Хант Уолтер. Темное Крыло

   - Всегда... Пока они не напали на Л'альЧан.
   - Прежде они никогда не атаковали миры, не являвшиеся военными объектами. Я, однако, готов признать, Верховный Правитель, что Л'альЧан имел военное значение и по своим ресурсам, и по своему расположению. Поскольку во главе их встал новый командир, от них следует ожидать и новой тактики...
   - Ближе к делу, мой уважаемый Правитель Гнезда, - прервал его Верховный Правитель. Старый зор повернулся, посмотрел на Верховного долгим взглядом, одновременно придавая своим крыльям новое положение - немного больше терпения, немного меньше почтения, - и наклонил голову.
   Верховному показалось, что даже с расстояния в десять шагов он услышал неясное, но выразительное урчание чипа Правителя ХэУ'ура. Его собственный меч, хичиа Высшего Гнезда, ответил тем же звуком - его хозяина переполняло возмущение дерзкой выходкой ХэУ'ура. Но он пересилил себя.
   - Они не просто напали на Л'альЧан, Верховный Правитель. Они не просто произвели там разрушения. Они все сровняли с землей, не оставили камня на камне. Ни один из обитателей планеты не остался в живых, не уцелело ни одно растение. Я уверен, что вы знакомы с видеозаписями, переданными роботом, они полностью расходятся с тем представлением о эсГа 'уЙал, которое сложилось у нас прежде. Это было похоже на эЧа Ре У'ун - ритуальное жертвоприношение.
   - Ты приписываешь командиру пришельцев то, на что он в принципе не способен, Правитель ХэУ'ур. Ни один из слуг Повелителя Изгоев не совершает таких ритуалов.
   - Их командир понимает речь высших существ.
   - Богохульство! - воскликнул один из старейших членов Совета, и в его поддержку прозвучало несколько других голосов.
   - Ты летаешь над опасными местами, Правитель ХэУ'ур, - сказал Верховный, ставя свои крылья в положение Формального Негодования. - Он выучился языку Высших во время своих путешествий по нашим мирам, когда мы заключили перемирие с пришельцами. И хотя он не может говорить на нашем языке вполне правильно, я могу сделать вывод, что он знаком с нашей литературой и на элементарном уровне даже может понимать хРни 'и. Но разве это имеет какое-то значение? Ведь даже Ср'кан'у, охраняющий мой сад, понимает речь Высших, но это не делает его разумным существом.
   - После разрушения Л'альЧан командир землян произнес речь перед своими подчиненными. Он сказал им, что в этой войне не будет ни капитуляции, ни перемирия. Одним словом, Верховный Правитель, он избрал направление полета воина.
   В зале поднялся невероятный шум. Отовсюду слышались разъяренные возгласы и жужжание мечей. Верховный Правитель молчал, ожидая, когда шум утихнет. К его удовлетворению, до дуэлей и призывов к смуте дело не дошло, и вскоре в зале опять стало тихо.
   - Одна атака на наш форпост с последовавшей за ней пустой болтовней одного из слуг Коварного не является достаточным поводом, чтобы ставить землян на один уровень с воинами-зорами. Ты стар и умен, правитель ХэУ'ур, и я не могу поверить, что у тебя нет других оснований, чтобы делать такие заключения.
   - Спасибо, Верховный Правитель, - ответил ХэУ'ур, придавая своим крыльям более уважительное положение. - За нападением на Л'альЧан последовала атака на Р'х'чна'а, а затем и на С'рчне'е. Кроме того, пришельцы атаковали и уничтожили семь небольших баз флота с размещенными там гарнизонами. При этом, уважаемые Правители, не было взято ни одного пленного, все было полностью уничтожено. Не осталось даже ни одного хРни'и, который мог бы воспроизвести предсмертные речи погибших там воинов.
