — Спасибо, Нина Борисовна, — поблагодарил я соседку.
— Не за что, — проговорила та мне в ответ и, придерживая своего Дезика, зашаркала к лифту.
Я еще раз внимательно обозрел окрестности, никаких киллеров больше не обнаружил и вернулся к своей сумке. Дубинка валялась рядом. От удара о стену это хлипкое оружие треснуло. Мне оставалось только доломать дубинку через колено и засунуть обломки в пасть мусоропровода на моем этаже. Мусоропровод клацнул, провожая в последний путь деревянного свидетеля второго за этот день покушения на Якова Штерна.
Потом я отпер все свои секретные замки, затворил за собой бронированную дверь моей квартиры-крепости и подвел итоги моего похода за покупками. Йогурт я истратил. Яйца разбились уже в сумке, перепачкав батон смесью белка, желтка и скорлупы. Свертки с ветчиной и сыром уцелели. Уже кое-что. Я отнес трофеи на кухню, ножиком очистил батон, затем отмыл многострадальную сумку. Все-таки можно спокойно позавтракать, решил я и вновь ошибся.
Из моей прихожей послышался тоненький свист. Это заработал пожарный индикатор, установленный мной на лестничной площадке. Очень чувствительная японская система, реагирует даже на зажженную спичку. Я схватил с полки портативный огнетушитель и распахнул дверь. Успел я вовремя и загасил самодельный бикфордов шнурок почти у самого основания внушительной штуковины, обмотанной клейкой лентой. Штуковина лежала у самой двери. Леха, оказывается, был совсем не дурак. Он послал не одного, а сразу двух диверсантов. Пока я отмахивался от одного, другой караулил меня с подарком. Стоило мне закрыть за собой дверь, как сей же секунд был подложен этот милый сюрприз. Я осторожно взвесил на руке штуковину. Кустарная работа, но могла, пожалуй, испортить мне завтрак. Довольно сильно причем испортить.
Пока я раздумывал, что же мне делать с ЭТИМ подарочком (от намерения спустить его в мусоропровод вслед за дубинкой я по зрелом размышлении отказался), приотворилась соседняя дверь на площадке. Еще более бронированная, чем моя. Отставной начпрод Таманской дивизии полковник Астраханцев Александр Васильевич сурово спросил, не снимая цепочки:
— Опять безобразничаешь?
Я понял, что он имеет в виду лужу пены из огнетушителя на полу.
— Никак нет, ликвидировал возгорание на вверенной мне лестничной площадке! — отрапортовал я, сделав зверское лицо.
Отставной полковник уловил мою издевку.
— Я тебя посажу! — посулил мне сосед. — Я в мэрию обращусь, чтобы тебя из этого дома… в сорок восемь часов! Развел тут, значит…
— Александр Васильевич, — укоризненно произнес я. — Я ведь любой ремонт в нашем подъезде всегда делаю сам. Помните, когда кто-то гранату кинул в шахту лифта? Я ведь тогда все восстановил в лучшем виде. И когда из птурса пальнули по вашему окну, разве не я взял на себя все расходы?
— Расходы… — брюзгливо протянул полковник. — Так ведь это в твое окно целились! Чего это я стал бы платить за ремонт?
Чтобы позлить старика, я сказал:
— Между прочим, еще не известно, в чье именно окно хотели попасть. Птурсы имеются на вооружении у ваших друзей военных, а не у моих штатских… Наверное, на пенсию-то вы ушли не с пустыми руками. Надо еще проверить, сколько продовольствия не дошло до кухни доблестных таманцев.
— Ка-ак… ка-ак ты сме… — противно закудахтал сосед. — Да я… Верой и пра-а-а… — Старческое лицо Астраханцева неприятно искривилось, пошло морщинами.
Я тут же вспомнил раздавленный в гармошку микроавтобус, и мне стало досадно из-за своей несдержанности. Довел старика. Может, он и украл когда-то тонну-другую солдатских консервов… да уж все быльем поросло.
— Извините, Александр Васильевич, — покаянно произнес я. — Я дурака свалял. Кругом виноват… Кстати, вы случайно не рыбак?
— А что? — подозрительно спросил Астраханцев.
Я кивнул на подарочек Лехи Быкова:
— Вот динамитиком разжился. Хотите, поделюсь?
