Страница:
Эндрю время от времени поглядывал на скачущую на Шейхе жену, и каждый раз его сердце начинало трепетать от восторга, а чресла обжигало жаром. Как же ему хотелось стащить ее с лошади, обнять… терзать ее губы, тело прямо здесь, за поросшей травой обочиной, в небольшом овражке. Она вернула ему мир. Она не побоялась испачкаться, когда стояла рядом с ним на коленях на грязной мостовой и закрывала его от любопытных. Она защищала его с отвагой тигрицы, оберегающей раненого самца. Пока у него есть Челси, он непобедим.
И вдруг Эндрю осенило. «Да ведь я люблю ее!» У него закружилась голова, и он крепче вцепился в повод. «Господи, помоги мне! Я люблю ее!»
Это открытие ошеломило его. Отныне он не пленник своих страхов, потому что Челси освободила его, он не пленник страшного будущего, потому что она превратила тяжелый груз в легкую и приятную ношу, заставила мрачное и темное засиять ярким светом. Господи, ему больше не надо сидеть взаперти в собственном доме, потому что она, его любимая жена, поняла и приняла все, приняла его.
Они уже были в полумиле от Роузбрайара. На фоне зеленых холмов и пустоши, на фоне одетых в осенний наряд деревьев и синего неба виднелся большой дом из серого камня. Эндрю осадил Ньютона, схватив за повод, остановил Шейха и наклонился к Челси.
— Эндрю, что ты делаешь?
Вместо ответа он припал к ее губам. Она отдалась этому поцелую и тихо застонала от наслаждения. В это мгновение для Эндрю существовала только его жена, только ее мягкие губы, только ее руки, обвившие его шею, только часто вздымающаяся грудь, только ее язык, игравший с его собственным языком.
Шейх нервно переступил и отошел, тем самым прервав поцелуй. Эндрю и Челси еще секунду пристально глядели друг на друга.
Челси прижала руку к груди. Ее глаза сияли, в них горел серебристый огонь. Огонь желания.
Вдруг она лукаво улыбнулась и многозначительно посмотрела на луку его седла. Вернее, не на луку, а на выпуклость в его паху, которая упиралась в луку. И холодный ноябрьский день вдруг стал жарким для Эндрю. Челси безумно захотелось прикоснуться к этой выпуклости.
— Спасибо, Эндрю, что согласился вернуться в Роуз-брайар, — преодолевая смущение, проговорила она. — Я понимаю, ты устал, путешествие долгое, и все же мне казалось неправильным, что нашу первую брачную ночь мы собирались провести в доме твоего брата. — Она велела Шейху приблизиться к Ньютону и погладила мужа по бедру. Тот прикрыл глаза и застонал от удовольствия. Челси наклонилась к нему и с кокетливой улыбкой прошептала в самое ухо: — Думаю, пора начать нашу семейную жизнь всерьез, а? Ведь нам надо подтвердить брак.
— Да. — Эндрю поцеловал ее в щеку, и Челси будто обдало жаром. — Пора наверстывать упущенное.
— Создавать новые изобретения…
— Спасать бездомных щенков…
— Заканчивать незаконченные дела… Эндрю погладил Челси по попке.
— Эндрю?
— Челси?
Он выжидательно посмотрел на нее и улыбнулся знаменитой улыбкой де Монфоров. Она улыбнулась ему в ответ.
— Кто первый доскачет до дома, тот выиграл! — вдруг объявила Челси и дала шенкеля Шейху.
Арабский скакун сорвался с места, как вспугнутая куропатка. Челси услышала позади себя громоподобный стук копыт Ньютона, рассмеялась и пришпорила своего жеребца. Ветер свистел в ушах. Грязь из-под копыт забрызгала юбку. Она заметила, что Шейх задергал ушами, и через секунду увидела рядом с собой Ньютона. Жеребец был на две ладони выше, а стремление побеждать он унаследовал от своих чистокровных предков. Его серо-стальная грива развевалась на ветру, ноздри раздувались.
Неожиданно Челси ощутила, что ее обхватили за талию, а в следующее мгновение, перелетев через пространство, разделяющее лошадей, она сидела на Ньютоне впереди мужа и весело смеялась. Эндрю подстегивал жеребца до тех пор, пока они не влетели в распахнутые ворота Роуз-брайара. Аллею они преодолели шагом. Шейх спокойно трусил сзади.
Порозовевшая, возбужденная, Челси повернулась к мужу и шутливо пихнула его в грудь.
— Да ты действительно сумасшедший! — задыхаясь от смеха, воскликнула она и поцеловала его.
Отлично выдрессированный Ньютон подвез их к крыльцу и остановился, а потом замотал головой, давая понять, что пора спешиваться.
Однако Челси продолжала целовать своего красивого мужа. Сегодня он открылся ей в новом свете, и ей нравилось видеть его в бодром настроении. Ей нравилось ощущать, как он проводит языком по ее губам, прежде чем просунуть его ей в рот. Нравилось чувствовать, как его руки забираются под жилетку и гладят грудь сквозь ткань амазонки. Он слегка ущипнул ее за соски, и она издала сладостный стон. Взволнованная, ошеломленная, тяжело дыша, Челси отстранилась от Эндрю.
— Что подумают слуги? — поддел он жену, хитро глядя на нее.
— Что хозяйка Роузбрайара помешалась от любви к своему мужу. Пошли, Эндрю. У меня есть подарок для тебя, и я хочу вручить его до того, как мы окажемся в постели, до того, как ты снова начнешь целовать меня и заставишь забыть о…
— О подарке?
— Не просто о подарке, а о свадебном подарке! Пошли.
Челси выскользнула из его объятий и спрыгнула на землю. Эндрю тоже спешился, передал повод подбежавшему груму и устремился за женой, которая уже поднималась по лестнице. Он поймал ее за руку на предпоследней ступеньке. Она радостно рассмеялась. Ее глаза горели, щеки покрывал очаровательный румянец.
— Если мы намерены соблюдать традиции, то на этот счет у меня есть кое-какие идеи, — сказал Эндрю. — Сначала я поцелую тебя. Потом перенесу через порог, как после свадьбы. А потом не отпущу от себя, так как у меня тоже есть свадебный подарок.
Они скова слились в поцелуе. Эндрю легко поднял Челси на руки я, не отрываясь от ее губ, поднялся на последнюю ступеньку и переступил порог дома, который когда-то принадлежал отцу Челси, потом ей самой, а теперь им обоим. Он не удосужился закрыть за собой дверь, предоставив сделать это какому-нибудь пробегающему мимо лакею.
В холле Эндрю поставил Челси на пол.
— Итак, ты идешь за своим подарком, а я — за своим. Где встречаемся?
— Наверху у лестницы через четверть часа.