   И все это не просто вспышка насилия в этой войне. Это нечто значительно большее, чем эффективная военная тактика. Наш противник берет на себя роль Разрушителя и начинает действовать его методами. Хочу напомнить вам, уважаемые правители, что нынешний командир эсГа'уЙал является воплощением Темного Крыла.
   Зал снова наполнился нестройными выкриками, но все их перекрыл голос представителя молодых.
   - Мы и раньше были свидетелями успехов землян. Даже они кое-что смыслят в военной тактике и стратегии. Отвечая моему уважаемому коллеге Правителю ХэУ'уру, я позволю себе высказать два соображения.
   Во-первых, нет ничего удивительного в том, что войска землян уничтожили хРни'и, приняв их просто за декоративные элементы. Такое не раз происходило и прежде.
   Во-вторых, несмотря на воинственный пыл или даже выдающиеся способности одного командира наших противников, их Правитель Гнезда рано или поздно все равно заговорит о мире. Они всегда поступали так в прошлом. Даже несмотря на разрушение всех упоминавшихся здесь планет и баз, у нас по-прежнему остаются А'анену, Ка'але'е Ху'уеру, звезды Исконных Миров и колонии, лежащие за их пределами по направлению к Разлому. А наша атака на их базу у ИлияаХью системы, которую они называют "Пергам", увенчалась крупным успехом. В общем, по моим представлениям, ничего не изменилось.
   - Верховный Правитель! - ХэУ'ур вновь взял слово, посмотрев при этом сначала на представителя молодых, затем на других членов Палаты. - Верховный Правитель, я вполне допускаю, что в этой Палате многие сочтут меня старым болваном, которому за действиями наших врагов мерещатся тени Темного Крыла. Пусть те, кто не верит мне, останутся при своем мнении.
   По залу прокатился сдержанный ропот недовольства, но ХэУ'ур не придал этому значения.
   - Я повидал много сражений и сам воевал с землянами. Сейчас, когда на эти старые крылья уже упал вечерний свет, кто-то может считать, что я вижу призраков, вмешиваюсь не в свои дела. На самом деле все обстоит иначе.
   Я воин своей расы, - он стоял, гордо подняв голову, положение его крыльев выражало Подчеркнутое Благоговение перед эсЛи. - Я видел врага в лицо, к тому же я хорошо знаю наши легенды. Сейчас мы летим путем, начертанным в "Элегии Вершины", но это не тот путь, который мы избрали изначально. Чем дольше будет продолжаться эта война, тем очевиднее будет моя правота. На этот раз предводитель землян избрал более дальновидную стратегию, чем слуга Изгоя.
   - Если мы предложим им мир, - негромко сказал представитель молодых, они и на этот раз согласятся.
   - А если нет?
   - Такого пути нам не дано! - с яростью воскликнул представитель молодых. - Уважаемый ХэУ'ур, в знамениях, которые посылает нам эсЛи, ты готов видеть прикосновение Темного Крыла! Что ж, прекрасно. Но если мы предложим мир и пришельцы пойдут нам навстречу, тогда твоя очевидная правота рассеется, как туман, а затем придет конец и самим эсХу'ур.
   - Значит, ты советуешь заключить мир, уважаемый представитель молодых? - спросил Верховный Правитель.
   - Без сомнения, мой Верховный Правитель. Конечно, чтобы выбрать для мирных предложений наиболее благоприятное время, тебе следует посоветоваться с твоими командирами, но, как бы то ни было, это надо делать быстрее - до того, как поползут, - он бросил быстрый взгляд на ХэУ'ура, а потом вновь почтительно взглянул на Верховного, - новые слухи.
   - Что ты скажешь на это, Правитель ХэУ'ур?
   - Я... склоняю голову перед досточтимым представителем молодых, ответил ХэУ'ур. - Но я хочу предупредить тебя, уважаемый Верховный Правитель, что идея мир еще не стал реальностью, и если земляне откажутся обсуждать наши предложения, то мои доводы станут чем-то более существенным, чем... туман.
