паршой. А Круглов нарисовал даму с кнутом и сошёл с ума. А Перехрёстов
получил телеграфом четыреста рублей и так заважничал, что его вытолкали со
службы.
Хорошие люди и не умеют поставить себя на твёрдую ногу.
<22 августа <1936>>
--------
Одна старуха от чрезмерного любопытства вывалилась из окна, упала и
разбилась.
Из окна высунулась другая старуха и стала смотреть вниз на разбившуюся,
но от чрезмерного любопытства тоже вывалилась из окна, упала и разбилась.
Потом из окна вывалилась третья старуха, потом четвертая, потом пятая.
Когда вывалилась шестая старуха, мне надоело смотреть на них, и я пошёл
на Мальцевский рынок, где, говорят, одному слепому подарили вязаную шаль.
1937
--------
Удивительный случай случился со мной: я вдруг забыл, что идёт раньше --
7 или 8.
Я отправился к соседям и спросил их, что они думают по этому поводу.
Каково же было их и моё удивление, когда они вдруг обнаружили, что тоже
не могут вспомнить порядок счёта. 1, 2, 3, 4, 5 и 6 помнят, а дальше забыли.
Мы все пошли в коммерческий магазин "Гастроном", что на углу Знаменской
и Бассейной улицы, и спросили кассиршу о нашем недоумении. Кассирша грустно
улыбнулась, вынула изо рта маленький молоточек и, слегка подвигав носом,
сказала:
-- По-моему, семь идёт после восьми в том случае, когда восемь идёт
после семи.
Мы поблагодарили кассиршу и с радостью выбежали из магазина. Но тут,
вдумываясь в слова кассирши, мы опять приуныли, так как её слова показались
нам лишёнными всякого смысла.
Что нам было делать? Мы пошли в Летний сад и стали там считать деревья.
Но дойдя в счёте до 6-ти, мы остановились и начали спорить: по мнению одних
дальше следовало 7, по мнению других -- 8.
Мы спорили бы очень долго, но, по счастию, тут со скамейки свалился
какой-то ребёнок и сломал себе обе челюсти. Это отвлекло нас от нашего
спора.
А потом мы разошлись по домам.
<12 ноября 1935>
--------
Петров:
Эй, Камаров!
Давай ловить комаров!
Камаров:
Нет, я к этому ещё не готов.
Давай лучше ловить котов!
--------
Семен Семёнович, надев очки, смотрит на сосну и видит: на сосне сидит
мужик и показывает ему кулак.
Семен Семёнович, сняв очки, смотрит на сосну и видит, что на сосне
никто не сидит.
Семен Семёнович, надев очки, смотрит на сосну и опять видит, что на
сосне сидит мужик и показывает ему кулак.
Семен Семёнович, сняв очки, опять видит, что на сосне никто не сидит.
Семен Семёнович, опять надев очки, смотрит на сосну и опять видит, что
на сосне сидит мужик и показывает ему кулак.
Семен Семёнович не желает верить в это явление и считает это явление
оптическим обманом.
1934
--------
Гоголь (падает из-за кулис на сцену и смирно лежит).
Пушкин (выходит, спотыкается об Гоголя и падает):
Вот чёрт! Никак об Гоголя!
Гоголь (поднимаясь):
Мерзопакость какая! Отдохнуть не дадут! (Идёт, спотыкается об Пушкина и
падает). Никак об Пушкина спотыкнулся!
Пушкин (поднимаясь):
Ни минуты покоя! (Идёт, спотыкается об Гоголя и падает). Вот чёрт!
Никак опять об Гоголя!
Гоголь (поднимаясь):
Вечно во всем помеха! (Идёт, спотыкается об Пушкина и падает). Вот
мерзопакость! Опять об Пушкина!
Пушкин (поднимаясь):
Хулиганство! Сплошное хулиганство! (Идёт, спотыкается об Гоголя и
падает). Вот чёрт! Опять об Гоголя!
Гоголь (поднимаясь):
Это издевательство сплошное! (Идёт, спотыкается об Пушкина и падает).
Опять об Пушкина!
Пушкин (поднимаясь):
Вот чёрт! Истинно что чёрт! (Идёт, спотыкается об Гоголя и падает). Об
Гоголя!
Гоголь (поднимаясь):
Мерзопакость! (Идёт, спотыкается об Пушкина и падает). Об Пушкина!
Пушкин (поднимаясь):
Вот чёрт! (Идёт, спотыкается об Гоголя и падает за кулисы). Об Гоголя!
Гоголь (поднимаясь):
Мерзопакость! (Уходит за кулисы).
За сценой слышен голос Гоголя: "Об Пушкина!"
Занавес.
<20.2.1934>
--------
Жил-был столяр. Звали его Кушаков.
Однажды вышел он из дому и пошёл в лавочку, купить столярного клея.
Была оттепель, и на улице было очень скользко. Столяр прошёл несколько
шагов, поскользнулся, упал и расшиб себе лоб.
-- Эх! -- сказал столяр, встал, пошел в аптеку, купил пластырь и
заклеил себе лоб.
Но когда он вышел на улицу и сделал несколько шагов, он опять
поскользнулся, упал и расшиб себе нос.
-- Фу! -- сказал столяр, пошел в аптеку, купил пластырь и заклеил
пластырем себе нос.
Потом он опять вышел на улицу, опять поскользнулся, упал и расшиб себе
щеку.
Пришлось опять пойти в аптеку и заклеить пластырем щеку.
-- Вот что, -- сказал столяру аптекарь. -- Вы так часто падаете и
расшибаетесь, что я советую вам купить пластырей несколько штук.
-- Нет, -- сказал столяр, -- больше не упаду!
Но когда он вышел на улицу, то опять поскользнулся, упал и расшиб себе
подбородок.
-- Паршивая гололедица! -- закричал столяр и опять побежал в аптеку.
-- Ну вот видите, -- сказал аптекарь. -- Вот вы опять упали.
-- Нет! -- закричал столяр. -- Ничего слышать не хочу! Давайте скорее
пластырь!
Аптекарь дал пластырь; столяр заклеил себе подбородок и побежал домой.
А дома его не узнали и не пустили в квартиру.
-- Я столяр Кушаков! -- закричал столяр.
-- Рассказывай! -- отвечали из квартиры и заперли дверь на крюк и на
цепочку.
Столяр Кушаков постоял на лестнице, плюнул и пошёл на улицу.
1935
--------
Человек с тонкой шеей забрался в сундук, закрыл за собой крышку и начал
задыхаться.
-- Вот, -- говорил, задыхаясь, человек с тонкой шеей, -- я задыхаюсь в
сундуке, потому что у меня тонкая шея. Крышка сундука закрыта и не пускает
ко мне воздуха. Я буду задыхаться, но крышку сундука все равно не открою.
Постепенно я буду умирать. Я увижу борьбу жизни и смерти. Бой произойдет
неестественный, при равных шансах, потому что естественно побеждает смерть,
а жизнь, обреченная на смерть, только тщетно борется с врагом, до последней
минуты не теряя напрасной надежды. В этой же борьбе, которая произойдет
сейчас, жизнь будет знать способ своей победы: для этого жизни надо
заставить мои руки открыть крышку сундука. Посмотрим: кто кого? Только вот
ужасно пахнет нафталином. Если победит жизнь, я буду вещи в сундуке
пересыпать махоркой... Вот началось: я больше не могу дышать. Я погиб, это
ясно! Мне уже нет спасения! И ничего возвышенного нет в моей голове. Я
задыхаюсь!..