Рассмеявшись, Челси чмокнула его в губы и убежала.
Эндрю еще несколько мгновений стоял в холле, ожидая, когда перестанет кружиться голова и замедлится биение сердца. Проклятие, на что он тратил столько времени, сил и душевных мук? Идеальные женщины действительно существуют! И одна из них принадлежит ему! И вообще, какого черта он тут стоит?
Эндрю побежал за своим подарком. Пришлось отправиться в конюшню, где стояла карета с не распакованным багажом. Он достал деревянный ящик, ругая себя за то, что раньше не перенес его в дом. Ящик был страшно тяжелым, и к тому моменту, когда Эндрю добрался до холла, он уже задыхался. Поставив ящик на пол, он с сомнением взглянул на длинную лестницу на второй этаж.
Челси стояла наверху. У нее в руках ничего не было. Она со смехом наблюдала за мужем, который взвалил ящик на плечи и потащил его по лестнице.
— Это твой подарок? — поинтересовалась она.
— Естественно.
— Кажется, это не одна из знаменитых драгоценностей де Монфоров, — съязвила она, складывая руки на груди и изображая разочарование. — Хотя допускаю, что это может быть и бриллиант в четыре миллиона каратов.
— Ты права… не драгоценности, — с трудом выговорил Эндрю, останавливаясь, чтобы передохнуть, прежде чем продолжить подъем.
— Выглядит очень тяжелым. Что там?
— Не скажу.
— Почему?
— Сюрприз.
— А из чего он сделан? Из золота?
— Он полностью из железа.
— Из железа? — удивилась Челси, стараясь не показывать своего разочарования тем, что красивый молодой муж оказался не таким романтичным, как она ожидала. — Послушай, Эндрю…
— Не смейся, тебе понравится.
— Да, наверное, если тебе все же удастся затащить этот ящик наверх. Скажу одно: я рада, что вышла за тебя из-за твоих умственных, а не физических способностей. — Она подбоченилась и вызывающе усмехнулась: — Я занесла бы его раза в два быстрее, чем ты.
— Давай, попробуй, подними эту проклятую штуку!
Челси, насмешливо притоптывая ножкой, дождалась, когда Эндрю поднимется наверх и поставит свою ношу на пол. Бросив на мужа высокомерный взгляд, она ухватилась за ящик, попыталась поднять — и застыла как вкопанная. Улыбка сползла с ее лица. С таким же успехом она могла бы попытаться поднять на руки датского дога — ящик даже не сдвинулся с места.
— Ладно, забираю назад свои слова о твоих физических способностях, — сказала она, выпрямляясь. — Даже удивительно, что ты не сломался, когда нес его. Эндрю, почему ты не оставил его внизу, а потащил наверх?
— Потому что вы, мадам, попросили меня об этом.
— Ой!
— Вообще-то ему место в кухне, — добавил Эндрю. Челси сникла, но постаралась скрыть свои эмоции.
— Дай-ка отгадаю… Это железный котел для очага, — проговорила она, прилагая все силы к тому, чтобы голос звучал бодро.
— Нет, это не котел. А теперь вручай мне твой подарок, и мы вместе распакуем их, — предложил Эндрю, прислоняясь к перилам и складывая руки на груди. — Надеюсь, твой подарок не больше моего?
— О, значительно больше. Я не смогла бы принести его, даже если бы хотела. Так что придется тебе последовать за мной.
— И ты это говоришь после… Полагаю, ты желаешь, чтобы я захватил это с собой?
— Конечно. Позволь мне помочь тебе.
Эндрю бросил на нее уничтожающий взгляд. Глаза Челси задорно блестели, пока она наблюдала, как Эндрю взваливает на плечо ящик, который она не смогла даже сдвинуть с места.
Теперь, зная, как тяжел его груз, Челси не могла не удивляться. Итак, ее талантливый муж одарен как умственными, так и физическими способностями. Гм… у этого брака преимуществ становится все больше и больше! Видя, как его тело напрягается под тяжелым ящиком, она затрепетала, представив, что будет гладить эти сильные, выпуклые мышцы…
— Хватит таращиться, девчонка, иди вперед. Ящик-то не из легких!
Челси засмеялась. Она чувствовала на себе пристальный взгляд Эндрю и догадывалась, что он смотрит на ее покачивающиеся бедра, любуется тонкой талией, и от этого ей еще сильнее хотелось поскорее забраться с ним в постель.
Челси прошла мимо гостевых спален, мимо хозяйских апартаментов, которые они скоро назовут своими, и завернула в просто обставленную комнату, некогда бывшую библиотекой отца. Сейчас книг в шкафах красного дерева, тянувшихся вдоль одной стены, не было. В углу стояли напольные часы. Высокие, выходившие на юг окна пропускали много света. За ними виднелся декоративный пруд с плававшими на воде желтыми и красными листьями. Стены украшали дубовые панели, тяжелые двери поражали искусной резьбой, отполированный пол сверкал. Мебель состояла из трех длинных столов. На среднем Эндрю увидел графин вина и два хрустальных кубка.
Челси повернулась и радостно взглянула на мужа.
— Вот мой свадебный подарок, муженек.
Крякнув, Эндрю опустил ящик на пол и выпрямился. Он огляделся по сторонам и нахмурился. На его лице появилось точно такое же выражение, как у Челси в тот момент, когда она узнала, что ее подарок — тяжеленный кусок железа.
— И что же ты думаешь? — как бы между прочим, стараясь скрыть рвущуюся наружу радость, спросила Челси. — Разве она не прекрасна?
— Гм… она?
— Ну комната.
— Прости?
— Она твоя, — торжественно сообщила Челси, не в силах сдержать улыбку. — Эндрю, ну почему у тебя такой расстроенный вид? У меня действительно были веские причины для того, чтобы не отдавать тебе под лабораторию бальный зал. Я велела вынести все из этой комнаты и подготовить ее для тебя. Я думала, что она понравится тебе больше, чем бальный зал. Здесь весь день много света, не слышен шум от псарни. Раньше тут работал мой отец, хозяин дома. Теперь, когда новым хозяином стал ты, она полностью в твоей власти. Делай с ней что хочешь.
Эндрю продолжал ошеломленно оглядываться. Разочарование на его лице сменилось неудержимым восторгом, губы растянулись в широченную улыбку. Он недоверчиво качал головой, а его глаза сияли от счастья.
— О Челси… трудно придумать более приятный подарок!
— Это не все, — сказала Челси.
— Не все?
— Да. Так как ты чудовищно неорганизован и ненавидишь бумажную работу — а именно в этом заключается причина того, что ты перескакиваешь от одной идеи к другой, не проанализировав их, — я решила исправить положение. Отныне у тебя будет не только помещение для лаборатории — это только часть моего свадебного подарка, — но и лаборант. — Она улыбнулась. — Я.