   Переводя взгляд на представителя молодых, Верховный Правитель не мог не заметить красноречивое выражение лица старого ХэУ'ура.
   "Я никогда этого не забуду", - именно это говорил взгляд ХэУ'ура и вся его поза.
   Контр-адмирал Имперского флота Теодор Мак-Мастере сидел в приемной императорского дворца в неудобном кресле с плюшевой обивкой и размышлял о времени. Только что в комнате прозвучал бой старинных часов. В равномерном качании их маятника отражалось движение всей Земли. Часы были настоящим антиквариатом, сделанным четыре столетия назад - еще до появления электроники; они работали без каких-либо источников питания. Дворцовый служитель приходил ровно в половине девятого утра и заводил часы специальным ключом. Часы пережили уже нескольких служителей, а недавно искусный ювелир из Уаймеа изготовил для них новый ключ, которым заменили старый, отработавший свой век.
   Приемная была обставлена в духе двадцатого века: толстые ворсистые ковры, абстрактные картины на стенах, мебель в стиле "Баухауз и рококо, допотопный двухмерный телевизор в углу. Скромные познания истории искусства позволяли Мак-Мастерсу понять, что такой декор представляет собой ужасную смесь самых разных стилей, но он понимал и другое: обращать на это внимание не следует. Император считал себя знатоком и ценителем классического искусства, и в Солнечной Империи, конечно же, не было человека, который бы посмел усомниться в этом.
   Теперь каждая из всех этих вещей представляла исторический интерес, а когда-то, столетия назад, все они, от двухмерного телевизора до больших напольных часов, были частью повседневного быта. Сейчас же никто не мог представить свою жизнь без автоматических кухонь или электронных блокнотов.
   Когда сидишь здесь, в приемной премьер-министра, в императорском дворце на Оаху, затянутый в тесный мундир, и слушаешь равномерное тиканье часов, то кажется, что время идет нестерпимо медленно. С другой стороны, Мак-Мастерсу казалось, что последние тридцать лет пролетели фантастически быстро - вроде бы всего несколько дней назад он был гардемарином на "Чарлзтауне", а ведь прошло уже двадцать три года, как этот корабль был разбит в бою у звезды Андерсона. Вскоре после этого Мак-Мастере стал офицером на "Ланкастере", а заодно завоевал титул лучшего игрока в покер во Втором Космическом флоте... Мак-Мастере не мог сдержать улыбки, вспомнив, как этот титул, вместе с его полугодовым жалованьем, ушел к Брюсу Вэю- их матч состоялся прямо на верхней пусковой установке "Ланкастера".
   А потом, конечно, был "Густав Адольф" и сражение у Пергама... Его ногу почти уже привели в порядок, но иногда в ней возникали болезненные покалывания, не дававшие забыть о том злополучном ранении.
   Время... Оно поглотило все, что было раньше, и продолжает делать то же самое с настоящим. Былое ушло, а все, что от него осталось, - это свидетельства эпохи, которые нужно складывать аккуратными штабелями, заносить в каталоги, хранить в архивах, музеях и приемных.
   Дверь открылась, и Мак-Мастере увидел в ее проеме ливрейного лакея.
   - Адмирал! Его превосходительство приносит извинения за то, что вам пришлось так долго ждать. Прошу вас проследовать за мной.
   Мак-Мастере встал и двинулся вслед за лакеем. Несколько месяцев, проведенные на высокой штабной должности, не приучили его ни к парадной униформе, ни к общению с политиками. Он по-прежнему считал, что лучше находиться на палубе звездолета, чем на каком-нибудь политическом сборище.
   Лакей привел его в просторную, залитую солнечным светом комнату. На фоне большого, во всю стену, окна выделялась высокая фигура премьер-министра. Он пил чай и разглядывал океанический пейзаж, простиравшийся за оградой императорской резиденции Даймонд Хед.