Соседская дверь с треском захлопнулась. Я пожал плечами и вернулся в свою квартиру. На часах было пол-одиннадцатого. Каша давно остыла. Ветчина, батон и сыр лежали нетронутыми.
Все, у меня перерыв. Перерыв на завтрак.
— Пе-ре-рыв! — торжественно произнес я вслух.
В дверь тут же позвонили. О Господи! Как они меня все достали. Я вытащил из ящика стола свой «Макаров», передернул затвор и на цыпочках приблизился к двери. В мой бронированный глазок не видно было ни души. Да за кого они меня держат? Приемчик ведь древний и рассчитан на совсем уж тупых. Ты недоуменно открываешь дверь, и тут сбоку на тебя набрасывается какой-нибудь люберецкий ниндзя. Или чертановский якудза… Ладно, дураков надо учить. Громко ворча и демонстративно звеня своими многочисленными запорами, я распахнул дверь — и тут же бросился на пол, перевернулся, схватил дурака-ниндзя в охапку, втянул его в квартиру, молниеносно прихлопнул обратно дверь и приставил свой «Макаров» к виску гостя. Ниндзя был мелкий, щуплый и едва доставал до моего плеча.
— Ой! — сказал ниндзя женским голосом. — Вы Яков Семенович, да?
Я отпрянул. Это был никакой не наемный убийца. Передо мною стояла девушка. Маленькая, изящная. Короткая мальчишеская стрижка. Глазищи в пол-лица и маленький носик, похожий на клювик. Чистой воды воробышек.
— Вы Штерн, Яков Семенович? — повторил воробышек.
Голосок был тихий, теплый, с небольшой хрипотцой. Я его сразу узнал.
— Да-да. — Я прокашлялся, стараясь скрыть неловкость. — Частный детектив Штерн к вашим услугам. А вы ведь Володина, не так ли? Вы ведь мне звонили вчера?
— Ага, — тихонько проговорила Володина и чуть склонила голову набок, отчего сходство с маленькой птичкой еще больше усилилось. — Меня зовут Жанна Сергеевна. Можно просто Жанна…
Тут я обнаружил, что в руках у меня все еще «макаров» и он направлен в лоб гостье. Вот что значит стресс. Побегайте с мое под пулями, и вам тоже в каждой девушке будет мерещиться ниндзя. Синдром Майка Хаммера, профессиональная болезнь всех частных детективов.
Извинившись, я спрятал пистолет. После этого я провел свою гостью на кухню. В моем так называемом кабинете был еще больший беспорядок: два дня назад я задумал перебрать свои досье, разложил их по комнате и, как обычно, заленился довести дело до конца.
— Слушаю вас, Жанна Сергеевна, — сказал я гостье, усадив ее на принесенный из кабинета единственный мой приличный стул. Сам же вынужден был сидеть на все том же скрипучем табурете. При каждом моем движении этот мерзавец кряхтел и грозил развалиться.
— Пожалуйста, зовите меня Жанна… — попросила девушка-птичка.
— Вы хотите меня нанять? — поинтересовался я.
Птичка утвердительно кивнула своей головкой.
— Тогда давайте договоримся сразу. Пока я на вас работаю, вы зовете меня Яковом Семеновичем, а я вас — Жанной Сергеевной. Вы — мой клиент, я — защищаю ваши интересы. Это главное. Вы меня понимаете?
— Понимаю, — вздохнула гостья. — Правда, я еще не знаю, согласитесь ли вы выполнить мою просьбу. Дело уж больно деликатное…
Я хмыкнул про себя. Эти слова произносят буквально все мои клиенты. Сговорились, что ли?
— …Деликатное и довольно опасное, — закончила фразу Жанна Сергеевна.
Я внимательно посмотрел на девушку-птичку. А вот насчет опасностей мои клиенты обычно не догадывались предупредить. Наверное, скромничали. Или боялись, что я буду набивать цену за свои услуги. Жанна Сергеевна была первой, кто рискнул произнести вслух это слово.
— Очень интересно, — проговорил я. — А теперь рассказывайте. Только не торопитесь… Может, чаю хотите? Чаем своих клиентов я угощаю бесплатно.
Глава 2
ПОЛТЕРГЕЙСТ ЗАКАЗЫВАЛИ?