— Ты?
— Я. — Она бросилась ему на шею и сжала в объятиях. — Эндрю, я знаю, что ты собираешься изменить мир, и начнешь ты прямо здесь!
Эндрю приподнял ее и закружил по комнате.
— Челси, дорогая, замечательная Челси, ты — мой самый главный подарок!
— Итак, раз ты получил в подарок и меня и лабораторию, у тебя отныне нет повода для плохого настроения!
Эндрю поцеловал ее. Его сердце переполняли радость и восторг. Прошло немало времени, прежде чем он оторвался от жены и, взяв ее за плечи, заглянул ей в глаза.
— Челсиана Блейк де Монфор, известно ли тебе, что я уже на грани того, чтобы влюбиться в тебя? Фактически я уже наполовину в тебя влюблен.
— Значит, если половина тебя влюблена в меня, а половина меня — в тебя, то мы образуем единое целое?
— Прости?
— Значит ли это, что мы оба полностью влюблены друг в друга?
Эндрю расхохотался.
— Очень интересный ход мысли! Я не рассматривал эту проблему под таким углом зрения, однако допускаю, что ты права.
— Ну тогда покажи мне, как сильно половина тебя любит меня, и позволь распаковать твой свадебный подарок.
Эндрю вдруг засмущался, и Челси увидела, как он покраснел.
— Любой мой подарок не сравнится с твоим щедрым даром.
— Возможно, ты прав, — поддразнила его Челси, пытаясь шуткой помочь ему справиться со смущением. — Мне трудно представить, зачем мне огромный кусок железа. И все же ты заинтриговал меня. Итак, я открываю.
Она встала на колени рядом с ящиком, развязала веревку и откинула крышку. И непонимающе заморгала.
— Тебе нравится? — таким же тоном, как она сама несколько минут назад, и точно так же скрывая рвущуюся наружу радость, спросил Эндрю, наклоняясь над ней.
Челси ошеломленно смотрела на какие-то блоки, деревянную ручку, зубчатые колеса и думала, что трудно представить более неромантичный свадебный подарок, чем это странное нагромождение железяк. Ей не хотелось ранить чувства Эндрю — ведь он так радовался, так мечтал, что это ей понравится… Чем бы это ни было.
— Гм… Эндрю… очень интересно, но я даже не представляю, что это такое.
— Отгадай.
— Э-э… механизм для изобретенных тобой часов?
— Еще одна попытка.
— Что-то из того, что ты увидел в своих видениях?
— Нет. У тебя есть еще одна попытка.
— Это для нового экипажа.
— Опять мимо. Ну что, сказать?
— Думаю, у тебя нет другого выхода, — ответила она, прилагая неимоверные усилия к тому, чтобы ее голос звучал бодро.
— Это механизированный вертел, — восторженно объявил Эндрю. — Для кухни. Чтобы переворачивать мясо над огнем. Отныне, Челсиана, твоим дорогам собачкам придется искать новую работу.
Челси потребовалось время, чтобы осознать его слова.
«Чтобы переворачивать мясо над огнем».
Она снова взглянула на уродливую мешанину деревянных и железных деталей, потом вдруг ощутила спазм в горле. Она смотрела на подарок сквозь пелену выступивших слез, и все эти блоки и зубчатые колеса блестели, как бриллианты.
— О, Эндрю, — выдохнула она, прижимая руку ко рту и глядя на него расширившимися от удивления глазами. Ее губы дрожали. — Просто не верится, что ты это сделал…
Эндрю покраснел от удовольствия, но не захотел показывать, как ему приятна похвала, и лишь пожал плечами. Однако Челси видела, что он сияет от гордости. Наверняка он боялся, что она отнесется к подарку без особого восторга, и одновременно надеялся на то, что его изобретение ей понравится.
— Ну, на это ушло немного времени, — признался он. — Идея осенила меня, когда мы были в Лондоне. Я знаю одного кузнеца в Рейвенскомбе, и он с радостью выковал все детали по моим чертежам.
— Ты хочешь сказать, что просто взял и придумал это? Эндрю опять пожал плечами.
— Так происходит с большинством моих изобретений, — извиняющимся тоном проговорил он. — Ничего не могу с этим поделать.
— Эндрю, да ты гений! — Челси вскочила на ноги, снова обвила руками его шею и принялась страстно целовать, а по ее щекам текли слезы. — Ты хоть понимаешь, что это значит для несчастных собак, обжигающих лапки и стирающих их до костей в тысячах английских кухонь? Твой вертел совершит революцию не только в оборудовании кухонь, но и в способах приготовления блюд! Спасибо тебе! Я говорю это от имени бедных собачек, которые в настоящий момент страдают от человеческой жестокости! Спасибо, спасибо, спасибо!
Челси так стиснула его в объятиях, что едва не задушила. Эндрю видел, как она счастлива, и горделиво улыбался. Гм… проклятие… если для того, чтобы сделать его женушку счастливой, нужна такая малость, то путь, который лежит перед ним, будет совсем не сложным!
— Знаешь, трудно придумать более приятный подарок, — сказала Челси, вытирая слезы. — Я счастливейшая женщина в Англии. У меня умнейший в мире муж. Единственное, чего мне недостает, — это чтобы мой умный, красивый муж взял меня на руки и отнес в супружескую постель.
Эндрю многозначительно ухмыльнулся и легко поднял ее на руки.
— Дорогая жена, твои желания — закон для меня.
Глава 28
И вдруг Эндрю осенило. «Да ведь я люблю ее!» У него закружилась голова, и он крепче вцепился в повод. «Господи, помоги мне! Я люблю ее!»
Это открытие ошеломило его. Отныне он не пленник своих страхов, потому что Челси освободила его, он не пленник страшного будущего, потому что она превратила тяжелый груз в легкую и приятную ношу, заставила мрачное и темное засиять ярким светом. Господи, ему больше не надо сидеть взаперти в собственном доме, потому что она, его любимая жена, поняла и приняла все, приняла его.
Они уже были в полумиле от Роузбрайара. На фоне зеленых холмов и пустоши, на фоне одетых в осенний наряд деревьев и синего неба виднелся большой дом из серого камня. Эндрю осадил Ньютона, схватив за повод, остановил Шейха и наклонился к Челси.
— Эндрю, что ты делаешь?
Вместо ответа он припал к ее губам. Она отдалась этому поцелую и тихо застонала от наслаждения. В это мгновение для Эндрю существовала только его жена, только ее мягкие губы, только ее руки, обвившие его шею, только часто вздымающаяся грудь, только ее язык, игравший с его собственным языком.