   - Мой дорогой адмирал, - премьер-министр поставил свою чашку на стол и, пройдя через всю комнату по ворсистому ковру, покрытому солнечными пятнами, протянул руку Мак-Мастерсу. - Его Величество задержал меня несколько дольше, чем я рассчитывал. Надеюсь, я не причинил вам больших неудобств.
   - Нет, сэр, - ответил Мак-Мастере. Он прошел вместе с премьер-министром в другую часть кабинета, где они уселись в кресла и взяли поданные лакеем бокалы.
   - Позвольте мне начать с того, адмирал, что Его Величество весьма высоко оценил ваши усилия и те результаты, которых вы добились в столь непростой ситуации.
   - Что вы имеете в виду, сэр?
   - Не скромничайте, адмирал. Готовность продолжать активную службу после назначения лорда Марэ говорит о вашей подлинной преданности короне.
   - О, вы мне льстите, ваше превосходительство.
   На лице премьер-министра появилась улыбка, подразумевавшая, что он по достоинству оценил ответ своего гостя. Один-ноль, адмирал Мак-Мастере!
   - Давайте перейдем к делу, адмирал. Позвольте мне изложить причины, по которым я хотел встретиться с вами лично, чтобы наш разговор не стал достоянием общественности...
   Как бы то ни было, но некоторые из членов Ассамблеи, похоже, имеют превосходные источники информации и на флоте, и в Красном Кресте. Самое тревожное состоит в том, что в их распоряжении оказались сведения о зоне военных действий, и они угрожают довести эту информацию до низов. Я не стану вдаваться в подробности - достаточно сказать, что они обвиняют адмирала Марэ в нарушении статьи 17 Правил ведения военных действий. Естественно, Его Величество крайне озабочен всем этим.
   - Я понимаю, сэр. Но вы считаете, что адмирал действительно нарушил статью 17?
   Улыбка премьер-министра приобрела недобрый оттенок.
   - Адмиралу Марэ предписано проводить нашу политику, а не определять ее, Мак-Мастере. Уничтожение целей, не имеющих военного значения, убийство мирных жителей, нападение на гражданские объекты без предварительного уведомления - все это является нарушением данной статьи. Таково мнение императора.
   - Я готов во всем согласиться с вами, сэр, за исключением того, что эти объекты принадлежат зорам.
   - В любом случае не надо проводить границы между...
   - Зоры неоднократно нападали на наше гражданское население и наши мирные объекты, ваше превосходительство. Почему же не сделать то же самое в отношении врага?
   - Но... - Премьер-министр запнулся и покраснел, явно не ожидая, что беседа примет такой оборот. - Где же твой гуманизм, человек?
   - Боюсь, я не понял вас, ваше превосходительство.
   - Земляне не бомбят мирных жителей, к какой бы расе они ни принадлежали. Император не желает вести войну такими методами, адмирал.
   - Очень хорошо, сэр. Но войны всегда были и остаются механизмом массового уничтожения неприятеля. Мне казалось, что адмирал Марэ имеет столько полномочий, чтобы добиться победы, которой от него так ждут.
   - Я только что сказал вам, что у Марэ есть полномочия проводить нашу политику, но не определять ее. Он уже преступил границы дозволенного.
   Мак-Мастере поудобнее уселся в кресле и на секунду задумался.
   - Я хочу напомнить вашему превосходительству о Генеральной директиве № 6, - продолжил он. - Адмиралу Марэ предоставлена полная свобода действий в рамках его полномочий на весь период чрезвычайного положения.
   - Флот зоров был разгромлен и рассеян: сначала у Р'х'чна'а, затем у С'рчне'е...
   - На весь период чрезвычайного положения, - перебивая премьер-министра, продолжал Мак-Мастере. - И адмирал уверен, что чрезвычайное положение останется таковым, до тех пор пока зоры не перестанут представлять опасность для человечества.
   - Когда же это случится? Когда все зоры будут истреблены?