Завтракать мне пришлось все-таки кашей, да еще и холодной. За чаем и разговором девушка-птичка по имени Жанна Сергеевна незаметно склевала ветчину и сыр. Впрочем, я был не в претензии: мой девиз — угощать своих клиентов, даже тех, кому можешь отказать. Человеку не так обидно.
Завязка истории госпожи Володиной была тривиальна, как аргентинский телесериал. Молодое издательство «Вита», возглавляемое, естественно, самой Жанной Сергеевной, решило выйти в люди самым простым и эффективным способом — за счет модной зарубежной книгозвезды. Была найдена внушительная сумма в свободно конвертируемой валюте, и, минуя большинство жадных московских посредников, «Вита» вышла в США на литагента самого Стивена Макдональда. Был заключен контракт на год и получено эксклюзивное право на издание его нескольких бестселлеров. В том числе — и самого последнего, романа «Второе лицо», который не вышел еще даже в Штатах.
— Потрясающий триллер, Яков Семенович, — весьма эмоционально прощебетала птичка. — По-моему, это вообще его лучшая вещь! Там бывший сотрудник ФБР Джон Гаррисон на пару с бывшим полковником Московского УГРО Петровым…
— А бывшего полковника случайно не Романом зовут? — осторожно спросил я. Был у нас в МУРе такой полковник, Рома Петров. Попался на взятках. Вернее, попался, когда решил хапнуть слишком много. Подозреваю, что взяткодателя обидел именно генеральский размер суммы.
— Не помню, — отмахнулась птичка. — Кажется, не Романом. Не помню. В романе Джон называет его не по имени, а товарищ Петров.
— Ага, — кивнул я. — Любимое наше обращение. Но продолжайте, продолжайте, Жанна Сергеевна. Что дальше-то случилось?
— Так вот, — продолжила госпожа Володина. — И эти самые Джон с Петровым, в самом центре Нью-Йорка…
— Жанна Сергеевна, — ласково сказал я. — Давайте пока отвлечемся от сюжета и от Нью-Йорка. Верю, что роман интересный. Я сам, знаете ли, люблю на досуге почитать кого-то типа Клэнси… С контрактом-то что стряслось? Американец вас надул?
— С контрактом все в порядке, — погрустнела птичка. — В том-то и дело, что нам его надо соблюдать.
— Не понял, — искренне удивился я.
— Все очень просто, — потерянным тоном продолжила Жанна Сергеевна. Оказывается, «Вита» владела дискетой с записанным на ней «Вторым лицом» ровно одни сутки. После чего упомянутая дискета бесследно пропала из запертого стола Жанны Сергеевны в издательстве.
— Недоразумение? — быстро спросил я. — Дурацкая шутка? Коллеги-завистники? — В моей практике уже было несколько случаев, когда в молодых издательствах коллектив делился с быстротой амебы. При этом раздел наиболее ценного имущества подчас сопровождался криминальными эпизодами. Когда, например, в «Древнегреческой энциклопедии» буква «Дельта» воевала с буквой «Гамма», было злодейски разбито четыре компьютера в центральном офисе и подожжен склад с запасами замечательного обложечного картона. Помню, ко мне одна из сторон обратилась в самый драматический момент — когда вторая инициативная группа была готова умыкнуть себе весь архив «Энциклопедии» — все сотни мегабайт…
— Нет, — твердо ответила Жанна Сергеевна. — Наши здесь ни при чем. Я точно знаю, КТО это сделал и зачем.
— Отлично, — бодро произнес я. — И у вас есть доказательства?
Доказательства, оказывается, имели место. Не прошло и двух недель со дня таинственной пропажи, как похититель объявился сам. Причем самым наглым образом. Только что в Москве вышел в свет толстый том Стивена Макдональда. На последней странице книги опубликован издательский анонс. Роман Ст.Макдональда «Второе лицо» там стоит под номером первым…
— Жанна Сергеевна, — деликатно прервал я птичкин рассказ. — Но ведь это стопроцентно выигрышное дело! Любой суд вынесет решение в вашу пользу и накажет пиратов. У вас контракт, у них — анонс. Вам нужен толковый юрист, а не частный сыщик…
Выяснилось, что госпожа Володина уже рассматривала такой вариант и отвергла его. Судебное дело по иску легко было затянуть на месяц-другой, а то и на полгода. В то время как в контракте была оговорена точная дата выхода «Второго лица» в издательстве «Вита». Американской стороне при этом было совершенно наплевать на наши обстоятельства. Литагент Макдональда еще при заключении договора дал понять, что его не волнует, кто в этой воровской стране к кому залезает в карман. И если этих господ издателей кто-то из своих обведет вокруг пальца, пусть, мол, они сами и обращаются в полицию, судятся со злоумышленниками или мирятся. Но только в случае нарушения контракта «Вита» обязана будет выплатить неустойку.