Шейх нервно переступил и отошел, тем самым прервав поцелуй. Эндрю и Челси еще секунду пристально глядели друг на друга.
Челси прижала руку к груди. Ее глаза сияли, в них горел серебристый огонь. Огонь желания.
Вдруг она лукаво улыбнулась и многозначительно посмотрела на луку его седла. Вернее, не на луку, а на выпуклость в его паху, которая упиралась в луку. И холодный ноябрьский день вдруг стал жарким для Эндрю. Челси безумно захотелось прикоснуться к этой выпуклости.
— Спасибо, Эндрю, что согласился вернуться в Роуз-брайар, — преодолевая смущение, проговорила она. — Я понимаю, ты устал, путешествие долгое, и все же мне казалось неправильным, что нашу первую брачную ночь мы собирались провести в доме твоего брата. — Она велела Шейху приблизиться к Ньютону и погладила мужа по бедру. Тот прикрыл глаза и застонал от удовольствия. Челси наклонилась к нему и с кокетливой улыбкой прошептала в самое ухо: — Думаю, пора начать нашу семейную жизнь всерьез, а? Ведь нам надо подтвердить брак.
— Да. — Эндрю поцеловал ее в щеку, и Челси будто обдало жаром. — Пора наверстывать упущенное.
— Создавать новые изобретения…
— Спасать бездомных щенков…
— Заканчивать незаконченные дела… Эндрю погладил Челси по попке.
— Эндрю?
— Челси?
Он выжидательно посмотрел на нее и улыбнулся знаменитой улыбкой де Монфоров. Она улыбнулась ему в ответ.
— Кто первый доскачет до дома, тот выиграл! — вдруг объявила Челси и дала шенкеля Шейху.
Арабский скакун сорвался с места, как вспугнутая куропатка. Челси услышала позади себя громоподобный стук копыт Ньютона, рассмеялась и пришпорила своего жеребца. Ветер свистел в ушах. Грязь из-под копыт забрызгала юбку. Она заметила, что Шейх задергал ушами, и через секунду увидела рядом с собой Ньютона. Жеребец был на две ладони выше, а стремление побеждать он унаследовал от своих чистокровных предков. Его серо-стальная грива развевалась на ветру, ноздри раздувались.
Неожиданно Челси ощутила, что ее обхватили за талию, а в следующее мгновение, перелетев через пространство, разделяющее лошадей, она сидела на Ньютоне впереди мужа и весело смеялась. Эндрю подстегивал жеребца до тех пор, пока они не влетели в распахнутые ворота Роуз-брайара. Аллею они преодолели шагом. Шейх спокойно трусил сзади.
Порозовевшая, возбужденная, Челси повернулась к мужу и шутливо пихнула его в грудь.
— Да ты действительно сумасшедший! — задыхаясь от смеха, воскликнула она и поцеловала его.
Отлично выдрессированный Ньютон подвез их к крыльцу и остановился, а потом замотал головой, давая понять, что пора спешиваться.
Однако Челси продолжала целовать своего красивого мужа. Сегодня он открылся ей в новом свете, и ей нравилось видеть его в бодром настроении. Ей нравилось ощущать, как он проводит языком по ее губам, прежде чем просунуть его ей в рот. Нравилось чувствовать, как его руки забираются под жилетку и гладят грудь сквозь ткань амазонки. Он слегка ущипнул ее за соски, и она издала сладостный стон. Взволнованная, ошеломленная, тяжело дыша, Челси отстранилась от Эндрю.
— Что подумают слуги? — поддел он жену, хитро глядя на нее.
— Что хозяйка Роузбрайара помешалась от любви к своему мужу. Пошли, Эндрю. У меня есть подарок для тебя, и я хочу вручить его до того, как мы окажемся в постели, до того, как ты снова начнешь целовать меня и заставишь забыть о…
— О подарке?
— Не просто о подарке, а о свадебном подарке! Пошли.
Челси выскользнула из его объятий и спрыгнула на землю. Эндрю тоже спешился, передал повод подбежавшему груму и устремился за женой, которая уже поднималась по лестнице. Он поймал ее за руку на предпоследней ступеньке. Она радостно рассмеялась. Ее глаза горели, щеки покрывал очаровательный румянец.
— Если мы намерены соблюдать традиции, то на этот счет у меня есть кое-какие идеи, — сказал Эндрю. — Сначала я поцелую тебя. Потом перенесу через порог, как после свадьбы. А потом не отпущу от себя, так как у меня тоже есть свадебный подарок.
Они скова слились в поцелуе. Эндрю легко поднял Челси на руки я, не отрываясь от ее губ, поднялся на последнюю ступеньку и переступил порог дома, который когда-то принадлежал отцу Челси, потом ей самой, а теперь им обоим. Он не удосужился закрыть за собой дверь, предоставив сделать это какому-нибудь пробегающему мимо лакею.
В холле Эндрю поставил Челси на пол.
— Итак, ты идешь за своим подарком, а я — за своим. Где встречаемся?
— Наверху у лестницы через четверть часа.
Рассмеявшись, Челси чмокнула его в губы и убежала.
Эндрю еще несколько мгновений стоял в холле, ожидая, когда перестанет кружиться голова и замедлится биение сердца. Проклятие, на что он тратил столько времени, сил и душевных мук? Идеальные женщины действительно существуют! И одна из них принадлежит ему! И вообще, какого черта он тут стоит?
Эндрю побежал за своим подарком. Пришлось отправиться в конюшню, где стояла карета с не распакованным багажом. Он достал деревянный ящик, ругая себя за то, что раньше не перенес его в дом. Ящик был страшно тяжелым, и к тому моменту, когда Эндрю добрался до холла, он уже задыхался. Поставив ящик на пол, он с сомнением взглянул на длинную лестницу на второй этаж.
Челси стояла наверху. У нее в руках ничего не было. Она со смехом наблюдала за мужем, который взвалил ящик на плечи и потащил его по лестнице.
— Это твой подарок? — поинтересовалась она.
— Естественно.
— Кажется, это не одна из знаменитых драгоценностей де Монфоров, — съязвила она, складывая руки на груди и изображая разочарование. — Хотя допускаю, что это может быть и бриллиант в четыре миллиона каратов.
— Ты права… не драгоценности, — с трудом выговорил Эндрю, останавливаясь, чтобы передохнуть, прежде чем продолжить подъем.
— Выглядит очень тяжелым. Что там?
— Не скажу.
— Почему?
— Сюрприз.
— А из чего он сделан? Из золота?
— Он полностью из железа.
— Из железа? — удивилась Челси, стараясь не показывать своего разочарования тем, что красивый молодой муж оказался не таким романтичным, как она ожидала. — Послушай, Эндрю…
— Не смейся, тебе понравится.