Ой! Что же это такое? Сейчас что-то произошло, но я не могу понять, что
именно. Я что-то видел или что-то слышал...
Ой! Опять что-то произошло? Боже мой! Мне нечем дышать. Я, кажется,
умираю...
А это еще что такое? Почему я пою? Кажется, у меня болит шея... Но где
же сундук? Почему я вижу всё, что находится у меня в комнате? Да никак я
лежу на полу! А где же сундук?
Человек с тонкой шеей поднялся с пола и посмотрел кругом. Сундука нигде
не было. На стульях и кровати лежали вещи, вынутые из сундука, а сундука
нигде не было.
Человек с тонкой шеей сказал:
-- Значит, жизнь победила смерть неизвестным для меня способом.
(В черновике приписка: жизнь победила смерть, где именительный падеж, а
где винительный).
<30 января 1937>
--------
Вот однажды Петраков хотел спать лечь, да лёг мимо кровати. Так он об
пол ударился, что лежит на полу и встать не может.
Вот Петраков собрал последние силы и встал на четвереньки. А силы его
покинули, и он опять упал на живот и лежит.
Лежал Петраков на полу часов пять. Сначала просто так лежал, а потом
заснул.
Сон подкрепил силы Петракова. Он проснулся совершенно здоровым, встал,
прошёлся по комнате и лёг осторожно на кровать. "Ну, -- думает, -- теперь
посплю". А спать-то уже и не хочется. Ворочается Петраков с боку на бок и
никак заснуть не может.
Вот, собственно, и всё.
21.8.36
--------
Алексей Алексеевич подмял под себя Андрея Карловича и, набив ему морду,
отпустил его.
Андрей Карлович, бледный от бешенства, кинулся на Алексея Алексеевича и
ударил его по зубам.
Алексей Алексеевич, не ожидая такого быстрого нападения, повалился на
пол, а Андрей Карлович сел на него верхом, вынул у себя изо рта вставную
челюсть и так обработал ею Алексея Алексеевича, что Алексей Алексеевич
поднялся с полу с совершенно искалеченным лицом и рваной ноздрёй. Держась
руками за лицо, Алексей Алексеевич убежал.
А Андрей Карлович протер свою вставную челюсть, вставил её себе в рот
и, убедившись, что челюсть пришлась на место, осмотрелся вокруг и, не видя
Алексея Алексеевича, пошёл его разыскивать.
<15.3.1936>
--------
Калугин заснул и увидел сон, будто он сидит в кустах, а мимо кустов
проходит милиционер.
Калугин проснулся, почесал рот и опять заснул, и опять увидел сон,
будто он идёт мимо кустов, а в кустах притаился и сидит милиционер.
Калугин проснулся, подложил под голову газету, чтобы не мочить слюнями
подушку, и опять заснул, и опять увидел сон, будто он сидит в кустах, а мимо
кустов проходит милиционер.
Калугин проснулся, переменил газету, лёг и заснул опять. Заснул и опять
увидел сон, будто он идёт мимо кустов, а в кустах сидит милиционер.
Тут Калугин проснулся и решил больше не спать, но моментально заснул и
увидел сон, будто он сидит за милиционером, а мимо проходят кусты.
Калугин закричал и заметался в кровати, но проснуться уже не мог.
Калугин спал четыре дня и четыре ночи подряд и на пятый день проснулся
таким тощим, что сапоги пришлось подвязывать к ногам верёвочкой, чтобы они
не сваливались. В булочной, где Калугин всегда покупал пшеничный хлеб, его
не узнали и подсунули ему полуржаной. А санитарная комиссия, ходя по
квартирам и увидя Калугина, нашла его антисанитарным и никуда не годным и
приказала жакту выкинуть Калугина вместе с сором.
Калугина сложили пополам и выкинули его как сор.
22.8.1936
--------
Математик (вынимая из головы шар):
Я вынул из головы шар.
Я вынул из головы шар.
Я вынул из головы шар.
Я вынул из головы шар.
Андрей Семёнович:
Положь его обратно.
Положь его обратно.
Положь его обратно.
Положь его обратно.
Математик:
Нет, не положу!
Нет, не положу!
Нет, не положу!
Нет, не положу!
Андрей Семёнович:
Ну и не клади.
Ну и не клади.
Ну и не клади.
Математик:
Вот и не положу!
Вот и не положу!
Вот и не положу!
Андрей Семёнович:
Ну и ладно.
Ну и ладно.
Ну и ладно.
Математик:
Вот я и победил!
Вот я и победил!
Вот я и победил!
Андрей Семёнович:
Ну победил и успокойся!
Математик:
Нет, не успокоюсь!
Нет, не успокоюсь!
Нет, не успокоюсь!
Андрей Семёнович: Хоть ты математик, а честное слово, ты не умён.
Математик:
Нет, умён и знаю очень много!
Нет, умён и знаю очень много!
Нет, умён и знаю очень много!
Андрей Семёнович: Много, да только всё ерунду.
Математик:
Нет, не ерунду!
Нет, не ерунду!
Нет, не ерунду!
Андрей Семёнович: Надоело мне с тобой препираться.
Математик:
Нет, не надоело!
Нет, не надоело!
Нет, не надоело!
(Андрей Семёнович досадливо машет рукой и уходит. Математик, постояв
минуту, уходит вслед за Андреем Семёновичем.)
Занавес
<11.4.1933>
--------
-- Ишь ты, -- сказал сторож, рассматривая муху. -- Ведь если её
помазать столярным клеем, то ей, пожалуй, и конец придет. Вот ведь история!
От простого клея!
-- Эй ты, леший! -- окликнул сторожа молодой человек в жёлтых
перчатках.
Сторож сразу же понял, что это обращаются к нему, но продолжал смотреть
на муху.
-- Не тебе, что ли, говорят? -- крикнул опять молодой человек. --
Скотина!
Сторож раздавил муху пальцем и, не поворачивая головы к молодому
человеку, сказал:
-- А ты чего, срамник, орёшь-то? Я и так слышу. Нечего орать-то!
Молодой человек почистил перчатками свои брюки и деликатным голосом
спросил:
-- Скажите, дедушка, как тут пройти на небо?
Сторож посмотрел на молодого человека, прищурил один глаз, потом
прищурил другой, потом почесал себе бородку, ещё раз посмотрел на молодого
человека и сказал:
-- Ну, нечего тут задерживаться, проходите мимо.
-- Извините, -- сказал молодой человек, -- ведь я по срочному делу. Там
для меня уже и комната приготовлена.
-- Ладно, -- сказал сторож, -- покажи билет.
-- Билет не у меня; они говорили, что меня и так пропустят, -- сказал
молодой человек, заглядывая в лицо сторожу.
-- Ишь ты! -- сказал сторож.
-- Так как же? -- спросил молодой человек. -- Пропустите?
-- Ладно, ладно, -- сказал сторож. -- Идите.
-- А как пройти-то? Куда? -- спросил молодой человек. -- Ведь я и
дороги-то не знаю.