— Большая сумма? — сочувственно спросил я. Жанна Сергеевна Володина только развела руками.
— И все-таки? — поинтересовался я. — Если уж вы меня нанимаете, то извольте назвать цифру. Это существенно.
Девушка-птичка, вздохнув, назвала.
Серьезная сумма, подумал я. Судя по всему, после этой выплаты со всем издательством «Вита» будет покончено раз и навсегда. А тем временем наши пираты безо всякого контракта напечатают «Второе лицо» — совершенно бесплатно. И, если контора солидная, это может им сойти с рук.
— Что от меня требуется? — спросил я. О, сущие пустяки. Проникнуть в логово пиратов и вернуть искомую дискету. Всего ничего.
— Жанна Сергеевна, — задумчиво проговорил я, по привычке почесывая переносицу. — Вам нужен не я. Вы, как я понимаю, уже сами провели всю сыскную работу, вычислили злоумышленника. Вам ни к чему частный детектив. Вам нужно нанять пару крепких парней, умеющих всего-то навсего ночью проникать в закрытые помещения. Это, кстати, обойдется вам дешевле. Потому что у меня довольно высокая такса.
— Я хочу нанять именно вас, — упрямо возразила мне птичка. В больших ее глазах сверкнула решимость, клювик воинственно вздернулся. А воробышек-то с характером, подумал я.
— Вы уверены? — спокойно переспросил я. Пока причина выбора именно моей кандидатуры мне оставалась непонятной. Мне уже под сорок, я далеко не из самых крутых частных сыщиков столицы. Стреляю, правда, я не так уж плохо, однако за минуту могу назвать десяток людей в Москве, которые владеют пистолетом лучше моего.
— Да-да, именно вас, — с нажимом повторила птичка. — Кроме того, у меня просто нет другого выхода. Несколько ваших коллег, узнав, о чем идет речь, мгновенно отказались. Жалкие трусы. Надеюсь, вы, Яков Семенович, не из их числа. Я навела о вас кое-какие справки. Вы мне подходите…
— Минутку, — поспешно сказал я. — Вы ведь не сказали самого главного: кто злоумышленник? Какая именно контора стала вам поперек дороги? — У меня, по правде говоря, уже возникли неприятные подозрения на сей счет.
Вместо ответа Жанна Сергеевна вынула из сумочки книжку, раскрыла на последней странице и показала мне.
Ну да, вот здесь бессовестное обещание выпустить украденный роман американца. Предчувствуя недоброе, я перелистал том и заглянул на титульный лист… Ого-о-о! Этого я и боялся. Мои шансы сделаться покойником могли возрасти в геометрической прогрессии.
— Многоуважаемая Жанна Сергеевна! — торжественно начал я. Услышав такое обращение, птичка съежилась. — Когда сегодня вы шли ко мне, вы ничего странного не заметили на улице? Здесь, неподалеку?
Птичка поглядела исподлобья и произнесла растерянно:
— Н-нет… Авария, правда, тут была рядом. Микроавтобус въехал в витрину или что-то в этом роде. А что такое? И причем тут…
Я помахал рукой, прерывая ее недоуменные вопросы.
— Это не просто авария, — объяснил я госпоже Володиной. — Эти милые люди из микроавтобуса пытались расстрелять меня в упор. За то, что я усложнил жизнь некой фирмы «Папирус Лтд». А вот это, — я сходил в прихожую и вернулся с подарком Лехи Быкова, — между прочим, три кило динамита. Презент от конторы с замечательным названием «Сюзанна». Я их тоже немного побеспокоил, когда работал на одного из своих клиентов. И вот еще вам фокус-покус… — С этими словами я нажал потайную кнопку в стенной панели, и мое кухонное окно тут же оказалось загорожено металлическим щитом толщиной в палец. Процедура эта сопровождалась шумом сервомоторов, похожим на рев взлетающего боинга. В кухне сразу потемнело.