— Да, наверное, если тебе все же удастся затащить этот ящик наверх. Скажу одно: я рада, что вышла за тебя из-за твоих умственных, а не физических способностей. — Она подбоченилась и вызывающе усмехнулась: — Я занесла бы его раза в два быстрее, чем ты.
— Давай, попробуй, подними эту проклятую штуку!
Челси, насмешливо притоптывая ножкой, дождалась, когда Эндрю поднимется наверх и поставит свою ношу на пол. Бросив на мужа высокомерный взгляд, она ухватилась за ящик, попыталась поднять — и застыла как вкопанная. Улыбка сползла с ее лица. С таким же успехом она могла бы попытаться поднять на руки датского дога — ящик даже не сдвинулся с места.
— Ладно, забираю назад свои слова о твоих физических способностях, — сказала она, выпрямляясь. — Даже удивительно, что ты не сломался, когда нес его. Эндрю, почему ты не оставил его внизу, а потащил наверх?
— Потому что вы, мадам, попросили меня об этом.
— Ой!
— Вообще-то ему место в кухне, — добавил Эндрю. Челси сникла, но постаралась скрыть свои эмоции.
— Дай-ка отгадаю… Это железный котел для очага, — проговорила она, прилагая все силы к тому, чтобы голос звучал бодро.
— Нет, это не котел. А теперь вручай мне твой подарок, и мы вместе распакуем их, — предложил Эндрю, прислоняясь к перилам и складывая руки на груди. — Надеюсь, твой подарок не больше моего?
— О, значительно больше. Я не смогла бы принести его, даже если бы хотела. Так что придется тебе последовать за мной.
— И ты это говоришь после… Полагаю, ты желаешь, чтобы я захватил это с собой?
— Конечно. Позволь мне помочь тебе.
Эндрю бросил на нее уничтожающий взгляд. Глаза Челси задорно блестели, пока она наблюдала, как Эндрю взваливает на плечо ящик, который она не смогла даже сдвинуть с места.
Теперь, зная, как тяжел его груз, Челси не могла не удивляться. Итак, ее талантливый муж одарен как умственными, так и физическими способностями. Гм… у этого брака преимуществ становится все больше и больше! Видя, как его тело напрягается под тяжелым ящиком, она затрепетала, представив, что будет гладить эти сильные, выпуклые мышцы…
— Хватит таращиться, девчонка, иди вперед. Ящик-то не из легких!
Челси засмеялась. Она чувствовала на себе пристальный взгляд Эндрю и догадывалась, что он смотрит на ее покачивающиеся бедра, любуется тонкой талией, и от этого ей еще сильнее хотелось поскорее забраться с ним в постель.
Челси прошла мимо гостевых спален, мимо хозяйских апартаментов, которые они скоро назовут своими, и завернула в просто обставленную комнату, некогда бывшую библиотекой отца. Сейчас книг в шкафах красного дерева, тянувшихся вдоль одной стены, не было. В углу стояли напольные часы. Высокие, выходившие на юг окна пропускали много света. За ними виднелся декоративный пруд с плававшими на воде желтыми и красными листьями. Стены украшали дубовые панели, тяжелые двери поражали искусной резьбой, отполированный пол сверкал. Мебель состояла из трех длинных столов. На среднем Эндрю увидел графин вина и два хрустальных кубка.
Челси повернулась и радостно взглянула на мужа.
— Вот мой свадебный подарок, муженек.
Крякнув, Эндрю опустил ящик на пол и выпрямился. Он огляделся по сторонам и нахмурился. На его лице появилось точно такое же выражение, как у Челси в тот момент, когда она узнала, что ее подарок — тяжеленный кусок железа.
— И что же ты думаешь? — как бы между прочим, стараясь скрыть рвущуюся наружу радость, спросила Челси. — Разве она не прекрасна?
— Гм… она?
— Ну комната.
— Прости?
— Она твоя, — торжественно сообщила Челси, не в силах сдержать улыбку. — Эндрю, ну почему у тебя такой расстроенный вид? У меня действительно были веские причины для того, чтобы не отдавать тебе под лабораторию бальный зал. Я велела вынести все из этой комнаты и подготовить ее для тебя. Я думала, что она понравится тебе больше, чем бальный зал. Здесь весь день много света, не слышен шум от псарни. Раньше тут работал мой отец, хозяин дома. Теперь, когда новым хозяином стал ты, она полностью в твоей власти. Делай с ней что хочешь.
Эндрю продолжал ошеломленно оглядываться. Разочарование на его лице сменилось неудержимым восторгом, губы растянулись в широченную улыбку. Он недоверчиво качал головой, а его глаза сияли от счастья.
— О Челси… трудно придумать более приятный подарок!
— Это не все, — сказала Челси.
— Не все?
— Да. Так как ты чудовищно неорганизован и ненавидишь бумажную работу — а именно в этом заключается причина того, что ты перескакиваешь от одной идеи к другой, не проанализировав их, — я решила исправить положение. Отныне у тебя будет не только помещение для лаборатории — это только часть моего свадебного подарка, — но и лаборант. — Она улыбнулась. — Я.
— Ты?
— Я. — Она бросилась ему на шею и сжала в объятиях. — Эндрю, я знаю, что ты собираешься изменить мир, и начнешь ты прямо здесь!
Эндрю приподнял ее и закружил по комнате.
— Челси, дорогая, замечательная Челси, ты — мой самый главный подарок!
— Итак, раз ты получил в подарок и меня и лабораторию, у тебя отныне нет повода для плохого настроения!
Эндрю поцеловал ее. Его сердце переполняли радость и восторг. Прошло немало времени, прежде чем он оторвался от жены и, взяв ее за плечи, заглянул ей в глаза.
— Челсиана Блейк де Монфор, известно ли тебе, что я уже на грани того, чтобы влюбиться в тебя? Фактически я уже наполовину в тебя влюблен.
— Значит, если половина тебя влюблена в меня, а половина меня — в тебя, то мы образуем единое целое?
— Прости?
— Значит ли это, что мы оба полностью влюблены друг в друга?
Эндрю расхохотался.
— Очень интересный ход мысли! Я не рассматривал эту проблему под таким углом зрения, однако допускаю, что ты права.
— Ну тогда покажи мне, как сильно половина тебя любит меня, и позволь распаковать твой свадебный подарок.
Эндрю вдруг засмущался, и Челси увидела, как он покраснел.
— Любой мой подарок не сравнится с твоим щедрым даром.
— Возможно, ты прав, — поддразнила его Челси, пытаясь шуткой помочь ему справиться со смущением. — Мне трудно представить, зачем мне огромный кусок железа. И все же ты заинтриговал меня. Итак, я открываю.
Она встала на колени рядом с ящиком, развязала веревку и откинула крышку. И непонимающе заморгала.