   Мак-Мастере не ответил.
   - Адмирал, - медленно произнес премьер-министр, - мы имеем дело с геноцидом.
   Он сделал глоток из своего бокала и поставил его на край стола.
   - Перед нами такой акт жестокости, равного которому не было во всей истории человечества.
   - Адмирал Марэ будет делать все необходимое, чтобы не допустить истребления человеческой расы.
   - Пренебрегая всеми нормами? И даже волей императора?
   - Ваше превосходительство, я не политик. Я солдат, верный слуга императора и начальник штаба его флота. Его Императорское Величество избрал адмирала Марэ и наделил его полномочиями, чтобы претворить в жизнь Генеральную директиву № 6. Он сделал именно то, что от него хотели, и нет повода сомневаться в его преданности императору.
   - Не согласен с вами, адмирал Мак-Мастере. Можно сказать, что Марэ действовал не так, как подобает офицеру, и может быть смещен со своего поста.
   - Правда? - Мак-Мастере недоверчиво поднял бровь. - И кем же Его Величество предполагает его заменить?
   - Вами.
   - Мной? - Мак-Мастере подался вперед. - Это несерьезно.
   - А почему бы и нет? - На лице премьер-министра появилась натянутая улыбка. Он привык играть на струнах власти и не сомневался, что Мак-Мастерсом будет легко манипулировать. - Мой дорогой адмирал, вы прошли долгий и трудный путь к своему нынешнему положению. При дворе у вас гораздо больше друзей, чем вы предполагаете.
   - Значит, у адмирала Марэ гораздо больше врагов.
   - Это две стороны одной медали, разве не так? Император очень доволен победами при Л'альЧан, Р'х'чна'а и С'рчне'е и хочет завершить эту кампанию. А адмирал Марэ, похоже, не намерен действовать в соответствии с волей Его Величества. Отстранение Марэ от командования и замена его вами не будет проблемой.
   Премьер-министр замолчал. Мак-Мастере долго не нарушал воцарившуюся в комнате тишину и по прошествии нескольких минут наконец заговорил:
   - Ваше превосходительство, профессиональная этика не позволяет мне сказать напрямую все, что я думаю об этом предложении. Несмотря на мое личное отношение к адмиралу Марэ, я не стану содействовать его смещению. И почтительно прошу вас передать моим "друзьям" при дворе, что я не пойду на это.
   Он взял и надел свою фуражку.
   - Если вы пригласили меня сюда только за тем, чтобы сделать это предложение, тогда, по-видимому, наш разговор окончен, ваше превосходительство.
   Поднявшись с кресла, МакМастерс направился к двери кабинета.
   Премьер-министр, сохраняя невозмутимый вид, проводил Мак-Мастерса взглядом.
   - Адмирал, хочу напомнить вам, что есть и другие достойные офицеры.
   Остановившийся возле самой двери, Мак-Мастере обернулся.
   - Думаю, что так, сэр. Но адмирал Марэ и его флот находятся в ста тридцати парсеках отсюда.
   - Что вы имеете в виду?
   - Все очень просто, ваше превосходительство. Император поступил весьма мудро, назначив Марэ командующим флотом. Кроме того, Его Величество направил флот к окраинам Империи и наделил адмирала Марэ достаточной властью, чтобы он вел войну так, как считает нужным.
   - Что же вы в таком случае предлагаете? Мак-Мастере горько улыбнулся в ответ.
   - Я, ваше превосходительство, ничего не предлагаю, но вы предложите императору перечитать книгу Марэ и на этот раз поверить тому, что там написано. Скоро все это станет реальностью.
   Он открыл дверь.
   - Всего доброго, ваше превосходительство.
   Эхо шагов Мак-Мастерса еще не стихло, когда из алькова, находившегося в глубине комнаты, появился все тот же лакей и подошел к эркеру. Он осторожно сдвинул портьеру, словно наблюдая за чем-то на берегу, затем обернулся к премьер-министру. На его лице появилось подобие улыбки.