-- Вам куда нужно? -- спросил сторож, делая строгое лицо.
Молодой человек прикрыл рот ладонью и очень тихо сказал:
-- На небо!
Сторож наклонился вперед, подвинул правую ногу, чтобы встать потверже,
пристально посмотрел на молодого человека и сурово спросил:
-- Ты чего? Ваньку валяешь?
Молодой человек улыбнулся, поднял руку в жёлтой перчатке, помахал ею
над головой и вдруг исчез.
Сторож понюхал воздух. В воздухе пахло жжёными перьями.
-- Ишь ты! -- сказал сторож, распахнул куртку, почесал себе живот,
плюнул в то место, где стоял молодой человек, и медленно пошел в свою
сторожку.
<1936>
--------
I
Писатель:
Я писатель!
Читатель:
А по-моему, ты говно!
(Писатель стоит несколько минут, потрясённый этой новой идеей, и падает
замертво. Его выносят.)
II
Художник:
Я художник!
Рабочий:
А по-моему, ты говно!
(Художник тут же побледнел, как полотно,
И как тростинка закачался
И неожиданно скончался.
Его выносят.)
III
Композитор:
Я композитор!
Ваня Рублев:
А по-моему, ты говно!
(Композитор, тяжело дыша, так и осел.
Его неожиданно выносят.)
IV
Химик:
Я химик!
Физик:
А по-моему, ты говно!
(Химик не сказал больше ни слова и тяжело рухнул на пол.)
13.4.1933
--------
Андрей Андреевич Мясов купил на рынке фитиль и понёс его домой.
По дороге Андрей Андреевич потерял фитиль и зашёл в магазин купить
полтораста грамм полтавской колбасы. Потом Андрей Андреевич зашёл в
молокосоюз и купил бутылку кефира, потом выпил в ларьке маленькую кружечку
хлебного кваса и встал в очередь за газетой. Очередь была довольно длинная,
и Андрей Андреевич простоял в очереди не менее двадцати минут, но, когда он
подходил к газетчику, то газеты перед самым его носом кончились.
Андрей Андреевич потоптался на месте и пошёл домой, но по дороге
потерял кефир и завернул в булочную, купил французскую булку, но потерял
полтавскую колбасу.
Тогда Андрей Андреевич пошёл прямо домой, но по дороге упал, потерял
французскую булку и сломал своё пенсне.
Домой Андрей Андреевич пришёл очень злой и сразу лёг спать, но долго не
мог заснуть, а когда заснул, то увидел сон: будто он потерял зубную щетку и
чистит зубы каким-то подсвечником.
--------
Макаров:
Тут, в этой книге, написано о наших желаниях и об исполнении их. Прочти
эту книгу, и ты поймёшь, как суетны наши желания. Ты также поймёшь, как
легко исполнить желание другого и как трудно исполнить желание своё.
Петерсен:
Ты что-то заговорил больно торжественно. Так говорят вожди индейцев.
Макаров:
Эта книга такова, что говорить о ней надо возвышенно. Даже думая о ней,
я снимаю шапку.
Петерсен:
А руки моешь, прежде чем коснуться этой книги?
Макаров:
Да, и руки надо мыть.
Петерсен:
Ты и ноги, на всякий случай, вымыл бы!
Макаров:
Это неостроумно и грубо.
Петерсен:
Да что же это за книга?
Макаров:
Название этой книги таинственно...
Петерсен:
Хи-хи-хи!
Макаров:
Называется эта книга МАЛГИЛ.
(Петерсен исчезает.)
Макаров:
Господи! Что же это такое? Петерсен!
Голос Петерсена:
Что случилось? Макаров! Где я?
Макаров:
Где ты? Я тебя не вижу!
Голос Петерсена:
А ты где? Я тоже тебя не вижу!.. Что это за шары?
Макаров:
Что же делать? Петерсен, ты слышишь меня?
Голос Петерсена:
Слышу! Но что такое случилось? И что это за шары?
Макаров:
Ты можешь двигаться?
Голос Петерсена:
Макаров! Ты видишь эти шары?
Макаров:
Какие шары?
Голос Петерсена:
Пустите!.. Пустите меня!.. Макаров!..
(Тихо. Макаров стоит в ужасе, потом хватает книгу и раскрывает её.)
Макаров (читает):
"...Постепенно человек утрачивает свою форму и становится шаром. И став
шаром, человек утрачивает все свои желания".
Занавес
<1934>
--------
Петров садится на коня и говорит, обращаясь к толпе, речь о том, что
будет, если на месте, где находится общественный сад, будет построен
американский небоскреб. Толпа слушает и, видимо, соглашается. Петров
записывает что-то у себя в записной книжечке. Из толпы выделяется человек
среднего роста и спрашивает Петрова, что он записал у себя в записной
книжечке. Петров отвечает, что это касается только его самого. Человек
среднего роста наседает. Слово за слово, и начинается распря. Толпа
принимает сторону человека среднего роста, и Петров, спасая свою жизнь,
погоняет коня и скрывается за поворотом. Толпа волнуется и, за неимением
другой жертвы, хватает человека среднего роста и отрывает ему голову.
Оторванная голова катится по мостовой и застревает в люке для водостока.
Толпа, удовлетворив свои страсти,-- расходится.
--------
Вот однажды один человек пошёл на службу, да по дороге встретил другого
человека, который, купив польский батон, направлялся к себе восвояси.
Вот, собственно, и всё.
--------
На сцену выходит Петраков-Горбунов, хочет что-то сказать, но икает. Его
начинает рвать. Он уходит.
Выходит Притыкин.
Притыкин:
Уважаемый Петраков-Горбунов должен сооб... (Его рвёт, и он убегает).
Выходит Макаров.
Макаров:
Егор... (Макарова рвёт. Он убегает.)
Выходит Серпухов.
Серпухов:
Чтобы не быть... (Его рвёт, он убегает).
Выходит Курова.
Курова:
Я была бы... (Её рвёт, она убегает).
Выходит маленькая девочка.
Маленькая девочка:
Папа просил передать вам всем, что театр закрывается. Нас всех тошнит.
Занавес
--------
Лето, письменный стол. Направо дверь. На столе картина. На картине
нарисована лошадь, а в зубах у лошади цыган. Ольга Петровна колет дрова. При
каждом ударе с носа Ольги Петровны соскакивает пенсне. Евдоким Осипович
сидит в креслах и курит.
Ольга Петровна (ударяет колуном по полену, которое, однако, нисколько не
раскалывается).
Евдоким Осипович:
Тюк!
Ольга Петровна (надевая пенсне, бьёт по полену).
Евдоким Осипович:
Тюк!
Ольга Петровна (надевая пенсне):
Евдоким Осипович! Я вас прошу, не говорите этого слова "тюк".
Евдоким Осипович:
Хорошо, хорошо.
Ольга Петровна (ударяет колуном по полену).
Евдоким Осипович:
Тюк!
Ольга Петровна (надевая пенсне):
Евдоким Осипович! Вы обещали не говорить этого слова "тюк".
Евдоким Осипович:
Хорошо, хорошо, Ольга Петровна! Больше не буду.
Ольга Петровна (ударяет колуном по полену).
Евдоким Осипович:
Тюк!