— Тебе нравится? — таким же тоном, как она сама несколько минут назад, и точно так же скрывая рвущуюся наружу радость, спросил Эндрю, наклоняясь над ней.
Челси ошеломленно смотрела на какие-то блоки, деревянную ручку, зубчатые колеса и думала, что трудно представить более неромантичный свадебный подарок, чем это странное нагромождение железяк. Ей не хотелось ранить чувства Эндрю — ведь он так радовался, так мечтал, что это ей понравится… Чем бы это ни было.
— Гм… Эндрю… очень интересно, но я даже не представляю, что это такое.
— Отгадай.
— Э-э… механизм для изобретенных тобой часов?
— Еще одна попытка.
— Что-то из того, что ты увидел в своих видениях?
— Нет. У тебя есть еще одна попытка.
— Это для нового экипажа.
— Опять мимо. Ну что, сказать?
— Думаю, у тебя нет другого выхода, — ответила она, прилагая неимоверные усилия к тому, чтобы ее голос звучал бодро.
— Это механизированный вертел, — восторженно объявил Эндрю. — Для кухни. Чтобы переворачивать мясо над огнем. Отныне, Челсиана, твоим дорогам собачкам придется искать новую работу.
Челси потребовалось время, чтобы осознать его слова.
«Чтобы переворачивать мясо над огнем».
Она снова взглянула на уродливую мешанину деревянных и железных деталей, потом вдруг ощутила спазм в горле. Она смотрела на подарок сквозь пелену выступивших слез, и все эти блоки и зубчатые колеса блестели, как бриллианты.
— О, Эндрю, — выдохнула она, прижимая руку ко рту и глядя на него расширившимися от удивления глазами. Ее губы дрожали. — Просто не верится, что ты это сделал…
Эндрю покраснел от удовольствия, но не захотел показывать, как ему приятна похвала, и лишь пожал плечами. Однако Челси видела, что он сияет от гордости. Наверняка он боялся, что она отнесется к подарку без особого восторга, и одновременно надеялся на то, что его изобретение ей понравится.
— Ну, на это ушло немного времени, — признался он. — Идея осенила меня, когда мы были в Лондоне. Я знаю одного кузнеца в Рейвенскомбе, и он с радостью выковал все детали по моим чертежам.
— Ты хочешь сказать, что просто взял и придумал это? Эндрю опять пожал плечами.
— Так происходит с большинством моих изобретений, — извиняющимся тоном проговорил он. — Ничего не могу с этим поделать.
— Эндрю, да ты гений! — Челси вскочила на ноги, снова обвила руками его шею и принялась страстно целовать, а по ее щекам текли слезы. — Ты хоть понимаешь, что это значит для несчастных собак, обжигающих лапки и стирающих их до костей в тысячах английских кухонь? Твой вертел совершит революцию не только в оборудовании кухонь, но и в способах приготовления блюд! Спасибо тебе! Я говорю это от имени бедных собачек, которые в настоящий момент страдают от человеческой жестокости! Спасибо, спасибо, спасибо!
Челси так стиснула его в объятиях, что едва не задушила. Эндрю видел, как она счастлива, и горделиво улыбался. Гм… проклятие… если для того, чтобы сделать его женушку счастливой, нужна такая малость, то путь, который лежит перед ним, будет совсем не сложным!
— Знаешь, трудно придумать более приятный подарок, — сказала Челси, вытирая слезы. — Я счастливейшая женщина в Англии. У меня умнейший в мире муж. Единственное, чего мне недостает, — это чтобы мой умный, красивый муж взял меня на руки и отнес в супружескую постель.
Эндрю многозначительно ухмыльнулся и легко поднял ее на руки.
— Дорогая жена, твои желания — закон для меня.
Глава 28
— Необходимо запатентовать его, причем немедленно. Мы представим его в Королевском научном обществе. Мы должны устроить роскошный бал и пригласить всех нужных людей, продемонстрировать твое устройство и доказать, что недопустимо использовать несчастных собак на кухне!
Эндрю, несший Челси на руках, молча улыбался.
— Думаю расширить псарню, чтобы было куда поселить собак, которые высвободятся после применения нового вертела. Хорошо бы еще напечатать плакаты, извещающие публику. Кстати, Эндрю, надо сделать еще один вертел в подарок королю, потому что если уж он станет применять его, то и вся Англия последует его примеру.
— Да, Челси.
— О Эндрю, ты пропустил спальню. Вернись на несколько шагов.
Эндрю послушно попятился, потом вошел в комнату и ногой захлопнул за собой дверь.
— Мы должны сейчас же этим заняться. Нужно устроить турне по Англии. А лучше по всей Европе, чтобы и там тоже…
Челси не успела закончить свою тираду, так как Эндрю запечатал ей губы поцелуем. Его язык проник ей в рот, она щекой чувствовала его горячее дыхание. Эндрю положил ее на кровать. Она утонула в толстом покрывале, закрыла глаза и вдруг ощутила, что ее затылку что-то мешает. Челси повернула голову и обнаружила, что это лапа. В кровати лежал Пятнистый.
— Эндрю, мы не можем устроиться здесь. Пятнистый будет смотреть.
— Он закроет глаза.
— Послушай…
Эндрю подхватил ее на руки и перенес на обитую красным дамасским шелком кушетку с гнутыми ножками. Кушетка была узкой, и Челси опустила одну ногу вниз, поставив ее на ковер. Юбки пенистой массой из кружев и тонкой шерсти свесились на пол.
Челси чувствовала, что Эндрю не терпится овладеть ею. Его пальцы дрожали, когда он расстегивал ей платье, одновременно целуя в шею. Наконец он обнажил ее грудь и дотронулся рукой до нежной кожи, горящей от вожделения.
— Проклятие, как же я все это ненавижу, — проговорил он. — Ну почему красоту надо прятать в такую страшную клетку!
Эндрю никак не мог добраться до нижней части ее тела, поэтому он оперся коленом о кушетку и проник рукой под юбку.
— Боже мой, да у тебя там бриджи!
— Но я ведь ехала в мужском седле. Ты же не хочешь, чтобы я стерла бедра в кровь?
— Последний раз, когда я видел тебя в бриджах…
— Глубоко врезался тебе в память. Вперед, Эндрю. Будем создавать новые памятные моменты. Только, пожалуйста, не раздевай меня полностью: здесь холодно.
— Мы быстренько, — пообещал он.
Челси расстегнула бриджи и выгнулась, предлагая Эндрю снять их. Что он и сделал, а потом швырнул их на пол.