— Ой, что это?! — вздрогнула девушка-птичка, вжавшись в спинку стула.
— Ничего страшного, — успокоил ее я и включил верхний свет. — Это бронированные жалюзи, на случай обстрела квартиры из гранатомета. Например, у господина Петрищева из фирмы «Клязьма» есть скверная привычка использовать последний довод королей, забывая о первых. Когда у него нет желания расплачиваться со своими контрагентами, он предпочитает просто избавляться от них. А заодно и от тех, кого контрагенты нанимают, чтобы спокойно урегулировать все вопросы. Мне, кстати, еще повезло. А вот директор «Пунктира» сгорел со всем вторым этажом своего офиса на Неждановской…
— Яков Семенович, — начала было Володина, но я ее снова прервал.
— Еще, — проговорил я, — в коридоре у меня пожарные датчики. И специальные фильтры в вентиляции на случай химической атаки. И есть у меня потайной выход на крышу, и радиотелефон — если вдруг отрежут обычный. Арсенал свой демонстрировать вам не буду, но можете поверить, он у меня неплохой.
Птичка, возглавляющая издательство «Вита», молча смотрела на меня снизу вверх. Желтоватый электрический свет кухонной люстры превратил ее лицо в восковую маску, клювик был плотно сжат. Я уже пожалел, что выбрал такой назидательный тон, однако разговор нужно было довести до конца и расставить все точки над i. Делать нечего, придется.
— Дорогая Жанна Сергеевна, — произнес я самым задушевным голосом, каким в пору моего детства сказочники по радио обращались к малышам. — Никто не посмеет называть меня жалким трусом. В меня стреляли и метали острые и заточенные предметы. Меня многократно пытались придавить с помощью грузового и легкового транспорта. Я получил по почте десятка два адских машинок разнообразной конструкции. Про остальные приключения менее убийственного свойства уже не говорю. При этом я никогда от опасных дел не уклонялся. Выбирая работу, я уже знал, на что шел. Но все это не означает, что я самоубийца. Вы хотя бы имеете представление, ЧТО такое этот «Меркурий», с которым вы мне предлагаете сразиться?
— Более или менее, — прошептала птичка. — Это солидная фирма, я знаю…
Я встал со своего ветерана-табурета и сердито пнул его. Табурет злобно заскрипел мне в ответ.
— Это вам никакая не солидная фирма, — жестко сказал я. — Это монстр. Это колосс. Насколько я знаю от друзей книгоиздателей, НИКТО из них и НИКОГДА не связывается с «Меркурием». Тот, кто попробовал выяснить с ними отношения, уже умер. И умер, доложу я вам, отнюдь не от старости или от воспаления легких. По сравнению с «Меркурием» и «Клязьма», и «Сюзанна», и даже «Папирус» господина Лебедева выглядят игрушечными автомобильчиками рядом с настоящим КамАЗом. Я могу только догадываться, КТО стоит за спиной этого гиганта. Может быть, мафия. Может быть, правительство. Может быть, «Объединенный Банковский Концерн» или даже сама компания «ИВА». Не знаю и, признаться, знать не хочу. Вам вообще повезло, что люди «Меркурия» снизошли до того, чтобы ПРОСТО похитить у вас эту дискету. Могли бы, между прочим, стереть вас в порошок вместе с издательством… Извините, Жанна Сергеевна, — высокопарно закончил я свою тираду, — но в силу вышеизложенных обстоятельств мне ничего не остается, как предать забвению наш разговор и отказаться от вашего предложения…
В кухне наступила тишина. Жанна Сергеевна молчала. Я был уверен, что моим железным аргументам против невозможно противопоставить никакие доводы за. Однако девушка-птичка выдвинула вдруг самый веский довод: заплакала.
Давно замечено, что женщины плачут по-разному. Одни картинно, в голос завывают по любому поводу, надеясь привести в замешательство близкого человека избыточным количеством децибел (моя бывшая супруга, например, очень любила это занятие…). Другие всегда заранее держат свои глаза на мокром месте, пугая близлежащего мужчину возможностью прорыва этой непрочной плотины. Женщины такого типа никогда не забудут в самый драматический момент своего горького плача украдкой бросить взгляд в зеркало и поправить прическу.