   - Почти как в мелодраме, - сказал он.
   - Вы все слышали?
   - Не только слышал. - Он подошел к одному из кресел и сел в него. Потом, дотронувшись до мочки своего уха, указал на маленькую серьгу в форме звездочки. - Здесь все записано.
   - Неужели? - Премьер-министр удивленно поднял бровь и сложил руки на груди. - Ну, и что вы об этом думаете?
   - Что думаю? - Лакей поставил ноги на подушечку возле кресла, скрестил их и удобно откинулся на спинку. - Я думаю, вы получили очень серьезные неприятности.
   - Черт побери, вы знаете, о чем я спрашиваю!
   - Что я думаю о Мак-Мастерсе? Вообще-то, моему мнению не следует доверять, до тех пор пока я, - он снова прикоснулся к своему уху, - все это как следует не проанализирую, но...
   - Но?
   - Я не думаю, что он блефует. Он удивил меня не меньше, чем вас. Ведь я тоже не предполагал, что он станет защищать Марэ. Мы надеялись, что он подпрыгнет от радости, когда ему предложат заменить этого родовитого выскочку. Особенно если вспомнить, что Его Императорское Величество не доверил ему пост командующего. Его служебное досье однозначно указывало на...
   - Послушайте, Смит, или как вас там, - нетерпеливо прервал его премьер-министр. - Вы уверяли меня, что он будет уступчив. Насколько я помню, Агентство не употребляло слов наподобие "предсказывать", "предполагать" и так далее. Вы...
   - Я, черт побери, ни в чем не уверял вас! - Лакей резко поднялся с кресла и встал напротив премьер-министра, в один миг избавившись и от мины ленивого безразличия, и от роли лакея. - Агентство так же не давало вам никаких гарантий. Мы считали, что на такое предложение он откликнется положительно. Если он не поступил так, то это скорее результат вашего неумения вести беседу, чем наших ошибок.
   - Я... - Министр отвернулся в сторону, с трудом сдерживая гнев, но тут же опять обратился лицом к агенту; его голос дрожал от ярости. - И вы смеете обвинять меня в неумении вести беседу? Да вы за это головой поплатитесь!
   - О, я так не думаю. Скорее, Его Величество захочет распрощаться с вашей головой, - Он улыбнулся и направился к алькову, откуда несколько минут назад и появился. - Прощайте, господин премьер-министр.
   Он исчез.
   За окном дворца на берег продолжали накатываться волны, и хотя через приоткрытое окно доносилось дуновение теплого бриза, премьер-министр чувствовал неприятный озноб.
   Из стенограммы заседания Имперской Ассамблеи 24 июня 2311 года. Встреча премьер-министра с членами Ассамблеи.
   Член Ассамблеи Сянь. Ваше превосходительство, Красный Крест сообщает о случаях жестоких расправ с мирным населением, допущенных нашим флотом под командованием адмирала Айвена Марэ. Документальные свидетельства по этому делу будут приобщены к стенограмме нашего заседания, вы можете ознакомиться с ними прямо сейчас. Как правительство может прокомментировать эти документы?
   Премьер-министр. От имени правительства выступит первый лорд Адмиралтейства.
   Первый лорд. Некоторые вопросы, касающиеся операции нашего флота, имеют гриф секретности и не могут обсуждаться на открытом заседании.
   Сянь. Ваше превосходительство, правительство уходит от ответа на мой вопрос. Обсуждаемая проблема уже стала достоянием общественности, и именно поэтому вынесена на открытое заседание Ассамблеи...
   Премьер-министр. Правительство знает об этом, сэр. Тем не менее мотивы этих действий выходят за рамки данной операции Имперского флота.
   С я н ь. Мы имеем дело с конкретным прецедентом, затрагивающим конституционное право Ассамблеи на информацию.