Ольга Петровна (надевая пенсне):
Это безобразие! Взрослый пожилой человек и не понимает простой
человеческой просьбы!
Евдоким Осипович:
Ольга Петровна! Вы можете спокойно продолжать вашу работу. Я больше
мешать не буду.
Ольга Петровна:
Ну я прошу вас, я очень прошу вас: дайте мне расколоть хотя бы это
полено.
Евдоким Осипович:
Колите, конечно, колите!
Ольга Петровна (ударяет колуном по полену).
Евдоким Осипович:
Тюк!
Ольга Петровна роняет колун, открывает рот, но ничего не может сказать.
Евдоким Осипович встаёт с кресел, оглядывает Ольгу Петровну с головы до ног
и медленно уходит. Ольга Петровна стоит неподвижно с открытым ртом и смотрит
на удаляющегося Евдокима Осиповича.
Занавес медленно опускается.
11.4.1933
--------
Коратыгин пришёл к Тикакееву и не застал его дома.
А Тикакеев в это время был в магазине и покупал там сахар, мясо и
огурцы.
Коратыгин потолкался возле дверей Тикакеева и собрался уже писать
записку, вдруг смотрит, идёт сам Тикакеев и несёт в руках клеёнчатую
кошёлку.
Коратыгин увидел Тикакеева и кричит ему:
-- А я вас уже целый час жду!
-- Неправда, -- говорит Тикакеев, -- я всего двадцать пять минут, как
из дома.
-- Ну, уж этого я не знаю, -- сказал Коратыгин, -- а только я тут уже
целый час.
-- Не врите! -- сказал Тикакеев. -- Стыдно врать.
-- Милостивейший государь! -- сказал Коратыгин. -- Потрудитесь выбирать
выражения.
-- Я считаю... -- начал было Тикакеев, но его перебил Коратыгин.
-- Если вы считаете.. -- сказал он, но тут Коратыгина перебил Тикакеев
и сказал:
-- Сам-то ты хорош!
Эти слова так взбесили Коратыгина, что он зажал пальцем одну ноздрю, а
другой сморкнулся в Тикакеева.
Тогда Тикакеев выхватил из кошёлки самый большой огурец и ударил им
Коратыгина по голове.
Коратыгин схватился руками за голову, упал и умер.
Вот какие большие огурцы продаются теперь в магазинах!
19.8.1936
--------
Товарищ Кошкин танцевал вокруг товарища Машкина.
Товарищ Машкин следил за товарищем Кошкиным.
Товарищ Кошкин оскорбительно махал руками и противно выворачивал ноги.
Товарищ Машкин нахмурился.
Товарищ Кошкин пошевелил животом и притопнул правой ногой.
Товарищ Машкин вскрикнул и кинулся на товарища Кошкина.
Товарищ Кошкин попробовал убежать, но спотыкнулся и был настигнут
товарищем Машкиным.
Товарищ Машкин ударил кулаком по голове товарища Кошкина.
Товарищ Кошкин вскрикнул и упал на четвереньки.
Товарищ Машкин двинул товарища Кошкина ногой под живот и еще раз ударил
его кулаком по затылку.
Товарищ Кошкин растянулся на полу и умер.
Машкин убил Кошкина.
--------
Марков снял сапоги и, вздохнув, лёг на диван.
Ему хотелось спать, но как только он закрывал глаза, желание спать
моментально проходило. Марков открывал глаза и тянулся рукой за книгой, но
сон опять налетал на него, и, не дотянувшись до книги, Марков ложился и
снова закрывал глаза. Но лишь только глаза закрывались, сон улетал опять, и
сознание становилось таким ясным, что Марков мог в уме решать алгебраические
задачи на уравнения с двумя неизвестными.
Долго мучился Марков, не зная, что ему делать: спать или бодрствовать?
Наконец, измучившись и возненавидев самого себя и свою комнату, Марков надел
пальто и шляпу, взял в руки трость и вышел на улицу. Свежий ветерок успокоил
Маркова, ему стало радостнее на душе и захотелось вернуться обратно к себе в
комнату.
Войдя в свою комнату, он почувствовал в теле приятную усталость и
захотел спать. Но только он лёг на диван и закрыл глаза, -- сон моментально
испарился.
С бешенством вскочил Марков с дивана и, без шапки и без пальто,
помчался по направлению к Таврическому саду.
--------
На охоту поехало шесть человек, а вернулось-то только четыре.
Двое-то не вернулось.
Окнов, Козлов, Стрючков и Мотыльков благополучно вернулись домой, а
Широков и Каблуков погибли на охоте.
Окнов целый день ходил потом расстроенный и даже не хотел ни с кем
разговаривать. Козлов неотступно ходил следом за Окновым и приставал к нему
с различными вопросами, чем и довел Окнова до высшей точки раздражения.
Козлов:
Хочешь закурить?
Окнов:
Нет.
Козлов:
Хочешь, я тебе принесу вон ту вон штуку?
Окнов:
Нет.
Козлов:
Может быть, хочешь, я тебе расскажу что-нибудь смешное?
Окнов:
Нет.
Козлов:
Ну, хочешь пить? У меня вот тут есть чай с коньяком.
Окнов:
Мало того, что я тебя сейчас этим камнем по затылку ударил, я тебе ещё
оторву ногу.
Стрючков и Мотыльков:
Что вы делаете? Что вы делаете?
Козлов:
Приподнимите меня с земли.
Мотыльков:
Ты не волнуйся, рана заживет.
Козлов:
А где Окнов?
Окнов (отрывая Козлову ногу):
Я тут, недалеко!
Козлов:
Ох, матушки! Спа-па-си!
Стрючков и Мотыльков:
Никак он ему и ногу оторвал!
Окнов:
Оторвал и бросил вон туда!
Стрючков:
Это злодейство!
Окнов:
Что-о?
Стрючков:
... ейство...
Окнов:
Ка-а-ак?
Стрючков:
Нь...нь...нь...никак.
Козлов:
Как же я дойду до дому?
Мотыльков:
Не беспокойся, мы тебе приделаем деревяшку.
Стрючков:
Ты на одной ноге стоять можешь?
Козлов:
Могу, но не очень-то.
Стрючков:
Ну, мы тебя поддержим.
Окнов:
Пустите меня к нему!
Стрючков:
Ой нет, лучше уходи!
Окнов:
Нет, пустите!.. Пустите!.. Пусти... Вот, что я хотел сделать.
Стрючков и Мотыльков:
Какой ужас!
Окнов:
Ха-ха-ха!
Мотыльков:
А где же Козлов?
Стрючков:
Он уполз в кусты.
Мотыльков:
Козлов, ты тут?
Козлов:
Шаша!..
Мотыльков:
Вот ведь до чего дошёл!
Стрючков:
Что же с ним делать?
Мотыльков:
А тут уж ничего с ним не поделаешь. По-моему, его надо просто удавить.
Козлов! А, Козлов? Ты меня слышишь?
Козлов:
Ох, слышу, да плохо.
Мотыльков:
Ты, брат, не горюй. Мы сейчас тебя удавим. Постой!.. Вот... Вот...
Вот...
Стрючков:
Вот сюда, вот ещё! Так! Так! Так! Ну-ка ещё... Ну, теперь готово!
Мотыльков:
Теперь готово!