Завязка истории госпожи Володиной была тривиальна, как аргентинский телесериал. Молодое издательство «Вита», возглавляемое, естественно, самой Жанной Сергеевной, решило выйти в люди самым простым и эффективным способом — за счет модной зарубежной книгозвезды. Была найдена внушительная сумма в свободно конвертируемой валюте, и, минуя большинство жадных московских посредников, «Вита» вышла в США на литагента самого Стивена Макдональда. Был заключен контракт на год и получено эксклюзивное право на издание его нескольких бестселлеров. В том числе — и самого последнего, романа «Второе лицо», который не вышел еще даже в Штатах.
— Потрясающий триллер, Яков Семенович, — весьма эмоционально прощебетала птичка. — По-моему, это вообще его лучшая вещь! Там бывший сотрудник ФБР Джон Гаррисон на пару с бывшим полковником Московского УГРО Петровым…
— А бывшего полковника случайно не Романом зовут? — осторожно спросил я. Был у нас в МУРе такой полковник, Рома Петров. Попался на взятках. Вернее, попался, когда решил хапнуть слишком много. Подозреваю, что взяткодателя обидел именно генеральский размер суммы.
— Не помню, — отмахнулась птичка. — Кажется, не Романом. Не помню. В романе Джон называет его не по имени, а товарищ Петров.
— Ага, — кивнул я. — Любимое наше обращение. Но продолжайте, продолжайте, Жанна Сергеевна. Что дальше-то случилось?
— Так вот, — продолжила госпожа Володина. — И эти самые Джон с Петровым, в самом центре Нью-Йорка…
— Жанна Сергеевна, — ласково сказал я. — Давайте пока отвлечемся от сюжета и от Нью-Йорка. Верю, что роман интересный. Я сам, знаете ли, люблю на досуге почитать кого-то типа Клэнси… С контрактом-то что стряслось? Американец вас надул?
— С контрактом все в порядке, — погрустнела птичка. — В том-то и дело, что нам его надо соблюдать.
— Не понял, — искренне удивился я.
— Все очень просто, — потерянным тоном продолжила Жанна Сергеевна. Оказывается, «Вита» владела дискетой с записанным на ней «Вторым лицом» ровно одни сутки. После чего упомянутая дискета бесследно пропала из запертого стола Жанны Сергеевны в издательстве.
— Недоразумение? — быстро спросил я. — Дурацкая шутка? Коллеги-завистники? — В моей практике уже было несколько случаев, когда в молодых издательствах коллектив делился с быстротой амебы. При этом раздел наиболее ценного имущества подчас сопровождался криминальными эпизодами. Когда, например, в «Древнегреческой энциклопедии» буква «Дельта» воевала с буквой «Гамма», было злодейски разбито четыре компьютера в центральном офисе и подожжен склад с запасами замечательного обложечного картона. Помню, ко мне одна из сторон обратилась в самый драматический момент — когда вторая инициативная группа была готова умыкнуть себе весь архив «Энциклопедии» — все сотни мегабайт…
— Нет, — твердо ответила Жанна Сергеевна. — Наши здесь ни при чем. Я точно знаю, КТО это сделал и зачем.
— Отлично, — бодро произнес я. — И у вас есть доказательства?
Доказательства, оказывается, имели место. Не прошло и двух недель со дня таинственной пропажи, как похититель объявился сам. Причем самым наглым образом. Только что в Москве вышел в свет толстый том Стивена Макдональда. На последней странице книги опубликован издательский анонс. Роман Ст.Макдональда «Второе лицо» там стоит под номером первым…
— Жанна Сергеевна, — деликатно прервал я птичкин рассказ. — Но ведь это стопроцентно выигрышное дело! Любой суд вынесет решение в вашу пользу и накажет пиратов. У вас контракт, у них — анонс. Вам нужен толковый юрист, а не частный сыщик…
Выяснилось, что госпожа Володина уже рассматривала такой вариант и отвергла его. Судебное дело по иску легко было затянуть на месяц-другой, а то и на полгода. В то время как в контракте была оговорена точная дата выхода «Второго лица» в издательстве «Вита». Американской стороне при этом было совершенно наплевать на наши обстоятельства. Литагент Макдональда еще при заключении договора дал понять, что его не волнует, кто в этой воровской стране к кому залезает в карман. И если этих господ издателей кто-то из своих обведет вокруг пальца, пусть, мол, они сами и обращаются в полицию, судятся со злоумышленниками или мирятся. Но только в случае нарушения контракта «Вита» обязана будет выплатить неустойку.