Обнаружив то, до чего так долго добирался, — чулки, подвязки и обнаженные бедра, — он довольно улыбнулся. Челси страшно нравилось, когда Эндрю так улыбался. А еще ей нравилось, как он гладит ее голень, обтянутую чулком. Затем его рука двинулась выше, к колену, где стала сражаться с подвязкой. Эндрю вышел из этого сражения побежденным и, чертыхнувшись, спустил подвязку вместе с чулком.
— Неужели именно так мужчина выражает свой восторг, а? — с иронией осведомилась Челси, наслаждаясь каждым моментом.
— Так мужчина выражает свое нетерпение.
Рука Эндрю переместилась еще выше. Теперь он гладил ее бедра с внутренней стороны, а пальцы проверяли… проверяли… и удостоверились. В том, что она уже готова принять его. В том, что она тоже сгорает от страсти.
— Боже, — хрипло произнес Эндрю и решительно задрал ей юбки. Осеннее солнце осветило ее обнаженный живот и ноги, одна из которых все еще была в чулке.
Эндрю молча любовался ею, и под его взглядом Челси почувствовала себя незащищенной, распутной, бесстыдной. Затем он посмотрел ей в лицо, и в его глазах она увидела огонь желания, такой жаркий, что он прожигал ее насквозь.
— Проклятие, — с коротким смешком проговорил Эндрю.
— Проклятие?
— Как я смогу находить время и желание для занятий наукой, если ты будешь постоянно искушать меня?
— Тогда тебе придется потренироваться в сдержанности, — улыбнулась ему Челси. — Хотя я очень надеюсь, что ты не будешь этого делать.
— Естественно, не буду. Господи, клянусь, ты меня погубишь.
Челси хихикнула.
— Эндрю, а где возбудитель? Кажется, мы собирались еще раз испытать его?
— Не знаю… да какая разница.
— О, прими его. Прими, и посмотрим, как он подействует.
Эндрю порылся в карманах своего пальто и достал крохотный пузырек. Челси, лежавшая на фоне красного шелка в кружеве нижних юбок, являла собой чрезвычайно соблазнительное зрелище. Она чувствовала, как учащается биение ее сердца, а по телу волнами проходит вожделение, как между бедер усиливается сладостное ощущение муки. Она трепетала от страсти.
Эндрю присел на кушетку и, гладя ей ноги, поднял пузырек так, чтобы на него падал свет.
— На ком будем испытывать — на тебе или на мне? — спросил он, внимательно разглядывая содержимое пузырька.
— Решай сам.
— Ладно.
Он еще шире раздвинул ей ноги.
— Эндрю, ты разорвешь меня пополам, — задыхаясь, проговорила Челси.
— Я хочу видеть тебя. Всю. — Эндрю то перебирал шелковистые волосы внизу ее живота, то гладил между ног и при этом смотрел, что делают его пальцы. Каждая клеточка ее тела восторженно отзывалась на его прикосновения. — А еще я хочу увидеть, что произойдет, когда я капну сюда, между этих очаровательных розовых складочек, и смажу этот бугорок.
Челси застонала, предвкушая наслаждение. Мысли о том, что Эндрю нанесет свой чудодейственный эликсир на самые интимные части ее тела, было достаточно, чтобы еще сильнее возбудить ее.
— Ну что ж, действуй, — проговорила она и закинула руку за голову.
Эндрю принялся медленно отвинчивать крышку. Челси кожей чувствовала холодный воздух… он овевал ее обнаженные бедра… скользил по коленкам… пробирался между ног. Она задрожала.
— Тебе холодно?
— Нет, просто не могу дождаться, когда ты будешь во мне. Эндрю прижал палец к горлышку пузырька, перевернул его сначала вниз, потом вверх и вытянул руку. На подушечке пальца сверкала капля возбудителя. Пристально глядя в глаза Челси, он провел пальцем по ее влажному лону. Она затрепетала.
— Чувствуешь что-нибудь? — спросил он.
— Пока только твой палец. Но и этого достаточно.
Эндрю улыбнулся. Он снова смочил палец возбудителем, потом мучительно медленно провел им по набухшему бугорку, а затем надавил на него.
Челси застонала и закусила губу. Эндрю надавил на бугорок сильнее.
— А сейчас что-нибудь чувствуешь? — хрипло проговорил он.
— Там… все горит.
— Гм.
— Теперь жжет.
— Больно?
— Нет. Жжет по-другому… трудно объяснить.
— Да, я понимаю, что ты имеешь в виду. — Эндрю лукаво усмехнулся. — Кстати, нужно не забыть записать это.
Он продолжал давить на бугорок, наблюдая за тем, как Челси выгибается и мечется на красной шелковой подушке.
— Эндрю… — задыхаясь, промолвила она.
— Да, дорогая?
— Эндрю, мне нужно, чтобы ты как можно скорее вошел в меня.
— Челси, я еще не закончил наблюдение.
Жар, который вызывал в ней палец Эндрю, распространялся по всему телу, ей казалось, что возбудитель пропитал каждую клеточку.
— К черту твои эксперименты! Я схожу с ума!
Не обратив внимания на ее слова, Эндрю сжал бугорок и принялся катать его между большим и указательным пальцами. Челси застонала, ее ногти скребли красный шелк. Она ощущала, как тысячи крохотных иголочек впиваются в ее лоно. Ее тело молило об освобождении и одновременно требовало продолжения сладкой муки. А Эндрю продолжал пытать ее, внимательно наблюдая за ее лицом. В экстазе Челси сильнее прижала к себе его руку.
Эндрю, несший Челси на руках, молча улыбался.
— Думаю расширить псарню, чтобы было куда поселить собак, которые высвободятся после применения нового вертела. Хорошо бы еще напечатать плакаты, извещающие публику. Кстати, Эндрю, надо сделать еще один вертел в подарок королю, потому что если уж он станет применять его, то и вся Англия последует его примеру.
— Да, Челси.
— О Эндрю, ты пропустил спальню. Вернись на несколько шагов.
Эндрю послушно попятился, потом вошел в комнату и ногой захлопнул за собой дверь.
— Мы должны сейчас же этим заняться. Нужно устроить турне по Англии. А лучше по всей Европе, чтобы и там тоже…
Челси не успела закончить свою тираду, так как Эндрю запечатал ей губы поцелуем. Его язык проник ей в рот, она щекой чувствовала его горячее дыхание. Эндрю положил ее на кровать. Она утонула в толстом покрывале, закрыла глаза и вдруг ощутила, что ее затылку что-то мешает. Челси повернула голову и обнаружила, что это лапа. В кровати лежал Пятнистый.
— Эндрю, мы не можем устроиться здесь. Пятнистый будет смотреть.
— Он закроет глаза.
— Послушай…
Эндрю подхватил ее на руки и перенес на обитую красным дамасским шелком кушетку с гнутыми ножками. Кушетка была узкой, и Челси опустила одну ногу вниз, поставив ее на ковер. Юбки пенистой массой из кружев и тонкой шерсти свесились на пол.