Окнов:
Господи, благослови!
--------
получил телеграфом четыреста рублей и так заважничал, что его вытолкали со
службы.
Хорошие люди и не умеют поставить себя на твёрдую ногу.
<22 августа <1936>>
--------
Одна старуха от чрезмерного любопытства вывалилась из окна, упала и
разбилась.
Из окна высунулась другая старуха и стала смотреть вниз на разбившуюся,
но от чрезмерного любопытства тоже вывалилась из окна, упала и разбилась.
Потом из окна вывалилась третья старуха, потом четвертая, потом пятая.
Когда вывалилась шестая старуха, мне надоело смотреть на них, и я пошёл
на Мальцевский рынок, где, говорят, одному слепому подарили вязаную шаль.
1937
--------
Удивительный случай случился со мной: я вдруг забыл, что идёт раньше --
7 или 8.
Я отправился к соседям и спросил их, что они думают по этому поводу.
Каково же было их и моё удивление, когда они вдруг обнаружили, что тоже
не могут вспомнить порядок счёта. 1, 2, 3, 4, 5 и 6 помнят, а дальше забыли.
Мы все пошли в коммерческий магазин "Гастроном", что на углу Знаменской
и Бассейной улицы, и спросили кассиршу о нашем недоумении. Кассирша грустно
улыбнулась, вынула изо рта маленький молоточек и, слегка подвигав носом,
сказала:
-- По-моему, семь идёт после восьми в том случае, когда восемь идёт
после семи.
Мы поблагодарили кассиршу и с радостью выбежали из магазина. Но тут,
вдумываясь в слова кассирши, мы опять приуныли, так как её слова показались
нам лишёнными всякого смысла.
Что нам было делать? Мы пошли в Летний сад и стали там считать деревья.
Но дойдя в счёте до 6-ти, мы остановились и начали спорить: по мнению одних
дальше следовало 7, по мнению других -- 8.
Мы спорили бы очень долго, но, по счастию, тут со скамейки свалился
какой-то ребёнок и сломал себе обе челюсти. Это отвлекло нас от нашего
спора.
А потом мы разошлись по домам.
<12 ноября 1935>
--------
Петров:
Эй, Камаров!
Давай ловить комаров!
Камаров:
Нет, я к этому ещё не готов.
Давай лучше ловить котов!
--------
Семен Семёнович, надев очки, смотрит на сосну и видит: на сосне сидит
мужик и показывает ему кулак.
Семен Семёнович, сняв очки, смотрит на сосну и видит, что на сосне
никто не сидит.
Семен Семёнович, надев очки, смотрит на сосну и опять видит, что на
сосне сидит мужик и показывает ему кулак.
Семен Семёнович, сняв очки, опять видит, что на сосне никто не сидит.
Семен Семёнович, опять надев очки, смотрит на сосну и опять видит, что
на сосне сидит мужик и показывает ему кулак.
Семен Семёнович не желает верить в это явление и считает это явление
оптическим обманом.
1934
--------
Гоголь (падает из-за кулис на сцену и смирно лежит).
Пушкин (выходит, спотыкается об Гоголя и падает):
Вот чёрт! Никак об Гоголя!
Гоголь (поднимаясь):
Мерзопакость какая! Отдохнуть не дадут! (Идёт, спотыкается об Пушкина и
падает). Никак об Пушкина спотыкнулся!
Пушкин (поднимаясь):
Ни минуты покоя! (Идёт, спотыкается об Гоголя и падает). Вот чёрт!
Никак опять об Гоголя!
Гоголь (поднимаясь):
Вечно во всем помеха! (Идёт, спотыкается об Пушкина и падает). Вот
мерзопакость! Опять об Пушкина!
Пушкин (поднимаясь):
Хулиганство! Сплошное хулиганство! (Идёт, спотыкается об Гоголя и
падает). Вот чёрт! Опять об Гоголя!
Гоголь (поднимаясь):
Это издевательство сплошное! (Идёт, спотыкается об Пушкина и падает).
Опять об Пушкина!
Пушкин (поднимаясь):
Вот чёрт! Истинно что чёрт! (Идёт, спотыкается об Гоголя и падает). Об
Гоголя!
Гоголь (поднимаясь):
Мерзопакость! (Идёт, спотыкается об Пушкина и падает). Об Пушкина!
Пушкин (поднимаясь):
Вот чёрт! (Идёт, спотыкается об Гоголя и падает за кулисы). Об Гоголя!
Гоголь (поднимаясь):
Мерзопакость! (Уходит за кулисы).
За сценой слышен голос Гоголя: "Об Пушкина!"
Занавес.
<20.2.1934>
--------
Жил-был столяр. Звали его Кушаков.
Однажды вышел он из дому и пошёл в лавочку, купить столярного клея.
Была оттепель, и на улице было очень скользко. Столяр прошёл несколько
шагов, поскользнулся, упал и расшиб себе лоб.
-- Эх! -- сказал столяр, встал, пошел в аптеку, купил пластырь и
заклеил себе лоб.
Но когда он вышел на улицу и сделал несколько шагов, он опять
поскользнулся, упал и расшиб себе нос.
-- Фу! -- сказал столяр, пошел в аптеку, купил пластырь и заклеил
пластырем себе нос.
Потом он опять вышел на улицу, опять поскользнулся, упал и расшиб себе
щеку.
Пришлось опять пойти в аптеку и заклеить пластырем щеку.
-- Вот что, -- сказал столяру аптекарь. -- Вы так часто падаете и
расшибаетесь, что я советую вам купить пластырей несколько штук.
-- Нет, -- сказал столяр, -- больше не упаду!
Но когда он вышел на улицу, то опять поскользнулся, упал и расшиб себе
подбородок.
-- Паршивая гололедица! -- закричал столяр и опять побежал в аптеку.
-- Ну вот видите, -- сказал аптекарь. -- Вот вы опять упали.
-- Нет! -- закричал столяр. -- Ничего слышать не хочу! Давайте скорее
пластырь!
Аптекарь дал пластырь; столяр заклеил себе подбородок и побежал домой.
А дома его не узнали и не пустили в квартиру.
-- Я столяр Кушаков! -- закричал столяр.
-- Рассказывай! -- отвечали из квартиры и заперли дверь на крюк и на
цепочку.
Столяр Кушаков постоял на лестнице, плюнул и пошёл на улицу.
1935
--------
Человек с тонкой шеей забрался в сундук, закрыл за собой крышку и начал
задыхаться.
-- Вот, -- говорил, задыхаясь, человек с тонкой шеей, -- я задыхаюсь в
сундуке, потому что у меня тонкая шея. Крышка сундука закрыта и не пускает
ко мне воздуха. Я буду задыхаться, но крышку сундука все равно не открою.
Постепенно я буду умирать. Я увижу борьбу жизни и смерти. Бой произойдет
неестественный, при равных шансах, потому что естественно побеждает смерть,
а жизнь, обреченная на смерть, только тщетно борется с врагом, до последней
минуты не теряя напрасной надежды. В этой же борьбе, которая произойдет
сейчас, жизнь будет знать способ своей победы: для этого жизни надо
заставить мои руки открыть крышку сундука. Посмотрим: кто кого? Только вот
ужасно пахнет нафталином. Если победит жизнь, я буду вещи в сундуке
пересыпать махоркой... Вот началось: я больше не могу дышать. Я погиб, это
ясно! Мне уже нет спасения! И ничего возвышенного нет в моей голове. Я
задыхаюсь!..