— Большая сумма? — сочувственно спросил я. Жанна Сергеевна Володина только развела руками.
— И все-таки? — поинтересовался я. — Если уж вы меня нанимаете, то извольте назвать цифру. Это существенно.
Девушка-птичка, вздохнув, назвала.
Серьезная сумма, подумал я. Судя по всему, после этой выплаты со всем издательством «Вита» будет покончено раз и навсегда. А тем временем наши пираты безо всякого контракта напечатают «Второе лицо» — совершенно бесплатно. И, если контора солидная, это может им сойти с рук.
— Что от меня требуется? — спросил я. О, сущие пустяки. Проникнуть в логово пиратов и вернуть искомую дискету. Всего ничего.
— Жанна Сергеевна, — задумчиво проговорил я, по привычке почесывая переносицу. — Вам нужен не я. Вы, как я понимаю, уже сами провели всю сыскную работу, вычислили злоумышленника. Вам ни к чему частный детектив. Вам нужно нанять пару крепких парней, умеющих всего-то навсего ночью проникать в закрытые помещения. Это, кстати, обойдется вам дешевле. Потому что у меня довольно высокая такса.
— Я хочу нанять именно вас, — упрямо возразила мне птичка. В больших ее глазах сверкнула решимость, клювик воинственно вздернулся. А воробышек-то с характером, подумал я.
— Вы уверены? — спокойно переспросил я. Пока причина выбора именно моей кандидатуры мне оставалась непонятной. Мне уже под сорок, я далеко не из самых крутых частных сыщиков столицы. Стреляю, правда, я не так уж плохо, однако за минуту могу назвать десяток людей в Москве, которые владеют пистолетом лучше моего.
— Да-да, именно вас, — с нажимом повторила птичка. — Кроме того, у меня просто нет другого выхода. Несколько ваших коллег, узнав, о чем идет речь, мгновенно отказались. Жалкие трусы. Надеюсь, вы, Яков Семенович, не из их числа. Я навела о вас кое-какие справки. Вы мне подходите…
— Минутку, — поспешно сказал я. — Вы ведь не сказали самого главного: кто злоумышленник? Какая именно контора стала вам поперек дороги? — У меня, по правде говоря, уже возникли неприятные подозрения на сей счет.
Вместо ответа Жанна Сергеевна вынула из сумочки книжку, раскрыла на последней странице и показала мне.
Ну да, вот здесь бессовестное обещание выпустить украденный роман американца. Предчувствуя недоброе, я перелистал том и заглянул на титульный лист… Ого-о-о! Этого я и боялся. Мои шансы сделаться покойником могли возрасти в геометрической прогрессии.
— Многоуважаемая Жанна Сергеевна! — торжественно начал я. Услышав такое обращение, птичка съежилась. — Когда сегодня вы шли ко мне, вы ничего странного не заметили на улице? Здесь, неподалеку?
Птичка поглядела исподлобья и произнесла растерянно:
— Н-нет… Авария, правда, тут была рядом. Микроавтобус въехал в витрину или что-то в этом роде. А что такое? И причем тут…
Я помахал рукой, прерывая ее недоуменные вопросы.
— Это не просто авария, — объяснил я госпоже Володиной. — Эти милые люди из микроавтобуса пытались расстрелять меня в упор. За то, что я усложнил жизнь некой фирмы «Папирус Лтд». А вот это, — я сходил в прихожую и вернулся с подарком Лехи Быкова, — между прочим, три кило динамита. Презент от конторы с замечательным названием «Сюзанна». Я их тоже немного побеспокоил, когда работал на одного из своих клиентов. И вот еще вам фокус-покус… — С этими словами я нажал потайную кнопку в стенной панели, и мое кухонное окно тут же оказалось загорожено металлическим щитом толщиной в палец. Процедура эта сопровождалась шумом сервомоторов, похожим на рев взлетающего боинга. В кухне сразу потемнело.