   Премьер-министр. У правительства тоже есть конституционное право не разглашать информацию, которая может нанести ущерб государственной безопасности Империи в чрезвычайных ситуациях.
   С я н ь. Чрезвычайная ситуация возникла на расстоянии сотен световых лет отсюда...
   Премьер-министр. Мой уважаемый оппонент, по-видимому, не осознает, что противник в любое время может предпринять массированное вторжение в пределы Солнечной Системы. Мы не предполагали, что зоры способны на подобные действия, и они наказали нас за это при Пергаме. Тогда мы считали, что противник не станет ослаблять свою оборону ради такой рискованной атаки. Но он именно так и поступил. До тех пор пока у зоров есть хотя бы один корабль, способный осуществлять комические прыжки, мы находимся в чрезвычайной ситуации, а у адмирала Марэ есть силы и полномочия, чтобы держать эту ситуацию под контролем.
   С я н ь. Значит ли это, что правительство оправдывает эти- бесчинства, ваше превосходительство?
   Премьер-министр. Правительство решительно возражает против того, чтобы квалифицировать действия адмирала Марэ как бесчинства.
   С я н ь. И правительство закроет глаза на свидетельства, предоставленные Красным Крестом?
   Премьер-министр. Если они ставят под сомнение целесообразность действий нашего флота, то да, господин Сянь.
   Тед Мак-Мастере просматривал на дисплее донесения с десятков кораблей, занимавших исходные позиции. Но он лишь частично был занят этим делом. Рядом с ним на столе лежал блокнот со стенограммой заседания Ассамблеи, и Мак-Мастере уже успел сделать ряд пометок.
   Волею обстоятельств премьер-министр и правительство оказались в весьма невыгодной ситуации. Так или иначе, правительство было вынуждено защищать действия Марэ - хотя бы потому, что оно не могло на него воздействовать. Для премьер-министра это было нечто большее, чем вопрос принципа: речь теперь шла о политическом выживании, поскольку признание того, что правительство не контролирует действия Марэ, было бы равноценно политическому самоубийству.
   Тем не менее все обстояло именно так. Марэ, находившийся в ста тридцати парсеках от Солнечной Империи, мог делать практически все, что ему вздумается.
   Мак-Мастере не был особенно озабочен потерями в численности среди зоров, гражданских или военных. После Элайи, Пергама и десятка других подобных акций это было бы всего лишь справедливым воздаянием за содеянное врагом. Марэ был серьезен в своих намерениях, более серьезен, чем кто-либо мог предположить. И все же его концепция войны с зорами вызывала сомнения: никаких половинчатых мер, никаких перемирий, до тех пор пока враг не будет полностью и окончательно повержен. Сообщения о чрезмерной жестокости не были преувеличением, но война есть война, ее нельзя вести в белых перчатках.
   Мак-Мастере сидел сейчас здесь, в удобном кресле, наблюдал за взлетающими с космодрома Ламберт Филд шат-тлами и пытался анализировать боевые действия войск, находившихся в сотне с лишним парсеков от него.
   Однако по мере того как тени, ложившиеся на поле космического порта Адмиралтейства, становились длиннее и в офис вползала темнота, Тед Мак-Мастере начал ощущать озноб, чувство страха, от которого он не мог избавиться. Страх вызывал Марэ. Не своими действиями против зоров и даже тем, что эти действия являлись потенциальной угрозой отставки действующего правительства. Марэ недооценили с самого начала, его книгу считали чем-то вроде амбициозного вздора, демагогией, досужим разглагольствованием о "воле-земной расы" и "абсолютной победе, достигаемой за счет безмерной жестокости". Признаться, книга поначалу произвела впечатление на Мак-Мастерса, однако вскоре его природный скептицизм взял верх. В общем, все пришли к выводу, и Мак-Мастере в том числе, что Марэ возглавит эту кампанию, добьется в ней успеха или потерпит поражение, но в итоге не продвинется дальше, чем все его предшественники за последние полвека.