Ой! Что же это такое? Сейчас что-то произошло, но я не могу понять, что
именно. Я что-то видел или что-то слышал...
Ой! Опять что-то произошло? Боже мой! Мне нечем дышать. Я, кажется,
умираю...
А это еще что такое? Почему я пою? Кажется, у меня болит шея... Но где
же сундук? Почему я вижу всё, что находится у меня в комнате? Да никак я
лежу на полу! А где же сундук?
Человек с тонкой шеей поднялся с пола и посмотрел кругом. Сундука нигде
не было. На стульях и кровати лежали вещи, вынутые из сундука, а сундука
нигде не было.
Человек с тонкой шеей сказал:
-- Значит, жизнь победила смерть неизвестным для меня способом.
(В черновике приписка: жизнь победила смерть, где именительный падеж, а
где винительный).
<30 января 1937>
--------
Вот однажды Петраков хотел спать лечь, да лёг мимо кровати. Так он об
пол ударился, что лежит на полу и встать не может.
Вот Петраков собрал последние силы и встал на четвереньки. А силы его
покинули, и он опять упал на живот и лежит.
Лежал Петраков на полу часов пять. Сначала просто так лежал, а потом
заснул.
Сон подкрепил силы Петракова. Он проснулся совершенно здоровым, встал,
прошёлся по комнате и лёг осторожно на кровать. "Ну, -- думает, -- теперь
посплю". А спать-то уже и не хочется. Ворочается Петраков с боку на бок и
никак заснуть не может.
Вот, собственно, и всё.
21.8.36
--------
Алексей Алексеевич подмял под себя Андрея Карловича и, набив ему морду,
отпустил его.
Андрей Карлович, бледный от бешенства, кинулся на Алексея Алексеевича и
ударил его по зубам.
Алексей Алексеевич, не ожидая такого быстрого нападения, повалился на
пол, а Андрей Карлович сел на него верхом, вынул у себя изо рта вставную
челюсть и так обработал ею Алексея Алексеевича, что Алексей Алексеевич
поднялся с полу с совершенно искалеченным лицом и рваной ноздрёй. Держась
руками за лицо, Алексей Алексеевич убежал.
А Андрей Карлович протер свою вставную челюсть, вставил её себе в рот
и, убедившись, что челюсть пришлась на место, осмотрелся вокруг и, не видя
Алексея Алексеевича, пошёл его разыскивать.
<15.3.1936>
--------
Калугин заснул и увидел сон, будто он сидит в кустах, а мимо кустов
проходит милиционер.
Калугин проснулся, почесал рот и опять заснул, и опять увидел сон,
будто он идёт мимо кустов, а в кустах притаился и сидит милиционер.
Калугин проснулся, подложил под голову газету, чтобы не мочить слюнями
подушку, и опять заснул, и опять увидел сон, будто он сидит в кустах, а мимо
кустов проходит милиционер.
Калугин проснулся, переменил газету, лёг и заснул опять. Заснул и опять
увидел сон, будто он идёт мимо кустов, а в кустах сидит милиционер.
Тут Калугин проснулся и решил больше не спать, но моментально заснул и
увидел сон, будто он сидит за милиционером, а мимо проходят кусты.
Калугин закричал и заметался в кровати, но проснуться уже не мог.
Калугин спал четыре дня и четыре ночи подряд и на пятый день проснулся
таким тощим, что сапоги пришлось подвязывать к ногам верёвочкой, чтобы они
не сваливались. В булочной, где Калугин всегда покупал пшеничный хлеб, его
не узнали и подсунули ему полуржаной. А санитарная комиссия, ходя по
квартирам и увидя Калугина, нашла его антисанитарным и никуда не годным и
приказала жакту выкинуть Калугина вместе с сором.
Калугина сложили пополам и выкинули его как сор.
22.8.1936
--------
Математик (вынимая из головы шар):
Я вынул из головы шар.
Я вынул из головы шар.
Я вынул из головы шар.
Я вынул из головы шар.
Андрей Семёнович:
Положь его обратно.
Положь его обратно.
Положь его обратно.
Положь его обратно.
Математик:
Нет, не положу!
Нет, не положу!
Нет, не положу!
Нет, не положу!
Андрей Семёнович:
Ну и не клади.
Ну и не клади.
Ну и не клади.
Математик:
Вот и не положу!
Вот и не положу!
Вот и не положу!
Андрей Семёнович:
Ну и ладно.
Ну и ладно.
Ну и ладно.
Математик:
Вот я и победил!
Вот я и победил!
Вот я и победил!
Андрей Семёнович:
Ну победил и успокойся!
Математик:
Нет, не успокоюсь!
Нет, не успокоюсь!
Нет, не успокоюсь!
Андрей Семёнович: Хоть ты математик, а честное слово, ты не умён.
Математик:
Нет, умён и знаю очень много!
Нет, умён и знаю очень много!
Нет, умён и знаю очень много!
Андрей Семёнович: Много, да только всё ерунду.
Математик:
Нет, не ерунду!
Нет, не ерунду!
Нет, не ерунду!
Андрей Семёнович: Надоело мне с тобой препираться.
Математик:
Нет, не надоело!
Нет, не надоело!
Нет, не надоело!
(Андрей Семёнович досадливо машет рукой и уходит. Математик, постояв
минуту, уходит вслед за Андреем Семёновичем.)
Занавес
<11.4.1933>
--------
-- Ишь ты, -- сказал сторож, рассматривая муху. -- Ведь если её
помазать столярным клеем, то ей, пожалуй, и конец придет. Вот ведь история!
От простого клея!
-- Эй ты, леший! -- окликнул сторожа молодой человек в жёлтых
перчатках.
Сторож сразу же понял, что это обращаются к нему, но продолжал смотреть
на муху.
-- Не тебе, что ли, говорят? -- крикнул опять молодой человек. --
Скотина!
Сторож раздавил муху пальцем и, не поворачивая головы к молодому
человеку, сказал:
-- А ты чего, срамник, орёшь-то? Я и так слышу. Нечего орать-то!
Молодой человек почистил перчатками свои брюки и деликатным голосом
спросил:
-- Скажите, дедушка, как тут пройти на небо?
Сторож посмотрел на молодого человека, прищурил один глаз, потом
прищурил другой, потом почесал себе бородку, ещё раз посмотрел на молодого
человека и сказал:
-- Ну, нечего тут задерживаться, проходите мимо.
-- Извините, -- сказал молодой человек, -- ведь я по срочному делу. Там
для меня уже и комната приготовлена.
-- Ладно, -- сказал сторож, -- покажи билет.
-- Билет не у меня; они говорили, что меня и так пропустят, -- сказал
молодой человек, заглядывая в лицо сторожу.
-- Ишь ты! -- сказал сторож.
-- Так как же? -- спросил молодой человек. -- Пропустите?
-- Ладно, ладно, -- сказал сторож. -- Идите.
-- А как пройти-то? Куда? -- спросил молодой человек. -- Ведь я и
дороги-то не знаю.