— Ой, что это?! — вздрогнула девушка-птичка, вжавшись в спинку стула.
— Ничего страшного, — успокоил ее я и включил верхний свет. — Это бронированные жалюзи, на случай обстрела квартиры из гранатомета. Например, у господина Петрищева из фирмы «Клязьма» есть скверная привычка использовать последний довод королей, забывая о первых. Когда у него нет желания расплачиваться со своими контрагентами, он предпочитает просто избавляться от них. А заодно и от тех, кого контрагенты нанимают, чтобы спокойно урегулировать все вопросы. Мне, кстати, еще повезло. А вот директор «Пунктира» сгорел со всем вторым этажом своего офиса на Неждановской…
— Яков Семенович, — начала было Володина, но я ее снова прервал.
— Еще, — проговорил я, — в коридоре у меня пожарные датчики. И специальные фильтры в вентиляции на случай химической атаки. И есть у меня потайной выход на крышу, и радиотелефон — если вдруг отрежут обычный. Арсенал свой демонстрировать вам не буду, но можете поверить, он у меня неплохой.
Птичка, возглавляющая издательство «Вита», молча смотрела на меня снизу вверх. Желтоватый электрический свет кухонной люстры превратил ее лицо в восковую маску, клювик был плотно сжат. Я уже пожалел, что выбрал такой назидательный тон, однако разговор нужно было довести до конца и расставить все точки над i. Делать нечего, придется.
— Дорогая Жанна Сергеевна, — произнес я самым задушевным голосом, каким в пору моего детства сказочники по радио обращались к малышам. — Никто не посмеет называть меня жалким трусом. В меня стреляли и метали острые и заточенные предметы. Меня многократно пытались придавить с помощью грузового и легкового транспорта. Я получил по почте десятка два адских машинок разнообразной конструкции. Про остальные приключения менее убийственного свойства уже не говорю. При этом я никогда от опасных дел не уклонялся. Выбирая работу, я уже знал, на что шел. Но все это не означает, что я самоубийца. Вы хотя бы имеете представление, ЧТО такое этот «Меркурий», с которым вы мне предлагаете сразиться?
— Более или менее, — прошептала птичка. — Это солидная фирма, я знаю…
Я встал со своего ветерана-табурета и сердито пнул его. Табурет злобно заскрипел мне в ответ.
— Это вам никакая не солидная фирма, — жестко сказал я. — Это монстр. Это колосс. Насколько я знаю от друзей книгоиздателей, НИКТО из них и НИКОГДА не связывается с «Меркурием». Тот, кто попробовал выяснить с ними отношения, уже умер. И умер, доложу я вам, отнюдь не от старости или от воспаления легких. По сравнению с «Меркурием» и «Клязьма», и «Сюзанна», и даже «Папирус» господина Лебедева выглядят игрушечными автомобильчиками рядом с настоящим КамАЗом. Я могу только догадываться, КТО стоит за спиной этого гиганта. Может быть, мафия. Может быть, правительство. Может быть, «Объединенный Банковский Концерн» или даже сама компания «ИВА». Не знаю и, признаться, знать не хочу. Вам вообще повезло, что люди «Меркурия» снизошли до того, чтобы ПРОСТО похитить у вас эту дискету. Могли бы, между прочим, стереть вас в порошок вместе с издательством… Извините, Жанна Сергеевна, — высокопарно закончил я свою тираду, — но в силу вышеизложенных обстоятельств мне ничего не остается, как предать забвению наш разговор и отказаться от вашего предложения…
В кухне наступила тишина. Жанна Сергеевна молчала. Я был уверен, что моим железным аргументам против невозможно противопоставить никакие доводы за. Однако девушка-птичка выдвинула вдруг самый веский довод: заплакала.
Давно замечено, что женщины плачут по-разному. Одни картинно, в голос завывают по любому поводу, надеясь привести в замешательство близкого человека избыточным количеством децибел (моя бывшая супруга, например, очень любила это занятие…). Другие всегда заранее держат свои глаза на мокром месте, пугая близлежащего мужчину возможностью прорыва этой непрочной плотины. Женщины такого типа никогда не забудут в самый драматический момент своего горького плача украдкой бросить взгляд в зеркало и поправить прическу.