Челси чувствовала, что Эндрю не терпится овладеть ею. Его пальцы дрожали, когда он расстегивал ей платье, одновременно целуя в шею. Наконец он обнажил ее грудь и дотронулся рукой до нежной кожи, горящей от вожделения.
— Проклятие, как же я все это ненавижу, — проговорил он. — Ну почему красоту надо прятать в такую страшную клетку!
Эндрю никак не мог добраться до нижней части ее тела, поэтому он оперся коленом о кушетку и проник рукой под юбку.
— Боже мой, да у тебя там бриджи!
— Но я ведь ехала в мужском седле. Ты же не хочешь, чтобы я стерла бедра в кровь?
— Последний раз, когда я видел тебя в бриджах…
— Глубоко врезался тебе в память. Вперед, Эндрю. Будем создавать новые памятные моменты. Только, пожалуйста, не раздевай меня полностью: здесь холодно.
— Мы быстренько, — пообещал он.
Челси расстегнула бриджи и выгнулась, предлагая Эндрю снять их. Что он и сделал, а потом швырнул их на пол.
Обнаружив то, до чего так долго добирался, — чулки, подвязки и обнаженные бедра, — он довольно улыбнулся. Челси страшно нравилось, когда Эндрю так улыбался. А еще ей нравилось, как он гладит ее голень, обтянутую чулком. Затем его рука двинулась выше, к колену, где стала сражаться с подвязкой. Эндрю вышел из этого сражения побежденным и, чертыхнувшись, спустил подвязку вместе с чулком.
— Неужели именно так мужчина выражает свой восторг, а? — с иронией осведомилась Челси, наслаждаясь каждым моментом.
— Так мужчина выражает свое нетерпение.
Рука Эндрю переместилась еще выше. Теперь он гладил ее бедра с внутренней стороны, а пальцы проверяли… проверяли… и удостоверились. В том, что она уже готова принять его. В том, что она тоже сгорает от страсти.
— Боже, — хрипло произнес Эндрю и решительно задрал ей юбки. Осеннее солнце осветило ее обнаженный живот и ноги, одна из которых все еще была в чулке.
Эндрю молча любовался ею, и под его взглядом Челси почувствовала себя незащищенной, распутной, бесстыдной. Затем он посмотрел ей в лицо, и в его глазах она увидела огонь желания, такой жаркий, что он прожигал ее насквозь.
— Проклятие, — с коротким смешком проговорил Эндрю.
— Проклятие?
— Как я смогу находить время и желание для занятий наукой, если ты будешь постоянно искушать меня?
— Тогда тебе придется потренироваться в сдержанности, — улыбнулась ему Челси. — Хотя я очень надеюсь, что ты не будешь этого делать.
— Естественно, не буду. Господи, клянусь, ты меня погубишь.
Челси хихикнула.
— Эндрю, а где возбудитель? Кажется, мы собирались еще раз испытать его?
— Не знаю… да какая разница.
— О, прими его. Прими, и посмотрим, как он подействует.
Эндрю порылся в карманах своего пальто и достал крохотный пузырек. Челси, лежавшая на фоне красного шелка в кружеве нижних юбок, являла собой чрезвычайно соблазнительное зрелище. Она чувствовала, как учащается биение ее сердца, а по телу волнами проходит вожделение, как между бедер усиливается сладостное ощущение муки. Она трепетала от страсти.
Эндрю присел на кушетку и, гладя ей ноги, поднял пузырек так, чтобы на него падал свет.
— На ком будем испытывать — на тебе или на мне? — спросил он, внимательно разглядывая содержимое пузырька.
— Решай сам.
— Ладно.
Он еще шире раздвинул ей ноги.
— Эндрю, ты разорвешь меня пополам, — задыхаясь, проговорила Челси.
— Я хочу видеть тебя. Всю. — Эндрю то перебирал шелковистые волосы внизу ее живота, то гладил между ног и при этом смотрел, что делают его пальцы. Каждая клеточка ее тела восторженно отзывалась на его прикосновения. — А еще я хочу увидеть, что произойдет, когда я капну сюда, между этих очаровательных розовых складочек, и смажу этот бугорок.
Челси застонала, предвкушая наслаждение. Мысли о том, что Эндрю нанесет свой чудодейственный эликсир на самые интимные части ее тела, было достаточно, чтобы еще сильнее возбудить ее.
— Ну что ж, действуй, — проговорила она и закинула руку за голову.
Эндрю принялся медленно отвинчивать крышку. Челси кожей чувствовала холодный воздух… он овевал ее обнаженные бедра… скользил по коленкам… пробирался между ног. Она задрожала.
— Тебе холодно?
— Нет, просто не могу дождаться, когда ты будешь во мне. Эндрю прижал палец к горлышку пузырька, перевернул его сначала вниз, потом вверх и вытянул руку. На подушечке пальца сверкала капля возбудителя. Пристально глядя в глаза Челси, он провел пальцем по ее влажному лону. Она затрепетала.
— Чувствуешь что-нибудь? — спросил он.
— Пока только твой палец. Но и этого достаточно.
Эндрю улыбнулся. Он снова смочил палец возбудителем, потом мучительно медленно провел им по набухшему бугорку, а затем надавил на него.
Челси застонала и закусила губу. Эндрю надавил на бугорок сильнее.
— А сейчас что-нибудь чувствуешь? — хрипло проговорил он.
— Там… все горит.
— Гм.
— Теперь жжет.
— Больно?
— Нет. Жжет по-другому… трудно объяснить.
— Да, я понимаю, что ты имеешь в виду. — Эндрю лукаво усмехнулся. — Кстати, нужно не забыть записать это.
Он продолжал давить на бугорок, наблюдая за тем, как Челси выгибается и мечется на красной шелковой подушке.
— Эндрю… — задыхаясь, промолвила она.
— Да, дорогая?
— Эндрю, мне нужно, чтобы ты как можно скорее вошел в меня.
— Челси, я еще не закончил наблюдение.
Жар, который вызывал в ней палец Эндрю, распространялся по всему телу, ей казалось, что возбудитель пропитал каждую клеточку.
— К черту твои эксперименты! Я схожу с ума!
Не обратив внимания на ее слова, Эндрю сжал бугорок и принялся катать его между большим и указательным пальцами. Челси застонала, ее ногти скребли красный шелк. Она ощущала, как тысячи крохотных иголочек впиваются в ее лоно. Ее тело молило об освобождении и одновременно требовало продолжения сладкой муки. А Эндрю продолжал пытать ее, внимательно наблюдая за ее лицом. В экстазе Челси сильнее прижала к себе его руку.