-- Вам куда нужно? -- спросил сторож, делая строгое лицо.
Молодой человек прикрыл рот ладонью и очень тихо сказал:
-- На небо!
Сторож наклонился вперед, подвинул правую ногу, чтобы встать потверже,
пристально посмотрел на молодого человека и сурово спросил:
-- Ты чего? Ваньку валяешь?
Молодой человек улыбнулся, поднял руку в жёлтой перчатке, помахал ею
над головой и вдруг исчез.
Сторож понюхал воздух. В воздухе пахло жжёными перьями.
-- Ишь ты! -- сказал сторож, распахнул куртку, почесал себе живот,
плюнул в то место, где стоял молодой человек, и медленно пошел в свою
сторожку.
<1936>
--------
I
Писатель:
Я писатель!
Читатель:
А по-моему, ты говно!
(Писатель стоит несколько минут, потрясённый этой новой идеей, и падает
замертво. Его выносят.)
II
Художник:
Я художник!
Рабочий:
А по-моему, ты говно!
(Художник тут же побледнел, как полотно,
И как тростинка закачался
И неожиданно скончался.
Его выносят.)
III
Композитор:
Я композитор!
Ваня Рублев:
А по-моему, ты говно!
(Композитор, тяжело дыша, так и осел.
Его неожиданно выносят.)
IV
Химик:
Я химик!
Физик:
А по-моему, ты говно!
(Химик не сказал больше ни слова и тяжело рухнул на пол.)
13.4.1933
--------
Андрей Андреевич Мясов купил на рынке фитиль и понёс его домой.
По дороге Андрей Андреевич потерял фитиль и зашёл в магазин купить
полтораста грамм полтавской колбасы. Потом Андрей Андреевич зашёл в
молокосоюз и купил бутылку кефира, потом выпил в ларьке маленькую кружечку
хлебного кваса и встал в очередь за газетой. Очередь была довольно длинная,
и Андрей Андреевич простоял в очереди не менее двадцати минут, но, когда он
подходил к газетчику, то газеты перед самым его носом кончились.
Андрей Андреевич потоптался на месте и пошёл домой, но по дороге
потерял кефир и завернул в булочную, купил французскую булку, но потерял
полтавскую колбасу.
Тогда Андрей Андреевич пошёл прямо домой, но по дороге упал, потерял
французскую булку и сломал своё пенсне.
Домой Андрей Андреевич пришёл очень злой и сразу лёг спать, но долго не
мог заснуть, а когда заснул, то увидел сон: будто он потерял зубную щетку и
чистит зубы каким-то подсвечником.
--------
Макаров:
Тут, в этой книге, написано о наших желаниях и об исполнении их. Прочти
эту книгу, и ты поймёшь, как суетны наши желания. Ты также поймёшь, как
легко исполнить желание другого и как трудно исполнить желание своё.
Петерсен:
Ты что-то заговорил больно торжественно. Так говорят вожди индейцев.
Макаров:
Эта книга такова, что говорить о ней надо возвышенно. Даже думая о ней,
я снимаю шапку.
Петерсен:
А руки моешь, прежде чем коснуться этой книги?
Макаров:
Да, и руки надо мыть.
Петерсен:
Ты и ноги, на всякий случай, вымыл бы!
Макаров:
Это неостроумно и грубо.
Петерсен:
Да что же это за книга?
Макаров:
Название этой книги таинственно...
Петерсен:
Хи-хи-хи!
Макаров:
Называется эта книга МАЛГИЛ.
(Петерсен исчезает.)
Макаров:
Господи! Что же это такое? Петерсен!
Голос Петерсена:
Что случилось? Макаров! Где я?
Макаров:
Где ты? Я тебя не вижу!
Голос Петерсена:
А ты где? Я тоже тебя не вижу!.. Что это за шары?
Макаров:
Что же делать? Петерсен, ты слышишь меня?
Голос Петерсена:
Слышу! Но что такое случилось? И что это за шары?
Макаров:
Ты можешь двигаться?
Голос Петерсена:
Макаров! Ты видишь эти шары?
Макаров:
Какие шары?
Голос Петерсена:
Пустите!.. Пустите меня!.. Макаров!..
(Тихо. Макаров стоит в ужасе, потом хватает книгу и раскрывает её.)
Макаров (читает):
"...Постепенно человек утрачивает свою форму и становится шаром. И став
шаром, человек утрачивает все свои желания".
Занавес
<1934>
--------
Петров садится на коня и говорит, обращаясь к толпе, речь о том, что
будет, если на месте, где находится общественный сад, будет построен
американский небоскреб. Толпа слушает и, видимо, соглашается. Петров
записывает что-то у себя в записной книжечке. Из толпы выделяется человек
среднего роста и спрашивает Петрова, что он записал у себя в записной
книжечке. Петров отвечает, что это касается только его самого. Человек
среднего роста наседает. Слово за слово, и начинается распря. Толпа
принимает сторону человека среднего роста, и Петров, спасая свою жизнь,
погоняет коня и скрывается за поворотом. Толпа волнуется и, за неимением
другой жертвы, хватает человека среднего роста и отрывает ему голову.
Оторванная голова катится по мостовой и застревает в люке для водостока.
Толпа, удовлетворив свои страсти,-- расходится.
--------
Вот однажды один человек пошёл на службу, да по дороге встретил другого
человека, который, купив польский батон, направлялся к себе восвояси.
Вот, собственно, и всё.
--------
На сцену выходит Петраков-Горбунов, хочет что-то сказать, но икает. Его
начинает рвать. Он уходит.
Выходит Притыкин.
Притыкин:
Уважаемый Петраков-Горбунов должен сооб... (Его рвёт, и он убегает).
Выходит Макаров.
Макаров:
Егор... (Макарова рвёт. Он убегает.)
Выходит Серпухов.
Серпухов:
Чтобы не быть... (Его рвёт, он убегает).
Выходит Курова.
Курова:
Я была бы... (Её рвёт, она убегает).
Выходит маленькая девочка.
Маленькая девочка:
Папа просил передать вам всем, что театр закрывается. Нас всех тошнит.
Занавес
--------
Лето, письменный стол. Направо дверь. На столе картина. На картине
нарисована лошадь, а в зубах у лошади цыган. Ольга Петровна колет дрова. При
каждом ударе с носа Ольги Петровны соскакивает пенсне. Евдоким Осипович
сидит в креслах и курит.
Ольга Петровна (ударяет колуном по полену, которое, однако, нисколько не
раскалывается).
Евдоким Осипович:
Тюк!
Ольга Петровна (надевая пенсне, бьёт по полену).
Евдоким Осипович:
Тюк!
Ольга Петровна (надевая пенсне):
Евдоким Осипович! Я вас прошу, не говорите этого слова "тюк".
Евдоким Осипович:
Хорошо, хорошо.
Ольга Петровна (ударяет колуном по полену).
Евдоким Осипович:
Тюк!
Ольга Петровна (надевая пенсне):
Евдоким Осипович! Вы обещали не говорить этого слова "тюк".
Евдоким Осипович:
Хорошо, хорошо, Ольга Петровна! Больше не буду.
Ольга Петровна (ударяет колуном по полену).
Евдоким Осипович:
Тюк!
Ольга Петровна (надевая пенсне):
Это безобразие! Взрослый пожилой человек и не понимает простой
человеческой просьбы!
Евдоким Осипович:
Ольга Петровна! Вы можете спокойно продолжать вашу работу. Я больше
мешать не буду.
Ольга Петровна:
Ну я прошу вас, я очень прошу вас: дайте мне расколоть хотя бы это
полено.
Евдоким Осипович:
Колите, конечно, колите!
Ольга Петровна (ударяет колуном по полену).
Евдоким Осипович:
Тюк!
Ольга Петровна роняет колун, открывает рот, но ничего не может сказать.
Евдоким Осипович встаёт с кресел, оглядывает Ольгу Петровну с головы до ног
и медленно уходит. Ольга Петровна стоит неподвижно с открытым ртом и смотрит
на удаляющегося Евдокима Осиповича.
Занавес медленно опускается.
11.4.1933
--------
Коратыгин пришёл к Тикакееву и не застал его дома.
А Тикакеев в это время был в магазине и покупал там сахар, мясо и
огурцы.
Коратыгин потолкался возле дверей Тикакеева и собрался уже писать
записку, вдруг смотрит, идёт сам Тикакеев и несёт в руках клеёнчатую
кошёлку.
Коратыгин увидел Тикакеева и кричит ему:
-- А я вас уже целый час жду!
-- Неправда, -- говорит Тикакеев, -- я всего двадцать пять минут, как
из дома.
-- Ну, уж этого я не знаю, -- сказал Коратыгин, -- а только я тут уже
целый час.
-- Не врите! -- сказал Тикакеев. -- Стыдно врать.
-- Милостивейший государь! -- сказал Коратыгин. -- Потрудитесь выбирать
выражения.
-- Я считаю... -- начал было Тикакеев, но его перебил Коратыгин.
-- Если вы считаете.. -- сказал он, но тут Коратыгина перебил Тикакеев
и сказал:
-- Сам-то ты хорош!
Эти слова так взбесили Коратыгина, что он зажал пальцем одну ноздрю, а
другой сморкнулся в Тикакеева.
Тогда Тикакеев выхватил из кошёлки самый большой огурец и ударил им
Коратыгина по голове.
Коратыгин схватился руками за голову, упал и умер.
Вот какие большие огурцы продаются теперь в магазинах!
19.8.1936
--------
Товарищ Кошкин танцевал вокруг товарища Машкина.
Товарищ Машкин следил за товарищем Кошкиным.
Товарищ Кошкин оскорбительно махал руками и противно выворачивал ноги.
Товарищ Машкин нахмурился.
Товарищ Кошкин пошевелил животом и притопнул правой ногой.
Товарищ Машкин вскрикнул и кинулся на товарища Кошкина.
Товарищ Кошкин попробовал убежать, но спотыкнулся и был настигнут
товарищем Машкиным.
Товарищ Машкин ударил кулаком по голове товарища Кошкина.
Товарищ Кошкин вскрикнул и упал на четвереньки.
Товарищ Машкин двинул товарища Кошкина ногой под живот и еще раз ударил
его кулаком по затылку.
Товарищ Кошкин растянулся на полу и умер.
Машкин убил Кошкина.
--------
Марков снял сапоги и, вздохнув, лёг на диван.
Ему хотелось спать, но как только он закрывал глаза, желание спать
моментально проходило. Марков открывал глаза и тянулся рукой за книгой, но
сон опять налетал на него, и, не дотянувшись до книги, Марков ложился и
снова закрывал глаза. Но лишь только глаза закрывались, сон улетал опять, и
сознание становилось таким ясным, что Марков мог в уме решать алгебраические
задачи на уравнения с двумя неизвестными.
Долго мучился Марков, не зная, что ему делать: спать или бодрствовать?
Наконец, измучившись и возненавидев самого себя и свою комнату, Марков надел
пальто и шляпу, взял в руки трость и вышел на улицу. Свежий ветерок успокоил
Маркова, ему стало радостнее на душе и захотелось вернуться обратно к себе в
комнату.
Войдя в свою комнату, он почувствовал в теле приятную усталость и
захотел спать. Но только он лёг на диван и закрыл глаза, -- сон моментально
испарился.
С бешенством вскочил Марков с дивана и, без шапки и без пальто,
помчался по направлению к Таврическому саду.
--------
На охоту поехало шесть человек, а вернулось-то только четыре.
Двое-то не вернулось.
Окнов, Козлов, Стрючков и Мотыльков благополучно вернулись домой, а
Широков и Каблуков погибли на охоте.
Окнов целый день ходил потом расстроенный и даже не хотел ни с кем
разговаривать. Козлов неотступно ходил следом за Окновым и приставал к нему
с различными вопросами, чем и довел Окнова до высшей точки раздражения.
Козлов:
Хочешь закурить?
Окнов:
Нет.
Козлов:
Хочешь, я тебе принесу вон ту вон штуку?
Окнов:
Нет.
Козлов:
Может быть, хочешь, я тебе расскажу что-нибудь смешное?
Окнов:
Нет.
Козлов:
Ну, хочешь пить? У меня вот тут есть чай с коньяком.
Окнов:
Мало того, что я тебя сейчас этим камнем по затылку ударил, я тебе ещё
оторву ногу.
Стрючков и Мотыльков:
Что вы делаете? Что вы делаете?
Козлов:
Приподнимите меня с земли.
Мотыльков:
Ты не волнуйся, рана заживет.
Козлов:
А где Окнов?
Окнов (отрывая Козлову ногу):
Я тут, недалеко!
Козлов:
Ох, матушки! Спа-па-си!
Стрючков и Мотыльков:
Никак он ему и ногу оторвал!
Окнов:
Оторвал и бросил вон туда!
Стрючков:
Это злодейство!
Окнов:
Что-о?
Стрючков:
... ейство...
Окнов:
Ка-а-ак?
Стрючков:
Нь...нь...нь...никак.
Козлов:
Как же я дойду до дому?
Мотыльков:
Не беспокойся, мы тебе приделаем деревяшку.
Стрючков:
Ты на одной ноге стоять можешь?
Козлов:
Могу, но не очень-то.
Стрючков:
Ну, мы тебя поддержим.
Окнов:
Пустите меня к нему!
Стрючков:
Ой нет, лучше уходи!
Окнов:
Нет, пустите!.. Пустите!.. Пусти... Вот, что я хотел сделать.
Стрючков и Мотыльков:
Какой ужас!
Окнов:
Ха-ха-ха!
Мотыльков:
А где же Козлов?
Стрючков:
Он уполз в кусты.
Мотыльков:
Козлов, ты тут?
Козлов:
Шаша!..
Мотыльков:
Вот ведь до чего дошёл!
Стрючков:
Что же с ним делать?
Мотыльков:
А тут уж ничего с ним не поделаешь. По-моему, его надо просто удавить.
Козлов! А, Козлов? Ты меня слышишь?
Козлов:
Ох, слышу, да плохо.
Мотыльков:
Ты, брат, не горюй. Мы сейчас тебя удавим. Постой!.. Вот... Вот...
Вот...
Стрючков:
Вот сюда, вот ещё! Так! Так! Так! Ну-ка ещё... Ну, теперь готово!
Мотыльков:
Теперь готово!
Окнов:
Господи, благослови!
--------